CC BY
386
Итак, системный подход является методологическим подходом, успешность применения которого заключается в объединении двух неразрывно связанных между собой аспектов. Первый состоит в рассмотрении объекта исследования как системы и учете всех характеристик его системного бытия. Второй состоит в организации процесса исследования как системного по своей логической структуре и по применяемым средствам и методам исследования. Только при таком многоплановом рассмотрении исследование, по нашему мнению, может считаться системным.
Примечания
1. Новиков А. М., Новиков Д. А. Методология. М.: СИНТЕГ, 2007. С. 20.
2. Блауберг И. В., Садовский В. Н., Юдин Э. Г. Системный подход в современной науке // Проблемы методологии системных исследований. М.: Мысль, 1970. С. 7-48.
3. См.: Берталанфи Л. Общая теория систем - обзор проблем и результатов // Системные исследования: Ежегодник. М.: Наука, 1969. С. 30-54; Садовский В. Н. Основания общей теории систем. М.: Наука, 1974. 279 с.; Сурмин Ю. П. Теория систем и системный анализ: учеб. пособие. М.: МАУП, 2003. 368 с.; Уемов А. И. Системный подход и общая теория систем. М.: Мысль, 1978. 272 с.
4. Щедровицкий Г. П. Избранные труды. М.: Шк. Культ. Полит., 1995. С. 71.
5. Там же. С. 72.
6. Афанасьев В. Г. Общество: системность, познание и управление. М.: Политиздат, 1981. С. 32.
7. Юдин Э. Г. Методология науки. Системность. Деятельность. М.: Эдиториал УРСС, 1997. С. 165.
Notes
1. Novikov A. M., Novikov D. A. Metodologija [The Methodology]. M. SINTEG. 2007. P. 20.
2. I. V. Blauberg, Sadovsky V. N., Yudin E. G. istemnyj podhod v sovremennoj nauke [Systematic approach in modern science] // Problemy metodologii sistemnyh issledovanij- Problems of methodology of system research. M. Mysl'. 1970. Pp. 7-48.
3. See: Bertalanffy L. Obshhaja teorija sistem - obzor problem i rezul'tatov[General systems theory - a review of problems and results] // istemnye issledovanija: Ezhegodnik - System research: Yearbook. M. Nauka. 1969. Pp. 3054; Sadovsky V. N. Osnovanija obshhej teorii sistem [The Foundation of General systems theory]. M. Nauka. 1974. 279 p.; Surmin Y.P. Teorija sistem i sistemnyj analiz: ucheb. Posobie [Systems theory and systems analysis: tutorial]. M. MAUP. 2003. 368 p.; Uemov A. I. Sistemnyj podhod i obshhaja teorija sistem [System approach and general systems theory]. M. Mysl. 1978. 272 p.
4. Shchedrovitsky G. P. Izbrannye trudy [Selected works]. M. Sch. Cult. Polit. 1995. P. 71.
5. Ibid. P. 72.
6. Afanasiev V. G. Obshhestvo: sistemnost', poznanie i upravlenie [Society: consistency, knowledge and management]. M. Politizdat. 1981. P. 32.
7. Yudin E. G. Metodologija nauki. Sistemnost'. Dejatel'nost' [Methodology of science. Consistency. Activity]. M. Editorial URSS. 1997. P. 165
УДК 101.1
Н. Н. Полуян, И. А. Кушова Эдмунд Гуссерль: критика эмпириокритицизма
В статье последовательно рассматриваются аргументы, приводимые Э. Гуссерлем в качестве критических замечаний к так называемому направлению «философского психологизма», который он справедливо усматривает в идеях всех без исключения представителей современной ему философской мысли, в том числе и в эмпириокритицизме. Особое внимание автором уделяется важнейшему положению эмпи-рио-критической философии, а именно «принципу экономии научного мышления». В качестве основных исследуются следующие положения: научный характер принципа экономии мышления существует исключительно как для принципа телеологического приспособления; вполне правомерно применять принцип экономии мышления в качестве дедуктивной методики в области «практического знания», например в психической антропологии; однако теория «экономия мышления» не имеет никакого отношения и, следовательно, не имеет значения для чистой логики и чистой теории познания. В целом ошибку эмпи-рио-критиков Гуссерль видит в том, что принцип экономии мышления принимается ими за общий гносеологический принцип, в то время как существует принципиальная разница между фактическим мышлением и логически идеальной нормой мысли. В итоге же сама по себе «чистая логика» предшествует всякой экономии мышления.
