CC BY
46ДУШЕПОПЕЧЕНИЕ И ПСИХОЛОГИЯ В ПРАВОСЛАВИИ И ПЯТИДЕСЯТНИЧЕСТВЕ
Овчинников Максим Анатольевич,
магистрант 2-го курса Сретенской духовной академии
Аннотация. В православном богословии под душепопечением понимается особое духовное руководство священнослужителем мирян.
Цель душепопечения - исцеление духовного повреждения человека с помощью Божественной благодати, ниспосылаемой Господом через церковные Таинства и аскетическое делание. Так, важным является достижения обожения - высшей цели христианской жизни. Иное понимание душепопечения существует в пятидесятничестве.
Можно выделить 2 ключевых направления в определении и понимании душепопечения в пятидесятничестве:
- евангельское осмысление пастырства;
- психотерапевтичность.
Проблема взаимоотношения Православия и психологии особенно остро встала в начале XXI века, в том числе и в области пастырского душепопечения. Сейчас же вполне сформировались определенные парадигмы возможного взаимодействия.
В настоящем докладе представлен сравнительный анализ душепопечения и психологии в Православии и пятидесятничестве.
Ключевые слова: православное богословие, душепопечение, Православие, пятидесятничество, психология.
PASTORAL CARE AND PSYCHOLOGY IN ORTHODOX CHRISTIANITY AND PENTECOSTALISM
Ovchinnikov Maxim Anatolievich,
2nd year Master's student of the Sretensky Theological Academy
Abstract: In Orthodox theology pastoral counseling is understood as a special spiritual guidance of laymen provided by a priest.
The purpose of counseling is to heal a person's fallen nature with the help of Divine grace sent down by the Lord through the Church Sacraments and ascetic deeds. Thus, it is important to achieve theosis, which is the highest goal of Christian life.
However, in Pentecostalism pastoral counseling is understood in a different way.
There are two key areas in the definition and understanding of counseling in Pentecostalism:
- evangelical understanding of ministry;
- psychotherapeutical aspect.
The problem of interrelation between Orthodoxy and psychology became especially pressing in the beginning of the 21st century, among other things in the field of pastoral counseling. By now certain areas of possible interaction have fully formed.
This report presents a comparative analysis of counseling and psychology in Orthodoxy and Pentecostalism. Keywords: Orthodox theology, pastoral care, Orthodox Christianity, Pentecostalism, psychology.
¥Т
■ 1 сследователь С.А. Белорусов в своей статье «Православие и производные от ■I него психотерапевтические парадигмы» [2, с. 179-200] выдвигает несколько _11_концепций взаимодействия Православия и психологии:
МИССИОЛОГИЯ, СЕКТОВЕДЕНИЕ
Безруков Михаил Андреевич «Практические рекомендации к личностным составляющим тюремного миссионера»
1. Православие стагнации. Эта концепция характеризуется четким разделением Православия и психологии. С.А. Белорусов считает, что подобный подход реализуется в жизни тех людей, которые в своей жизни стремятся жить по нормам «уставного благочестия» [2, с 182]. При таком подходе укорененность становится застывшестью, человек перестает стремиться к Пути, Истине и Жизни.
Возможность взаимодействия человека с психотерапевтом в таких случаях возможна лишь тогда, когда не затрагивается область сакрального. Только священнослужитель может порекомендовать определенного специалиста, сам же мирянин не сделает осознанного личного решения [2, с 183].
Взаимодействие душепопечения и психологии в рамках такого подхода возможно также в виде создания определенной литературы, на страницах которой знания из психологии будут соседствовать рядом со святоотеческими цитатами.
Так, эта парадигма характеризуется тем, что она из себя представляет «неспецифический свод адаптационных приемов, направленных на скорейшее самоопределение клиента в качестве полноценного адепта Церкви» [2, с 183].
