CC BY
30ПО МНЕНИЮ АВТОРА
Две военные школы в русской армии
Полковник А.Ю. ГОЛУБЕВ, кандидат философских наук
В НАСТОЯЩЕЕ время в России появилась масса статей, посвященных исследованию военных школ в русской армии. Фактически все авторы согласны с тем, что таких школ было две. Как правило, они носят названия суворовской и гатчинской. Считается, что эти школы абсолютно противоположны друг другу. И если раньше все были на стороне суворовской, то сейчас появляются и «гатчинцы», которые «разоблачают мифы» о победах и военном таланте А.В. Суворова и превозносят достижения Павла I.
В данной статье мы не будем заниматься «разоблачением разоблачителей», поскольку большинство из них отрицают не сами победы нашего великого полководца, а способы их достижения. То есть они не приемлют быстроту суворовских переходов, решительность его действий в бою, утверждая, что все это приводило к неоправданно большим потерям. Скажем только, что, во-первых, потери были не такие большие (в большинстве сражений с А.В. Суворовым противник терял гораздо больше), а, во-вторых, весь мировой опыт ведения войн подтверждает, что затяжка боевых действий приводит к гораздо более значительным потерям, чем победа в одном решительном сражении.
Интересно заметить, что, по мнению абсолютного большинства «гатчинцев», почти все положения их военной школы в армии России установлены императором Павлом I.
На самом деле это далеко не так, иначе вторая военная школа носила бы название не гатчинской, а павловской и во многом далеко не была бы антиподом суворовской. Можно сказать, что отношения этой павловской школы с суворовской чем-то напоминали бы отношения основных выразителей этих двух школ: императора Павла I и великого полководца А.В. Суворова. Поэтому в своей статье мы поставим цель выявить то положительное, что существовало в суворовской школе и то, что же подразумевается под гатчинской.
Если следовать хронологии, то первой появилась суворовская школа. Ее основателем является создатель русской регулярной армии Петр I. Именно им и был заложен принцип армейской учебы, позже четко сформулированный А.В. Суворовым: «Учить солдат тому, что необходимо на войне».
Был и другой принцип, касающийся всех (и офицеров, и солдат), которым руководствовался царь-реформатор: «Побеждает та армия, которая умеет думать». Это явилось, пожалуй, важнейшей причиной появления в России учебных заведений, где преподавались естественные и точные науки. Как известно, первым подобным учебным заведением стала основанная в 1701 году Петром I «школа математических и навигацких наук». Первым ее преподавателем был англичанин Фарвар-сон, который и «занялся с этого времени обучением русской молодежи — «добровольно хотящих, иных же паче и со принуждением» — мореплаванию на Сухаревой башне»1. Само название — «навигацкая школа» — не должно вводить в заблуждение: в ней готовили далеко не только морских офицеров. Ее выпускники «становились администраторами, дипломатами, учителями, строителями, геодезистами, инженерами и т. д.»2.
1 Милюков П.Н. История русской нации. М.: Эксмо, 2008. С. 537.
2 Там же. С. 538.
Многие выпускники школы были отправлены по городам России для организации там «цифирных» школ и преподавания в них.
Но большинство из отучившихся в навигацкой школе все же шло по военной стезе. Можно сказать, что если «подобие офицерского корпуса возникло ...в стрелецких полках Московского государства и в первых двух регулярных единицах русской армии — Бутырском и Лефортовском выборных (отличных) полках солдатского строя, созданных еще в 1645 году при царе Алексее Михайловиче»3, то первых настоящих офицеров, способных самостоятельно принимать грамотные решения на поле сражения, воспитывал сам Петр Великий и основанные им учебные заведения.
Одновременно с этим была упорядочена и организационная структура вооруженных сил России. «С 1699 по 1705 год проходило оформление рекрутской системы комплектования армии. Ее численность колебалась в зависимости от военной обстановки и планов царя (в среднем набирали до 50 полевых полков плюс столько же гарнизонных войск).
В 1716 году был издан общий «Устав воинский». С 1717 года управление армией было сосредоточено в Военной коллегии. В 1720 году был введен в действие «Устав морской». Управление флотом с 1718 года перешло к Адмиралтейской коллегии»4. Все это помогало каждому солдату и офицеру уяснить «границы свободы своего маневра».
Ясен был и порядок чинопроизводства. Петр, в отличие от иностранных армий, где патенты на офицерские чины продавались за деньги, считал для русской армии единственно правильной систему, при которой будущий офицер начинал свою службу рядовым5.
