CC BY
105
Кривошеева Е. И. Эффективность использования метода фоносемантического анализа при переводе японской звукоизобразительной лексики на русский язык (на материале японских поэтических текстов хайку) / Е. И. Кривошеева // Научный диалог. — 2017. — № 3. — С. 55—67. — DOI: 10.24224/2227-1295-2017-3-55-67.
Krivosheyeva, E. I. (2017). Efficiency of Method of Phonosematic Analysis in Translation of Sound Descriptive Vocabulary into Russian (on Material of Japanese Poetic Texts Haiku). Nauchnyy dialog, 3: 55-67. DOI: 10.24224/2227-1295-2017-3-55-67. (In Russ.).
I5E научная (S3 БИБЛИОТЕКА ^бИШШУ.ЙЦ
Журнал включен в Перечень ВАК
УДК 811.521'342.3:801.61+821.521=161.1 DOI: 10.24224/2227-1295-2017-3-55-67
и I к I С н' s
PERKXMCALS DIRECIORV.-
Эффективность использования метода фоносемантического анализа при переводе японской звукоизобразительной лексики на русский язык (на материале японских поэтических текстов хайку)
© Кривошеева Елена Игоревна (2017), ORCID ГО 0000-0002-8591-6442, кандидат филологических наук, доцент кафедры восточных языков, Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Тихоокеанский государственный университет» (Хабаровск, Россия), 009797@pnu.edu.ru.
Статья посвящена рассмотрению эффективности использования метода фоносемантического анализа при переводе звукоизобразительной лексики с японского языка на русский в самом емком жанре японской поэзии — хайку. Актуальность темы продиктована отсутствием четко сформулированных принципов перевода звукоизобразительной лексики в целом, а также игнорированием переводчиками способности фонетических единиц и звуковой организации текста выступать носителем эмоционального содержания, в частности. В работе показано, что традиционные принципы перевода безэквивалентной лексики, к которым относятся звукоизобрази-тельные слова, в случае с японским языком являются малоэффективными, в большинстве своем из-за особенностей восточной лирики, уходящей корнями в философию буддизма дзэн (кит. чань) и национальное мироощущение, которые, в свою очередь, базируются на образности и недосказанности. На материале стихотворных произведений известного японского поэта Иссы Кобаяси (1763—1828), изобилующих ономатопоэтической лексикой, выявляются особенности семантической структуры звукоизобразительного слова, определяются фонетические средства, не только релевантные для адекватной передачи этой структуры, но и обеспечивающие единство формы и значения звукоизобразительного слова.
Ключевые слова: фоносемантика; звукоизобразительные слова; японский
язык; ономатопея; хайку.
1. Вводные замечания
Звукоизобразительная лексика в японском языке является неотъемлемым элементом повседневного общения и литературного творчества и обслуживает многие сферы жизни. Благодаря своему эстетическому потенциалу и семантической вариативности звукосимволические слова и звукоподражания способны передавать многообразные оттенки смысла и уточнять образ совершения действия. Их потенциал в поэзии, однако, ещё более внушителен, ибо фоносемантические средства являют собой эффективный художественный приём, применяемый в поэтических текстах для более сильного эмоционального воздействия на читателя. На сегодняшний день исследований, посвящённых переводу звукоизобразительной лексики в японской поэзии, достаточно мало, а имеющиеся работы предлагают использовать известные традиционные переводческие методы и приемы.
Так, Е. Д. Поливанов высказывается в пользу нулевого перевода, отмечая, что японские ономатопы «отлично можно не переводить, просто опуская», так как «все нужное для смысла оказывается выраженным другими словами» [Поливанов, 1968, с. 304]. А. А. Подшибякина отмечает, что по причине больших расхождений в фонологических системах разных языков звукоподражания и звукосимволизмы порой не имеют эквивалентов в языке перевода или представлены в словаре с помощью описательного метода [Подшибякина, 2003, с. 15].
На наш взгляд, описательные переводы лишены непосредственных акустических характеристик, которые входят в число важнейших элементов прагматического значения исходного слова, и совершенно не подходят для перевода японских трёхстиший хайку в силу своей громоздкости.
