CC BY
96Т. В. Гудкова1
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ЭВОЛЮЦИЯ ФИРМЫ: ОТ КЛАССИЧЕСКОЙ КОНЦЕПЦИИ К ЦИФРОВОЙ ЭКОСИСТЕМЕ
Рассматриваются эволюция теории фирмы и прикладные аспекты этого процесса (изменение условий, в которых фирма осуществляет хозяйственную деятельность, активное проникновение в жизнь человека и в производственный процесс интернета и цифровых технологий). Показано, что трансформационные процессы, происходящие в современном обществе и в эко -номике, требуют уточнения и дальнейшего развития теоретических основ и методологических подходов к определению сущности фирмы.
Ключевые слова: теория фирмы, цифровая экономика, цифровая трансформация, бизнес-эко-система.
УДК 334.012
Теоретические основы
В экономической теории существуют различные подходы к изучению фирмы, в частности, неоклассический, маржиналистский, технологический, бихевиористский, эволюционный, институциональный и др. Известный исследователь экономики фирмы Ф. Махлуп в своих работах дает определение организаций этого типа [30]. В эпоху цифровых технологий традиционные способы деятельности трансформируются, а фирма из классического предприятия превращается в сложную сетевую структуру, становясь частью цифровой бизнес-экосистемы. Прежде чем рассматривать прикладные аспекты этого процесса, кратко изложим эволюцию теории фирмы.
Исторически первой принято считать классическую теорию А. Смита, согласно которой существование предприятия обосновывается как первичная форма разделения труда и специализации [12]. Традицию классической теории продолжил А. Маршалл, развивая технологическую концепцию фирмы [9]. Неоклассическая теория ограничивает поведение фирмы единственной целью - максимизацией прибыли и стандартным набором инструментов - воздействием на издержки и размер производства. Изменения в практике и экономической реальности привели к необходимости дополнения постулатов неоклассической теории фирмы, поскольку за границами ее внимания оказались некоторые компоненты внутренней среды фирмы и предпосылки ее возникновения.
В конце Х1Х в. возникает институциональное направление, нацеленное на исследование и объяснение причин появления фирмы как института и на выявление закономерностей его формирования, развития и исчезновения [5]. Согласно этой теории, рынок и фирма являются альтернативными способами заключения контрактов: рынок может представлять собой внешний контракт, а фирма - внутренний [19].
1 Татьяна Викторовна Гудкова, доцент кафедры политической экономии экономического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова, канд. экон. наук.
Глобальные процессы, происходящие в мировой экономике, повлияли на формирование во второй половине ХХ в. новой институциональной экономической теории. Методологические основы теории сформированы в соответствии с положениями неоклассической теории и дополнены теорией транзакционных издержек, основы которой заложили «старые» институционалисты (Р. Коуз, Т. Веблен, У. Митчел и др.). Новый этап в развитии институциональной теории определила теория построения нового индустриального общества и различных его разновидностей (цивилизации третьей волны, электронного общества, технотронной эры etc.). Новое индустриальное общество Дж. Гэлбрейта, характерными особенностями которого становятся активная роль государства, глобальное планирование и слияние крупных корпораций с государством, нашло продолжение в идеях Э. Тоффлера о сверхиндустриальной цивилизации. Дж. Гэлбрейт ввел понятия техноструктура и зрелая корпорация, основой которой служит «соединение передовой техники с массированным применением капитала» [26]. Э. Тоффлер формирует концепцию адаптивной корпорации, которая должна не только использовать свое монопольное положение и эффект от масштаба, но и приспосабливаться к запросам как своих работников, так и клиентов [36]. В 1980-х гг. была сформулирована и широко известная сегодня теория стейкхолдеров [25], под которыми понимают любых индивидуумов, группы или организации, которые существенно влияют на принятие фирмой решений или оказываются под воздействием этих решений.
