CC BY
63
Экономическая интеграция и ее перспективы на постсоветском и евразийском пространстве*
А.Н. Быков
Доктор экономических наук, профессор (Институт экономики РАН)
Проблемы экономического развития России и ее интеграции в мировую экономику, интеграционных процессов в рамках СНГ и на евразийском пространстве не могут получить адекватной оценки без учета общемировой ситуации и изменившегося геополитического положения России в современном мире, места и роли ее в нем.
Глобализация и поддерживающая ее либерализация торгово-финансовых потоков в мировых масштабах стали знамением экономического и в значительной мере политического развития мира на исходе XX века. Будучи объективной потребностью новых производительных сил и возросших технологических возможностей постиндустриального общества, глобализация как новый этап в развитии процесса интернационализации хозяйственной жизни неразрывно связана с крушением биполярного мира, глобальным торжеством идей открытой рыночной экономики над изжившими себя командно-административной системой и автаркическим развитием.
Что касается сущности глобализации, то в западной литературе распространена точка зрения, согласно которой «глобализация - это процесс, в ходе которого государ-ственно-центричные институты и условия жизни общества размываются в пользу структур отношений, возникающих между субъектами, действующими в подлинно гло-
бальном, а не просто международном контексте»1. При этом главной причиной размывания позиций и институтов государства выступает финансово-экономическая глобализация через деятельность транснациональных корпораций и международных организаций в сочетании с активизировавшимися во всех видах сепаратистскими и антиглобалистскими устремлениями. Неудивительно, что если поначалу в таком размывании видели преимущественно «благие» стороны, то затем с учетом негативного опыта стали созревать настроения в пользу укрепления эффективности и социальной ответственности государства в рамках общего глобализационного процесса2.
Следует признать, что мир делает лишь первые шаги в формировании общепланетарной модели рыночной экономики, а сам этот процесс протекает неравномерно и весьма противоречиво в силу как принципиальных различий между отдельными странами и регионами, так и открытого и скрытого противодействия попыткам создания и усиления необходимых для его завершения наднациональных структур управления социально-экономическим развитием, существенно ограничивающих национально-государственный суверенитет. Причем, это справедливо, несмотря на активизацию деятельности различных органов и организаций межгосударственного и негосударственного ха-
*Статья публикуется в порядке обсуждения.
рактера, бурное развитие транснациональной хозяйственной деятельности и претензии отдельных сверхдержав на выполнение роли мирового лидера и вершителя судеб миропорядка и государств конечной инстанции (ныне на эту роль открыто претендуют США).
Как подчеркивает академик А.Д. Не-кипелов, «сопровождающее процесс глобализации ослабление экономических функций национального государства вступает в противоречие с глубоко укоренившейся в мире приверженностью к национально-государственной форме организации общественной (в том числе экономической) жизни». И далее: «Сказывается и то, что отнюдь не одинаковое положение занимают в глобальном мире и представители «традиционного субъекта» - национального государства. Лидирующую роль в международной политической жизни играет небольшое число государств, главным образом объединенных в рамках «семерки». Они и определяют политику ключевых межгосударственных организаций. Уделом же подавляющего большинства государств является приспособление к формирующимся практически без их участия условиям. Положение еще более усложняется в связи с тем, что количество малых государств продолжало увеличиваться в XX столетии вследствие фрагментации, дезинтеграции империй и многоэтнических государств, причем этот процесс интенсифицировался после Второй мировой войны»3.
Вместе с тем, как справедливо отмечает член-корреспондент РАН В.В. Михеев, до слома командно-административной системы в СССР (самом крупном по территории государстве мира) и Восточной Европе, а также до рыночных реформ в Китае (самой большой по населению стране земного шара) было вообще бессмысленно говорить об экономической глобализации4.
По всем признакам, и несмотря на очевидные сбои, процессы глобализации и либерализации сохранят и даже усилят свою роль в развитии мирового сообщества и в новом тысячелетии, хотя архитектура этих процессов, основанная на неолиберальных концепциях и предписываемых всем единых стандартах должного и праведного в духе требований Вашингтонского консенсуса, и зас-
луживает серьезной корректировки с учетом интересов и возможностей всех участвующих в них стран и регионов мира, а не только США и «золотого миллиарда» в целом, а точнее их транснациональных корпораций, глобальные интересы и деятельность которых и составляют материальную основу этих процессов, вызывая повсеместные протесты антиглобалистов (явных или скрытых). Они направлены своим острием против глобальной экспансии транснационального капитала и стремления США упрочить свое мировое господство, а последнее время и подкрепить его военной силой, применяемой по собственному произволу в рамках нового глобального миропорядка, основанного на пропагандируемых теориях либерал-интервенционизма и просвещенного империализма5. Отсюда проистекает и обострившийся повсеместно антиамериканизм.
Развитие глобализации протекает параллельно с еще более активными процессами регионализации мира путем создания различных по формам интеграционных группировок, близких по уровню и задачам развития стран, преследующих цели объединения своих ресурсов и усилий как для более эффективного участия в глобализации, так и для совместной защиты от связанных с этим угроз и лучшей адаптации к ее новым вызовам.
Вместе с тем первоначальные принципы универсальности экономической глобализации для всего мирового хозяйства и одинакового ее благотворного воздействия на все страны и мировые регионы были подвергнуты серьезной критике после серии разрушительных финансовых кризисов в Юго-Восточной Азии, Латинской Америке и в России, а также в связи с обострившейся проблемой задолженности развивающихся и особенно беднейших стран, непосредственно связанной с глобализацией.
Что же касается регионализации и связанных с ней интеграционных процессов, то развал СССР и всего Восточного блока мощно подтолкнул их развитие, причем прежде всего за счет освоения оставшегося после него «бесхозного хозяйства».