В своей работе мы попытаемся рассмотреть стратегии перевода японской звукоизобразительной лексики на русский язык, используя для этого фоносемантический анализ на материале японских поэтических произведений — хайку.
2. Фоносемантическое пространство японского поэтического текста
Японская лирика имеет свои, отличные от западных традиций особенности (см. об этом также в [Листопадова и др., 2016]). Среди формальных характеристик рассматриваемого нами стихотворного жанра хайку можно выделить: размер, силлабический рисунок, кирэдзи и киго. Традиционное хайку составляет 17 слогов, которые делятся на три ритмические части
длиной в 5—7—5 слогов соответственно. Кирэдзи («режущее слово») делит стихотворение на две смысловые части 12+5 или 5+12 слогов. В меньшей из этих частей содержится киго — «сезонное слово», переносящее читателя в ситуативное пространство хайку за счет возникающих ассоциаций. Его задача — расширить смысловое и эмоциональное содержание стихотворения.
При внешней простоте и аскетизме хайку включает глубокий, комплексный образ (дзэнский принцип «великое в малом»). Японские зву-коизобразительные единицы при относительно малом размере способны передавать широкое (в европейском понимании) понятие, и поэтому их использование при ограниченной по объему форме в 17 слогов является весьма эффективным способом описания реальности и передачи субъективных переживаний автора.
Звуковое оформление японского хайку непроизвольно и неслучайно — оно зависит от темы произведения, эмоционально-смысловой доминанты и от того, каким образом автор хочет воздействовать на читателя. Это не только структурообразующий, но и содержательно значимый компонент произведения. В японском языке звуковая форма слов не менее информативна, чем само слово, причём чаще всего именно звуковая содержательность подчёркивает понятийный и качественно-признаковый аспекты значения [Волкова, 2006, с. 26] А за счёт такого явления, как синестезия, обогащается значение слова и усиливается эмоциональное воздействие на читателя.
В связи с этим целесообразно говорить о такой категории японского поэтического текста, как фоносемантическое пространство. Оно выходит за пределы речевого произведения, объединяя в себе текст как физический объект в виде последовательности звуковых единиц и совокупность смыслов и ассоциаций, возникающих у реципиента за счёт особой фонетической организованности. Иными словами, фоносемантическое пространство формируется в тексте, в котором особое фонетическое структурирование создаёт семантические значения.
Звукопись, однако, является малоизученной областью, поэтому палин-дромическую или анаграмматическую поэзию и вообще любые стихотворения, построенные на эффектах звукоподражания, практически никогда не удаётся перевести адекватно. Звуки сами по себе не обладают никакими постоянными изобразительными свойствами. Воспроизвести во всей полноте элементы формы и содержания никакой перевод не может, и потому неизбежно приходится жертвовать частью стилистических средств и добавлять то, чего в оригинале нет. Задача переводчика в данном случае за-
ключается в разграничении смыслового компонента и звукового подтекста и передаче их гармоничной пропорции с опорой на звуковой строй родного языка [Егорова, 2008, с. 112].
3. Опыт использования метода фоносемантического анализа при переводе поэтических текстов хайку Иссы Кобаяси
С учётом вышеизложенного попытаемся создать собственные переводы. В качестве материала обратимся к поэтическим текстам японского мастера хайку Иссы Кобаяси, которые изобилуют ономатопоэтической составляющей.
(1) ШЖЮ ПХЪПХЪЮ^Ъ
(куса муги но хёрохёро нобиру хидзаси кана)
Слово ПхЪПхЪ имеет значение: 'шатающийся, нетвёрдо стоящий на ногах' или 'тонкий, длинный, производящий впечатление ломкого'
В данном случае уместно использовать глагол колыхаться. С нашей точки зрения, выбор достаточно удачен, так как за счёт чередования глухих и звонких согласных [к], [л], [Л в слове колышется, а также гласных звуков разного подъёма [а] и [ы] создаётся образ дрожания, колебания. Его можно дополнить с опорой на второе определение слова, дав травинкам новую характеристику.
