CC BY
124Научные конференции
УДК 27-75
С.А. Колесников, доктор филологических наук, проректор по научной работе Белгородской Православной Духовной семинарии (с миссионерской/направленностью), профессор Белгородского юридического института МВД России
Духовное осмысление реальности в военной литературе эпохи благоверного князя православной Руси -святого воина Александра Невского
Аннотация. В статье рассматриваются проблемы духовного осмысления войны в литературе эпохи князя Александра Невского. Религиозное осмысление войны являлось для русской национальной культуры одним из важнейших факторов становления отечественного мировосприятия. Война становится порталом между Богом и человеком, способствует проявлению Божественной воли и одновременно иллюстрирует в самой жестокой форме противостояние сакральных сил. Для Древней Руси характерно истолкование этих феноменов в религиозном ключе, пространство и время, связанные с войной, получают сакральное истолкование.
Ключевые слова: война и религия, религиозность Древней Руси, Александр Невский, средневековая литература, духовно-патриотическое воспитание.
Kolesnikov S. A., Doctor of Philology, vice-Rector for Scientific Work of the BОSS (with m/n), Professor of the Belgorod Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia
Spiritual Understanding of Reality in the Military Literature of the Era
of the Holy Prince of Orthodox Russia-the Holy Warrior Alexander Nevsky
Abstract. The article deals with the problems of spiritual understanding of the war in the literature of the era of Prince Alexander Nevsky. Religious understanding of the war was one of the most important factors in the formation of the Russian worldview
- духовное осмысление реальности в военной литературе
эпохи благоверного князя православной руси -святого воина Александра невского
233
Научные конференции
for Russian national culture. War becomes a portal between God and man, promotes the manifestation of the Divine will, and at the same time illustrates in the most brutal form the confrontation of sacred forces. For Ancient Russia, the interpretation of these phenomena in a religious way is characteristic, the space and time associated with the war receive a sacred interpretation.
Keywords: war and religion, religiosity of Ancient Russia, Alexander Nevsky, medieval literature, spiritual and patriotic education.
Война - одно из немногих культурных событий, которое имеет ярко выраженный над-исторический характер: война прорастает сквозь историю, на другую сторону истории, "пробивается" на каждом историческом этапе вне зависимости от конкретики политических, исторических, культурных, хронологических параметров. Можно говорить, что война как модель отношения к миру - квазиисторична.
В Средневековье война воспринималась как неотъемлемый момент теофании, Богоявления, а участие в войне - как повторение пути Христа, христомимесис. Война становится порталом между Богом и человеком, способствует проявлению Божественной воли и одновременно иллюстрирует в самой жестокой форме противостояние сакральных сил. Истолкование войн как справедливых и несправедливых восходит еще к трактату блаженного Августина "Град Божий", где справедливая война предстает как жестокий механизм раскрытия истины, кровопролитной борьбы за духовную правду.
Вера и творчество, проявленные в максимальной напряженности войны, способны, на наш взгляд, максимально четко выявить те концепты национальной культуры, которые являются неизменными и фундаментальными для сохранения самой сути национальной культуры. В создании произведения, в экстатич-ности веры и в боевом порыве раскрываются, как ни в каких иных культурно-психологических событиях, глубинные основания нации. Ведь даже языковой код русского языка содержит понимание тесного взаимопереплетения слова и воина, слова воина, присутствующее в этимологии слов, например, вития и витязь, объединяющих битву как красноречие, а красноречие как битву.
И литература, и война выполняют именно такую функцию - функцию формирования личности и нации. Религиозно-литературное осмысление войны есть иллюстрация той исторической призванности, к которой вытребована - мобилизована! - личность в частности и нация в целом. Не только (и может быть, не
- духовное осмысление реальности в военной литературе
эпохи благоверного князя православной руси -святого воина Александра невского
234
Научные конференции
столько) сама война - хотя трагедия каждой конкретной войны ужасна и чудовищна - сколько память о войне и войнах, запечатленная в литературной матрице национального языка, выявляет историческую исполненность и сакральное предназначение человека и нации.
