CC BY
153
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ И КУЛЬТУРНАЯ ПОЛИТИКА ЧУВАШИИ В 20-30-е ГОДЫ XX ВЕКА
Ключевые слова: автономия, Революционный комитет (Ревком), Чувашская автономная область (ЧАО), территориально-административное деление, областной исполнительный комитет (облисполком), помгол, новая экономическая политика (нэп), Средневолжская область, Нижегородский (Горьковский) край.
Рассмотрены вопросы организации хозяйственной и культурной жизни Чувашской автономии в первые годы её существования. Последствия Гражданской войны, общей разрухи в стране, отсутствие опыта управления, национальных кадров, в целом низкий уровень политического, социально-экономического и культурного развития автономии сказались на ней в 1920-1930-е годы. Невозможность справиться самостоятельно с проблемами сельскохозяйственной Чувашии вынудили советскую власть и руководство автономным образованием включить ЧАССР в состав Нижегородского края. Совместные усилия всех структурных частей и народов, в особенности русского, краевого объединения позволили Чувашской автономной республике к концу 1936 г. создать промышленность, в основном ликвидировать безграмотность и быть способной к самостоятельному (условно) внекраевому развитию.
E.K. MINEEVA
THE ECONOMICAL AND CULTURAL POLICY OF THE CHUVASH REPUBLIC IN THE 20-30 YEARS OF XX CENTURY
Key words: Autonomy, revolutionary committee, Chuvash autonomous region, territorial administrate division, regional executive committee, help to hungry people, new economical politico,
Medium Volga region, region of Nizhniy Novgorod.
This article is devoted to some organizational and cultural problems of the Chuvash Republic in the first years of it’s formation. The consequences of the Civil War, the lack of experience in the management became the reason for the lower in the cultural, political and social development that time. The difficulties in agriculture made the government to include the Republic into the structure of Nizhniy Novgorod. The Chuvash Republic became an independent only by the end of 1936 by the efforts of the Chuvash and Russian people.
Созданная в 1920 г. Чувашская автономия (Чувашская автономная область - ЧАО) начала свою деятельность с организации необходимых структур власти. Президиум Чувашской секции РКП (б) на основе решений I Всероссийского съезда коммунистических секций и ячеек чувашей 21 июня 1920 г. постановил образовать Ревком как временный высший орган власти чувашского народа. Революционный комитет приступил к реализации своих функциональных обязанностей 6 июля 1920 г. [1].
Первое заседание Ревкома с представителями уездных исполкомов (15 июля 1920 г.) «выразило благодарность Эльменю, Лукину, Алексееву и другим лицам, которые положили свои труды по образованию области, и пожелало Ревкому успеха по организации советского аппарата ЧАО» [2]. Ревком, возглавленный Д.С. Эльменем, провёл значительную работу по формированию системы управления автономии. Всё советское строительство временно сосредоточилось в его отделе управления (заведующий В.А. Алексеев). Комитет издавал газету «Ка-наш» и «Известия Ревкома», в которых регулярно освещались вопросы, связанные с деятельностью этого высшего органа власти на территории чАо.
Уделяя внимание продовольственному положению в области и проектированию областного продовольственного комитета, Ревком принял решение о «разбивке всей ЧАО на 6 районов по продовольственному делу и создании соответственных 6 райпродкомов» [3]. Были созданы подразделения связи и юстиции, коммунальный отдел. В качестве обязательных структур появились областная чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и
преступлениями по должности, военный комиссариат, ревтрибунал и рабочекрестьянская инспекция. Заслуженно значительное место в деятельности Ревкома занимали народное хозяйство и культура. Комитет сформировал хозяйственно-экономические организации типа советов народного хозяйства (совнархозов), финансового отдела, отдела труда, земледелия, отделения государственного банка, продовольственного комитета (продкома), органов потребительской и производственной кооперации. Организовывались также отделы народного образования, культуры и просвещения, типография, театр. Возник профсоюз.
Ревком решал и вопросы территориальности автономии, по приёму селений и волостей, вошедших в её состав. Кроме того, неудовлетворённость границами, определёнными декретом об образовании ЧАО, а также потребность внутреннего территориально-административного деления сделали необходимым создание специальной административной комиссии. Коллегия отдела управления на заседании 13 сентября 1920 г. постановила: «Считать с сего дня административную комиссию приступившей к исполнению своих обязанностей в составе: В.А. Алексеева (председателя), Д.С. Эльменя и Г.И. Иванова» [4].
