CC BY
19
заться от своих намерений. Закономерен вопрос, в какой мере это будет соответствовать интересам Европы.
«Ислам и общественное развитие в начале XXI века»,
М., 2005 г., с. 136-145.
В. Беляков,
кандидат исторических наук
ЕГИПЕТ: РОЖДЕНИЯ «ВТОРОЙ РЕСПУБЛИКИ»?
Вступая в 2005 год, египтяне знали, что он будет отмечен крупными политическими событиями. Осенью истекал четвертый шестилетний срок президента Хосни Мубарака, а в конце года -пятилетний срок Народного собрания (парламента) Египта. Стране предстояли выборы и президента, и парламента. Мало кто сомневался в том, что Мубарак останется у власти еще на один срок и что правящая Национально-демократическая партия (НДП) сохранит прочное большинство в новом составе парламента. Но вот о том, каким образом это произойдет, мало кто догадывался.
Согласно Конституции Египта 1971 г., избрание президента страны происходило следующим образом. Кандидатура президента выдвигалась не менее, чем одной третью членов Народного собрания. Если она поддерживалась двумя третями парламентариев, то выносилась на всенародный референдум. Наличие единственного кандидата и непрямой характер выборов давно уже вызывали критику оппозиции. Но руководство НДП и слышать не хотело о внесении поправок в Конституцию. Еще в начале прошлого года НДП заявляла, что готова обсуждать с оппозицией любые вопросы, кроме изменения Конституции. Однако 26 февраля 2005 г., выступая в Менуфии, президент Мубарак заявил, что он внес в Му-бараку завершить свой очередной шестилетний срок. Если же президентские выборы состоятся раньше, то оппозиционные партии будут, скорее всего, лишены возможности выставить своих кандидатов. Новая редакция ст. 76 допускает участие в будущих президентских выборах и независимых кандидатов. Но для этого каждый из них должен заручиться поддержкой не менее чем 250 членов Народного собрания, Консультативного совета или областных советов. В условиях, когда правящая НДП имеет в этих представительных органах подавляющее большинство, получить такую поддержку независимому кандидату будет чрезвычайно сложно.
Столь жесткие ограничения на выдвижение независимых кандидатов в президенты вызваны опасениями египетской верхушки, что неугодный ей «независимый» кандидат, щедро финансируемый из-за рубежа и демагогически спекулирующий на реальных проблемах страны, может прийти к власти. 26 мая поправки к ст. 76 были вынесены на референдум, который оппозиция бойкотировала. Однако, по данным Министерства внутренних дел, в референдуме приняли участие 53,5% избирателей, причем в поддержку поправок выступили 82,9% проголосовавших. У многих в Египте первая цифра вызвала улыбку, в последние годы к избирательным урнам приходили не более четверти имеющих право голоса. Что же касается второй цифры, то она серьезных сомнений не вызвала.
Властям в сжатые сроки пришлось не только заново формулировать ст. 76 Конституции, но и разрабатывать процедуру избрания президента. При этом изучался опыт десятка стран, включая Россию. Накануне парламентских выборов 2005 г. было решено, что для большей объективности голосование должно проходить под наблюдением судей, а не представителей Министерства внутренних дел. Но поскольку судей в Египте всего 13 тыс., а избирательных участков - почти в три раза больше, то выборы в Народное собрание устроили в три этапа. Страну разделили на три региона, голосование в каждом из них проходило с интервалом примерно в две недели, а судьи переезжали из одного региона в другой. Руководство страны посчитало, что для президентских выборов такая система неприемлема. Число избирательных участков было сокращено до менее чем 10 тыс., чтобы дать возможность всем египтянам проголосовать одновременно.