Хилая травка
Колышется на ветру,
Тянется к солнцу.
Добавляя слово хилый, мы тем самым компенсируем потерянный «слабый», «нестабильный» и «шаткий» мягкий в ^хЪ^хЪ.
(2) Э^Э^Ь ШЙФ^ ШЮХ^
(усоусо то амэ фуру нака о хару но тё:)
В этом стихотворении снова встречается ономатопоэтическое слово с частицей Ь, используемое в роли наречия и дополняющее некое действие. чаще всего описывается в словарях как 'беспокойно бродить или осматриваться по сторонам' (ШЪЩ^^^^^Щ^Т^иШЪ ) М, 2016], также в качестве синонимов приводятся ономатопы ЭЪЭЪ и Ъ, указывающие на суетливые, нервные действия.
Так суматошно
Сквозь серую стену дождя
Летит мотылёк.
В данном случае мы не просто передаём наречие наречием. Среди синонимов слова беспокойно мы целенаправленно выбираем то, в котором присутствуют звуки [у], [с] и [о], воссоздавая тем самым оригинальное звукоизобразительное слово 5^5^. Звук [с] при этом встречается и за пределами этой строки, продолжая звуковой ряд.
(3) пгспгс^^
(куса но ха но хитахита сио я тобу цубамэ)
Ономатопу ^^с^^с, используемому в данном стихотворении, даётся следующее определение: 'тихий звук покачивающейся воды, ударяющейся обо что-то'
[ШМ'^П'^-ШМ-ФШММ^Ш- ШШ, 2016]. Учитывая то, что ^^с^^с соседствует со словом ^ сио 'прилив, отлив, морская вода', логично будет предположить, что это слово должно передавать шум морского прибоя. Однако из-за крайне непривычного для русского слушателя звучания, не вызывающего никаких ясных и чётких ассоциаций со звуком плавно надвигающихся волн, не представляется возможным подобрать такой эквивалент, который бы в полной мере передавал звукоизобразитель-ный эффект данного ономатопоэтического слова. Поэтому при переводе, ограничившись грамматической заменой, используем глагол плескаться:
Между травинок
Плещет морская вода —
Ласточка в небе.
Ещё один пример с похожим звукообразом:
ФТШ шъкъкк
(сиохигата амэ ситосито то курэ какару)
В этом стихотворении мы снова сталкиваемся с подражанием звуку движущейся воды. Словарь даёт следующее определение ЬЬЬЬ — 'звук тихо накрапывающего дождя' (¡Й^ЙЦ^Й^ё^) или 'состояние успокоенности' [ВМ-^П'^П^'Ш
Ни'ФШНиШШ^Ш- ШШ, 2016]. Примечательно, что в чём-то оно схоже с ^^с^^с — этот ономатоп также обозначает тихий звук и связан с водой.
Возьмём на себя смелость расширить звукообраз в стихотворении и связать ЪЬЪЬ в том числе со словом сиохи 'отлив' для создания более полной звуковой картины (так как речь так же идёт о воде):
Плещет отлив —
В сгущающемся мраке
Дождь моросит.
Звучание ЬЬЬЬ словно отражается в глаголах плещет и моросит — в сочетаниях [|]-[т] и [с']-[т] (звуки Ц] и [с'] схожи по звучанию
с японским ^Ы]). Отдельно отметим повторение звука Ц], создающее атмосферный фон в переводе стихотворения.
(4) тътьш^
(юку кумо я дарадара кю: ни ё га цумару)
Этот пример интересен сочетанием противоположных, на первый взгляд, понятий. Слово ТсЬТсЬ определено в словаре как 'состояние продолжительного отсутствия каких-либо перемен' (Ш—Ю^ЬИ^Ш 'бессмысленное растягивание времени за бездельем' (
Ш^Ш- ШШ, 2016], и вообще многие определения объединяет то, что они описывают неторопливые, постепенные действия или отсутствие заметных изменений. Однако ТсЬТсЬ соседствует в тексте оригинала с Ш — 'спешно, внезапно'.