© Полуян Н. Н., Кушова И. А., 2015
The article includes analysis of the arguments used by Husserl as a criticism towards the so-called "philosophical psychology", which he rightly sees in the ideas of any and all representatives of contemporary philosophical thought, including in Empiric. Particular attention is given to the author of the most important provisions empirioc-ritical philosophy, namely the "principle of economy of scientific thinking." The main investigated the following provisions: the scientific nature of the principle of economy of thought exists solely for the teleological principle of adaptation; quite rightly apply the principle of economy of thought as deductive methods in the field of "practical knowledge", such as mental anthropology; however, the theory of "economy of thought" is irrelevant and, therefore, does not matter to pure logic and pure theory of knowledge. In general, the error empirio Husserl sees that the principle of economy of thought adopted by them for the general epistemological principle, while there is a fundamental difference between the actual and thinking logically ideal norm of thought. The result is that, by itself "pure logic" precedes any economy of thought.
Ключевые слова: Э. Гуссерль, эмпириокритицизм, принцип экономии мышления, научное мышление, эмпирически данное, логически идеальное.
Keywords: E. Husserl, the empiric, the principle of economy of thinking, scientific thinking, this empirically, logically perfect.
Одним из важнейших положений эмпириокритицизма является идея или принцип экономии мышления. Впрочем, такое название этот принцип имеет у Маха, у Авенариуса он звучит как принцип «наименьшей траты сил». Именно этот принцип Э. Гуссерль (1859-938) выделяет как основной, самый значимый в эмпириокритицизме и использует его для характеристики всего направления в целом. Вокруг этого принципа строятся его рассуждения, и этот принцип он выводит в название одной из глав «Логических исследований» (1900-901, русский перевод - 1909), посвященной махизму - «Принцип экономии мышления и логика».
Говоря в целом, первый том «Логических исследований» Гуссерля, имеющий своим подзаголовком «пролегомены к чистой логике», посвящен практически исключительно критике так называемого направления «психологизма», с опровержения последнего собственно он и начинает свое исследование.
Направление эмпириокритицизма не стало здесь исключением. Гуссерль прямо пишет: «В близком родстве с психологизмом... стоит другая форма эмпирического обоснования логики и гносеологии, особенно сильно распространившаяся за последние годы: это биологическое обоснование логики и гносеологии посредством принципа наименьшей затраты силы, как у Авенариуса, или принципа экономии мышления, как это называет Мах» 1].
То, что эмпириокритицизм как направление в итоге все-таки впадает в психологизм, Гуссерль иллюстрирует на примере сочинения «Психология» одного из последователей Маха К. Корнелиуса. Как пишет Гуссерль, у последнего принцип экономии мышления открыто излагается как «основной закон разума» и одновременно как «всеобщий психологический основной закон», а психология (в том числе и психология процессов познания), построенная на этом основном законе, служит основой для философии вообще.
В целом свое отношение к разного рода «теориям экономии мышления» Гуссерль выражает следующим образом: в них «вполне правомерные и при соответствующем ограничении весьма плодотворные мысли получают такое применение, которое, в случае всеобщего признания, означало бы гибель всякой истинной логики и теории познания, с одной стороны, и психологии - с другой» [2]. Рассуждая же конкретно относительно основного принципа эмпириокритиков, Гуссерль придерживается нескольких основных пунктов, а именно:
1. Телеологический характер принципа Маха - Авенариуса и научное значение «экономики мышления». Здесь Гуссерль исследует характер принципа экономии мышления как принципа телеологического приспособления.
