CC BY
506
могут быть квалифицированы и как преступление, и как гражданское правонарушение. В этом смысле для межотраслевой дифференциации ответственности имеет значение различие в субъективной стороне составов: преступление совершается только виновно, а правонарушение — независимо от вины.
В гражданском праве, в отличие от уголовного, форма и степень вины, как правило, не влияют на размер ответственности.
Противодействие рейдерству на уровне государства следует осуществлять за счет повышения эффективности взаимодействия правоохранительных органов и органов государственной власти. Как сказал Президент РФ В.В. Путин: «Нужна последовательная, жесткая, настойчивая и принципиальная борьба с коррупцией». И действовать нужно в соответствии с пунктами 56, 58, 62 главы 4 Указа Президента РФ от 31.12.2015 № 683 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации» которые четко указывают нам, что «необходимы активные меры по борьбе с коррупцией, тене-
вой и криминальной экономикой, а также по государственной защите российских производителей, осуществляющих деятельность в области военной, продовольственной, информационной и энергетической безопасности».
Литература
1. Экономизация коррупции. Механизм противодействия: монография / Проява С.М.: Юнити-Дана; Закон и право, 2012. 141 с.
2. Сборник научных статей по итогам научно-практического семинара в Московском университете МВД России, под ред. д.ю.н. Кадникова Н.Г. и к.ю.н. Малыковцева М.М. Московский Университет МВД России. М., 2009. Статья д.ю.н. Давитадзе М.Д.
3. Экономизация коррупции. Механизм противодействия: монография / Проява С.М.: Юнити-Дана; Закон и право. 2012. 160 с.
4. Экономизация коррупции. Механизм противодействия: монография / Проява С.М.: Юнити-Дана; Закон и право. 2012. 110 с.
УДК 343 ББК 67.408
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ И КОРРУПЦИОННАЯ ПРЕСТУПНОСТЬ И ЕЕ ЛАТЕНТНОСТЬ КАК ОБЪЕКТ КРИМИНОЛОГИЧЕСКОГО ИЗУЧЕНИЯ
ПЕТР ИВАНОВИЧ ИВАНОВ,
доктор юридических наук, профессор, главный научный сотрудник научно-исследовательского центра
Академии управления МВД России, заслуженный юрист РФ; РАВИЛЬ ШАЙХЛИСЛАНОВИЧ ШЕГАБУДИНОВ, заместитель начальника УВД по Юго-Восточному административному округу ГУ МВД России по г. Москве,
кандидат юридических наук
Научная специальность 12.00.08 — уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Аннотация. Рассматриваются теоретические и прикладные аспекты латентности экономической и коррупционной преступности, а также современное состояние латентной преступности.
Ключевые слова: латентность, латентная преступность, мнения криминологов, экономическая и коррупционная преступность, объект криминологического исследования.
Abstract. Theoretical and applied aspects of the latency of economic and corruption criminality, as well as the current state of latent crime are considered.
Keywords: latency, latent crime, opinions of criminologists, economic and corruption criminality, the object of criminological research.
Многие криминологи, анализируя понятие преступлений, входящих, в частности, в гл. 22 УК РФ, в числе признаков экономических и коррупционных преступлений выделяют их латентность [1, с. 75—76].
Латентная экономическая и коррупционная преступность как относительно самостоятельное правовое явление в силу повышенной ее общественной опасности привлекает внимание не только практиков, но и ученых [2; 26]. Профессор В.Н. Кудрявцев одним из первых в свое время обратил внимание на нерешенность проблемы выявления латентных (незарегистрированных) преступлений. При этом он ее решение видел в принятии как практических мер борьбы с ними (поиск эффективных для этого способов), так и разработке научных методов определения размеров и основных очагов распространенности латентных преступлений. К сожалению, несмотря на принимаемые меры, проблема латентности, в частности, экономической и коррупционной преступности, продолжает оставаться менее исследованной. Между тем «рост удельного веса латентной преступности (незаявленной, неучтенной, неустановленной) — симптом ухудшения криминологической обстановки в стране или регионе» [3, с. 113].
Преступность можно сравнивать с айсбергом, верхняя (надводная) часть которого — известные преступления, а нижняя (подводная) — неизвестные преступления. А вот что касается неизвестной части, то, по мнению специалистов, фактическая такая преступность значительно выше обнаруженной. К большому сожалению, трудно не согласиться с данной точкой зрения. Суть проблемы латентная экономическая и коррупционная преступность, на наш взгляд, состоит в выяснении действительных ее параметров. В этом контексте профессор Г.А. Аванесов пишет: «Данная проблема связана с решением многих вопросов как теоретического, так и практического характера. Основной же вопрос — это неотвратимость наказания» [4, с. 175—176]. Как известно, безнаказанность порождает все новые и новые правонарушения.
