CC BY
104
ВНЕШНЕЭКОНОМИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ
А.Н. Быков
РОССИЯ И ЕВРАЗИЙСКАЯ ИНТЕГРАЦИЯ В УСЛОВИЯХ ГЛОБАЛИЗАЦИИ
В статье рассматриваются актуальные вопросы глобализации и регионализации, связанные с этими процессами перспективы и трудности участия в них России с учетом геополитической и геоэкономической ситуаций, сложившихся после распада СССР и Восточного блока, формирования СНГ и интеграционных группировок на постсоветском и евразийском пространстве. Основное внимание уделяется необходимости активного и целеустремленного использования Россией преимуществ своего положения в центре огромного евразийского массива.
Глобализация и регионализация: противоречия и перспективы для России, СНГ и мира в целом. Проблемы экономического развития России и ее интеграции в мировую экономику, интеграционных процессов в рамках СНГ и на евразийском пространстве не могут получить адекватной оценки без учета общемировой ситуации и изменившегося геополитического положения России, ее места и роли в современном мире как в результате катастрофических трансформаций в минувшее десятилетие ушедшего века, так и новых вызовов, связанных с глобализацией, происходящей преимущественно по западным, прежде всего американским, рецептам и постулатам.
Глобализация и поддерживающая ее либерализация торгово-финансовых потоков в мировых масштабах стали знамением экономического и в значительной мере политического развития мира на исходе ХХ в. Будучи объективной потребностью новых производительных сил и возросших технологических возможностей постиндустриального общества глобализация как новый этап в развитии развернувшегося еще в начале прошлого века процесса интернационализации хозяйственной жизни неразрывно связана с крушением биполярного мира, всеобщим торжеством идей открытой рыночной экономики над изжившими себя командно-административной системой и автаркическим развитием .
Мир делает лишь первые шаги на пути формирования общепланетарной модели рыночной экономики, а сам процесс ее становления протекает неравномерно и весьма противоречиво в силу, с одной стороны, принципиальных различий между отдельными странами и регионами, а с другой - противодействия (открытого и скрытого) попыткам создания и усиления необходимых для его завершения наднациональных структур управления, существенно ограничивающих национально-государственный суверенитет не только на региональном, но и на глобальном уровне. Причем все это справедливо, несмотря на активизацию деятельности различных органов и организаций межгосударственного и негосударственного характера, бурное развитие транснациональной хозяйственной деятельности и претензии отдельных сверхдержав на роль мирового лидера и вершителя судеб миропорядка и государств (сейчас на эту роль открыто претендуют США).
1 В литературе временн>е рамки процесса глобализации, как и его характеристика, трактуются неоднозначно, что, на наш взгляд, не ставит под сомнение ни особую роль интернационализации в трансформациях ХХ в., ни тем более приобретение ею качественно новых черт в результате глобальных преобразований на его излете.
Как подчеркивает акад. А.Д. Некипелов, «сопровождающее процесс глобализации ослабление экономических функций национального государства вступает в противоречие с глубоко укоренившейся в мире приверженностью к национально-государственной форме организации общественной (в том числе экономической) жизни». И далее: «Сказывается и то, что отнюдь не одинаковое положение занимают в глобальном мире и представители «традиционного субъекта» -национального государства. Лидирующую роль в международной политической жизни играет небольшое число государств, главным образом объединенных в рамках «семерки». Они и определяют политику ключевых межгосударственных организаций. Уделом же подавляющего большинства государств является приспособление к формирующимся практически «без их участия» условиям. Положение еще более осложняется в связи с тем, что количество малых государств продолжало увеличиваться в ХХ столетии вследствие фрагментации, дезинтеграции империй и многоэтнических государств, причем этот процесс интенсифицировался после второй мировой войны» [1, с. 39].
Вместе с тем, как справедливо отмечает чл.-корр. РАН В.В. Михеев, до слома командно-административной системы в СССР (самом крупном по территории государстве мира) и Восточной Европе, а также до рыночных реформ в Китае (самой большой по населению стране земного шара) было вообще бессмысленно говорить об экономической глобализации [2, с. 101].
Несмотря на очевидные сбои, процессы глобализации и либерализации сохранят и даже усилят свою роль в развитии мирового сообщества в новом тысячелетии. Однако архитектура этих процессов, основанная на неолиберальных концепциях и предписываемых всем единых стандартах должного и праведного в духе требований вашингтонского консенсуса, заслуживает серьезной корректировки с учетом интересов и возможностей всех участвующих в них. При этом имеются в виду не только США и страны «золотого миллиарда», но и их транснациональные корпорации, глобальные интересы и деятельность которых составляют материальную основу этих процессов, вызывая повсеместные протесты явных или скрытых антиглобалистов. Они направлены против глобальной экспансии транснационального капитала и стремления США упрочить свое мировое господство, а в последнее время подкрепить его военной силой.
Как справедливо отметил акад. О.Т. Богомолов, «то, что получило клеймо «антиглобализма» в действительности представляет отнюдь не отрицание объективного процесса мирового развития, а протест против его современных форм, сложившихся под влиянием интересов ведущих индустриальных держав, прежде всего США, и не учитывающих в должной мере проблем и трудностей остального мира. Переустройство международного экономического порядка, которое уже стучалось в дверь мировой политики в 70-е годы, вновь выдвигается в повестку дня» [3, с. 40].
Развитие глобализации протекает параллельно с более активными процессами регионализации мира путем создания различных по формам и близких по уровню и задачам развития интеграционных группировок стран, преследующих цели объединения своих ресурсов и усилий как для более эффективного участия в глобализации, так и для совместной защиты от связанных с нею угроз и лучшей адаптации к ее новым вызовам. Вместе с тем первоначальные принципы универсальности экономической глобализации и одинаковых ее благотворных результатов для всех стран и мировых регионов были подвергнуты серьезной критике в связи с серией разрушительных финансовых кризисов в Юго-Восточной Азии, Латинской Америке и в России, а также с обострением проблемы
задолженности этих и беднейших стран, непосредственно связанной с глобализацией.
