CC BY
31
© 2006 г. А.Б. Задикян, В.А. Терехин
ДУХОВНОСТЬ КАК ОСНОВА ВОСПИТАНИЯ
Современный человек, оказавшийся в тисках бездуховности, получает ложную и очень опасную информацию об «устройстве мира». Масс-культура создает «человека развлекающегося, наслаждающегося», провозглашает псевдоценности. Растворяющиеся в потоке информации «устаревшие» смыслы и ценности уступают место установке на чувственные наслаждения.
Сегодня психологов интересует не «как должно быть», а как совершается то или иное воздействие на душу человека на самом деле. Ныне на первый план выходит необходимость принципиально нового акта сознания, направленного на преодоление конфликта человека с самим собой. Только от соотношения добра и зла в собственной душе, от ее работы, от того, насколько он способен стать личностью, зависит его судьба [1].
Все чаще внимание современных российских ученых направляется в сторону духовной составляющей. Меняется формулировка самого религиозного сознания. Оно определяется как нравственное, моральное содержание личности. Сознание отождествляется с духом, религиозное сознание - с духовностью. Под религиозностью мы понимаем, в первую очередь, формы проявления религиозного сознания, которое складывалось в течение длительного времени. Практически все авторы, касающиеся данной категории, подчеркивают, что религиозность представляет собой особое состояние нравственного сознания, включающего в себя нравственные чувства и убеждения, которые являются мотивами и регуляторами поведения личности.
У религии и психологии множество точек соприкосновения: и та, и другая прежде всего имеют дело с душой человека, помогают ему осмыслить жизнь и справиться с предельными кризисными ситуациями. Но если результативность психологического воздействия неоднократно становилась предметом научного изучения, то влияние христианства на развитие личности обсуждалось лишь на уровне философских и богословских трактатов. Говоря о религиозности, мы не имеем в виду проявление крайностей, форм психологического отклонения от нормы (фанатизма или сектантства).
Многие современные мыслители видят назначение религии в улучшении жизни, в той помощи, которую она может оказать миру и людям. Высшее измерение жизни В. Франкл именует человеческим или духовным ее измерением. У этого измерения, по мнению автора, есть три «экзистенциала» - духовность, свобода и ответственность. Духовность всегда противопоставлена телесному. Но одно дело - категория духовного как неосознанного, абстрактного, а другое - гораздо более конкретное понятие «духовной личности», соразмерное лично-
сти конкретного человека. В «духовной личности» В. Франкла нетрудно опознать начало человека христианской антропологии. Второй «экзистенци-ал» - человеческая свобода. Хотя человек как организм всегда находится в плену необходимости и причинных зависимостей, духовная его автономия - основа свободы. Необходимость и свобода локализованы на разных уровнях. Последняя, по мнению В. Франкла, возвышается, надстроена над любой необходимостью. Свобода по отношению к различным составляющим «естественной заданно -сти» означает преломление через личностную позицию, личностное отношение. Третьим «экзистен-циалом» выступает ответственность за что-то и перед кем-то. Человек, по Франклу, отвечает за осуществление смысла и реализацию ценностей. При ответе на вопрос - перед чем или кем человек несет эту ответственность, - В. Франкл обращается к такой инстанции личности, как совесть. Только она может согласовать всеобщий моральный закон с конкретной ситуацией конкретного человека. Но сама по себе совесть - не конечная инстанция, перед которой человек несет ответственность. Эта инстанция - Бог. Именно перед его лицом человек как личность оказывается ответственным за требуемое от него осуществление конкретного смысла жизни [2].