Президент Мубарак, выступая 28 июля с заявлением о выдвижении своей кандидатуры, обещал, что выборы будут «свободными, справедливыми и прозрачными». Поэтому созданная незадолго до этого из независимых деятелей Комиссия по избранию президента предприняла ряд шагов в этом направлении. Были изготовлены прозрачные урны для голосования. На избирательные участки завезли несмываемые чернила, куда каждый избиратель должен был окунуть палец. Тем самым предполагалось избежать повторного голосования на другом участке. Представителям кандидатов было разрешено находиться на избирательных участках как во время голосования, так и при подсчете голосов. А вот вопрос о присутствии представителей общественных организаций в
качестве наблюдателей вызвал острую дискуссию. Поначалу Комиссия по избранию президента запретила это. Вопрос был решен положительно только накануне голосования. Что же касается иностранных наблюдателей, то их присутствие на выборах было категорически отвергнуто.
Кандидатов в президенты выдвинули 10 из 21 официально зарегистрированной партии. Две из числа наиболее влиятельных партий - Арабская демократическая насеристская партия и Национально-прогрессивная (левая) партия - от участия в выборах отказались в знак протеста против новой редакции ст. 76 Конституции. С самого начала было очевидно, что ни у одного кандидата от оппозиции нет шанса не только на победу, но даже на выход во второй тур голосования. Партии в Египте формируются обычно не на политической платформе, а вокруг конкретного лидера. Они, как правило, малочисленны, большинство даже не имеет отделений в провинциях. По мнению египетского политолога Насра Мухаммеда Арифа, партии представляют собой «не более чем политические группы, способные оказывать некоторое давление». Он полагает, что их «следует скорее считать частью гражданского общества, чем политической системы». Кроме того, с момента убийства президента Садата в октябре 1981 г. в стране сохраняется чрезвычайное положение, согласно которому запрещены массовые митинги и демонстрации. Это поставило реальную политическую оппозицию, а это по существу всего три партии - «Аль-Вафд», левых и насеристов, - в трудную ситуацию. Свои идеи и программы она может пропагандировать только через собственную печать, тиражи которой весьма невелики. Кроме того, неграмотные все еще составляют в Египте около 30% населения. Таким образом, оппозиционные партии пока мало известны избирателям. Опрос, проведенный в начале прошлого года, показал, что только 7% молодых людей являются членами политических партий, да и то в основном правящей НДП.
Когда в 2005 г. на рекламных плакатах и экранах телевизоров появились новоявленные кандидаты в президенты, египтяне в массе своей воскликнули: «А кто это?». Исключением были, пожалуй, лишь два человека - лидер недавно созданной либеральной партии «Аль-Гад» («Завтра»), депутат Народного собрания 41-летний Айман Нур и лидер старейшей партии «Аль-Вафд», основанной еще во время антиколониальной революции 1919 г., 71-
летний Ноаман Гомаа. Причем если Гомаа был известен части избирателей своей многолетней политической и парламентской деятельностью, то Hyp - своим громким уходом из «Аль-Вафда», по списку которого он дважды избирался в парламент, и скандалом, связанным с созданием его собственной партии. Власти обвинили Нура в том, что в поданных им документах на регистрацию партии «Аль-Хад» были фальшивые подписи, поэтому в начале прошлого года его взяли под стражу. Но после вмешательства Госдепартамента США Нура освободили до суда.
Кандидатам в президенты было запрещено обсуждать в ходе избирательной кампании частную жизнь своих конкурентов, а также выдвигать лозунги, которые могли бы спровоцировать религиозную рознь. Им было запрещено использовать государственную инфраструктуру, включая транспорт, а также государственные средства подведомственных учреждений. Каждый кандидат должен был открыть в одном из четырех банков госсектора специальный счет, на который из бюджета можно было получить 500 тыс. ег. фунтов (1 долл. США равен 5,75 ег. фунта). Всего на избирательную кампанию разрешалось потратить не более 10 млн. ег. фунтов. В своих предвыборных платформах все кандидаты обещали в случае избрания решить наиболее актуальные проблемы египетского общества - сократить безработицу и бедность, повести борьбу с коррупцией. Правда, не все смогли вразумительно объяснить, как они это будут делать.
На решении социальных проблем сосредоточил свою программу и президент Мубарак, подчеркнув при этом, что она - не обещание, а обязательство. Он также заявил, что намерен внести в политическую жизнь Египта два важных изменения. Во-первых, отменить чрезвычайное положение и вместо него принять антитеррористические законы. Во-вторых, сократить полномочия президента и правительства и расширить полномочия парламента. О политической реформе говорил в своей предвыборной программе и Айман Hyp. Он обещал в случае избрания добиться принятия новой конституции, которая превратила бы Египет из президентской республики в парламентскую.
