CC BY
118
ДУХОВНОСТЬ МУЗЫКИ КАК ФАКТОР (САМО)ФОРМИРОВАНИЯ И (САМО)ВОСПИТАНИЯ ЛИЧНОСТИ
И. Гажим,
Бельцкий государственный университет имени Алеку Руссо (Республика Молдова)
Аннотация. Стимулом к написанию данной статьи стало желание докопаться до сути, до основ относительно того, что есть музыкальное воспитание в плане постижения глубинного, сокровенного смысла соотношения «человек - музыка», стремление посмотреть на эту проблему глазами учителя, чтобы все поставленные вопросы и полученные ответы способствовали совершенствованию того, что называется Воспитанием Музыкой. В статье получает раскрытие позиция автора, согласно которой музыкальное воспитание по своей сути очень далеко от когда-то сформировавшегося представления, а на практике - и от официально декларируемой цели. Сама музыка как одно из таинственнейших явлений этого мира, её познание, понимание, освоение и впитывание её космически-божественной субстанции в виде личного опыта - это и есть музыкальное воспитание в его наивысшем смысле. Накопленный опыт автор рассматривает как практику самоформирования (в профессиональном плане) и самовоспитания (в личном плане) на протяжении жизни в одной из наивысших областей человеческого духа - в музыке. Именно в музыкальной сфере посчастливилось ему трудиться. Именно музыку посчастливилось ему постигать и именно ей удалось посвятить своё «я».
Ключевые слова: музыка, музыкальное воспитание/образование, духовная культура, музыкальная культура, восприятие музыки, интериоризация музыки, музыка как сверхискусство.
Abstract. The article describes the professional experience of the author, who began his career path as a music teacher and remained at heart in the same capacity. This experience was formed under the dominant desire to understand what music education is in appreciation the hidden meaning of the relation "man-music ". The author has always tried to look with teacher's eyes at all the questions and replies contributed to the development of what we call Music Parenting. Gradually, the author has become convinced that this area is far from the formed representation from the officially declared goals. The author's professional curiosity led in understanding that music itself as one of the most mysterious phenomena of this world, its knowledge and mastering is the musical education in its highest sense. The author sees the gained experience as a practice of self-forming as a professional, in one of the highest areas of the human spirit - in music.
Keywords: music, music education, spiritual culture, musical culture, perception of music, music interiorisation, music as super-art.
25
26
Мне всегда не давала покоя вторая сторона официально сформулированной в соответствующих документах конечной цели музыкального воспитания: формирование музыкальной культуры как неотъемлемой части духовной культуры. (Обращаем внимание на уточнение - неотъемлемой!) Когда-то, ещё в «материалистическое» время, я или мало внимания обращал на суть этой, второй, стороны, или воспринимал её абстрактно и без особых «претензий»: музыка есть духовное явление, она представитель и выразитель человеческого духа и т. п. В виде общих слов это, конечно, правильно. Но потом я начал всё больше понимать, что речь ведётся о внешней стороне того, что есть духовность в истинном значении этого слова. Ведь духовность имеет и внутреннюю сторону, а следовательно, внутренний опыт. Значит, в плане духовности музыка может предстать перед нами как в первом, так и во втором понимании.
Такая постановка вопроса спровоцировала интерес к философии музыки и музыкального воспитания/образования, поскольку духовность - понятие философское, метафизическое. Поэтому, помимо опубликованных мною работ по философии музыки [1] и музыкального образования (в результате поисков, раздумий, изучения вопроса и на основе собственного переживания музыки на данном уровне), появилось, как бы «от себя», несколько книжек с музыкально-метафизическим содержанием [2-4]. Полученные результаты нашли своё отражение в содержании учебных дисциплин на факультете музыки и в проведении педагогической практики студентов, а также были воплощены
в обновлённом куррикулуме и учебниках по музыкальному воспитанию, соавтором и научным координатором которых я являюсь.
