CC BY
6Свидетельства. Мемуары
Ефимий МАЛОВ
о Ш.Марджани, К.Насыри и В.Радлове
Видный религиозный деятель Казанской губернии XIX века, богослов, миссионер, профессор Казанской духовной академии Ефимий Малое (1835-1918) оставил богатое рукописное наследие. Будучи очень активным общественным деятелем, Е.Малов был вхож в различные круги общества и знаком со многими деятелями науки, культуры, просвещения конца XIX-начала XX веков, в том числе и татарскими. В номерах 1/2, 3/4 за 1997 год журнала "Гасырлар авазы - Эхо веков" была переиздана его работа "О татарских мечетях в России". В
настоящем номере вниманию читателей предлагаются отрывки из дневника миссионера, в которых собраны его рассуждения о просветителе Шигабутдине Марджани, ученых Каюме Насыри и Вильгельме Радлове. Несмотря на антимусульманскую направленность суждений, дневник, как свидетельство современника, не только представляет большую научную ценность, но и читается с интересом, обогащая нашу историческую память неизвестными доныне фактами и эпизодами биографии великих предшественников.
На л и шах Мурадов
Из дневника Е.Малова
[...] 11 января 1871 года. У Н.И.Ильминского1 я виделся и познакомился с Василием Васильевичем Радловым2, известным собирателем образцов тюрко-татарской литературы народов Средней Азии, особенно киргизов. В.В.[Радлов] читал с большим воодушевлением многие стихотворения, помещенные в III томе его образцов, особенно те, где сильно проявляется в народной поэзии киргизов влияние мусульманства. В.В.Радлов с особенной грустью передавал о сильном распространении мусульманства между киргизами. Высказывал некоторые замечания об алтайской миссии. Именно, что там еще довольно проглядывает характер казенщины, как он выражался, что калмыки крещеные обеднели, потому что после крещения их заставили жить оседло и пахать землю, к чему они еще не были подготовлены с малолетства, что алтайская миссия более занята окрещиванием, чем научением инородцев, что гораздо бы лучше, по мнению Радлова, целые десять лет ни одного не крестить, а только учить, и тогда в одиннадцатый год большинство инородцев сами бы заявили свое желание креститься. Он говорил, что магометанство весьма сильно у сартов и таджиков, что же касается до татар-мусульман казанских, симбирских, тарских, то они, по замечанию Радлова, даже гораздо образованнее и гораздо фанатичнее среднеазиатских мусульман.
НБЛ ОРРК. Ф.7. Ед.хр.14.
[...] 29 июля 1871 года. Н.И.[Ильминский] рекомендует, на первый раз, сделать опыт: назначить 200 руб. бывшему практиканту татарского языка при Каз[анской] семинарии Каюму Насырову3 и предоставить ему право набирать и обучать детей: магометан казанских из купечества и мещанства русской грамоте.
[...] 5 ноября 1871 года. Имам Багаутдин4 составил перевод с арабского на татарский язык сочинения Казембека "Мухтасар-уль-викая". В этом переводе Багаутдин, будто, замечает, что "нынешние муллы возят своих жен в каретах не покрытыми", намекая на муллу казанского Шигабеддина.
[...] 26 октября 1872 года. Сего дня происходило открытие Казанской учительской семинарии. Василий Васильевич Радлов говорил: я уже в Уфе магометанскую учительскую семинарию открывал. Но там мы не пили. Здесь пили мы, ведь христианство имеет превосходство перед магометанством и в этом отношении, иронически прибавил немец - Радлов (Вильгельм).