2. Более подробное изложение правомерных целей «экономики мышления», главным образом в сфере чисто дедуктивной методики. Говоря другими словами, Гуссерль определяет все ценное в содержании принципа экономии мышления, а также правомерные цели вытекающих отсюда исследований в области психической антропологии и практического учения о знании.
3. «Экономика мышления» не имеет значения для чистой логики и учения о познании. То есть автор доказывает неспособность принципа Маха - Авенариуса оказать какую-либо помощь в деле обоснования чистой логики и теории познания.
Прежде чем приступить, следуя логике рассуждений Гуссерля, к анализу взаимодействия принципа экономии мышления с чистой логикой и гносеологией, поясним, что автор наряду с термином Маха «экономия мышления» использует более удобное для себя словообразование «экономика мышления», которым обозначает научную совокупность исследований в области экономии мышления.
По мнению Гуссерля, как бы ни формулировать принцип экономии мышления, он всегда будет носить характер «принципа развития» или «приспособления», причем наука понимается здесь как «наиболее целесообразное (экономическое, сберегающее силу) приспособление мыслей к различным областям явлений» [3]. Несмотря на различия в обозначении, в стилях изложения, Мах и Авенариус приходят в итоге к одному выводу: наука создает возможно более полную ориентировку в соответствующих областях опыта и возможно более «экономное» приспособление наших мыслей к ним.
Гуссерль указывает, что Мах предпочитает говорить не о «принципе» как таковом, а просто об «экономической природе» научного исследования или об «экономизирующем мышление действии». То есть речь идет не о каком-либо точном законе рационального объяснения. На первое место Гуссерль выводит лишь общую для биологии идею «приспособления». Он пишет: «Какое-либо существо очевидно организовано тем более целесообразно, то есть тем лучше приспособлено к условиям своей жизни, чем быстрее и с чем меньшей затратой сил оно может каждый раз выполнять действия, необходимые или благоприятные для его развития. В случае каких-либо... вредных или полезных явлений оно будет тем скорее готово к обороне или наступлению... и у него останется больше запасной силы, чтобы противостоять новым опасностям или реализовать новые выгоды» [4].
То же самое, несомненно, применимо и к области умственной работы. Если считается, что она способствует самосохранению, то ее можно справедливо рассматривать с экономической точки зрения, а также оценивать «телеологически» соответственные действия, фактически осуществляемые человеком. Гуссерль поясняет это так: «Можно. a priori представить известные совершенства как соответствующие экономии мышления и затем показать, что они реализуются в формах и путях процесса нашего мышления - либо во всяком мышлении вообще, либо в более развитых умах и в методах научного исследования» [5].
Таким образом, автор подводит нас к выводу о той роли, которую принцип экономии мышления способен играть в области научного знания. Ведь в области психического как части биологии вообще возможны телеологические исследования, из которых и составляется психическая антропология, которая рассматривает человека в среде общей жизни человечества и, далее, в совокупности всей земной жизни. Именно в связи с этим Гуссерль делает вывод о том, что специально в применении к науке точка зрения экономии мышления «может дать значительные результаты, она может бросить яркий свет на антропологические основания различных методов исследования». Говоря другими словами, он хочет сказать, что целый ряд научных методов и приемов может быть удовлетворительно правильно понят только в связи с особенностями человеческой психической организации. В частности, он имеет в виду психологическую природу так называемого «знаково-символического» мышления.
Методы и приемы в науке преодолевают несовершенства нашей духовной организации и позволяют нам «косвенно», посредством «символических процессов», при отсутствии наглядного материала, делать выводы, которые вполне правомерны, так как раз и навсегда «гарантированы общим основанием правильности метода». Мы можем сказать, что относящиеся сюда «искусственные» методы в науке носят характер приемов экономии мышления, так как они, по мнению Гуссерля, «исторически и индивидуально вырастают из известных естественных процессов экономии мышления». Исследователь же или ученый затем в своем практически-логическом мышлении всячески совершенствует их и создает аналогичные, но более сложные и более действенные механизмы мышления, общая правомерность которых и устанавливается раз и навсегда. Поэтому эти методы могут в каждом отдельном случае применяться чисто «механически». Гуссерль пишет так: «.широкое сведение самоочевидных процессов мышления к механическим, посредством коего огромные области неосуществимых прямым путем задач мышления преодолеваются косвенным путем, покоится на психологической природе знаково-символического мышления» [6]. Автор имеет в виду, прежде всего, математические дисциплины, где экономизирующее мысли сведение настоящего мышления к «значному» позволяет ученому перенестись с «тяжело доступных высот абстракции» на «удобный путь наглядного представления».