Зарождение новой институциональной теории принято относить к 1960-1970 гг. Приблизительно в это же время, в 1970-х гг. начала формироваться постнеоклассическая наука, характерной чертой которой является междисциплинарный подход к решению научных задач [13]. Поведенческая экономическая теория объединила психологию и экономическую теорию. При этом процессы, происходящие в экономической системе и на рынках, исследуются с учетом того, что отдельные агенты испытывают определенные трудности в принятии решений [32]. В конце XX в. развивается эволюционная теория фирмы. В данной теории фирму, как правило, рассматривают как один из объектов в среде с аналогичными объектами, которую можно сопоставить с биологической популяцией [33]. Комплексное использование знаний ряда научных дисциплин (психологии, социологии, биологии, физики, математики и др.) позволяет глубже понять и оценить сложные экономические, социально-политические и общественные процессы, инициированные научно-техническим прогрессом.
Еще одной характеристикой современной постнеоклассической науки является широкое применение идей и методов синергетики - теории самоорганизации и развития сложных систем любой природы. С точки зрения основоположника синергетики Г. Хаке-на, современная наука имеет дело с очень сложно организованными системами разных уровней [14], объединение которых не сводится к их простому сложению (целое не равно сумме частей) - оно качественно иное. Подчеркнем, что объектами современной науки становятся именно сложные системы (медико-биологические, экологические, включая биосферу в целом, биотехнологические (генная инженерия) и т. д.), а все высокие технологии конца XX - начала XXI в. зарождаются в форме фундаментальных исследований, как правило, комплексного и междисциплинарного характера.
В конце прошлого столетия Дж. Ф. Мур сформулировал концепцию предпринимательской экосистемы (business ecosystems). В нее входят компании, поставщики, потребители и даже конкуренты, взаимодействие с которыми помогает достигать больших результатов [31]. Описывая технологическую составляющую бизнес-экосистем, различные исследователи проводят аналогию c процессами в живой природе и в техни-
ческой сфере, применяя законы экологии для информационного мира [21]. В подобной системе партнеры и конкуренты создают команду, объединяя свои знания и ресурсы для совместной работы над проектами в режиме взаимной полноты информации; при этом они продолжают соперничать в других процессах [3]. «Социальная паутина» (social web) - экосистема соучастия, внутри которой ценности создаются благодаря объединению вкладов множества участников, в совокупности с «семантической паутиной» (semantic web) - экосистемой данных, в которой ценности создаются благодаря интеграции структурированных данных из множества источников, образуют системы коллективного знания [29]. Современные организации превращаются в смешанные сообщества, в которых взаимодействуют люди и цифровые агенты. Таким образом, современные фирмы можно рассматривать как живые компании (living companies) [4] или обучающиеся организации (learning companies) [34], которые в условиях повсеместного присутствия цифровых технологий становятся цифровой бизнес-экосистемой (digital business ecosystems) [22]. Анализируя такую систему, следует оценивать не отдельных ее участников, а совокупные характеристики всей системы.
В условиях цифровой экономики появляются новые правила ведения бизнеса, сильно влияющие на функционирование современной фирмы. В цифровой бизнес-экосистеме изменяется структура организации, происходит переход к сетевой экономике и экономике, основанной на знаниях, что обеспечивает непрерывные инновации, доступ к знаниям, глобальным цепочкам добавленной стоимости, специфическим сервисам и т. д. [23]. Традиционная фирма в новых условиях превращается в цифровую, проходя путь цифровой трансформации (digital transformation). Подобная компания (digital enterprise) использует информационные технологии (ИТ) в качестве конкурентного преимущества во всех сферах деятельности: в производстве, бизнес-процессах, маркетинге, взаимодействии с клиентами и т. д.