ЕС, объединяющий ныне 25 европейских стран, завершивший формирование
валютного союза и разработку общей конституции, стоит на пороге дальнейшего расширения за счет принятия еще нескольких стран ЦВЕ, преимущественно членов развалившегося СЭВа, а затем возможно и ряда республик бывшего СССР (в дополнение к уже вошедшим в него прибалтийских), число которых имеет тенденцию к росту после совершенных «цветочных» революций, также могущих иметь свое продолжение.
Все это не сулит нам ничего хорошего, кроме дополнительных трудностей сохранения каких-то приемлемых позиций на еще недавно преференционном или внутреннем для нас рынке, о чем каждый раз предстоят трудные переговоры с ЕС, если судить по тому, как решается калининградская проблема. И хотя официально Россия считает расширение ЕС, поскольку этим не будут затронуты российские интересы, делом самого Союза и присоединяющихся к нему стран, тем не менее, продвижение ЕС, равно как и тесно связанного с ним НАТО, на Восток может обернуться для нас уже в недалеком будущем созданием в Европе новой разделительной линии, вплотную примыкающей к ее новым неудобным и необустроенным границам6.
Соревнуясь с расширяющимся ЕС, США стремятся закрепить и расширить свою гегемонию в Западном полушарии, реализуя уже в ближайшее время намерение превратить зону свободной торговли с Мексикой и Канадой - НАФТА в крупнейшее интегрированное пространство, включающее обе Америки от Аляски до Огненной земли, поглотив там более слабые региональные группировки, включая МЕРКОСУР.
Параллельно США пытаются интенсифицировать интеграционный процесс под своей эгидой и в перспективнейшем АТР за счет укрепления АТЭС, где им еще предстоит соревноваться за влияние с Японией и Китаем и где присутствие России имеет пока преимущественно символическое значение (некоторый перелом наметился в связи с участием президента В.В. Путина в саммите АТЭС в Бангкоке в октябре 2003 г., где он выступил с рядом инициатив, реализацию которых еще предстоит осуществить на практике).
После завершения послевоенного государственного устройства в Ираке амери-
канская администрация планирует создание под началом США ближневосточной зоны свободной торговли (МЕФТА) на манер вышеназванной НАФТА, основу которой должны заложить соответствующие согласования с Ираком, Иорданией, Израилем7.
Таким образом, идет по существу новый передел мирового рынка в соответствии с новой расстановкой сил после глобального геополитического шока на рубеже истекшего десятилетия, причем в немалой степени за счет и вопреки интересам России при ее минимальном влиянии на эти процессы. Новым этапом в этом переделе может обернуться, как упоминалось выше, и завершение войны с Ираком, вновь после Югославии убедительно продемонстрировавшей стремление США выступать единственными вершителями мировых судеб по своему разумению и для реализации своих гегемонистских устремлений.
Судя по мировому опыту, имеются следующие последовательно реализуемые формы региональной интеграции: зона свободной торговли, таможенный союз, общий и единый рынок (первый касается, прежде всего, свободного движения товаров, услуг и капиталов, второй - всех факторов производства), экономический и финансовый союз, основанный на общей экономической политике и валюте, хотя определенные элементы последних присутствуют и в более ранних формах.
Полностью этот путь пока прошла только Западная Европа, создав в итоге экономический союз, продолжающий развиваться и вширь и вглубь, а также введший единую валюту - евро. На это потребовалось около полувека, когда реализовывалась согласованная программа евростроительства этап за этапом, преодолевались возникающие трудности и разногласия и использовались мощные объединительные тенденции, превалировавшие в послевоенной Западной Европе. Они основывались на противостоянии коммунистической угрозе с Востока и экономической экспансии со стороны США, на историко-культурных традициях, уроках завершившейся войны, общих рыночных принципах хозяйствования, экономической ком-плиментарности относительно равных по размерам и потенциям стран при ведущей роли
в объединении Франции и ФРГ, стремившихся преодолеть таким образом трагический опыт исторического военно-политического противостояния.
Другие интеграционные группировки Запада и Востока, Севера и Юга находятся на более ранних стадиях интеграционного процесса, а такие как СЭВ, ЕАСТ, некоторые группировки развивающихся стран не выдержали испытания временем и конкуренции с другими региональными объединениями и прекратили свое существование либо изменили географическую конфигурацию и структуру, оказавшись частично или полностью поглощенными более удачливыми союзами.
С чисто экономической точки зрения регионализация, сопровождающаяся формированием тех или иных интеграционных объединений, подталкивается также повысившимися критериями оптимальности экономического пространства в расчете как на масштабы рынка (economy of scale), так и на обеспеченность факторами производства, включая ныне особенно значимые научнотехнические, имея в виду проведение инновационной политики с учетом теории жизненного цикла продукции.
В связи с этим некоторые экономисты (например, д.э.н. Л.З. Зевин и д.э.н. Р.С. Гринберг8) считают самодостаточным экономическое пространство с емкостью рынка от 300 млн потребителей при средней степени обеспеченности природными ресурсами, что позволяет создавать жизнеспособные структуры, отвечающие глобальным критериям.
В настоящее время таким критериям соответствуют США, Китай, Индия (до распада и СССР), а среди интеграционных группировок ЕС, НАФТА, МЕРКОСУР, АСЕАН (до ликвидации и СЭВ), а также формирующаяся такая группировка в рамках СНГ с участием России. Такие страны и структуры за счет внутренних факторов роста могут обеспечить достаточную устойчивость и свою конкурентоспособность в расчете как на собственный рынок, так и при высокой степени открытости их внешнему миру. Неудивительно, что такой общепризнанный специалист проблем международной конкурентоспособности, как проф. М. Портер, строя свой ромб междуна-
родной конкурентоспособности, важным элементом ее считает наличие достаточного и конкурентного внутреннего рынка и его обеспеченность факторами производства9.