Выделяя сущность нравственного сознания, что, на наш взгляд, сродни сущности сознания религиозного, Б. С. Братусь предлагает для наиболее точного его определения развести типы данного понятия на примере советской культуры и культуры, ей предшествующей, - русской. Речь здесь идет о типе русского человека и о типе советского человека, т. е. о том, к чему стремилась и куда призывала русскую душу ее духовная история, идеология и жизнь, и о том, к чему стремились и что насаждали советская история, идеология и жизнь. Для русского типа, по мнению автора, характерны тонкая душевная организация, ранимость, лиризм. Почитались ценными понятия жалости, милосердия, сострадания. В советском же типе доминирует огрубленность, отсутствие тонкости и лиризма. Сопоставление будет неполным, подчеркивает Б. С. Братусь, если особо не отметить, что русскому человеку присущ возвышенный идеализм и религиозность; советскому -грубый материализм и воинствующий атеизм [3].
Существенную ясность в вопрос о природе религиозного сознания вносят современные фило-софско-психологические разработки проблем сознания, в частности, в работах М. Мамардашвили. Представление о человеке у него не отличается от общего для всей христианской традиции: человек принадлежит одновременно двум мирам - природному и сверхприродному [4] Именно его сверхпри-
родная сущность и составляет основу понятия «дух», т.е. прежде всего морального сознания. При этом интеллектуальное усилие являет собой важнейшую составляющую духовной работы (но не сводится к ней).
Опираясь на теорию Мамардашвили, можно сделать вывод о том, что сознание, таким образом, по своей природе морально. Быть человеком - значит быть моральным, жить постоянным усилием сознания (духа).
В современном научном знании выделяют три основные психотерапевтические функции религии: ориентировочная, направляющая и смыслообра-зующая. Ориентировочная понимается как наличие определенных понятийных и нравственных координат, которые позволяют человеку ориентироваться в мире (в понимании себя, других людей, событий жизни, принятии решений). Направляющая и побуждающая состоит в определении направленности деятельности и поведения человека, избирательном направлении его активности. Смыслообра-зующая заключается в придании определенным идеям и деятельности того или иного личностного смысла.
Анализируя теоретическое исследование категории религиозности и сопутствующих ей понятий духовности, нравственности, религиозного сознания, морали, мы столкнулись с проблемой несопоставимости значений терминов. Сами термины отражают различные базовые принципы, предпосылки и даже различные мировоззренческие установки, характерные для разных теорий. Так, если для большинства психологов характерно отождествление понятий духовности и нравственности, то многие философы и богословы имеют другую точку зрения. Например, профессор А. Осипов, выделяя категорию духовности, подчеркивает, что не все нравственные деяния человека могут быть одновременно и действительно духовными, т.е. совершаемыми из бескорыстных побуждений добра или ради добра. В таком случае нравственность оказывается бездуховной. Характер и степень духовности человека определяется целью, которую он ставит перед собой в жизни [5].
Психиатр Д.А. Авдеев заметил, что многие авторы, определяя понятие «духовность», подменяют его образованностью, эрудицией [6]. Другой российский психолог Г.В. Акопов, говоря о духовном измерении, отождествляет его с психическим, ментальным [7].
А. Кураев отмечает, что «духовность» - слово двуликое. Оно лишь указывает на вдохновенность как на источник получения знания или источник мотивации. Но оно не ручается за доброкачественность того, что именно сообщается человеку. Не все религиозные пути приводят к добру [8].
В христианской культуре человечность находит свое выражение в личностном способе жизни, предполагающем свободный, сознательный и ответственный выбор поведения на основе ценност-
но-смыслового самоопределения субъекта жизнедеятельности. С точки зрения К. Юнга, жизнь и дух - две силы или необходимости, между которыми находится человек. Дух наделяет его жизнь смыслом и возможностью величайшего расцвета, а жизнь необходима духу, ибо его истина, если она нежизнеспособна, ничего не значит [9]. Таким образом, взаимодействие религиозного и психологического начал представляют сущность человека. Н. Хамитов подчеркивает, что человеческое бытие становится самим собой, лишь превращаясь в со-бытие, когда свобода как любовь к Себе развивается до свободы как любви к Другому [10].