По большому счету «определение и оценка размеров латентной преступности рассматриваются специалистами как единственная возможность адекватной оценки преступности в целом» [4, с. 176]. Не зная реальное ее состояние, невозможно
тактически правильно распределить имеющиеся в распоряжении полиции силы и средства с тем, чтобы как-то сдержать рост уровня латентности.
Изучение специальной и юридической литературы показывает, что латентность экономических и коррупционных преступлений — это проблема комплексная, она предполагает междисциплинарное исследование. Данная проблема должна интересовать не только криминологов, но и исследователей в области теории ОРД. Так, специалисты в этой области каждый раз обращаются к ней, когда ими дается, например, оперативно-розыскная характеристика указанным видам преступлений. Однако они чаще всего при этом оперируют понятиями, сформулированными учеными-криминологами. Сами, как правило, не пытаются, используя категориальный аппарат теории ОРД, объяснить сущность и содержание латентности экономической и коррупционной преступности, предмет этой науки не возбраняет это сделать. Разумеется, легче использовать то, что уже создано криминологами на основе проведенного ими глубокого научного исследования. Думается, что в условиях совершенствования информационных технологий (использование в преступных целях сети Интернет, ключей удаленного доступа к системе «Банк-Клиент», электронная переписка и т.п.), когда преступность в сфере экономики приобретает высокоинтеллектуальный и организованный характер, что является мощным инструментом противодействия правоохранительным органам, потребность в научном осмыслении ее латентности через призму теории ОРД лишь нарастает. Известно, что невозможно противопоставить изощренным уловкам преступников ничем, кроме как комплекса проводимых оперативно-розыскных мероприятий.
Следует особо подчеркнуть, что криминология в изучении латентности преступности продвинулась далеко вперед, тогда как исследования в области теории ОРД на наш взгляд, находятся как бы в зачаточном состоянии. К сожалению, монографические работы, посвященные латентности экономической преступности в оперативно-розыскном аспекте, пока что отсутствуют. Лишь отдельные вопросы фрагментарно затронуты в научных публикациях. Следует также отметить, что в настоящее время мы не имеем даже общепринятого научно обоснованного определения понятия «латентность преступ-
ности в сфере экономики». Между тем справедливости ради укажем, что подходы к формулированию такого понятия, безусловно, предпринимались.
Если криминология объясняет, как и каким образом возникла латентная экономическая преступность, тенденции и закономерности ее развития, то в свою очередь теория ОРД определяет систему научных принципов борьбы с ней, механизм их реализации, а также закономерности выявления, предупреждения, пресечения, раскрытия преступлений экономической и коррупционной направленности и установления лиц, причастных к ним.
Думается, что при всех превосходствах криминологии теория ОРД должна иметь свой понятийный аппарат, хотя, как уже отмечалось выше, она активно использует при объяснении событий, явлений и процессов определения, понятия и термины других наук. Разумеется, это вполне закономерно, ибо объект воздействия у них один и тот же, в частности применительно к затронутой нами теме — это коррупция и преступность в сфере экономики как относительно самостоятельные социально правовые явления. Очевидно, что любая наука стремится обогатить свой понятийный аппарат преимущественно за счет собственной терминологии, а не только путем заимствования из других наук.
Говоря об этом, не следует забывать и о том, что каждая наука имеет свой объект, предмет и метод [5, с. 15—95]. В этом плане не является исключением и теория ОРД. В настоящее время без преувеличения можно сказать, что необходимые предпосылки для углубленного изучения проблемы латентности созданы. Так, почему бы специалистам в области теории ОРД нельзя рассматривать латентную экономическую и коррупционную преступность как систему, если преступность в целом давно изучается как система. Чтобы ответить на вопрос: «Какие же составные части названных видов преступности?, надо провести системное исследование. Думается, что основными элементами (компонентами) латентной экономической и коррупционной преступности являются: среда ее проявления (совокупность условий); отдельные виды преступлений экономической и коррупционной направленности; «внешние» и «внутренние» изменения преступности; качества, которыми она обладает, тенденции и закономерности. Все названные компоненты взаимосвязаны между
собой и образуют целостное социально-правовое явление — латентную экономическую и коррупционную преступность. Она динамична, постоянно изменяется под влиянием совокупности условий. Тем самым данный вид преступности воспроизводит себя.
Регулируя целый пласт отношений, возникающих в процессе осуществления ОРД, теория непременно натыкается на механизм, составной частью которого и является тот самый понятийный аппарат. Процесс его совершенствования, как известно, непрерывный. Между тем инструментом познания природы возникновения ц развития совокупности отношений в сфере ОРД по борьбе с латентной экономической и коррупционной преступностью остаются категории и институты оперативно-розыскной науки.
В числе категорий, которыми наука оперирует при объяснении явлений и процессов, латентность преступности в сфере экономики и коррупции должна занимать достойное место.