Исходя из того, что ТсЬТсЬ может быть истолковано в том числе как постепенное действие, что-то, совершаемое «шаг за шагом», мы можем перевести это слово глаголом подкрадываться 'приближаться к кому-либо, чему-либо тайком, постепенно'; также в этом глаголе и дополняющем его наречии торопливо (в качестве эквивалента Ш^) сохраняются звуки [д], [р] и [а], последовательность которых создаёт образ действия, происходящего не сразу, поэтапно.
Таким образом, выбор этих слов при переводе может прекрасно передать оригинальный ономатоп: Плывут облака — Торопливо подкрался Рассветный час.
Другой пример с этим же ономатопоэтическим словом:
ТсЬТсЫ^ю ВЖШ (нанохана ни дарадара ори но хигурэ кана)
В заросли рапса, Медленно, крадучись, Солнце уплыло.
В этом случае мы также переводим ТсЬТсЬ обозначением постепенного, крадущегося действия (противоположное по смыслу и контрастирующее ^^
^ здесь отсутствует), но добавляем наречие медленно для уточнения образа этого действия и сохранения длины строки.
(5) шюш
(ёру но симо синсин мими ва сэми но коэ)
Слово Ь^Ь^ представляет определённую сложность, так как является звукоподражательным словом для тишины. На первый взгляд может
показаться, что речь идет о взаимоисключающих категориях. Однако словари дают следующее определение: — 'физиологический феномен звона / шума в ушах'
ФШШ^Ш^Ш- 2016]. Проводим определённую параллель с та-
кими эпитетами тишины в русском языке, как звонкая, звенящая. Помимо этого, в поэзии можно встретить и такие определения, как звонко-звучная, стеклянная, хрустальная и т. п. Все эти эпитеты объединяет то, что они вызывают ассоциацию с уже упомянутым звоном или объектами, которые могут производить этот звук.
При переводе стихотворения уместно прибегнуть к комплексным преобразованиям и использовать в тексте перевода «звон» в качестве некого устоявшегося эквивалента (в данном случае — глагол звенит), а также дополнить его приёмом звукописи, сохраняя ономатопоэтическую природу переводимого слова. Таким образом, ЬЬЬЬ передаётся в том числе чередованием звуков [/] (близок по звучанию к шипящему японскому ^Ы]), [и] и [н]. Также заметим, что «тонкий» [и] и «звенящий» сонорный [н] присутствуют в каждой строчке, задавая тон всему стихотворению:
Утренний иней — Лишь тишина в ушах Цикадой звенит.
(6) ^¿^¿^ Ю^Ю^ (юсаюса то хару га юкудзо ё нобэ но куса)
^¿^ё в словарях определяется как 'медленное и сильное раскачивание' [ШШ-^Й'Й^'ШШ-Ф ШШ^Ш^Ш- 2016]. С целью сохранения звукообразности оригинала попробуем прибегнуть к смысловому разворачиванию. Сам К. Исса иногда использовал в стихотворениях такой приём, как олицетворение, что нетипично для жанра хайку, и растения порой наделялись у него человеческими качествами [^а, 2016]. Качающаяся на ветру трава издаёт шелест, поэтому уместно будет при переводе дополнить образ действия: Проходит весна, Шелестят на прощанье Травинки в поле.
Так мы воссоздаем эффект звукописи оригинала — повтор фонетически близких «шелестящих» звуков [|], [с] и [Л передает образ качающейся травы и производимого ей звука.
(7) ^Юй ЫЪЪ&ЪЪЬ
(ноки но амэ потирипотири то курэ осоки)
— 'звук продолжительного падения капель воды' (ЖМ^^
ттхшъъ^хьъу
ШШ, 2016] Однако в данном стихотворении используется не конкретно этот ономатоп, а . Отличие их в том, что звук — более
долгий, чем \1Ъ [Inose Н, 2009, с. 5].