Итак, вопрос: доходим ли мы в процессе музыкального воспитания до второй стороны объявленной цели - «как неотъемлемой части духовной культуры»? Понимаем ли мы это положение правильно, во всей его глубине? В чём неповторимая специфика музыки в этом смысле, то есть каковы свойства её духовной сущности? Вопросов немало. Дмитрий Борисович Кабалевский относительно педагогических принципов и методов музыкального воспитания говорил, что они должны опираться на природу музыки, исходить из сути самой музыки и т. п. Логично предположить, что не только педагогические принципы и методы должны олицетворять собственно музыку (то есть не только сам процесс обучения), но и решение конечной цели (то есть результат или, другими словами, то, что останется в душе и в сознании ребёнка/взрослого человека) также должно носить печать имманентной природы музыки.
Первый (и самый важный) момент: когда мы говорим о музыке в контексте духовности (или в её связи с духовностью), то может предполагаться, что эти две стороны существуют (или могут существовать) как бы отдельно друг от друга. Такая трактовка подразумевает, что, когда потребуется, мы можем их «состыковать», то есть внедрить духовность в музыку или придать ей духовность с помощью, например, названия произведения, программы или слов (скажем, произведения на религиозный текст -реквием, месса, литургия и т. п.). Однако это совсем не так. Духовность
есть объективное качество музыки, самого её звучания, самих составляющих её звуков. Но это духовность, понимаемая в её глубинном и истинном, то есть в космическо-вселенском, масштабе. Разве мы вправе утверждать, что Месса си-минор Баха - духовное произведение, а его «Бранденбург-ские концерты» или известное Скерцо из Третьей сюиты - нет? Чисто инструментальное произведение не менее духовно, чем вокальное на «духовный» текст. Тогда вопрос: в чём духовность произведений чисто инструментальных (например, фуги)? Они ведь не говорят словами о духовности. Но её, духовность, эти произведения выражают, содержат, передают и т. п.
Духовность есть не только то, что связано с религиозностью (в обывательском понимании этого слова). Есть ведь и нерелигиозный вид духовности. Духовность, содержащаяся в музыке, находится над религиозной духовностью (включая, безусловно, и её в известных случаях). Здесь уместно напомнить слова философа-поэта Лучиана Блага «Музыка Баха - единственное свидетельство существования Бога, которое философы могут взять в расчёт» [5, с. 185]. Не зря все религии мира апеллируют к музыке в качестве помощницы для постижения Бога. (В каком-то смысле духовность и религиозность совпадают, в другом, как известно, - нет; но это отдельный вопрос.)
Всего лишь один-единственный музыкальный звук является духовным по своей сути (как вибрация, как представитель мировой вибрации-звучности). Один звук - это голограмма мировой звучности, и он заключает в себе суть мировой звучности как гармонии (космоса), как вечного поряд-
ка, как ритма, как вибрации универсума. «В звуке звучит не только его смысл, в нём звучит вся Вселенная, так же как в ракушке звучит всё море», - утверждает Лучиан Блага [Там же, с. 195].
Звук, как мы знаем, очень сложен по своей внутренней структуре - это отдельный мир. («Бог сокрыт в од-ном-единственном звуке», - говорят мистики.) И когда мы прикасаемся к звуку (воспроизводим-играем, слушаем-воспринимаем, моделируем его в процессе музыкального творчества и т. п.), мы прикасаемся к мировому звучанию, входим в это звучание, резонируем с ним в унисон.
Ведь что такое быть духовным (или освоить духовность) в широком (и в глубоком) смысле слова? Это значит чувствовать-осознавать, что каждый из нас - нота в мировой симфонии и цель (или смысл жизни в наивысшей форме) - стать созвучным мировой симфонии. Следует заметить, что в Германии вопросами философии музыки и духовного её восприятия человеком занимается специальный институт - Мшг^орЫа. Одним из внештатных сотрудников этого института и его представителем в Восточной Европе является автор данной статьи.
