CC BY
43
Иван СИМЕОНОВ
ДВА ВЗГЛЯДА НА ОДНО И ТО ЖЕ АУТОДАФЕ
В ХІХ в. в Болгарии ходили слухи, что Илларион Критский - греческий епископ в городе Тырново (1821-1838) подверг сожжению на костре древнее тырновское книгохранилище, где сохранялись болгарские рукописные книги. Современники утверждали также, что он был одним из предателей восстания (так называемая «Велчова завера» -1835). Упомянутому трагичному аутодафе посвятили свои произведения два наших соотечественника - Христо Даскалов (около 1820 -после 1861) и Васил Попович (1832-1897). Первый из них опубликовал в московском журнале «Русская беседа» (т. ІІІ, 1858, № 10) статью «Возрождение болгар, или Реакция в европейской Турции. Статья первая», а второй в календарном сборнике «Месецослов на българ-ската книжнина за 1859 година» - «Монолог, или Мисли на владиката Илари-она напред да изгори българските книги от книгохранилницата на Търновската митрополия». «Месецослов...» выходил в Царьграде. Его издателем являлась Община болгарской литературы, а редакторами - Димитр Мутев и Драган Цанков. Этот сборник вышел в свет в двух номерах - в 1857 г. (первая часть) и в 1859 г. (часть вторая и третья).
Христо Даскалов - возрожденческий писатель из города Трявна. Учился в Бухаресте и Одессе. Закончил медицинский факультет в Санкт-Петербурге (1858). Жил в Царьграде и Тырново, некоторое время работал в Русском консульстве в Белграде (около 1860). Сотрудничал в газете «Цариградски вестник» и русской прессе. Он обнаружил в Тырновской церкви «Св. 40 мъченици» и обнародовал Омуртагову надпись и другие старинные каменные надписи. Велики его заслуги и в информировании русского общества о положении болгар в Османской империи, а также в установлении правильного понимания движения за церковную независимость как борьбы за признание болгарской нации.
Васил Попович - учитель и писатель периода болгарского Возрождения. Он родился в городе Браила (Румыния) в семье болгарских переселенцев из города Ямбол. Учился в Киеве. Закончил историкофилологический факультет Московского университета (1861). Работал учителем в Болграде (1862-1865), Браиле (1865-1872), Велесе (1872-1874), Пловдиве (1874-1879). Публиковал стихи в журнале «Братски труд» (Москва). Сотрудничал в болгарской прессе. Он является
автором первой болгарской поэтической книги для детей - «Детска гусла» (1880), был одним из первых аналитиков художника-графика Николая Павловича. Проявил себя и как неплохой карикатурист. Принимал участие в качестве добровольца в Крымской (1853-1856) и в Освободительной войне (1877-1878).
Само сожжение книг пока не доказано в болгарской исторической литературе. В многотомной «Истории Болгарии» отмечено: «Тырнов-ский митрополит имел титул "Экзарх всей Болгарии ", который отражал воспоминание о Тырновской партриархии, а его диоцез охватывал приблизительно территорию Тырновского царства в последние годы его существования...» 1. Это отмечает в своей статье и сам Христо Даскалов: «Обо всем этом (речь идет о столкновении болгар с фанариотами в то же время - И.С.) очень хорошо знал экзарх всея Болгарии, фанариот Илларион (с острова Кандии)». Несмотря на особенное старшинское значение этой должности в структуре Царьградской патриархии 20-х гг. Х1Х в., в Тырнов-ской епархии не было острых столкновений, как в других городах - во Враце (1824), Скопие (1825), Самокове (1829) и т. д. Это мы объясняем умеренностью церковной политики, которую проводил экзарх Илларион Критский. В ряде случаев он даже содействовал некоторым устремлениям болгар: в 1826 г. предпринял попытку составить болгарскую грамматику и лично помочь в переводе Библии на болгарский язык, но, к сожалению, оба эти его начинания не были осуществлены; 21 марта 1833 г. в его присутствии был заложен фундамент новой школы в городе Габрово, которая до конца года была построена. Это первая болгарская школа, в которой преподавание велось по ланкастерскому методу. Однако жители города отвергли его намерение вести обучение на греческом языке. Тем не менее и в этой епархии назревал конфликт с мирянами, который вспыхнул в 1827 г. Он стал причиной того, что Илларион Критский добровольно покинул свой пост. Тогда временно на его место был назначен Констандий (1830), который впоследствии был выбран вселенском партриархом в Царьгра-де2.