Административное, гражданское, банковское, налоговое, уголовное и уголовно-процессуальное, оперативно-розыскное и иное законодательство постоянно совершенствуется, что в свою очередь сказывается на количественно-качественных изменениях, происходящих в содержании понятия «латентная экономическая и коррупционная преступность». Однако эти процессы, несмотря на их теоретическую и практическую значимость, пока что не стали предметом углубленного изучения.
Криминологами давно доказано, что из-за высокого уровня латентности истинные масштабы преступных посягательств», в частности, в сфере экономики, значительно превышают регистрируемый уровень. Принимая во внимание данное обстоятельство, следует отметить, что ведомственная статистика вряд ли отражает реальное состояние как экономической, так и коррупционной преступности. Между тем при оценке деятельности, например, подразделений ЭБиПК руководители территориальных ОВД, имея в своем распоряжении сведения о количестве раскрытых тяжких и особо тяжких преступлений экономической и коррупционной направленности, в первую очередь принимают во внимание число лиц, уголовные дела в отношении которых направлены в суд, в расчете на 100 единиц штатной численности подразделений полиции (при этом коэффициент значимости показателя — 10)
[6, 29]. Аналогичным образом рассчитывается показатель раскрытия тяжких и особо тяжких преступлений коррупционной направленности.
В последнее время допущено некоторое снижение общего количества зарегистрированных преступлений экономической направленности. Так, в 2014 г. органами внутренних дел было выявлено всего лишь 97,6 тыс. преступлений, следствие по которым обязательно, тогда как в 2013 г. — 130 тыс. Такое положение дел, на наш взгляд, можно объяснить чередой изменений и дополнений, внесенных в уголовное, уголовно-процессуальное, налоговое и иное законодательство. Судебно-следственная практика не смогла так быстро их переосмыслить и перестроиться. К числу причин также можно причислить существенное сокращение в результате реформ штатной численности сотрудников ЭБиПК.
Со своей стороны, полагаем, что снижение количества выявленных экономических преступлений ни в коей мере не означает, что сфера экономики стала криминологически «чистой», поскольку немало преступлений в ней выявляется лишь спустя 2—3 года с момента их совершения. Таким образом, они оказываются в числе длящихся (продолжаемых) преступлений, а это, в свою очередь, сказывается и на уровне латентности экономической и коррупционной преступности. Чтобы избежать от подобных ситуаций, без усиления оперативно-розыскной работы вряд ли удастся, ибо преступления совершаются втайне.
Говоря об этом, нельзя не учитывать и то, что «в последние годы преступность все более приобретает характер международной и транснациональной, наблюдается возрастание ее консолидации» [7, с. 3]. Такого рода преступления чаще всего имеют место при незаконном выводе денежных средств за рубеж, легализации доходов, полученных преступным путем, при сбыте поддельных денег и ценных бумаг, а также в сферах лесозаготовок и обработки древесины, производства и оборота этилового спирта, спиртосодержащей и алкогольной продукции, оборота лекарственных средств и биологически активных добавок, интеллектуальной собственности, оборота водных биологических ресурсов.
Указанные выше черты присущи не только общеуголовным преступлениям, но и экономическим. Многолетняя практика свидетельствует о том, что данные виды преступлений не всегда удается сво-
евременно выявить и раскрыть. При этом традиционные формы и методы оперативно-розыскной работы, как показывают изучение и анализ практики, в последнее время не дают желаемого результата. В то же время некоторые руководители ОВД, вместо того чтобы заниматься поиском действенных средств борьбы с преступностью, продолжают «по старинке» нацеливать работу на корректировку статистических данных за счет постановки на учет дополнительных эпизодов по малозначительным преступлениям в сфере экономики. Думается, что тем самым ими искажается реальная картина состояния экономической преступности на обслуживаемой территории.
Проведенный нами анализ судебно-следствен-ной практики позволил выявить одну весьма тревожную тенденцию: повсеместно наблюдается увеличение числа лиц, осужденных по ч. 3 и 4 ст. 159 УК РФ, при одновременном уменьшении количества лиц, осужденных по ст. 290 УК РФ. Иными словами, «в последнее время чиновников все чаще наказывают не за взятки или же посредничество в них, а за мошенничество. То есть идет переквалификация тяжких статей на более мягкие. В результате преступнику удается избежать уплаты крупного денежного штрафа, в десятки раз превышающего сумму обещанного вознаграждения. Или более длительной отсидки». Чтобы не допустить впредь подобных фактов, был подготовлен законопроект о внесении в УК РФ новой статьи «Получение незаконного вознаграждения». Это — деньги, ценные бумаги или имущество, которые должностное лицо получило лично или через посредника.