[...] 30 января 1873 года. Известно, что теперь существует инспектор татарских магометанских школ - Василий Васильевич Радлов. Он во исполнение известного указа, заботится о введении русского языка в магометанских школах. В Казани он уже немного было начал успевать при помощи муллы - старика Шигабетдина, он ввел русский язык в казанских магометанских школах и определил в учителя русского языка магометан же знающих русский язык. Три учителя стали преподавать в 9 школах, по три школы на каждого. Дело пошло было своим порядком, но встретилось следующее затруднение. При одной мечети настоящего муллы нет: отправился в Мекку на богомолье. Заступивший временно его место и должность однажды говорит учителю русского языка - магометанину: ты к нам в школу больше не являйся, обучать магометан русскому языку я не дозволяю. Учитель сообщил это инспектору г.Радлову, а последний директору учебного округа П.Д.Шестакову. Петр Дмитриевич Шестаков дал знать об этом губернатору Н.Я.Скарятину5. Скарятин призвал муллу и, слышно, обругал его всячески. Кстати замечу, что, по всеобщей молве казанской, нигде нет такого похабника губернатора, как казанский Скарятин. Мулла передал о том, что он из-за русского языка принял такое бесчестие магометанскому обществу. Следствием этого было то, что и в других школах учителей не допустили продолжать обучать русскому языку. Между тем гу-
бернатор распорядился было школу вышеупомянутого муллы закрыть до возвращения настоящего муллы из Мекки. Явился было в школу полицмейстер с буточниками. Но там им было заявлено совершенно другое: что ни мулла, ни сами ученики никогда против обучения русскому языку не восставали, даже и учитель сам заявил, что мулла ему никогда никакого препятствия не делал. Так что немцу Радлову магометане говорили одно, полицмейстеру другое. Но в конце концов магометане все-таки заявили, что русскому языку они обучаться не будут и просили удалить из Казани муллу Шигабетдина. Г.Радлов конфиденциально доносил попечителю учебного Каз[анского] округа П.Д.Шестакову о неудовольствиях магометан против Ши-габутдина и просил защищить его, как весьма полезного в видах обрусения магометан. Г.Шестаков описал все это Ска-рятину. Но этот ответил Шестакову, что г.инспектор магометанских школ действует неопытно, что мулла Шигабетдин лично ему [Скарятину] известен, как фанатик [против] всего русского. Факты эти научают тому, что русским весьма трудно бороться с магометанами: магометане действуют согласно и хитростью, и подкупом. А русские - один тянет туда, другой - сюда.
[...] 13 апреля 1873 года. Василий Васильевич Радлов передавал, что он получил письма более чем от 2000 мулл Казанского учебного округа и узнал, что большинство их получило образование в Казани и в Казанской губернии. Казань в образовательном отношении для мухаммедан - пункт самой первой важности. Г.Радлов передал еще, что многие муллы не хотят допускать в своих школах преподавание русского языка, несмотря на высочайшее повеление. Один из мулл, ишан Тюнтярский, Малмыжского уезда Вятской губернии, писал Радлову, что он не согласен вводить преподавание русского языка в своей школе, потому что не имеет для этого никаких средств; да если бы даже какое-либо ведомство назначило для этого особую сумму, то и тогда он не допустит детей ни учить, ни учиться; потому что изучение мухаммеданами русского языка отвлекало бы мухаммедан от изучения мухаммеданства, а на изучение одного мухаммеданства и то не достает времени. В этом же духе писали еще какие-то шесть мулл.
[...] 22 мая 1874 года. Против издания "Миссионерского сборника" г.Радлов сильно ратует; он говорит, что у магометан не только против сборника связаны руки, но и зажат самый рот. Г.Радлов, будто, высказывает, что он намерен магометан привязывать симпатиями к Западной Европе, где процветает наука, а не к России. Итак, вот какой господин заправляет обрусением наших магометан. Какая аномалия допущена русским правительством.