Открытие I областного съезда Советов ЧАО в день 3-й годовщины пролетарской революции 7 ноября 1920 г. было символично для рождения и дальнейшего развития автономии. В его работе участвовало 212 человек, из которых 86 уже являлись членами РКП (б). С приветствием от ВЦИК и Наркомнаца РСФСР выступил заместитель наркома Наркомнаца А.З. Каменский, речь которого была опубликована в газете «Известия Ревкома». Некоторые выступления, например доклад Д.С. Эльменя, были сделаны на чувашском языке. По итогам деятельности комитета съезд принял резолюцию, которая констатировала его плодотворную работу. Высший орган власти ЧАО выразил «уверенность в том, что избранный на съезде исполком укрепит область и разовьёт её деятельность по намеченному Ревкомом пути» [5].
В качестве обязательных направлений дальнейшей работы облисполкома съезд назвал территориально-административное деление, народное образование и здравоохранение, улучшение земледелия, поднятие промышленности, введение родного языка в советы, школы и другие учреждения ЧАО [6]. Съезд принял и декларацию, в которой программа деятельности конкретизировалась, одновременно становясь обязательной для выполнения. Повышение экономического состояния области, приспособление Единой трудовой школы к культурнопросветительным нуждам чувашского народа, ликвидация безграмотности, содействие со стороны интеллигенции, знавшей чувашский язык, работе по формированию национальных кадров, борьба с антисанитарными условиями жизни местного населения - вопросы, ставшие главными в основном документе ЧАО. Следовательно, намеченная программа ориентировала актив автономии на значительную работу, результаты которой во многом зависели от состава облисполкома.
Первый состав областного исполкома Советов депутатов ЧАО был избран в количестве 25 человек. Его заседание 13 ноября 1920 г. постановило: «Избрать председателем облисполкома Д.С. Эльменя, членами Президиума С.А. Кориче-ва, Л.М. Лукина, В.А. Алексеева и В.В. Базанова» [7]. Уже через год II областной съезд Советов ЧАО, избрав облисполком в том же количестве (25 человек), изменил его качественный состав за счёт исключения некоторых прежних и включения новых его членов. Председателем исполнительного комитета Чувашской автономии теперь стал С.А. Коричев, возглавивший и его президиум [8]. На потребности обновления высшего органа власти, вероятно, сказалась и жёсткая политика облисполкома по отношению к сбору с населения продразвёрстки, ставшей одной из причин голода, обрушившегося на Чувашию в 1921-1922 гг.
Ещё на I областном съезде Советов вопросу развёрстки автономии было уделено существенное внимание. Так, в резолюции по докладу о деятельности областного комитета продовольствия было записано: «Предложить всем уездным, волостным и сельским советам выполнить полностью все 100 % развёрстки на хлеб к 1 декабря, все остальные закончить не позднее 1 января
1921 года» [9]. Однако не все участники съезда были согласны с таким решением, о чём свидетельствовали выступления по докладу о продовольствии в прениях. Например, А.М. Халапсин (продкомиссар Шихранского района) обращал внимание на то, что люди голодали. И, несмотря на его слова «мы должны накормить рабочих и нашу доблестную Красную Армию», он с уверенностью отмечал, что всё запланированное количество пудов хлеба «мы не сможем выполнить» из-за засухи, в результате чего настоятельно рекомендовал выплачивать развёрстку по мере возможности населения [10].
Представители с мест активно включились в обсуждение очень важного для них вопроса. Карасёв (от Буинского уезда) высказал протест относительно наказания населения по причине невыполнения развёрстки запретом на выдачу соли. Не остался без внимания и вопрос о сборе «таких свиней» (не меньше 4 пудов), которых у крестьян, по его словам, не было. Тарасов сетовал на то, что «если мы не выполним, тогда на продотряды больше хлеба выйдет» [11]. По поводу продовольственных отрядов (необходимости их кормления крестьянами, условий их использования в деревнях...) докладчикам задавалось с мест множество вопросов. Так, неожиданно для организаторов съезда в ходе его работы были подняты проблемы, действительно волновавшие жителей села, и в отношении которых аграрная часть автономии ожидала положительного результата в плане их окончательного разрешения. Однако ответы на вопросы не удовлетворили аудиторию. Не случайно, по поводу продотрядов, что «они высылаются в случае упорного невыполнения развёрстки», с мест последовал вопрос: «Многим приходится отдавать в счёт развёрстки и свою норму, как же жить без хлеба?» [12].
Выбиваясь из последних сил, крестьяне не торопились выполнять развёрстку. В результате органы власти создавали временные органы, специально занимавшиеся сбором хлеба для государства. Так, по итогам посещения в августе 1920 г. особо уполномоченным Ревкома В.А. Алексеевым уездов ЧАО, комитет принял постановление об организации «чрезвычайного оперативного штаба» с подразделениями на местах по выполнению хлебной и других развёрсток [13]. Обращаясь 11 ноября 1920 г. в Наркомнац с прошением о предоставлении области мануфактуры, скобяного товара, керосина и соли, облисполком ЧАО особо обращал внимание государственных структур власти на то, что «по успешности выполнения развёрсток Чувашия идёт впереди», что «чуваши всегда выполняют наряды в несравненно больших размерах, чем население других районов» [14]. По утверждению историка В.В. Орлова, «в 1919 году Чувашия получила задание собрать 2,8 млн пудов хлеба. Жёсткие меры и давление властей позволили вывезти с территории Чувашии около 5 млн пудов зерна, 1,8 млн пудов картофеля, до 10 млн штук яиц, а также свыше 110 тыс. голов скота» [15].