В то же время религиозное сознание, детерминированное чувством ответственности перед Богом, усиливает рефлексию в своем отношении к другим людям [11].
Таким образом, вышесказанное, на наш взгляд, подчеркивает социально-психологическую значимость христианской морали, в основе которой лежит учение Христа о любви к человеку. Ее сущность имеет глубокий нравственный смысл, является основой проявления религиозного сознания, детерминирует духовное развитие личности, человечности. Исходя из доминирующего способа отношения к себе и к другому человеку, Б. С. Братусь наметил несколько принципиальных уровней в структуре личности.
Первый уровень - эгоцентрический. Он определяется преимущественным стремлением лишь к собственному удобству, выгоде, престижу. Отношение к себе здесь как к единице, самоценности, а отношение к другим - сугубо потребительское, лишь в зависимости от того, помогает ли другой личному успеху или нет. Следующий, качественно иной уровень - группоцентрический. Человек идентифицирует себя с какой-либо группой, и отношение его к другим людям зависит от того, входят ли эти другие в его группу или нет. Третий уровень Б. С. Братусь назвал просоциалъным или гуманистическим. Здесь за каждым человеком подразумеваются самоценность и равенство его в отношении прав, свобод и обязанностей. Высшая ступень данного уровня характеризуется внутренней смысловой устремленностью человека на создание таких результатов, кото -рые принесут равное благо другим, даже лично ему не знакомым, «чужим» людям, человечеству в целом. Просоциальная, гуманистическая ступень -казалось бы высшая из возможных для развития личности. Однако над ней Б. С. Братусь возводит еще одну, называя ее духовной, или эсхатологической. «На этой ступени человек начинает осознавать и смотреть на себя и другого не как на конечные и смертные существа, но как на существа особого рода, связанные, соотносимые с духовным миром. Это уровень, - продолжает автор, - в пределах которого решаются субъективные отношения человека с Богом. Если говорить о христианской традиции, то субъект приходит здесь к пониманию человека как образа и подобия Божия, поэтому другой человек
приобретает в его глазах не только гуманистическую, разумную, общечеловеческую, но и особую, сакральную, божественную ценность». Понятно, что на каждой ступени меняется представление человека о благе и счастье, степень присвоенности тех или иных смысловых содержаний и мотивационных устремлений. Поэтому одно и то же внутреннее смысловое побуждение или его внешнее проявление, деяние, поступок могут иметь разное внутреннее обоснование и душевный резонанс [3].
Вместе с тем приоритеты духовных смыслов жизни человека на первый взгляд сложно отличить от культурно обусловленных образцов высших форм душевности. Они переплетаются в нашей жизни - ценности, идеалы, нормы, принятые в обществе, имеют духовную природу, опираясь на ценности христианского мира. Но в современном мире они часто существуют уже сами по себе, их возникновение трактуют как результат общественного, социального согласия. Однако Святые отцы часто отмечали и отмечают, что человек, стремящийся делать добро не Бога ради, а ради себя или ради того, чтобы о нем сложилось хорошее мнение в обществе, рискует тем, что возгордится и станет приписывать себе какую-то значимость. Его милосердие отличается избирательностью, он приписывает себе право решать, кто достоин его помощи, а кто нет. Если же помощь ближнему оказывается Бога ради, не с целью награды, не на показ, не даже ради самопоглаживания, то именно это и добавляет здоровья человеческой душе [12].
В последние годы специалисты начали уделять особое внимание проблеме предотвращения социальной, личностной и нравственной деградации подрастающих поколений, вопросам взаимодополнения образования и здравоохранения. Проблемы укрепления здоровья детей и подростков, обеспечения условий полноценного развития и безопасного образования подрастающих поколений начинают рассматриваться как общие и связанные между собой. Рассматривая проблему развития целостной личности, А.В. Шувалов выводит понятие максимы психологического здоровья как единства и цельности жизнеспособности и человечности индивида, причем человечность следует понимать как тенденцию к универсальности бытия - высшему уровню духовного развития, как восхождение к предельной полноте реальной жизни, откровению духовного единства себя и мира [13].