2. Православие становления. В контексте этой концепции Православие выступает самодостаточной, отдельной традицией, сознательно выбранной и в какой-то мере опытно выстраданной. Психология же будет выступать также в роли самостоятельной отрасли науки, использование которой возможно на благо человека [2, с 188-189]. Здесь происходит определенный синтез и взаимодействие православной традиции и психологических принципов, использование которых возможно и при душепопечении.
3. Православие трансценденции. Эта парадигма, предложенная С.А. Белорусо-вым, основана на экклезиологии А.С. Хомякова. Он видит в Церкви «единство Божи-ей благодати, живущей во множестве разумных творений» [5, с 43]. Здесь Православие понимается как религия свободы, где только диаволу и греху говорится «нет». Взаимодействие с психологией в этой парадигме раскрывается наиболее полно, так как не предлагаются конкретные подходы, но предполагается неограниченное количество возможных систем настоящего взаимодействия [2, с 196].
При этом название пастырской психотерапии следует отвергнуть и принять иные, например «духовно-ориентированная», «синергийная», «филокалическая», «онтологически-трансцендентная» и прочее [2, с 197].
Подходы в подобном взаимодействии будут содержать как умное делание, так и практическую реализацию. С.А. Белорусов поясняет: «Будет осуществляться антиномия сочетания активной вовлеченности в процесс с искренней благодарностью за результат, отличный от запроса, поскольку здесь есть место доверия Промыслу» [2, с 198].
Такое взаимодействие становится, с одной стороны, традиционным и укорененным в русле православной святоотеческой аскетической традиции, а, с другой, инновационным, так как будет включать в себя непривычные для традиции явления [2, с 198].
Заметно, что Православие и психология достигли возможного теоретического согласования, но, к сожалению, практической реализации пока не достигло.
Сейчас же приступим к взглядам пятидесятнических авторов относительно возможного взаимодействия с психологией.
Интересна модель, которую предлагает Д. Букмэн в одной из глав книги «Введение в библейское консультирование: основные принципы и практические аспекты
№ 1 (10), 2021
консультирования». С одной стороны, он признает важность изучения Священного Писания и основания на нем душепопечения и консультирования, но, с другой, замечает, что истину следует искать не только на страницах Библии [4, с. 84]. Именно в этом состоит интеграционный импульс в христианской психологии. Под этим понимается взаимодействие христианского богословия и светской психологии. Изначально (в начале XX века) подобное принималось настороженно, но с середины того же столетия вражда стала ослабевать [4, с. 84-85].
Чтобы найти золотую середину между христианским богословием и светской психологией, автор предлагает свою концепцию такой интеграции. Цель такой системы - верность тексту Писания и верность эффективного служения людям в преодолении их проблем [4, с. 85].
Главный вопрос настоящей концепции таков: «Как может человек, верный Библии как Божьему Слову и намеренный помогать людям настолько эффективно, насколько возможно (а также считающий, что может найти для себя какую-то помощь в светской психологии), выработать такую рабочую схему, которая будет соответствовать его верности Писанию и стремлению помогать другим людям?» [4, с. 86].
Далее исследователь предлагает три вопроса, которые должны очертить возможное поле интеграции богословия и психологии [4, с. 86].
Первый вопрос: могут ли интегрироваться богословие и психология?
Второй вопрос: должны ли богословие и психология идти по пути интеграции?
Третий вопрос: каким образом богословие и психология могут интегрироваться наилучшим образом?
По сути, можно сказать: первый вопрос касается онтологии, второй - этики, а третий - методологии. При этом к последнему можно приступать лишь тогда, когда будут получены исчерпывающие ответы на первые два. Также автор настаивает исключительно на такой последовательности [4, с. 87].
В пятидесятнических церквях вопрос интеграции светской психологии и христианского богословия разработан достаточно широко. Особенно распространено мнение, что подобное взаимоотношение возможно и даже добродетельно. Д. Букмэн выделяет несколько подходов в этом виде интеграции. Он указывает на аксиому, богословскую формулировку, гносеологическое заключение и вывод, касающийся вопроса интеграции.
Первый подход - двукнижный. По мнению Д. Букмэна, это подход запутанный и деструктивный.