Следовательно, одной из причин сильнейшего в 1921-1922 гг. голода в Чувашской автономной области, помимо засухи и общей разрухи первых лет советской власти, стало стремление органов управления только что возникшей ЧАО в знак благодарности отрапортовать о перевыполнении планов по поставке государству сельскохозяйственной продукции. Население области выполнило в целом план развёрстки на 108, а хлебной - на 121,22%.
Размер голода в Чувашии можно представить следующими цифрами. Если урожай 1921 г. по ЧАО в переводе на хлеб составлял 1 308 447 пудов, то нормальная потребность населения автономии выражалась в 14, а при голодной
норме в 9 млн пудов хлеба [16]. По степени голодаемости Чувашская область была разделена на 4 группы волостей, в состав которых всего по ЧАО вошло 1 726 селений [17]. Справиться самостоятельно, без помощи всей многонациональной Республики Советов, с выпавшими на её долю трагическими событиями автономия не могла. Совнарком декретом от 21 июля 1921 г. освободил Татарию, Чувашию, Краснококшайский и Сернурский кантоны Марийской АО от продовольственного налога [18]. В связи с острой необходимостью советская власть в 1921 г. создала специальное, чрезвычайной важности государственное учреждение, помощь голодающим (помгол), имевшее филиалы на местах, отчёты о деятельности которого в течение голодных лет регулярно заслушивались на заседаниях Президиума ВЦИК и СНК. Значительную роль в борьбе с голодом сыграли представительства при Наркомате национальностей.
Символичным стало то, что в декабре 1923 г. на IV областном съезде ЧАО именно представитель Чувашской автономии при Наркомнаце М.В. Шев-ле, олицетворявший единство Советского государства с его автономными образованиями, выполнил миссию центра. Приветствуя съезд, он огласил адрес ЦК последгола, обращённый к председателю облисполкома С.А. Коричеву. Кроме того, Шевле преподнёс председателю облисполкома жетон, выбитый в ознаменование его заслуг по борьбе с голодом в 1921-1922 гг. [19], несмотря на то, что, являясь членом исполкома ЧАО в 1920 г., он также нёс всю тяжесть ответственности за постигший область голод. Полностью решённой проблему голода в 1923 г. считать невозможно, так как фактически голод продолжался и в последующие 1923-1925 гг., но он не представлял той степени смертельной опасности, которая была характерна для предыдущих лет.
Организовывали в это время свою работу контрольные органы области. В частности, общий отдел РКИ, возглавленный с 1 апреля 1921 г. Е.В. Зороастро-вой, бюро жалоб рабоче-крестьянской инспекции и её летучие ревизии [20]. Они следили за порядком, дисциплиной и качеством работы аппарата управления ЧАО. Боролись с прогулами и текучестью кадров. Три четверти всех жалоб, поступавших в бюро РКИ в это время, были связаны с голодом. В годы бедствия особенно требовалась не только слаженная деятельность всех звеньев власти, но и тесный контакт аппарата управления с общественностью.
Летучие ревизии РКИ принимали участие в конфискации тех или иных ценных вещей и предметов, драгоценностей в пользу голодавших. Хищения грузов на железной дороге для голодавшего населения в конце 1921 - начале 1922 гг. превратились в настоящую эпидемию для Поволжья, в связи с чем ВЦИК ввёл обязательный порядок их перевозки в присутствии и при охране проводников, по поводу чего была разработана специальная инструкция. Контроль над её исполнением ВЦИК и СНК РСФСР возложили на РКИ. Значимость рабоче-крестьянской инспекции заметно возрастала. Уже 10 февраля
1922 г. было обнародовано Положение о Народном комиссариате РКИ, в котором инспекция называлась единым органом социалистического контроля. Именно через него Советское государство осуществляло надзор за деятельностью всех как государственных учреждений и предприятий, так и общественных организаций в центре и на местах.
Однако деятельность рабоче-крестьянской инспекции, как и в целом советского государственного аппарата, стабилизировалась не сразу, а постепенно. Не случайно IV областной съезд Советов ЧАО (декабрь 1923 г.) обратил внимание на слабые результаты работы РКИ, на то, что её деятельность должна отличаться большей активностью по борьбе с различного рода недостатками в работе государственных учреждений. В частности, назывались бюрократия, «расплодившаяся в столице», а также невостребованные усложнение и увели-
чение аппарата управления. Например, член облисполкома М.Т. Томасов прямо говорил, что на увеличивавшиеся штаты служащих уходили так необходимые на хозяйственные и культурные нужды области средства.