Основные качественные изменения в концепции фирмы связаны с двумя эпохами развития общества - индустриальной и постиндустриальной. Бурное развитие науки, техники, информационных технологий в последние годы, а также их активное внедрение в экономическую жизнь вызвали изменения, связанные с развитием качественно новых технологий материального производства. Но важно отметить, что освоение новых цифровых технологий возможно не в случае отказа от индустриализации при переходе к постиндустриальному обществу, а через реиндустриализацию на качественно новой технологической основе. Следствием столь глубоких трансформаций является рождение нового индустриального общества второго поколения (НИО.2), которое по спирали отрицания отрицания (новое индустриальное общество Дж. К. Гэлб-рейта - миражи постиндустриализма - НИО.2) воспроизводит в новом качестве доминирование индустрии в экономике [2].
Одно из важнейших последствий проникновения цифровых технологий в экономику, по мнению Д. Тапскотта [35], - возможность радикального снижения трансак-ционных издержек фирмы, в первую очередь издержек поиска информации и заключения договоров. Как следствие следует ожидать возникновения форм бизнеса, исключающих посредников, и появления возможности прямого взаимодействия потребителей с поставщиками. По мере цифровизации экономики будут появляться виды бизнеса и процессы с возрастающей отдачей от масштаба, а не с убывающей, как в отраслях реальной экономики и традиционных экономических моделях, а внедрение технологии блокчейн и шифрования позволит снизить издержки оппортунистического поведения в некоторых сферах деятельности [8]. Экономическая теория не может оставить
без внимания подобные явления, которые вносят изменения и в экономические категории, и в понятийный аппарат. Возможно, применение методологических основ и инструментария экономической теории позволит дополнить теорию фирмы и выявить особенности ее функционирования в цифровой среде (табл. 1).
Таблица 1
Эволюция теории фирмы (составлено автором)
Теория фирмы Тип общества Основные факторы производства
Классическая (А. Смит) Индустриальное (конец XVIII в. - первая половина ХХ в.) Капитал, технологии
Неоклассическая (А. Маршалл, Л. Вальрас, Дж. Б. Кларк и др.)
Институциональная (Р. Коуз, Т. Веблен, У. К. Митчелл, Д. Р. Коммонс и др.)
Новая институциональная (Д. Белл, Дж. Гэлбрейт, Э. Тоффлер, Д. Норт, О. Уильямсон и др.) Новое индустриальное (постиндустриальное, информационное) (вторая половина ХХ в. - начало XXI в.) Знания, информация
Эволюционная (Р. Нельсон, С. Уинтер, Дж. Ходжсон и др.)
Поведенческая (Г. Беккер, Д. Канеман, Р. Талер и др.)
Концепция «цифровой» фирмы Новое индустриальное (НИО.2) Информационные (цифровые) технологии
Прикладные аспекты
В XIX в. экономический рост обеспечивался внедрением производственных технологий; в начале XX в. и ближе к его середине - активным распространением управленческих технологий, а ближе к концу прошлого столетия мы наблюдали активное развитие финансовых технологий. В начале нового тысячелетия основным фактором роста становятся высокоинтеллектуальные технологии, а компании цифрового сектора выходят на первый план и становятся точками роста.
В США, по первоначальным оценкам Бюро экономического анализа (BEA), в период 2006-2016 гг. цифровая экономика (digital economy) была движущей силой роста внутреннего валового продукта (ВВП) страны, так как реальная добавленная стоимость в этом секторе ежегодно опережала общий рост экономики, а во время рецессии в 20082009 гг. смягчила спад ВВП. За весь период статистических измерений (2006-2016 гг.) реальная цифровая экономика в США выросла в среднем на 5,6 %, а реальный ВВП -всего на 1,5 % [20]. В России совокупный объем цифровой экономики в период 20112015 гг. увеличился на 59 % и растет практически в 9 раз быстрее, чем ВВП, хотя со-
отношение между объемом цифровой экономики в ВВП России (3,9 %) практически в три раза ниже, чем в США (10,9 %) [15].