Исследователи давно обратили особое внимание на физическое развитие растущего человека, на развитие психических функций человека и его социальное созревание. Однако при этом оставалось незамеченным влияние духовного мира на развитие ребенка. Данный подход к изучению детства позволил открыть закономерности как физических, так и психических функций, но все же остались явления в развитии трудно объяснимые, что заставляло психологов обращаться к изучению мира подсознательно-
го, искать ответы на вопросы в различных психоаналитических концепциях.
Сегодня никто не отвергает мысль о том, что ценности христианства оказывают непосредственное воздействие на повседневную жизнь людей, их личностную сохранность, душевное здоровье, жизненные приоритеты и ценности. Следовательно, их необходимо учитывать в психолого-педагогической практике. Возвращение к духовно-нравственным традициям отечественного образования и воспитания приводит нас к восстановлению утерянной полноты в сфере психологии и педагогики. Рассматривая вопросы духовного обновления человека, И.А. Ильин одну из главных возможностей такого обновления видел в воспитании, в постановке воспитательных задач. Он считал, что человека не следует сводить к его «сознанию», «мышлению», «рассудку» или «разуму». Человек глубже своего сознания, проницательнее своего мышления, могущественнее своего рассудка, богаче своего разума. Сущность человека утонченнее и превосходнее всего этого. Главное в воспитании, по мнению Ильина, будить духовное начало в детском инстинкте, приучать его к чувству ответственности, укреплять в людях предметную силу суждения и волю к духовной цельности в жизни. Под инстинктом И. А. Ильин понимал развивающиеся природные силы ребенка [14].
Вся жизнь человека: его характер, чувство ответственности, добрые или дурные привычки, умение справляться с трудностями и степень его религиозности во многом обусловлены его воспитанием в детстве. Процесс воспитания сложен и многогранен. Воспитание детерминирует не только жизненную позицию в отношении к себе и к миру, но и качество, смысл всей жизни. Воспитание - это процесс создания нравственной и духовной основы.
И.М. Сеченов отмечал, что в области морали конечной целью обучения может быть только развитие вкуса к внутренней красоте человека вообще или, в частности, вкуса к красоте человеческих поступков, выражающихся такими словами, как мужество, верность, кротость, доброта и пр. Если такой вкус развит, он уже стимулирует человека к добру, как к источнику наслаждения, и заглохнуть ему уже очень трудно [15].
По определению протоиерея Евгения Шестуна, детство - это время, когда в растущем человеке развиваются все его силы, как душевные, так и телесные, происходит процесс познания окружающего мира, образуются навыки и привычки. От того, каким откроется ребенку мир, будет зависеть и его духовный рост [16]. Ряд исследователей психологии детства [9, 17-20] указывают на неповторимость, особую значимость этого периода для всего последующего развития человека. Основное значение имеют создаваемые этим возрастом уникальные условия, которые не повторяются в дальнейшем развитии; упущенное наверстать в будущем трудно или вовсе невозможно [21].
Развитие - это процесс необратимых, направленных и закономерных изменений, приводящий к возникновению количественных, качественных и структурных преобразований психики и поведения человека. Развитие человека как личности происходит в общем контексте его жизненного пути, который определяется как история формирования и развития личности в определенном обществе, развития человека как современника определенной эпохи и сверстника определенного поколения.
Жизненная среда, как указывает Г.А. Ковалев, включает в себя довольно широкий спектр параметров, влияющих на психическое развитие и функционирование человека. Она может включать, в частности, специфическое физическое окружение, что сказывается на индивидуальном психическом облике человека, на формировании специфических для него стереотипов восприятия и системы отношений к действительности; факторы и нормативы организации конкретной социокультурной обстановки, определяющие общий уклад и ритм жизнедеятельности, характер организации взаимоотношений, ритуалы и традиции; наконец, роль ближайшего социального окружения - семьи в формировании индивидуально-психологических и личностных особенностей человека [22].
