CC BY
104Палеоросия. Древняя Русь: во времени, в личностях, в идеях
Па^ашрюош- е\ %ро\ю, ev ярооюяю, е\ ег8ег
Научный журнал Санкт-Петербургской Духовной Академии
№ 1 (12)
2020
В. О. Гусакова
«Самсон, Веспасиан и Соломон...»: образ Александра Невского в парадигме традиции духовно-нравственного воспитания
Аннотация: Статья посвящена особенностям духовно-нравственного воспитания подрастающего поколения на примере образа святого Александра Невского, осуществляемого в процессе изучения жития благоверного князя и его иконографии. Такое изучение организуется в парадигме традиции, которая основывается на религиозном миропонимании. Главная идея статьи — показать актуальность обращения к образу святого Александра Невского в современную эпоху и его педагогический потенциал в формировании у подростков ценностных ориентаций и устойчивых представлений о герое, военачальнике, мудром правителе, святом.
Ключевые слова: образ Александра Невского, духовно-нравственное воспитание, подрастающей поколение, житие, ценности, жизненный путь.
Об авторе: Виктория Олеговна Гусакова
Кандидат искусствоведения, преподаватель, методист, ФГКОУ «Санкт-Петербургское суворовское военное училище МО РФ», Отдел религиозного образования и катехизации Санкт-Петербургской епархии. E-mail: [email protected] ORCID: https://orcid.org/0000-0002-2924-6886
Ссылка на статью: Гусакова В. О. «Самсон, Веспасиан и Соломон...» Образ Александра Невского в парадигме традиции духовно-нравственного воспитания // Палеоросия. Древняя Русь: во времени, в личностях, в идеях. Научный журнал. 2020. № 1 (12).
DOI: 10.24411/2618-9674-2020-10021
С. 256-266.
Paleorosia. Ancient Rus in time, in personalities, in ideas
naLatoprncta- ev cpovw, ev ppoompw, ev etSet Scientific journal of Saint-Petersburg Theological Academy
/ irfc. % SroUW %
№ 1 (12)
2020
Vr» NUI ^tl %
V. Gusakova
"Samson, Vespasian and Solomon ...": the Image of Alexander Nevsky in the Paradigm of the Tradition of Spiritual and Moral Education
Abstract: Article is dedicated to the special features of the spiritual and moral education of the growing up generation based on the example of the image of holy Alexander Nevskiy, achieved in the process of studying the life of pious prince and his iconography. This study is organized in the paradigm of tradition, which is based on the religious ideology. The basic idea of article — to show the urgency of turning to image of holy Alexander Nevskiy in the modern era and his pedagogical potential in the formation value orientations and steady ideas about the hero, the military leader, wise ruler, saint.
Keywords: Image of Holy Alexander Nevskiy, Spiritual and Moral Education, growing up Generation, Life, Value, Life Path.
About the author: Victoria Olegovna Gusakova
Ph.D. in art history, teacher in St. Petersburg Suvorov Military School, methodologist in Department of Religious Education and Catechesis in the St. Petersburg Diocese. E-mail: [email protected] ORCID: https://orcid.org/0000-0002-2924-6886
Article link: Gusakova V.O. "Samson, Vespasian and Solomon ...": the Image of Alexander Nevsky in the Paradigm of the Tradition of Spiritual and Moral Education. Paleorosia. Ancient Rus in time, in personalities, in ideas, 2020, No. 1 (12), p. 256-266.
DOI: 10.24411/2618-9674-2020-10021
Празднуемое в 2021 г. 800-летие со дня рождения благоверного князя Александра Невского заставляет задуматься о долготе лет, которые связаны не только вековой преемственностью событий истории России, но и именем святого героя — князя Александра Ярославича Невского. О таких исторических деятелях говорят, что его почитание началось сразу после кончины и длится непрерывно.
Жизненный путь святого благоверного князя Александра Невского был непродолжителен — всего 42 года, но память о нем живет столетия. При этом следует отметить, что каждая эпоха, не зависимо от идеологических веяний, привносила в почитание князя что-то новое, политически и нравственно востребованное в конкретный промежуток времени. Можно сказать, что к началу XXI в. в образе святого Александра Невского воплотился национальный идеал, вобравший в себя многовековые представления народа о герое, который проявил себя в разных сферах служения и деятельности. Сегодня, в виду укрепления России на мировой арене и усиления ее политической позиции в вопросах международных отношений, имя Александра Невского обретает особенно актуальное звучание.