Говоря о переквалификации совершенного деяния, нельзя не отметить качество и сложность документирования в соответствии с Федеральным законом «Об оперативно-розыскной деятельности» фактов взяточничества. Чиновники высшего и среднего звена управления в целях сокрытия следов преступления выстраивают многоуровневые законспирированные коррупционные схемы через преступные действия лиц, не имеющих официального отношения к органам власти (помощники, референты, секретари, советники, специалисты и т.д.). Они участвуют в коррупционных схемах как посредники при переговорах или получатели незаконного денежного вознаграждения для дальнейшей передачи. Разумеется, подобные действия преступников обу-
словливают необходимость поиска наиболее эффективных тактических приемов документирования в сочетании с аналитической и технической разведкой криминального подполья.
В последнее время подразделения ЭБиПК все чаще совместно с территориальными органами ФСБ России проводят комплекс мероприятий, преследующих цель выявления и фиксации данных, могущих быть в последующем доказательствами по делу. Такое сотрудничество позволяет изобличить взяточников, даже создавших законспирированные схемы.
Между тем нельзя не отметить, что обнаружение и закрепление фактических данных в процессе документирования — достаточно трудоемкая задача, на решение которой, при необходимости, ориентированы многие оперативные подразделения полиции. При этом руководители ОВД несут персональную ответственность за рациональное использование находящихся в их распоряжении сил и средств. В то же время отдельные из них, несмотря на существующий «запрет» распыления сил и средств, требуют принять дополнительные меры по противодействию «бытовой коррупции», т.е. малозначительным преступлениям коррупционной направленности, которые можно выявить и без проведения комплекса оперативно-розыскных мероприятий в системе образовательных учреждений, медицинских организаций, организаций, оказывающих социальные и жилищно-коммунальные услуги. Иными словами, неоперативные подразделения системы ОВД вполне могли бы справиться с данной задачей. Что же касается подразделений ЭБиПК, то их усилия, на наш взгляд, должны направляться на документирование коррупционных преступлений, совершаемых высокопоставленными должностными лицами с широким кругом полномочий, а не на противодействие «бытовой коррупции». Со своей стороны, полагаем допустимым осуществление оперативно-розыскной работы по широкому «фронту», охватывая как «элитарную», так и «бытовую» коррупцию, но в исключительных случаях. При этом следует учесть, что осуществление всего комплекса оперативно-розыскной работы — дорогостоящее удовольствие. Такая работа должна быть нацелена в первую очередь на выявление и раскрытие тяжких и особо тяжких преступлений экономической и коррупционной направленности. Благодаря
ей удается существенным образом сдерживать рост их латентности.
Как уже нами отмечалось, латентная преступность в сфере экономики и ее последствия вызывают особое беспокойство правоохранительных органов. По причине существования скрытой части совершенных преступлений в сфере экономики не представляется возможным иметь точные сведения об их реальном состоянии. Вследствие этого не располагаем также точными данными о размере материального ущерба, причиненного в результате их совершения. В настоящее время правоохранительные органы о количестве совершенных данных видов преступлений и величине нанесенного ими ущерба имеют лишь искаженное представление.
Профессор В.Е. Эминов о латентности, в частности организованной преступности, пишет: «...статистика по уголовным преступлениям сегодня дает весьма искаженное представление о реальных объемах и интенсивности организованной преступности в России в силу сверхлатентности многих ее видов.
По оценке некоторых экспертов, реальный объем организованной преступности в нашей стране, по меньшей мере, на порядок превосходит статистическое его отражение [8, с. 76]. Применительно к организованной преступности в экономической сфере латентная ее часть может более чем в 300 раз превышать зарегистрированную [9, с. 81].
Особенность формирования сверхлатентности как свойства современной организованной преступности в России состоит в том, что руководители значительной части ОПФ, благодаря коррупционным связям или своему должностному положению, могут непосредственно влиять на формирование статистики организованной преступности и эффективности мер борьбы с ней» [10, с. 23] .Разделяя мнение профессора В.Е. Эминова, отметим, что организованная экономическая преступность, сопряженная с коррупцией, на сегодня представляет наибольшую общественную опасность. Исследователи данное обстоятельство подчеркивают как одну из основных черт, характеризующих данный вид преступности [11].
При совершении латентных экономических и коррупционных преступлений в силу целого ряда субъективных и объективных факторов не обеспечивается в полном объеме реализация принципа
неотвратимости ответственности за их совершение. Профессор В.В. Лунеев, давая характеристику экономической преступности и власти, пишет: «Особенность отечественной экономической преступности — исключительная латентность. Регистрируемая величина ее и раньше не превышала пятой, десятой, а по некоторым деяниям и сотой части преступности [12, с. 19]. К 1990 г. эти показатели снизились в 3—7 раз [13, с. 21]. С распадом Союза, утратой социально-правового контроля и переходом к рыночной экономике многие экономические преступления выявляются не более чем в тысячной своей доле» [14, с. 507]. Мы видим, какую опасность представляют они, будучи незаявленными либо неустановленными, для экономики страны. На этом фоне, безусловно, повышается роль и значение ОРД и их подразделений ЭБиПК.