[...] 23 июня 1875 года. Г.Радлов высказал свой идеал: мне нужны учителя, которые бы знали хорошо мухаммеданский закон и которые бы имели вкус в науке, которые бы сознавали превосходство европейской науки перед мухаммеданской. После этой беседы невольно приходишь в недоумение. Когда же от нас уберутся эти немцы, учители наши. В лице В.В.Радлова виден такой цивилизатор мухаммедан, который успеет внушить им, что симпатии мухаммедан должны лежать к европейской
(подразумевай: к немецкой) науке, что полемика противомусульманская вредна и т.д. По моему мнению такой человек опаснее мухам-меданина.
[...] 10 сентября 1876 года. Н.П.Остроумов6 передавал мне, что в Питере на Радлова взгляд начинает изменяться: В.В.Григорьев7, [В.В.]Вельяминов-Зернов8 и [А.Л.]Кун9 недовольны им за то, что он мало заботится об обрусении мухаммедан: не употребляет русского шрифта в учебниках, которые он вводит в му-хаммеданских школах. Эти сведения передал из С.-П.Бурга чувашенин И.Я.Яковлев10, бывший там на съезде ориенталистов.
[...] 17 сентября 1876 года. Подробно говорил о противодействии миссионерству педагога Радлова, который закрепляет русских татар-мухаммедан в одном фанатизме против русских.
[...] 14 февраля 1878 года. И.Ф.Готвальд11: "Я уже Евангелие от Луки сам было отдавал переписать татарину Каюму Насырову и деньги свои за работу заплатил. Другая мысль, может быть та, что ему [Ильминскому] нежелательно печатать Евангелие с татарским шрифтом. Дети крещеных татар, научившись татарскому письму и чтению татарских книг, могут впоследствии перетянуться и на чтение мухаммеданских книг, а теперь, когда в крещено-татарских школах устранен татарский шрифт и заменен русским, ученики переходят на русскую грамоту удобнее. Эта причина весьма важная."
Кстати об Аматове: он издает в текущем году татарско-русский словарь Каюма Насырова, бывшего практикантом татарского языка при Казанской] дух[овной] семинарии. Гордей Семенович Саблуков12 составляет небольшое предисловие для этого словаря.
[...] 27 апреля 1883 года. Инспектор татарских и башкирских школ Василий Васильевич Радлов (он же и инспектор Казанской учительской му-хаммеданской школы), будто, чувствуя свое шаткое положение, удаляется с[о] своего места в ординарные профессора Казанского университета. Скоро, будто, будет его баллатировка на кафедру тюркско-финских наречий, по предложению Бодуэна-де-Куртэне13. Что делают эти немцы и поляки, подумаешь? Радлова давно следовало бы выпроводить не только из инспекторов татарских школ, но даже из России вообще, а его хотят избрать в ординарные профессора Императорского Каз[анского] университета.
[...] 12 июня 1883 года. Все мухамме[дане] Каз[анской] губернии подали прошение и ждут решения о русском языке для школ и для мулл своих. Губернатор Черкасов отписался в том смысле, что виноват в возбуждении мухаммедан инспектор татарских школ немец В.В.Радлов.
[...] 20 февраля 1884 года. Ко мне пришел Гирей Ахмеров14 с товарищем Аблаевым. Они пели на разные мотивы стихи о разных муллах из брошюры: "Книга Шамзия". Именно они пели несколько стихов о мулле деревни Мяч-Кара, о казанском мулле Шигабетдине, о муфтии Тефкелеве15 (стихи о муфтии составляют так называемый акростих, из коего узнается имя автора этой книги: "Мулла Мухаммед Гали Чукри"), о мулле Салахет-дине, в школе коего обучается Гирей Ахмеров. Они оба пели довольно стройно разные стихи на разные напевы. Я понимал, как удачно автор пользуется своим материалом и придает ему различную поэтическую форму, чтобы внедрить в память читателей, или певцов, или слушателей имена о славных деятелях на поприще мусульманства.