Неоспорим факт, что при упоминании имени Александра Невского у человека, не зависимо от возраста, возникает ассоциация с доблестным военачальником. Однако, отечественная культурная традиция усвоила военачальникам гораздо больше достоинств, чем доблесть, непобедимость, сила, мужество, отвага. В «Повести о житии...» его портрет, наряду с абстрактным описанием внешности «И красив он был, как никто другой, и голос его — как труба в народе, лицо его — как лицо Иосифа, которого египетский царь поставил вторым царем в Египте», включает вполне конкретные нравственные характеристики: «Сила же его была частью от силы Самсона, и дал ему бог премудрость Соломона, храбрость же его — как у царя римского Веспасиана, который покорил всю землю Иудейскую». При этом, если понятия «сила Самсона» и «мудрость Соломона» не оспоримы и с течением времени приобрели смысл устойчивых метафор, то «храбрость Веспасиана» требует разъяснения, которое в житии вполне конкретно представлено: «Однажды приготовился тот к осаде города Иоатапаты, и вышли горожане, и разгромили войско его. И остался один Веспасиан, и повернул выступивших против него к городу, к городским воротам, и посмеялся над дружиною своею, и укорил ее, сказав: «Оставили меня одного»1. В конце описания князя резюмируется: «.князь Александр — побеждал, но был непобедим».
Портрет святого князя Александра Невского в житии заключает в себе весь воспитательный потенциал его образа. Даже если чтение жития на этом фрагменте ограничить, то представление об идеале у читателя сформируется — это мудрый, сильный и храбрый человек с красивой внешностью. Прием описания героя с использованием сравнений является традиционным в древнерусской литературе и, в частности, летописях, в которых события и поступки людей соизмерялись с позиции Священного Писания и Предания и рассматривались как проявление Божией воли в судьбе народа. Таким образом, подчеркивалась объективность точки зрения автора (нередко анонимного) и незыблемость ценностей и идеала.
Следует заметить, что образ военачальника в традициях отечественной культуры усваивает себе целый букет нравственных качеств. Он лидер не только в военном деле, но и в утверждении Истины, просвещении народа, освобождении его от внешних врагов (захватчиков и поработителей) и внутренних (тьмы неверия, сомнения, нерадивости, гордости и лени). Он знает верные пути и ведет по ним свой народ к благу, сознавая всю полноту ответственности за результат.
1 Повесть о житии и о храбрости благоверного и великого князя Александра. http://www. pravoslavie.ru/put/39091.htm (дата обращения: 15.06.2020).
Древнерусская литература, посвященная святым воинам, помимо воинских подвигов, всегда повествует о просветительской деятельности героя. На миниатюре из «Жития Александра Невского», входящего в Лицевой летописный свод XVI в., князь изображен сидящим в окружении боярами, которых он учит не пьянствовать и не брать взяток, а сама «Повесть о житии и о храбрости великого благоверного Александра Невского», по мнению ряда исследователей (Н. И. Серебрянско-го, В. О. Ключевского, Д. С. Лихачева) представляет собой исключительный пример произведения Древней Руси, своеобразный светский вариант «повести о мужестве» (Н. И. Серебрянский).
Обратимся к ней в контексте актуальных вопросов духовно-нравственного воспитания подрастающего поколения. Учитывая полипарадигмальный взгляд на педагогическую реальность (Ю. Б. Громыко, И. А. Колесникова, Г. Б. Корнетов, Н. С. Ла-дыжец, О. Г. Прикот) оптимальной для рассмотрения образа святого Александра Невского является парадигма традиции (И. А. Колесникова) как педагогическая модель воспитания. Парадигма традиции базируется на религиозном миропонимании и предусматривает:
- рассмотрение традиции как промежуточной субстанции «между миром принципов, духовных идей и миром их воплощения»2;
- наличие «абсолюта» — предельного критерия смысла жизни и цели человека;
- отношение к Истине как вечной и неизменной.