Наиболее яркий оппонент указанного тезиса - недавний главный экономист Мирового банка нобелевский лауреат Дж. Стиглиц, утверждающий в вышедшей в 2002 г. книге о глобализации и ее последствиях для бедных стран, что она не стимулирует в них роста доходов, а открытие рынков капиталов, свободную торговлю и приватизацию, приводящие к еще большей нестабильности развития этих стран, объясняет «рыночным фундаментализмом» [4]. С ним солидаризируется известный финансист и филантроп Дж. Сорос под лозунгом создания открытого общества.
Дж. Стиглиц выступил с тезисом о необходимости замены вашингтонского консенсуса на новый, «поствашингтонский », разработанный на основе учета интересов и особенностей всех стран и регионов, а также с критикой осуществленных по рецептам МВФ и предписаниям вашингтонского консенсуса рыночных реформ в России. Эту критику поддержали и другие виднейшие представители экономической науки Запада
[5].
Все это подтверждает тезис о том, что глобализация и либерализация по установившимся неолиберальным канонам обеспечивают, прежде всего, интересы лидирующего в сфере новейших технологий центра, отодвигая на обочину мирового развития периферию, увеличивая разрыв между ними по всем экономическим и социальным параметрам, превращая бедность в глобальное явление. По существу, аналогичного мнения придерживается и гарвардский проф. Дж. Сакс, выступавший советником по российским реформам, который отнес к такой периферии практически все постсоветское пространство, как якобы не способное к производству своих и освоению чужих технологических инноваций, служащих главной предпосылкой успешного освоения «плодов» глобализации [6].
Что касается регионализации и связанных с ней интеграционных процессов, то развал СССР и всего Восточного блока придал мощный импульс их развитию, причем за счет освоения в первую очередь оставшегося после него «бесхозного хозяйства». Так, ЕС, объединяющий 15 европейских стран и завершивший формирование валютного союза, стоит на пороге существенного расширения за счет принятия в членство более десяти стран, в том числе нескольких государств ЦВЕ, преимущественно членов развалившегося СЭВа и ряда республик бывшего СССР.
Все это не сулит России ничего, кроме дополнительных трудностей сохранения приемлемых позиций на недавнем для нее преференциальном рынке, о чем еще предстоят трудные - если судить по одной лишь калининградской проблеме -переговоры с ЕС. И хотя Россия официально признает расширение ЕС делом самого Союза и присоединяющихся к нему стран, рассчитывая на сохранение российских интересов, однако продвижение ЕС (и тесно связанного с ним НАТО) на восток может обернуться для нее в недалеком будущем созданием в Европе новой разделительной линии, вплотную примыкающей к необустроенным российским границам2.
Соревнуясь с расширяющимся ЕС, США стремятся закрепить свою гегемонию в Западном полушарии, реализуя намерение превратить зону свободной торговли с Мексикой и Канадой НАФТА в зону, охватывающую территорию обеих Америк -от Аляски до Огненной земли, поглотив более слабые региональные группировки, включая МЕРКОСУР. Параллельно США пытаются интенсифицировать
2 Хотя Запад, и прежде всего США, пытается убедить в том, что России это ничем не грозит, поскольку США и
Россия теперь не враги, а партнеры, весь исторический опыт свидетельствует, что в меняющемся мире
возможны всякие крутые виражи, в том числе и весьма трагические.
интеграционный процесс под своей эгидой в перспективнейшем АТР за счет укрепления АТЭС, где им еще предстоит соревноваться за свое влияние с Японией и Китаем и где присутствие России имеет пока преимущественно символическое значение (перелом наметился на саммите АТЭС в Бангкоке в октябре 2003 г. благодаря инициативам Президента РФ В. Путина).
После завершения войны в Ираке американская администрация планирует создание под контролем США ближневосточной зоны свободной торговли (МЕФТА) по аналогии с вышеназванной НАФТА, основу которой должны составить соответствующие соглашения с Ираком, Иорданией, Израилем [7].
Таким образом, идет, по существу, новый передел мирового рынка в соответствии с расстановкой сил, сложившейся после глобального геополитического шока на рубеже последнего десятилетия ХХ в., причем в немалой степени за счет интересов России, имеющей минимальное влияние на эти процессы. Новым этапом в этом переделе может обернуться, как упоминалось выше, и война с Ираком, вновь после Югославии убедительно продемонстрировавшая стремление США выступать единственным вершителем мировых судеб, исходя из своих гегемонистских устремлений.
После развала СССР на постсоветском пространстве идет сложный, сопровождаемый трудностями и противоречиями процесс формирования интеграционных группировок в рамках СНГ на региональной и субрегиональной основе: интеграция в целом, Союз России и Белоруссии, пятерых членов ЕврАзЭС, последнее соглашение «четырех» о едином экономическом пространстве и др.
В интеграционном процессе в рамках СНГ необходимо учитывать не только мировую практику и собственный опыт, в частности деятельность СЭВа, но и негативное влияние на этот процесс внешних сил, как основополагающих - в лице США и их ближайших союзников, так и ряда соседних государств (Турция, Иран, Китай и др.). И те, и другие пытаются реализовать свои, специфические интересы на постсоветском пространстве за счет образовавшегося после развала СССР «бесхозного хозяйства», используя существующие противоречия между молодыми независимыми государствами, их сепаратистские и националистические устремления, религиозные особенности, былые предубеждения и обиды как на рухнувший Союз, так и на его преемника в лице новой России.