[...] 15 апреля 1884 года. [...] В марте 1884 года я был в Юнусовской мухаммеданской школе у знакомого шакирда Аббаса. Я осмотрел школу:
она каменная на двух этажах. Ученики живут главным образом в верхнем этаже, который разделяется коридором. Для жилья учеников сделаны комнатки с глухими стенками. Печь приходится на две комнатки. Классная комната, в которой мулла Шигабетдин Марджани преподает уроки, находится также на 2 этаже. На стене классной комнаты, в рамке за стеклом изложены правила для благоповедения учеников, или инструкция. Я просил Аббаса списать для меня эти правила; он обещался, но до сего времени своего обещания не исполнил. В Юнусовской школе я встретил еще знакомого шакирда Мухамметдина Сафи, который женился на дочери своего учителя, муллы Шигабетдина Марджани, и сказывал мне, что его жена очень ученая, что она Коран читает уже 4-ю тысячу раз. Толкования на Коран она многие также читала.
[...] Январь 1887 года. На днях [читал] первые листы книги казанского муллы Шигабетдина Марджани "Известия о состоянии Булгара и Казани". Желание автора главным образом то, чтобы доказать, что булгары - турки, что вера их ислам, язык их и обычаи турецкие, что финские племена, жившие в местностях древнего булгарского края, все были мухаммеданами, но стали отпадать от мухаммеданства в христианство лишь после завоевания города Булгара русскими. Но христианство у финских народов (чуваш, черемис, вотяков, мордвы и башкир) до сего времени слабо. Они и теперь желают мухаммеданства, но русские не дозволяют им сего. Доказательства на все это у муллы крайне односторонне и книга его заслуживает полнейшего внимания миссионера. И надобно сказать, что история мухаммедан, в роде истории муллы Шигабетдина, найдет большой круг читателей в среде мухаммедан и даст сильный толчок всем инородцам объединиться под знаменем ислама, если мы, русские, будем еще медлить обращением инородцев в христианство, укреплением ИХ В нем. Личный архив В.Мурадова
[...] 17 ноября 1887 года. Вечером приходили ко мне два мухаммедани-на, Измаил из деревни Серды и еще один юноша, казанский татарин. [...] Измаил передавал мне как новость, что казанские муллы недавно, будучи на беседе, поссорились сильно, так что от одного из мулл на другого уже подана жалоба в Уфу муфтию. Причина ссоры была будто бы та, что один из мулл доказывал, что в мухаммеданском мире есть могилы святых, где прозревают слепые, а другой отвергал это, как противное учение строгому исламу. Товарищ Измаила, юноша казанский, (я не спросил, как его имя) сообщал даже, будто муллы подрались, но Измаил, сообразивший, что сообщение этого факта не очень удобно может рекомендовать руководителей казанских мухаммедан, замял, как говорится, речь юноши.
[...] 25 ноября 1887 года. У казанских мулл, именно у Шигабетдина Марджани с Аллямом вышло сильное неудовольствие на одной беседе у казанского купца из-за того, что мулла Аллям назвал муллу Шигабетдина еретиком-мутазалитом за то, что Шигабетдин считает в одном из свои сочинений халифа Алия гораздо выше халифа Османа. Мулла Шигабетдин назвал муллу Алляма безмозглым дураком, который даже неспособен вовсе понять, как следует, сказанное Шигабетдином об Алие. Шигабетдин приказал, будто, удалить муллу Алляма от общего (в гостях) стола, почему Алляма посадили особо. Оскорбленный всем этим, Аллям мулла подал жалобу муфтию.
[...] 3 декабря 1887 года. Мулла Аллям доказывал на беседе в гостях, что в Аравии находится могила халифа Алия и на этой могиле слепые получают, будто, прозрение. Вот против этого и восстал Шигабетдин и говорил, что могила Алия находится не в Аравии, а потому слова Алляма, будто на могиле Алия слепые прозревают, мулла Шигабетдин назвал вздором. Алий был умерщвлен, как известно, омейядами в мечети города Куфы в 661 году.