Охарактеризуем в обозначенном контексте другой аспект нашего понимания того, что есть духовность музыки. Даже один-единственный музыкальный звук имеет духовную природу, ибо он создан духом самого человека - через его дыхание (пение есть не что иное, как «озвученное дыхание»; не случайно «дух» и «дыхание» - однокорневые слова), через те чувства, которые вложены в звук в момент его воспроизведения (а точнее, до того)
27
28
или восприятия. Музыкальный тон (от греч. tonos - натяжение, напряжение) есть энергия, напряжённость, внутренняя/духовная вибрация. Тон, созданный человеком, полон человеческих качеств - душевности, духовности. И если один-единственный тон обладает этими качествами, то и вся музыка обладает ими, но на более высоком уровне: в процессе объединения тонов в более крупные сочетания (мотив, интонация, мелодия, лад, аккорд-гармония и т. п.) эти качества возрастают, приобретают неимоверный духовно-энергетический потенциал, который человек воспринимает в процессе общения с музыкой. Поэтому проникновение в музыку (в её звучащую субстанцию) - определяющее требование при любых формах общения с ней.
Исходя из этих соображений, мы разработали курс «Введение в динамическую музыкологию», где музыка рассматривается именно в этом ракурсе, начиная с основного её элемента -звука-тона и завершая такими масштабными темами, как «семантическое измерение музыки», «архитектоническое измерение» и др.
Трактуя музыку в специфически музыковедческом плане, мы вскрываем одновременно её духовную природу и сущность, которые заключены в самой её материи. Каждый элемент музыки/музыкального языка, будь то тон, интервал, мотив, интонация, мелодия, лад, гармония, размер, метр, ритм, темп, агогика, динамика, форма и т. д., рассматривается нами в плане его соотношения с другими элементами, его динамической сущности, как живое существо, а не как инертный (формальный, технический, теоретический, статический и статистиче-
ский) предмет. И это «живое существо» нам что-то сообщает, то есть «общается» с нами, обращаясь к нашему слуху, сознанию и духу. Элементы музыкального языка не объекты, а субъекты, участники. В итоге всё музыкальное произведение дышит, живёт, вибрирует и ждёт от нас открытости для его принятия - ждёт восприятия, перевода из внешней, звуковой/ физической реальности во внутреннюю, духовную реальность, чтобы стать её неотъемлемой частью.
В основе курса «Введение в динамическую музыкологию» лежит ряд эпистемологических принципов, которые обосновывают его содержание. Первый из них, конечно, принцип динамичности, предполагающий рассмотрение явления динамичности в трёх смыслах/планах:
а) как силу звука;
б) как движение (форма как процесс);
в) как внутреннюю динамику, представляющую собой тот внутренний энергетический потенциал музыки, который образуется при многочисленных процессах, происходящих в результате различных отношений между звуками - звуковысотных, ладовых, гармонических, ритмических, темповых.
Данный принцип дополняется другими. К ним мы относим: принцип функциональности (каждый составляющий элемент музыкального произведения выполняет определённую функцию или роль); организмический принцип (музыкальное произведение есть не механизм, а организм); метамузыко-ведческий принцип (в изложении элементов музыкального языка выход за пределы их сугубо музыкально-теоретических смыслов в силу их универ-
сальности); феноменологический принцип (относительно, например, музыкальной семантики: содержание музыки есть чисто музыкальное содержание); принцип трансдисциплинарности; холистический принцип и др.
Динамическое музыковедение переводит явления, происходящие в музыке, на другой, более высокий уровень их осознания (и, соответственно, их применения в процессе познания музыки), - с уровня понятий на уровень категорий, придаёт им другой, эпистемологический и содержательный статус. Слово «понятие» носит статический, формально-технический характер при объяснении/изучении и восприятии процессов, а «категория» - «живой» характер. «Понятие» трактует нечто как предмет, как вещь, а «категория» - как явление. Разница - большая.