В ходе избирательной кампании Мубарак не раз заявлял, что выступает не как президент, а как кандидат на пост президента. Его первая предвыборная речь в парке Аль-Азхар в Каире транслировалась только по частному телеканалу «Дрим ТВ». И все же,
конечно, на действующего в течение 24 лет главу государства не мог не работать «административный ресурс», на что не раз жаловались кандидаты от оппозиции. Президентские выборы 7 сентября 2005 г. прошли относительно спокойно. Согласно официальным данным, которые независимые наблюдатели посчитали близкими к реальным, в голосовании приняли участие 7 из 32 млн. избирателей (23%). За Мубарака было подано 88,5% голосов (6 млн.), за Нура - 7,6% (500 тыс.), за Гомаа - 2,7% (200 тыс.). Остальные 7 кандидатов поделили между собой оставшиеся 300 тыс. голосов.
Как видим, обошлось без сенсаций. Несколько неожиданным, правда, оказалось явное лидерство Нура среди кандидатов от оппозиции. Наблюдатели объясняют это тем, что ему в большей степени, чем другим кандидатам, удалось привлечь голоса исламистов. Несмотря на многочисленные мелкие нарушения в ходе выборов, их результат в целом отразил настроения активной части египетских избирателей. Главное же, несомненно, - это сам факт проведения прямых президентских выборов на альтернативной основе. Но для того, чтобы избрание главы египетского государства стало подлинным выражением воли народа, мало отладить механизм выборов. Надо еще привлечь к участию в них большинство населения страны.
В предыдущих парламентских выборах 2000 г., как и в нынешних президентских, приняли участие лишь 23% избирателей. По некоторым данным, еще примерно 15% готовы были бы проголосовать за одного из кандидатов в президенты, но не нашли либо свой избирательный участок, либо свое имя в списках. Но даже если бы они приняли участие в выборах, то все равно это составило бы чуть больше трети тех, кто имеет право голоса. А что же остальные? На пути к привлечению к общественной активности «пассивного большинства» стоят две серьезные проблемы: бедность и закоснелая политическая система. По данным Всемирного банка, в 2000 г. 43,9% населения Египта жило на 2 или менее долл. в день. Правда, покупательная способность доллара в Египте намного выше, чем в США или в России. Так, в пересчете на наши деньги, серая лепешка - основная еда большинства египтян - стоит всего 50 коп., овощи, а они в Египте свежие круглый год, -примерно 5 руб. за кг, проезд в метро - 3,5 руб., литр бензина марки «90» - 5 руб. Кроме того, из-за жаркого климата не нужно покупать теплую одежду, отапливать помещения и утеплять дома. И
все же 2 долл. - это очень мало. На эти деньги можно удовлетворить лишь самые насущные потребности.
Беднейшие слои египтян - это рабочие предприятий госсектора, безземельные крестьяне, мелкие служащие. В стране высок уровень безработицы. По официальным данным, она составляет 10% трудоспособного населения, а по неофициальным - и все 30%. Этим категориям египтян не до участия в общественной жизни. Все их помыслы только о том, как свести концы с концами. Впрочем, в деревнях и маленьких городках процент участвующих в выборах бывает подчас довольно высоким. Но это в том случае, если одним из кандидатов является представитель местной элиты. Он нанимает автобусы, чтобы доставить избирателей к месту голосования, и обещает каждому из них небольшое денежное вознаграждение. Последнее для многих египтян гораздо важнее, чем предвыборная платформа кандидата. Такая практика во многом объясняет тот факт, что активность избирателей на парламентских выборах в прошлом году была выше, чем на президентских. Нельзя сказать, что правительство не делает ничего для того, чтобы сократить уровень бедности. На социальные программы выделяются значительные средства. Рыночные реформы проводятся с таким расчетом, чтобы возможные негативные последствия как можно меньше коснулись беднейших слоев египтян. Однако эта задача не из легких, поскольку население страны увеличивается на 1,5 млн. человек в год, а ресурсы государства ограничены. Частный же сектор - неважный помощник в решении социальных проблем.