Отдел рукописей ИЯЛИ
им.Г.Ибрагимова АН РТ
[•••] 11 января 1892 года. , \ \
Казанского муллу умершего Шигабетдина Марджани многие мухаммедане не считали мусульманином за его вольные философские мысли. Муллы - ¿А Казанской губернии в числе, -ад будто, 13 человек составили * приговор или жалобу и хотели подать против Шигаба Марджани к муфтию в Оренбургское мухаммеданское духовное '^^^ЙМаИ собрание, чтобы Шигабетдина '"Д^^^^Э^^^^щРИчР Щ^г-Марджани лишить звания 1 . \ * - *
муллы. ЯГ- ^^аЭ^Цй
Шакирда Ризу Джамалетдино- МрКн^^Ш^^
ва, который был у Павла Ни- -¿еа < '^ЭЯмИиЛ V
колаевича Ахмерова16 и о ко- '^ЗуаЩзЯ^ '
тором упоминается в брошюре * Щсвш^^
П.Н.Ахмерова "Разговор с I * • \
муллой о пророке Мухаммеде" аЦДД щь* КгчД^'
(Казань, 1892), хотели прихо- -»Л^ИИ^ ^
жане Юнусовской мечети вы- яйЯ* ¿ЯШ?. -^Я
гнать из школы. Они обрати-
лись однажды после молитвы
к Ризе Дажамалетдинову и '^У-. * '
спрашивали, будто, его, зачем он ходил к Ахмерову. Риза
Джамалетдинов отвечал, что Василий Радлов 0супругой
это не их дело. Тогда прихожане обратились к мухаммеданину, попечителю школы, и просили его, чтобы он выгнал Ризу Джамалетдинова из школы. Попечитель сказал, что он хотя имеет полное право выгнать из школы всякого шакирда, но тем не менее желает при этом слышать мнение приходского муллы. Приходской мулла, он же и учитель школы, Бургаметдин Шигабетдинов (сын Шигабетдина Марджани) сказал, что он не считает уважительной причиной для изгнания Ризы Джамалетдинова из школы только то обстоятельство, что он ходил в академию к П.Н.Ахмерову, потому что у всякого могут быть причины ходить к русским вообще, но что Риза Джамалетдинов учится и ведет себя хорошо. Таким образом, благодаря защите своего муллы-учителя Риза Джамалетдинов остался не изгнанным из медресе.
Личный архив В.Мурадова
[...] 22 июля 1893 года. Был у меня П.Н.Ахмеров и Шарифулла Кама-летдинов. Ахмеров, в настоящий раз, передавал мне образцы чтения Корана в мечетях, и между тем прочим пел Коран так, как пел умерший теперь казанский мулла Шигабетдин Марджани. Чтение Корана у этого муллы было чрезвычайно неясное, можно сказать небрежное; он сшивал одни слова с другими, читал себе, как говорится, под нос, и этим при том важничал. Другой мулла, именно тот в школе которого учился сам П.Н.Ахмеров, - мулла Аллям, читал Коран звонким тенором, каждое слово отрывал резко от другого, и чтение у него выходило пронзительное. Потом Ахмеров представил, как читали Коран муэдзин Апанаевской мечети и один араб, проживавший в Казани и посещавший апанаевскую школу, где обучался Ахмеров.