В психологической литературе можно встретить несколько синонимов слова «воспитание». Это образование, формирование и даже просвещение. Во всех случаях речь идет об участии в духовно-нравственном становлении личности. Л.В. Сурова определяет воспитание как «процесс ориентации детей в культурно-социальном пространстве общества, вырабатывание у них определенных отношений к тем или иным общественным явлениям и понятиям, установление иерархической системы ценностей. Воспитание по своим методам есть глубинное проникновение в личность ребенка, формирование его мировоззрения. Оно способно охватывать не только ум человека, но и проникать в его чувства, направлять волю. Именно на основании чувств и воли, подкрепленных ясным видением и пониманием действительности, возникает у человека возможность активного поведения в обществе, адекватного своему мировоззрению» [23]. Л.С. Выготский считал, что смысл социального воспитания с научной точностью определяется как известный социальный отбор, который воспитание производит из множества возможностей, заключенных в ребенке, предоставляя осуществиться только одной [24].
В современной психолого-педагогической деятельности, по мнению ряда авторов, прежде всего важно учитывать базовые ценности христианской духовной традиции и использовать их возможности в психолого-педагогическом воздействии на человека. Ценности православия как духовной традиции представляют собой особый интерес в качестве идеалов, эталонов должного в различных сферах человеческой жизни. Они входят в психологическую структуру личности в форме личностных
ценностей, являющихся одним из источников мотивации ее поведения [12].
По мнению епископа Александра (Милеант), понятие «воспитание» нельзя отождествлять с «образованием». «Воспитание - это процесс создания нравственной и духовной основы, а образование -это процесс развития мыслительных способностей ребенка. Дело касается двух различных сторон душевной деятельности человека. Думать, что образование (развитие умственных способностей) дает ребенку и нравственное развитие, нет никаких оснований». Епископ Александр (Милеант) также делает акцент и на необходимости разграничения понятия светского воспитания и воспитания религиозного. По его мнению, оторванное от религии воспитание преследует временные житейские цели, связанные с нуждами семьи, общества или государства. Религиозное воспитание направлено на духовное развитие, основанное на вечных Божественных принципах [25].
В этой связи психиатр П.И. Ковалевский отмечал, что религиозно-нравственное воспитание христианских детей непременно должно начинаться с изучения Новозаветной Священной истории [11].
Л.В. Сурова указывает на отличие христианской педагогики от любой другой педагогической системы - это воспитание христианского мировоззрения, осмысление мира, жизни, человека и его деятельности, воспитание христианских чувств и воли. На первом месте стоит в христианской педагогике воспитание. Но оно здесь не есть вырабатывание определенных норм поведения и стереотипов отношения, а живая духовная реакция на происходящее. Христианский педагог, - подчеркивает Л.В. Сурова, - всегда находится на перекрестке трех тайн:
1) личностные особенности развития ребенка, его психологическая индивидуальность;
2) промысел Божий о ребенке, о его духовном пути;
3) чувство времени, как разворачивающееся в человеческой истории Божественное Домостроительство [23].
А. Н. Поддьяков справедливо заметил, что педагог должен строить и оценивать свою работу по основному критерию - по способности детей совершать человеческие поступки [26].
К великому сожалению, сегодня психологи и педагоги замечают, как детские души стремительно теряют то, что называется детскостью, а внутренний нравственный мир подростков заполняется совершенно не свойственными детям мыслями, словами. В.В. Абраменкова особо отмечает, что за последние десятилетия резко снизилось психоэмоциональное благополучие наших детей, помрачнела светлая оптимистичная картина мира мальчиков и девочек [27]. Она остро ставит задачу необходимости рассмотрения гуманных отношений ребенка к предметному миру и своего места в нем как проблемы формирования гармоничной картины мира -целостной упорядоченной системы представлений,
знаний, отношений ребенка к окружающей его среде - предметной и социальной, миру вещей и миру людей. В гуманных отношениях, по ее мнению, воплощено развитие и проявление важнейшей личностной субстанции - категории совести, т.е. внутреннего различения субъектом добра и зла, в котором отзывается одобрение или осуждение каждого поступка (своего и чужого) с точки зрения нравственной цензуры [27].