Обращаясь к съезду, он настаивал сократить не только сам аппарат чиновников, но и налоги, собиравшиеся на их содержание [21]. Отсюда неоднократные впоследствии эксперименты по поводу районирования автономии. Особое внимание на необходимость усиления контроля над деятельностью государственных учреждений обратил внимание V областной съезд ЧАО. «Простой и прогулы, - отмечали его участники - это зло, принявшее эпидемический характер» [22]. Многое зависело и от личностного фактора ответственных работников инспекции. В целях усиления работы РКИ первая сессия облисполкома ЧАО V созыва от 21 ноября 1924 г. избрала на должность заведующего управлением РКИ члена облисполкома Д.З. Захарова, а бывший управляющий области И.Н. Яштай-кин был смещён в его заместители [23]. В голодные для Чувашии годы требовательность к ответственности работников РКИ значительно повышалась.
Голод сказывался не только на здоровье людей, но и на развитии экономики. В отчётах о работе совнархоза ЧАО отмечалось, что «главным тормозом по проведению в жизнь новой экономической политики послужил постигший область небывалый голод» [24]. В результате и без того слабая промышленность Чувашии почти полностью остановилась. Все имевшиеся к этому времени заводы сократили свою производительность до минимума, а 50% из них были закрыты из-за отсутствия сырья и недоедания рабочих. Голодные рабочие уходили с промышленного производства, не способного их прокормить, а кустари отказывались работать за деньги, требуя уплаты продовольствием. Покидая свои деревни, они беспорядочно отправлялись в урожайные районы.
Единственным более или менее продолжившим своё развитие производством оставалась деревообрабатывающая промышленность. Из 19 лесопильных заводов 2 мелких, носивших чисто кустарный характер, по решению облисполкома, были возвращены бывшим их владельцам. Из всего числа предприятий 15 имели общегосударственное и 6 - местное значение [25]. В этих условиях бюро жалоб при РКИ облисполкома ЧАО разбирало обращения работников по поводу администрирования органов власти на местах, о незаконных реквизициях в деревне.
Богатая лесами Чувашия (579 493 десятины леса в 1922 г.), особенно в голодные годы, вынуждена была уделять существенное внимание лесообработке. На территории чАо имелись значительные площади лиственных пород: твёрдых - 118 948, мягких - 204 157, а хвойного леса - всего 19 987 десятин [26]. Поэтому Чувашия занималась лесообработкой не только в своих интересах, но и в пользу всего государства. Несмотря на голодное время, в 1921 г. она выполнила задание центра о подготовке лесоматериалов на 107% [27]. В тяжелейших условиях, выбиваясь из сил, автономия стремилась перевыполнять (иногда в ущерб местному населению) свои плановые обязательства перед государством. Реализовывая программу нэп, облисполком ЧАО пытался поощрять развитие совместных предприятий в интересах области. Так, в качестве одного из пайщиков он вошёл в акционерное общество «Акмарчувлес». Облисполком стремился реализовать труднейшую задачу по разработке горелых лесов в пределах Чувашской и Марийской автономных областей и по очистке сплавных рек Илеть и Кокшага, с которой самостоятельно автономия справиться не могла [28].
Общество образовалось в первую очередь по инициативе наиболее заинтересованной стороны - Марийской автономной области ввиду того, что Наркомат финансов не смог выделить средства, необходимые для выполнения постановления СТО о спешной ликвидации марийских лесных гарей. Основной его капитал, включавший 1 500 000 руб. золотом, был расписан только на сумму
1 189 000 руб., поскольку один из учредителей (совнарком Татарской АССР) не внёс ни одного платежа. Правление объединения было избрано 14 июня 1923 г. в составе 7 членов, из которых в действительности работало 3 человека [29]. Общество вело разработку гарей, мелиорацию основных рек для усиления сплава вырубавшейся древесины и постройку железных дорог ширококолейных подъездных путей.
Однако осенняя промышленная депрессия подорвала ресурсы учредителей, вынудив их задержать платёж по второму взносу и отказаться от лесоразработок ряда железных дорог, имевших отводы в плане общества. Депрессия не коснулась мелиоративных работ, а на железнодорожном строительстве отразилась сокращением его темпов. Вся деятельность производилась при помощи либо собственного аппарата, либо кооперативов Марийской и Чувашской автономий. Следовательно, имея перед собой важную цель, «Акмарчувлес» реализовывал её лишь частично. То, что уставной капитал вносился акционерами не в денежной, а преимущественно в материально-вещественной форме, привело к необходимости изыскания денежных средств. Имея монопольное право на разработку гарей, другими словами, на вырубку леса, общество начало зарабатывать на его перепродаже.
