CC BY
283
Вестник ПСТГУ
V: Музыкальное искусство христианского мира 2008. Вып. 2 (3). С. 101-112
Духовный путь С. И. Танеева В. Д. Крылова
Статья посвящена одному из аспектов мировоззрения С. И. Танеева — его отношению к христианству. Используя материалы дневников, писем композитора, воспоминания современников, автор рассматривает этот вопрос в контексте русской культуры рубежа Х1Х—ХХ вв.
Сергей Иванович Танеев (1856—1915) — значительная фигура в русской музыке конца XIX — начала XX в. Композитор, пианист, ученый, педагог, Танеев органично сочетал все эти сферы деятельности и в каждой смог достичь высочайших результатов. Жизнь композитора совпала с трудным, предреволюционным периодом русской истории, непростой была и духовная обстановка в стране. Исследователи этого периода отмечают1, что наряду с осознанием важной роли православия в истории России существовали и иные тенденции. Стремление найти новые ориентиры привело к обострению религиозно-философских поисков, обращению к восточным религиям, мистике и сектантству. Духовный путь Танеева был во многом типичен для интеллигента рубежа веков. Воспитанный в православной традиции, он постепенно потерял эту связь, ушел из Церкви, и вся его сознательная жизнь была наполнена трагическими поисками надежной духовной опоры.
Танеев и христианство — вопрос, неоднократно привлекавший к себе внимание исследователей творчества композитора. Два вершинных сочинения Танеева, кантаты «Иоанн Дамаскин» (1884) и «По прочтении псалма» (1915), написаны на духовные тексты. Среди сочинений Танеева, связанных с духовной темой, есть и ряд богослужебных песнопений. В связи с этим вопросы о причинах обращения Танеева к духовной теме, особенностях ее трактовки, значении веры в его жизни и творчестве представляются вполне естественными.
Мнения исследователей на этот счет весьма противоречивы. Л. Л. Сабанеев, ученик композитора, близко его знавший, вспоминает: «Танеев был атеистом чистой воды. Если он и «относился» как-то к религии, то исключительно в пла-
1 См.: ГайденкоП. П. Владимир Соловьев и философия Серебряного века. М., 2001; Макова М. Н. Философско-антропологические аспекты культуры «серебряного века»: Дисс ... канд. филос. наук. СПб., 2006; Владимир Соловьев и культура Серебряного века: Сб. статей. М., 2005; Жизненный мир философа «серебряного века»: Сб. научн. тр. Саратов, 2003 и др.
не эстетики — он любил поэзию и живописное оформление религии. Его атеизм был прямым следствием его рационализма»2.
В советское время мнение об атеизме Танеева (как и многих других художников) было общепринятым (см. монографии Г. Бернардта3 и Л. Корабельнико-вой)4. Однако в последнее время, на волне возврата к православию, когда происходит переосмысление культуры «серебряного века», наметились противоположные тенденции.
Творчество Танеева порой связывается с православной традицией и идеями русской религиозной философии. Так, Г. Аминова пишет: «Танеев, подобно многим представителям русской философии рубежа Х1Х—ХХ вв., был вдохновлен идеей особой миссии Православия, сохранившего во всей полноте «Столп Истины», на котором единственно создается Культура»5. На наш взгляд, более объективную, культурологическую трактовку материала дает Н. Коваленко в диссертации «Духовная тема в творчестве С. И. Танеева и ее воплощение в кантате "По прочтении псалма"6.
Коснемся еще раз этой непростой темы. Оставив в стороне музыковедческий анализ творчества Танеева, обратимся к фактам его биографии, к живому слову композитора, чтобы попытаться собрать воедино все, что так или иначе отражает духовный путь Танеева. Сложность состоит в том, что композитор был весьма закрытым человеком, не склонным «открывать душу» кому бы то ни было. Хотя круг общения композитора можно считать широким, по-настоящему близких ему людей в нем было немного. Важнейший источник представлений о личности С. И. Танеева — три опубликованных тома его дневников, охватывающих период с 1894 г. по 1909 г. Это своеобразный документальный памятник эпохи, так как Танеев сознательно писал лишь скупой отчет о событиях, а не «исповедь сына века». Тем не менее его немногочисленные, часто противоречивые высказывания, а также свидетельства современников помогут подтвердить или опровергнуть сложившиеся вокруг этой фигуры стереотипы. Попытаемся взглянуть объективно на представленные факты и понять, в чем же была трагедия Танеева и его поколения, ушедшего от православных корней.