На сегодняшний день одной из наиболее острых проблем является отсутствие точного и универсального определения, разъясняющего, какие виды деятельности должны быть включены в анализ цифровой экономики. В основном, это обусловлено быстроменяющейся природой цифровых технологий, которые используют производители и потребители. Бюро экономического анализа (БЕЛ) определяет цифровую экономику прежде всего с точки зрения интернета и анализирует тесно связанный с ним сектор информационно-коммуникационных технологий (ИКТ)2: цифровую инфраструктуру, необходимую для существования и функционирования компьютерной сети; цифровые транзакции, которые происходят с использованием этой системы («электронная коммерция»), и контент, который пользователи создают и к которому получают доступ («цифровые медиа»).
Не менее сложным для определения оказалось и понятие цифровой платформы, являющейся одним из инструментов цифровой трансформации отраслей экономики и позволяющей компании стать частью бизнес-экосистемы. В мировой практике четкое определение еще не устоялось, но отечественные разработчики цифровых платформ предприняли попытку сформулировать общую концепцию, которая будет совершенствоваться по мере тестирования на реальных проектах. Цифровая платформа была определена ими как «система алгоритмизированных взаимовыгодных взаимоотношений значимого количества независимых участников отрасли экономики (или сферы деятельности), осуществляемых в единой информационной среде, приводящая к снижению транзакционных издержек за счет применения пакета цифровых технологий работы с данными и изменения системы разделения труда» [24]. Были определены основные типы цифровых платформ: инструментальная, инфраструктурная и прикладная, которые позволят повысить эффективность управления в целом ряде отраслей (сельское хозяйство, транспорт, государственное управление и т. д.).
Анализируя результаты деятельности компаний, активно использующих цифровые платформы, отметим, что их капитализация растет очень быстро и значительно. Пять крупнейших высокотехнологичных компаний за последний год увеличили свою капитализацию почти на 500 млрд долларов, и теперь она в совокупности сопоставима с ВВП Германии, которая входит в первую десятку крупнейших экономик мира (табл. 2). Именно эти корпорации являются ведущим звеном экономического роста США [10].
Выручка крупнейших публичных отечественных компаний из сектора ИКТ в 2017 г. составила менее 1 % от выручки 1000 крупнейших мировых компаний [15]. Российские компании пока слабо представлены на мировой арене, а в некоторых сегментах рынка они очень сильно уступают иностранным конкурентам, например в 1Т- сфере (табл. 3). При этом отметим, что данный сегмент - достаточно привлекательный и быстрорастущий, так как глобальный рост расходов на информационные технологии в 2017 г. возобновился, и, по прогнозам, в 2018 г. они увеличатся еще на 4,5 % и составят 3,68 трлн долларов [27].
В последние годы в мировой экономике в высокотехнологичных отраслях наблюдается взрывной рост компаний-«единорогов», стартапов с капитализацией более
2 Определение сектора ИКТ, используемое BEA, в целом соответствует международно признанному, разработанному статистическими управлениями ОЭСР и ООН.
Таблица 2
Капитализация крупнейших высокотехнологичных компаний в сравнении с ВВП (номинальное значение) различных стран мира в 2018 г.*
Высокотехнологичные компании Капитализация компании, млрд долл. ВВП стран мира, млрд долл.
Amazon.com Inc. (США) 802 1024 (Индонезия)
Microsoft Corp. (США) 789 794 (Нидерланды)
Google - Alphabet Inc. (США) 737 791(Турция)
Apple Inc. (США) 720 665 (Швейцария)
Facebook Inc. (США) 413 428 (Таиланд)
Всего 3 461 3 591 (Германия)
* Составлено автором на основе данных: http://www.imf.org/external/index.htm, https:/ /ru.fxssi.com/
Таблица 3
Рейтинг крупнейших отечественных и зарубежных IT- компаний в 2016 г.1
Отечественные компании Выручка, млрд долл.2 Зарубежные компании Выручка, млрд долл.