Практически США и их союзники действуют по поговорке: «что с воза упало, то пропало», любыми средствами пытаясь воспрепятствовать восстановлению единства новых независимых государств и России, тем более, образованию нового Союза в прежней конфигурации5. На что для этого могут без санкций ООН пойти США и НАТО, показали события в Югославии и Ираке, а объявленная ими «ось зла» может иметь любое выгодное им расширение. К тому же объявленная США «зона национальных интересов», требующая, следовательно, их защиты, уже распространяется на Кавказ и Каспий. Последний оценивается ими как вторая после
5 Наиболее четко эта позиция господствующих в настоящее время в США консервативных сил была изложена в газете «The Wall Street Journal» перед сентябрьским визитом Президента РФ В. Путина в США в форме наставления Дж. Бушу-младшему к двусторонним переговорам на высшем уровне. В статье «Противостояние имперским амбициям В. Путина» исключается любая попытка геополитического пересмотра положения Европы и мира после завершения холодной войны в пользу России. Для этого от США требуется жесткое противодействие давлению России на Грузию и Молдавию с целью сохранения там российских военных баз и ограничения влияния на эти страны США, отказ России от противодействия ориентации на США и сближению с ними других стран СНГ, от оспаривания или нарушения американских интересов на Каспии, в Закавказье и Центральной Азии и попыток нарушения транспортировки их нефтересурсов на Запад в обход России, всяких попыток укрепления позиции России в Армении и планов развития евразийской интеграции и укрепления СНГ с главенством в них России. Беспрекословное соблюдение Россией американских требований и интересов представляется абсолютным условием развития американо-российского сотрудничества в любой из интересующих Россию областей (изложено по публикации [8, p. 8]).
Персидского залива мировая кладовая нефти, к которой они проявляют повышенный интерес.
Стремительное продвижение НАТО и ЕС на восток, вплотную приблизившее их к новым российским границам, видимо, этим не ограничится, а в дальнейшем захватит некоторые страны СНГ на западе и юге Содружества, заявляющие о своей готовности вступить в эти блоки. Противодействовать этому России становится все труднее, тем более, что она устанавливает с ними тесные контакты, истинную ценность которых еще предстоит проверить на практике. Все это усугубляется стремлением ряда стран СНГ в процессе такого сближения опередить Россию, отчетливо намекая при этом на то, что главная опасность для них исходит от России, а не от ЕС и НАТО, которые способны их защитить.
Особенно настораживают последствия кампании по борьбе с мировым терроризмом после трагедии 11 сентября 2001 г. в США и объявленного американской администрацией вселенского похода против этого зла. Уже в борьбе с талибаном, в которой, как и в борьбе с терроризмом, интересы США и России, в принципе, практически совпали, США, по существу, с согласия России создали свои военные базы на территории Киргизии, Узбекистана и Таджикистана. По всем признакам они сохранятся там надолго, если не навсегда, обеспечивая этим странам не только защиту от мусульманских фундаменталистов, но и немалые доходы, а обеим сторонам косвенно возможность уравновешивать (а на деле противостоять) российскому влиянию в Центральной Азии, располагающей богатейшими природными ресурсами и имеющей для России стратегическое значение.
Последовавшие затем события в Ираке и вокруг него послужили убедительным подтверждением того, что военная сила (прежде всего американская) остается решающим фактором мировой политики. В ответ на несогласие Франции и Германии, а косвенно и России, с военными действиями в Ираке американская администрация начала крупнейшую после второй мировой войны передислокацию войск в Европе к границам России. Имеются в виду планируемая переброска американского контингента из Германии на территорию Польши и стран Балтии, а также создание новых военных баз США в Румынии и Болгарии. Реализация этих планов означала бы прямое нарушение основополагающего акта России - НАТО, не допускающего «дополнительного постоянного размещения существенных боевых сил» на территории новых членов альянса.
Все эти события происходят на фоне плановых мероприятий по расширению сотрудничества России с НАТО и успокаивающих заверений Вашингтона, что для партнеров, каким он считает Россию, чем ближе располагаются силы, тем лучше для обеих сторон, поскольку это означает лишь преодоление вакуума безопасности на постсоветском пространстве. По существу, вокруг России сжимается кольцо военных баз, дополнением которому служат военное присутствие США в полностью ориентированных на них Грузию и Азербайджан, вовлечение в «партнерство» Киргизии, Казахстана, Армении, Таджикистана, «подкармливаемых» бесплатным американским оружием [9].
Вместе с тем каждая попытка укрепления экономических и политических структур в рамках СНГ, особенно по инициативе и при участии России, встречает противодействие со стороны США и ЕС. Прежде всего, это касается Украины с ее экономическим потенциалом, занимающей выгодное геополитическое положение и продолжающей метания в своей ориентации между Москвой и Западом.
Роль России в глобализирующемся мировом хозяйстве и ее возможности занять в нем достойное место определяются, прежде всего, темпами ее экономического
развития и структурными преобразованиями, соответствующими требованиям постиндустриального общества. При этом нельзя не учитывать неблагоприятных результатов последних десятилетий, которые существенно ослабили исходные позиции современной России как в геополитическом, так и геоэкономическом плане.
По оценкам ИМЭМО РАН, доля России в мировом ВВП в 2002 г. составила 2,8% и с учетом экономического роста в течение пяти посткризисных лет и наступившей в развитых странах рецессии приближается к 3%. Если в застойном 1980 г. доля всего Союза в мировом ВВП равнялась 11,5%, а РСФСР - 7,0, то десятилетие спустя - соответственно 9,1 и 5,5%.