Обратимся к истокам. Мироощущение человека во многом складывается в детстве, под влиянием семьи и окружающей его обстановки. Сергей Иванович Танеев родился в 1856 г. в городе Владимире. По статистическим сведениям, в 1857 г. во Владимире проживало всего 12 700 человек, из 1447 домов только 143 были каменными. Во времена Танеева в городе было 40 церквей и два монастыря, тысячи богомольцев съезжались в город, чтобы поклониться святым владимирским чудотворцам. «Древний город, окруженный селами, монастырями, стоит на
2 Сабанеев Л. Л. Воспоминания о Танееве. М., 2003. С. 15.
3 Бернардт Г. Б. С. И. Танеев. М.; Л., 1950.
4 Корабельникова Л. З. Творчество С. И. Танеева: историко-стилистическое исследование. М., 1986.
5Аминова Г. У. Интонация любви в хоровом творчестве С. И. Танеева // Ученые записки факультета искусствоведения и культурологии: Сб. науч. тр. Красноярского гос. университета. Красноярск, 2000. С. 59.
6 Коваленко Н. Д. Духовная тема в творчестве С. И. Танеева и ее воплощение в кантате «По прочтении псалма»: Дис. ... канд. искусств. Магнитогорск, 2005.
самом высоком месте узкого горного хребта. Обилие церквей и садов придает ему великолепный вид. Над крутым обрывом высится кремль с бойницами и башнями. Извилистая река, чистая, прозрачная, омывает обрыв. Громадные поемные луга расстилаются за нею. <...> Воздух в городе свежий, чистый. <...> А весной, когда цветут вишни и яблони, весь город покрывается сплошными массами белых цветов, как простынями, и наполняется тонким, сладостным ароматом. Болезни считались редкостью. Люди умирали только от старости, от объедения или от перепоя»7. Дом дворян Танеевых находился на небольшой площади, недалеко от древних соборов и монастыря, напротив духовной семинарии. Кроме семинарской церкви рядом находились еще три храма.
Сведения о членах семьи Танеева и о жизни во Владимире мы можем найти в воспоминаниях В. И. Танеева, старшего брата композитора. «Наша бабушка по отцу, — пишет он, — была очень религиозна, совершала постоянные пожертвования, ставила в церквах иконостасы и даже воздвигла целый храм»8. В селе Маринино Ковровского района до сих пор сохранилась церковь, построенная Танеевыми. Впрочем, подобным образом заботу о своих крепостных проявляли многие помещики. Дед С. И. Танеева по матери был повытчиком в Синоде, заведовал продажей свечей и церковной утвари. Жена его умерла рано, и всю свою любовь он перенес на дочь Варвару (мать Танеева), воспитывая ее в строгих правилах Православной Церкви. «Мать внесла в наше семейство свежую неиспорченную кровь грубого русского духовенства»9.
О религиозном воспитании детей в семье также узнаем из воспоминаний В. И. Танеева: «Рано начали учить меня катехизису и священной истории. Я стал бояться гневного и мстительного христианского Бога. <...> Каждую субботу и каждое воскресенье меня водили в церковь. Часто у нас бывала служба и дома: всенощная, молебен. <...> Каждый вечер я молился, читал по молитвеннику непонятные мне молитвы»10. При всей эмоциональности и резкости этих строк, написанных в период разрыва с Церковью, мы можем судить о том, что жизнь в семье была организована в соответствии с церковными канонами.
Отец композитора, И. И.Танеев, был чиновником, занимал высокую должность в Губернской палате. Человек весьма образованный, он окончил Московский университет по трем факультетам — математическому, медицинскому и словесному и имел ученую степень магистра словесных наук. Отец активно занимался разносторонним образованием детей, им было рано разрешено пользоваться его огромной библиотекой. Мать композитора, В. П. Танеева (урожденная Протопопова), которая была моложе мужа на 24 года, явилась его надежной опорой во всем, что касалось домашних дел. В «Дневниках» С. И. Танеева читаем: «Она была богомольна, но отец говорил: "Богомолье до добра не доведет"»11. Многое о матери Танеева может сказать тот факт, что одним из любимых ее сти-
7 Танеев В. И. Воспитание Шумского, цит. по: «Днесь светло красуется: Владимир в старой открытке». Владимир, 1993. С. 18.
8 Танеев В. И. Детство. Юность. Мысли о будущем. М., 1959. С. 50.
9 Там же. С. 55.
10 Там же. С. 91.
11 Танеев С. И. Дневники. Кн. 2: 1899-1902 гг. М., 1982. С. 7.
