CC BY
11
Вестник Томского государственного университета. Экономика. 2023. № 61. С. 198-209. Tomsk State University Journal of Economics. 2023. 61. рр. 198-209.
Менеджмент
Научная статья
УДК 005.32+159.923.2
аог 10.17223/19988648/61/13
Эффект «здесь - и - сейчас» в профессиональных установках работников в период постпандемии
Валерия Николаевна Петрова1, Евгения Васильевна Блохина2, Эдуард Владимирович Галажинский3
123 Национальный исследовательский Томский государственный университет, Томск, Россия 1 valerpsy@mail.ru 2 saranchinae@mail.ru 3 rector@tsu.ru
Аннотация. В статье рассматриваются подходы к пониманию сути профессионального развития работников в период постпандемии. Описаны поведенческие практики персонала в условиях неопределённости рынка труда в рамках модели человеческого потенциала. Эмпирически исследуются акторы жизнеосуществ-ления и предикторы удовлетворённости жизнью сотрудников. Определены установки персонала по отношению к собственному прошлому, настоящему и будущему с учётом уровня удовлетворения базовых психологических потребностей. Выявлен и описан эффект «здесь - и - сейчас» как принцип профессиональной активности.
Ключевые слова: профессиональное развитие, временные установки, удовлетворённость жизнью, COVID-19, жизнеосуществление, эффект «здесь - и - сейчас»
Источник финансирования: исследование выполнено при поддержке Российского научного фонда, грант № 18-18-00480 «Субъективные индикаторы и психологические предикторы качества жизни».
Для цитирования: Петрова В.Н., Блохина Е.В., Галажинский Э.В. Эффект «здесь - и - сейчас» в профессиональных установках работников в период постпандемии // Вестник Томского государственного университета. Экономика. 2023. № 61. С. 198-209. аог 10.17223/19988648/61/13
© Петрова В.Н., Блохина Е.В., Галажинский Э.В., 2023
Management
Original article
The "here-and-now" effect in workers' professional attitudes in the post-pandemic period
Valeriya N. Petrova1, Evgeniya V. Blokhina2, Eduard V. Galazhinsky3
12 3 National Research Tomsk State University, Tomsk, Russian Federation 1 valerpsy@mail.ru 2 saranchinae@mail.ru 3 rector@tsu.ru
Abstract. The article describes approaches to understanding the essence of the professional development of workers in the post-pandemic period. The behavioral practices of personnel in the conditions of labor market uncertainty are described within the framework of the human potential model. The actors of life fulfillment and predictors of life satisfaction of employees are empirically studied. The aim of this study is to identify subjective indicators of the quality of life of working urban residents in the situation of the COVID-19 pandemic and post-pandemic, as well as to determine their predictors. The general empirical hypothesis is an assumption that, in a situation of a sharp change in lifestyle in general and the characteristics of work activity in particular, in a situation of the COVID-19 pandemic, there will be a decrease in the level of life satisfaction, which is predicted by the structure of temporal orientations and the degree of satisfaction of basic psychological needs. As methods of empirical research, we used the Satisfaction With Life Scale (E. Diener; adapted by D.A. Leontiev and E.N. Osina), the Basic Psychological Need Satisfaction at Work Scale (E. Deci and R. Ryan, adapted by E.N. Osin et al.), semantic differential for the subjective assessment of the level of anxiety. The study was conducted using an online survey in May-September 2022. A total of 469 respondents (the average age is 34.53 years; 73% are women; selected via a random sampling method) were interviewed. The attitudes of the personnel to their own past, present and future were determined, taking into account the level of satisfaction of basic psychological needs. As a result of the regression analysis, the authors found that the predictors of life satisfaction are the basic psychological needs of autonomy and connectedness, as well as temporary attitudes towards the past, present and future. At the same time, the attitude towards the present has the greatest significance (0.54), and the attitude towards one's own future has a negative coefficient (-0.17). The authors identified and described the "here-and-now" effect as a principle of professional activity. They empirically substantiated the transition from the model of achieving success in a career to the model of life fulfillment, when the principle of harmonious complementarity of all aspects of life becomes the main one. This means the flexibility of professional trajectories, focus on the short term and "here-and-now" achievements, on the interests of the micro-society when modern employees make vital decisions.
Keywords: professional development, temporary attitudes, life satisfaction, COVID-19, life fulfillment, "here-and-now" effect
Financial support: The study was supported by the Russian Science Foundation, Project No. 18-18-00480.