Для малых и средних стран достижение указанных выше критериев обеспечивается путем интеграции с другими, преимущественно более крупными странами. Самодостаточные же страны для укрепления своих мировых позиций стремятся, тем не менее, формировать вокруг себя хинтерланд, способный обеспечить их экономическое доминирование как на глобальном рынке,так и на собственном обширном интегрированном с ним пространстве, свидетельством чего является прежде всего политика США.
Все это характеризует особенности современной глобализации, сочетаемой с регионализацией. Последняя признается сторонниками либерализации (например, Дж. Бхагвати) как нарушение глобализации и связанной с ней политики свободной торговли, поскольку она создает преференции для участников интегрирующихся стран в ущерб третьим странам, а другими экспертами как взаимодополняющими явлениями, если при этом не нарушаются интересы третьих стран, понимаемые в данном случае прежде всего через соотношение эффекта создания торговли и ее отвлечения в результате интеграции.
Что касается роли России в глобализирующемся мировом хозяйстве и ее возможностей занять в нем достойное место, то они определяются прежде всего темпами ее экономического развития и структурными преобразованиями, соответствующими требованиям постиндустриального общества. При этом нельзя не учитывать неблагоприятные результаты последних десятилетий, которые существенно ослабили исходные позиции современной России как в геополитическом, так и геоэкономическом плане, особенно в итоге драматических событий последнего десятилетия XX века.
На фоне происходящего выхода из рецессии в развитых странах (с относительно лучшими показателями у США и более сложными условиями развития в ЕС и Японии) быстроразвивающийся Китай, а теперь также Индия и Россия впервые выступают в роли
«локомотива» мировой экономики. Китай наводняет мировой рынок своей дешевой готовой продукцией, Индия вырвалась в лидеры поставок на него программной продукции, Россия же увеличивает свой экспорт прежде всего за счет вывоза нефти, газа, металлов, другого сырья.
Для России острейшей проблемой остается обновление и модернизация современной технологической базы путем освоения новейших достижений науки и техники, совершенствование производственной и экспортной структуры, повышение на этой основе и с помощью умелого менеджмента (государственного и частного) производительности труда и, соответственно, конкурентоспособности своей продукции для успешного участия в глобализационных процессах и ожидаемом новом циклическом подъеме мировой конъюнктуры и всей глобализирующейся экономики.
Для всего этого необходимы выработка и реализация эффективной стратегии развития страны, научно-технической и промышленной политики, подкрепляемой такой же инвестиционной, кредитно-финансовой, налоговой, таможенной политикой, а при необходимости и чисто административными рычагами, мобилизация средств за счет как внутренних (сверхдоходы сырьевиков и бизнеса в целом,сбережения населения, возврат в страну вывезенного капитала и прекращение его растущего оттока), так и внешних источников накопления и инвестиций. Все это должно быть подкреплено действенными институциональными и инновационными системами, способными обеспечить успешную коммерциализацию нововведений с учетом тенденций постиндустриального развития, общественных потребностей и платежеспособного спроса в стране и на мировом рынке.
Необходимо обеспечить также эффективное использование интеграционных процессов в ближнем и дальнем зарубежье, на евразийском пространстве, всего набора современных внешнеполитических и внешнеэкономических механизмов и инструментов, включая новомодные кластерные и сетевые структуры, сообразуясь со спецификой и конкурентными преимуществами России в ее нынешнем геоэкономическом и геополитическом положении.
В Беловежье провозглашено создание Содружества Независимых Государств -СНГ, воспринятого его создателями как инструмент «цивилизованного» развода. Xотя позднее, отведав все «прелести» суверенного существования, его члены и заключили соглашения о создании экономического и платежного союза на манер ЕЭС, до которого они явно не доросли, эти, как и сотни других соглашений более частного характера, практически остаются в основном нереализованными, а само СНГ сохраняется, да и то с большой натяжкой, как убедительно показал его последний саммит в Казани, лишь как клуб президентов и то с переменным составом.
Не многим лучше складывается и положение с формированием субрегиональных структур в рамках СНГ, имея в виду многообещающий союз Россия-Белоруссия, реализации которого мешают неурегулированность прежде всего принципиальных вопросов политического характера, затяжка с которой в случае смены власти в последней может вообще поставить крест на этом проекте, как это произошло фактически и с недавним планом единого экономического пространства четырех, включая «капризную» Украину, после оранжевой революции, видимо, окончательно переориентировавшейся на включение в западные структуры - ЕС и НАТО, на которые возлагает все надежды после подобных революций и изначально антироссий-ский ГУАМ, пытающийся отгородиться от Москвы своеобразным кордоном на западе и юге уже в союзе с Польшей и Прибалтикой.
Определенные перспективы на успех сохраняет ЕврАзЭС, укрепившийся недавним слиянием с ним Центрально-азиатского экономического сообщества - ЦАЭС с подключением покинувшего ГУАМ Узбекистана, если ему удастся создать единое экономическое пространство и таможенный союз, учитывая, что на пути к этой цели еще остается решить немало сложных вопросов.
При всем этом нельзя игнорировать тот факт, что организуемые и поддерживаемые Западом «цветочные революции» направлены на усиление дезинтеграционных тенденций в СНГ, на исключение его укрепления под эгидой России, а по возможности и перенесение их и на ее территорию, где они могут найти благодатную почву прежде всего
в социально необустроенных окраинных регионах (Северный Кавказ, Дальний Восток), грозя уже полным распадом не только СНГ, но и самой России. Этого она, разумеется, допустить никак не может, хотя эффективного целенаправленного противодействия всему этому с ее стороны, как показывает опыт, явно недостает, равно как действенной, направленной на перспективу стратегии в обоих взаимосвязанных направлениях, учитывая интересы и конкурентные преимущества самой России, других стран СНГ, а также более широкие возможности выходящей за рамки последнего евразийской интеграции, глобального разделения труда в целом.