- Аксиома: всякая истина есть Божья сила.
- Богословская формулировка: Бог явил себя людям двумя путями: через особое откровение и общее откровение.
- Гносеологическое заключение: Истина, правильно постигнутая при исследовании естественного порядка вещей (общее откровение), является такой же, как и раскрытая в Писании.
- Вывод: Всякая истина, которая раскрывается в результате психологического исследования, явлена нам посредством общего откровения, следовательно, дана от Бога и, следовательно, так же авторитетна, как истина, содержащаяся на страницах Писания.
Так, видно, что для сторонников этого подхода естественное откровение - подтверждение особого откровения, которое никак не соперничает с богословским ви-
МИССИОЛОГИЯ, СЕКТОВЕДЕНИЕ
Овчинников Максим Анатольевич «Душепопечение и психология в православии и пятидесятничестве»
дением. Естественное откровение выступает дополнительным источником знания, которое идет параллельно. Признается, что законы, правящие миром, поддаются познанию [7, с. 166]. Интеграция является логичным итогом взаимодействия.
Критика первого подхода состоит в том, что неверно употребляются и понимаются термины «откровение» и «общее».
Под первым следует понимать то, что не поддается познанию посредством человеческого исследования и мышления. Откровением является процесс открытия Богом истины людям. Здесь Бог Сам проявляет Себя людям. Здесь стоит понимать целый ряд постулатов:
- Бог есть Творец и Хранитель всего сотворенного;
- есть факты, которые через человеческие исследования и размышления могут быть постигнуты в сотворенном порядке;
- есть возможность, что факты и реалии, которые могут быть открыты людьми, не менее истинны и правдивы, чем изложенные в тексте Священного Писания;
- такие открытые факты могут быть обращены на благо людей.
Неверно может пониматься и термин «общее», под которым апологетами данного подхода в интеграции понимается нечто неконкретное, то, что охватывает самый широкий спектр тем. Но скорее, по мнению Д. Букмэна, лучше говорить об общем откровении как о доступном для всех людей во все времена [4, с. 96]. Это необходимо, так как данное понимание опасно. Оно расширяет категорию общего откровения значительно дальше, чем это предполагается Священным Писанием [4, с. 98].
Второй подход - бескнижный.
- Аксиома: все источники истины надежды настолько, что человек никогда не сделает грубых ошибок, оценивая их.
- Богословская формулировка: независимо от правдивости и авторитета Священного Писания всякое следование ему предполагает процесс толкования. В последнем по причине греховности и культурных особенностей приводит к своему подходу в толковании.
- Гносеологическое заключение: все человеческие знания неверны по определению. Точная определенность немыслима.
- Вывод: предположение, что всякая законченность может быть приписана к любой модели и ее частям, ошибочно. Необходимо постоянно испытывать и проверять новонайденные сведения и данные.
В рамках данного подхода важным становится тот факт, что его сторонники имеют право использовать различные системы, модели и направления в своей христианской психологической практики, поэтому подход и называется бескнижным, так как он не оставляет никакой книги, авторитета либо надежного источника истины, при помощи которого возможна оценка явлений в мире [4, с. 101].
Эта модель предполагает возможность интеграции богословия и психологии. Но и в ее рамках для богословия существуют определенные проблемы.
Первое - недостаточная роль библейского текста, которая традиционно присуща для протестантских деноминаций. Священное Писание и его авторитет принижается за счет утверждений искажения библейских фактов и истин из-за человеческого чтения и толкования. Так, например, Дж. Д. Фостер и М. Ледбеттер, сторонники этой интеграционной концепции, утверждают: «Мы признаем, что авторитет, интуиция и личный опыт являются ценными в постижении знаний, но не согласны, что знания,
№ 1 (10), 2021
почерпнутые из этих источников, выше знаний, достигнутых путем наблюдений, измерений или экспериментов» [6, с. 17].
Второе является следствием первого. Из такого небрежного отношения к тексту Священного Писания происходит неуважительное отношение к толкованию библейского текста. Человек, признавая свою ограниченность в достижении истины, перестанет толковать текст и серьезно его исследовать.