Ростех 3,31 Google-Alphabet (США) 77,2
НКК 2,70 IBM (США) 80,8
Ланит 1,89 Facebook (США) 17,9
Softline 0,94 Tencent Holdings (Китай) 16,3
Техносерв 0,86 Accenture (Ирландия) 33,5
РТИ 0,74 Baidu (Китай) 10,5
Лаборатория Касперского 0,71 Tata Consultancy Services (Индия) 16.6
1С 0,61 Cognizant Technology (США) 12,4
ITG 0,60 RELX Group (Великобритания) 9,1
АйТеко 0,49 Capgemini (Франция) 13,2
Всего 12,85 Всего 287,5
1 Составлено автором на основе данных: http://www.tadviser.ru/index.php, http:// www.forbes.ru/
2 Рассчитано по курсу доллара на 31.12.2016.
одного млрд долларов, но еще не вышедших на IPO (табл. 4). Более 50 % компаний-«единорогов» осуществляют свою деятельность на территории США, 23 % принадлежат Китаю, остальные - Индии, Великобритании, Германии и Южной Корее. Наиболее успешная российская компания-«единорог» Avito3 по итогам 2017 г. не смогла даже войти в список 200 самых дорогих непубличных технологических компаний, стоимость которых свыше 1 млрд долларов [18]. Согласно исследованиям, рост российских стар-тапов сегодня сдерживается, в основном, недостаточным объемом финансирования. Поскольку объем государственного финансирования научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ (НИОКР) в России в целом соответствует уровню развитых стран (0,4 % ВВП), видимо, проблемы возникают с привлечением средств частных инвесторов - их объем в последние годы показывает отрицательную динамику [15].
Таблица 4
Капитализация крупнейших высокотехнологичных компаний-«единорогов» в сравнении с ВВП (номинальное значение) различных стран мира в 2017 г.*
Компании-«единороги» Капитализация компании, млрд долл. ВВП стран мира, млрд долл.
Uber (США) 68 68,2 (Гватемала)
Didi Chuxing (Китай) 50 50,4 (Хорватия)
Xiaomi (Китай) 46 48,8 (Белоруссия)
AirBnB (США) 29,3 29,3 (Камерун)
SpaceX (США) 21,2 21,2 (Непал)
Всего 214,5 227 (Финляндия)
* Составлено автором на основе данных: http://www.imf.org/external/index.htm, https:/ /howmuch .net, https: //www. cbinsights.com/.
В 2016 г. капитализация 229 компаний-«единорогов» составляла 1,3 трлн долларов, что сопоставимо с ВВП нашей страны (по данным Росстата, 1,28 трлн долларов в номинальном выражении). Среди этих стартапов выделяются компании, получившие название десятирогов (decacorn) (всего 21 компания). Эти компании, так называемые суперединороги, становятся новыми точками роста китайской экономики. К ним относятся компании с капитализацией более 10 млрд долларов, аффилированные с тремя гигантами в сфере стартапов этой страны - Baidu, Alibaba и Tencent, создающими открытые инновационные платформы в различных областях (транспорт, медицина и т. д.) [28].
Возникнув и развиваясь на уровне фирмы (микроуровне), цифровые платформы впоследствии оказывают существенное влияние на экономику в целом (макроуровень). Экономической теории еще предстоит описать ряд эффектов, связанных с «плат-
3 Интернет-сайт для размещения объявлений о товарах и услугах частных лиц и компаний.
формизацией» экономики (трансграничных процессов, сетевых эффектов, моделей совместного потребления и др.), а на практике, по мнению К. Шваба, основателя и бессменного президента Всемирного экономического форума (ВЭФ), мы уже стоим на пороге четвертой промышленной революции, которая характеризуется огромной скоростью внедрения новейших технологий и сопровождается мощнейшей конкуренцией [16]. В 2G17 г. новая «цифровая» промышленная революция вошла в решающую фазу -по оценке Глобального института McKinsey (MGI), уже каждый второй житель нашей планеты подключился к интернету [15], а в США еще в 2G15 г. 75 % населения использовали его для приобретения товаров и услуг [2G].