Таким образом, полному выполнению планировавшихся работ мешали финансовые трудности, несогласованность интересов и деятельности её учредителей, а также материальная незаинтересованность сторон - капитал составлялся государственными предприятиями, частный практически отсутствовал. Ходатайства в СТО, Наркомфин, ВСНХ и председателю ВЦИК М.И. Калинину о поддержке векселей общества банками получили отказ по причине более неотложных потребностей в Республике Советов.
Лесная промышленность - самая производительная в ЧАО. Её доходность в довоенные годы на территории края составляла 6 515 000 руб. Для того, чтобы достичь этого уровня, Чувашской автономии требовалось не менее 3 млн руб. Прошения области об открытии в Чебоксарах отделения промышленного банка по решению его управления ввиду отсутствия в Чувашии промышленности было также отклонено. Кредитным учреждением для торговли в ЧАО оставалось единственное отделение Госбанка, выдававшее кредиты преимущественно кооперативным и государственным, нежели частным предприятиям. В то же время при малоземелье местных жителей их покупательная способность отличалась крайне низкими показателями, что становилось одной из причин слабости кооперативного движения в Чувашии в целом. Следовательно, с одной стороны, нэп провозглашал возможность накопления, использования капиталов и кредитов, с другой - на практике государство тормозило их реализацию, что одновременно негативно сказывалось как на восстановительных процессах хозяйственной сферы, так и на создании новых промышленных предприятий.
Тем не менее, Чувашия стремилась к реализации программы нэп. Идя навстречу новой экономической политике, в соответствии с декретом СНК от 17 июля 1923 г. такие предприятия ЧАО, как Чувашлес, Урмарская фабрика «Единство», Ядринский маслобойный завод и комбинат «Древметалл» в 19231924 годах были переведены на положение трестов. Однако их последующая деятельность постоянно требовала пристального к себе внимания по причине недисциплинированности работников, малочисленности средств и рабочих рук, что отрицательно сказывалось на количестве и качестве производимой продукции, на выполнении планов. В этой связи следует отметить достаточно стабильную работу Урмарской мебельной фабрики, по поводу чего на V областном съезде её представитель высказал следующее: «Говорят, у нас плохо развита промышленность, а мы работаем. Продукция промышленности Чува-
шии в виде мебели фабрики «Единство» расходится по всем странам света» [30]. Но подобное налаженное производство для Чувашии 20-х годов было, если не исключением, то большой редкостью.
В пользу нэпа в это время иногда принимались и такие решения, которые не способствовали восстановлению и развитию промышленного производства. Руководство ЧАО на основе постановления Главного топливного управления в 1922 г. вынуждено было сдать несколько лесопильных заводов тресту Средневолголес. Президиум облисполкома ЧАО на заседании 22 марта 1922 г., рассмотрев вопрос об организации управления лесной промышленности Средневолжского района, в который предполагалось ввести Костромскую, Иваново-Вознесенскую, Нижегородскую, Владимирскую, бывшую Казанскую губернии, Марийскую и Чувашскую области, признало нецелесообразным включение в трест ЧАО [31].
Сознавая такие трудности в его работе, как обширность территории, объ-емлемой трестом, множество губернских топливных управлений, его работа изначально не могла быть удовлетворительной. Кроме того, данное объединение не имело достаточных для рациональной постановки эксплуатации лесных богатств средств. В результате, вместо того, чтобы отремонтировать заводы, сданные Чувашией тресту и дать им новый импульс для развития, он привёл эти предприятия в запустение, более того, предпринял попытку перевести некоторые из них в Нижегородскую губернию. Расторгнув договор по сдаче заводов, облисполком на основе удовлетворённого ВСНХ ходатайства от автономии, сумел возвратить и передать их Чувашлестресту [32].
По поводу торговли в начале 20-х годов отметим, что в 1920-1921 гг. она характеризовалась крайне неинтенсивным развитием. Лишь с 1922 г. в ней начали происходить перемены. Процент государственной торговли в общих показателях торговых отношений в области начал неуклонно снижаться с развитием в то же время кооперации (33% в 1923-1924 г.) и укреплением частного сектора (высшая точка - 77% всей торговли в 1923 г.). Однако «новые повышенные ставки сбора заставили многих торговцев закрыть свои лавки» и в конце 1923 - начале 1924 гг. частная торговля сократилась до 54% [33].
Цель кооперации, по убеждению первых советских работников, - дать населению более дешёвые товары и уничтожить частную торговлю. Численность кооперативов в 1920-е годы начала расти. Только в столице ЧАО городе Чебоксары в 1921-1923 гг. был открыт ряд кооперативных союзов и товариществ: Чувашский областной союз потребительских обществ, Чувашпроизводсоюз, трудовые артели «Лес», «Шапошник», «Кузнец», «Двадцатый век», сельскохозяйственные артели «Самопомощь», «Племенник» и др. - всего 14 объединений [34]. Однако в действительности в кооперативах Чувашии товар иногда продавался дороже, чем у частников, что зависело от существенных накладных расходов. В эти годы в области ещё отсутствовал организованный аппарат по закупке и распределению товаров по кооперативам, он только создавался. Поэтому многие кооперативы вынуждены были сами закупать необходимую продукцию в Нижнем Новгороде или в Казани, тем самым, увеличивая расходы и повышая цены на товары.