Не содействует общественной активности египтян и застывшая политическая система. Правящая Национально-демократическая партия ведет историю своего существования от Арабского социалистического союза - единственной политической организации времен президента Насера. Она тесно срослась с государственным аппаратом. Для многих египтян НДП - синоним власти, а от власти никуда не денешься. Так что, по их мнению, участие в выборах бессмысленно, оно не в состоянии что-либо изменить.
В очередной раз я побывал в Египте в начале ноября 2005 г., как раз накануне парламентских выборов. На первый взгляд, все выглядело как обычно: расклеенные на стенах домов плакаты с портретами кандидатов, лозунги на перетяжках с призывами голосовать за такого-то и такого-то, машины с громкоговорителями на крыше, из которых раздавались хвалебные речи в адрес любимого
кандидата. Но, приглядевшись, я обнаружил и нечто новое. На некоторых плакатах, там, где обычно указывается принадлежность кандидата к какой-либо партии или сообщается, что он независимый, было указано: «Братья-мусульмане». И вверху - их лозунг: «Ислам - вот решение!».
Религиозно-политическая ассоциация «Братья-мусульмане» была создана в 1928 г. как реакция некоторой части египтян на модернизацию страны по западному образцу. Как видно из лозунга ассоциации, ее идеологи полагают, что решение проблем Египта лежит на пути строгого следования канонам ислама. «Братья» довольно быстро завоевали популярность и до революции 1952 г. играли заметную роль в жизни страны. Но в 1954 г. они вступили в конфликт с новой властью, организовали неудавшееся покушение на Насера, были разгромлены и запрещены. С тех пор ассоциация действует в подполье. Однако в последние годы отношение к «Братьям-мусульманам» со стороны властей стало носить двойственный характер. Полиция не трогала престарелых идеологов ассоциации, известных всей стране и свободно выражавших свои взгляды через печать, но немедленно проводила массовые аресты исламистов, как только они пытались создать организационные структуры на местах. Открытое участие «Братьев» в парламентских выборах по существу означает их легализацию если и не как организации, то, по крайней мере, как политического течения.
Успех «Братьев-мусульман» - едва ли не самый заметный итог выборов. Депутатами Народного собрания стали 88 их кандидатов из 150. В прошлом составе парламента исламистов было всего 17, и избирались они как независимые. На таком впечатляющем результате сказалась в первую очередь работа «Братьев» в массах, которую они, в отличие от светских партий, никогда не прекращали, несмотря на аресты. Да и их главный лозунг не может не быть притягателен в стране, где религия является абсолютно доминирующей формой общественного сознания. Как считает каирский еженедельник «Аль-Ахрам Уикли», был и еще один фактор, работавший на успех исламистов. «По крайней мере часть голосов, отданных "Братьям", стала протестом против выдвижения НДП дискредитировавших себя деятелей», - отмечает еженедельник. Успех «Братьев-мусульман» вызвал опасения в светских кругах, среди коптов и активистов женского движения. Но, по мнению лауреата Нобелевской премии 94-летнего писателя Нагиба
Махфуза, эти опасения преувеличены. «Лучше иметь религиозно настроенных людей в парламенте, чем в подполье, - считает он. -Исключение из политической жизни порождает фанатизм. Да и люди смогут узнать взгляды исламистов и дискутировать с ними».