Существенным недостатком интеграционного процесса в рамках СНГ позволительно считать то, что Россия как ведущая и организующая сила в нем не смогла пока предложить стратегическую цель, которая способна была бы объединить все или большинство его участников. Пока ее роль ограничивается прежде всего формированием различных межгосударственных схем в виде априорно взятых из мировой практики систем зон свободной торговли, единого экономического пространства, экономического и валютного союза различной конфигурации. Причем без четкого определения их сути, субординации и иерархии, взаимодополнения или, наоборот, взаимоисключения, хотя для эффективного взаимовыгодного объединения сил и средств нужна не столько его ясная и приемлемая для всех участников форма, сколько ее содержание, четкая ориентация на достижение общей взаимовыгодной конечной цели, способной заинтересовать всех участников.
Перспективы развития России, обеспечения единства страны, закрепления за ней роли великой державы, равно как упрочения международного статуса СНГ как такового в новом веке в весьма значительной степени зависят от рационального использования преимуществ их геополитического и геоэко-номического положения. Они занимают огромное евразийское пространство между двумя цивилизациями и двумя центрами силы и влияния: атлантическим (прежде всего европейским) и азиатско-тихоокеанским. И там и там с разными скоростями и в различ-
ных формах происходят основные интеграционные процессы современности, имеющие огромный потенциал роста и вглубь и вширь. Причем обе эти цивилизации, их структуры и союзы все больше приближаются к новой России и всему СНГ, по существу «сжимая» и то и другое. Эти два центра на западе и востоке по всем признакам и будут определять расстановку мировых сил в новом тысячелетии, особенно учитывая общепризнанное возрастание роли Азии как мотора мировой экономики XXI века.
Они же и будут, судя по развивающимся тенденциям, стремиться к расширению сфер своего влияния, в значительной или даже решающей степени за счет освоения находящегося пока в хаотическом состоянии евразийского пространства, оставшегося после развала СССР и Восточного блока. Для России же, находящейся в центре этого пространства, абсолютно предпочтительней структурировать его под своим началом, сохраняя свою идентичность, историческую роль и самобытность, становясь вместе с тем обустроенным мостом между двумя цивилизациями, ядром широкомасштабной трансконтинентальной кооперации на кратчайшем пути между Востоком и Западом Евразийского пространства.
Для этого, прежде всего, необходимо совершенствовать существующую и создавать новую инфраструктуру такой кооперации, привлекая к этому инвестиции обоих центров и свои собственные, а также последовательно вовлекая в этот процесс все огромные природные, трудовые, интеллектуальные, транспортные и производственные ресурсы данного потенциально богатейшего и неосвоенного региона. Имеется в виду Транссиб и БАМ, Северный морской путь, воздушное пространство, речные пути, транспортные проекты ЕС, транскорейская магистраль, что позволит сформировать единую сеть трансконтинентальных связей, необходимых для эффективного развития такой кооперации.
Этому соответствуют планы создания транспортных коридоров Восток-Запад и Север-Юг через территорию России и сопредельных стран, реализация которых поддерживается ЕС, другими международными ре-
гиональными экономическими и финансовыми институтами на основе договоренностей на петербургских сессиях представительной Международной евро-азиатской конференции по транспорту. Это должно сопровождаться модернизацией Транскорейской магистрали с выходом ее на Транссиб, что обеспечит самый короткий в мире транзитный коридор Азия - Евразия - Европа (выигрыш во времени до 10 суток и экономия на каждом контейнере до 600 долл.), а также созданием трансконтинентального телекоммуникационного моста между Европой и Азией через Россию по проекту «Евразия Телеком», европейский отрезок которого уже функционирует.
На такой, примерно, основе (строительство транспортных магистралей) формировался промышленный бум в России и США в конце XIX века, таким же путем США и Германия выходили из Великой депрессии 1 929-1 933 гг. Кстати, об этом же вспомнили политические деятели США и Японии, столкнувшись с проблемой преодоления наступавшей рецессии, обратив взор на возможности инфраструктурного освоения просторов Северной Евразии10.
В создаваемую общую структуру могли бы включиться свободные экономические зоны, существующие в Калининградской области и Находке, вновь создаваемые наукограды в России11, промышленная международная зона Туманган, обсуждаемый международный торговый центр и порт Зарубина (как чисто российское или российско-китайское совместное предприятие)12, наукограды и обрабатывающая промышленность России, технопарки сопредельных с ней стран. К проекту могли бы подключиться заинтересованные промышленные и строительные корпорации и финансовые структуры России, Запада и Востока, тех же США, прежде всего компании их высокоразвитого тихоокеанского побережья. Составной частью структуры могли бы стать и новые нефте- и газопроводы, сооружаемые в России в западном и восточном направлениях, а также на территории других стран СНГ и в рамках ЕС, где программам развития европейских путей сообщения по различным направлениям (Север-Юг, Запад-Восток) в последнее время уделяется особое внимание.
Таким образом, создавались бы материальные, финансовые, инфраструктурные и другие предпосылки для налаживания более прочных кооперационных связей с интеграционными группировками Запада и Востока, для последовательного формирования с ними общего экономического пространства на взаимоприемлемых условиях, имея в виду прежде всего ЕС, а в перспективе также АТЭС и АСЕАН, АСЕАН плюс три, равно как намечаемый к созданию Восточно-Азиатский форум с участием Китая, Японии и Южной Кореи.