Облисполком пытался предпринимать против этой распространённой в Чувашии ситуации меры. В частности, областной союз по кооперации в 1924 г. был переведён на железнодорожную станцию Канаш, чтобы оттуда распределять товары по кооперативам. Однако подобная мера полностью изжить трудности, с которыми сталкивалось зародившееся в ЧАО кооперативное движение, не могла. Здесь требовался ряд последовательных мероприятий. Отсюда существовавшие ножницы между довоенными ценами на товары и ценами в 1924 г. (60 коп за керосин, спички, гвозди, мыло в 1913 и 1 руб. 48 коп - в 1924 г.) [35].
Главным направлением хозяйственной жизни национальной области являлось не промышленное производство и не торговля, а сельское хозяйство. По-прежнему оставаясь земледельческой, автономия, при высокой плотности населения, равнявшаяся Московской области, выделялась среди других автономий и регионов страны значительным малоземельем. Общее количество хозяйств по переписи 1920 г. по ЧАО составляло 151 773, на одно из которых приходилось пашни около 3, а сенокоса - 0,36 десятин. (Для справки: на одно хозяйство пашни и сенокоса по РСФСР в среднем получалось: в Северном районе страны - 5,34, в Приозёрном - 6,38, Московском промышленном -5,54, Средневолжском - 6,65, Волжско-Камском - 7,74 десятин и т.д.) [36].
Такое малоземелье, как в Чувашии, было достаточно редким явлением. Кроме того, удельный вес бедняков в автономии составлял 64,7%, середняков -32,6%, тогда как по стране - 22,1 и 62,7% [37]. Следовательно, главным в деревне Чувашии был бедняк, которого самого надо было прокормить. И, несмотря на активную даже при отсутствии средств на её содержание работу областной земельной комиссии (за 1921-1922 гг. ею рассмотрено 118 дел), с имевшимися в это время трудностями в сфере развития сельского хозяйства она справиться не могла. В 1925 г. (преобразование области в республику) при общей площади территории в 1 411 050 десятин земли отводилось на: усадьбу - 46 675 десятин (3,3%), пашню - 610 907 (43,3), сенокос - 45 537 (3,2), выгон - 40 407 (2,9), лес и кустарник - 495 142 (35,1%). Неудобная и городская земля составляла 172 282 (12,2%) [38]. По отношению к общей численности населения в 776 421 человек (данные на 1 января 1925 г.) плотность населения в Чувашии составляла более 57 человек на 1 квадратную версту.
В деревнях шли бесконечные споры за землю. На III областном съезде Советов (декабрь 1922 г.) в одном из докладов прямо отмечалось, что «землеустройство поставлено плохо. Знаем, как делится земля. Мужики с этой делёжки с разбитыми лицами приходят. О нэпе в деревне и не слыхали» [39]. Следующий IV областной съезд Советов на основе изучения ситуации 1921-1922 гг. отмечал, что сокращение посевной площади, начавшееся с 1921 г., выразилось в 30%. В результате значительно пала «экономическая мощность населения» и ухудшилось хозяйственное состояние области. Существенно сократилась урожайность - более чем в 2 раза в сравнении с довоенным временем. Так, если за 5 лет (1917-1922 гг.) урожай ржи равнялся 21,9, а овса - 19,1 пуда с десятины земли, то в 1909-1913 гг. ржи - 51,3, овса - 55 пуда [40]. В то время, когда в прошлом хлеб вывозился с территории Чувашского края, в последние годы его ввозили в автономию.
В свою очередь, все вышеуказанные обстоятельства сказывались на сокращении населения Чувашии. Если в 1921 г. в ЧАО насчитывалось 831 428 жителей, то в 1922 г. - 778 304, а в начале 1923 г. - уже 751 338 человек [41]. Не следует забывать и о превышении смертности в эти годы в связи с голодом. По официальным данным, уменьшение численности приблизительно на 20 000 человек было вызвано недоеданием на почве голода. В течение первой половины
1923 г. ещё наблюдалось превышение смертности над рождаемостью. На съезде отмечалось, что «превышение смертности над рождаемостью, начиная с 1858 года, происходило на территории края всего 3 раза: в 1869 г. - убыль выразилась в 4 случая на 1 000 человек населения, в 1892 г. - в 5 и самая значительная в 1922 г. - от 10 до 15 случаев» [42]. В 1925 г. в связи с возвращением людей из других мест, превышением рождаемости над смертностью и преобразованием автономии в ЧАССР численность населения выросла.