К мнению патриарха египетской литературы стоит прислушаться. Надо также учесть, что «Братья» контролируют лишь пятую часть парламента и не в состоянии существенно влиять на его решения. Кроме того, они выдвинули своих кандидатов всего в трети из 444 избирательных округов. Это говорит о том, что исламисты пока не готовы бросить вызов правящей партии в национальном масштабе. Другим итогом выборов стало ослабление позиций НДП, хотя она и сохранила комфортные две трети голосов в парламенте. Если в прошлом составе Народного собрания правящая партия имела 388 мест, то сейчас - 311. Причем из собственных 444 кандидатов НДП победили всего 145 (на прошлых выборах - 170). Остальные 166 депутатов фракции правящей партии -члены НДП - не выдвигались официально, а баллотировались как независимые. Такая практика на парламентских выборах в Египте давно уже стала обычной. Что касается других оппозиционных партий, то они потерпели сокрушительное поражение. Их депутатов было мало и в прежнем составе парламента - всего 16, а в нынешнем - и того меньше: 6 от партии «Аль-Вафд», 2 - от Национально-прогрессивной (левой) партии и 1 - от новой партии «Аль-Гад», причем ее лидер, Айман Hyp, избран не был. Оппозиция жалуется на сговор НДП с «Братьями-мусульманами», сетует на недостаток средств для избирательной кампании. Но, похоже, часть вины лежит и на самих оппозиционных партиях, ведомых на протяжении многих лет одними и теми же лидерами.
Нельзя не обратить внимания и еще на два важных момента. Во-первых, три четверти депутатов прошлого созыва не были избраны вновь. Это трудно расценить иначе, как проявление неудовлетворенности избирателей деятельностью депутатов. Во-вторых, почти половина членов нынешнего Народного собрания - бизнесмены. Экономические реформы в Египте значительно опережают политические, и похоже, что бизнесмены намерены сказать свое слово в определении будущего страны. Сам процесс голосования проходил довольно спокойно. Но на улице бушевали страсти, особенно во время второго и третьего этапов выборов, когда стало ясно, что НДП теряет позиции, а «Братья-мусульмане» укрепляют
их. В результате актов насилия в различных частях страны погибли 14 человек, десятки были ранены. Из противоречивых сообщений печати трудно составить ясное представление о том, кто из главных соперников был преимущественно инициатором столкновений. Свою долю ответственности несут и силы безопасности, своевременно не предотвратившие акты насилия, а в некоторых случаях - неадекватно реагировавшие на них. В судебные органы было подано немало жалоб на то, что столкновения помешали свободному волеизъявлению избирателей. Согласно Конституции Египта, 10 депутатов Народного собрания назначает президент страны. Обычно это кандидаты от тех категорий населения, которые в силу традиций преимущественно исламского общества не могут быть адекватно представлены в парламенте путем выборов, - коптов и женщин. Так было и на этот раз. Среди назначенных Мубараком - 4 копта и 5 женщин. Путем прямого голосования были избраны всего лишь один копт и одна женщина.
Общий вывод из итогов парламентских выборов состоит в том, что нынешнему режиму пока нет реальной альтернативы. Это приобретает особое значение в свете дискуссий о судьбе демократии в Египте. «Демократия - это набор известных принципов и ценностей, которые должны реализовываться в каждой отдельной стране в соответствии с ее традициями и культурно-историческим наследием», - заявил Хосни Мубарак 27 апреля прошлого года, принимая в Каире Владимира Путина. Президент России поддержал президента Египта. «Демократия не может быть предметом экспорта из одной страны в другую, - сказал Путин. - Демократия, настоящая демократия, может утвердиться только в результате внутреннего развития самого общества». Вопрос о демократии президенты подняли, конечно, неспроста. Евросоюз и особенно США оказывают постоянное давление на Египет, требуют ускорения политических реформ, которые привели бы к трансформации режима на основе принципов западной парламентской демократии. Естественно, египетский режим интересует Запад не сам по себе. Там полагают, что его трансформация в конечном счете позволила бы встроить Египет в кильватер евроатлантической политики, как это было недавно со странами Восточной Европы и некоторыми бывшими советскими республиками. Проще говоря, сделать его послушным. Ныне же крупнейшее и наиболее влиятельное арабское государство, несмотря на тесные связи с Запа-
дом, проводит вполне самостоятельную внешнюю политику. По таким болезненным проблемам, как палестинская, ситуация в Ираке, борьба с терроризмом и нераспространение ядерного оружия, позиция Египта далеко не совпадает с позицией США и их союзников, что вызывает у них раздражение.