Все эти принципы воинской школы, позже названной суворовской, и выковывали русский тип офицера — командира и воспитателя солдат. На основе их «тогда же рождались и понятия об истинной офицерской чести, которым суждено было сыграть такую большую роль в укреплении русской военной силы. «Какой тот великий герой, который воюет ради собственной только славы, а не для обороны отечества?» — восклицал Петр, определяя таким образом основы офицерской чести. «Всякий офицер, — говорил он, указывая место командира в армии,— как душа в теле человека».
Петр требовал от офицеров твердого соблюдения законов дисциплины. В его «Уставе воинском» сказано: «Ничто людей ко злу не приводит, как слабая команда, которой пример суть дети в воле без наказания и страха, которые обыкновенно в беды впадают и родителям пагубу приносят. Так и в войске командующий суть отцом оных, которых надлежит любить, снабдевать, а за прегрешения наказывать. А когда послабит, то тем по времени вне послушания оных приведет и из добрых злых сочинит и нерадетельных и в своем звании оплошных. Итако себе гроб ископает и государству бедство приключит».
С такой же ясностью и лаконизмом Петр очертил и круг обязанностей офицера как воспитателя: «Ему надлежит к подчиненным быть яко отцу, пещися о их довольстве, жалобы их слушать и в оных правый суд иметь; также дела их крепко смотреть, добрые похвалять и награждать, а злые наказывать». Гвардейские полки Петра стали своеобразным фундаментом офицерских традиций и школами, где наряду с военными дисциплинами изучались и общеобразовательные предметы.
3 Кривицкий А. Традиции русского офицерства. Военное Издательство Комиссариата Обороны. М., 1945. С. 12.
4 Всеобщая история России с древнейших времен до конца XVIII века. М.: Эксмо, 2008. С. 366.
5 Кривицкий А. Традиции русского офицерства. С. 14.
Русская армия росла, укреплялась, а ее офицерство, воспитанное Петром в спартанском духе и любви к своему делу, не раз доказывало свое превосходство над командным составом иностранных армий»6.
Возникновение второй школы в русской армии, гатчинской, относят ко временам правления Петра III, что, на наш взгляд, неверно. На самом деле фундамент для ее построения, как это не покажется парадоксальным, был заложен. Петром I. И в этом нет никакого противоречия с тем, что Петр Великий создал и военную школу, названную впоследствии суворовской. К сожалению, великие реформы Петра I иногда приводили к «великим» ошибкам. Это связано, в первую очередь, с особенностями его воспитания. Юный царь великолепно справлялся с «конкретными» делами: сам управлял кораблем, столярничал и т. д. Все науки, которые он изучал, носили прикладной характер. Отвлеченное же мышление, требующееся государственному правителю, было ему чуждо. Это часто не позволяло Петру I «отделять зерна от плевел» при заимствованиях с Запада. Армия и флот, созданные Петром Великим, были великолепны, но они уже в самих себе несли будущие изъяны школы, получившей название гатчинской.
Как все мы знаем из истории, именно Петр I упразднил на Руси патриаршество более чем на два века. И это был не просто «акт об упразднении должности», это было первое действо по подчинению церкви государству. Фактически произошла серьезнейшая мировоззренческая подмена: если раньше Русь-Россия имела в качестве идеала образ Святой Руси, то теперь Святая Русь ставилась в подчинение императорской России. Мало того, выхолащивалась сама суть христианства: монастыри закрывались (монахов рекрутировали на службу в армию), священникам вменялось в обязанность доносить в тайную канцелярию то, что им становилось известно на исповеди. Государство становилось высшей абсолютной ценностью. Для России, в отличие от, допустим, Германии с ее «Deuchland uber alles», такой этатизм совершенно неприемлем.
В русской армии эта антиклерикальная политика Петра I привела к нарастанию таких негативных явлений, как гусарство и угодничество. Раз православные этические нормы для русских офицеров менее важны, чем государственные законы, т. е. нормы, установленные человеком (гусаром самим для себя, а для угодника — начальником), то и служить надо не Святой Руси, а земной России в ее «конкретном человеческом воплощении». В итоге из «гусаров» вышли лихие гвардейские офицеры, которые больше отличались не на поле битвы, а «на поле» дворцовых переворотов. Угодники же сформировали костяк гатчинских вахт-парадных офицеров, главным достоинством которых было «стойко переносить» оскорбления начальства и уметь «распечь» подчиненных.