Отдел рукописей ИЯЛИ им.Г.Ибрагимова АН РТ
[...] 30 января 1894 года. Говоря о петербургских восточниках Н.Ф.Катанов17 сообщал, что Авраам Яковлевич Гаркави18 давно находится в непримиримой вражде с Даниилом Авраамовичем Хвольсоном19 (это евреи, из коих первый не крещен, а последний - крещеный). Потом враждуют В.В.Радлов и В.Д.Смирнов20 [...]. Потом он сообщил, что недавно издан атлас, в коем помещены разные рунические и уйгурские надписи, которые списаны были В.В.Радловым во время его ученых путешествий по Сибири. Атлас этот стоит 50 р[ублей]. Наконец г.Катанов передал, что ключ к чтению рунических надписей нашел датский ученый Томсон, который скоро издаст, вероятно, перевод этих надписей. В "Словаре" же самого В.В.Радлова участвует и г.Катанов. Теперь, когда я был в квартире у Н.Ф.Катанова, он показал мне самый атлас с руническими и уйгурскими надписями, множество фотографических карточек с китайцев, манджуров и минусинских татар. Последние, по словам Н.Ф.Катанова, не мухаммеда-не, а шаманисты, по характеру очень добродушны. Кажется эти татары называются еще сайгаками, и едва ли не из их рода происходит сам Н.Ф.Катанов.
[...] 7 марта 1897 года. Выписка из турецкой газеты, кажется, "Маглюмат", в которой изложены некоторые биографические сведения об упомянутом ахуне. В турецкой газете был помещен и портрет г.ахуна Ши-габеддина Марджани, откуда уже казанские почитатели ахуна и пересняли его для себя в одной из казанских фотографий. Потом я подумал: с одной стороны казанские мухаммедане начинают расставаться с древними своими правилами, а с другой - не хотят расставаться с предубеждением против России. Прежде они ни за что не согласились бы иметь портрет человека: писать лицо человека, по их учению, грех: Господь на том свете потребует от них души в этот портрет. Теперь это учение, значит, оставлено. Но мухаммедане Россию считают до сих пор еще враждебной себе и все еще питают симпатии к Турции. В самом деле, разве бы им запретили похвальный некролог писать и печатать в Казани о мулле или ахуне Шигабеддине Марджани, а между тем они отправили этот некролог в Турцию в газету "Маглюмат"! Это очень прискорбно!
[...] 9 марта 1987 года. Я передам содержание выписки из газеты "Маглюмат" (1314 г. гиджры, № 69, С.421): "Господин Марджани - один из казанских ученых (мужей). Имя его Абу-л-Хасан Гарун Шигабеддин бен Багаутдин Марджани. Он родился в Казанской губернии в 1223 году гиджры в четверг 7 числа месяца Рабигуль-авваля. Отец его г.Багаутдин был имамом и мударрисом Казанской губернии в деревне Ташкичу. Молодой человек (или мальчик) Шигабеддин, спустя несколько лет, начал учиться у своего отца. Отец его удивлялся остроте ума своего детища и его совершенной памяти и говорил, что этот ребенок будет непременно первым из татарских ученых людей: он, когда читал маленькие (детские) книги, начинал споры со своими товарищами по учению, а потом стал вступать в состязание даже и с отцом своим. В 1254 году (гиджры) он получил позволение от своего отца и тогда же, сверх обыкновения, он не удовлетворился тем, чтоб[ы] обучаться одному, и чтобы пополнить свои несовершенства, он отправился в Бухару, так как в то время Бухара во мнении казанских ученых считалась знаменитой и была источником наук. Впрочем, город Бухара, - когда господин Гарун смотрел на этот город открытым оком и сильным умом, - не представлялась ему с такими качествами, о которых рассказывали люди. Однако же это путешествие в Бухару не было бесполезно: в библиотеках Бухары и Самарканда он постоянно читал множество книг ученых людей прежнего времени. Самое высокое желание г.Марджани было приобрести познания и учить, или доставлять пользу из приобретенных познаний последователям Мухаммеда. В Бухаре же он начал сочинять книги. Исследуя прежние исторические сочинения и делая из них извлечения, он написал там книгу под названием "Турфату-л-хавакин ли-гурфати-л-хавакин" о ханах Туркестана. В 1265 году (гиджры) 10 числа месяца Рамазана, возвратившись в Казань Марджани сделался имамом-хатыбом в пер-
вой соборной мечети и профессором в медресе при этой соборной мечети. Принимая во внимание выше упомянутые годы, мы скажем, что господин Марджани проявлял после постоянную энергию или усердие и постоянство в исполнении своих обязанностей, а в свободное (от своих прямых обязанностей) время он внимательно читал книги, относящиеся к области религии и истории и занимался сочинением книг. Он сочинил историю о казанских татарах и о Булгаре, и на это сочинение употреблял свой истинный и глубокий разум. Для этого он путешествовал по всей стране древнего Бул-гарского ханства, читал надписи на надгробных камнях, уцелевших от древности, списывал эти надписи, и таким образом посетил все могилы. Если я сравниваю природные качества европейского историка и татарского муллы, то удивляюсь и думаю, что само предопределение Божие поставило на путь господина Марджани. Господин Марджани, кроме материнского, так сказать, татарского языка, читал и писал на языках арабском и персидском и при том так, что говорил иногда на этих языках стихами. Немного он читал и мог понимать по-русски. Он знал науки богословия, законоведение, философию, историю и астрономию. Для того, чтобы углубляться в астрономию, он в своем доме устроил нечто вроде маленькой обсерватории. Но сочинения свои (или книги) Марджани писал больше на арабском языке.
