CC BY
70
А.С. Акимова (Москва) ORCID ID: 0000-0003-0732-1854
«ДЬЯВОЛЬСКИЙ СЛУЧАЙ»: ТРАНСФОРМАЦИЯ СЮЖЕТА ДОГОВОРА ЧЕЛОВЕКА С ДЬЯВОЛОМ В РАССКАЗАХ А.Н. ТОЛСТОГО
Аннотация. Статья посвящена исследованию рассказа «Дьявольский случай», который не входил в прижизненные собрания сочинений А.Н. Толстого и не привлекал внимание исследователей в контексте раннего творчества писателя. Научная новизна применяемого подхода заключается в применении текстологического и биографического методов к изучению произведений А.Н. Толстого 1910-х гг. Необходимость изучения рассказа «Дьявольский случай» в контексте раннего творчества писателя вызвана тем, что тематически он связан с произведениями 1910-х гг., в которых автор соотносит «причудливость фантастики с буднями большого города». Как и в рассказах «Фавн» и «Американский подводный житель», появление нечистой силы происходит во сне героя, что позволяет Толстому показать самые неприглядные стороны современного писателю города и его обитателей. Рассказ «Дьявольский случай» был опубликован дважды: в газете «Русские ведомости» (1914) и в сборнике «Обыкновенный человек» (М., 1915). В ходе текстологической работы были выявлены особенности, важные для воссоздания процесса работы писателя над образами (Абрамова, «искусителя», собирательным образом московской публики). В тексте, опубликованном в газете «Русские ведомости», непонятный тревожащий героя «голосочек» крепнет благодаря совершенным низостям (подсмотренная карта, украденный кошелек) и материализуется в финальной сцене. Эта трансформация в сборнике не происходит, т.к. автором снимаются связанные с появлением «искусителя» детали и характеристики. Фразы становятся лаконичнее и проще во второй публикации. В результате правки для сборника «Обыкновенный человек» была изменена и финальная сцена рассказа. Особо выделяются реалии времени и характеристики современного писателю общества, которые также подвергаются авторскому исправлению. В ходе исследования были сформулированы выводы о том, что в рассказе «Дьявольский случай» Толстой совмещает фантастический сюжет о договоре с дьяволом с конкретно-историческими реалиями.
Ключевые слова: литература модернизма; ранние рассказы А.Н. Толстого; сюжет о договоре с дьяволом; фаустовский сюжет; мотив сна; мотив карточной игры.
Новый филологический вестник. 2019. №2(49). --
A.S. Akimova (Moscow) ORCID ID: 0000-0003-0732-1854
"The Devil's Law-Case": Transformation of the Plot of a Human Contract with the Devil in the A.N. Tolstoy's Stories
Abstract. The article is devoted to the study of the short story The Devil's Case, which used to be excluded from A.N. Tolstoy's works and did not attract the attention of researchers, in the context of the writer's early works. The scientific novelty of the applied approach is the use of textological and biographical methods to study Tolstoy's works of the 1910s. The need to study the short story The Devil's Case in the context of his early works is determined by its thematical connection with the works of the 1910s, in which the intricacy of science fiction relates to everyday life of a big city. As in the short stories Fawn and American Underwater Inhabitant the appearance of evil spirits occurs in the dream of the hero, which allows Tolstoy to show the most unsightly side of the modern writer of the city and its inhabitants. The story The Devil's Case was published twice in the newspaper Russkie Vedomosti (1914. No. 80. April 6) and in the collection Common Man (Moscow, 1915). In the course of the textual work there were identified features important for the reconstruction of the writer's work on the images (Abramova, "the adversary", a collective image of the Moscow public). In the text published in the newspaper Russkie Vedomosti, the strange disturbing voice is becoming stronger due to the improprieties done (a peeped card, a stolen wallet) and materializes in the final scene. This transformation does not occur in the collection, as the author removes the details and characteristics associated with the appearance of the "adversary". In the second publication, phrases become more concise and easier. As a result of editing for the collection Common Man the final scene of the story was changed. The author emphasizes the realities of time and the characteristics of modern society writer, which are also subject to the author's alterations. In the course of the study, conclusions were drawn that in the short story The Devil's Case Tolstoy combines a fantastic story about the contract with the devil with specific historical realities.
Key words: literature of modernism; A.N. Tolstoy's short stories; "The Devil's Law-Case"; the Faustian plot; sleep motif; motif of the card game.