И если за ужесточение крепостного права Петра I осуждать сложно, поскольку наши западные «друзья» не оставляли нам выбора (России был необходим выход к морю, иначе страну ждала гибель), то его «анти-патриаршья революция» очень дорого обошлась Отечеству в будущем.
Как уже говорилось выше, после Петра Великого обе военные школы России нашли своих достойных продолжателей.
Суворовская школа готовила свои кадры в битвах, которые тогда вело наше славное Отечество. В елизаветинское время, в Семилетнюю войну, наши предки уже громили лучшую армию Европы — прусскую. Даже слабое руководство русской армией со стороны С.Ф. Апраксина и В.В. Фермора в сражениях при Гросс-Егерсдорфе и Цорндорфе соответственно не смогли помешать ей разбить непобедимого доселе противника.
6 Кривицкий А. Традиции русского офицерства. С. 14.
«Бой у деревни Гросс-Егерсдорф сбил спесь с чванливого Фридриха II. В сиянии гренадерских штыков померкла раздутая слава прусской кавалерии Зейдлица, считавшейся в Европе непобедимой. Именно тогда начался закат «косой атаки» Фридриха, пугавшей современные ему армии своей неотвратимостью. Удар по одному из флангов неприятеля — «косая атака» в линейном боевом порядке — неизменно приносил пруссакам победу. Но в сражениях с русскими этот прием потерпел крах. У Гросс-Егерсдорфа на угрожаемый фланг стали русские лейб-гренадеры, и об их стойкость разбилось вражеское наступление. Кавалерия Зейдлица — эскадроны несущихся полным галопом драгун — поворачивала обратно под сосредоточенным огнем саженных гренадер. Кони поднимались на дыбы и сбрасывали всадников. Только что сбитая в правильные квадраты лавина кавалеристов рассыпалась и, опустошенная, в беспорядке мчалась назад. А ей вслед неумолимо двигались российские гренадеры — исполины-усачи в голубых епанчах и черных кожаных шапках. Они шли, чтобы схватиться с прусской пехотой и подмять ее под себя»7.
Не менее геройским, хотя теперь уже и подзабытым, стало и следующее сражение нашей армии с противником, после того как «русская армия совершает свой победоносный боевой марш вглубь Пруссии. Возле деревни Цорндорф происходит сражение, после которого сами офицеры Фридриха скрепя сердце признали непревзойденные воинские качества русских. Снова неприятель идет в «косую атаку», снова не желающая расстаться с тенями своих былых побед скачет кавалерия Зейдлица на фланг русского боевого порядка. И опять гренадеры вместе с гвардейцами-кексгольмцами, названными так по имени взятой ими финской крепости Кексгольм, ощетиниваются штыками. И опять сомкнутые каре гвардейцев извергают смертоносный огонь на врага. Не меньше половины русских гвардейцев полегло на поле брани, грудью встретив около 50 эскадронов тяжело вооруженных неприятельских всадников. Но оставшиеся в живых словно вкопанные в землю стояли недвижимо и принудили прусскую кавалерию показать спину.
Фридрих мечется в отчаянии. Сквозь дым сражения он уже видит свою судьбу. Еще одна неудача окончательно подорвет его престиж в Европе и низвергнет в бездну. Он делает последнюю попытку спасти положение и переносит очаг боя на другой фланг. Но русская гвардия упреждает движение фридриховских батальонов. На этот раз удар наносит кавалерия.
Вихрем выносятся вперед русские лейб-кирасиры. Они скрываются среди пламени разрывов прусских ядер, и когда дымовые тучи, стелющиеся по земле, рассеиваются, король Фридрих уже не видит всей первой линии своей пехоты. Она как бы исчезла с поля, потоптанная и изрубленная русской конной гвардией. Прусское знамя волочит за собой рослый кирасир, скачущий к палатке русского главнокомандующего. Бегом в наступление ринулась гвардейская пехота. Раздавленные пруссаки беспорядочно отступают...»8.
Однако все успехи русской армии одним росчерком пера перечеркивает новый император Петр III, взошедший на всероссийский престол в декабре 1761 года. Как мы уже указывали выше, именно с ним многие военные историки связывают возникновение в России гатчинской военной школы. Действительно, этот «немец» на престоле за свое короткое, менее одного года, правление успел сделать довольно много для введения прусских порядков в русской армии.
Сразу же отметим одну из основных черт гатчинской военной шко-
7 Кривицкий А. Традиции русского офицерства. С. 8.
8 Там же. С. 14.