Роль Азиатско-тихоокеанского региона (АТР) как нового центра мирового развития стала особенно очевидной на рубеже веков, когда начали активно преодолеваться последствия разрушительного Азиатского финансового кризиса 1997-1998 годов. Именно тогда стала формироваться и развиваться инфраструктура интеграционных процессов в регионе, начиная с наиболее широкоформатного форума АТЭС до ряда субрегиональных объединений: старых и новых, а также межрегиональных образований. При этом характерна неоднородность восточно-азиатской интеграции, сохраняющаяся неопределенность роли и позиций крупнейших держав (Китая, Японии, России), их явное и скрытое стремление утвердить свои лидирующие позиции в регионе, на которые наиболее явно претендуют США.
Китай стремится усилить свой вес и влияние в регионе посредством присоединения к зоне свободной торговли АФТА/АСЕАН, что может обернуться созданием крупнейшей подобной зоны, охватывающей рынок с 1,7 млрд потребителей, совокупным ВВП почти в 2 трлн долл. и товарооборотом в 1,1 трлн долл. с превалирующим положением в ней Китая.
На стыке стран СВА - Центральной Азии на базе Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) в составе России, Китая и четырех центрально-азиатских стран СНГ развивается сотрудничество не только в борьбе с международным терроризмом, но и в области транспортных коммуникаций, торгово-экономического сотрудничества, энергетики, телекоммуникаций, сельского хозяйства в рамках рассчитанной на 20 лет многосторонней программы, участие в которой
представляет интерес также для других азиатских стран, включая Монголию, Вьетнам, Индию.
Россия, являясь крупнейшей евразийской страной, расположенной между Европой и Восточной Азией, ослабленная затянувшимся кризисом и неясностью собственных внешнеэкономических приоритетов, проявляла до недавнего времени недостаточное внимание к участию в азиатской региональной интеграции и в ее институциональных органах. Она способна усилить свое влияние в регионе, ускорив свое включение в ее структуры и прежде всего подключив к ним восточные регионы, входящие в так называемый «тихоокеанский пояс». Все это создаст также благоприятные предпосылки и для развития более широкой евразийской интеграции с Россией как ее естественным центром, чему могли бы содействовать стимулирующие с ее стороны меры, включая создание новых СЭЗ в ее приграничных регионах.
В этом контексте особый интерес для России представляют интенсифицирующиеся в последнее время и многообещающие интеграционные мероприятия, разворачивающиеся в Северо-Восточной Азии (СВА), куда непосредственно входит и Россия с ее обширным и потенциально богатым Дальним Востоком.
Для России экономическое взаимодействие со странами СВА и их интеграционными группировками могло бы предусматривать обмен отечественных энергоресурсов, лесоматериалов, научных технологий, производственных мощностей и транзитных путей в Европу на японские и южно-корейские капиталы и инвестиционное оборудование, а также китайские инвестиции, промышленные и потребительские товары, рабочую силу. Что же касается финансового обеспечения инфраструктуры интеграционных проектов в СВА, то наряду с главным региональным инвестором - Азиатским банком развития, ресурсы которого ограничены, предлагается проект создания специального банка развития СВА с первоначальным капиталом примерно в 20 млрд долл. Однако для его создания, в котором заинтересованы финансовые институты стран СВА, требуется официальная поддер-
жка России и Китая. В случае нашего участия в проекте взносы РФ в уставной капитал банка будут сравнительно невелики: около 140 млн долл. в течение пяти лет, что вполне оправдано с учетом обилия у нее неиспользуемых резервов.
Поскольку институционализация интеграционного сотрудничества в СВА находится на начальном этапе, целесообразно подключиться к этому процессу уже сейчас, чтобы иметь возможности достроить формируемую структуру с учетом российского видения и российских интересов.
Развитию подобной формы сотрудничества способствует благоприятная конъюнктура и на межгосударственном уровне, о чем свидетельствует прежде всего заинтересованность, проявленная к российским энергетическим ресурсам и транзитным возможностям, со стороны трех стран СВА - Китая, Японии, Южной Кореи. События в Ираке и на Ближнем Востоке в целом продемонстрировали ненадежность поставок нефти оттуда как в Японию и другие страны СВА, так и в Европу и США, что значительно повысило их интерес к российским источникам нефти и к транспортным путям, соединяющим Восток и Запад через Россию. Свидетельством служат как особое внимание крупнейших нефтяных концернов мира к российским ресурсам нефти и газа и средствам их доставки потребителям, так и их готовность вкладывать в их освоение многомиллиардные инвестиции, а также существенная активизация за последнее время использования более дешевых и безопасных путей перевозки грузов между Европой и СВА через Россию, что уже дает ей немалые прибыли. Наряду со странами СВА к расширению подобных перевозок активно проявляет интерес Финляндия и другие страны ЕС.
Между Японией и Китаем возникло соревнование из-за маршрутов новых планируемых нефтепроводов из Ангарска в Да-цин либо Находку, позволяющих получить восточносибирскую нефть в первую очередь. Одновременно Южная Корея, один из крупнейших потребителей природного газа договаривается с Россией и Китаем о строительстве трубопровода стоимостью в 11 млрд долл. для транспортировки сибирского ко-
выктинского газа для удовлетворения своих и китайских потребностей. Южная Корея проявляет также интерес к поставкам по новому трубопроводу сахалинского газа, в этом заинтересована и Япония, как и Корея практически лишенная собственных энергоносителей. Постоянным потребителем их из российских источников в возрастающих количествах становится и Китай, в котором собственное производство не поспевает за растущим спросом ее бурно развивающейся экономики.