Сюжет о договоре человека с дьяволом относится к числу «вечных» в мировой литературе, одним из вариантов которого является фаустовский сюжет [Словарь-указатель сюжетов 2006]. В исследовании О.Д. Журавель «Сюжет о договоре человека с дьяволом в древнерусской литературе» [Журавель 1996] вариации этого древнего сюжета рассматриваются на примере текстов древнерусской литературы и в тесной связи с религиозно-мифологическими представлениями Средневековья. На материале русской литературы ХХ в. инварианты фаустовского сюжета были изучены в работах Е.Н. Проскуриной [Проскурина 2012] и Н.В. Ковтун [Ковтун 2015], а также в монографии Г.В. Якушевой «Фауст в искушениях ХХ века: гетевский образ в русской и зарубежной литературе» [Якушева 2005], в которой дана типология героев этого сюжета.
В данном исследовании мы предпримем попытку рассмотреть рассказ А.Н. Толстого «Дьявольский случай» как реализацию сюжета о договоре человека с дьяволом и выделить его инвариант - фаустовский сюжет, включающий основные элементы «демонологического» сюжета (попытка героя познать тайну, желание господствовать над людьми, подчинение воли личности демоническому существу, принесение в жертву возлюбленной). Накануне Первой мировой войны западноевропейские и русские художники стремились понять причины политического, социального и духовного кризиса и описать происходящие в людях изменения. Сюжет договора человека с дьяволом и его инвариант - фаустовский сюжет - был чрезвычайно востребован в начале ХХ в. Рассказ «Дьявольский случай» тематически связан с другими рассказами Толстого, в которых писатель связывает «причудливость фантастики с буднями большого города» [Бюллетени 1914, 666]: «Фавн» (1912), о приснившейся жительнице Петербурга встрече с сатиром, и «Американский подводный житель» (1913), герою которого «в руки попал американский черт, или, вернее, черту в лапы попал сам чиновник Мыльников» [Толстой 1946, 331]. В канун Вербного воскресенья чиновник Мыльников на ярмарке покупает так называемого «морского жителя» - небольшого чертика в стеклянной пробирке с водой. С его появлением в доме героя начинают происходить необъяснимые события: откуда ни возьмись, появляется на столе водка, а затем тетрадка, в которой он готов расписаться в обмен на миллион. В последнее мгновение сомневающийся Мыльников одергивает руку и раздумывает, оставляя «Мыл...», но вырвать лист ему уже не удается: чем сильнее он тянет, тем больше откидывается назад. Свалившись со стула, герой в ужасе выбегает на улицу («.словно по нем пауки забегали, заболтал руками, толкнул обе двери, прокатился по лестнице и выскочил на улицу, тяжело дыша» [Толстой 1946, 336]). На мосту через Екатерининский канал он продолжает вести диалог с чертом. Встречу с незнакомцем-искусителем предваряет описание неба: «И он, задрав голову, поглядел на небо. Оно было мутно-лиловое, местами красноватое от огней города, тусклое, скользкое и низкое - гнилое небо» [Толстой 1946, 336]. Мистический пейзаж (небо «мутно-лиловое, местами красноватое») и излюбленные цвета поэтов-модернистов получают в рассказе Толстого реалистическую трактовку («от огней города»).
Рассказ «Дьявольский случай» был опубликован дважды: в газете «Русские ведомости» (1914. № 80. 6 апреля. С. 2, под названием «Из рукописей непризнанного писателя Петра Тараканова, доставленных в редакцию гр. Алексеем Толстым» и подзаголовком «Письмо к одному из читателей», подписью «Гр. Алексей Н. Толстой») и в сборнике «Обыкновенный человек» (М.: изд. «Наши дни». С. 109-117, под названием «Дьявольский случай». Далее в статье: Обыкновенный человек).
В центре повествования - случай из жизни чиновника Абрамова. Однажды, сдавая прикупку, он подсмотрел в ней туза. Вероятно, в рассказе речь идет об игре в преферанс, цель которой - набрать максимальное коли-
Новый филологический вестник. 2019. №2(49).