Рассмотрение симбиоза литературности, религиозности и воинственности начинается с культуры Древней Руси. Именно с этой точки начинается взаимодействие религиозного и литературного как попытка осмысления войны. Процесс возникновения "военной легенды" как ассимиляция мифа и факта зарождается с момента возникновения национальной литературы и будет продолжаться на протяжении столетий. К этому периоду относятся первые проекты богословско-литературного осмысления войны, понимание войны как теофании, восприятия войны как проявления Божьего суда в земном человеческом бытии. Древнерусская литература о войне фиксирует тему преображения воина - как духовного, так и физического, а также преображения пространственно-географического, превращения в ходе войны Русской земли в Святую Русь.
Признаком нарастающей теофании становится напряженное молитвословие, которое в грозные годы войны особенно остро выражало напряженное состояние духа средневекового человека. В истовом молитвословии князя Ингваря Инг-варевича, оказавшегося на пепелище разоренной Рязани, как раз и прорывается этот крик веры в участие Бога, в присутствие Бога в каждом моменте бытия: "Великий князь Ингварь Ингоревич возде руце на небо со слезами возва, глаго-лаша: "Господи, Боже мой, на Тя уповах, спаси мя, и от всех гонящих избави мя. Пречистая Владычице Богородице Христа Бога нашего, не остави мене во время печали моея. Великие страстотерпцы и сродники наши Борис и Глъбъ, буди мнъ помощники, грешному, во бранех. О братие мои и господне, помогайте мнъ во святых своих молитвах на супостаты наши — на агаряне и внуци измаительска рода". За Божественной помощью обращается и князь Александр Невский, отправляющийся на войну и припоминающий слова пророка: "Суди, Господи, обидящих меня и огради от борющихся со мною, возьми оружие и щит и встань на помощь мне". Бог, открывающий себя в трагедии, в войне - призывается на помощь, с надеждой и верой на успех в войне.
При этом необходимо подчеркнуть, что чаще всего в воинских повестях Древней Руси мы видим молящихся князей, т. е. людей, находящихся на вершине социальной лестницы. Сам высший социальный, властный статус, право вести людей на войну обретает в древнерусских памятниках сакральный характер. Даже в
- духовное осмысление реальности в военной литературе
эпохи благоверного князя православной руси -святого воина Александра невского
235
Научные конференции
развлекательно-беллетристической "Александрии" утверждается, что Александр Македонский являлся "царь над царями не своею доблестию, но Божиим промыслом". Еще четче о сакральности военноначалия говорится в более "серьезных" произведениях, например, таком как "Слово о Законе и Благодати": "Князь Владимир самодержцем быв земли своей покорив под ся округъняя страны... непокорных мечом". Война становится подтверждением статуса правителя; через сакрально осмысленную войну, через Божественное благоволения, являющее себя в воинских успехах, правитель обретает право на правление, на власть.
Однако необходимо отметить, что сакральное понимание войны и сакральной роли правителя на войне придает совершенно оригинальный смысл политическому пониманию войны. Наша современность, привыкшая оперировать понятиями о войне как "политике, продолжаемой иными средствами", утратила то, что для древнерусского человека было очевидно: война не столько политика, сколько религиозный акт, направленный на сохранение и оборону своих религиозных ценностей. По крайней мере, практически вся древнерусская литература позиционирует именно таким образом войну, переводя ее из формата политического в формат религиозный.
Самым ярким примером воина-святого становится князь Александр Невский, чья канонизация произошла на соборе в Москве в 1547 г. "Повесть о житии и храбрости благоверного великого князя Александра" неслучайно в заглавии выделяет именно аспекты религиозности (благоверие) и воинственности (храбрость). Эти качества оказываются рядоположенными и образующими новую парадигму святости, проистекающей из воинственности. И финал жизни Александра Невского закономерен: "Много потрудившись Богу, он оставил царство земное и стал монахом, ибо имел безмерное желание принять ангельский образ. Сподобил же его Бог и больший чин принять - схиму". Само появление "Жития" Александра Невского свидетельствует о существенной метаморфозе в религиозном менталитете древнерусского человека: воин, не взирая на то, что он непосредственно участвовал и участвует в насилии, может обрести святость. При этом показательно, что воины-святые в Древней Руси не выступают, как правило, одиночками, единоборцами, а поддерживаются всем воинством, выражают интересы христиан как "нового" народа. Ведь именно церковная культура определила имя самого многочисленного социальной слоя Руси - крестьян, т. е. христиан. И это духовное объединение не в последнюю очередь обязано своим появлением единению военному.