Перечисленные признаки парадигмы традиции не являются исчерпывающими, но именно они определяют вектор духовно-нравственного воспитания в виду:
- необходимости использования педагогического потенциала традиций, сохраняющих ценности культуры;
- востребования ценностных ориентиров в выработке подростками смысложиз-ненной позиции;
- допустимости в качестве нормы плюрализма мнений в стратегии жизненного пути человека.
Кроме того, парадигма традиции позволяет интегрировать словесные и изобразительные образы в произведениях древнерусской литературы и живописи (иконописи, книжной миниатюре) в дидактические единицы для формирования у подрастающего поколения устойчивого представления о национальном герое на примере благоверного князя Александра Невского.
С древних времен в России семейной традицией, обладающей мощным воспитательным потенциалом, считалось домашнее чтение. Из книг предпочтение отдавалось Священному Писанию и Преданию, а также житиям. Русский историк В. О. Ключевский отмечал, что жития использовались как «назидательная литература», постигая которую, человек обретал примеры для подражания в раннем детстве и образцы для совершенствования по мере взросления.
Житийное повествование позволяет человеку последовательно проследить путь обычного, во многом такого же, как и он человека, к идеалу, которым в православной культуре является Христос. Иными словами, житие — это назидание всем и каждому в уподоблении идеалу или в достижении святости через преодоление соблазнов мира и возрастных слабостей, утверждение добра и противостояние злу, раскрытие Богом данных талантов и реализацию их на благо, обнаружение предназначенного пути и выработку стратегии следованию по нему. Чтение житийной литературы помогало людям Древней Руси находить духовно-нравственные ориентиры на каждой
2 Колесникова И. А. Педагогическая реальность в зеркале межпарадигмальной рефлексии. СПб., 1999. С. 28.
возрастной ступени, формировать ценностные ориентиры и выстраивать смысложиз-ненную позицию. В. О. Ключевский справедливо отметил, что «единственный интерес, который привязывал внимание общества, подобного древнерусскому, к судьбам отдельной жизни, был не исторический или психологический, а нравственно-назидательный: он состоял в тех общих типических или нравственных схемах, которые составляют содержание христианского идеала»3. Такая нравственная схема фиксирует «вечные» смыслы жизненных этапов. Среди них, как правило, доминируют: восхваление родины и родителей; чудесное предвозвещение его рождения, примерное поведение в детстве — отказ от озорных игр, тяга к книжности; духовное возрастание; подвиги; кончина и посмертные чудеса. При этом автор жития выступает как «само-видець возраста» — свидетель жизненного пути святого.
Современным подросткам, живущим в эпоху постмодернизма, житийная литература зачастую представляется трудночитаемым, несколько наивным и даже мифологизированным жанром литературы. Поэтому с самого начала необходимо объяснить юным читателям, что прочтение жития — это не увлекательно-познавательное занятие, подразумевающее знакомство с событиями из жизни героя, а духовная практика, направленная на открытие смысла своей жизни на данном этапе и жизненного предназначения в перспективе.
С первых строк «Повести о житии святого Александра Невского.» читателю передается восхищение автора жития от описываемого героя и его славных предков: «Я, худой и многогрешный, недалекий умом, осмеливаюсь описать житие святого князя Александра, сына Ярославова, внука Всеволодова»4. Используя яркие эпитеты и метафоры, автор убедительно приглашает читателя следовать по жизненному пути героя. Следующий эпизод акцентирует внимание читателя на благочестии родителей Александра Невского: «Сей князь Александр родился от отца милосердного и человеколюбивого, и более всего — кроткого, князя великого Ярослава и от матери Феодосии»5. Впоследствии нравственные качества отца — милосердие, человеколюбие и кротость как проявленную мудрость — мы увидим и у сына, Александра Ярославича.
Целесообразно предложить подросткам проследить родословную князя Александра Невского, в роду которого представлены выдающиеся исторические деятели: по линии отца — князья Всеволод Большое Гнездо, Юрий Долгорукий, Владимир Мономах, а по линии матери — Мстислав Удалой, Мстислав Храбрый, святой Ростислав. Такое рассмотрение предков великого князя способствует уяснению подростками исконно русской традиции, согласно которой сын своими деяниями должен продолжить деяния отца и тем самым укрепить славу рода в веках. Эта традиция восходит к словам Иисуса Христа: «Отец, пребывающий во Мне, Он творит дела. Верьте Мне, что Я в Отце и Отец во Мне;.. да прославится Отец в Сыне» (Ин. 14: 10-11, 13).