Включение в новую промышленную революцию принципиально важно как для стран, так и для компаний. В современном мире уже и конкуренция становится цифровой, появилось даже понятие digital competition, следовательно, фирмам необходимо постоянно искать новые конкурентные стратегии. Основной задачей для большинства игроков, стремящихся к укреплению своих позиций на рынке, в ближайшее время будет цифровая трансформация, которая меняет все бизнес-процессы компании, в том числе производственные и процесс взаимодействия с партнерами и клиентами. Альтернативный вариант - уход с рынка или перемещение на его глубокую периферию.
В Германии еще в 2G11 г. была принята стратегия « Индустрия 4.G» (Industry 4.G), основанная на концепции взаимодействия виртуальной и физической системы производства на глобальном уровне [16]. В соответствии с этой стратегией немецкая про-мышленость к 2G3G г. должна внедрить в производственную инфраструктуру индустриальный интернет (Industrial Internet of Things, IIoT), концепция которого построена на автономности устройств (датчиков, коммутационного оборудования и т. д.) и их способности взаимодействовать самостоятельно, без участия человека. Это позволит повысить эффективность производственных и технологических процессов и усилит конкурентоспособность предприятий различных отраслей. Аналогичные программы приняты и в других промышленно развитых европейских странах: High Value Manufacturing Catapult в Великобритании, Usine du Futur во Франции, Fabbrica del Futuro в Италии, Smart Factory в Нидерландах, Made Different в Бельгии и т. п. [11]. В США, где высокотехнологичные компании относятся к частному сектору, в 2G14 г. был основан Консорциум промышленного интернета - некоммерческая организация, объединяющая 25G компаний из 3G стран, основной целью которой является продвижение промышленного интернета в международном масштабе и содействие обмену передовым опытом его внедрения.
В России в 2G17 г. стартовала программа «4.G RU»4, направленная на создание единого цифрового пространства промышленности, которое станет основой для внедрения цифровых технологий на всех этапах отечественного промышленного производства. В перспективе цифровое пространство промышленности станет открытой информационной экосистемой, в рамках которой российские IT-компании смогут предлагать специализированные инструменты и приложения для удобства работающих в системе производителей и их поставщиков. Реализация данной программы позволяет
4 Осуществляется при поддержке Минпромторга РФ. Более подробно см.: http:// minpromtorg.gov.ru/press-centre/news/#!ctartovala_programma_sozdaniya_edinogo_cifrovogo_ prostranstva_promyshlennosti_4G_ru
Минпромторгу РФ проводить более точный мониторинг состояния промышленности страны и оперативно реагировать на изменения конъюнктуры рынка, предлагая адресные меры стимулирования тех отраслей, которые больше всего нуждаются в поддержке.
В 2018 г. при участии Минпромторга РФ было проведено исследование 200 крупных и средних отечественных промышленных предприятий, из них приблизительно 60 % относятся к отраслям станкостроения и тяжелого машиностроения. Выявлено, что только 14 % этих предприятий находятся на высокой стадии готовности к цифровой трансформации (доля установленных на этих предприятиях станков с ЧПУ превышает 50 %). По итогам исследования отечественного высокотехнологичного комплекса, проведенного Институтом экономических стратегий РАН, в котором участвовали представители практически каждого пятого отечественного предприятия оборонно-промышленного комплекса, экспертами также был сделан вывод о его слабой готовности к цифровой трансформации [6]. Несмотря на то, что в ряде отраслей (ИКТ, образование, финансы) по уровню цифровизации мы приближаемся к мировым показателям, во многих ключевых отраслях (добывающая и обрабатывающая промышленность, транспорт и др.) Россия все еще отстает от ведущих европейских государств.
Наша страна практически в два раза отстает от ведущих стран мира и по объему инвестиций частных компаний в цифровизацию: в России этот показатель составляет всего 2,2 % ВВП, в США - 5 %, а в странах Западной Европы - 3,9 %, что снижает их конкурентоспособность на международном уровне и в некоторых сегментах отечественного рынка (секторах электронной торговли, поисковых систем и др.). Доля государственных расходов на цифровизацию в ВВП еще ниже: 0,5 % против 5,3 % в США и 3,7 % в странах Западной Европы [15].