Это ставит Россию перед сложным выбором последовательности при реализации новых энергетических проектов с учетом возможностей поставки требуемых ресурсов, которые хотя и велики, но не безграничны, причем и в ближайшем времени, и особенно в перспективе внутренние потребности России будут расти. Хотя по запасам газа Россия занимает первое место в мире, по разведанным запасам нефти ее позиции более скромные, особенно после утраты основных ресурсов Каспия. Тем не менее, по данным US Geological Survey, по вероятным запасам Россия располагается на втором месте, причем главная их часть приходится на Восточную Сибирь и, вероятно, Чукотку, их шельфы. Их разведка и разработка требуют огромных инвестиций, которые готовы предоставить мировые нефтяные корпорации самостоятельно либо в альянсе с российскими компаниями.
Для России все это создает возможности более продуманно и гибко строить свою энергетическую политику на Евразийском пространстве с учетом своих интересов, кратко- и долгосрочных. Пока США сохраняют свои позиции в богатом этими ресурсами регионе Ближнего Востока при всех продолжающихся там конфликтах, практически прибрали к своим рукам ресурсы Каспия, еще недавно почти целиком принадлежавшие СССР, намерены договариваться с Россией о крупных регулярных поставках в США ее энергоресурсов больше про запас, отнюдь не обещая соблюдение ее интересов как на постсоветском, так и евразийском пространстве.
Западная Европа, остро заинтересованная в недостающих ей энергоресурсах из
России, тем не менее, стремится сокращать эту зависимость поставками из других источников, напоминая об этом время от времени, чтобы Россия не злоупотребляла при случае этой зависимостью. Что же касается транзитных стран, через которые эти ресурсы поставляются из России в Европу, то, завися от них, они, тем не менее, не прочь по-шантажировать ее своими геополитическими возможностями при каждом споре с ней (последнее свидетельство - споры в связи с реализацией балтийского газопровода РФ-ФРГ).
Поэтому вполне логично было бы для России, не ослабляя позиций на западном направлении, поторопиться развернуть экспортные трубы и в восточном, где они напрямую, без посредников достигают конечных импортеров и чьи потребности в ресурсах и инвестиционные возможности возрастают, имея в виду как Китай, становящийся стабильным крупнейшим импортером нефти, так и Японию, Корею и Индию, третьего в Азии потребителя нефти13, также стремящимися приобщиться к российским источникам, уравновешивая ситуацию и на этом направлении, где на краткосрочную и среднесрочную перспективу интересам России ничего серьезно не грозит, если не считать вяло текущий спор с Японией в отношении южнокурильских островов, который когда-нибудь разрешится взаимоприемлемым компромиссом, не связываясь, как на Западе, особенно в США, неприемлемым вмешательством в наши внутренние дела, будь то ЮКОС, Чечня или уровень нашей демократии.
Словом, в дополнение к нашим при этом собственным транзитным возможностям по направлению Восток - Запад, в использовании которых заинтересованы обе стороны, такая наша стратегия позволит укрепит способность нашего большего маневра для защиты как экспортных, так и более широких геополитических, национальных интересов, особенно на перспективу, когда не исключена возможность появления реальной угрозы им практически с обоих направлений.
Несмотря на широкие возможности взаимодействия с регионом СВА, у российского правительства нет пока эффективной стратегии подключения как страны в целом,
так и ее дальневосточного региона к интеграционным процессам в СВА. Сама же Россия строит свои отношения с этим перспективнейшим регионом, как и с АТР в целом, не как составная часть его, а как внешний партнер. Интеграция же с СВА может и должна составить органический элемент евразийской интеграции, способствуя формированию общего экономического пространства. Оно через Россию могло бы состыковываться с общими европейскими пространствами с Россией, о которых ведутся переговоры с ЕС. Евросоюз, в свою очередь, стремится укрепить свое присутствие в АТР и СВА. При этом состыковка ЕС с последними через Россию и создание вместе с ней и заинтересованными странами СНГ взаимодополняю-щихся транспортных коридоров Восток-Запад и Север-Юг и других планируемых инфраструктурных проектов закладывало бы материальную основу широкомасштабной трансконтинентальной кооперации в различных отраслях как добывающей, так и перерабатывающей промышленности, перспективной для всех участников, и прежде всего для России и других подключенных к ней стран СНГ, а также и их субрегиональных структур.
При всем том инициатива и организующая роль России в этих проектах особенно велика, поскольку их реализация позволит обеспечить соблюдение российских стратегических интересов в плане консолидации СНГ и его структур. В итоге она может создать под своим началом прочную интеграционную группировку, способную занять достойные позиции в Евразии и в глобализирующемся мире в целом, формировать и развивать интеграционные связи с соответствующими объединениями на Западе и на Востоке.
Идея трансконтинентальной кооперации способна, как нам представляется, служить объединяющим стержнем, позволяющим заинтересовать все или большинство стран СНГ в развитии взаимовыгодного сотрудничества, а также открыть перспективы активного включения этих стран в систему всемирного и широкого евразийского разделения труда, сохраняя при том свои интересы, идентичность и целостность.
При этом в силу своего расположения в центре Северной Евразии, на ее магист-
ральных старых и новых коммуникациях, наиболее мощная по ресурсам и возможностям Россия становится естественным цементирующим звеном подобной широкомасштабной трансконтинентальной кооперации, в которой каждая из заинтересованных стран ближнего и дальнего зарубежья способна найти достойное и выгодное для себя место, не нарушая интересы партнеров и честно конкурируя с ними.
Реализация такого стратегического плана позволила бы оптимально решить извечную дилемму, куда и с кем развиваться России, поскольку в данном случае обеспечивалось бы органическое сочетание возможностей эффективного сотрудничества как с ближним, так и с дальним зарубежьем, восполняя дефицит ресурсов у первого их избытком у второго, оптимально сочетая при этом экономические связи с Западом и с Востоком. Наконец, что немаловажно, таким образом преодолевалась бы реальная угроза вытеснения России, а вместе с ней всего СНГ на периферию мирового развития, поскольку таким путем они активно вовлекались бы в глобализационные процессы с использованием при этом также преимуществ и выгод региональной интеграции на обширном и перспективнейшем евразийском пространстве.