Уже упомянутая нами фраза: «князь Александр — побеждал, но был непобедим»6 — поднимает закономерный вопрос, чем побеждал князь? Распространенные среди подростков варианты ответов «силой», «мечом», «храбростью» здесь не подходят, так как эта характеристика использована автором еще до описания победоносных сражений. Князь Александр побеждал «словом», которым владел также совершенно, как и мечом. В подтверждение автор приводит впечатления именитого мужа Андре-аша, который пришел, «желая видеть зрелость силы» русского князя, а, увидев, восхитился: «Прошел я страны, народы и не видел такого ни царя среди царей, ни князя среди князей», и хана Батыя, который после встречи с Александром Невским, сказал:
3 Ключевский В. О. Древнерусские жития святых как исторический источник. М., 2003. С. 301.
4 Повесть о житии и о храбрости благоверного и великого князя Александра.
5 Там же.
6 Там же.
«Истину мне сказали, что нет князя, подобного ему»7. Просвещая свой народ, князь Александр духовно укреплял его для скорого противостояния «непрошенным гостям» со стороны Ливонского ордена.
Понятие «победитель» в житии Александра Невского получает широкое значение: Александр Невский — победитель неправды и зла. Сам же князь черпает духовные силы в общении с Богом. Не случайно, автор не скупится на описания сцен молитв Александра Ярославича накануне Невской битвы и Ледового побоища в Софийском Новгородском и соответственно Троицком Псковском соборах. Во всех молитвах Александр Невский говорит не от себя, но словами Священного Писания, что указывает на образованность князя, показателем которого в Древней Руси было благочестие. То, что молитвы Александра Невского были услышаны, свидетельствуют не столько победы, сколько помощь святых князей Бориса и Глеба, предков Александра Ярославича, и всего небесного воинства. Оба сражения автор описывает эпизодически, акцентируя внимание на духовных различиях праведной (оборонительно-защитительной) и неправедной (захватнической) войны. Принцип изложения событий, в котором фактическая часть умышленно умаляется перед назидательным повествованием, применяется автором целенаправленно. Его цель — рассказать о земном пути воина и правителя, который, согласно цитируемым в житии словам пророка Исайи: «тих, приветлив, кроток, смиренен — и тем подобен Богу»8.
Кротость и смирение не мешает князю быть грозным и категоричным в отказе папским легатам, прибывшим к нему с проповедью латинского учения. Такое решение Александр принял не единолично, а соборно с духовенством. Линия сотрудничества и содружества Александра Невского как обладателя светской власти и священников как носителей власти духовной постоянно прослеживается в житии. Она подчеркивает традиционную для Руси симфонию властей — единство «меча и посоха» — государства и Церкви.
Ответ Александра Невского папским кардиналам Агалдаду и Гемонту исчерпывающе ясен: «От Адама до потопа, от потопа до разделения народов, от смешения народов до начала Авраама, от Авраама до прохождения израильтян сквозь море, от исхода сынов Израилевых до смерти Давида-царя, от начала царствования Соломона до Августа и до Христова Рождества, от Рождества Христова и до распятия Его и Воскресения, от Воскресения же Его и Вознесения на небеса и до царствования Константинова, от начала царствования Константинова до первого Собора и седьмого — обо всем этом хорошо знаем, а от вас учения не примем»9. В нем обозначены значимые для становления христианства события, указывающие на святость и незыблемость сохранения Священного Предания на Руси, а также на преемство Руси от раннехристианского (не языческого) Рима Августа и второго Рима Константина — Византии. Более того, автор отмечает, что Александр не стал встречаться с папскими посланниками и вступать с ними в спор, а свой лаконичный ответ написал в письме.
Много внимания уделил автор описанию кончины святого Александра Невского и, в частности, первого его посмертного чуда с духовной грамотой. Сегодня этот эпизод может иметь большое значение в духовно-нравственном воспитании. Духовная грамота на Руси — это завещание правителя, касающееся, как правило, земельного наследия. Историки видят в великокняжеских духовных грамотах источник, отражающий процесс собирания или дробления русских земель, а Русская Православная Церковь причисляла к лику святых тех князей, кто своим земным житием
7 Там же.
8 Там же.
9 Там же.