Данная музыковедческая трактовка элементов музыкального языка неминуемо ведёт к необходимости рассмотрения музыки в её психологическом измерении. Это обусловлено тем, что звук музыкальный (и всё, что с ним связано в музыке), как бы ни хотелось нам трактовать его абстрактно, теоретически-отстранённо, объективно-технически и т. д., без отношения к слуху (то есть к ощущению, сознанию, восприятию, к душе и к духу) невозможно трактовать и в сугубо музыкальном смысле. Свойства звука -высота, длительность, динамика и тембр - суть не физические, как известно, а психофизиологические понятия/явления, то есть имеют прямое отношение к нашему слуховому ощущению. Напоминаем, что физически эти свойства звука выражаются в терминах частота, длина волны и т. д., но не высота, длительность и т. п.,
поэтому соответствующие понятия носят метафорический характер.
В качестве примера рассмотрим понятие «высота звука». Мы говорим «высокие звуки», «низкие звуки», но говорим так потому, что наше ощущение (слух) воспринимает их подобным образом. Сам звук - реально, объективно, физически - не имеет высоты и низины, в этом плане звуки одинаковы, так как все они распространяются в пространстве сферически, объёмно, а не линейно. Иначе нам пришлось бы при пении, игре или слушании высоких звуков подпрыгивать или подниматься на лестницу, чтобы издавать или услышать их, и, соответственно, лечь на пол, чтобы издавать/услышать низкие звуки.
Развивая эту мысль, отметим, что по аналогии и «по цепочке» большинство терминов-понятий в теории музыки носят поэтический, человеческий, душевно-духовный характер, так как они отражают отношение нашего сознания к соответствующим процессам, происходящим в музыке. Не звук является элементом музыки, а наша реакция на звук, наше внутреннее отношение к звуку. Музыка состоит из отношений, а не из звуков - из отношений между собственно звуками и из отношений между нами и звуками. Не было бы человека, сознание которого отреагировало бы на соответствующие звуки/звучания и который в результате сказал бы: «Это музыка», не было бы и музыки, а просто существовало бы определённое количество абстрактных звуков.
Исходя из этих соображений у нас возник интерес к психологическим свойствам самих элементов музыкального языка, начиная с отдельного звука-тона и заканчивая рассмотрением
29
30
таких понятий, как «содержание музыки», «музыкальный образ», «музыкальная драматургия» и др. (Результаты исследования оформлены в монографии, одна из глав которой посвящена психологии элементов музыки [6].) В данной статье ограничимся указанием на то, что каждая составляющая музыки - мелодия, ритм, лад, динамические оттенки, тембр, регистр, фактура, форма и т. д. - содержит определённый психологический потенциал. Вспомним, например, высказывание Ф. Ницше о воздействии музыкального тона: «Музыкой можно совратить людей ко всякому заблуждению и всякой истине; кому удалось бы опровергнуть тон?» [7, с. 564]. Всё это соотносится нами с восприятием музыки, с формированием соответствующих музыкальных способностей, так как эти две линии идут параллельно: количеству элементов музыкального языка соответствует в общем такое же количество форм музыкального слуха (музыкальных способностей): мелодия - мелодический слух, гармония -гармонический слух, лад - ладовый слух, ритм - чувство ритма и т. д. Ведь чтобы воспринимать соответствующий элемент музыки, необходим соответствующий вид слуха. Наше исследование в этом вопросе адресовано как психологам, так и педагогам. Смысл в том, что всё это необходимо не только знать, но и применять в формировании музыкальной культуры учащихся.
Исходя из данной концепции, мы сформулировали понятие и назвали его «состояние музыки», дефинируя его как особо возвышенное, гармонически-божественное душевно-духовное состояние, которое охватывает человека при проникновенном слушании,
исполнении или сочинении музыки. Но важно, чтобы это состояние не только возникло на короткий момент и потом исчезло (как правило, так и происходит). Важно, чтобы звучность-вибрация музыки сохранилась внутри нас, чтобы мы находились в этом состоянии как можно дольше или, может даже (в наивысшей форме) постоянно. То есть, чтобы это состояние стало «правилом жизни» нашего духа. Суть именно в этом. («Я бы хотел, чтобы жизнь протекала в человеке, как музыка Моцарта», - пишет философ Эмиль Сьоран [8, с. 40].) И только тогда музыка сможет нас возвысить, одухотворить, обожествить. Но для этого необходимо не только общаться «внешне» с музыкальным произведением (спеть, сыграть, прослушать), но и интерио-ризировать его. Под интериоризацией музыки мы понимаем преобразование «внешнего» звучания музыки во «внутреннее» её звучание-слышание, её перевод из физической реальности в душевно-духовную. В результате происходит своеобразное слияние с музыкой, растворение в её звуках. В поисках решения подобного рода задачи мы обосновали (научно), разработали (методически) и внедряем в практику метод под названием «интериориза-ция музыки».