For citation: Petrova, V.N., Blokhina, E.V. & Galazhinsky, E.V. (2023) The "here-and-now" effect in workers' professional attitudes in the post-pandemic period. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Ekonomika - Tomsk State University Journal of Economics. 61. pp. 198-209. (In Russian). doi: 10.17223/19988648/61/13
Введение
Ещё во второй половине XIX в. К. Маркс и ряд других учёных-экономистов заговорили об ускорении темпов экономического развития. Именно тогда был введён термин «промышленная революция», которая привела к изменению роли работника в производстве и стандартов профессионализма, новым подходам к обучению специалиста и т.д. и т.п. С той поры таких революций было несколько. После пятой, кажется, их перестали считать [1].
Потом стали говорить о временах: турбулентном, VUCA-мире (нестабильном, неопределенном, сложном и неоднозначном), BANI-мире (хрупком, беспокоящем, нелинейном, непостижимом), ну и просто сложном мире. Уже почти прошла первая четверть XXI в. Что же сейчас происходит с современным работником? Какое место профессиональная деятельность занимает в его жизни? Что она для него значит? Попробуем найти ответы на эти вопросы...
Говоря о сложном мире настоящего периода, пожалуй, стоит обратиться к концепции Э. Морена, который утверждает, что в современном обществе существует противоречие между разумом и интуицией. Данная коллизия не обязательно означает взаимное исключение, поскольку они являются полярностями, которые дополняют друг друга, не переставая быть антагонистическими. Одним из главных принципов сложностного мышления называют принцип диалога. Современный французский философ полагает, что напряженность, создаваемая сосуществованием противоположностей, приводит к постоянному появлению новых свойств, которые, в свою очередь, вызывают перестройку систем на более высоких уровнях сложности [2].
Среди отечественных работ следует отметить коллективную монографию под редакцией Н.В. Гришиной, в которой обсуждаются идеи процессуального подхода, отвечающие задаче изучения «изменяющейся личности в изменяющемся мире» [3]. Стоит выделить серию блестящих статей А.Г. Асмолова, в которых наводятся мосты между современными подходами к становлению личностного потенциала, профессионального самоопределения личности и принципами эволюции сложных систем. С этой целью с позиций историко-эволюционной методологии анализируется природа двух базовых типов приспособлений к современному сложному миру - адаптации и преадаптации. Внимание фокусируется на принципиальной разнице этих феноменов: если адаптации выступают как приспособления, основанные на уже приобретенном опыте, то преадаптации обеспечивают готовность к непредсказуемости будущего. Методологические исследования парадокса сосуществования адаптации и преадаптации
проливают свет на кардинальные трансформации рынков труда и форм занятости в условиях непрерывных вызовов сложности, неопределенности и разнообразия. Системообразующей характеристикой современного специалиста как Ното сотр1ехш становится универсальная избыточность [4-6].
Исследования первых двух десятилетий XXI в. подтвердили факт возникновения новых форм занятости и изменения смыслов трудовой деятельности - фриланс, самозанятость, нелинейная и поливариативная карьера стали характерны для половины трудоспособного населения [7-14]. В результате возник парадокс: на уровне регламентов профессиональная деятельность в нашей стране регулируется в рамках компетентностного подхода и трудовых функций. А на уровне научных концепций и интерпретаций результатов эмпирических исследований современных организаций и специалистов уже осуществился переход от парадигмы «человеческого капитала» к парадигме «человеческого потенциала» [15, 16].
В контексте этих новых подходов особое значение приобретают характеристики личностного и профессионального потенциала специалиста, его индивидуальные представления о смыслах профессиональной активности. В рамках концепции профессионального развития как жизнеосуществле-ния мы можем говорить о том, что смыслом трудовой деятельности становится достижение человеком определённых показателей качества жизни, отражающихся в его субъективных индикаторах (удовлетворённость жизнью в целом и трудовой деятельностью в частности, субъективное благополучие и др.) [17-23].
Вышеописанные тренды профессионального развития существенно усилились и проявились в полной мере в ситуации пандемии COVID-19 и постпандемический период [24, 25]. Исследования, проведённые отечественными и зарубежными учёными, показали наличие значимых взаимосвязей между различными темпоральными измерениями, удовлетворенностью жизнью и характеристиками личностного потенциала (внимательностью как чертой характера, удовлетворенностью жизнью через надежду и др.) [26-28].