заботился о сохранении земного Отечества — православной державы и тем самым являлся исполнителем воли Божией. В частности, святой Андрей Боголюбский и его продолжатель святой Александра Невского почитались покровителями русского самодержавия.
В «Повести о житии.» идея власти как исполнения Божьего промысла отражена в цитировании пророка Исайе «Так говорит господь: князей я ставлю, священны ибо они, и я их веду» и последующем выводе: «И воистину — не без Божьего повеления было княжение его»10. Принятие почившим Александром Невским духовной грамоты из рук митрополита Кирилла может рассматриваться как завещание своим потомкам — самодержцам удерживать свои земли от беззакония и неправды и поддерживать в народе духовное единство. Не случайно, фраза митрополита Кирилла «Дети мои, знайте, что уже зашло солнце земли Суздальской!» в некоторых редакциях жития святого Александра Невского звучит как «Дети мои, знайте, что уже зашло солнце земли Русской!». Этим подчеркивалось желание народа обрести в князе Александре Невском небесного попечителя над всей Русской землей и его скорое всероссийское почитание, которое в полноте отразилось в художественном образе благоверного князя.
Художественный образ Александра Невского, создаваемый веками, фиксирует основные вехи жизненного пути святого, отражает идеалы времени и обладает богатым потенциалом в духовно-нравственном воспитании. Показателен факт, что на протяжении столетий интерес к личности князя и его подвигам не только не ослабевал, но всегда имел и продолжает иметь дидактический характер. Образ Александра Невского и в былинном прошлом, и в информационном настоящем является олицетворением лучших качеств, усваиваемых гражданину России. Он обладает узнаваемостью и «жизнеподобием», несмотря на то, что конкретных портретных описаний благоверного князя не сохранилось.
Иконография благоверного князя Александра Ярославича начала складываться во второй половине XVI в., сразу после официальной канонизации при царе Иоанне Грозном на Московском Соборе в 1547 г. Тогда появились его первые иконы. Уже в этом историческом факте заключен важный воспитательный аспект. Канонизируя сонм русских подвижников, Русская Православная Церковь во главе с митрополитом Макарием давала народу, только что вступившему в новую эпоху государственности России, образцы для совершенствования, определяя тем самым векторы его духовно-нравственного развития. В образе Александра Невского сразу определяются две линии: монаха-схимника и святого правителя. Обе отражали суть подвига князя, которую хорошо сформулировал митрополит Иоанн (Снычев): «Для спасения России он должен был одновременно явить доблесть воителя и смирение инока»11.
К сравнительно раннему периоду относят выдающийся памятник древнерусской живописи — житийную икону «Святой благоверный князь Александр Невский с деяниями» (конец XVI — начало XVII вв.) из Покровского собора «что на рву» (храма Василия Блаженного) в Москве. Житийная икона обладает не менее высоким воспитательным потенциалом, чем житийная литература. Дидактическое значение житийной иконографии обнаруживается в последовательном развертывании перед человеком (в данном случае, подростком) жизненного пути человека от рождения к прославлению, где под прославлением подразумевается не популярность и даже не земной почет, а святость; а также в подробном изложении каждого этапа жизненного пути как ступени восхождения к святости.
10 Там же.
11 Иоанн (Снычев), митр. Русский узел. СПб., 2006. С. 338.
В современной образовательной практике святость можно рассматривать как естественное состояние человека, сообщенное ему Богом при сотворении. В святости человек пребывал до грехопадения. После грехопадения Адама святость достигается не безгрешностью, а последовательным и неуклонным отрешением от греха. «Стремление к святости — это возвращение к норме»12.
На иконе «Святой благоверный князь Александр Невский с деяниями» Александр Ярославич представлен не в княжеском облачении, а в схиме. Перед нами не вооруженный мечом князь, а благословляющий схимник. Вместо воинского шлема его голову венчает куколь — монашеский головной убор, символизирующий шлем спасения. Такое изображение имеет глубокий духовный смысл: завершая свой доблестный путь служения земному Отечеству, князь уготовил себя к служению Небесному Отечеству. Средник окружен 36-ю клеймами, подробно в изобразительной форме раскрывающими житие князя: двенадцать из них, в верхнем поле иконы, посвящены земному служению святого; остальные — посмертным чудесам. В их числе следует отметить те, которые непосредственно связаны с утверждением любви к Отечеству и верностью отцовским заветам.