Многие криминологи высказывают свою озабоченность, изучая латентную преступность. Так, Э.И. Петров, Р.Н. Марченко и Л.В. Баринова подчеркивают, что «высокий уровень латентной преступности порождает у людей неверие в неотвратимость наказания, в способность правоохранительных органов, в том числе органов внутренних дел, эффективно бороться с ней. Ранее проводившиеся исследования показали, что преступления, совершаемые в сфере экономики, имеют очень высокий уровень латентности. Латентность преступлений в сфере экономики составляет: различных форм хищений — до 73%, обмана потребителей и заказчиков — от 92 до 95%, взяточничества — 98%» [15, с. 72].
Приведем еще одно криминологическое исследование, по результатам которого утверждается, что «к категории латентных сегодня относится до 70— 80% преступлений в сфере экономики, в том числе до 95% взяток и всех видов хищений, т.е. преступлений против собственности» [16, с. 240]. Из приведенных данных (с 1989 г. по 2016 г.) видно, что за указанный период существенных изменений в сторону снижения латентности не произошло. Сохраняется значительный разрыв между количеством реально совершенных в сфере экономики преступлений, о которых правоохранительные органы не осведомлены, и сведениями о них.
Проведенный нами анализ показывает, что нередко рассматриваемые преступления из простого их вида превращаются в сложный (многоэпизод-
ный, переходят в разряд длящихся). Более того, серьезные трудности возникают при прогнозировании преступности в сфере экономики, в результате чего снижается достоверность самих прогнозов, а это в свою очередь создает трудности при определении приоритетных направлений борьбы с ней.
Одним из действенных методов выявления латентной преступности в сфере экономики, на наш взгляд, является анализ сообщений, поступающих, прежде всего, от граждан, оказывающих содействие подразделениям полиции. По результатам анализа удается получить некоторые данные о степени распространенности, например, хищений бюджетных средств, выделяемых для реализации федеральных или региональных целевых программ, либо неправомерных действий, связанных с получением и освоением денежных средств «материнского капитала». Как известно, эти преступления характеризуются повышенной латентностью, другим способом не представляется возможным получить первичные данные о совершаемых (совершенных) преступлениях указанной категории.
Только благодаря квалифицированному использованию оперативно-розыскных сил, средств, методов и мероприятий подразделениями ЭБиПК устанавливаются не выявленные ранее преступления (т.е. не нашедшие отражения в статистических учетах), мотивы их сокрытия правоохранительными органами, обстоятельства, способствующие высокой латентности преступлений в сфере экономики и коррупционных проявлений.
Как известно, совершаемые хищения путем присвоения, растраты, факты мошенничества, взяточничества, как правило, завуалированы, в результате чего не удается их своевременно выявить. Помимо данного обстоятельства, на сегодня имеется множество, факторов, обусловливающих существование латентной (скрытой) преступности в сфере экономики (пробелы и просчеты в уголовном, уголовно-процессуальном, оперативно-розыскном и ином законодательстве; малозначительность причиненного преступлением ущерба; значительное сокращение штатной численности сотрудников, и, в первую очередь, подразделений ЭБиПК; проведение оперативно-розыскных и иных мероприятий при ограниченном финансовом обеспечении; слабое оснащение современными специальными техническими сред-
ствами; недостаточная социальная и правовая защита граждан, оказывающих содействие подразделениям полиции; ориентированность ныне действующей системы оценки на валовые показатели и т.п.).
Исходя из массива информации, аккумулированной в различных формах в подразделениях ЭБиПК (сообщения из оперативных источников, материалы оперативной проверки, дела оперативного учета, справки-меморандумы, аналитические обзоры, докладные записки и т.п.), представляется возможным определить примерную картину соотношения между выявленной и латентной преступностью в сфере экономики как в региональном, так и в отраслевом разрезах.
В этих же целях можно использовать возможности информационных систем в области обеспечения экономической безопасности по линии подразделений ЭБиПК. С их помощью осуществляется информационно-справочная и аналитическая поддержка оперативно-служебной деятельности названных подразделений. Данная система может аккумулировать информацию о мероприятиях по выявлению и раскрытию преступлений экономической и коррупционной направленности, информационно-аналитические материалы по приоритетным направлениям служебной деятельности, а также информацию о результатах исследований документов. Интегрированные банки данных постоянно пополняются за счет таких источников информации, как справки и акты, составляемые по результатам исследования документов; сообщения о проведенных мероприятиях по выявлению (раскрытию) преступлений, возмещению (предотвращению) материального ущерба, причиненного в результате совершения экономических и коррупционных преступлений. Думается, что разноплановые сведения, содержащиеся в этих документах, служат источником информации для выявления латентных преступлений в сфере экономики.