Ход и методы исследования
В период с 2018 по 2022 г. сотрудниками Лаборатории сравнительных исследований качества жизни Национального исследовательского Томского государственного университета проводилась серия исследований субъективных индикаторов и психологических предикторов качества жизни.
Целью данного исследования послужило выявление субъективных индикаторов качества жизни работающих городских жителей в ситуации пандемии COVID-19 и постпандемии, а также определение их предикторов.
Общая эмпирическая гипотеза заключалась в предположении о том, что в ситуации резкого изменения образа жизни в целом и характеристик трудовой деятельности в частности в ситуации пандемии COVID-19 возникнет снижение уровня удовлетворённости жизнью, предикторами которого
являются структура темпоральных ориентаций и степень удовлетворения базовых психологических потребностей.
В качестве методов эмпирического исследования нами были использованы:
1. Шкала удовлетворенности жизнью (Э. Динер, в адаптации Д.А. Леонтьева, Е.Н. Осина) - измеряет когнитивную оценку соответствия жизненных обстоятельств ожиданиям человека и отражает общую меру внутренней гармонии и психологической удовлетворенности.
2. Шкала временных установок (Ж. Нюттен) - позволяет определить отношение респондентов к своему прошлому, настоящему и будущему.
3. Шкала удовлетворенности базовых потребностей на работе Э. Деси и Р. Райан, в адаптации Е. Н. Осина и др. [29].
4. Семантический дифференциал для субъективной оценки уровня тревожности.
Исследование проводилось с помощью онлайн-опроса в мае - сентябре 2022 г., использовался метод случайной выборки, всего было опрошено 469 респондентов: средний возраст - 34,53 года, 73% - женщины.
Результаты исследования
Проверка валидности используемых психодиагностических методик свидетельствует о достаточно высокой внутренней валидности всех методик (а-Кронбаха варьировалась от 0,77 до 0,94). С помощью критерия Колмогорова-Смирнова определено, что все значения отличаются от нормального распределения. В качестве методов статистической обработки данных использовались описательная статистика, корреляционный анализ с помощью критерия Спирмена, множественный регрессионный анализ в статистическом пакете IBM SPSS 23.
В ходе анализа и интерпретации результатов эмпирического исследования уже на уровне описательных статистик были обнаружены артефакты, требующие углублённого и развёрнутого толкования.
Таблица 1. Результаты, полученные по шкале удовлетворённости жизнью
(Э. Динера)
Параметр Среднее значение Стандартное отклонение
Удовлетворённость жизнью 22,69 6,05
В табл. 1 приведены показатели удовлетворённости жизнью, свидетельствующие о выраженности параметра на уровне «выше среднего».
Таблица 2. Результаты, полученные по шкале временных установок (Ж. Нюттен)
Параметр Среднее значение Стандартное отклонение
Прошлое 4,8774 1,Q3783
Приятное 4,936Q 1,б7822
Безопасное 5,1493 1,б58б7
Параметр Среднее значение Стандартное отклонение
Удачное 4,8081 1,50408
Интересное 5,4115 1,58085
Полное надежд 5,4072 1,56567
Определяемое мной лично 4,8507 1,73301
Активное 5,0768 1,62331
Неизменное 4,3454 1,81638
Длинное 4,4435 1,73066
Богатое 4,3454 1,51773
Настоящее 5,0333 1,16645
Приятное 5,1194 1,53681
Безопасное 4,7889 1,79154
Удачное 5,1045 1,35075
Интересное 5,1876 1,69053
Полное надежд 5,4328 1,60869
Определяемое мной лично 5,4179 1,65256
Активное 5,1450 1,61995
Неизменное 4,9382 1,59540
Длинное 4,4819 1,77536
Богатое 4,7164 1,40000
Будущее 5,5217 1,34089
Приятное 5,5288 1,63094
Безопасное 5,2367 1,78833
Удачное 5,5970 1,54064
Интересное 5,7719 1,49113
Полное надежд 5,7335 1,62097
Определяемое мной лично 5,6162 1,60189
Активное 5,5629 1,58343
Неизменное 5,0021 1,59526
Длинное 5,5842 1,67557
Богатое 5,5842 1,59722
В табл. 2 приведены результаты по шкале временных установок Ж. Нюттена. Исходя из данных таблицы, мы можем сделать вывод о том, что в структуре темпоральных ориентаций существуют различия между значимостью прошлого, настоящего и будущего (4,87, 5,03 и 5,52 соответственно), ориентации на будущее имеют более яркую окрашенность. При этом прошлое воспринимается в основном как интересное, полное надежд, безопасное и активное; настоящее - как полное надежд, определяемое мной лично, интересное и активное, а будущее - как интересное, полное надежд, удачное и богатое.