Учитывая более длительную природу фигурирующего в стихотворении звука, мы можем использовать смысловое развитие. Более продолжительное и обильное падение дождевых капель будет производить тот же звук, что и ручьи воды — журчание. При этом, используя в переводе глагол журчать, вместе с пропадающим звуком [п] мы теряем и звук столкновения капель с чем-либо. Однако сохраняется сам звукообраз движущейся воды — вместе с [р] и [ч'] (близким к японскому звуку [йг]). Этому также способствуют повторяющиеся в переводе сонорные звуки [л'] и [р]. Поздно темнеет — Льются с крыши струи воды, Лениво журча.
(8) ^ Ь<Ь<^<^ М^Ж
(саиваи ни ракураку саку я якудза кику)
Ь<Ь< — звукосимволическое слово, означающее 'беззаботное, радостное состояние, свободное от мук и страданий' (^Ш^^Й^^С^
НиШШ^Ш- ШШ, 2016]. В данном примере бросается в глаза активное использование автором повторяющегося звука [а]. Этот сильный звук производит впечатление чего-то светлого, яркого, громкого, радостного [Журавлев, 1991, с. 18].
Как можно было заметить, в наших определениях повторяется слово радостный. Радость, лёгкость, беспечность — это определения, применимые к цветам, описанным в стихотворении. Таким образом, при переводе мы можем использовать прилагательное радостный для воссоздания необходимого эмоционального эффекта, а также «яркое, громкое» слово нахальный, которое передаёт в том числе и значение слова 'хули-
ган' — другую характеристику хризантем: Хризантемы — Так радостен и нахален Беспечный их цвет.
(9) ЬЬю^ю ЬЬЬЬШЪ
(вара но хи но мэрамэра куруру котоси кана) С одной стороны, ^Ь^Ь (в контексте выражения
— 'мгновенно воспламеняться, вспыхивать'. С другой, оно допол-
няет действие курэру 'темнеть'. Уходящий год, как и солома, заго-
рается в костре и затем гаснет. Звуковой ряд М-Р-М-Р К-Р-Р создаёт образ неровного пламени догорающего костра.
Исходя из всего вышеперечисленного, мы можем сделать две вещи: перевести ^Ь^ЬЩЪ единым глаголом меркнуть, а также сохранить звукообраз зыбкого пламени, воссоздав аналогичный фонетический ряд. В данном случае это будут повторяющиеся звуки [г]-[р], [м]-[р]-[к]:
Вместе с соломой
Догорая, меркнет год
В угольках костра.
(10)
(фукуро: я хотару хотару о ёбу ё: ни)
Данное стихотворение любопытно тем, что прибегает к такому приёму, как игра слов, и использует слово ^ хотару 'светлячок' в качестве звукоизобразительного средства, а именно — подражания крику филина.
Существует два основных способа передачи стилистических приёмов при переводе: попытаться скопировать приём оригинала или, если это невозможно, создать в переводе собственное стилистическое средство, воздействующее на реципиента аналогичным образом. В данном случае нам представляется наиболее важным и целесообразным передать именно звукоизобразительность, а не непосредственно игру слов. Поэтому при переводе стихотворения мы пожертвуем каламбуром и компенсируем его потерю с помощью звукописи.
В русском языке крики филина, как правило, описываются как «уханье» или «хохот». Мы можем использовать это в качестве эквивалента авторскому звукоподражанию и перевести глаголами ухать и хохотать — при этом сохраняются звуки [Щ, [о], [т], [у], присутствующие в оригинале:
Старый филин
Ухает и хохочет —
Зовёт светлячков.
(11) ШЯШ
(дзабудзабу то нукуки амэ фуру новаки кана)
В словарях — 'звук энергичного перемещения или исполь-
зования большого количества воды'
тшш¥ш- шш, 2016].
Наиболее целесообразным представляется использование при переводе слова брызги. В его «взрывном», «громком» звучании воссоздаётся
«шумность» — фонетический ряд [б]-[р]-[з]-[г] приходит на за-
мену [^]-[б]. Также звукообраз капель дождя дополняется монотонно повторяющимся «громким» [а], перемежающимся твёрдыми [п]-[д]-[т] в слове падать:
Тяжко падают Тёплые брызги дождя — Осенний шквал.