- духовное осмысление реальности в военной литературе
эпохи благоверного князя православной руси -святого воина Александра невского
236
Научные конференции
Война в литературных описаниях обретает онтологическую масштабность. Военный человек открывает военное пространство и военное время. Для Древней Руси характерно истолкование этих феноменов в религиозном ключе, пространство и время, связанные с войной, получают сакральную переосмысленность. В частности, сакрально-пространственные представления находят свое выражение в теме родной земли, в возникновении непосредственного диалога между человеком и родственным пространством. Разговор, взаимное услышание друг друга - земли и человека - яркая черта, встречающаяся преимущественно именно в тех древнерусских памятниках, которые были посвящены военной тематике.
Не менее сложная трансформация происходила и в восприятии сакрального времени древнерусским человеком. Само состояние войны воспринимается как особая темпоральная ситуация, в которой с человеком происходят определенные и подчас весьма существенные изменении. И в первую очередь, это касается темы смерти как особого временного, или точнее, вне-временного состояния. Смерть как экзистенциально-хронологический финал, выводящий человека из привычного времени, хронологии, темпоральной последовательности как раз и приобретала в литературных описаниях войны глубоко религиозный характер. Тем самым, христианские интерпретации войны, места человека на войне определяли пространственно-временной континуум, в соответствии с которым древнерусский человек выстраивал свою мировоззренческую систему ценностей.
Все эти аспекты находили свое отражение в реальной исторической ситуации, в которой находилась Древняя Русь. Окруженная ино-национальными культурами, Русь смогла пройти свой самобытный путь, сохранить свою национальную целостность, несмотря на сложнейшие исторические катаклизмы. И во многом этот путь смог быть успешен благодаря древнерусской литературе о войне, стремящейся оперировать преимущественно религиозными понятиями. Русь усвоила опыт взаимопронизаности религиозного и военного, выработанный иными культурами, - в частности, татаро-монголами - ассимилировала военно-религиоззное культурное наследие и нашла свое национально-самобытное решение вызовов истории. Важнейшую роль в этом сыграла Русская Православная Церковь, выработавшая эффективную в историческом и сакральном аспектах парадигму отношения к войне. Святоотеческая традиция оценки войны, отношения христианина к необходимости и обоснованности войны стала фундаментом для богословского осмысления военных действий древнерусской культурой. Культурообразующая роль Русской Православной Церкви как раз и проявилась в полной мере в том,
- духовное осмысление реальности в военной литературе
эпохи благоверного князя православной руси -святого воина александра невского
237
Научные конференции
каким образом была сформирована религиозная система ценностей древнего русича, включающая его отношение к войне. Реально-практический результат воплощения этой системы нашел свое отражение в формировании идеала воина, каким предстает целый ряд воинов-святых, таких как Александр Невский и Дмитрий Донской.
Таким образом, можно говорить о возникновении устойчивой традиции взаи-мопронизанности феноменов войны и литературы на самых ранних этапах возникновения нашей национальной культуры. Можно констатировать, что на самом первом этапе развития русской культуры война и литература получают глубоко религиозные модели осмысления, которые сохранят свою значимость на протяжении многих и многих столетий.
Война и литература всегда в русской культуре выступали в качестве уникального триединого симбиоза индивидуального, коллективного и соборного. Воин и армия с одной стороны, книга и читатели - с другой, соборяне - с третьей, предстают как сложнейшее воплощение универсума как личного, так и космического. Именно метафизический масштаб данного союза во многом обеспечивал русской культуре целостность на протяжении столетий. С утратой и дискредитацией этого союза связаны, на наш взгляд, катастрофические потрясения и утраты национальной культуры. И, хотелось бы надеяться, что на пути восстановления этого союза религиозности, литературности и воинственности лежит путь возрождения и возрастания русской цивилизации, русского мира.