Таблица 3. Результаты, полученные по шкале удовлетворенности базовых потребностей на работе (Э. Деси и Р. Райан)
Параметр Среднее значение Стандартное отклонение
Автономия 8,1919 2,14771
Компетентность 9,8380 1,91914
Связность 10,5053 2,30256
В табл. 3 приведены показатели по шкале удовлетворенности базовых потребностей на работе (Э. Деси и Р. Райан). Исходя из полученного профиля выраженности значений, мы можем сделать вывод о том, что в наибольшей степени у респондентов удовлетворена базовая потребность в связности (взаимосвязи с другими людьми), а наименее удовлетворена потребность в автономии.
Таблица 4. Результаты, полученные по семантическому дифференциалу
Параметр Среднее значение Стандартное отклонение
Субъективная оценка 2,5714 1,15919
уровня тревожности
В табл. 4 приведены результаты выполнения методики «семантический дифференциал», которые позволяют сделать общий вывод о средней выраженности уровня тревоги. Однако большой разброс значений показателя приводит к предположению о наличии существенных различий в ответах, которое необходимо учесть при дальнейшей обработке результатов.
Проведённый корреляционный анализ позволил выявить многочисленные взаимозависимости между выраженностью большинства параметров. Переменная «удовлетворённость жизнью» не имеет значимых взаимозависимостей с параметрами «возраст» (-0,003), «компетентность» (0,08) и «неизменное прошлое» (0,04); отрицательная взаимосвязь присутствует с показателями семантического дифференциала (-0,31). Все остальные взаимозависимости положительны и значимы.
Данная выраженность показателей затруднила их интерпретацию. Более чёткая картина была получена после проведения регрессионного анализа (табл. 5). Был применён пошаговый регрессионный анализ с исключением переменных, имеющих уровень значимости больше 0,05; коэффициент детерминации составил R2 = 0.37, что свидетельствует об адекватности выбора факторов.
Таблица 5. Предикторы удовлетворённости жизнью (множественный регрессионный анализ)
N = 469 Regression Summary for Dependent Variable: Удовлетворенность жизнью R = ,60868449 R2 = ,37049681 Adjusted R2 = ,36369872 F(5,463) = 54,500 p < 0,0000 Std.Error of estimate: 4,8294
b* Std.Err. (of b*) b Std.Err. (of b) t(463) p-value
Intercept Q,292572 1,581Q38 Q,185Q5 Q,85327Q
Автономия Q,189335 Q,Q37821 Q,533724 Q,1Q6615 5,QQ6Q8 Q,QQQQQ1
Связность Q,159343 Q,Q4Q281 Q,41897Q Q,1Q5913 3,9558Q Q,QQQQ88
Прошлое Q,125465 Q,Q4QQ23 Q,73191Q Q,233478 3,13481 Q,QQ1829
Настоящее Q,548149 Q,Q59753 2,845Q83 Q,31Q139 9,17357 Q,QQQQQQ
Будущее -Q,171Q8Q Q,Q57678 -Q,772444 Q,26Q423 -2,96612 Q,QQ3172
Проверка распределения остатков показала нормальность, что свидетельствует о приемлемости вычисленной регрессионной модели. Систематических отклонений фактических данных от теоретической прямой также не обнаружено.
В результате регрессионного анализа было установлено, что предикторами удовлетворённости жизнью являются базовые психологические потребности - автономность и связность, а также временные установки по отношению к прошлому, настоящему и будущему.
Заключение и выводы
Эмпирическое исследование субъективных индикаторов качества жизни сотрудников в период постпандемии COVID-19 обнаружило средний и выше среднего уровень удовлетворённости жизнью на фоне уровня тревожности «ниже среднего». Это свидетельствует о способности респондентов справляться с повседневными проблемами и о высоком общем уровне переносимости стресса.