(12) Ж^Х^Х ШЮ^Х^ ^Х^Ш
(куса соёсоё сударэ но соёри соёри кана)
— 'звук мягкого дуновения ветра' также 'звук, издаваемый разнообразной растительностью, слабо покачивающейся на ветру' (Ш^^Й^Т^^ЮШ^^^Й^ЙЧ^ или 'звук соприкосновения и трения вещей друг о друга' [ВМ-^
ШШ, 2016].
В данном произведении активно используется одно и то же ономатопоэтическое слово, но чуть в разных вариациях — короткое и частое ^ Х^Х и более длительное . Тем самым в тексте подчёркивается
похожесть звуков, издаваемых бамбуковой перегородкой и покачивающейся на ветру травой. Нам представляется очевидным, что для передачи при переводе этого сходства, а также самого звукоподражания следует использовать созвучные слова шорох и шелест. «Тихий» и «мягкий» [/] при этом повторяется не только в этих существительных, он также присутствует в слове штора и создаёт стабильный «шуршащий и шелестящий» звуковой фон: Мягок, так мягок Шорох бамбуковой шторы И шелест травы.
4. Заключение
Проанализировав сделанные нами переводы и принятые в процессе переводческие решения, можно подвести следующие итоги. Во-первых, разнообразные комбинации звуков связываются с привычными для этих звуков смысловыми значениями, а качественная сторона звуков, их особое расположение в стихе, в данном случае в хайку, являются важным источником эстетического впечатления. Звуки в стихе неотделимы от всей системы выразительных средств произведения, направленных на создание поэтического образа. Во-вторых, в силу предельной сжатости хайку среди всех переводческих приемов мы ограничены теми, ко-
торые позволяют достичь необходимой лаконичности при сохранении образности стихотворения. Так, помимо таких чисто формальных приёмов, как грамматические замены или перестановки, в нашем случае ведущими оказались целостное преобразование и смысловое развитие. С нашей точки зрения, именно эти трансформации наиболее эффективны и позволяют подобрать и воссоздать звукоизобразительные средства оригинала или как-то компенсировать их возможную потерю при переводе.
Литература
1. Братчикова Е. А. Фоносемантическое пространство как категория стихотворного текста / Е. А. Братчикова // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета. — 2012. — Т. 2. — № 3. — С. 29—33.
2. Волкова И. А. Введение в компьютерную лингвистику : практические аспекты создания лингвистических процессоров / И. А. Волкова. — Москва : Издательский отдел факультета ВМК МГУ, 2006. — 44 с.
3. Егорова А. А. Звукоизобразительность в традиционной английской детской поэзии (на материале Nursery Rhymes) : диссертация ... кандидата филологических наук : 10.02.04 / А. А. Егорова. — Москва, 2008. — 284 с.
4. Журавлёв А. П. Звук и смысл : кн. для внекл. чтения учащихся ст. классов / А. П. Журавлёв. — 2-е изд., испр. и доп. — Москва : Просвещение, 1991. — 160 с.
5. Исса Кобаяси. Стихи и проза / Исса Кобаяси ; пер. с яп., предисл. и комм. Т. Л. Соколовой-Делюсиной. — Санкт-Петербург : Гиперион, 1996. — 224 с.
6. Листопадова А. Д. Способы перевода японской звукоизобразительной лексики на примере творчества Мацуо Басё / А. Д. Листопадова, Е. И. Кривошеева // Материалы секционных заседаний 56-й студенческой научно-практической конференции ТОГУ (Хабаровск). — 2016. — Т. 2. — С. 459—463.
7. ПодшибякинаА. А. Ономатопоэтическая лексика в японском языке : учебное пособие / А. А. Подшибякина. — Москва : Муравей, 2003. — 64 с.
8. Поливанов Е. Д. По поводу «звуковых жестов» японского языка / Е. Д. Поливанов // Статьи по общему языкознанию. — Москва : Наука, 1968. — С. 295— 306.
9. [Электронный ресурс] / Режим доступа : http://dictionary.goo.ne.jp/ .
10. Inose Н. Translating Japanese onomatopoeia and mimetic words / Н. Inose. — Granada, 2009. — 116 p.
11. Issa Archive Search Results — Haiku Giy [Электронный ресурс] / Режим доступа : http://haikuguy.com/issa/haiku.php?code=064.17a.