Бюджет ЧАО в эти годы также не позволял полноценно решать насущные проблемы области и её жителей. Даже в 1923-1924 гг. (в сравнении с голодными годами) его расходная часть (3 031 011 руб.) значительно превышала приход-
ную (1 617 017 руб.) [43]. Несмотря на постоянную поддержку государства, Чувашия способна была удовлетворять потребности автономии только частично. Следовательно, предпосылки для развития промышленности (в первую очередь рабочие руки) в Чувашии существовали, но сильнейший голод в это время, низкая культура населения, дефицит бюджета, отсутствие механизированного производства, сохранявшиеся традиции (отходничество), не давали возможности создавать крупную индустрию. Помощь из центра, как правило, выражавшаяся в субсидиях, предоставлении мест в вузах страны и др., безусловно, присутствовала, но при общей разрухе, нищете, детской беспризорности, низкой культуре многочисленных народов она не могла быть достаточной.
Тем не менее кредиты и денежные вливания из госбюджета в автономии были регулярными. В первой половине 1920-х годов государственного пособия на душу населения приходилось: в Марийской АО - 1 руб. 33 коп, Чувашии - 1 руб. 63 коп., Вотской автономии - 97 коп. При этом из местного бюджета территориально-административных единиц на душу населения получалось: в МАО - 4 руб., Нижегородской губернии - 6 руб., Вотской АО - 3 руб. 82 коп., ТАССР - 3 руб. 50 коп., ЧАО - 3 руб. 46 коп. [44].
Однако помощь государства носила двойственный характер. С одной стороны, субсидии и кредиты центра совершенно наглядно говорили о реальной поддержке советской властью убыточных пока (главным образом из-за отсутствия явно выделявшихся природных ископаемых и механизированного промышленного производства, общей отсталости) автономий. С другой стороны, бюджет страны, из которого шла помощь, в основном создавался за счёт сборов с населения государства. Тяжесть налога усиливалась. На это, например, указывал председатель облисполкома IV созыва ЧАО И.И. Илларионов, приводя сравнительные цифры на V областном съезде Советов (ноябрь 1924 г.) Чувашии. Если в 1923-1924 гг. на одну десятину приходился 1 руб. 31 коп., на одного едока - 1 руб. 09 коп., на одно хозяйство - 5 руб. 42 коп., то в 1924-1925 гг. налог составлял соответственно 2 руб. 08 коп., 1 руб. 65 коп. и 8 руб. 01 коп. [45].
По убеждению докладчика, налог повысился не по причине повышения урожайности, а вследствие того, что область была отнесена государством к одинаковой с Нижегородской губернией сетке по обеспеченности пашней и коэффициенту скота. Возбуждённое перед центром руководством ЧАО ходатайство о понижении показателя скота и отнесении Чувашии к единой с Татарской АССР категории было отклонено. Главным аргументом в пользу отказа стали данные Центрального статистического управления, по которым «коровы ЧАО по доходности приравнивались к Нижегородским». По словам И.И. Илларионова, «здесь вина царских чиновников, которые в 1912 г. дали в центр такие сведения» [45].
Данный факт свидетельствует о сравнительно высоких показателях доходности скота на территории края в довоенные годы. Несогласие местных органов власти в 1924 г. признать данные 1912 г. за точку отсчёта одновременно говорит о значительном снижении доходности в 1920-е годы. Кроме того, несогласованность между местными и центральными государственными службами подтверждает неточность цифрового материала, требовавшего тщательной и неоднократной проверки, так как речь шла о людях, с которых государство собирало, если не последнее, то столько, сколько оставшегося им с трудом хватало на прожиточный минимум. С учетом голода, нищеты, разрухи в стране и того, что основная часть налогов ложилась на плечи зажиточной и середняцкой части аграрного населения, всё же способного себя прокормить, подобное обирание в целях развития государства и поддержки бедняка можно рассматривать закономерным и оправданным. Если же на этот факт посмотреть с точки зрения многочисленности жалоб на неправильность отнесения крестьян к кулакам, незаконность во многих случаях обложения налогом, администрирование на местах, на-
конец, с общечеловеческих позиций, такое обложение видится как несправедливое. Однозначно положительно или абсолютно отрицательно к такого рода явлениям относиться никак нельзя. Но один из главных принципов советского времени, а именно превалирование интересов государства и его идеологии над интересами и потребностями отдельного человека здесь просматривается достаточно прозрачно.
Ещё одним показателем, увеличивавшим тяжесть налогов 1924-1925 гг., стало то, что он собирался только в денежной форме, за неимением денег крестьянство вынуждено было продавать хлеб. В то же время советская власть не организовала закупку хлеба, в результате чего крестьяне продавали его спекулянтам значительно дешевле истинной стоимости (по 30-40 коп. за пуд при лимитной цене в 57 коп.). При беспорядочности хлебозаготовительных пунктов, что уже зависело главным образом от местных властей, цена на хлеб для крестьян, проживавших в отдалении от них, ещё более снижалась. Например, один из самых плодородных Батыревский район современной Чувашии не имел в 1924 г. ни одного хлебозаготовительного центра [46].