хотворений было стихотворение А. С. Хомякова «По прочтении псалма», которое Танеев выучил в детстве по ее желанию (именно на этот текст будет написана одноименная кантата). В «Дневниках» есть записи о последних днях В. П. Танеевой. Она говорила, что не в силах встать с постели и «пойти в церковь, чтобы говеть, что хочет причаститься дома. /.../ В воскресенье ее причастили»12, вскоре она скончалась.
Итак, детство С. И. Танеева прошло в провинциальном Владимире, в атмосфере, сочетавшей европейскую образованность отца и истовую религиозность матери. Святые, намоленные владимирские места и патриархальный семейный уклад дали композитору на всю жизнь духовную опору.
Когда Сергею было 9 лет, семья переехала в Москву. Сразу поступив в консерваторию, он попал в окружение выдающихся музыкантов, его педагогами были Н. Г. Рубинштейн, П. И. Чайковский и многие другие. О том, каким было его духовное становление в годы учебы, сказать трудно, свидетельств об этом нет. Скорее всего, юноша обретал все большую самостоятельность, семья и семейные устои уже не имели определяющего значения в его жизни. Открытый всему новому, возможно, пройдя через отрицание всего, что в нем так долго «взращивалось», подверженный разнообразным влияниям, «в горниле сомнений» и опытов, он формирует свое собственное мировоззрение. При этом Танеев отходит от пути, который указывает Православная Церковь, оказываясь в довольно типичной ситуации. Как отмечают исследователи, безбожие становится общепринятой позицией в определенных кругах; наряду с недовольством политическим строем процветает и критика Церкви. Богоискательство и богоборчество, религиозный «эклектизм» и атеизм, смирение и гордыня — все это переплетается в мировоззрении человека рубежа веков. Лишь немногие остаются верны Церкви, и Танеев оказывается не в их числе.
Мы попробуем рассмотреть взгляды уже сложившегося художника, так как большинство имеющихся у нас свидетельств относится к периоду 1890—1910 гг. Отношение к православию было трудным вопросом для Танеева. Заполняя анкету, «Сергей Иванович серьезно затруднялся, что проставить ему в графе "вероисповедание"», назваться православным он не считал себя вправе как не исполнявший обрядов, требуемых Православной Церковью; ни к какому же другому вероисповеданию причислить себя не мог. Это обстоятельство долго не давало ему покоя, пока, наконец, он не нашел выхода, написав в этой графе: "Крещен в православной вере"»13. Запись в дневнике о разговоре с монахом о. Евгением в Троице-Сергиевой Лавре полностью открывает его отношение к христианству: «Утром встретил на лестнице о. Евгения и пригласил войти в мой нумер. Он у меня посидел, пока я пил чай (он отказался). Он спросил, был ли я у них в церкви, я сказал, что нет. На сделанные им вопросы отвечал, что я неверующий. <...>. Разговор шел также о Таинствах, и я отрицал возможность обращения вина и хлеба в кровь и тело»14.
12 Танеев С. И. Дневники. Кн.1: 1894-1898 гг. М., 1981. С. 223.
13 Померанцев Ю. Из воспоминаний о С. И. Танееве // Музыкальный современник. 1916. № 8. С. 40.
14 Танеев С. И. Дневники. Кн. 2. С. 7.
Многое в православии его отталкивает, всего, что связано с ритуалом, обрядом, почитанием святых (казавшимся ему язычеством), он избегает. В дневниках мы встречаем такие записи: «Сегодня здешний праздник Тихвинской Бо-жией матери. Утром ставили столы для икон. Я уехал в пасеку. После завтрака отпустил Алексея с дрожками присутствовать на молебне, угощении пришедших и проч., а сам сел читать Мопассана и учить италианские фразы»15. «Были священники с иконою. Я не выходил из своей комнаты»16; «Обедали на четверть часа раньше, чтобы избегнуть монахов, поющих и кропящих святой водой»17; «.Когда монах открыл ящик с мощами, я поспешил уйти, дав ему двугривен-ный»18 и т. д., подобные примеры многочисленны.
Проблема отношений государства и Церкви была небезразлична Танееву, об этом говорит запись в дневнике 1901 г. В «Московских ведомостях» были опубликованы фрагменты из речи М. А. Стаховича, произнесенной в Орле, в которой автор выступал за ходатайство перед правительством об объявлении в России свободы совести, о разрешении переходить из православия в другую веру, об отделении Церкви от государства. Танееву оказались настолько близкими затронутые проблемы, что он решил поддержать автора: «Я послал телеграмму Стаховичу: "Прочитав Вашу благородную речь, чувствую потребность высказать чувство глубочайшего моего уважения Вашему достойному подражания поступку. Сергей Танеев"»19. Православная церковь также откликнулась на выступление Стаховича. Вот комментарий Танеева: «Помещена в "Московских ведомостях" глупая речь Иоанна Кронштадского. Приведя текст Евангелия, где говорится об истине, он уверяет, что под словом "истина" подразумевается Православная церковь, и восклицает: "Итак, церковь есть истина, итак, церковь есть премудрость"20. Оставим это высказывание без комментариев, видимо, это был период резкого неприятия Церкви.