12. Pen to Paper: Literary Devices in Haiku — catsignal [Электронный ресурс] / Режим доступа : http://catsignal.com/2011/01/03/pen-to-paper-Hterary-devices-in-haiku/.
Efficiency of Method of Phonosematic Analysis in Translation of Sound Descriptive Vocabulary into Russian (on Material of Japanese Poetic Texts Haiku)
© Krivosheyeva Elena Igorevna (2017), ORCID ID 0000-0002-8591-6442, PhD in Philology, associate professor, Department of Oriental Languages, Pacific National University (Khabarovsk, Russia), 009797@pnu.edu.ru.
The article is devoted to consideration of efficiency of the method of phonosematic analysis in the translation of sound descriptive vocabulary from Japanese into Russian in the most capacious genre of Japanese poetry — haiku. The relevance of the topic is dictated by the lack of clearly defined principles of translation of sound descriptive lexis in general and by the translators ignoring the ability of phonetic units and the sound organization of the text to act as a carrier of emotional content in particular. The article shows that the traditional principles of translating non-equivalent vocabulary, which includes sound descriptive words, are not effective in the case of the Japanese language, mostly because of the peculiarities of Oriental lyric poetry, rooted in the philosophy of Buddhism, Zen (chin. Chan) and the national world view, which, in turn, is based on imagery and innuendo. On the material of poetic works by the famous Japanese poet Issa Kobayashi (1763—1828), full of onomatopoetical vocabulary, the features of the semantic structure of sound descriptive words are identified, phonetic means are determined, not only relevant for the adequate representation of this structure, but also for ensuring the unity of form and meaning of sound descriptive words.
Key words: phonosemantics; sound descriptive words; Japanese language; onomatopoeia; haiku.
References
Bratchikova, E. A. 2012. Fonosemanticheskoye prostranstvo kak kategoriya stikhotvor-nogo teksta. In: Vestnik Vyatskogo gosudarstvennogo gumanitarnogo uni-versiteta, 2 (3): 29—33. (In Russ.). Egorova, A. A. 2008. Zvukoizobrazitelnost v traditsionnoj angliyskoy detskoy poezii (na
materiale Nursery Rhymes): dis. kand. filol. nauk. Moskva. (In Russ.). Inose, N. 2009. Translating Japanese onomatopoeia and mimetic words. Granada. Issa Archive Search Results — Haiku Giy. Available at: http://haikuguy.com/issa/haiku.
php?code=064.17a. Issa Kobayasi. 1996. Stikhi iproza. Sankt-Peterburg: Giperion. (In Russ.). Listopadova, A. D., Krivosheyeva, E. I. 2016. Sposoby perevoda yaponskoy zvukoizo-brazitelnoy leksiki na primere tvorchestva Matsuo Basyo. In: Materialy sektsionnykh zasedaniy 56 studencheskoy nauchno-prakticheskoy konferen-cii TOGU. Habarovsk. 2: 459—463. (In Russ.). Pen to Paper: Literary Devices in Haiku — catsignal. 2011. Available at: http://catsignal.
com/2011/01/03/pen-to-paper-literary-devices-in-haiku/. Podshibyakina, A. A. 2003. Onomatopoeticheskaya leksika vyaponskom yazyke: ucheb-noye posobiye. Moskva: Muravey. (In Russ.).
Polivanov, E. D. 1968. Po povodu «zvukovyh zhestov» yaponskogo yazyka. In: Statyi
po obshchemu yazykoznaniyu. Moskva: Nauka. 295—306. (In Russ.). Volkova, I. A. 2006. Vvedeniye v kompjuternuyu lingvistiku. Prakticheskiye aspekty soz-daniya lingvisticheskikh protsessorov. Moskva: Izdatelskiy otdel fakulteta VMK MGU. (In Russ.). Zhuravlyov, A. P. 1991. Zvuk i smysl. Moskva: Prosveshcheniye. (In Russ.).
Available at: http://dictionary.
goo.ne.jp/.