Характерным примером служит принятая 19 декабря 2005 г. резолюция Конгресса США. В ней содержится призыв к президенту Бушу «выразить с несомненной ясностью разочарование Соединенных Штатов поведением правительства Египта во время президентских и парламентских выборов» и увязать предоставление ему помощи с уровнем прогресса в политических реформах. Резолюция требует отделить аппарат НДП от правительства и приватизировать государственные средства массовой информации. Резолюция была инициирована демократом Иленой Рос-Лехтинен, председателем подкомитета по Ближнему Востоку. Она уже не раз требовала от Белого дома использовать 2 млрд. долл., ежегодно предоставляемых Египту с момента подписания им мирного договора с Израилем в 1979 г. в виде военной и экономической помощи, в качестве инструмента нажима на Каир для изменения его политики, особенно по палестинской проблеме. Впрочем, резолюция Конгресса не имеет для администрации США юридической силы. Официальная позиция Вашингтона выглядит более мягкой. Госдепартамент в целом положительно оценил итоги выборов, хотя и выразил сожаление по поводу имевших место актов насилия. Однако, судя по сообщениям египетской печати, проблема углубления демократии в Египте постоянно фигурирует на его переговорах с США.
Складывается впечатление, что тихая легализация «Братьев-мусульман» и их предсказуемый успех на парламентских выборах были призваны показать Западу, что в Египте нет светской альтернативы нынешнему режиму. Религиозная же альтернатива вряд ли устроит Запад. Исламисты занимают куда более жесткую антиамериканскую позицию по урегулированию арабо-израильского конфликта, Ираку и целому ряду других проблем, чем правительство страны. И все же давление Запада не может, конечно, пройти бесследно. Вопрос в другом: в какой степени политические реформы последнего времени стали результатом подобного давления, а в какой - следствием трансформации самого египетского общества? Президент Египетской организации по правам человека Хишам Касем считает, что 80% нынешних политических свобод - резуль-
тат давления со стороны США. Думаю, однако, что подобная оценка сильно преувеличена. Чтобы убедиться в этом, достаточно бросить беглый взгляд на развитие политической ситуации в стране за последние годы.
Активизация общественной жизни в Египте началась после того, как в сентябре 2000 г. вспыхнула новая «интифада» - восстание палестинцев против израильской оккупации. Акции солидарности выплеснулись на улицы. Несмотря на чрезвычайное положение, запрещающее митинги и шествия, власти не могли воспрепятствовать им, поскольку справедливая борьба палестинцев чрезвычайно популярна среди египтян. Новый толчок общественному движению дало вторжение США в Ирак. 20 марта 2003 г. 20 тыс. египтян вышли на демонстрацию протеста на центральной площади Каира. Поскольку президент Мубарак возложил вину за возникший кризис на Саддама Хусейна, то антивоенные выступления стали приобретать и антиправительственный оттенок. Вследствие этого была сформирована новая общественная организация -Движение 20 марта за перемены. Антивоенные акции совпали с первыми слухами о том, что Мубарак готовит себе в преемники сына Гамаля, что вызвало многочисленные протесты.
К концу 2004 г. общественная активность еще более возросла. В сентябре Движение 20 марта за перемены и еще 15 политических партий и организаций, включая представителей «Братьев-мусульман», сформировали новую организацию - Египетское движение за перемены, известное как «Кифая» («Хватит»). 12 декабря 2004 г. «Кифая» провела в центре Каира первую демонстрацию, в которой участвовали 300-400 активистов движения. Еще две демонстрации прошли в феврале 2005 г., накануне объявления Мубараком о предстоящих изменениях в Конституции. После этого общественная жизнь в Египте забурлила еще сильнее. Словом, крупный шаг по пути демократизации, каковым стали первые прямые президентские выборы на альтернативной основе, не был просто дарован сверху по подсказке из-за рубежа. Он во многом стал результатом тех процессов, которые проходили в последние годы в египетском обществе. Так что же, Египет вступил в эпоху «Второй республики»? Формально - да. А если по существу, то многое будет зависеть от того, будут ли реализованы обещания президента по постепенному реформированию режима.
«Азия и Африка сегодня», М., 2006 г., № 4, с. 11-16.