чество взяток или очков. В тексте описана ситуация, при которой сдатчик (здесь Абрамов) вопреки принятым правилам посмотрел прикупку ранее самого прикупившего, за что приятель назвал его свиньей. Герой теряет душевный покой, и ничто не может вернуть его к привычному образу мыслей: ни утренний кофе, ни прогулка по бульвару, ни разглядывание прохожих. Напротив, в нем начинает звучать «писклявый какой-то голосишко» [Толстой 1946, 443], который побуждает его сначала украсть забытый в кафе кошелек, а затем передать его «приятному господину»: «Поглядел Абрамов на жуликов и, подмигнув, сунул походя ворованный кошелек господину в клетчатом пальто» [Толстой 1946, 445]. [Здесь и далее цитаты даны по изданию: Толстой А.Н. Полное собрание сочинений: в 15 т. Т. 2. М.: ГИХЛ, 1946, в котором текст напечатан по: Обыкновенный человек]. Голос искусителя, овладевающего мыслями, а впоследствии и душой героя, крепнет после молчаливого согласия Абрамова продолжить исследование глубин человеческого (и собственного) падения и внушает ему идею отравить возлюбленную. «Сделав это, - властно заявляет голос, - многое узнаешь, все, до конца <.. .> иначе сойдешь с ума, никогда не поймешь, что позволено, а что нет, и почему» [Толстой 1946, 445].
Появлению голоска предшествовал странный, но названный «вещим», сон, в котором герой видит звезды на небе, превратившиеся в пуговицы его ведомства, и луну в образе швейцара из министерства, который называет его свиньей. Именно видение Абрамова в «Дьявольском случае» подвергается правке в Обыкновенный человек. Толстым снимается подробное описание дыма («Дым поднялся к потолку, потемнел, посинел и пропал вместе с потолком»), в Обыкновенный человек: «Дым колыхался, наполнил всю комнату, и, наконец, она пропала вместе с потолком» [Толстой 1946, 442].
Мотив сна часто использовался Толстым: не только в «Фавне» описанные фантастические события объясняются сном героини, в повести «Большие неприятности» (1914) за минуту до пробуждения Стабесов видит во сне Тверской бульвар, его ловкачей-завсегдатаев и царящего над всеми небольшого сутулого незнакомца с тросточкой. В повторяющемся каждую ночь сне героя в «Больших неприятностях» именно в папиросном дыму появляются глаза странного прохожего: «Он вынул папироску и стал курить, затягиваясь. Дым пошел из его рта розовый. Тогда появились его глаза - ласковые, свиные, тошные... Николай Николаевич не мог уже пошевелиться, понял, что пропал: не надо было ловить этого взгляда» [Толстой 1958, 163].
Проявление нечистой силы в «Дьявольском случае» также происходит постепенно. В тексте, опубликованном в газете «Русские ведомости», непонятный тревожащий героя голосочек крепнет благодаря совершенным низостям (подсмотренная карта, украденный кошелек) и материализуется в финальной сцене. Эта трансформация в Обыкновенный человек не происходит, т.к. автором снимаются связанные с появлением «искусителя» детали и характеристики. Звучащий внутри Абрамова голос был описан в
«Русских ведомостях» очень подробно: «Бессмысленный, непонятный голосок под ложечкой до того настойчиво прицеплялся к малейшему пустяку...» Эпитеты «бессмысленный» и «наглый» снимаются в Обыкновенный человек, и описание сокращается до «Непонятный голосок под ложечкой до того настойчиво прицеплялся к малейшему пустяку.» [Толстой 1946,
443]. Затем в кафе писклявый голос, убеждая героя украсть со стола оставленный дамой кошелек, произносит: «Вор, это - понятие только, сегодня ты - вор, а завтра - смелый человек. Всякий должен хватать, что под рукой лежит, иначе тебя самого так схватят, только пискнешь. И покрупнее тебя люди хватали: вспомни ревизии, попался - дурак, а втер очки Гарину - барин» [Русские ведомости 1914, 2]. Фраза становится лаконичнее и проще во второй публикации, она уже не содержит общих рассуждений («Всякий должен хватать, что под рукой лежит, иначе тебя самого так схватят, только пискнешь») и подробностей («вспомни ревизии, попался - дурак, а втер очки Гарину - барин»): «Вор, это - понятие только, сегодня ты - вор, а завтра - смелый человек. И покрупнее тебя люди хватали» [Толстой 1946,
444]. Голос искусителя крепнет в Абрамове, что было передано в тексте газетной публикации: «Сильнейший пот прошиб Абрамова, до того креп в нем, засиливал второй человек, двойник, искуситель... <курсив мой. -А.А> И было непонятно, куда тот <курсив автора. - А.А> гнет, на что наталкивает, куда хочет завести?» Определения «двойник, искуситель» сокращаются. В Обыкновенный человек читаем: «Сильнейший пот прошиб Абрамова, до того засиливал второй человек <курсив мой. - А.А .>. И было непонятно - куда тот гнет, хочет завести?» [Толстой 1946, 444].