Для пользы расследования мусульманских древностей, он был избран членом С.-Петербургского археологического общества и написал по этому случаю для упомянутого общества сочинение о Булгаре, которое было переведено и на русский язык. И, таким образом, слава Шигабеддина Марджани из толпы татарских ученых отражается даже в Западной Европе. В 1291 году директор одного Лондонского ученого учреждения прислал Марджани фотографический снимок одного произведения и желал иметь перевод этого произведения. В 1297 году Марджани совершил обязательный по мухаммеданскому закону хадж, т.е. путешествие в Мекку. Во время этого путешествия он на некоторое время оставался и "во дворе блаженства", т.е. в Константинополе, он виделся здесь с превосходными учеными пашами и визирями и пожертвовал в библиотеку султана Хамида свои сочинения: "Аль-хикмяту-ль-балигати, аль-джанияту фи шархимгаканы на-сафийяти" и "Фиту-ль-асляф ва тахийятуль ахляф". Г.хаджи Шигабетдин в продолжении 40 лет исполнял обязанности профессора, около 30 лет составлял и печатал свои сочинения и после того, в 1365 году гиджры 29 числа месяца Шагбана, в день базарный (т.е. в воскресенье) скончался, отправившись созерцать награду или воздаяние, которое ему уготовлено в особенности за все его служение, которое он совершал для татар-мухаммедан. Ах! Милость Божия да будет над ним! Милость Божия обширная! Похороны были совершены необыкновенно торжественно. Он предан земле в Казани, на новом мусульманском кладбище. Важнейшие из литературных произведений Шигабеддина Марджани: четыре тома истории, потом: "Мустафадуль-ахбар фи-ахваль Казан ва Булгар"; "Назурату-ль-хак фи фарзийяти гита ва ин лям яги ш-шофок". Сочинение "Мустафадуль-ахбар" написано на татарском языке, а "Назурату-ль-хак" на арабском.
Личный архив В.Мурадова.
[...] 4 сентября 1915 года. "Сутра Золотого блеска" (Алтын ярук), текст уйгурской редакции, издали В.В.Радлов и С.Е.Малов (Санкт-Петербург, 1913 г.). Вот, эта книга напечатана, сказал я, с рукописи уйгурской, которую приобрел мой сын Сергей Ефимович Малов, во время своей ученой командировки в Китае (в 1909-1911 гг.). Сначала издавали и правили корректуру двое, мой сын и г.Радлов. Потом мой сын Сергей Ефимович получил вторую командировку к уйгурам, и по его отъезде снова в Китай, корректуру пришлось держать одному г.Радлову. Когда сын возвратился из Китая и начал читать, что было напечатано без него, то изумился громадному количеству ошибок. Он отправился к В.В.Радлову переговорить с ним
об этом. Что же Радлов? Оказалось, что он, вероятно, не обращал внимания на правильность печатного издания сравнительно с рукописью, а начал уже переводить рукопись прежде всего на немецкий язык и составлять к рукописи словарь на немецком языке. И это именно теперь он стал торопиться издавать прежде всего за счет Российской Академии наук, для удовлетворения научных интересов немцев, а не русских ученых людей?! Разве это не засилие немцев над русскими в России? Мы не будем, говорил г.Радлов сыну моему, выпускать издание года два, и только. (Вероятно, думал Радлов про себя, я в это время успею издать или напечатать на казенный счет немецкий перевод рукописи и немецкий словарь). Вот, каковы наши немцы!