На востоке Россия граничит своими необустроенными и малонаселенными Сибирью и Дальним Востоком с бурно развивающимся и претендующим на роль второй сверхдержавы Китаем с почти полуторамиллиардным населением, требующим огромных дополнительных ресурсов для своего развития, что делает из него как выгодного партнера, так и опасного конкурента и претендента на богатейшие и слабозаселенные зауральские просторы России. Поэтому прочное сотрудничество с Китаем во всех сферах, исключающее или сводящее до минимума опасные сбои, имеет для России судьбоносное значение.
По западным прогнозам, в 201 5 г. доля Китая в мировом ВВП может составить 16,3% против 16,4% у Западной Европы и 17,9% у США. Лондонский «Экономист», ссылаясь на мнения промышленных магнатов разных стран, признает с известной тревогой, что Китай «становится мастерской»
(workshop) всего мира». Пытаясь успокоить конкурентов Китая в связи с его экспортной экспансией, основанной прежде всего на избытке дешевой рабочей силы, выступающей его главным конкурентным преимуществом, «Экономист» ссылается на то, что китайской нишей на мировом рынке являются товары сравнительно низкого технологического уровня, в то время как конкурирующие с ним японские, европейские и тем более американские, а отчасти и корейские производители ориентируются преимущественно на высокие технологии, а поэтому на мировом рынке каждый из них занимает свое место, не претендуя на место других стран14.
Россия, совершенствуя свою экспортную структуру, также способна найти собственную нишу, используя свои конкурентные преимущества, заключающиеся в обилии природных, прежде всего энергетических ресурсов, относительно дешевой и высококвалифицированной рабочей силы и сохранившимися значительными научно-техническим потенциалом и производственными мощностями. Последние при сравнительно ограниченной модернизации, для которой сегодня за счет нефтяного бума у России неиспользуемых средств предостаточно, способны производить конкурентоспособную продукцию средней технологической сложности, а также самостоятельно или в кооперации с другими странами выпускать высокотехнологичную продукцию. Одновременно Россия могла бы предлагать кооперантам новые технологические решения, представляющие интерес и для мирового рынка технологий, и для совместного освоения производства и сбыта продукции.
В этой связи дальнейшее развитие может получить кооперация с Китаем и другими азиатскими странами в решении важных для них проблем научно-технического прогресса, включая его атомную, энергетическую, космическую и информационную составляющие. Китай и Индия являются крупнейшими импортерами российской военной техники. В таком импорте заинтересован и Вьетнам, нуждающийся в модернизации своего оборонного потенциала, основанного на советском оружии, однако и в этой области Россия будет сталкиваться с возрастающей
конкуренцией со стороны Запада и прежде всего Европы, не согласившейся с эмбарго на поставки оружия Китаю, на продолжение которого настаивают США. В целом же Россия способна успешно развивать свое разностороннее сотрудничество со странами Восточной Азии, где ее геополитические позиции не были подвергнуты такой болезненной ломке, как это имеет место на западном и южном направлениях, хотя недостаточное внимание к проблемам российского Севера и Востока может кардинально изменить их и на этом направлении, где Россия непосредственно стыкуется с преуспевающим АТР.
В то же время, осуществление рассматриваемого стратегического плана позволила бы рационально и строго дозирован-но использовать трудовые, природные, финансовые и другие ресурсы Китая, одновременно ограничивая его экспансионистские возможности путем вовлечения в реализацию проекта уравновешивающих и амортизирующих факторов в виде широкомасштабного привлечения инвесторов из Японии, Кореи, тех же США, продуманно распределяя их ресурсы и возможности, а следовательно и интересы между участниками проекта. Словом, действовать по принципу: «не клади все яйца в одну корзину», хотя и это может оказаться в перспективе недостаточным, но все-таки представляется более безопасным, чем нынешнее положение, ибо, как известно, «природа не терпит пустоты».
З. Бжезинский, предрекая неминуемый развал России и признавая превращение Китая во вторую сверхдержаву, как бы намекает на то, что, когда Китаю будет совсем тесно в существующих границах, не исключается расширение его за счет распадающейся России с молчаливого согласия Запада (новый Мюнхен). В этой связи примечательно и суждение М. Олбрайт и нынешнего Госсекретаря К. Райс о том, что в условиях глобализации природные богатства Сибири должны принадлежать всему миру, а не одной России. В то же время ряд других западных идеологов (например, Xантингтон, Фукуяма и др.), говоря о неминуемом столкновении цивилизаций, видят в России заслон для Запада как от всякого рода фундаментализма. Не отбрасывая напрочь реальность по-
добных катастрофических для нас сценариев, задача нашей внешней политики - всеми доступными средствами исключить вероятность их реализации как в ближайшей, так и особенно более отдаленной перспективе, когда Китай полностью развернет свою мощь как новая региональная и мировая сверхдержава, решив внутренние проблемы модернизации и обратив большее внимание вовне, прежде всего в ближайшее окружение.
Богатое природными ресурсами Евразийское пространство в целом и особенно на российском Востоке не отличается упорядоченным природопользованием. Поэтому наведение порядка должно сопутствовать реализации рассматриваемого проекта, а тем более исключать расхищение природных ресурсов, которым сопровождается освоение восточных и северных просторов страны, ее недр и прибрежных вод, осуществляя последовательный перевод основных кооперационных и интеграционных проектов с освоения наших природных ресурсов на перерабатывающие отрасли, особенно на высокотехнологичные производства. Строгий порядок должен быть обеспечен и в вопросах соблюдения высоких экологических стандартов, контроля и регулирования неизбежных иммиграционных потоков, восполняющих дефицит трудовых ресурсов, предотвращения «техногенных катастроф, других угроз национальной безопасности и целостности нашей страны как великой евразийской державы».