Началом церковной борьбы в Болгарии считается 1838 г., когда вспыхнул острый конфликт между преемником Иллариона Критского греческим митрополитом Панаретом Тырновским (1838-1840) и местными жителями. Они организовали энергичную кампанию, направленную на его устранение с церковного поста. Новый митрополит был малообразованным, невоспитанным и ненавидел все болгарское. Акцию местных болгарских патриотов возглавили Илларион Макарио-польски и Неофит Бозвели, а позже и Петко Р. Славейков. В своей автобиографии наш поэт записал: «Тогда я был шестнадцатилет-
ним юношей. Это было возрождение борьбы между греческими владыками и болгарами-патриотами». Он отмечает, что в 1843 г. сочинил одну сатирическую песню, направленную против бывшего митрополита Панарета и его наследника Неофита.
Возможно, пожар в Тырновской патриархии был неумышленным. Несмотря на это, его литературная интерпретация в обоих произведениях наших писателей Возрождения говорит об усилении борьбы за церковную независимость. На первом этапе она была связана с двумя основными требованиями: установлением богослужения на болгарском языке и назначением авторитетных болгар митрополитами, на втором - с восстановлением Болгарской православной церкви отдельно от Греческой патриархии. Таким образом, во второй половине Х1Х в. болгарское национальное самосознание проходило очередную стадию своего развития, и болгары уже открыто демонстрировали свою народную принадлежность.
Оба автора были болгарами и русскими воспитанниками. В жанровом отношении их сочинения являлись новаторскими в болгарской литературе Х1Х в. Пространная статья Христо Даскалова (58 страниц) является синкретичной по своему характеру - она сочетает черты научного трактата, публицистической статьи, политического памфлета и живого беллетристического рассказа. Она подписана: «Хр. Дас-калов, уроженец Болгарии». У нее есть «Приложение» - «Болгарская народная песня» (песня про Стояна-воеводу). В конце статьи отмечено: «Продолжение впредь», но оно так и не появилось. «Монолог...» Васила Поповича - первое драматическое произведение в нашей литературе (по мнению Бояна Пенева). Последующие оригинальные драматические произведения появятся позже: «Ловчанский владика, или Бела на ловчанский сахатчия. Комедия в три извършвания» Тео-досия Икономова (1863), «Малаков», одноактная комедия Петко Р. Славейкова (1864) и др. Относительно произведений Васила Поповича Юлия Николова пишет: «В монологе владыки Иллариона чувствуется драматическое напряжение, делается попытка вникнуть в переживания героя, в ремарках подсказываются его жесты и поведение»3.
Эти произведения не входят в противоречие друг с другом - они воссоздают разные моменты акции греческого владыки: «Монолог.» Васила Поповича - открытие тайного хранилища и отбор книг для сжигания, а статья Христо Даскалова - само их сжигание в церкви «Св. Апостола» в присутствии представителей дубильщиков. Высокая образованность Христо Даскалова видна в глубоком анализе важнейших событий церковной борьбы болгар, в удачных параллелях с аналогичными случаями мировой истории (например, сожжение Алек-
сандрийской библиотеки завоевателем Омаром), в цитатах классических литературных произведений тогдашней нашей и иностранной публицистики. Беллетристическое повествование, содержащееся в статье, предварено яркой характеристикой Иллариона Критского, которая показывает его как умного, эрудированного церковника, ловкого политика и тонкого психолога, желающего в первую очередь войти в доверие к тырновцам.
Впечатляющим является описание здания Тырновской митрополии, полного таинственности и угрозы: «В нем много потаенных мест, куда нога болгарина давно уже не ступала. Входящего туда обдает холодом, невольным страхом, трепетом; так и кажется, что привидения обступят вас со всех сторон и утопленники выйдут из колодцев и бросятся, чтобы свернуть вам шею». Мистическая струя формирует мысль об оскверненном святом месте, где бродят духи предков. Даже в сноске упомянуто, что в одном из таких же колодцев утопился в прошлом экзарх всей Болгарии. Эта дескриптивная часть статьи имеет глубокий подтекст - показать отчуждение Царьградской патриархии и ее духовников от болгарского народа.