Порой отношение к православию было язвительным. Известие о молебнах в Москве с целью прекращения дождей вызвало такую реакцию: «.я сочинил следующее пятистишие:
Московский наш митрополит Своей молитвою святою Поставил Господу на вид, Что тот напрасно нас кропит Так долго дождевой водою»21.
А вот один из его афоризмов: «Отчего это люди, которые менее всего двигаются, называются подвижниками?»
Критическое отношение к православию складывалось у Танеева во многом под влиянием его старшего брата Владимира. Возникает парадоксальная ситуа-
15 Танеев С. И. Дневники. Кн. 3: 1903-1909 гг. М., 1985. С. 246.
16 Танеев С. И. Дневники. Кн. 2. С. 336.
17 Танеев С. И. Дневники. Кн. 1. С. 179.
18 Танеев С. И. Дневники. Кн. 2. С. 24.
19 Там же. С. 271.
20 Там же. С. 275.
21 Там же. С. 351.
ция: люди, воспитанные в детстве в духе православия, приходят к крайнему атеизму. В. И. Танеев, вспоминая о годах учебы, пишет, что во время экзаменов он не столько учил предметы, сколько молился. Перед самым сложным экзаменом он дал зарок, что при удачном исходе пойдет пешком в Троице-Сергиеву Лавру, и свое обещание сдержал. Об одной опасной ситуации он пишет в письме к родителям: «Отслужите молебен Спасителю, Он спас меня от смерти»22. Неудивительно, что в период учебы столь сильны еще семейные устои, но тот же человек спустя несколько лет выскажется весьма радикально в работе «Ейтихи-ология» (теория счастья), (1874-1876): «Религиозность такая же болезнь, как и всякая другая. <...> Веруя в Бога и в бессмертие души, человек бесконечно себя унижает. Он верит бессмысленно в то, что ему не доказано, в то, чего никто доказать ему не может»23. «В настоящее время религиозность и невежество одно и то же. Образованный человек не может быть религиозным. Изучение природы и общественных явлений ведет к атеизму»24. «Известно, что люди, сознательно нерелигиозные, были всегда самыми добрыми, самыми правдивыми, самыми надежными, самыми лучшими людьми. <...> Религия невозможна в наше время. Ламарк и Дарвин убили Бога, убили окончательно и навсегда»25.
Влияние старшего брата на С. И. Танеева, думается, не стоит недооценивать. Их общение было регулярным, и взгляды братьев во многом совпадали. В конце 1870-х гг. В. И. Танеев организовал в Москве кружок, который регулярно собирался в ресторане «Эрмитаж». На этих собраниях, получивших название «академических чтений», московская интеллигенция вела дискуссии по вопросам культуры, внешней и внутренней политики России, истории, социологии, нравственности.
На собраниях кружка (которые продолжались с 1877 по 1904 г.) бывали ученые — К. А. Тимирязев и В. Ф. Лугинин, юристы и историки — С. А. Муромцев, М. М. Ковалевский, Д. М. Петрушевский, медики — С. С. Корсаков и В. С. Сербский, писатели — И. С. Тургенев, М. Е. Салтыков-Щедрин, П. Д. Бо-борыкин и музыканты — С. И. Танеев и П. И. Чайковский. Иногда Владимир Иванович высказывал пожелание, чтобы присутствующие к следующему обеду продумали какой-нибудь вопрос. Например, какие им известны основания того, что Иисус Христос — действительно историческая личность, кто какими располагает данными о времени написания Евангелий и т. д. Возможно, для этих встреч или под их влиянием Сергей Иванович делает заметки на полях в Новом Завете, сравнивая тексты трех первых Евангелий между собой26. Этот факт говорит о том, что Танеев стремился досконально изучить главную книгу христианства, прежде чем отвергнуть или принять изложенные в ней догматы.
Говоря об окружении С. И. Танеева, о людях, имеющих на него влияние, нельзя не упомянуть о его общении с Л. Н. Толстым. Долгое время Танеев входил
22 Танеев В. И. Дневники. Кн. 2. С. 263.
23 Там же. С. 516.