Цифровой переход - это важная и сложная задача, и России необходимо ориентироваться на долгосрочную перспективу, потому что без этого невозможен «выход из колеи» развития [1]. Этот переход предусматривает комплексные изменения на уровне компаний и государства. С 2014 г. в нашей стране активно реализуется долгосрочная программа «Национальная технологическая инициатива», направленная на создание условий для обеспечения лидерства отечественных компаний на мировых высокотехнологичных рынках. В 2017 г. в Указе Президента РФ стратегически важным для России направлением определено развитие цифровой экономики, которое в перспективе будет влиять на ее конкурентоспособность на мировых рынках [17]. В июле 2017 г. была утверждена программа по развитию цифровой экономики в Российской Федерации до 2035 г.
Список литературы
1. Аузан, А. А. «Эффект колеи»: проблема зависимости от траектории предшествующего развития - эволюция гипотез / А. А. Аузан // Вестник Моск. ун-та. - Серия 6: Экономика. -М.: Изд-во МГУ, 2015.
2. Бодрунов, С. Д. Ноономика. Будущее: четвертая технологическая революция обусловливает необходимость глубоких изменений в экономической и социальной жизни / С. Д. Бодрунов // Экономическое возрождение России. - 2018. - № 2 (56).
3. Беккер К. Словарь тактической реальности. Культурная интеллигенция и социальный контроль / К. Беккер. - М.: Ультра. Культура, 2004.
4. Гиус, А. Живая компания. Рост, научение и долгожительство в деловой среде / А. Гиус. -М.: Манн, Иванов и Фербер, 2013.
5. Гудкова, Т. В. Современные концепции фирмы: от конкуренции к глобальной коалиции / Т. В. Гудкова // Экономика и предпринимательство. - 2017. - № 2-2 (79-2).
6. К «цифре» готов? Оценка адаптивности высокотехнологичного комплекса России к реалиям цифровой экономики: итоговый доклад. - М.: ИНЭС, 2018.
7. Кастельс,М. Информационная эпоха. Экономика, общества, культура / М. Кастельс. -М.: ГУ ВШЭ, 2000.
8. Козырев, А. Н. Цифровая экономика и цифровизация в исторической ретроспективе / А. Н. Козырев. Дата публикации: 2017-11-11. Режим доступа: Ьйр8://те&ит.сот/сет1-га8/циф-ровая-экономика-и-цифровизация-в-исторической-ретроспективе-1 ad034c 16373.
9. Маршалл, А. Принципы экономической науки / А. Маршалл. - М.: Прогресс, 1993.
10. Пороховский, А. А. Большой бизнес в США: динамика и сферы влияния / А. А. Поро-ховский, В. С. Фомина // США и Канада: экономика, политика, культура. - 2017. - Октябрь. -№ 10 (574).
11. Садовский, Г. Л. Анализ современных тенденций цифровой трансформации промышленности / Г. Л. Садовский // Молодой ученый. - 2017. - №14. - С. 427-430. - URL https:/ /moluch.ru/archive/148/41804/ (дата обращения: 17.07.2018).
12. Смит, А. Исследование о природе и причинах богатства народов / А. Смит. - М.: Эксмо, 2007.
13. Степин В. С. Теоретическое знание / В. С. Степин. - М.: Прогресс-Традиция, 2000.
14. Хакен, Г. Тайны природы. Синергетика: учение о взаимодействии/ Г. Хакен. - М.; Ижевск, 2003.
15. Цифровая Россия: новая реальность: отчет экспертной группы Digital McKinsey. Дата публикации: 2017-06. Режим доступа: https://www.mckinsey.com/~/media/McKinsey/ Locations/Europe%20and%20Middle%20East/Russia/Our%20Insights/Digital%20Russia/Digital-Russia-report.ashx.