Следует отметить, что суть проблемы латент-ности преступности заключается в разработке такой методики, которая максимально позволяла бы определить фактический уровень латентности. В этом плане особого внимания заслуживают работы Г.А. Аванесова, К.К. Горяйнова, С.М. Иншакова, В.В. Лунеева, В.Д. Ларичева, В.Е. Эминова [17, 24, 27, 28] и многих других авторов. Так, профессор В.В. Лунеев, рассматривая преступность в целом,
выделяет латентную преступность и ее разновидности (незаявленные, неучтенные и неустановленные преступления). При этом под латентной преступностью автор понимает «реальную, но скрытую или незарегистрированную часть фактически совершенных преступлений» [18, с. 382]. Далее конкретизируется автором ее содержание: «Фактическая преступность нередко многократно превышает преступность, о которой осведомлена уголовная юстиция, а известная ей преступность — та ее часть, которая регистрируется и расследуется. Разность между учтенной преступностью и фактической и составляет латентную преступность. Она в некоторых странах, в том числе и в России, превышает зарегистрированную ее часть в 3—4—5 раз» [18].
В.В. Лунеев в своих работах дает развернутую характеристику латентной преступности, что, безусловно, заслуживает самого пристального внимания со стороны исследователей.
Другая часть криминологов несколько по-другому рассматривает латентную преступность, последняя, по их мнению, «представляет собой совокупность лиц и совершенных ими в конкретном регионе и в конкретный период времени преступных деяний, не зафиксированных в уголовной статистике» [19, с. 43—44]. Сторонники данной точки зрения в латентной преступности выделяют две части: 1) скрытую преступность (не выявленную правоохранительными органами); 2) скрываемую преступность (не нашедшую отражения в статистических учетах в результате неправомерных действий должностных лиц названных органов).
В криминологии можно встретить и иные подходы к рассмотрению понятия «латентность преступности». Так, Г.А. Аванесов, С.М. Иншаков и С.Я. Лебедев утверждают, что «латентная преступность образуется из совокупности преступлений, по каким-либо причинам не попавших в орбиту внимания органов, которым по закону предоставлено право расследовать или рассматривать дела о совершенных преступлениях, не выявленных этими органами и не нашедших отражения в учете уголовно наказуемых деяний, т.е. не зарегистрированных официальной системой уголовно-правовой регистрации» [20, с. 188]. Авторы выделяют следующие группы латентности преступлений: естественная латентность, пограничные ситуации и искусствен-
ная латентность. Отсюда следует, что названные группы, вместе взятые, и образуют латентную преступность. Иными словами, мы имеем дело с собирательным понятием. В этом плане латентная преступность ничем не отличается от обычной (традиционной) преступности. Однако это не означает, что между ними не существуют различия. Так, например, латентная экономическая и коррупционная преступность как массовидное явление возникла и существует по присущей ей закономерностям [21, с. 497—514; 515—531]. Обладает изменчивостью, что отражается в тенденциях ее развития (в прошлом, настоящем и, как прогноз, будущем). Кроме того, имеются совокупность характерных только латентной преступности количественные (уровень) и качественные признаки (структура и характер деяний).
Приведенные нами определения понятия «латентная преступность» заслуживают самого пристального внимания, ибо они имеют довольно прочную теоретическую основу.
Вот еще одно не менее интересное определение, которое содержится в проекте рекомендаций круглого стола «Проблемы латентности преступности экономической направленности». Латентная преступность определяется как «совокупность корыстных преступных посягательств, не повлекших уголовно-правовых мер реагирования и воздействия со стороны органов, осуществляющих преследование и привлечение виновных лиц к ответственности» [22, с. 4].
Результаты пресловутой «палочной» системы не отражают реальную картину экономической преступности. В свою очередь, «латентная преступность ... является серьезным криминогенным фактором, детерминирующим дальнейшее увеличение преступности» [21, с. 134].
С учетом сказанного приведем несколько ситуаций, очень схожих с преступными деяниями. Так, немало преступлений в сфере предпринимательства, которые завуалированы под гражданско-правовые сделки. Возникают большие сложности в оценке собранных сотрудниками подразделений ЭБиПК материалов на этапе доследственной проверки. Следователи чаще всего в них не усматривают признаков преступлений. В конечном счете принимается решение об отказе в возбуждении уголовного дела. Тем самым замаскированное деяние не попадает в официальный учет как совершенное
преступление. Одновременно подобного рода действия влекут негативные последствия, в том числе они способствуют увеличению числа скрытых преступлений в сфере предпринимательства.