лы, ярко проявившуюся в деятельности Петра III — подражательность. Все в Русской армии должно быть как в прусской. Почему? Ответ на этот вопрос находится в другой характерной черте этой школы — незнании. Петр III не просто не знал и не любил Россию и ее армию, но и не хотел знать и любить. Когда он в январе 1742 года прибыл в Россию, то сразу же удивил свою тетушку императрицу Елизавету Петровну, саму не отличавшуюся образованностью, «крайне слабой подготовкой в области самых элементарных знаний»9.
В краткое время правления этого императора, характеризующееся бурной реформаторской деятельностью, следует отметить один закон, серьезно подорвавший в будущем народное единство в нашем Отечестве, — Манифест о вольности дворянства, «который отменял обязательную государственную службу дворян, позволял им уезжать за границу и поступать там на службу»10. Получается, что если раньше все русские люди, от крестьянина до государя, одинаково несли государственное тягло, то теперь появляется праздная шляхта, которая мало того что не обязана служить своему Отечеству, но имеет полное законное право служить другому. Крестьяне же были обязаны продолжать служить этому «бездельному» сословию. Кроме того, Петр III издал «указ, запретивший промышленникам покупать крестьян к мануфактурам, что фактически восстановило дворянскую монополию на владение крепостными»11.
Итак, если Петр I заложил идеологические основы гатчинской военной школы, Петр III начал практическое осуществление ее построения «на русской почве».
Екатерининское правление заслуженно связывают с расцветом суворовской школы. Это и понятно, ведь именно тогда наши армия и флот под руководством А.В. Суворова и Ф.Ф. Ушакова продемонстрировали, на что способны русские люди. Наши великие полководцы и флотоводцы, сами будучи русскими людьми и гордясь этим, умели вдохнуть гордость за свое Отечество солдатам и офицерам. «Суворов и его сподвижники понимали, что русские войска требуют для себя особенных генералов и офицеров, не похожих на тех, какие существовали в прусской и иных армиях. Сердца наших солдат открывались навстречу таким начальникам, которые жили с ними одной жизнью в трудах походов и на поле брани. Личные боевые качества офицеров развивались всеми мерами, в том числе и резко отрицательным отношением самого Суворова к «немогузнайкам», к тем, кто был убежден в том, что офицерским званием можно покрывать невежество. Суворов, считавший для себя честью «есть кашу с фанагорийцами», показывал пример братских чувств к солдатам. И офицеры его времени учились строго отделять требования службы от своих личных капризов, симпатий или антипатий»12.
Но, к сожалению, екатерининское время было связано не только с блестящими победами русской армии, но и с расцветом «преторианс-тва». Можно сказать, что гвардия стала «коллективным фаворитом» императрицы после того как привела ее к власти. Гвардейские офицеры вели веселую жизнь в столице империи, в то время как их армейские товарищи под руководством Румянцева и Суворова ковали военную славу своего Отечества в боях с многочисленными его врагами.
К концу царствования Екатерины II в большинстве воинских частей царили порядки, далекие от заведенных Суворовым. Применить свой гений для реорганизации всей русской армии Суворов не мог, поскольку не был допущен к решению вопросов по организации всех вооруженных сил России.
9 Всеобщая история России с древнейших времен до конца XVIII века. С. 399.
10 Там же.
11 Там же.
12 Кривицкий А. Традиции русского офицерства. С. 17—18.
В общем, к началу царствования Павла I русская армия подошла в довольно противоречивом виде. С одной стороны: «Русская армия тех времен мало походила на другие европейские армии. Она глубоко от них разнилась и внешним видом — простой удобной «потемкинской» формой, и устройством — будучи единственной национальной армией в Европе, и обучением — моральным воспитанием, а не европейской бездушной дисциплиной, и самой стройной тактикой»13.
С другой стороны: очень много офицеров, особенно гвардейских, не отличались ни мужеством, ни знанием. Из 400 000 списочного состава солдат и рекрутов русской армии того времени 50 000 (!) было растащено этими офицерами для домашних услуг и фактически обращены в крепостных. Естественно, что никакой военной учебой эти люди тоже не занимались. Генеральный штаб тогдашней России совершенно не имел никакого веса в управлении армией. Даже его офицеров в округах назначали главнокомандующие (местные старшие начальники), минуя начальника Генерального штаба (генерал-квартирмейстера).
Так что говорить о том, что «главному гатчинцу» Павлу I досталось исключительно замечательное «военное наследство», которое он своим пруссачеством уничтожил, очень поверхностно и несправедливо. Сперва стоит разобраться в том, что же было привнесено Павлом I в армейские порядки.