16. Шваб, К. Четвертая промышленная революция / К. Шваб. - М.: Эксмо, 2016.
17. Указ Президента РФ от 09.05.2017 № 203 «О Стратегии развития информационного общества в Российской Федерации на 2017 - 2030 годы».
18. $1B+ market map: The world"s 197 unicorn companies in one infographic. Available at: https://www.cbinsights.com/research/unicorn-startup-market-map. (Accessed May 19, 2017).
19. Alchian, А. Production, information costs, and economic organization / А. Alchian, Н. Demsetz // The American Economic Review. - Vol. 62, № 5. - 1972. - Dec.
20. Barefoot, К. Defining and Measuring the Digital Economy. Available / К. Barefoot,
D. Curtis, W. Jolliff, J. R. Nicholson, R. Omohundro at: https://www.bea.gov/digital-economy/_pdf/ defining-and-measuring-the-digital-economy.pdf. (Accessed Marsh 15, 2018).
21. Chang, E. Digital Ecosystems: A Next Generation of the Collaborative Environment /
E. Chang, M. West // WAS, 2006.
22. Coralio, A. The Digital Business Ecosistem / A. Coralio, G. Passiante, A. Prertcipe. -Edward Elgar Publishing Limited, 2007.
23. Digital Business Ecosystems. Available at: http://www.digital-ecosystems.org/dbe-book-2007 (Accessed April 22, 2017).
24. Digital platforms. Data economy Russia 2024. Available at: http://d-russia.ru/wp-content/ uploads/2018/04/digital_platforms.pdf (Accessed April 25, 2018).
25. Freeman, R. Strategic Management: A stakeholder approach / R. Freeman. - Boston: Pitman, 1984.
26. Galbraith, J. K. The New Industrial State / J. K. Galbraith. - Houghton Mifflin, Boston, 1967.
27. Gartner Says Global IT Spending to Reach $3.7 Trillion in 2018. Available at: https:// www.gartner.com/newsroom/id/3845563 (Accessed January 16, 2018).
28. Graziani, T. Study of 151 Chinese Unicorns shows Beijing №1 City for Startups, April 30, 2018. Available at: https://walkthechat.com/study-151-chinese-unicorns-shows-beijing-1-city-startups/
29. Gruber, T. Collective knowledge systems: Where the Social Web meets the Semantic Web / T. Gruber // Web Semant. - 2008. - 6(1).
30. Machlup, F Theory of the firm: marginalistic, behavioral and management / F. Machlup // American Economic Review. - 2002.
31. Moore, J. F. The Death of Competition: Leadership and Strategy in the Age of Business Ecosistems / J. F. Moore. - N.Y.: Harper Business, 1997.
32. Mullainathan, S. Behavioral Economics / S. Mullainathan, R. Thaler // NBER Working Paper. - 2000. - № 7948.
33. Nelson, R. R. An Evolutionary Theory of Economic Change. Cambridge / R. R. Nelson, S. G. Winter. - Mass.: Harvard Univ. Press, 1982.
34. Senge, P. The fifth discipline. The Art and Practice of the Learning Organization / P. Senge. - Century Business, 1992.
35. Tapscott, D. The Digital Economy Anniversary Edition: Rethinking Promise and Peril In the Age of Networked Intelligence, McGraw-Hill, 2014.
36. Toffler, A. The Adaptive Corporation / А. Toffler. - Gower, 1985.
T. V. Gudkova. Economic evolution of a company: from the classic concept to a digital ecosystem. In recent decades, there have been significant changes in the conditions in which the company carries out its business activities. As in everyday life, and in the production process, increasingly penetrate the Internet and digital technology. The transformation processes taking place in modern society and in the economy require the solution of the problem of clarification and further development of the theoretical foundations and methodological approaches to the definition of the essence of the firm.
Keywords: theory of firm, digital economy, digital transformation, business ecosystem.