По сути, сторонники такого подхода ставят под вопрос основной принцип протестантской Реформации - исключительность и ясность Писания. Этот принцип, разработанный еще в XVI столетии, является краеугольным камнем в протестантском богословии. Именно по этой причине евангельским христианам следует с осторожностью и опасением прибегать к бескнижной интеграционной концепции.
Пытаясь защитить авторитет Писания, Д. Букмэн подбирает ряд библейских цитат, которые, по его мнению, напрямую осуждают этот подход. Здесь аргументами являются отрывки, в которых говорится об ответе людей, непослушных учению Библии (Пс. 49: 16-17; Пр. 13: 13; Ис. 5: 24; Лк. 24: 25; 2Тим. 4: 3-4). Также учение и книги Священного Писания предназначены людям для того, чтобы последние были послушны им и понимали сказанное. При этом отдельно указывается простота и доступность Библии для всех (Втор. 6:7; 2Петр. 1: 19 и др.) [4, с. 107].
Исследователь свою доказательную базу против данной концепции заканчивает мыслью, что стремление принизить Писание и несогласие с авторитетом Библии происходит из человеческого стремления отвергнуть Божественный авторитет [4, с. 108].
Третий подход - теория авторитетной книги.
- Аксиома: Все Писание уникально и абсолютно непогрешимо.
- Богословская формулировка: Священное Писание - единственный источник богооткровения.
- Гносеологическое заключение: Библия является исключительным мерилом веры и практической жизни.
- Вывод: все исследования и теории должны быть представлены на суд Слова Божьего.
В отличие от предыдущих двух подходов эта модель просто постулирует исключительный авторитет Священного Писания, что наиболее являет протестантский взгляд sola scriptura. Д. Букмэн считает, что только настоящий подход отражает истинный христианский взгляд на интеграцию богословия и психологии [4, с. 112]. Данный фундамент, по его мнению, способен примирить «дисциплины, которые в течение долгого времени были настолько открыто и осознанно враждебны друг другу» [1, с. 113].
При этом автор утверждает: необходимо перед попытками такой интеграции выработать убедительное гносеологическое основание, что, в свою очередь, позволит в дальнейшем говорить о методах осуществления.
Так, приведенные Д. Букмэном теории интеграции христианского богословия и светской психологии предлагают различные пути реализации данного проекта. Каждая из них имеет свой взгляд на Священное Писание и Его авторитет, но стоит признать, что только последний подход - авторитарной книги - является наиболее традиционным для евангелического богословия.
О возможности употребления психологических методов в практике душепо-печения размышляет и Дж. Адамс. Он сразу стремится занять сторону библейской
МИССИОЛОГИЯ, СЕКТОВЕДЕНИЕ
Овчинников Максим Анатольевич «Душепопечение и психология в православии и пятидесятничестве»
антропологии, в противоречие с которой входят принципы психологии [1, с. 94]. Человек имеет образ и подобие Божьи - постулат, которого необходимо строго придерживаться душепопечителю.
Автор отдельно рассматривает несколько возможных моделей душепопечения при фрейдизме, бихевиоризме, гуманистической психологией.
Так, З. Фрейд создал элитарный подход в психотерапии. При переносе подобного подхода в душепопечение появляется каста особых душепопечителей. Дж. Адамс поясняет: «Только они (душепопечители - О.М.) знают, как это делать. Только они владеют соответствующими знаниями, методами и технологией. Только им принадлежат опыт и знания. Рядовые пациенты относятся к ним со страхом и трепетом» [1, с. 96]. При этом здесь стоит говорить скорее о методах психотерапии нежели психологии. Для приобретения таких навыков необходимы годы для образования, что часто невозможно для пасторов.
Дж. Э. Адамс указывает на главное различие между фрейдизмом и Божьей истиной - человек наделен ответственностью за то влияние, которое он оказывает на других, в то время как фрейдизм рассматривает человеческие взаимоотношения с точки зрения марионеток [1, с. 99].