Обозначенные в данной статье подходы к пониманию музыки (философский, музыкологический, психологический) легли в основу разработанного нами учебника по теории и методике преподавания музыки/музыкального воспитания [9], монографии и других работ, составляющих содержание докторской диссертации, посвящённой взаимосвязи названных областей [10]. Таким образом, была создана база, на основе которой стало
возможным адекватное понимание и претворение в жизнь той комплексной деятельности, которая называется музыкальным воспитанием в плане реализации его основной цели. Тематику диссертаций своих аспирантов автор старается направить в подобное же эпистемологическое русло. И всё это ради той, второй стороны цели музыкального воспитания - музыкальной культуры как неотъемлемой части духовной культуры.
Безусловно, реализация даже только первой части декларируемой цели - важная, непростая задача. Но одного этого недостаточно. Оставаясь при рассмотрении и освоении музыки только на уровне искусства, эстетики, художественного начала, невозможно достичь высшей цели. Отсюда и рассмотрение нами музыки не просто как искусства, а как сверхискусства, как сверхэстетического и сверххудожественного явления, то есть как духовной реальности. Музыка как искусство (= художественное ремесло) -это только ступень к чему-то высшему1. Она может нас изменить лишь в том случае, если мы будем её воспринимать, понимать, общаться с ней на уровне сверхискусства. В противном случае она, давая нам то, что может принести в качестве художественного явления (мы берём у неё в этом плане, конечно, очень многое, но не всё), оставляет нас такими, какие мы есть, не достигнув наивысшей цели - преображения внутреннего (духовного, а не душевного) «я».
В этой связи мы проводим с различными категориями слушателей занятия (публичные и учебные) по раз-
витию способности духовного общения с музыкой, в основном, конечно, через слушание, то есть через то, что наиболее удобно любому человеку. Развитие (привитие) этой способности происходит путём проникновения в само звучание музыки, в сами звукосоставляющие компоненты музыкального дискурса, а не просто абстрактного размышления на фоне звучащей музыки. Ведь, повторяем, духовность не есть что-то находящееся вне или рядом с музыкой, но содержится в самой её материи, в её звуковой субстанции. Как известно, в музыке звук и смысл нераздельны. Не «звук несёт смысл» - «звук есть смысл». Адекватное общение «человек - музыка» происходит на уровне органически нерасторжимого единства звука-чувства, звука-мысли, звука-«я» во всей его целостности.
В этом контексте мы особым образом занимаемся таким аспектом данной проблемы, как музыкальное восприятие музыки. Здесь нет никакой тавтологии. Дело в том, что наиболее распространённый способ восприятии музыки - психологический. То есть в процессе восприятия наше «я» (сознание, психика) как бы отталкивается от звучания музыки и в сознании возникают различные ассоциации, идеи, воспоминания, эмоции, чувства личностного характера. (В нашей практике был даже случай, когда один из учащихся первого класса при слушании первой части «Маленькой ночной серенады» Моцарта ответил, что он представил себе, «как по дороге идёт коза».) Музыка в этом случае предстаёт в виде опре-
31
1 На одном из мастер-классов великий дирижёр современности Серджиу Челибидаке при обмене несколькими вступительными фразами с аудиторией подытожил: «Я завидую вам, что вы знаете, что такое музыка!» [11, с. 13].
делённого фона для протекания всевозможных психических процессов. Но в самих звуках всё это не «написано»! Слушатель сам «присваивает» музыке определённое содержание. И это естественно, ибо наша психика построена ассоциативно.