24 Там же. С. 518.
25 Там же. С. 557.
26 См. об этом: Савелова З. Ф. С. И. Танеев в его библиотеке // С. И. Танеев. Личность, творчество, документы его жизни. М., 1925. С. 202.
в ближний круг писателя. Два года (1895 и 1896) свои летние каникулы Танеев проводил в Ясной Поляне, встречались они и позднее. Огромное место в общении двух художников занимали беседы о вере и нравственности, об искусстве и его предназначении в современном мире. Летом 1896 г., судя по дневникам, Танеев читал статьи Толстого «Религия и нравственность», «Царство Божие внутри нас» и обсуждал с автором их содержание. Толстой нашел в Танееве умного и понимающего собеседника, многие его идеи находили отклик в душе музыканта. Интересна косвенная характеристика Сергея Ивановича, данная писателем: «Толстой, говоря со мною о справедливости, сказал, что встречает у меня материалистические воззрения, которые мало вяжутся с моей природой и как будто навеяны извне»27.
Весьма серьезным и важным было выяснение позиций Танеева и Толстого. Судя по дневниковым записям, эти беседы проходили отнюдь не в благодушном тоне. Наиболее существенные для себя высказывания писателя Танеев заносит в дневник. Приведем ряд цитат: «Лев Николаевич разъяснял свой взгляд на Бога, Бог не мог сотворить мир, потому что при существовании закона причинности мир начаться не мог. В человеке заключено два "я" — одно низшее, связывающее его с миром явлений, другое высшее. Второе "я" связывает людей между собой и есть то, что человек может назвать "богом"28. В другом месте содержится такое важное замечание: «После истин, сказанных Христом, нельзя уже заниматься красивыми предметами»29. «Разговор с Львом Николаевичем о Евангелии. Он утверждает, что награды на небесах не существует, что в Евангелии об этом не сказано»30. Судя по всему, Сергея Ивановича такой взгляд весьма насторожил и удивил, так же как и утверждение, что «прежде искусство шло по настоящему пути — оно служило самому высшему, что было выработано людьми — религии. И архитектура, и живопись, и скульптура, и музыка. Когда искусство ушло из церкви, оно попало в кабак дармоедов. Оно текло как река и затерялось в песке»31. И если в этот период Танеев живо интересуется точкой зрения писателя, то позже (после 1908 г.), как известно, их пути разошлись.
Вопросы веры Танеев обсуждает неоднократно со своими знакомыми, что свидетельствует о постоянных поисках истины. Вот какие записи остались в дневнике: «Разговор с Ю. И. о том, что есть Православие»32; «Говорили о вере, о Боге, о нравственности»33; «Провели вечер в разговорах метафизических — о вере, о добре и зле, о свойствах Божества и т. п.»34; «Был Цуриков, член Палаты, с которым мы говорили очень долго о религии христианства, государстве и т. п.»35. Из коротких заметок видно, что вопрос этот никогда не был безразличен компо-
27 Цит. по: Гриценко Н. Историко-философские интересы композитора // Музыкальная жизнь. 1981. № 22. С. 16.
28 Танеев С. И. Дневники. Кн. 1. С. 154.
29 Там же. С.157.
30 Там же. С. 167.
31 Там же. С. 114.
32 Танеев С. И. Дневники. Кн. 2. С. 9.
33 Там же. С. 104.
34 Танеев С. И. Дневники. Кн. 3. С. 275.
35 Танеев С. И. Дневники. Кн. 2. С. 299.
зитору. Глубинная сущность православия, вера и нравственность, государство и Церковь — вопросы принципиальные, требующие серьезного погружения в материал.
Как видим, духовная тема постоянно находится в поле зрения композитора. Духовное начало в человеке не может угаснуть: «Преклонение перед Высшим вложено в природу человека»36, — пишет свящ. А. Ельчанинов. Но, поскольку христианский дух был утрачен, для композитора характерно несколько абстрактное отношение к религии. Он интересуется всем, что имеет отношение к Божественному, но изучение духовной темы идет не изнутри, а как бы извне. В библиотеке Танеева находилось множество книг, посвященных религиозной теме в различных ее аспектах. Здесь и всеобщая история религии (П. Шанте-пи де ля Соссей. Иллюстрированная история религии), и исследования язычества (А. И. Введенский. Религиозное сознание язычества: опыт философской истории естественных религий), книги о древнегреческой религии (E. Rohde. Psyche — исследование о развитии верований и представлений о душе и загробной жизни древних греков), история западной реформации (В. Михайловский. История реформаций). Есть книги, посвященные изучению раскола в России (А. С. Пругавин. Раскол-сектантство: Материалы для изучения религиозно-бытовых движений русского народа, А. М. Бобрищев-Пушкин. Суд и раскольники-сектанты), книги по буддизму (Свет на пути: Из древнего индусского писания. Книга золотых правил, Буддийские сутты, Лунный свет Санкья-истины, Упанишады) и произведения современников (М. Бакунин. Бог и государство, статьи Л. Н. Толстого «Религия и нравственность», «Царство Божие внутри нас», «Учение двенадцати апостолов», «О разуме вер и молитв», «Великий грех», И. И. Сергиев (св. прав. Иоанн Кронштадтский), Ответ пастыря церкви Л. Толстому). Этот далеко не полный список, включающий столь разнообразные, порой противоположные источники, говорит о том, что Танеев постоянно находился в поиске, интересовался всем, что имеет то или иное отношение к трансцендентному.