Начнем с положительного. Сторонник жесткого, хоть и туповатого прусского начала в армии, Павел I начал с наведения порядка в управлении войсками. Павел в первый же день царствования полностью расформировывает Генеральный штаб, а на четвертый день формирует его из совершенно новых лиц.
Затем он начинает проверку начальствующего состава всей армии. В течение царствования Павлом I было уволено в отставку 7 фельдмаршалов, более 300 генералов и свыше 2000 штаб-офицеров и обер-офицеров. Конечно, можно сказать, что далеко не все эти увольнения были «по заслугам», но все-таки абсолютное большинство отставленных офицеров были отставлены от службы не без причин. «Павловская муштра имела до некоторой степени положительное значение. Она сильно подтянула блестящую, но распущенную армию, особенно же гвардию конца царствования Екатерины. Щеголям и сибаритам, манкировавшим своими обязанностями, смотревшими на службу как на приятную синекуру и считавшим, что «дело не медведь — в лес не убежит», — дано понять (и почувствовать), что служба есть прежде всего — служба... Порядок, отчетливость в «единообразии всюду были наведены образцовые»14.
Такая строгая дисциплина, введенная в русской армии и преследование лиц, нарушающих ее, неотвратимое наказание начальников, превращающих русских солдат в своих крепостных, привели к тому, что многие дворяне стали уходить в отставку и поступать на гражданскую службу. Тогда Павел издает ряд указов, затрудняющих таким дворянам поступление на гражданские должности. Так, в 1798 году было воспрещено дворянам уходить в отставку из армии до получения первого офицерского чина. А дворян, уклоняющихся от службы в армии и в выборных должностях, полагалось предавать суду. 12 апреля 1800 года Павлом I был издан указ, согласно которому вышедшие в отставку из армии дворяне вообще были лишены права поступать на гражданскую службу.
Соратник Павла I Аракчеев, о котором у нас тоже только отрицательные отзывы историков, сумел в короткий срок серьезно реформировать русскую артиллерию, после чего она стала лучшей в мире, а принципы ее организации сохранились до начала Первой мировой войны.
13 Керсновский А. История русской армии. М.: Русская книга, 1995. Ч. I. С. 144.
14 Там же. С. 156.
«Императором Павлом I было обращено серьезное внимание на улучшение быта солдат. Постройка казарм стала избавлять войска от вредного влияния постоя. Увеличены оклады, жалования, упорядочены пенсионы, вольные работы, широко до тех пор практиковавшиеся, были строго запрещены, дабы не отвлекать войска от прямого назначения. Вместе с тем награды орденами, при Екатерине — удел старших начальников и привилегированной части офицерства, распространены и на солдат: за 20 лет беспорочной службы им стали выдавать знаки Св. Анны»15.
Серьезной реформе при Павле I подвергся и русский военно-морской флот. Свидетельством положительных реформ Павла I были блестящие успехи А.В. Суворова на суше и Ф.Ф. Ушакова на море.
Поэтому неудивительно, что солдаты любили Павла I, несмотря на его «прусские причуды». И мы видим, как много полезного было сделано Павлом для армии, что совершенно не противоречило тому, что утверждал в армии и Суворов. Все это никто из авторов никогда не относил к положениям гатчинской школы.
Что же понимать под «гатчинством», расцветшим при Павле I пышным цветом, что на корню губило дух русской армии, который гораздо важней любой материи?
«В полках получило все права так называемое «экзерциргаузное направление». Суть гатчинской системы состояла во взгляде на солдата, как на «механизм, артикулом предусмотренный». Отсюда шло и все остальное. Прежние принципы долга и чести, личного примера офицера заменились одним — устрашением.
Грубость и унижение личности в армии стали обычным явлением. Характеризуя пагубное влияние гатчинской системы на армию, журнал «Русская старина» писал: «Разрушение нравственной силы состоит в потере уважения нижних чинов к своим начальникам; без этого же уважения войска не существует. Эта потеря произошла от предосудительного обращения главных начальников с подчиненными им офицерами перед фронтом и при младших: их оскорбительно бранят, стыдят и поносят; те только офицеры служат и терпят такое обращение, которые незнакомы с чувством чести»16.
Павел I — одаренный математик, совершенно не чувствовал и не понимал, что такое дух армии. Он пытался его заменить точным расчетом. Его военная реформа со всеми ее плюсами и минусами — это наведение в армии четкого математического порядка даже в тех областях, где это невозможно.