Однако музыку можно воспринимать как собственно музыку (сложнейшая, но вполне естественная вещь!), то есть слушать, слышать, понимать, как «звуки общаются между собой», согласно собственной логике и собственному смыслу. В музыке происходят различные «события» (процессы) чисто музыкального характера. Таким образом, музыку можно воспринимать как музыку, в духе известного выражения «содержание музыки есть чисто музыкальное содержание». (Музыкальная семантика, как известно, одна из самых сложных и противоречивых в своём содержании областей музыкознания [12-14]. Но, как нам представляется, вариант восприятия музыки как музыки является наиболее адекватным природе и духу «искусства чистых звуков», како-32 вым является музыка.)
В результате поисков образовался круг понятий (категорий), исследованием которых мы занимаемся. Сам процесс (понятие) слушания мы трактуем в трёх аспектах (и смыслах):
а) как физиологический (просто слышу и наблюдаю то, что слышу);
б) как психологический (при слушании возникают определённые чувства, эмоции, ассоциации и т. д.);
в) как духовный процесс (глубинное переживание музыки, ведущее к внутренней трансформации) [15].
Отсюда - особый «статус» слушателя музыки. Понятие «слушатель музыки» - отдельная, не исследованная
во всей её значимости проблема. Однако она является решающей в деле общения (в любой форме и на любом уровне) человека с музыкой [16].
Статус слушателя музыки, его «прав и обязанностей», развитие адекватных слушательских способностей (начиная с формирования элементарной дисциплины слуха), способности наблюдать (термин Б. В. Асафьева) движение-развитие музыки и т. п. - отдельная тема нашего исследования. Наш слух необходимо сначала дисциплинировать, так как он, особенно у современного человека, довольно рассеян. Полная, беспрерывная концентрация на движении музыкально-звукового потока, как показывают наши наблюдения, сложнейшая задача даже для музыкантов! При слушании музыки слух, как правило, «соскальзывает» со звуковой линии, отвлекается, в том числе на невольные ассоциации, потеряв за это время многое из того, что каждый миг происходит в звуках. Это можно сравнить с тем, как если бы мы пролистывали, а не прочитывали книгу.
Настоящее слушание музыки - это поиск, исследование, ведущие к открытию. Музыку мы должны не слушать, а открывать, обнаруживать (Б. В. Асафьев): при теоретическом изучении -в нотах, при слушании или игре - в звуках. Следовательно, слушание - это творчество, как и сочинение, и исполнение. Слушатель творит образ в своём воображении; он, образ, может возникнуть только там. Не случайно эти два понятия однокоренные.
Открывать, прослеживать-наблюдать, воспринимать, трактовать, понимать, переживать, присваивать, переводить во внутренний мир музыку как музыку со своим специфическим
содержанием, со своей божественно-космической природой и со своими специфическими законами, сделать её достоянием нашего «я», заложив её энергию-гармонию в основу нашей внутренней сущности, - вот что означало бы, наверное, воспринимать музыку как музыку. Без перевода собственно музыкальной субстанции в субстанцию внутреннего порядка невозможно, по всей видимости, осуществить то, что называется музыкальной культурой, воспринимая её как часть духовной культуры.
Разработанная нами технология слушания музыкального произведения состоит из последовательных фаз слухового и слушательского прочтения произведения - от первоначального охвата общей картины до её ин-териоризации. (Её детальное раскрытие - тема отдельной статьи.) Общая методика слухового освоения произведения в принципе идентична процессу детальной проработки произведения исполнителем, только рабочий инструмент в данном случае не руки, не пальцы, не голос, а слух - главный музыкальный инструмент человека. В этом смысле слушание музыки становится полноценной музыкальной деятельностью, наряду с её исполнением и сочинением.
Изложенные постулаты мы импле-ментируем в каждодневную деятельность в самых различных формах: обновление школьных учебников по музыкальному воспитанию на новой основе; преподавание соответствующих дисциплин студентам; курсы повышения квалификации преподавателей; проведение лекций, семинаров, ворк-
шопов1, мастер-классов, теле- и радиопередач с самой различной аудиторией; научные исследования и научные конференции; сотрудничество и обмен опытом с другими учебными и научными заведениями, в том числе зарубежными, и т. д.