На фоне продолжающейся рецессии в развитых странах (с относительно лучшими перспективами для США и более сложными условиями развития в странах ЕС и особенно Японии) быстроразвивающийся Китай, а теперь также Индия и Россия, впервые выступают в роли «локомотива» мировой экономики, почти сравняв совокупный объем своих производств с аналогичным показателем США и ЕС и расширив свое участие в мировой торговле, темпы роста которой значительно снизились в последние годы. При этом Китай наводняет мировой рынок своей дешевой готовой продукцией, Индия вырвалась в лидеры поставок на него программной продукции, Россия же увеличивает свой экспорт, прежде всего, нефти, газа, металлов, другого сырья, удельный вес которых в мировом товарообороте сокращается, а цены на которые отличаются особой неустойчивостью.
По ряду обстоятельств Россия не использовала возможности роста на волне мирового подъема в первой половине 90-х годов, и даже ее сегодняшний экономический подъем, обеспечиваемый преимущественно за счет экспорта сырья, не привел к полной реализации насущных структурных реформ. Поэтому острейшими ее проблемами остаются обновление и модернизация современной технологической базы путем освоения новейших достижений науки и техники, совершенствование производственной структуры, повышение на этой основе и с помощью квалифицированного менеджмента (государственного и частного) производительности труда и соответственно конкурентоспособности продукции для успешного участия в ожидаемом новом циклическом подъеме мировой конъюнктуры и всей глобализирующейся экономики.
Для этого необходимы:
- выработка и реализация эффективной научно-технической и промышленной политики, подкрепляемой инвестиционной, кредитно-финансовой, налоговой, таможенной политикой, а также (при необходимости) чисто административными рычагами;
- мобилизация средств за счет как внутренних источников накопления (сверхдоходов экспортеров сырья, сбережений населения, возврата капитала страны из-за рубежа и прекращение его оттока из страны), так и внешних;
- усиление действенности институционных и инновационных систем, способных обеспечить успешную коммерциализацию нововведений с учетом тенденций постиндустриального развития, общественных потребностей и платежеспособного спроса на внутреннем и мировом рынках;
- умелое использование результатов интеграционных процессов в ближнем и дальнем зарубежье, на евразийском пространстве, всего набора современных внешнеполитических и внешнеэкономических механизмов и инструментов в соответствии со спецификой и конкурентными преимуществами России в ее современном геоэкономическом и геополитическом положении.
Стратегические ориентиры Евразийской интеграции и трансконтинентальной кооперации. Перспективы развития России, закрепления ее роли великой державы, как и упрочения международного статуса Содружества стран СНГ в новом веке в решающей степени зависят от рационального использования преимуществ их геополитического и геоэкономического положения на огромном массиве евразийского пространства между двумя центрами силы и влияния: атлантическим (прежде всего европейским) и тихоокеанским. И в том, и в другом происходят основные интеграционные процессы, с разными скоростями и в разных формах, с огромным потенциалом роста, все теснее смыкаясь с территорией новой России и СНГ. Эти два центра на Западе и Востоке по всем признакам будут определять расстановку мировых сил в новом тысячелетии. Судя по сложившимся тенденциям они будут стремиться к расширению сфер своего влияния в значительной (или даже решающей) степени за счет освоения находящегося пока в хаотическом состоянии после развала СССР и Восточного блока евразийского пространства. Это может произойти, если Россия, находящаяся в центре его, не окажется способной структурировать это пространство, став при сохранении своей идентичности, исторической роли и самобытности ядром широкомасштабной трансконтинентальной кооперации на кратчайшем пути между Востоком и Западом.
Для этого, прежде всего, необходимо усовершенствовать существующую и создать новую инфраструктуру такой кооперации, привлекая инвестиции обоих центров и свои собственные, а также последовательно вовлекая в этот процесс все огромные - природные, трудовые, интеллектуальные, транспортные, производственные - ресурсы данного потенциально богатейшего и неосвоенного региона. Транссиб и БАМ, Северный морской путь, воздушное пространство, речные пути, а по возможности и создаваемый Шелковый путь в рамках ГУУАМ, транспортные проекты ЕС, транскорейская магистраль сформируют в итоге единую сеть трансконтинентальных связей, необходимых для эффективного развития такой кооперации.
Этому соответствуют планы транспортных коридоров «Восток - Запад» и «Север -Юг» через территорию России и смежных стран, реализацию которых поддерживают ЕС, другие международные региональные экономические и финансовые институты на основе договоренностей, достигнутых на петербургских сессиях представительной Международной евроазиатской конференции по транспорту4. К этому следует добавить модернизацию транскорейской магистрали с ее выходом на Транссиб, обеспечивающей самый короткий в мире транзитный коридор «Азия - Евразия -Азия» (выигрыш во времени составляет до 10 суток и экономия на каждом
4 Так, проведенная в Санкт-Петербурге первая такая конференция (май 1998 г.) с участием представителей правительств и парламентов европейских и азиатских стран, международных организаций и финансовых институтов признала возрастающую необходимость надежных и эффективных соединений между Европой и Азией для развития международного сотрудничества и межрегиональной торговли, отметив в этой связи важность Северного морского пути, Транссиба и других существующих и создаваемых транспортных маршрутов, соединяющих Европу и Азию и проходящих через Россию либо затрагивающих ее интересы. Конференция призвала заинтересованные страны, страны-доноры, многосторонние учреждения и банки, а также частных инвесторов оказывать финансовое и техническое содействие их развитию, а представитель ЕС подчеркнул приоритетное значение для ЕС Транссиба в связях с Японией и важность Северного морского пути для выхода стран Северной Европы к тихоокеанскому побережью.
На третьей такой конференции (Санкт-Петербург, октябрь 2003 г.) к участию в проекте открываемого в 2004 г. международного транспортного коридора «Север-Юг» от Петербурга до Каспия и далее через Иран к Индийскому океану присоединились к России, Ирану и Индии Белоруссия и Казахстан, хотя первая лежит в стороне от трассы, а второй участвует в конкурирующем проекте Трасека. В ближайшее время к проекту присоединятся Таджикистан, Армения, Сирия и Оман, а ЕС, поддерживающий Трасеку, теперь поддержал и Транссиб и коридор «Север-Юг», а также превращение паневропейских коридоров в евроазиатские с учетом роста товарооборота и совместных со странами ЕС нефтяных проектов. При этом учитывается, что новый коридор по стоимости и скорости транспортировки, а также ее безопасности, по мнению экспертов, способен стать альтернативой традиционному маршруту через Гибралтар и Суэцкий канал и по ряду критериев перспективней действующей Трасеки (см. [10]).