В финальной сцене в «Русских ведомостях» была описана выросшая из писклявого голосочка «личность», которая подталкивает героя к отравлению возлюбленной, Анюты, и обретению обещанного знания, что позволено, а что нет: «За спиной девушки у комода, на стуле сидела личность. Медленно личность растянула синеватые свои губы, усмехнулась, прищурила глаз. А другим показала на комод, где стоял пузырек с ядом. "Ведь это я сижу, я сам, - подумал Абрамов и поспешно опустил глаза. -Теперь уже не уйти, нельзя". Он взял стакан, походил по комнате, приближаясь к комоду, походя, всыпал яд в вино.» В сидящем на стуле искусителе, с синими усмехающимися губами и прищуренными глазами, герой узнает себя. В Обыкновенный человек отсутствует описание двойника: «За спиной девушки на комоде стоял пузырек. Походил по комнате, приближаясь к комоду, затем дотронулся до пузырянки, схватил ее, опять зашагал, походя, всыпал яд в вино.» [Толстой 1946, 446]. Решение принимает сам герой, без влияния нечистой силы. Мысли опомнившегося на минуту героя, безуспешно пытающегося остановить девушку («Для чего сейчас умрет? К чему это нужно? Нет, нет, нельзя этого. Бессмысленно. - промелькнуло в голове») также сокращаются автором в результате правки для Обыкновенный человек.
Как и в более поздней повести «Приключения Невзорова, или Иби-кус», в «Дьявольском случае» Толстой совмещает «вечные проблемы с
Новый филологический вестник. 2019. №2(49). --
современными» [Извозчикова 2014, 96]. В газетной публикации рассказ открывался предисловием автора, Тараканова, в котором он обращался к читателю с обличительной речью:
«Я знаю, что вы - единственный мой читатель. Но это не обязывает меня быть с вами слащавым. Я вижу вас насквозь. Я вижу все ваши поступки. Вам подают газету, вы посмотрели, не развертывая ее, сверху, слева, какие статьи, заметили: ага, рассказ Тараканова, почитаем; принялись читать, не понравилось, - перевели глаза с середины строки на телеграммы. Вот и все счеты со мной. А вы думаете, для этого я не сплю по ночам, выдумываю, что сказал один, как поступил по этому поводу другой и куда ушел третий? Вы считаете натуральным, чтобы я, рискуя почками, просиживал всю ночь в табачном дыму, а вы бы отправили к вечеру газету с моей статейкой черт знает куда? Нет! Я требую, чтобы вы читали рассказы до конца, чтобы ужасались безнравственности своей, говорили: слава Богу, я спасен, если я указываю на путь спасения, перестали бы играть в карты, распутничать, подлизываться, развращать жен чужих и своих, перестали бессловесно, как животное, переносить побои и ругань и обиды, которыми вас угощают на каждом шагу, и прочее, и прочее. Я прошу, чтобы вы на минуту стали мной самим, который покажет вам сейчас, во что вы превратились за эти десять лет. Вас сжечь надо заживо, милостивый государь, вот мое мнение, а из кучи золы сделать новую личность и ждать, в некотором роде Пигмалиона. На минуту попробую поговорить с вами спокойно, хотя вы больше похожи на бензиновый мотор, на манекен из окошка дамского портного, на прожорливого мертвеца, чем на то существо, которое выше ангелов, - человека. Так вот» [Русские ведомости 1914, 2].
Для Обыкновенный человек была произведена правка, в результате чего и пространное заглавие («Из рукописей непризнанного писателя Петра Тараканова, доставленных в редакцию гр. Алексеем Толстым») с подзаголовком («Письмо к одному из читателей»), и обращение автора к читателю были сняты. Поскольку цель сокращенного предисловия - заставить ужаснуться «безнравственности своей», то финал рассказа также был изменен: свалившись с кровати, Абрамов в ужасе просыпался и думал, «.да неужто все это сидело во мне?»; в Обыкновенный человек он произносит: «что бы это все могло значить? Пойти сонник, что ли, купить?» [Толстой 1946, 446].