Реализация рассмотренной стратегии и успех широкомасштабной евразийской интеграции напрямую зависят от России, ее инициативы как ведущей державы Евразии, центра СНГ и интеграционных процессов в нем, ее способности дать те импульсы, которые позволят привлечь к самой идее евразийской интеграции и основанной на ней широкой и эффективной трансконтинентальной кооперации политические и деловые круги ближнего и дальнего зарубежья, международную общественность, показать и доказать реалистичность и взаимовыгодность этих проектов для всех потенциальных участников.
В свою очередь, успех плана напрямую зависит от способности России к динамичному развитию и модернизации его структу-
ры с использованием как эффективного государственного регулирования, так и рыночных сил и инструментов в их оптимальном взаимодополнении, от ее готовности взаимовыгодно и на равных взаимодействовать с другими странами и регионами в рамках СНГ и за его пределами, уважая интересы и права партнеров и потенциальных инвесторов, а также четко соблюдая при этом собственные интересы и принимаемые на себя обязательства, не исключая при необходимости и разумных компромиссов.
Что же касается экономического сотрудничества России со странами СНГ, то оно, видимо, и впредь будет развиваться прежде всего на двусторонней основе и в рамках субрегиональных объединений по интересам. Одновременно будет развиваться и многостороннее сотрудничество в важнейших сферах, представляющих общий интерес. По мере вызревания предпосылок, политической и экономической подготовленности к тому Содружества, с использованием своего и критически осмысленного зарубежного опыта, будет последовательно продвигаться процесс интеграции в рамках СНГ.
Интеграционный процесс на постсоветском пространстве, всемерное укрепление сотрудничества со странами СНГ следует рассматривать как стратегическую, по существу историческую задачу России, всего СНГ. Ее оптимальная реализация возможна, как показал опыт, лишь по мере созревания необходимых условий и предпосылок, исключая при этом как забегание вперед, так и искусственное торможение этого судьбоносного для страны Содружества процесса.
Такое торможение уже привело к трудновосполнимым негативным результатам, а его продолжение будет неминуемо сопровождаться дальнейшим "растаскиванием” Содружества по всем направлениям, усилением недоверия партнеров к способностям России служить в нем реальным объединительным центром,лишая ее того исторического евразийского пространства, на котором столетиями формировалась и крепла российская государственность и закономерное притязание на которое все чаще и настойчивее оспаривается великими державами и более удачливыми соседями, для которых ее
нынешняя слабость и нерешительность впервые, исключая первые послеоктябрьские годы, создает уникальную возможность поживиться за ее счет и во вред ее коренным интересам. Противодействие этому дозволенными в современных условиях средствами и прежде всего доказыванием на практике привлекательности и взаимовыгодности взаимодействия и сотрудничества в рамках СНГ и более широкой евразийской интеграции и трансконтинентальной кооперации на равноправных демократических началах - важнейшая внешнеполитическая задача как сегодняшнего дня, так и на перспективу.
Укрепляя свои позиции на постсоветском и евразийском пространстве, Россия создает предпосылки для более действенной и эффективной интеграции в мировую экономику. В то же время, активно включаясь в глобализационные процессы, она расширяет свои возможности прогрессивного влияния на развитие и совершенствование форм и методов этих процессов, исходя как из своих национальных интересов,так и из потребностей и особенностей других его участников.
Причем, как показывает практика нашего многомерного мира, абсолютное большинство в нем не готово смириться с навязываемыми ему США и их союзниками неолиберальными рецептами, равно как и диктатом одной сверхдержавы.
Участие России в формировании системы евразийской интеграции и трансконтинентальной кооперации при одновременной эффективной трансформации ее собственной экономической стратегии и практики будет способствовать созданию реальных предпосылок для решения актуальных для страны проблем ускоренного и одновременно устойчивого развития, укрепления безопасности страны на Западе и на Востоке, а также на Юге, откуда в настоящее время исходит реальная опасность, равно как интенсификация ее регионального и глобального
внешнеэкономического сотрудничества в интересах страны, партнеров по СНГ и в дальнем зарубежье, а также широко понимаемых интересах мирового сообщества в условиях глобализации.
Примечания:
1Evans G., Newnham J. Dictionary of International Relations. L.: 1 998. P.201.
2См. : Conflicts in the 21 st. Century. Roma, Aspen Institute Italia, 2002.
3Постсоциалистические страны в условиях глобализации. М.: 2001, с. 39.
4«Pro et Coutra», т. 7, 2002, с. 101.
5 См. об этом, например: Fergusson N. Empire. N.Y. 2003; Bacevich A.J. American Empire. Cambridge (Mass), 2002.
6Хотя Запад и прежде всего США убеждают нас в том, что нам это ничем не грозит, поскольку мы теперь не враги, а партнеры, весь исторический опыт свидетельствует о том, что в меняющемся мире возможны всякие крутые виражи, в том числе и весьма трагические для судеб нашей страны.
7«Известия». Ближневосточная перестройка, 10.07.03, с. 5.
8«Газета», 09.04.03.
9Портер М. Международная конкуренция. М.: Прогресс, 1 993.
10В США эта проблема широко дискутировалась в ходе первой избирательной кампании конкурентами нынешнего президента страны.
"Прежде всего технопарк на базе Академгородка в Новосибирске, новые технопарки в Екатеринбурге, Нижнем Новгороде, в Подмосковье, развитию которых уделяется сейчас повышенное внимание.
12«The Moscow Times», 16.12.03.
13Одна Индия готова вложить в разработку российских энергоресурсов до 25 млрд долл. («Ведомости», 22.02.05).
14«The Economist», February, 2003.