контейнере - до 600 долл.), а также создание трансконтинентального телекоммуникационного моста между Европой и Азией через Россию по проекту «Евразия Телеком», европейский отрезок которого уже функционирует [11].
По существу, на такой примерно основе (строительство транспортных магистралей) формировался промышленный бум в России и США в конце XIX в., а США и Германия выходили из Великой депрессии 1929-1933 гг. Кстати, об этом же вспомнили политические деятели США и Японии, столкнувшись с проблемой преодоления наступавшей рецессии, обратив взор на возможности инфраструктурного освоения просторов Северной Евразии5.
В создаваемую общую структуру могли бы включиться свободные экономические зоны, существующие в Калининградской области и Находке и вновь создаваемые в России6, промышленная международная зона «Туманган», наукограды и обрабатывающая промышленность России, технопарки смежных с ней (Китая, Кореи, Японии) стран, заинтересованные промышленные и строительные корпорации и финансовые структуры России, Запада и Востока, а также США, принимая во внимание их высокоразвитое тихоокеанское побережье, новые нефте- и газопроводы, сооружаемые в России в западном и восточном направлениях, а также на территории других стран СНГ и в рамках ЕС, где программам развития европейских путей сообщения по различным направлениям (Север - Юг, Запад - Восток) в последнее время уделяется особое внимание.
Изначально инициатива могла бы исходить от России и реализовываться ею с заинтересованными странами СНГ до тех пор, пока не будут созданы специальные проектно-управляющие международные структуры в рамках ЕврАзЭС с возможным подключением ГУУАМ и ЦАЭС, особо заинтересованных в реализации подобного грандиозного проекта. Финансовая его поддержка возможна со стороны Мирового банка, Европейского и Азиатского банков экономического развития, ЕС и его банков и фондов, других заинтересованных инвесторов. Это в свою очередь создало бы предпосылки для установления более прочных связей с интеграционными группировками Запада и Востока, прежде всего с ЕС, а в перспективе с АТЭС и
АСЕАН, АСЕАН плюс три, намечаемым к созданию Восточно-Азиатским форумом с участием Китая, Японии и Южной Кореи и последовательного формирования с ними общего экономического пространства на взаимоприемлемых условиях.
Особый интерес представляют интенсивные и многообещающие интеграционные мероприятия в Северо-Восточной Азии (СВА), включающей часть территорий России с ее обширным и потенциально богатым Дальним Востоком7.
Россия в экономическом взаимодействии со странами СВА и их интеграционными группировками могла бы производить обмен отечественных энергоресурсов, лесоматериалов, научных технологий, производственных
5 В США эта проблема широко дискутировалась в ходе последней избирательной кампании конкурентами нынешнего президента страны.
6 Например, на базе Академгородка в Новосибирске [12].
7 Так, Китай, Япония и Южная Корея уже создали трехстороннюю аналитическую группу, призванную подготавливать и представлять правительствам этих стран согласованные рекомендации относительно целесообразной координации ими экономической и финансовой политики, развития взаимного торгового и инвестиционного сотрудничества. В этих странах на академическом и деловом уровнях разрабатываются также проблемы создания в регионе СВА единого энергетического кольца и транспортного коридора в Европу (в частности через Россию), образования зоны свободной торговли и валютного союза, другие подобные проекты.
Параллельно японские бизнесмены выдвинули идею создания «свободной деловой зоны», объединяющей Китай, Японию и Южную Корею, открытую в то же время для американских капиталов и для освоения российского Дальнего Востока. При этом имеется в виду вовлечение в сотрудничество России и Китая, но не как институциональных участников такой зоны, а как партнеров по новому открытому региональному образованию. (См. [13, с. 104-107].)
мощностей на японские и южнокорейские капиталы и инвестиционное оборудование, а также китайские потребительские товары и рабочую силу. Что же касается финансового обеспечения инфраструктуры интеграционных проектов в СВА, то наряду с главным региональным инвестиционным инвестором -Азиатским банком развития, ресурсы которого ограничены, предполагается разработать проект создания специального банка развития СВА с первоначальным капиталом 20 млрд. долл. Однако для реализации этого проекта, в котором заинтересованы финансовые институты стран СВА, требуется официальная поддержка России и Китая. От России в случае ее участия потребуются взносы в уставный капитал в сравнительно небольшом объеме: около 140 млн. долл. в течение пяти лет.
Поскольку институционализация интеграционного сотрудничества в СВА находится на начальном этапе, России целесообразно подключиться к этому процессу уже сейчас, исходя из собственного видения формируемой структуры и реализации своих интересов. В частности, полезно было бы создать научный коллектив на базе академических и региональных институтов, который мог бы принять непосредственное участие в исследованиях, проводимых совместно со странами СВА, и при этом увязать их с соответствующими исследованиями по европейскому направлению (имеется в виду возможное участие в них структур и институтов России, СНГ и Европы).
Важно при этом учитывать складывающуюся благоприятную конъюнктуру и на межгосударственном уровне, т. е. интерес трех стран СВА - Китая, Японии, Южной Кореи - к российским энергетическим ресурсам и транзитным возможностям. События в Ираке и на Ближнем Востоке продемонстрировали ненадежность поставок нефти из них в страны СВА, а также в Европу и США, что значительно повысило интерес к российским источникам нефти и к транспортным путям, соединяющим Восток и Запад, через Россию. Свидетельством служат как особое внимание крупнейших нефтяных концернов мира к российским ресурсам нефти и газа и средствам их доставки потребителям, так и их готовность вкладывать в их освоение многомиллиардные инвестиции, а также существенная активизация в последнее время использования более дешевых и безопасных путей перевозки грузов между Европой и СВА через Россию, что уже дает ей немалые прибыли5 Наряду со странами СВА к расширению подобных перевозок усилился интерес Финляндии, других стран ЕС.