Однако следует понимать, что данные показатели достигаются за счёт формирования достаточно специфического способа жизнеосуществления. А именно: если говорить о структуре удовлетворения базовых психологических потребностей, то очень важно понимать усиление эффекта ослабления значимости карьеры на фоне стабильных трансформаций образа жизни. Значимость профессиональных достижений, эффективность деятельности, успешное решение задач повышенной сложности не являются предикторами удовлетворённости жизнью в текущей ситуации.
Исключительно важным для понимания профессиональных установок современных сотрудников также является факт наличия отрицательных взаимозависимостей между удовлетворённостью жизнью и установками по отношению к будущему. Это означает отсутствие субъектной позиции по отношению к собственному будущему, упрощение и «сжатие» процессов целеполагания. Если в период начала пандемии мы говорили об эффекте «отложенной жизни», когда проблемы в настоящем воспринимались как временные и преходящие, не требующие активных действия для их преодоления, то в период постпандемии мы можем говорить об эффекте «здесь - и - сейчас», когда по отношению ко всем трём временным установкам (и прошлое, и настоящее, и будущее) действует принцип «полное надежд и интересное», при этом «активным» является только настоящее.
Что касается предикторов удовлетворённости жизнью в структуре базовых психологических потребностей, то здесь на первое место у сотрудников в период постпандемии выступило стремление к автономии - желание самостоятельно контролировать собственные действия и поведение, быть их независимым инициатором, стремление чувствовать выбор и собственную детерминацию поведения. Характер же этих самостоятельных действий определяется стремлением к «связности», т. е. ко взаимосвязи с другими людьми, к установлению надежных и удовлетворяющих индивида
отношений с другими, основанных на чувстве привязанности и дающих ощущение принятия, понятости, поддержки. По сути, она означает желание любить и заботиться о других людях, получать любовь и заботу с их стороны.
Таким образом, анализируя профессиональную позицию работника первой четверти XXI в., мы можем говорить о смене карьерной парадигмы: фактически мы можем констатировать переход от модели достижения успеха в карьере к модели жизнеосуществления, когда главным становится принцип гармоничного взаимодополнения всех сторон жизнедеятельности. Это означает гибкость профессиональных траекторий, ориентацию на краткосрочную перспективу и достижения «здесь - и - сейчас», ориентацию на интересы микросоциума при принятии жизненно важных решений.
Список источников
1. Шваб К. Четвёртая промышленная революция. М. : Эксмо, 2016. 138 с.
2. Морен Э. О сложностности. М. : Институт общегуманитарных исследований, 2019. 284 с.
3. Психология личности: пребывание в изменении / отв. ред. Н.В. Гришина. СПб. : Изд-во СПб. ун-та, 2019. 576 с.
4. Асмолов А.Г., Шехтер Е.Д., Черноризов А.М. Парадокс сосуществования адаптации и преадаптации в историко-эволюционном процессе // Вопросы психологии. 2021. Т. 67, № 4. С. 1-18.
5. Асмолов А.Г., Шехтер Е.Д., Черноризов А.М. Сложность как символ познания человека: от постулата к предмету исследования // Вопросы психологии. 2020. № 1. С. 1-16.
6. Асмолов А.Г. Психология современности: вызовы неопределенности, сложности и разнообразия // Психологические исследования. 2015. Т. 8, № 40. С. 1. URL: http://psystudy.ru
7. van Stel A., de Vries N. The Economic Value of Different Types of Solo Self-Employment: A Review // The Use and Value of Freelancers: The Perspective of Managers / ed. by A. Burke. Dublin : Senate Hall Publishing, 2015. Р. 77-84.
8. ShevchukA., Strebkov D. The rise of freelance contracting on the Russian-language internet // Small Enterprise Research. 2015. Vol. 22, is. 2-3. P. 146-158.
9. Philipsen M., Case S., Octana-Paul A., Sugiama K. Academic womanhood across career stages: a work-in-life perspective on what was, is, and could be // Community work&family. 2017. Vol. 20. P. 623-644.
10. McDonald P.K. How «flexible» are careers in the anticipated life course of young people? // Human relations. 2018. Vol. 71. P. 23-46.
11. Шабунова А., Леонидова Г., Устинова К. Трудовой потенциал современной России: старые тренды, новые вызовы // Общество и экономика. 2017. № 10. С. 79-94.
12. Maxwell J., Graves S., Addihgton T. Work as a Life. Business success. M. : Medley, 2010. 320 p.
13. Bogenhold D., Klinglmair R., Kandutsch F. Solo Self-Employment, Human Capital and Hybrid Labor in the Gig Economy // Foresight and STI Governance. 2017. Vol. 11, is. 4. P. 23-32.