Следовательно, далеко не всё зависело от центра. Но тяжесть сельскохозяйственного налогообложения исходила главным образом от государства. В результате автономии неоднократно ходатайствовали перед высшими органами власти о его снижении. Стремясь разрешить проблему малоземелья и развития промышленности, Чувашия регулярно в эти годы ставила перед государственными и партийными органами власти вопрос о расширении её границ и «забронировании» в других регионах страны земельного фонда для частичного переселения на него своих жителей. Сведения о числе и характере вопросов, рассматривавшихся президиумом облисполкома в декабре 1923 - ноябре 1924 гг., говорят о том, что на 74 заседаниях больше всего было разобрано дел по финансам - 275, административным вопросам - 123 и землеустройству - 102, далее шли образование - 62, жильё - 56 и продовольствие - 54 [47].
(Продолжение следует)
Литература и источники
1. ГИА ЧР. Ф. Р-3. Оп. Д. 27. Л. 1.
2. Там же. Л. 6.
3. Там же. Л. 18.
4. Там же. Ф. Р-125. Оп. 2. Д. 13. Л. 11.
5. Там же. Оп. 1. Д. 2. Л. 43.
6. Там же.
7. Там же. Ф. Р-3. Оп. 1. Д. 27. Л. 40.
8. Там же. Ф. Р-22. Оп. 1. Д. 73. Л. 141, 171.
9. Там же. Ф. Р-125. Оп. 1. Д. 2. Л. 46.
10. Там же. Л. 92.
11. Там же.
12. Там же. Л. 94.
13. Там же. Ф. Р-3. Оп. 1. Д. 5. Л. 19.
14. Там же. Л. 94.
15. См.: Орлов В.В. Голод 1920-х годов в Чувашии: причины и последствия / В.В. Орлов // Отечественная история. 2008. № 1. С. 107.
16. ГИА ЧР. Ф. Р-125. Оп. 2. Д. 157. Л. 55-55 (об.).
17. Там же. Л. 16.
18. См.: Никитин Н.П. Борьба КПСС за ликвидацию фактического неравенства народов СССР: На примере автономных республик Поволжья и Приуралья (1917-1937 гг.) / Н.П. Никитин. Л.: Изд-во ЛГУ, 1979. С. 40.
19. ГИА ЧР. Ф. Р-125. Оп. 1. Д. 21. Л. 4.
20. Там же. Ф. Р-12. Оп. 1. Д. 26. Л. 7; Д. 47. Л. 1, 3, 8.
21. Там же. Ф. Р-125. Оп. 1. Д. 21. Л. 14-14 (об.).
22. Там же. Д. 27. Л. 47 (об.).
23. Там же. Ф. Р-202. Оп. 2. Д. 11. Л. 33.
24. Там же. Ф. Р-125. Оп. 1. Д. 12. Л. 43.
25. Там же. Л. 43 (об.).
26. Там же. Л. 45.
27. Там же. Д. 12. Л. 46.
28. Там же. Д. 21. Л. 12 (об.).
29. Там же. Оп. 2. Д. 232. Л. 65.
30. Там же. Д. 27. Л. 5.
31. Там же. Оп. 2. Д. 63. Л. 100.
32. Там же. Оп. 1. Д. 27. Л. 11.
33. Там же. Л. 10 (об.).
34. Там же. Оп. 2. Д. 245. Л. 52.
35. Там же. Л. 11.
36. Там же. Д. 21. Л. 9 (об.).
37. Орлов В.В. Указ. соч. С. 109.
38. ГИА ЧР. Ф. Р-125. Оп. 2. Д. 416. Л. 40.
39. Там же. Оп. 1. Д. 12. Л. 317.
40. Там же. Д. 21. Л. 9 (об.).
41. Там же. Л. 8 (об.), 9.
42. Там же. Л. 9.
43. Там же. Л. 13.
44. Там же. Д. 455. Л. 46.
45. Там же. Д. 27. Л. 9 (об.).
46. Там же. Л. 10.
47. Там же. Ф. Р-12. Оп. 1. Д. 185. Л. 3.
МИНЕЕВА ЕЛЕНА КОНСТАНТИНОВНА родилась в 1960 г. Окончила Чувашский государственный университет. Кандидат исторических наук, доцент кафедры средневековой и новой истории Отечества Чувашского университета, докторант. Область научных интересов - национально-государственное строительство народов Поволжья. Автор более 60 научных, учебных и методических работ, среди которых 2 монографии, 1 учебное пособие и 7 учебно-методических разработок.