Б.Ф. Скиннер, один из основоположников бихевиоризма, рассматривал человека как животное, у которого нет никакой свободы [1, с. 105]. Следствием такого подхода становится снятие ответственности с индивидуума за поступки. Но, основываясь на библейских принципах, душепопечитель верит: человек создан по образу и подобию Божьему.
Карл Роджерс, один из создателей гуманистической психологии, наоборот, отвергает элитарные стремления З. Фрейда. Его концепция принятия человека в его целостности и полноте стала активно применятся многими пасторами-душепопе-чителями [1, с. 107]. При общении сам подопечный извлекает из себя ответы на мучающие его вопросы. А душепопечитель в такой позиции оказывается «стеной или зеркалом, от которого отражаются и возвращаются назад собственные ресурсы подопечного» [1, с. 108].
Но и данный подход осуждает Дж. Адамс. С одной стороны, в такой концепции есть зерно истины, заключающееся в признании ответственности человека. С другой же, эта ответственность не связана с Богом [1, с. 108-109]. Но христиане верят, что человек должен нести ответ за использование тех талантов, которые он получил от Господа.
Единственно верная для Дж. Адамса методология - фундаментальное основание на библейских принципах. Имеющий основание на Священном Писании христианский душепопечитель может открывать, оценивать и применять на практике различные психологические методы [1, с. 116]. Лишь после усердного труда для закладки библейского основания возможна выработка библейской методологии в психологии. Из 2Тим. 3: 15-17 можно сделать вывод: Писание - Божье откровение человеку, которое снаряжает душепопечителя на учение, обличение, исправление и наставление своего подопечного [1, с. 117].
Г. Коллинз также пытается определить ту меру, в рамках которой психология может быть полезна в душепопечении. Он считает, что она может быть полезна, так как Бог «Бог даровал нам возможность с помощью науки и академических исследований познать многое о Своем творении» [3, с. 22]. По мнению автора, стоит найти верный
№ 1 (10), 2021
образец христианина, который в своей жизни совмещает верность Священному Писанию и знания из области психологии. Но важно, чтобы его главным источником являлось именно Слово Божье [3, с. 22].
Перечисленные взгляды на парадигмы возможного взаимодействия пятидесят-нического богословия и психологии показывают определенную разницу в подходах. Так, одни отрицают возможную пользу психологии в практике душепопечения, другие признают ее роль, но не имеют возможности верно внедрить ее в парадигму sola scriptura, третьи же идут на довольно категоричный компромисс.
В связи с этим заметна неустойчивость и слабость пятидесятнического богословия. Православная же традиция со Священным Писанием и Преданием позволяет интегрировать опыт святых отцов и подвижников благочестия с достижениями современной психологии. При этом церковная рецепция и опыт показывают возможные пути взаимодействия.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Адамс Дж. Э. Христианское душепопечение. - Харьков: Gospel Literature Services, 2002.
2. Белорусов С.А. Православие и производные от него психотерапевтические парадигмы // Консультативная психология и психотерапия. Том 14. № 3. - М.: МГППУ, 2006.
3. Коллинз Г. Пособие по христианскому душепопечению. - СПб.: Мирт, 2003.
4. Мак-Артур Д., Мэк У. и др. Введение в библейское консультирование: основные принципы и практические аспекты консультирования. - СПб.: Библия для всех, 2007. - С. 84.
5. Хомяков А.С. Церковь одна (Опыт катехизического изложения учения о Церкви). - М.: Изд-во ПСТГУ, 2018.
6. Foster J.D., Ledbetter M. Christian Anti-Psychology and the Scientific Mood // Journal of Psychology and Theology, № 1. - Rosemead School of Psychology, 1987.
7. Timpe R.L. Christian Psychology // Baker Encyclopedia of Psychology. - Grand Rapids: Baker, 1985.
Рецензент: кандидат исторических наук Шевченко Максим Николаевич.
^ О мХ^Ъ ^ О mJC^^I ^ О мХ^Ъ ^ О мОж О ^ О MJ