Илларион в описании Христо Даскалова - лицемерный человек: на первый взгляд, он производит впечатление благовоспитанного и смиренного духовника, со своими мирянами говорит на турецком, то есть на государственном языке. В какой-то момент, однако, почувствовав их молчаливое сопротивление, он начинает злиться, срываясь на крик. Автор дал ему блестящую психологическую характеристику: «Последнее выражение вывело экзарха из себя; он и без того чуть сдерживал свою ярость. Его впалые, сверкающие глаза, его бледное, могильное лицо, его черная, лоснящаяся ряса и массивный поднятый жезл испугали бы в эту минуту и не таких людей, каковы были бедные, простые, богобоязненные болгары». Кажется, что в его поведении есть что-то нероновское - он ведет себя, как сатрап, опираясь на их набожность и суеверие, а также и на дикую силу (возле двери церкви стоял монах-фанариот с ключами и дубиной в руках). Называет болгарские церковные книги «дрянью» и «чернокнижием», а своих мирян - «еретиками». Как истинный лицемер, он стремится осуществить свой мракобеснический план с их помощью, старается вовлечь их в святотатство и прегрешение, чтобы в дальнейшем обвинить этих скромных людей в инициировании аутодафе.
Повествователь хочет подчеркнуть сатанинское начало в фигуре греческого владыки, которое задумано еще в его портретном описании и подтверждено видом его трупа, дважды эксгумированного - через три и через шесть лет: «...но знаю вот что: вместо костей выры-
ли - страшно и подумать, ей-Богу, - вырыли черный, как смола, труп, волосатый, с впалыми орбитами, с длинными закрученными ногтями». «Прошли еще 3 года. На этот раз - спросите тыр-новцев, кто из них не был при вторичном вырывании давнопочив-шего - все молчали и сдерживали дыхание. О! Какой панический страх выражался на лице присутствующих, хотя противоположные побуждения привели их сюда! Но опять вырыли тот же труп ужаснее прежнего». Современники воспринимали внезапную кончину мерзкого владыки, а также ужасное изменение его внешности и нетленность его трупа (земля не хочет принять его тело) как Божье возмездие.
В «Монологе.» Васила Поповича его герой показан яростным противником болгар. Он всячески стремится навредить им, уничтожая духовное наследие, созданное их предками. Епископ действует тайно, боится, что они когда-нибудь узнают о его поступке. Испытывает одновременно удовлетворение и суеверный страх в связи со своим проникновением в хранилище, которое, очевидно, воспринимает как святая святых. Ему не чуждо и сребролюбие, которое проявляется в надежде найти между книгами предметы, представляющие материальную ценность: «Кой знай? Може да има/по-добро нещо, по-драго/ моята алчност да види! / Някой одежда стара - отдавна / за спомен народна тука скрита! / Царска корона, митра с алмази... / Това ми треба, това ми доста!». Архиерей откровенно обосновывает свои действия как акт отмщения: «Ето ви, варвари, ва-шата бъдност!/Гръцко не щете... Владици пъдите». Если у Христо Даскалова мотивировка действия образа Иллариона проникнута фанатичным ослеплением, то у героя Васила Поповича она является следствием вспыхнувшей антифанариотской борьбы и носит в себе актуальный смысл. В беллетристическом повествовании из статьи Христо Даскалова показано одно из проявлений длительной антибол-гарской политики Царьградского Фанара; оно связано с уничтожением духовных святынь нашего народа, спрятанных предками в тайных местах: «Ние видяхме и сега пак ще видим, че в числото на завет-ните задължения на фанариотите влиза и изтреблението на всичко славянско». Илларион мстит болгарам за их непокорность, хорошо зная, что так лишает их будущего («бъдна слава») и способствует тому, чтобы они были во веки веков рабами греков.
В эмоциональном отношении у героя Христо Даскалова доминирует аффект. В отличие от него Илларион Васила Поповича проникнут сладостной эйфорией. В «Монологе.» суеверно-мистическое начало представлено прежде всего в интимно-личностном ракурсе, а не как демагогия - владыка искренне боится дотронуться до книг, берет крест
и произносит молитву. В рассказе, содержащемся в статье Христо Даскалова, оно является прикрытием ассимиляторской политики Греческой патриархии, а ее исполнитель не чувствует никакого страха, он даже слишком самоуверен. В то же время он стремится насаждать суеверный страх в душах своих мирян, созная, что так держит их в подчинении. Факт сжигания болгарских книг представлен в статье Христо Даскалова на фоне более широкого общественного плана, где ясно выражена коллизия: митрополит-фанариот - прогрессивные болгары. В «Монологе...» Васила Поповича эта оппозиция представлена как внутреннее отношение высшего духовника и его тайное отмщение.