Широта кругозора и универсальность интересов композитора общеизвестны. Отойдя от церковного понимания истины, Танеев пытается найти духовную опору в философии. Философские интересы Танеева разнообразны, он знаком и с современной философией (в дневниках встречаем записи о чтении книг Владимира Соловьева и их обсуждении), и с философией предшествующих эпох. Композитор читает Шопенгауэра, Канта, Локка, Гельмгольца, Паскаля, Декарта и Ницше, но особенно близок ему Спиноза. Еще в юности Танеев досконально изучил его философию: об этом говорит составленная им схема первой части «Этики» — о Боге. Не случайно именно эта часть привлекла особое внимание композитора. Танеев пытался понять и обосновать для себя мироустройство, выяснить роль и место Бога в мире. С. И. Танееву оказались близки идеи Спинозы, не мог не привлечь его и строго научный способ изложения, необычный для философии. Геометрическое построение философской системы в виде аксиом, теорем и их доказательств, лемм, схолий и т. д., призванное сделать философское знание максимально объективным, было важно для Танеева с его рациональным складом ума.
36 Ельчанинов А. В. Записи. М., 1992. С. 123.
108
Приведенные выше факты, казалось бы, говорят о том, что Танеев был далеким от Церкви. Однако в то же время для него существовала и связь с православной традицией. Трогательны свидетельства о том, что Сергей Иванович ежегодно поминает мать в церкви в день ее кончины: «С Пелагеей Васильевной ездил в Донской монастырь и заказал отслужить обедню (сегодня день смерти моей матери)»37. «Зашли в Даниловский монастырь (память мамаши)»38. Кроме того, известно, что Танеев, особенно в последние годы жизни, регулярно посещал церковь, любил обстановку православного храма. Привлекали его «черные лики икон, блеск лампад, мерцание свечей в золоте риз» (Сабанеев), но принято считать, что стремление это было лишь эстетическим. «Возвращаясь, зашел в Лавру, но в церковь нельзя проникнуть. <...> Зашел в скиту в церковь на минуту, потом в Черниговскую, читают 12 Евангелий, мало что разберешь. Хотел купить свечку, но монах, находившийся при свечах, сказал: «Зачем, милый, покупать, тут много свечей». Мне очень понравилось, что монахи воздерживаются от корысти и ничего не берут за свечи»39.
Танеев охотно посещал святые места, а монастырские гостиницы — его излюбленное место для работы и отдыха. Сначала он останавливался в Черниговском скиту близ Троице-Сергиевой Лавры, а затем его любимым местом стала отдаленная и менее известная среди «дам и писателей» Свято-Николаевская Берлюкова пустынь. Находясь здесь, он записал в дневнике: «Покой. Сочинял с большой легкостью»40. А вот фрагмент одного из писем: «Гостиница эта окружена лесом, в ней почти не бывает посетителей, и я пользуюсь здесь тишиной и спокойствием, недоступными для меня в Москве»41. В дневнике 1904 г. есть записи о том, что он «хлопотал» о помещении для занятий в московском Даниловом монастыре. Как видим, живя в монастырях, Танеев преследовал не паломнические, а иные цели. Спокойная обстановка была необходима для работы, привлекала его также относительная дешевизна монастырских гостиниц. Однако видно и другое — Танееву легко работалось в святых местах, бывал он и на монастырских службах, общался с монахами.