В целом можно утверждать, что война масштабно и глобально меняла религиозные представления русичей о пространстве. Несомненно, на процесс изменения войной пространственного восприятия на Руси повлияли и мировые религиозные процессы. Можно вспомнить, что пространственное понимание войны было особенно актуализировано еще со времен крестовых походов, когда сформировалась устойчивая установка на специфически пространственное восприятие войны. Существовала даже целая пространственная классификация, подразумевающая особые способы преодоления пространства войной. Например, религиозно ориентированные войны - а такими являлись практически все войны средневековья - могли обозначаться такими терминами, как peregrinatio (странствование), expeditio (поход), iter in Terram sanctam (путь в Святую землю), "заморское странствование", "путь по стезе Господней". Прохождение войной по пространству приобретало сакральные оттенки, при этом само пространство существенно преобразовывалось в религиозном ключе.
- духовное осмысление реальности в военной литературе
эпохи благоверного князя православной руси -святого воина Александра невского
238
Научные конференции
Важным для религиозно-пространственного восприятия войны на Руси становится пронизанность пространства эмоциями и ощущениями живых, своеобразное одушевление пространства. Например, в "Пространной летописи о Куликовской битве" пространство накануне битвы словно соучаствует в надвигающемся сражении, становится неотъемлемым участником приближающегося противостояния. "И отверзлись запоры смертные, задрожала земля, - пишет летопись, - охватил ужас воинов, собравшихся издалека, с востока и запада. Пошел гул земной за Дон, в дальние концы земли и, лютый и страшный, стремительно перекатился он через Дон, так что и основание земли заколебалось от множества сил". Иное измерение пространства, иное ощущение пространства, возникающие во время войны, носят в древнерусской литературе отчетливо религиозный характер. Воспринятое из литургии особое отношение к сакральному пространству переносится на пространство мира, где каждое движение и продвижение пространства обретает глубокий символический смысл и трансцендентальную значимость.
Показательной в этом отношении является легенда о Китеж-граде, иллюстрирующая своеобразное отношение древнерусского человека к пространству, преобразованному в процессе войны. Исчезновение Китежа из обычного пространственного измерения, произошедшее из-за военной угрозы, трансформация привычного городского пространства в пространство, недоступное обычным, мирным и мирским, чувствам как раз и может рассматриваться как свидетельство специфического восприятия пространства глазами войны. "И невидим будет Большой Китеж вплоть до пришествия Христова" - заключает легенда, придавая пространственным характеристикам легендарного города внебытийное значение. Только пиковое, кульминационное религиозное событие, каким является для христианства второе пришествие Христа, способно сделать пространство легендарного города способным быть воспринятым человеком.
Но не менее важным становится изменение и самого человека, его внутреннего "пространства". Только тот, кто сумеет духовно измениться, настаивает "Повесть и взыскание о граде сокровенном Китеже", обретет способность видеть истинно сакральное пространство, олицетворенное в пространстве невидимого для врага града Китежа: "Если какой человек обещается истинно идти в него, а не ложно, и от усердия своего поститься начнет, и многие слезы прольет, и пойдет в него, и обещается лучше голодной смертью умереть, а его не покинуть, и иные многие скорби претерпеть и даже смертию умереть, знай, что спасет Бог таково- духовное осмысление реальности в военной литературе
эпохи благоверного князя православной руси -святого воина александра невского
239
Научные конференции
го, что каждый шаг его будет известен и записан будет ангелом". Инициализация процесса поиска нового религиозного пространства может рассматриваться как результат воздействия феномена войны, вражеской угрозы на сознание древнерусского человека.
В не меньшей, а то и в значительно большей степени война оказывала влияние на изменение пространственного восприятия непосредственных воинов. Участие в военном событии, участие в жестокой битве описывается в литературных памятниках как совершенно уникальная ситуация, сопровождающаяся изменением сознания, в том числе и в восприятии пространства. Например, в "Житии Александра Невского" зафиксировано следующее состояние: "И была сеча жестокая, и стоял треск от ломающихся копий и звон от ударов мечей, и казалось, что двинулось замерзшее озеро, и не было видно льда, ибо покрылось оно кровью". Привычные параметры озера меняются, трансформируется привычный лед, меняются краски мира и пространства - и это все происходит в сознании древнерусского человека из-за войны.
Сама вселенная может обретать свои границы благодаря военным действиям, как это было, например, в описаниях войска Александра Македонского в "Александрии", когда военный поход до "Океяна-реки", до пределов мира позволил установить границы человеческой ойкумены, дал, конечно, еще средневековое, но все-таки целостное представление о пространстве населенного человечеством мира. То, что происходило за пределами известного пространства, то, что древнерусский человек мог узнать только из литературных памятников, раскрывалось войной, раскрывалось рассказами о военных походах, расширяющих пространственные представления человека.