А. Гармаев особо подчеркивает, что без раскрытия области целомудренного чувства мы не сможем подступить к правде воспитания [28]. Однако на сегодняшний день психологи едва ли могут констатировать факт наличия целомудрия в детской картине мира, она все чаще заполнена составляющими иного порядка. Д. А. Авдеев убежден, что бездуховность родителей - печальная предпосылка будущей бездуховности детей [6].
Как известно, в любом обществе существует некий комплекс доминирующих идей, система ценностей, некая идеология, через которую общество не только осознает само себя, но и формулирует свои императивы. Сегодня психологи и педагоги весьма обеспокоены содержанием внутреннего нравственного мира ребенка. Агрессивная телевизионная информация находит место в его душе рядом с родительскими наставлениями. Она становится частичкой внутренней культуры, осевшей в подсознании вариантом нормы. Культура воспитания ребенка включает психотерапевтическую функцию: снятие тревоги, необходимость быть единым целым со своей семьей, своим народом, своей страной. И никакая ранняя осведомленность о прелестях запретного плода не приведет к укреплению семьи, никакой культ насилия не воспитает храбреца. Страхи, неврозы, тики, энурезы, антисоциальная направленность, жестокость, наркомания - только маленькая, видимая часть краха психического благополучия [29].
Современная социальная ситуация, по мнению ряда авторов, способствует разрушению жесткой полоролевой поляризации социальных функций мужчины и женщины, происходит ломка традиционных культурных стереотипов мужского и женского поведения [27, с. 21]. Кроме того, В. В. Абраменкова делает акцент на предметах, окружающих современного ребенка, являющихся показателями детской «инфраструктуры».
Некоторые авторы указывают на тот факт, что известный детский страх смерти в настоящее время все более превращается в страх жизни - боязни и даже нежелании ребенка жить [28, с. 12]. О факте снижения ценности собственной жизни свидетельствует увеличение числа детских и подростковых самоубийств, стремительно развивающаяся наркотизация и алкоголизация молодежи, повышение интереса к экстремальным формам проведения досуга, предпочтение виртуального мира реальному. Сознание современного ребенка заполняется темой смерти. Фильмы, книги, телепередачи изобилуют
демонстрацией изощренных убийств, мучительных смертей и разрушения.
Важнейшим элементом детской субкультуры, по мнению В. В. Абраменковой, являются религиозные представления и духовная жизнь детей. Духовное здесь понимается как деятельность сознания, направленная на определение личностью критериев добра и зла, формирование мотивов поведения в согласии с совестью, поиск смысла жизни и своего места в ней [29].
Опираясь на результаты теоретического анализа, мы провели исследование, направленное на выявление ряда параметров, составляющих картину мира современного ребенка.
Нами были использованы следующие методики:
1. Беседа с элементами интервью, включающая вопросы об играх, игрушках, увлечениях, авторитетах и идеалах ребенка.
2. Тест диагностики тревожности по отношению к ряду типичных для ребенка жизненных ситуаций общения с другими людьми (Р. Тэммл, В. Амен).
3. Проективный тест «Рисунок моей семьи», где предусматривались задания «нарисуй свою семью» и «нарисуй свою семью, где каждый член семьи изображен в виде фантастического (несуществующего) животного».
В исследовании приняли участие дети в возрасте 6-7 лет. Его результаты позволили выявить печальные закономерности:
1. Под давлением современной информационной среды возникает тенденция к тому, что процесс идентификации младшего школьника строится на отождествлении не с конкретным взрослым, а с виртуальным героем или персонажем мультсериала, при этом воспринимаются как нормы и инте-риоризируются ценности и образцы поведения последнего, которые, как правило, основаны на приоритетах девиации.