14. Российский рынок труда: тенденции, институты, структурные изменения: Доклад Центра трудовых исследований и Лаборатории исследования рынка труда НИУ ВШЭ / под ред. В. Гимпельсона, Р. Капелюшникова, С. Рощина. М. : Государственный университет «Высшая школа экономики», 2017. 148 с.
15. Россия 2025: от кадров к талантам: Доклад The Boston Consulting Group, Россия. М. : Дукат Плейс III, 2017. 72 с.
16. Асмолов А.Г., Гусельцева М.С. Генерирование возможностей: от человеческого капитала - к человеческому потенциалу // Образовательная политика. 2019. № 4 (80).
17. Muro A., Feliu-Soler A., Castella J., Devi J., Soler J. Does time perspective predict life satisfaction? A study including mindfulness as a measure of time experience in a sample of Catalan students // Mindfulness. 2017. Vol. 8. P. 655-663.
18. Civitci N., Baltaci H.S. Time perspective, Life Satisfaction and social comparison orientation in University students // Pamukkale universitesi egitim fakultesi dergisi-pamukkale university journal of education. 2018. Is. 43. P. 107-116.
19. Kochoian N., Raemdonck I., Frenay M., Zacher H. The Role of Age and Occupational Future Time Perspective in Workers' Motivation to Learn // Vocations and Learning. 2017. Vol. 10. P. 27-45.
20. Simons M., Peeters S., Janssens M., Lataster J. Das age make a difference? Age as moderator in the association between time perspective and happiness // Journal of happiness studies. 2017. Vol. 19. P. 57-67.
21. Scuteri A., Nilsson P.M. Aging Population: Challenges and Opportunities in a Life Course Perspective // Early Vascular Aging (EVA): New Directions in Cardiovascular Protection. 2015. P. 17-20.
22. Rudolph C.W., Kooij D.T.A.M., Rauvola R.S., Zacher H. Occupational future time perspective: A meta-analyses of antecedents and outcomes // Journal of organizational behavior. 2018. Vol. 39. P. 229-248.
23. Rohr M.K. A Three Component Model of Future Time Perspective Across Adulthood // Psychology and Aging. 2017. Vol. 32. P. 597-607.
24. Мазуркевич А.В., Яницкий М.С., Серый А.В. Темпоральные аспекты трансформации ценностной структуры самоидентичности в условиях кардинальных изменений жизненной ситуации // Вестник Новосибирского государственного педагогического университета. 2017. Т. 7, № 3. С. 104-122.
25. Алашеев С.Ю., Кутейницына Т.Г., Посталюк Н.Ю. Поведенческие практики профессионального самоопределения в условиях неопределенности рынка труда // Профессиональное образование и рынок труда. 2022. № 1. С. 68-87. doi: https://doi.org/10.52944/PORT.2022.48.1.005
26. Khudyakova P.V., Arshanskaya O.V. Factors influencing the degree of satisfaction with professional activity // Journal of Economy and Business. 2020. Vol. 4-3 (62). P. 146-149.
27. Kunwijaya I.S., Sunawan D.S. Future Time Perspective and Its Influence on Life Satisfaction through Hope // Jurnal Bimbingan Konseling. 2021. № 10. Р. 80-88. doi: 10.15294/jubk.v10i2.47990
28. Ballabrera Q., Perez-Burriel M. The role of balanced time perspective mediating the relationship between mindfulness as a trait and life satisfaction in Catalan University students. // Current Psychology. 2022. P. 1-10. doi: 10.1007/s12144-022-03795-4
29. Осин Е.Н., Сучков Д.Д., Гордеева Т.О., Иванова Т.Ю. Удовлетворение базовых психологических потребностей как источник трудовой мотивации и субъективного благополучия российских сотрудников // Психология. Журнал Высшей школы экономики. 2015. Т. 12, № 4. С. 103-121.
References
1. Schwab, K. (2016) Chetvertaya promyshlennaya revolyutsiya [The Fourth Industrial Revolution]. Translated from English. Moscow: Eksmo.
2. Morin, E. (2019) O slozhnostnosti [On Complexity]. Translated from English. Moscow: Institut obshchegumanitarnykh issledovaniy.