Отдел рукописей ИЯЛИ им.Г.Ибрагимова АН РТ
Примечания
1. Ильминский Николай Иванович (1822-1891) - педагог, миссионер, известный тюрколог; преподаватель Казанской духовной академии, экстраординарный профессор Казанского университета.
2. Радлов Василий Васильевич (Фридрих Вильгельм, 1837-1918) - видный тюрколог, этнограф; 1872-1883 гг. инспектор татарских, башкирских и "киргизских" (казахских) школ Казанского учебного округа; академик С.-Петербургской АН.
3. Насыри Каюм Габделнасырович (1825-1902) - мыслитель, педагог, просветитель; преподаватель татарского языка в Казанской духовной семинарии; составитель многочисленных учебных пособий по арифметике, геометрии, географии и т.д.
4. Марджани Шихабетдин ибн Багаутдин (1881-1889) - просветитель, богослов, востоковед, педагог.
5. Скарятин Николай Яковлевич (1821-1894) - российский государственный деятель, казанский губернатор (1866-1880).
6. Остроумов Николай Петрович (1846-1930) - историк, педагог, миссионер, преподаватель татарского языка в Казанской духовной академии и в Казанской духовной семинарии.
7. Григорьев Василий Васильевич (1816-1881) - востоковед, историограф, профессор С.-Петербургской АН.
8. Вельяминов-Зернов Владимир Владимирович (1830-1904) - востоковед, доктор турецко-татарской словесности С.-Петербургского университета.
9. Кун Александр Людвигович (1840-1888) - востоковед, переводчик.
10. Яковлев Иван Яковлевич (1848-1930) - педагог, окружной инспектор чувашских школ.
11. Готвальд Иосиф Федорович (1813-1897) - востоковед, профессор.
12. Саблуков Гордий Семенович (1804-1880) - востоковед, преподаватель Казанской духовной академии и Казанской духовной семинарии.
13. Бодуэн-де-Куртене Иван Александрович (1845-1929) - языковед, профессор, член С.Петербургской АН, основатель казанской школы лингвистики.
14. Ахмеров Шабхаз-Гирей (1853-1900) - преподаватель русско-татарской учительской школы, с 1884 г. - инспектор народных училищ Казанского учебного округа.
15. Тефкилев Салимгарей (1837-1885) - религиозный деятель, муфтий.
16. Ахмеров Павел Николаевич - он же Ахмеров Шабхаз-Гирей.
17. Катанов Николай Федорович (1862-1922) - востоковед, экстраординарный профессор кафедры турецко-татарских наречий Казанского университета, преподаватель Казанской духовной академии.
18. Гаркави Авраам Яковлевич (1839-1919) - филолог, историк, востоковед. С 1876 г. заведовал отделением еврейских книг Публичной библиотеки в Петербурге.
19. Хвольсон Даниил Авраамович (Давид Абрамович, 1819-1911) - арабист, член-корреспондент С.-Петербургской АН (1856), член-корреспондент Real Academia de la Historia (Мадрид).
20. Смирнов Василий Дмитриевич (1846-1922) - востоковед, профессор С.-Петербургского университета (1884); ревизор городских начальных школ, цензор мусульманских изданий С.-Петербурга.