2. Ярко выражен кризис игровой культуры, обусловленный индивидуализацией - предпочтением индивидуальной игры взаимодействию со сверстниками, что детерминировало следующие показатели:
- виртуализацию детского сознания как уход от реальности (предпочтение компьютерных игр, идентификация себя с виртуальным героем);
- отсутствие ролевого поведения в игре, вследствие чего - отсутствие самоконтроля и ответственности за принятую роль;
- отсутствие образа семьи, построения родительских отношений в игре: девочки видят себя в образе „Барби" - модная, красивая, успешная; авторитет мальчиков в большей степени - „Бэтмен" как супергерой.
3. Наиболее значимыми качествами героя-авторитета для мальчиков оказались сила, жестокость, злость, хитрость, обман. Для девочек - красота, модность, доброта.
4. В результате увлечения мультсериалами 60 % от опрошенных детей не смогли выделить сути
«любимой истории». Внимание сконцентрировано лишь на определенных качествах героев, причем акцент ставится на элементах девиантного поведения как норме.
5. По результатам тестирования 12 % от опрошенных детей находятся в состоянии повышенной тревожности и 58 % находятся в условиях высокой тревожности и психоэмоционального напряжения по отношению к ряду типичных для ребенка жизненных ситуаций общения с другими людьми.
6. При выявлении особенностей внутрисемейных отношений с точки зрения восприятия и переживания их ребенком были отмечены ситуации отдаленности, отчужденности детей от родителей, неустойчивости внутрисемейных отношений. Причем в тех семьях, где два и более ребенка, эмоциональная картина гораздо более позитивно окрашена, нежели в однодетных и неполных семьях.
Таким образом, можно заметить, что в картине мира современного ребенка отсутствует авторитет морально-нравственных ориентиров. Ценностная сфера сознания ребенка заполнена составляющими, противоречащими духовному содержанию личности. Это свидетельствует о явной деформации нравственных и духовных компонентов детского сознания, о разрушении целостности детской картины мира посредством опустошения в ней морального пространства. Кроме того, как следствие деформации картины мира ребенка возникает психоэмоциональное напряжение, проявляющееся в высоком уровне тревожности и недоверия.
Как известно, именно семья является фундаментом для формирования целостной личности ребенка, способствует восхождению к предельной полноте реальной жизни, откровению духовного единства себя и мира. Благополучие семьи связано с ее системой ценностей, с тем, к чему семья стремится и на какой основе складывается ее образ жизни. Однако на сегодняшний день приходится констатировать, что бездуховность родителей - печальная предпосылка бездуховности детей.
Культура современной семьи предполагает наличие установки на чувственные наслаждения, а не на духовные ценности. В этой связи ныне задача психологии найти возможность защитить детей от пошлости и деградации, раскрыть душевное богатство личности, воссоздать в общественном сознании комплекс морально-нравственных ориентиров, способствующих развитию целостной картины мира наших детей. Агрессивно-разрушительное воздействие информационной среды на ребенка необходимо заменить воспитанием гуманности, культуры семейных и человеческих взаимоотношений.
Известно, что картина мира как интегративное образование включает в себя опыт, образы, схемы, представления, определяет особенности восприятия человека, его отношения и взаимодействие с миром, регулирует деятельность и поведение. Поэтому для педагогики развитие - это та операционная среда, которая дает наставнику стихийное раз-
витие личности делать целенаправленным. Учить детей нужно прежде всего содержанию, а не форме. Итогом христианского воспитания должно быть обретение внутренней системы ценностей, которая ляжет в основу всей жизни человека.