Подводя итог данной «исповеди», хотим высказать важное, на наш взгляд, замечание. По сути, оно является определяющим в стремлении человека (любителя или специалиста) познать музыку в любой форме, а также в попытке сделать по отношению к ней определённые выводы. В связи с этим хотим напомнить главную идею предыдущей нашей статьи [15], а именно: музыка есть опыт; вне опыта музыки нет. Квинтэссенция музыкального опыта в нашем понимании - это переживание музыки. Поэтому все выводы, высказывания, суждения-рассуждения любого характера должны опираться на живое и как можно более сильное переживание исследуемой музыки. Этот принцип является для нас «законодательным». Если мы не слышим постоянно вну- __ три себя её голос, все высказанные 33 о ней мысли будут в лучшем случае полуправдой.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Gagim, Ion. Muzica si filosofía [Текст] / I. Gagim. - Chisinau : Stiinta, 2009. - 160 p.
2. Gagim, Ion. Sub semnul muzicii [Текст] / I. Gagim. - Chisinau : Stiinta, 2009. - 70 p.
3. Gagim, Ion. Muzica: Expeliente metafizice [Текст] / I. Gagim. - Chisinau : Stiinta, 2012. - 88 p.
4. Gagim, Ion. Stari de muzica [Текст] / I. Gagim. - Chisinau: Stiinta, 2014. - 70 p.
1 Воркшоп (англ. workshop) - коллектив, группа работников, созданная для дискуссии по какой-либо теме или для её разработки.
5. Blaga, Lucian. Aforisme [Текст] / Lucian Blaga. - Bucuresti : Humanitas, 2008. -352 p.
6. Gagim, Ion. Dimensiunea psihologica a muzicii [Текст] / I. Gagim. - Iasi : TIMPUL, 2003. - 280 p.
7. Ницше, Ф. La gaya scienza [Текст] / Ф. Ницше // Сочинения: в 2 т. Т. 1. - М. : Мысль, 1990. - 829 с.
8. Cioran si muzica [Текст] / Red.: Vlad Zografi. - Bucuresti : Humanitas, 1996. -124 p.
9. Gagim, Ion. Stiinta si arta educatiei muzicale [Текст] / I. Gagim. - Chisinau : ARC, 2007. - 223 p.
10. Gagim, Ion. Fundamentele psihopedagogice si muzicologice ale educatiei muzicale. Autoreferatul tezei de doctor habilitat m pedagogie [Текст] / I. Gagim. - Chisinau : USM, 2004. - 54 p.
11. Celibidache, Sergiu. Despre fenomenologia muzicala [Текст] / Sergiu Celibidache. -Bucuresti : Spandugino, 2012. - 105 p.
12. Кудряшов, А. Ю. Теория музыкального содержания [Текст] / А. Ю. Кудряшов. -М. : Планета музыки, 2010. - 410 с.
13. Казанцева, Л. Основы теории музыкального содержания [Текст] / Л. Казанцева. -Астрахань : ГП АО ИПК «Волга», 2009. -368 с.
14. Teodorescu-Ciocänea, L. Forme si analize muzicale [Текст] / L. Teodorescu-Ciocänea. - Bucuresti : GRAFOART, 2014. - 315 c.
15. Гажим, И. Переживание музыки как квинтэссенция музыкального опыта [Текст] / И. Гажим // Музыкальное искусство и образование. Вестник кафедры ЮНЕСКО. - 2013. - № 3. - C. 18-27.
16. Гажим, И. Необходимая инверсия, или О переосмыслении слушательского фактора в музыкальной науке [Текст] / И. Га-жим // Музыкальное образование в современном мире: диалог времён. - Ч. I. / отв. ред. Б. C. Рачина. - СПб. : Изд-во РПГУ, 2010. - C. 23-33.
34