При критическом взгляде на христианство, иным было отношение Танеева к образу Иисуса Христа. В теоретическом анализе мессы си минор И. С. Баха он пишет: «Христос есть существо более близкое людям, нежели гневный и мстительный Иегова»42. Вопрос исторической достоверности существования Христа Танеев обсуждает с историком М. А. Эртелем, о чем имеется подробная запись в дневнике от 5 апреля 1898 г. Иисус интересует его не только с исторической точки зрения. В 1896 г. в помещении Московского общества любителей художеств на Малой Дмитровке работала выставка изображений Христа, начиная с древнехристианского искусства до XVII в. В дневнике Сергея Ивановича есть запись о посещении этой выставки. Интересна также история, связанная с картиной
37 Танеев С. И. Дневники. Кн. 1. С. 74.
38 Там же. С. 146.
39 Там же. С. 41.
40 Там же. С. 91.
41 Танеев С. И. Письма по музыкально-теоретическим вопросам // С. И. Танеев. Материалы и документы. Т. 1: Переписка и воспоминания. М., 1952. С. 230.
42 Танеев С. И. Из научно-педагогического наследия. М., 1967. С. 18.
«Христос в терновом венце» И. А. Астафьева, которая висела над рабочим столом Танеева. «Я видел изображение Христа Астафьева, чрезвычайно трогательное» (это произошло в январе 1904 г., о чем есть запись в дневнике), в марте Танеев пошел «к художнику Астафьеву. Смотрел многочисленные изображения Христа, из которых мне понравилось особенно одно», которое и купил за 150 рублей43. Эту картину Танеев первой повесил в новой квартире в Малом Власьевском переулке и показывал ее всем знакомым. (Сейчас ее можно увидеть в Дютькове, в доме-музее композитора.)
Несмотря на столь сложное отношение к христианству и православию, Танеев всегда присутствовал в церкви на панихидах и венчаниях близких людей, что неудивительно, ведь эти церковные таинства были неотъемлемой частью жизни общества. Композитор даже стал крестным отцом дочери В. М. Митчен-ко, своего ученика и друга.
Каким же образом отражается духовная тема в творчестве Сергея Ивановича? Кроме светских сочинений на духовную тему, Танеев писал и собственно богослужебную музыку. Около 30 лет своей жизни композитор был связан с православным церковным пением. Еще учась в Московской консерватории, Танеев прослушал курс лекций протоиерея Дм. Разумовского по истории русского хорового пения. Тесная связь консерватории с Синодальным училищем также способствовала вниманию Танеева к церковной музыке. Систематическая деятельность по обработке знаменного распева продолжалась с 1870 по 1883 г. Результатом этого стали шесть частей из «Всенощной» («Свете тихий» и «Богоро-дичен» существуют в двух вариантах), песнопения «Творяй ангелы», «Спасение соделал еси» и ряд эскизов. Все эти сочинения являются обработками знаменного распева, из интонаций которого вырастает сложная многоголосная ткань.
Песнопения Танеева на богослужебные тексты при жизни композитора не были опубликованы, хотя исполнялись хором Синодального училища. Причин этому несколько. Современник Танеева, Е. Богословский, пишет: «Как раз тогда я затронул вопрос, почему бы Сергею Ивановичу не написать что-нибудь для нашей церковной службы — ему, который с таким мастерством мог приспособить к нашим церковным напевам строгий стиль. "Да ведь я неверующий, — ответил мне на это Сергей Иванович, — я не могу писать церковной музыки"»44. Позиция композитора предельно ясна, так почему же появляются эти духовные песнопения? Ответ находим в переписке с П. И. Чайковским, с которым Танеев активно обсуждает проблемы музыкального языка и пути развития русской музыки.
Танеев пишет: «Кончив учение в консерватории, я пожелал узнать некоторые вещи, бывшие дотоле мне неизвестными. Начал с двойного контрапункта во всех интервалах и написал, кажется, 140 маленьких шестиголосных задач, взяв за сапШз йгшш русскую песню. Вслед за этим, желая усвоить себе правила строгого стиля, я написал в церковных ладах 32 небольшие фуги, не имеющие никакого отношения к русским песням. Некоторое время занимался писанием задач на ме-
43 Танеев С. И. Дневники. Кн. 3. С. 125.
44 Богословский Е. Мои встречи с С. И. Танеевым // Музыкальный современник. 1916. № 8. С. 28.
лодии из церковных сборников и желал бы со временем дойти до того, чтобы быть в состоянии на эти сапШз йгшш'ы написать нечто достаточно приличное, что бы можно было исполнять не как контрапунктическую задачу, но как композицию. Вот мои желания в этой области, — кажется, довольно скромные. Зачем я все это делаю? Просто потому, что хочу сделаться композитором»45. Как видим, Танеев долгое время после окончания консерватории занимался «шлифовкой» своего музыкального стиля, и, вероятней всего, его обработки знаменного распева, как и контрапункты на русские народные песни, были одним из этапов этой работы.