Вот еще одна криминальная ситуация, которая зачастую должным образом не получает правовой оценки. Здесь речь идет о малозначительных, но многоэпизодных преступлениях в сфере экономики, выявление и раскрытие которых на сегодня отнесено к компетенции не подразделений ЭБиПК, а других служб полиции (уголовный розыск, участковые уполномоченные). Последние, в силу занятости и отсутствия определенных для этого навыков, как правило, целенаправленную работу не осуществляют. Сотрудники же подразделений ЭБиПК по причине отсутствия стимула (такие преступления не находят отражения в системе оценки результатов их деятельности) лишь попутно выявляют такого рода преступления. Отсюда можно заключить, что с криминологической позиции реально совершенные преступления экономической направленности (так называемые малозначительные), выявленные в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий, не перестают быть латентными.
Или другая ситуация, когда не все факты сбыта поддельных денег фиксируются в правоохранительных органах. Отчасти это происходит в результате недобросовестного отношения их сотрудников к своим служебным обязанностям. Безусловно, существуют и другие причины. Так, например, вынесение необоснованных постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела, или необоснованное прекращение уголовных дел, либо необоснованное вынесение оправдательных приговоров судом.
Как мы видим, достаточно много факторов, обусловливающих уровень латентности преступности в сфере экономики. При этом нельзя не заметить, что организованная экономическая преступная деятельность представляет повышенную общественную опасность.
Преступные деяния характеризуются тщательной маскировкой, которая достигается преимущественно путем придания им видимости легальной деятельности, последняя почти ничем внешне не отличается от обычного предпринимательства. Благодаря таким действиям лидерам и активным членам криминальных структур в сфере экономи-
ки удается долгое время безнаказанно продолжать совершать тяжкие и особо тяжкие преступления экономической направленности. Совершаемые ими противоправные действия будут считаться латентными до тех пор, пока не найдут отражения в официальных документах учета преступлений и лиц, их совершивших.
Исследователи справедливо отмечают, что уровень латентной преступности в сфере экономики сильно колеблется в пределах 30% и более от числа учтенных (заявленных). В то же время нельзя не отметить то обстоятельство, что «при анализе региональных различий преступности устанавливается, не связаны ли они с разной степенью латентности преступности в разных регионах. Может быть, в одном регионе более тщательно регистрируют все преступления, и за счет этого там преступность по результатам анализа статистики выглядит более высокой, чем в другом, где преступления не выявляют, скрывают» [23, с. 144].
Профессор В.В. Лунеев, опираясь на результаты исследования, утверждает, что «масштабы латентной преступности в точности, как правило, не известны. Они определяются путем применения различных социологических, статистических и аналитических методик (сравнительный анализ взаимосвязанных показателей уголовной статистики; сопоставление сведений уголовного учета с данными административных и дисциплинарных нарушений, с данными медицинских учреждений об оказании помощи по поводу телесных повреждений, со статистикой жалоб, заявлений, писем граждан в правоохранительные и другие государственные органы; опросы граждан, осужденных и заключенных; экспертные оценки специалистов и др.)» [21, с. 383].
Мы лишь отчасти разделяем мнение криминологов, утверждающих, что «достаточно эффективным методом выявления латентности является ее экспертная оценка. С ее помощью можно получить достоверные сведения о соотношении между выявленными и скрытыми преступлениями» [25, с. 47]. Напротив, полагаем, что при использовании данного метода в «чистом» его виде может присутствовать субъективная оценка, что, на наш взгляд, никак не позволяет сделать вывод о достоверности полученных сведений о фактическом состоянии рассматриваемого нами вида преступности. В связи
с этим рекомендуем перепроверять результаты, полученные в ходе применения указанного метода, с использованием иных способов и приемов. Только после этого можно сделать более или менее убедительный вывод.
Посредством сопоставления полученных данных в результате анализа оперативно-розыскной информации с данными уголовной статистики все больше убеждаемся в том, что преступления в сфере экономики получили некоторое распространение, не нашедшее своего отражения в статистике. Допустим, что граждане все чаще стали жаловаться на факты вымогательства со стороны должностных лиц в сфере ЖКХ, но, по данным уголовной статистики, не наблюдается роста названных видов преступлений. Отсюда можно предположить», что произошло увеличение их латентности.
В заключение считаем возможным отметить следующее.
Во-первых, латентность экономической и коррупционной преступности — относительно самостоятельный признак, характеризующий качественную сторону указанных видов преступности и он тесно взаимосвязан с организованной их формой. Особенно градо — и бюджетообразующие отрасли экономики отличаются высоким уровнем латентности. Снижение ее уровня — насущная задача сегодняшнего дня. Успешное ее решение зависит от многих факторов, в том числе научной разработки проблемы латентности путем объединения для этого усилий ученых в области юридических наук криминологического цикла в целом.