3. Grishina, N.V. (ed.) (2019) Psikhologiya lichnosti: prebyvanie v izmenenii [Psychology of Personality: Staying in Change]. Saint Petersburg: Saint Petersburg State University.
4. Asmolov, A.G., Shekhter, E.D. & Chernorizov, A.M. (2021) Paradoks sosushchestvovaniya adaptatsii i preadaptatsii v istoriko-evolyutsionnom protsesse [The
paradox of the coexistence of adaptation and pre-adaptation in the historical and evolutionary process], Voprosypsikhologii. 4 (67). pp. 1-18.
5. Asmolov, A.G., Shekhter, E.D. & Chernorizov, A.M. (2020) Slozhnost' kak simvol poznaniya cheloveka: ot postulata k predmetu issledovaniya [Complexity as a symbol of human cognition: from the postulate to the subject ofresearch]. Voprosy psikhologii. 1. pp. 1-16.
6. Asmolov, A.G. (2015) Psikhologiya sovremennosti: vyzovy neopredelennosti, slozhnosti i raznoobraziya [Psychology of Modernity: Challenges of Uncertainty, Complexity and Diversity]. Psikhologicheskie issledovaniya. 40 (8). P. 1. [Online] Available from: http://psystudy.ru
7. Stel, A. van & Vries, N. de (2015) The economic value of different types of solo self-employment: a review. In: Burke, A. (ed.) The Use and Value of Freelancers: The Perspective of Managers. Dublin: Senate Hall Publishing. pp. 77-84.
8. Shevchuk, A. & Strebkov, D. (2015) The rise of freelance contracting on the Russian-language internet. Small Enterprise Research. 2-3 (22). pp. 146-158.
9. Philipsen, M. et al. (2017) Academic womanhood across career stages: a work-in-life perspective on what was, is, and could be. Community work & family. 5 (20). pp. 623-644.
10. McDonald, P.K. (2018) How "flexible" are careers in the anticipated life course of young people? Human relations. 71. pp. 23-46.
11. Shabunova, A., Leonidova, G. & Ustinova, K. (2017) Trudovoy potentsial sovremennoy Rossii: starye trendy, novye vyzovy [Labor potential of modern Russia: old trends, new challenges]. Obshchestvo i ekonomika. 10. pp. 79-94.
12. Maxwell, J., Graves, S. & Addihgton, T. (2010) Work as a Life. Business success. Medley.
13. Bogenhold, D., Klinglmair, R. & Kandutsch, F. (2017) Solo Self-Employment, Human Capital and Hybrid Labor in the Gig Economy. Foresight and STI Governance. 4 (11). pp. 23-32.
14. Gimpel'son, V., Kapelyushnikov, R. & Roshchin, S. (2017) Rossiyskiy rynok truda: tendentsii, instituty, strukturnye izmeneniya. Doklad Tsentra trudovykh issledovaniy i Laboratorii issledovaniya rynka truda NIU VShE [Russian labor market: trends, institutions, structural changes. Report of the Center for Labor Research and the Labor Market Research Laboratory of the National Research University Higher School of Economics]. Moscow: High School of Economics.
15. The Boston Consulting Group. (2017) Rossiya 2025: ot kadrov k talantam. Doklad The Boston Consulting Group, Rossiya [Russia 2025: From personnel to talents. Report by The Boston Consulting Group, Russia]. Moscow: Dukat Pleys III.
16. Asmolov, A.G. & Gusel'tseva, M.S. (2019) Generirovanie vozmozhnostey: ot chelovecheskogo kapitala - k chelovecheskomu potentsialu [Generation of opportunities: from human capital to human potential]. Obrazovatel'nayapolitika. 4 (80). pp. 6-16.
17. Muro, A. et al. (2017) Does time perspective predict life satisfaction? A study including mindfulness as a measure of time experience in a sample of Catalan students. Mindfulness. 3 (8). pp. 655-663.
18. Civitci, N. & Baltaci, H.S. (2018) Time perspective, Life Satisfaction and social comparison orientation in University students. Pamukkale University Journal of Education. 43. pp. 107-116. doi: 10.9779/PUJE807
19. Kochoian, N. et al. (2017) The Role of Age and Occupational Future Time Perspective in Workers' Motivation to Learn. Vocations and Learning. 1 (10). pp. 27-45.
20. Simons, M. et al. (2017) Does age make a difference? Age as moderator in the association between time perspective and happiness. Journal of happiness studies. 2 (19). pp. 57-67.