Таким образом, идея экономии мышления является правомерной и плодотворной для практической стороны научного познания, которую Гуссерль называет «техническим учением». Она может даже служить в какой-то мере основой этого «технического учения», так как оказывает необходимую помощь в создании практических методов человеческого научного познания, их дальнейшей специализации, а также в выведении правил их оценки и открытия.
До этого мы говорили о мышлении научном, однако проблема экономии мышления существует как в донаучном, так и вненаучном мышлении. По мнению Гуссерля, чтобы выяснить телеологию донаучных и вненаучных методов, необходимо при помощи точного анализа соответ-
19
ствующих «связей представлений и суждений» установить фактическую сторону, психологический механизм соответствующего способа мышления. А действие последнего в направлении экономии мышления мы можем обнаружить через доказательство, что этот способ может быть обоснован «косвенно и логически с очевидностью», то есть что его результаты или выводы с необходимостью, или как пишет автор, с «известной, не слишком малой вероятностью» должны совпадать с истиной. Кроме того, «чтобы не пришлось считать естественное возникновение эко-номизирующего мышление аппарата чудом (или, что то же, результатом творческого акта божественного разума), необходимо заняться тщательным анализом естественных и господствующих мотивов и условий представления у среднего человека... и на основе этого показать, как мог и должен был "сам собой" развиться из чисто природных оснований такого рода плодотворный способ» [7].
На этом, если говорить условно, заканчивается изложение тех идей Маха и Авенариуса, которые представляются вполне приемлемыми Гуссерлю.
Он делает вывод о том, что указанные исследования могут пролить свет на практическое учение о познании, на методологию научного исследования, но - отнюдь не на чистое учение о познании, и, в частности, не на «идеальные законы» чистой логики. То есть, говоря другими словами, Гуссерль выступает против понимания и употребления идеи экономии мышления в качестве обоснования как гносеологии, так и философии вообще.
Однако обоснование учения о познании в смысле экономии мышления, в конце концов, сводится чисто к психологическому обоснованию. В связи с этим и все возражения, которые он выдвигает против махизма, совпадают с теми, которые он приводит против психологизма и релятивизма в целом. Так как в задачи нашей работы не входят подробное изучение и анализ этих рассуждений, мы приведем здесь, на наш взгляд, самое важное и настолько подробно, насколько это необходимо для нашего исследования.
Гуссерль пишет: «По психологическим законам на основе грубо согласующихся первых психических коллокаций возникает представление единого, общего для нас всех мира и слепая эмпирическая вера в его существование» [8]. Напомним, что в эмпириокритицизме из первоначальных ощущений образуются отдельные данные опыта, которые затем сливаются в одно более или менее упорядоченное единство опыта. Далее он продолжает: «Но нельзя упускать из виду, что этот мир не для каждого тот же самый, он таков только в общем и целом, лишь настолько, чтобы практически была в достаточной мере дана возможность общих представлений и действий. Мир не одинаков для простого человека и для научного исследователя; для первого мир есть связь приблизительной правильности, пронизанная тысячью случайностей, для второго мир есть природа, в которой всюду и везде господствует абсолютно строгая закономерность» [9].
Несомненно, имеет большое научное значение раскрытие психологических путей и средств, с помощью которых развивается и устанавливается достаточная для практической жизни (у Гуссерля - для потребностей самосохранения) идея мира как предмета опыта. Также необходимо показать психологические пути и средства, с помощью которых у ученых складывается «объективно адекватная» идея закономерного единства опыта с его постоянно обновляющимся научным содержанием.