С другой стороны, в предисловии был очерчен круг интересовавших Толстого в 1914 г. проблем и затронутых в произведениях этого периода. «Ну, еще скажем. Рога наставить тому же Ивану Петровичу? Да, кто ему только не наставлял? Обыкновенное дело.», - размышляет Абрамов. [Толстой 1946, 442]. Герой «Больших неприятностей», Николай Николаевич Стабесов, рассказывает о совращении жены профессора Воронина, женщины «не связанной ни чувством, ни правилами», как об «опасном приключении» [Толстой 1958, 161]. Муж главной героини рассказа 1914 г. «Маша» («Без крыльев», 1927) инженер Притыкин признается в своих изменах и требует признаний от жены: «Еще раз повторяю: если ты увле-
клась, полюбила - измени.но чтобы я знал. с кем, и когда, и как. тогда мое самолюбие не страдает.» [Заветы 1914, 29].
Камертоном всего повествования в описании московских нравов становится промелькнувшая в голове Абрамова мысль: «Теперь все дозволено, все разрешили, - только живи.» [Толстой 1946, 442]. В начале ХХ в. была чрезвычайно востребована идея вседозволенности Ф. Ницше («Нет истины, все позволено», «Так говорил Заратустра. Книга для всех и ни для кого», 1883-1885), в изложении героя Ф.М. Достоевского, Ивана Карамазова в романе «Братья Карамазовы» («.так как бога и бессмертия все-таки нет, то новому человеку позволительно стать человеко-богом, даже хотя бы одному в целом мире, и, уж конечно, в новом чине, с легким сердцем перескочить всякую прежнюю нравственную преграду прежнего раба-человека, если оно понадобится. Для бога не существует закона! Где станет бог - там уже место божие! Где стану я, там сейчас же будет первое место... "всё дозволено", и шабаш!» [Достоевский 1976, 84]). «Стало быть, что недозволено? Чего же я не имею права делать? - стал думать Абрамов, - все, что называется свинством, есть, как оказывается, общее явление. Итак, свинство допустимо» [Толстой 1946, 445]. Рассказ начинается с того, что приятель назвал Абрамова свиньей. Герой пытается дать определение «свинству» как общественному явлению. В «Русских ведомостях» оно характеризовалось следующим образом: «всевозможные пакости, все, что называется свинством, есть, общее явление, я только один расстраивался. А те, с бульвара, давно уж, чай, и думать забыли, что есть такое слово». В Обыкновенный человек фраза сократилась: «все, что называется свинством, есть, как оказывается, общее явление» [Толстой 1946, 445].
Для Обыкновенный человек подверглись правке некоторые детали в описании гуляющей на бульваре публики: у «чревообразного, бритого господина» в газете «Русские ведомости» вместо глаз «два пятиалтынных, прикрытые жирными веками», а в Обыкновенный человек «черт знает что»; глаза болтающих о пустяках барышень - «два заброшенных окна в пустыню, покрытую холодным пеплом» - в Обыкновенный человек исправлены на «два пустынных окошка». Финальная фраза, подводящая итог описанию московской публики, также была изменена: «Абрамову казалось, что все умерли, но продолжают двигаться и делать, что делают живые, но на всем лежит печать гнили» («Русские ведомости»). В Обыкновенный человек все завершается так: «Абрамову казалось, что все умерли, но продолжают двигаться и делать, что делают живые, и на всем лежит свинство и гниль». В толпе особо выделяется «приятный господин» в клетчатом пальто, которому подсовывали краденое. В рассказах Толстого 1910-х гг. отрицательные герои либо герои, связанные с нечистой силой, часто носят одежду в клетку: ср. клетчатое пальто жалкого продавца консервов, мечтающего об авантюрах с убийствами; или нарисованный героем рассказа «Профиль» (1915) господин превращается в существо, обладающее всем злом, на какое только способен человек; его, в клетчатых брюках и башмаках, герой встречает на аллее.
Новый филологический вестник. 2019. №2(49).
Рассказ А.Н. Толстого «Дьявольский случай», как и другие рассказы периода 1910-х гг., написан в духе «напыщенной загадочности» [Киевская мысль 1913, 313], где традиционный для авантюрно-бытовой литературе сюжет договора человека с нечистой силой придает современной автору действительности мистический и страшный колорит. В отличие от более ранних рассказов Толстого в «Дьявольском случае» окрепший в герое голос искусителя предлагает ему «перескочить нравственную преграду» и убить человека, избавив, таким образом, от сомнений и «неврастенических мыслей» [Толстой 1946, 445], узнать, что запрещено, а что нет. В дальнейшем совмещение фантастического сюжета о договоре с дьяволом с конкретно-историческими реалиями будет использовано автором в повести «Похождения Невзорова, или Ибикус» [подробнее см.: Извозчикова 2014].