Воспитание не может существовать без нравственных идеалов. Ныне души наших детей увядают, романтику ребенок видит в девиации и бандитизме. Задача психолога и педагога - воскресить нравственный идеал. Православие как духовная культура нашего Отечества приобщает к гигиене человеческого сердца, профилактике чистой души. Суть - во внутренней рефлексии как в умении различать и качественно оценивать свои деяния и помыслы.
Современная психология и педагогика должны совершенствоваться, принимая во внимание необходимость духовного восстановления человека. Только так мы сможем решать все более ясно встающие перед нами задачи.
Литература
1. Киселев Г.С. Новая религиозность как проблема сознания // Вопросы философии. 2002. № 5.
2. Франкл В. Человек в поисках смысла. М.,1990.
3. Братусь Б.С. К проблеме нравственного сознания в культуре уходящего века // Вопросы психологии. 1993. № 1.
4. Цит. по: Киселев Г.С. Современный мир и «новое» религиозное сознание // Вопросы философии. 2000. № 6.
5. Осипов А. О чем предупреждают две тысячи лет // Русский Дом. 1999. № 12.
6. Авдеев Д.А. Православная психиатрия (очерки и размышления). М., 1997.
7. Акопов Г.В. Российское сознание: историко-психологи-ческие очерки. Самара, 1999.
8. Кураев А. Техника религиозной безопасности // Православный христианин. 2002. № 3.
9. Юнг К.Г. Проблемы души нашего времени. М., 1993.
10. Хамитов Н. Философия человека: от метафизики к ме-таантропологии. Киев, 2002.
11. Святитель Лука (Войно-Ясенецкий В.). Наука и религия. Ростов н/Д, 2005.
12. Психология и педагогика / Под ред. А.А. Бодалева, В.И. Жу -кова, Л.Г. Лаптева, В.А. Сластенина. М., 2002.
13. Шувалов А.В. Гуманитарно-антропологические основы теории психологического здоровья // Вопросы психологии. 2004. № 6.
14. Ильин И.А. Собрание сочинений: В 10 т. Т. 3. М., 1994.
15. Сеченов И.М. Учение о несвободе воли с практической стороны // Избранные произведения. Т. Физиология и психология. 1952.
16. Шестун Е. Православная педагогика. М., 2002.
17. Выготский Л.С. Избранные психологические исследования. М., 1956.
18. Зеньковский В.В. Психология детства. М., 1995.
19. Мухина В.С. Детская психология. СПб., 1992.
20. Эльконин Д.Б. Психическое развитие в детских возрастах // Избранные психологические труды / Под ред. Д.И. Фельдштейна. М.; Воронеж, 1995.
21. Прохоров А. О., Велиева С.В. Психические состояния детей дошкольного возраста // Вопросы психологии. 2003. № 5.
22. Ковалев Г.А. Психическое развитие ребенка и жизненная среда // Вопросы психологии. 1993. № 1.
23. Сурова Л.В. Методика православной педагогики. Ч. 1. Педагогика, школа, человек. Клин, 2000.
24. Выготский Л.С. Психология. М., 2000.
25. Александр (Милеант). Религиозное воспитание детей Copyright © 1996 and Published by Holy Protection Rus-
sian Orthodox Church 2049 А^у1е Ауе. ^s А^е^, 90068. US А.
26. Поддьяков А.Н. Образ мира и вопросы сознательности учения: современный контекст // Вопросы психологии. 2003. № 2.
27. Абраменкова В.В. Половая дифференциация и сексуали-зация детства: горький вкус запретного плода // Вопросы психологии. 2003. № 5.
Ростовский государственный университет
28. Она же. Сорадование и сострадание в детской картине мира. М., 1999.
29. Безносюк Е.В. Гаряев П.П. Кучинов А.И. ТУ - раковая хромосома // Русский дом. 1999. № 6.
30. Гармаев А. Психопатический круг в семье. М., 2001.
31. Кураев А. Детская вера // М1р://%г№^Ъеп]атт.ги/#Соп-1еп!1999.
6 декабря 2006 г.