И здесь уместно упомянуть интересную тему, тесно связанную в древнерусской литературе с темами пространства и войны. В древнерусских памятниках неоднократно возникают рассуждения о пространстве Города и пространстве Степи, темы преодоления бесконечного пространства, преодоления "тесноты" и сохранения верности своему родному, избранному религиозному пространству, пространству предков, исконно национальному пространству.
С одной стороны, древнерусское религиозно-пространственное сознание несло в себе идею движения, раскрытия границ мира, мира как единого в христианском мироощущении. Любое ограничение мира, установление непреодолимых границ могло рассматриваться как пережиток языческих времен, ведь неслучайно, когда в 1251 г. князь Даниил Романович шел походом на ятвягов, он напомнил
- духовное осмысление реальности в военной литературе
эпохи благоверного князя православной руси -святого воина александра невского
240
Научные конференции
своим воинам, что "их крепость — открытое поле, сила же поганых за окопом". Простор в русском восприятии - это простор христианского мира, соединенного едиными пространственно-религиозными скрепами. Продвижение по единому в своей Богосозданности миру, в том числе военное продвижение, есть вариант познания мира Божьего, вариант Богопознания, раскрытия воли Божьей.
Но, с другой стороны, для древнерусского воина-христианина было важным сохранить верность своему сакральному пространству, не растерять чувство родины в безграничье Степи. Еще древние историки отмечали в качестве важного условия военной победы сохранение верности своему лагерю, своему исконно религиозному пространству. Так, Ливий приводит речь полководца Эмилия Павла перед сражением при Пидне, посвященную теме укрепленного лагеря, т. е. "кусочка" отчизны: "Ваши предки считали укрепленный лагерь всегда открытой гаванью войска, откуда они выходилина противника и где, разбитые бурей сражения, они могли найти себе надежное пристанище. Лагерь есть место отдыха для победителя и оплот для побежденного. Это - военное жилище, вторая родина: вал - это стены, а палатка для каждого бойца - его дом и очаг" [1, с. 548]. Укрепленный лагерь или город позволял сохранить пространство родины, даже переносить это родственно-сакральное пространство в отдаленные участки мира, куда приводил военный поход.
Тем более явным религиозное отношение к пространству проявляется в структуре городов. Противостояние Города и Степи, явленное в противостоянии Руси и Золотой Орды, носило, несомненно, религиозный характер. Ведь город, прежде всего древнерусский город, это город, огороженное пространство, заполненное храмами, максимально насыщенное сакральностью. Показательно, что монголы воспринимали города как "заповедники смерти" и стремились, по крайней мере, в начальный период нашествия к уничтожению и разрушению городов - больших и малых. И позднее Степь чувствовала инородность Города, и в этом скрыты в том числе и религиозные причины. Принятие главным врагом Древней Руси, Золотой Ордой, мусульманства как квинтэссенции "максимальной экстенсивности" [2, с. 102] как раз и характеризует специфику пространственно-религиозного восприятия, отличающую мусульманство от христианства во времена Древней Руси.
Специфика древнерусского города как укрепленного пространства, пространства, максимально защищенного в военном отношении, тесно переплетается со спецификой религиозной, в качестве пространства сакрального. Несомненно, древнерусские воины ощущали свою способность воевать не ограниченной
- духовное осмысление реальности в военной литературе
эпохи благоверного князя православной руси -
святого воина александра невского
241
Научные конференции
только оборонительными операциями под защитой городских стен. Например, в "Александрии" заявляется устами главного героя: "О многомощные македоняне, не подобает нам забывать воинские дела — ибо не в укрепленном городе сила, но мы своей храбростью многие города взяли и разбили". Но вместе с тем древнерусский город - это то место, откуда выходят и главное возвращаются после похода, это место, где похоронены предки, это место, где расположен храм.
Библиография
1. Дельбрюк Г. История военного искусства в рамках политической истории - Спб.: Наука, 2001.
2. Шукуров Ш. М. Образ человека в искусстве ислама. - М.: Едиториал УРСС, 2004.
духовное осмысление реальности в военной литературе эпохи благоверного князя православной руси -святого воина александра невского