Христо Даскалов с большим мастерством передал переживания испуганных ремесленников: «Болгары грянулись оземь. Трепеща всем телом и проливая слезы, они, однако ж, поднялись, но от страха язык не шевелился». «Они опять переглянулись и машинально посмотрели на ворота; но там стоял монах-фанариот с ключами и дубиною. Им хотелось бежать, но куда? Знали они очень хорошо, что из этого здания редко люди выходят, как из других; знали они, что оно пропитано славянскою кровью...». В этот критический момент повествователь завершает свой рассказ, чтобы далее перевоплотиться в роль публициста, который выражает слухи среди людей о конце события. Чуть дальше следуют фрагменты об обеих эксгумациях, выполняющие функцию эпилога. Без сомнения, произведение Васила Поповича было создано под влиянием статьи Христо Даскалова. Обратное невозможно, потому что Васил Попович впервые ступил на болгарскую землю в 1872 г. Христо Даскалов, со своей стороны, располагал непосредственной информацией об упомянутых событиях как современник, выросший в городе Трявна и многократно посещавший Тырново.
Если «Монолог.» Васила Поповича является первым драматическим произведением в нашей литературе, то рассказ из статьи Христо Даскалова - это первое беллетристическое произведение, обладающее бесспорными художественными качествами. Оно предшествует по времени таким считавшимся до сих пор первыми беллетрическим проявлениям у нас, как «Отрывок из рассказов моей матери. Поездка в виноградник» Васила Поповича, также опубликованный в журнале «Русская беседа» 1859 г., «Войвода» («Атаман болгарских разбойников») Любена Каравелова (1860) и «Нещастна фамилия» Васила Дру-мева (1860). В информативном и смысловом плане рассказ Христо Даскалова богаче, чем «Монолог.» Васила Поповича, так как раскрывает значимость общественного противостояния в конце 30-х гг. Х1Х в. в Болгарии, которое шло в русле церковной борьбы, а также показывает реакцию болгарского народа. Самое главное достоинство
драматического сочинения Васила Поповича - это удачное представление психологии фанариота-обскуранта, который ненавидит болгар и активно работает в пользу их огречивания. Сам Христо Даскалов свидетельствует в своей статье об этом процессе, который тогда зашел слишком далеко: «В Тернове, где большую часть народонаселения составляли огреченные болгары, где существовали два эллинских училища, где только что был открыт заговор, борьба приняла ожесточенный характер. Многие друзья поссорились; молодежь дралась кулаками на улицах; в церквах происходили беспорядки в богослужении, ибо некоторые отчаянные патриоты скрывали или уничтожали греческие книги, - и я помню, как однажды по этому случаю Апостол не был прочитан».
О Христо Даскалове Цвета Унджиева пишет следующее: «Мы могли бы определить Хр. Даскалова, хотя и условно, несомненно как одного из первых болгарских народопсихологов, первых истори-ков-эссеистов, первых авторов "беллетризованного" исторического очерка. В его живом рассказе естественным образом переплетаются воспоминания, личные впечатления и переживания, документальные источники и рассказы современников. Беллетристические и эссеистические отклонения не только оживляют изложение, но и придают ему новое, искреннее и сильное эмоциональное звучание»14.
Оба произведения показывают драматизм той бурной эпохи, когда наш народ, вставший на путь возрождения, начал еще тверже и последовательнее отстаивать свои права - политические, духовные и культурные.
ЛИТЕРАТУРА
1. История на България. Т. 5. Българско възраждане. XVIII - средата на ХІХ век. София, Издателство на БАН, 1985. С. 311.
2. История и култура на България в дати. Възраждане. Велико Търново, “Слово”, 1997. С. 75-77.
3. НиколоваЮ. Възрожденски уроци. Пловдив, “Макрос 2001”, 1996. С. 162.
4. Български автори в руския периодичен печат 1854-1864. Статии, дописки, очерци, бележки. Том I (издирила и подготвила за печат Цвета Унджиева). София, Издателство на БАН, 1982. С. 10.