Однако с точки зрения «чистой» гносеологии все эти психологические исследования не имеют никакого значения, так как, по словам Гуссерля, вопрос не в том, как возникает опыт, наивный или научный, а в том, какое содержание он должен иметь, чтобы быть объективно правильным опытом. Или, другими словами, вопрос состоит в том, каковы те «идеальные» законы, на которых основываются объективность и обязательность познания, как практического, так и познания вообще.
Автор пишет по этому поводу следующим образом: «.мы интересуемся не возникновением и изменением представления о мире, а объективным правом, с которым научное представление о мире противопоставляет себя всякому другому и в силу которого оно утверждает свой мир как объективно-истинный» [10].
Ошибку Маха Гуссерль видит в том, что тот принимал принцип экономии мышления за общий гносеологический принцип. Это было обусловлено в свою очередь смешением «фактически данного» с «логически идеальным», которое незаметно подставлялось одно вместо другого.
По этому поводу автор рассуждает так: «.идеальная тенденция логического мышления, как такового, направлена в сторону рациональности» [11]. Этот принцип возможно большей рациональности с очевидностью является, с одной стороны, высшей целью для разного рода рациональных наук, а с другой стороны, выступает как «чисто идеальный» и «нормативный» принцип сам по себе. По словам Гуссерля, он «никоим образом не может быть сведен к фактам психической жизни или общественной жизни человечества, или истолкован в смысле таких фактов» 20
[12]. И еще: «Отождествлять тенденцию возможно большей рациональности с биологической тенденцией к приспособлению, или выводить первую из второй, и затем еще возлагать на нее функцию основной психической силы - это есть такое скопление заблуждений, к которому приближаются только психологические искажения логических законов и понимание их как естественных законов» [13].
Таким образом, эмпириокритицизм в лице Маха и Авенариуса из «идеальной» тенденции логического мышления как такового к рациональности делает «реальную» тенденцию человеческого мышления и обосновывает ее на принципе экономии мышления или сбережения сил, а, в конечном счете, на биологической идее приспособления. Однако, по Гуссерлю, «фактическое мышление» и «идеальная норма» - это абсолютно не одно и то же. «.Наше фактическое мышление именно не протекает согласно с идеалами - как будто идеалы вообще были чем-то вроде сил природы» [14]. То есть идеальное значение нормы является предпосылкой всякого экономного мышления, и, следовательно, оно не может быть следствием, выведенным из учения о наименьшей трате сил. Другими словами, сама по себе «чистая логика» предшествует всякой экономии мышления.
Подводя итог вышесказанному, мы можем сделать вывод о том, что все ошибки и заблуждения представителей эмпириокритицизма, по мнению Гуссерля, происходят от их заинтересованности, или, как пишет автор, увлеченности, познанием исключительно эмпирической стороной науки. Как он пишет, они «до известной степени за деревьями не видят леса», то есть они фактически не затрагивают гносеологической проблемы «идеального единства объективной истины», равно как и проблем закономерности и нормативности науки и логики, в то время как у Гуссерля эти проблемы выходят на первый план.
Примечания
1. Гуссерль Э. Логические исследования // Философия как строгая наука. Новочеркасск: САГУНА, 1994. С. 309.
2. Там же.
3. Там же. С. 310.
4. Там же. С. 312.
5. Там же.
6. Там же. С. 313.
7. Там же. С. 315.
8. Там же. С. 317.
9. Там же. С. 317-318.
10. Там же. С. 318.
11. Там же. С. 319.
12. Там же.
13. Там же.
14. Там же.
Notes
I. Husserl E. Logicheskie issledovanzja [Logical investigations] // ilosofija kak strogaja nauka- Philosophy as a strict science. Novocherkassk. SAGUNA. 1994. P. 309.
2.Ibid.
3. Ibid. P. 310.
4. Ibid. P. 312.
5.Ibid.
6. Ibid. P. 313.
7. Ibid. P. 315.
8. Ibid. P. 317.
9. Ibid. Pp. 317-318.
10. Ibid. P. 318.
II. Ibid. P. 319.
12. Ibid.
13. Ibid.
14. Ibid.