21. Scuteri, A. & Nilsson, P.M. (2015) Aging Population: Challenges and Opportunities in a Life Course Perspective. In: Olsen, M., Nilsson, P. & Laurent, S. (eds) Early Vascular Aging (EVA): New Directions in Cardiovascular Protection. Amsterdam: Elsevier Science. pp. 17-20.
22. Rudolph, C.W. et al. (2018) Occupational future time perspective: A meta-analysis of antecedents and outcomes. Journal of organizational behavior. 39. pp. 229-248.
23. Rohr, M.K. (2017) A Three-Component Model of Future Time Perspective Across Adulthood. Psychology and Aging. 7 (32). pp. 597-607. doi: 10.1037/pag0000191
24. Mazurkevich, A.V., Yanitskiy, M.S. & Seryy, A.V. (2017) Temporal'nye aspekty transformatsii tsennostnoy struktury samoidentichnosti v usloviyakh kardinal'nykh izmeneniy zhiznennoy situatsii [Temporal aspects of the transformation of the value structure of self-identity in conditions of cardinal changes in the life situation]. Vestnik Novosibirskogo gosudarstvennogopedagogicheskogo universiteta. 3 (7). pp. 104-122.
25. Alasheev, S.Yu., Kuteynitsyna, T.G. & Postalyuk, N.Yu. (2022) Povedencheskie praktiki professional'nogo samoopredeleniya v usloviyakh neopredelennosti rynka truda [Behavioral practices of professional self-determination in conditions of labor market uncertainty]. Professional'noe obrazovanie i rynok truda. 1. pp. 68-87. doi: 10.52944/PORT.2022.48.1.005
26. Khudyakova, P.V. & Arshanskaya, O.V. (2020) Factors influencing the degree of satisfaction with professional activity. Journal of Economy and Business. 62 (4-3). pp. 146-149.
27. Kunwijaya, I.S. & Sunawan, D.S. (2021) Future Time Perspective and Its Influence on Life Satisfaction through Hope. Jurnal Bimbingan Konseling. 10. pp. 80-88. doi: 10.15294/jubk.v10i2.47990
28. Ballabrera, Q. & Perez-Burriel, M. (2022) The role of balanced time perspective mediating the relationship between mindfulness as a trait and life satisfaction in Catalan University students. Current Psychology. pp. 1-10. doi: 10.1007/s12144-022-03795-4
29. Osin, E.N. et al. (2015) Udovletvorenie bazovykh psikhologicheskikh potrebnostey kak istochnik trudovoy motivatsii i sub"ektivnogo blagopoluchiya rossiyskikh sotrudnikov [Satisfaction of basic psychological needs as a source of labor motivation and subjective well-being of Russian employees]. Psikhologiya. Zhurnal Vysshey shkoly ekonomiki. 4 (12). pp. 103-121.
Информация об авторах:
Петрова В.Н. - доцент, доктор психологических наук, профессор кафедры организационного поведения и управления персоналом, профессор кафедры организационной психологии, Национальный исследовательский Томский государственный университет (Томск, Россия). E-mail: valerpsy@mail.ru
Блохина Е.В. - младший научный сотрудник Лаборатории сравнительных исследований качества жизни, Национальный исследовательский Томский государственный университет (Томск, Россия). E-mail: saranchinae@mail.ru
Галажинский Э.В. - профессор, доктор психологических наук, ректор, Национальный исследовательский Томский государственный университет (Томск, Россия). E-mail: rector@tsu.ru
Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов. Information about the authors:
V.N. Petrova, Dr. Sci. (Psychology), docent, professor, National Research Tomsk State University (Tomsk, Russian Federation). E-mail: valerpsy@mail.ru
E.V. Blokhina, junior research fellow, Laboratory for Comparative Research in Quality of Life, National Research Tomsk State University National Research Tomsk State University (Tomsk, Russian Federation). E-mail: saranchinae@mail.ru
E.V. Galazhinsky, Dr. Sci. (Psychology), professor, rector, National Research Tomsk State University (Tomsk, Russian Federation). E-mail: rector@tsu.ru
The authors declare no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию 11.12.2022, одобрена после рецензирования 13.02.2023; принята к публикации 21.02.2023.
The article was submitted 11.12.2022; approved after reviewing 13.02.2023; accepted for publication 21.02.2023.