В-вторых, глубокое криминологическое исследование создает необходимую предпосылку для разработки научно обоснованных предложений и рекомендаций по совершенствованию деятельности органов внутренних дел и их подразделений ЭБиПК. Многолетняя практика показывает, что невидимым (скрытым) экономическим и коррупционным преступлениям можно противопоставить только комплекс мероприятий, проводимых на основе сочетания гласных и негласных начал.
Литература
1. Криминология. Особенная часть: Курс лекций / Под ред. проф. В.Д. Малкова. М.: Академия управления МВД России, 2010.
2. Иванов П.И., Беляева Л.И. Основные меры по борьбе с латентной преступностью в сфере экономики // Актуальные проблемы оперативно-розыскной и административной деятельности органов внутренних дел. 2014. № 3 (31). С. 3—9.
3. Лунеев В.В. Криминология: учебник для бакалавров. М.: Издательство Юрайт, 2013.
4. Аванесов Г.А. Криминология: учебник. М.: Академия МВД СССР, 1984. С. 175—176.
5. Шумилов А.Ю. Оперативно-розыскная наука в Российской Федерации: монография / А.Ю. Шумилов. В 3 т. М.: издательский дом Шумиловой И.И., 2013. Т. 1: Оперативно-розыскная деятельность и формирование науки о ней. С. 15—95.
6. Приказ МВД России от 31 декабря 2013 г. № 1040 «Вопросы оценки деятельности территориальных органов МВД России».
7. Стахов Я.Г. Уголовная политика и ее реализация субъектами Российской Федерации: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2006.
8. Хабалов В.И. Сотрудники правоохранительных органов об организованной преступности // Криминальная ситуация на рубеже веков в России. М., 1999.
9. Аслаханов А.А. Преступность в сфере экономики. М., 1997.
10. Эминов В.Е. Концепция борьбы с организованной преступностью в России. М.: ТК Велби; Проспект, 2007.
11. Шегабудинов Р.Ш. Организованная экономическая преступность, сопряженная с коррупцией: Монография. М., 2010.
12. Криминологические и правовые проблемы защиты экономической системы: Тезисы выступлений на расширенном заседании координационного бюро по криминологии. Горький, 1989.
13. Ларьков А.М. Проблемы предупреждения и расследования должностных преступлений в сфере экономики: Дис. ... д-ра юрид. наук. М., 1990.
14. Лунеев В.В. Криминология: учебник для бакалавров. М.: Юрайт, 2013.
15. Петров Э.И., Марченко Р.Н., Баринова Л.В. Криминологическая характеристика и предупреждение экономических преступлений: Учеб. Пособие. М.: Академия МВД России, 1995.
16. Акаева А.А. Латентность преступности против собственности и ее причины // Закономерности
преступности, стратегия борьбы и закон / Под ред. Проф. А.И. Долговой. М.: Российская криминологическая ассоциация, 2001.
17. Конев А.А. Основные криминологические характеристики латентной преступности. Омск, 1980.
18. Лунеев В.В. Курс мировой и российской криминологии: Учебник: в 2 т. Т. 1: Общая часть. М.: Юрайт, 2011.
19. Криминология. Общая часть: Курс лекций / Под ред. Проф. В.Д. Малкова. М.: Академия управления МВД России, 2009.
20. Криминология: Учебник для студентов вузов, обучающихся по специальности 021100 «Юриспруденция» / Аванесов Г.А., Иншаков С.М., Лебедев С.Я., Эриашвили Н.Д. / Под редакцией Г.А. Аванесова. 4-е изд., перераб. и доп. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2007.
21. Лунеев В.В. Криминология: Учебник для бакалавров. М.: Юрайт, 2013.
22. Проблемы латентности преступности экономической направленности: Проект рекомендаций круглого стола (НИЦ № 3 ВНИИ МВД России, 25 октября 2013 г.). М., 2013.
23. Криминология: Учебник / под общ. ред. А.И. Долговой. 4-е изд., перераб. и доп. М.: Норма; ИНФРА-М, 2013.
24. Лунеев В.В. Контроль над преступностью: надежны ли показатели? // Государство и право. 1995. № 7. С. 89—102.
25. Криминология. Общая часть: Курс лекций/ Под ред. проф. В.Д. Малкова. М.: Академия управления МВД России, 2009.
26. Иванов П.И., Беляева Л.И. Теория оперативно-розыскной деятельности о латентности экономических и коррупционных преступлений // Актуальные проблемы оперативно-розыскной и административной деятельности органов внутренних дел. 2014, № 4 (32). С. 3—16.
27. Горяинов К.К. Латентная преступность в России: опыт теоретического и прикладного исследования. М., 1994.
28. Горяинов К.К., Исиченко А.П., Кондратюк Л.В. Латентная преступность. М., 1994.
29. Распоряжение МВД России от 31 мая 2013 г. № 1/5107 «О системе изучения и оценки оперативно-служебной деятельности территориальных органов МВД России по обеспечению экономической безопасности и противодействия коррупции».