Можно сказать, что главная беда гатчинской школы, откуда вытекают все ее недостатки, — это непонимание главного в организации армии — значения ее боевого духа.
Из этого непонимания вытекает подражательность, о которой уже говорилось выше. А самым главным для «бездушной» армии становится техника, придатком которой являются люди, и «стандартизированная» тактика. Во времена Семилетней войны такой техникой была артиллерия, а тактическим штампом — «косая атака» после артподготовки. Что нужно, чтобы подготовить солдат для этой техники и тактики? Пресловутая «палка капрала» Фридриха и бесконечная плацпарадная муштра с разносами подчиненных за малейшую провинность.
Офицер в такой армии был, с одной стороны, надсмотрщиком над своими подчиненными, а с другой, и сам являлся «подследственным» для своего начальства. Все остальное для «гатчинца» неважно.
Следует отметить, что после Павла I гатчинская школа нашла себе достойного покровителя в лице его сына Александра I, которому при-
15 Керсновский А. История русской армии. Ч. I. 156.
16 Кривицкий А. Традиции русского офицерства. С. 18.
надлежит примечательная фраза, фактически выражающая всю суть «гатчинства»: «Война портит армию». Даже великая победа в Отечественной войне 1812 году ничему не научила этого императора.
«В 1813 году, пропуская мимо себя славный Московский гренадерский полк, удивлявший своим бодрым видом и дисциплиной иностранцев, Александр I, загоревшийся страстью к внешней парадности, сделал ряд едких замечаний старику Кутузову, только что спасшему со своими войсками Россию. На все замечания, вроде «почему у офицеров мундиры заплатаны, почему кивера обожжены?», Кутузов только отвечал:
— Славно дрались, ваше величество, отличились там-то и там-то»17.
Обе военные школы успешно дожили и до наших дней. Единственное, что изменилось в гатчинской школе — это идол. Если раньше им была прусская армия, то теперь стала американская. Сейчас некоторыми нашими военными «реформаторами» под «американские стандарты» подгоняется все: от формы одежды до принципов построения вооруженных сил. Причем складывается ощущение, что свои впечатления о мощи американской армии многие из наших новых гатчинцев черпают не по результатам анализа ее боевой деятельности, а по «военной продукции» Голливуда.
П. Струве справедливо утверждал, что «...возродить Россию без армии и помимо армии нельзя.», поскольку она (армия) «.является живым воплощением государственного бытия России.». Смеем заключить, что возрождение боевого могущества и авторитета самих российских Вооруженных Сил сегодня возможно только при условии, если при формировании их нового облика наше государство будет четко придерживаться концептуальных положений национальной суворовской военной школы.
От редакции журнала «Военная Мысль»:
В журнале «Военная Мысль» № 9 за 2008 год в статье «Об оценке влияния достоверности разведывательных данных на эффективность поражения объектов ограниченным количеством высокоточных боеприпасов» по различным причинам допущены неточности и ошибки.
1. Фамилии авторов справочника по математике в сноске 3 на странице 57 следует читать: Корн Г., Корн Т.
2. Верхний предел суммирования в выражении (5) на странице 57 следует читать Л^ (общее число контактов с истинными целями).
3. В показателе степени выражения (12) на странице 58 следует читать Ол вместо Сл (относительное среднее число ложных целей, принятых системой разведки за истинные). При этом о„ = N после выражения (12) следует считать только как символьное выражение, показывающее физический смысл показателя «относительное число уничтоженных истинных целей», определяемого по формуле (12).
Учредитель: Министерство обороны Российской Федерации Регистрационный № 01974 от 30.12.1992 г.
В подготовке номера принимали участие: Научные редакторы: Ю.Н. Голубев, В.Н. Каранкевич, Д.В. Козин, Ю.М. Корольков,В.М. Прилуцкий, И.П. Русанов, В.Н. Щетников, В.В. Юдин Литературные редакторы: Н.В. Ефремова, С.Г. Коденко, О.Н. Чупшева (зам. отв. секретаря)
Компьютерная верстка: Н.В. Гаврилова
Перепечатка материалов допускается только с письменного разрешения редакции
Сдано в набор 03.12.08 Подписано к печати 24.12.08
Формат 70х108 1/16 Бумага офсетная 5 п.л.
Печать офсетная Тираж экз. Заказ № 3355
Допечатная подготовка — Редакционно-издательский центр МО РФ Отпечатано в типографии ООО «Красногорская типография»
7 Кривицкий А. Традиции русского офицерства. С. 28.