Столкновение интересов Японии и Китая в соревновании за маршрут нового планируемого нефтепровода - из Ангарска в Дацин либо Находку, - позволяющего получить восточно-сибирскую нефть первыми, даже заставило остро нуждающуюся в нефти Японию забыть, хотя бы на время, свои претензии к России по поводу так называемых «северных территорий»9 Одновременно Южная Корея
5 Последние годы Транссиб демонстрирует рекордные показатели: в 2002 г. по этой магистрали перевезено
около 60 тыс. транзитных контейнеров, что на 47,6% больше, чем в 2001 г.; только в марте 2003 г. с ростом напряженности вокруг Ирана объем транзитных грузов со станции Находка-Восточная возрос на
270%, а пропускная способность Транссиба позволяет перевозить свыше 250 тыс. крупнотоннажных
транзитных контейнеров. Доставка контейнеров по железной дороге намного эффективнее, чем морским путем. Если по воде время доставки составляет 25 сут., то по железной дороге — 12-14 [14]. Между тем в советское время по Транссибу ежегодно перевозилось грузов на 15 млрд. долл., а теперь на 1 млрд. В то же время сейчас товарооборот между Передней и Юго-Восточной Азией составляет 600 млрд. долл., а между последней и Европой — 250 млрд. долл. Можно представить, насколько могут возрасти российские перевозки грузов и соответствующие доходы, если существенная часть указанных огромных товаропотоков удастся переориентировать на Транссиб и транспортные артерии (коридоры) «Восток — Запад» и «Север — Юг», существующие и сооружаемые на территории России и других стран СНГ (см. [15]).
9 В случае проведения нефтепровода до Находки, стоимость которого может составить 4-5 млрд. долл., Япония выразила готовность предоставить России низкопроцентный кредит в 750-900 млрд. йен на разработку восточносибирских месторождений нефти, которые по запасам примерно равняются западносибирским [16, р. 7].
- один из крупнейших потребителей природного газа - договаривается с Россией и Китаем о строительстве трубопровода для транспортировки сибирского ковыхтинского газа стоимостью 11 млрд. долл. для обеспечения своих и китайских потребностей [17, p. 5], а также проявляет интерес к поставке по новому трубопроводу сахалинского газа. Заинтересованы в нем также Япония и Корея, практически лишенная собственных энергоносителей. Постоянным потребителем энергоносителей из российских источников во все возрастающих количествах становится Китай, в котором собственное производство отстает от растущего спроса его бурно развивающейся экономики.
Все это ставит Россию перед сложным выбором очередности новых энергетических проектов с учетом возможных объемов поставки требуемых ресурсов (которые хотя и велики, но не безграничны) и растущих ее внутренних потребностей сегодня и особенно в перспективе. Хотя по сравнению с запасами газа, по которым Россия занимает первое место в мире, разведанные запасы нефти более скромные, особенно после утери основных ресурсов Каспия, тем не менее, согласно данным US Geological Survey, Россия находится по ним на втором месте, причем главная их часть сосредоточена в Восточной Сибири и, вероятно, на Чукотке [18]. Их разработка требует огромных инвестиций, которые готовы предоставить мировые нефтяные корпорации самостоятельно либо в альянсе с российскими компаниями. Как заявил гендиректор одной из них - Shell - Ф. Воттс, «я не вижу будущего Shell в качестве глобальной компании без значительной инвестиционной позиции в России» [19]. Комментируя это заявление, аналитики Economist Intelligence Unit считают, что оно отражает реальное смещение инвестиционного интереса в пользу России.
Несмотря на широкие возможности взаимодействия с регионом СВА, у России пока нет эффективной стратегии включения страны в целом и дальневосточного региона в интеграционные процессы в СВА. Россия строит свои отношения с этим перспективнейшим регионом, как и с АТР в целом, в качестве его внешнего партнера, а не составной части. Интеграция России и СВА должна составить органический элемент евразийской интеграции, формируя общее экономическое пространство, которое в перспективе могло бы соединиться с подобным европейским пространством. О формировании последнего Россия ведет переговоры с ЕС, который сам стремится укрепить свое присутствие в АТР, в частности в СВА. При этом стыковка ЕС с последними через Россию, а вместе с ней и странами СНГ, заинтересованными в создании взаимодополняемых транспортных коридоров «Восток - Запад» и «Север - Юг» и в других планируемых ЕС инфраструктурных проектах, создавала бы материальную основу широкомасштабной трансконтинентальной кооперации в различных отраслях как добывающей, так и перерабатывающей промышленности, перспективной для всех участников, прежде всего России и других подключенных к ней стран СНГ, а также их субрегиональных структур.
При этом особенно важны инициатива и организующая роль России, что позволит обеспечить соблюдение российских стратегических интересов, нацеленных на консолидацию СНГ и его структур, а в конечном итоге создать интеграционную группировку, способную занять достойные позиции и в Евразии, и в глобализирующемся мире.
Существенным недостатком интеграционного процесса в рамках СНГ следует считать отсутствие у России стратегической цели, которая была бы способной объединить всех (или большинство) его участников, прежде всего, на основе формирования различных межгосударственных схем в виде априорно взятых из
мировой практики зоны свободной торговли, единого экономического пространства, экономического и валютного союза различной конфигурации. Хотя, заметим, что для эффективного взаимовыгодного объединения сил и средств необходима не столько его ясная и приемлемая для всех участников форма, сколько ее содержание, целевая ориентация на достижение общей конечной цели, способной заинтересовать всех участников.