После 1883 г. Танеев не пишет для Церкви, хотя окончательно не отходит от сочинения духовной музыки. В 1890 г. он сочиняет «Богородичен», а в 1904 г., по просьбе Н. И. Маслова, делает переложение для женского хора песнопений «Верую» А. Т. Гречанинова и «Свете тихий». Кроме этого, Танеев принимал участие в деятельности Московского Синодального училища церковного пения, в 1889 г. был избран членом Наблюдательного Совета при этом учебном заведении. Позднее Сергей Иванович участвовал в работе Совета Общества любителей церковного пения в Москве, был членом жюри конкурса на лучшее переложение знаменного распева.
Ряд светских произведений Танеева написаны на духовную тему, самые значительные из них — кантаты «Иоанн Дамаскин» и «По прочтении псалма». Обе кантаты посвящены ушедшим близким людям — матери («По прочтении псалма») и учителю и другу Н. Г. Рубинштейну («Иоанн Дамаскин»). «Смерть близких — опытное подтверждение нашей веры в бесконечность, любовь к ушедшему — утверждение бытия другого мира. Мы вместе с умирающим доходим до границы двух миров — призрачного и реального: смерть доказывает нам реальность того, что мы считали призрачным, и призрачность того, что считали реальным»46. Безусловно, смерть заставляет человека по-иному взглянуть на собственную жизнь и задуматься о вечных вопросах. Поэтому так естественно, что Танеев обращается к духовной теме, именно вспоминая своих близких.
Кантаты написаны на духовный текст в переложении светских поэтов. В первом случае стихиры св. Иоанна Дамаскина, поющиеся при погребении в Православной Церкви, даны в поэтическом переложении А. К. Толстого, взят фрагмент его поэмы «Иоанн Дамаскин». Во втором случае основой кантаты «По прочтении псалма» становится поэтическое переложение 49-го псалма, созданное поэтом и философом А. С. Хомяковым. Хотя кантаты Танеева разделяет 31 год, он обращается к произведениям поэтов одного времени, одного круга. У поэтов середины XIX в. он находит более бережное обращение с духовными текстами, чем это будет у поэтов Серебряного века: Толстой и Хомяков оказываются ближе Танееву в понимании религиозных истин, чем его современники.
Не касаясь подробного анализа кантат, отметим, что они отражают целый спектр духовных проблем, пронизаны христианской символикой. В кантате «Иоанн Дамаскин», сочетающей особенности панихиды и реквиема, Танеев обращается к теме смерти, одной из основных тем философии и религии. За-
45 Музыкальный современник. 1916. № 8. С. 47.
46 Ельчанинов А. В. Записи. М., 1992. С. 26.
гробный путь души человека, инобытие его в мире воплощается музыкальными средствами, с использованием стилистики православной церковной музыки. Это и основная тема кантаты — напев «Со святыми упокой», и псалмодическая речитация в первой части, и вторая часть а'сарре11а, и общехристианские символы — трубный глас, ставший основой третьей части.
Содержание второй кантаты «По прочтении псалма» универсально, в ней представлена целостная религиозно-философская концепция. Первые шесть номеров — это картина сотворения мира. Из хаоса раздается глас Божий, затем мы видим Вселенную с ее подземными глубинами, цветущей землей и надзвездными пространствами, и, наконец, внимание обращается к человеку. «Две последние части становятся изложением нравственных основ христианского учения, сформированной в нем концепции человека — христианской антропо-логии»47. Универсален и музыкальный язык кантаты, грандиозного последнего сочинения Танеева, объединяющий все, чего достиг этот русский композитор-мыслитель.
Итак, духовный путь Танеева — один из примеров того, какова была духовная жизнь художественной интеллигенции до революции. Часто далекие от Церкви, от Православия, заблудившиеся в религиозно-философских поисках, воспринимающие религию только в эстетическом ключе, тем не менее, художники продолжали жить тем духовным багажом, который был впитан ими генетически. Отсюда и духовная цельность, и высота многих их сочинений. Это можно сказать обо всем творчестве С. И. Танеева.
S. Taneev's Spiritual way By V. Krylova
The article centers on Taneev's attitude to Christianity. Studying the composer's diaries, letters and some recollections of his contemporaries, the author looks at the problem through the prism of the Russian culture at the turn of the XIX century.
47 Серебрякова Л., Коваленко Н. Религиозно-философская концепция кантаты «По прочтении псалма» // Новое о Танееве. М., 2007. С. 246.