ЛИТЕРАТУРА
1. Бюллетени литературы и жизни. 1914. № 21. С. 666.
2. Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений: в 30 т. Т. 15. Л., 1976.
3. Журавель О.Д. Сюжет о договоре человека с дьяволом в древнерусской литературе. Новосибирск, 1996.
4. Заветы. 1914. № 1. С. 26-53.
5. Извозчикова Е.А. Сюжет сделки человека с дьяволом в повести А.Н. Толстого «Похождения Невзорова, или Ибикус» // Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2014. № 10 (40): в 3 ч. Ч. III. C. 94-96.
6. Киевская мысль. 1913. 12 ноября. С. 313.
7. Ковтун Н.В. «Демонологический» сюжет в повести В. Распутина «Живи и помни» // Сибирский филологический журнал. 2015. № 2. С. 232-241.
8. Проскурина Е.Н. Метаморфозы образа Фауста и вариации фаустовского сюжета в творчестве А. Платонова. Заметки к теме // Лирические и эпические сюжеты и мотивы в русской литературе. Вып. 10. Новосибирск, 2012. С. 204-217.
9. Русские ведомости. 1914. № 80. 6 апреля. С. 2.
10. Словарь-указатель сюжетов и мотивов русской литературы. Экспериментальное издание: в 3 вып. Новосибирск, 2006. Вып. 2.
11. Толстой А.Н. Полное собрание сочинений: в 15 т. Т. 2. М., 1946.
12. Толстой А.Н. Собрание сочинений: в 10 т. Т. 2. М.,1958.
13. Якушева Г.В. Фауст в искушениях XX века: гетевский образ в русской и зарубежной литературе. М., 2005.
REFERENCES (Articles from Scientific Journals)
1. Izvozchikova E.A. Syuzhet sdelki cheloveka s d'yavolom v povesti A.N. Tol-stogo "Pokhozhdeniya Nevzorova, ili Ibikus" [The Plot of the Transaction of a Man with the Devil in A.N. Tolstoy's Short Story "The Adventures of Nevzorov, or Ibicus"].
Filologicheskiye nauki. Voprosy teorii i praktiki, 2014, no. 10 (40): in 3 parts, part 3,
pp. 94-96. (In Russian).
2. Kovtun N.V. "Demonologicheskiy" syuzhet v povesti V. Rasputina "Zhivi i pom-ni" [The "Demonological" Plot in V. Rasputin's Short Story "Live and Remember"]. Sibirskiy filologicheskiy zhurnal, 2015, no. 2, pp. 232-241. (In Russian).
(Articles from Proceedings and Collections of Research Papers)
3. Proskurina E.N. Metamorfozy obraza Fausta i variatsii faustovskogo syuzheta v tvorchestve A. Platonova. Zametki k teme [Metamorphoses of the Image of Faust and Variations of the Plot in the Works of A. Platonov. Topic Notes]. Liricheskiye i epiches-kiye syuzhety i motivy v russkoy literature [Lyrical and Epic Plots and Motifs in Russian Literature]. Vol. 10. Novosibirsk, 2012, pp. 204-217. (In Russian).
(Monographs)
4. Slovar '-ukazatel'syuzhetov i motivov russkoy literatury. Eksperimental'noye izdaniye [The Index Dictionary of Subjects and Motifs of Russian Literature. Pilot Edition]: in 3 vols. Vol. 2. Novosibirsk, 2006. (In Russian).
5. Yakusheva G.V. Faust v iskusheniyakh 20 veka: getevskiy obraz v russkoy i za-rubezhnoy literature [Faust in the Temptations of the 20th Century: Goethe's Image in the Russian and Foreign Literature]. Moscow, 2005. (In Russian).
6. Zhuravel' O.D. Syuzhet o dogovore cheloveka s d'yavolom v drevnerusskoy literature [The Plot of the Human Contract with the Devil in Ancient Literature]. Novosibirsk, 1996. (In Russian).
Акимова Анна Сергеевна, Институт мировой литературы им. А.М. Горького РАН.
Кандидат филологических наук, старший научный сотрудник. Научные интересы: литература модернизма, творчество А.Н. Толстого, «вечные» образы, история литературы, текстология.
E-mail: [email protected]
Anna S. Akimova, A.M. Gorky Institute of World Literature of the Russian Academy of Sciences.
Candidate of Philology, Senior Researcher. Research interests: modernism literature, A.N. Tolstoy's works, "eternal" images, literary history, textual studies.
E-mail: [email protected]