Идея трансконтинентальной кооперации, как представляется, может служить таким объединяющим стержнем, позволяющим заинтересовать все страны СНГ (или их большинство) в развитии взаимовыгодного сотрудничества на евразийском пространстве, в активном включении в евразийское разделение труда заинтересованных стран ближнего и дальнего зарубежья, привлечении инвестиций, технологических и других ресурсов последнего.
При этом Россия в силу расположения в центре Северной Евразии, на ее магистральных старых и новых коммуникациях, наиболее мощная по ресурсам и возможностям становится естественным цементирующим звеном широкомасштабной трансконтинентальной кооперации, в которой каждая из заинтересованных стран ближнего и дальнего зарубежья способна найти выгодную для себя нишу участия, не нарушая конкурентных правил партнеров.
Реализация такого стратегического плана позволила бы оптимально решить извечную дилемму: в каком направлении и в союзе с кем должна развиваться Россия чтобы обеспечивалось органическое сочетание возможностей эффективного сотрудничества как с ближним, так и с дальним зарубежьем, позволяющее восполнять дефицит ресурсов у первого избытком их у второго, оптимально сочетая при этом экономические связи с Западом и с Востоком. Наконец, немаловажно, что за счет активного вовлечения в глобализационные процессы и использования преимуществ и выгод региональной интеграции на обширном и перспективнейшем евразийском пространстве преодолевалась бы реальная угроза «сползания» России (а вместе с ней всего СНГ) на периферию мирового развития.
На Востоке России необустроенные и малонаселенные территории Сибири и Дальнего Востока граничат с бурно развивающимся и претендующим на роль второй сверхдержавы Китаем (с почти полуторамиллиардным населением), требующим огромных дополнительных ресурсов для своего развития, что делает его как выгодным партнером, так и опасным конкурентом и претендентом на богатейшие и обезлюдившие зауральские просторы России. Поэтому прочное сотрудничество с Китаем по всем направлениям, исключающее или сводящее до минимума его опасные сбои, имеет для России судьбоносное значение10.
По западным прогнозам, доля Китая в мировом ВВП в 2015 г. может составить 16,3% по сравнению с 16,4% Западной Европы и 17,9% США [22]. Если Россия не добьется быстрых устойчивых темпов роста, то к 2015 г. по объему ВВП она будет уступать всего одной китайской провинции - Гуандун [23]. В 2002 г. Китай опередил по объему привлеченных прямых иностранных инвестиций - 53 млрд. долл. - США (конечно, не без «помощи» кризисных явлений в них), в то время как его положительное сальдо в торговле с США достигло 120 млрд. долл. Лондонский
10 Специфика Китая, отличающая его от ряда других стран, развивающих рыночную экономику, состоит в том, что государство полно решимости укреплять независимость страны и проводить самостоятельную внешнюю политику, сочетать модернизацию производительных сил с развитием национальной духовной культуры. В то же время Китай, хотя и медленно, меняется и политически, стремясь регулировать противоречия между неконтролируемыми рыночными отношениями и расширением, начиная с мест, демократических процедур. «Китай далек от того монолитного государства и общества, каким он был двадцать лет назад», — отмечает «Экономист» [20]. Даже такая фигура, как З. Бжезинский, признает, что «Китай идет по пути демократизации, становится более открытой страной» [21].
«Экономист», ссылаясь на мнения промышленных магнатов разных стран, признает с некоторой тревогой, что Китай «становится мастерской (workshop) всего мира».
Пытаясь успокоить конкурентов Китая, озабоченных его экспортной экспансией, основанной, прежде всего, на избытке дешевой рабочей силы как главном конкурентном преимуществе, «Экономист» ссылается на то, что китайской нишей на мировом рынке являются товары сравнительно низкого технологического уровня в то время как конкурирующие с ним японские, европейские, тем более американские, а отчасти и корейские производители ориентируются преимущественно на высокие технологии, поэтому на мировом рынке каждый из них осваивает несовпадающие сегменты [24].
Россия, совершенствуя экспортную структуру, также способна найти собственную нишу, основанную на своих конкурентных преимуществах: обилии природных, прежде всего энергетических, ресурсов, относительно дешевой и высококвалифицированной рабочей силе и сохранившихся значительных научно-техническом потенциале и производственных мощностях. Последние при сравнительно ограниченной модернизации могут производить конкурентоспособную продукцию средней технологической сложности, а также выпускать (самостоятельно или в кооперации с другими странами) высокотехнологичную продукцию, одновременно предлагая кооперантам новые технологические решения, которые представляют интерес и для мирового рынка технологии, и для совместного освоения и сбыта.
В то же время реализация стратегического плана трансконтинентальной кооперации позволила бы строго дозированно использовать трудовые и другие ресурсы Китая, ограничивая его экспансионистские возможности за счет таких, например, уравновешивающих и амортизирующих факторов, как широкомасштабное привлечение инвесторов из Японии, Кореи, США, продуманного распределения их
ресурсов между участниками проекта, а следовательно, и рационального обеспечения
11
интересов .
Богатое природными ресурсами евразийское пространство в целом и особенно на российском Востоке не отличается упорядоченным природопользованием. Поэтому реализации рассматриваемого проекта должно сопутствовать предотвращение расхищения природных ресурсов при освоении восточных и северных территорий страны, ее недр и прибрежных вод, последовательный перевод основных кооперационных и интеграционных проектов с освоения природных ресурсов на перерабатывающие отрасли, включая высокотехнологичные производства. Строгий порядок должен быть обеспечен и в вопросах соблюдения высоких экологических стандартов, контроля и регулирования неизбежных иммиграционных потоков, привлекаемых для реализации плана трудовых ресурсов, предупреждения «техногенных катастроф, других угроз национальной безопасности.
Евразийская интеграция - инструмент упрочения региональных и глобальных позиций России. Реализация рассмотренной стратегии и успех широкомасштабной евразийской интеграции непосредственно зависят от России, ее инициатив как ведущей державы Евразии, ее способности привлечь к идее
11 Упоминавшийся уже З. Бжезинский, предрекая неминуемый развал России и признавая превращение Китая во вторую сверхдержаву, как бы намекает на то, что, когда ему будет совсем тесно в существующих границах, не исключается расширение его за счет распадающейся России с молчаливого согласия Запада (новый Мюнхен). В то же время ряд других западных идеологов (например, Хантингтон, Фукуяма и др.), говоря о неминуемом столкновении цивилизаций, видят в России заслон для Запада как от мусульманского, так и конфуцианского фундаментализма. Не отрицая полностью потенциальной возможности подобных катастрофических для России сценариев, задача ее внешней политики — всеми доступными средствами исключить в перспективе вероятность их реализации.
евразийской интеграции и основанной на ней широкой и эффективной трансконтинентальной кооперации политические и деловые круги ближнего и дальнего зарубежья, показать ее реалистичность и взаимовыгодность для всех потенциальных участников.
Вместе с тем для успешной реализации стратегии важна способность России к динамичному развитию с использованием как эффективного государственного регулирования, так и рыночных сил и инструментов, ее готовность к взаимовыгодным отношениям с другими странами и регионами в рамках СНГ и за его пределами, уважению интересов и прав партнеров и потенциальных инвесторов, равно как четкому соблюдению при этом собственных интересов и принимаемых на себя обязательств, не исключая при необходимости разумных компромиссов.
Что касается экономического сотрудничества России со странами СНГ, то оно, видимо, и впредь будет развиваться, прежде всего, на двусторонней основе и в рамках субрегиональных объединений. Развитие многостороннего сотрудничества будет происходить по важнейшим вопросам, представляющим общий интерес, способствующим развертыванию интеграционного процесса с учетом политической и экономической подготовленности к нему стран Содружества, использования своего и критически воспринимаемого зарубежного опыта.
Интеграционный процесс на постсоветском пространстве, всемерное укрепление сотрудничества со странами СНГ следует рассматривать как стратегическую, по существу, историческую задачу России, всего СНГ. Ее оптимальная реализация возможна по мере созревания необходимых условий и предпосылок, исключающих как забегание вперед, так и искусственное торможение этого судьбоносного для страны процесса, исходя из того, что в ближнем зарубежье обеспечиваются возможности как регионального, так и глобального успешного развития страны, упрочения ее позиций и безопасности.
Укрепляя свои позиции на постсоветском и евразийском пространстве, Россия создает предпосылки для более действенного и эффективного включения в мировую экономику. В то же время активно включаясь в глобализационные процессы, представляющие объективную реальность современности, она расширяет свои возможности влияния на развитие и совершенствование форм и методов этих процессов с учетом и своих национальных интересов, и других его участников. Причем, как показывает практика нашего многомерного мира, абсолютное большинство в нем не готово смириться с навязываемыми ему США и их союзниками неолиберальными рецептами, равно как и с диктатом одной сверхдержавы.
В контексте возросшего для социально-экономического развития России внешнеэкономического фактора формирование ею системы евразийской интеграции и трансконтинентальной кооперации в сочетании с эффективной трансформацией ее экономической стратегии и практики в рассмотренных выше направлениях и формах способно создать реальные предпосылки для решения актуальных для страны проблем ускоренного развития и одновременно интенсификации как регионального, так и глобального своего экономического сотрудничества, сообразуясь при этом с национальными интересами страны, партнеров по СНГ и дальнего зарубежья.
Реализация же процессов глобализации, как и связанных с ней либерализации и регионализации, интеграционных процессов в целом по мере формирования необходимого нового прогрессивного миропорядка должна осуществляться на началах эффективного использования их преимуществ и возможностей, причем
для всего человечества, а не только стран «золотого миллиарда», тем более, одной сверхдержавы и ее транснациональных корпораций, исключая любой односторонний гегемонизм, на принципах равенства стран и мировых регионов, с учетом достижимой в современных условиях социальной справедливости, а новая Россия призвана внести в этот процесс свой весомый вклад.
Литература
1. Постсоциалистические страны в условиях глобализации. М.: Эпикон, 2001.
2. Pro et Coutra, т. 7. Весна 2002.
3. Богомолов О. Т. Анатомия глобальной экономики. М.: ИКЦ «Академкнига», 2003.
4. Joseph E.Stiglitz. Globalization and its Discontents. W.W. Nortonx Company, N.Y., L.D, 2002.
5. Реформы глазами американских и российских ученых / Под ред. акад. О.Т. Богомолова. М., Группа экономических преобразований, 1996.
6. The Economist, June 24 th, 2000.
7. Известия, 2003, 10 июля.
8. The Moscow Times, 2003, September 25.
9. Независимая газета, 2003, 4 июня.
10. Финансовые известия. Бизнес и экономика, 1998, № 34/484; Известия, 2003, 18 сентября.
11. Известия, 2003, 29 сентября и 10 октября.
12. Известия, 2003, 24 июля.
13. Pro et Contra, т. 7, № 2. Весна 2002.
14. Известия, 2003, 18 апреля.
15. Еженедельный журнал, 2003, № 40 (41); 2003, 13-19 октября.
16. The Moscow Times, 2003, June 30.
17. The Moscow Times, 2003, July 22.
18. Известия, 2003, 17 июня.
19. Известия, 2003, 2 октября.
20. The Economist, 2002, August 15.
21. New York Times, 2002, July 21.
22. The Economist, 2001, September.
23. Независимая газета, 2000, 21 июня.
24. The Economist, 2003, February.