«Чудо о душевной грамоте» — духовном завещании отсылает нас к сакральному значению завета отца сыну. Смысл такого завета заключался в сохранении и благоу-крашении земного Отечества, а истоки обнаруживаются в начале книги Бытия, когда Господь призвал Адама «возделывать и сохранять рай» (Быт. 2:15). «Чудо о Донской победе» (Александр Невский оказывает помощь благоверному князю Димитрию Донскому в Куликовской битве) и «Чудо в битве на Молодех» (Александр Невский, святые князья Борис и Глеб, князья Андрей, Всеволод, Георгий и Ярослав принимают участие в сражении русского войска с крымским ханом Девлет-Гиреем в 1572 г.) повествуют о славных победах Дмитрия Донского и Михаила Воротынского, т. е. тех, кто исполнил отцовские заветы и потому стяжал небесную помощь прославленных предков.
Житийная икона имеет прочную взаимосвязь с литературным источником (Священным Писанием, житием, акафистом), который определяет ее иконографическую программу. И если современный подросток нередко испытывает затруднение в чтении литературного источника, то житийная икона, напротив, привлекает к себе внимание именно повествовательной изобразительностью и иносказательностью.
Образ в среднике представляет преображенного человека, а сюжеты клейм демонстрируют его путь к этому преображенному состоянию — святости. Каждое клеймо житийной иконы имеет характер четко определенной и законченной композиции. Начальное клеймо помещается в верхнем левом углу иконы. Далее последовательность клейм развивается слева направо и заканчивается внизу справа так, что при их рассмотрении создается целостное впечатление о житии (подвигах, чудесах) святого. Все вместе, клейма составляет «венок добродетелей» центрального образа. В «венок добродетелей» святого Александра Невского входят: детство без шумных игр и забав, любовь к книжности, послушание отцу, боголюбие, молит-венность, почитание священства, милосердие, мудрость, славные победы, праведная кончина и посмертные чудеса. Житийная икона «Святой благоверный князь Александр Невский с деяниями» заставляет задуматься о путях служения Отечеству, смысле и долготе жизни, суетных желаниях и непреходящих ценностях, тленности земных благ и вечности Бога.
Некоторые источники указывают, что один их ранних образов святого князя в доспехах, верхом на коне, запечатлен в нижнем регистре иконы «Чудо от иконы
12 ОстапенкоА.А. Об инновационности и «относительности» нормы // Духовно-нравственное воспитание. 2016. № 2. С. 77.
Божией Матери Знамение» или «Битва новгородцев с суздальцами» (конец XV в.). Александр Невский показан вместе с великомучеником Георгием Победоносцем и святыми Борисом и Глебом, сражающимися на стороне новгородцев. Так как на иконе изображено событие 1169 г., а даты жизни Александра Невского — 1221-1263 гг., то можно предположить, что иконописец хотел указать на вне-временность и внепространственность святого князя, почившего задолго до создания иконы и еще не канонизированного, но уже глубоко почитавшегося новгородцами. Здесь мы имеем яркий пример «воображаемого бытия» в создании «жизнеподобия» художественного образа.
Иконография Александра Невского в монашеском облачении получила распространение в допетровской России. Нередко благоверного князя предпочитали изображать обращенным в молитве к Спасителю или Богородице в небесном сегменте в верхнем углу иконы или фронтально, а иногда с другими преподобными святыми. Например, на иконе-таблетке «Преподобные Иоанн, Авраамий Ростовский, Александр Невский» из Новгородского Софийского собора (середина XVI в.) святой Александр показан со свитком с надписью: «Братие моя, Бога бойтесь и заповеди Его творите». Такие изводы вполне отвечали традициям воспитания в Древней Руси; о нем говорилось в азбуках: «Не ищи, человече, мудрости, ищи кротости; аще обрящеши кротость, то и одолееши мудрость: не тот мудр, кто много грамоте умеет; тот мудр, кто много добра творит»13.
Преобразования Петра I внесли яркие изменения в культуру и образование, не обошли они стороной такой частный вопрос, как изображение Александра Невского. Государь считал себя продолжателем славных дел Александра Ярославича, поэтому для него большую значимость имел образ «доблестного воителя», чем «смиренного инока». Петр I сделал значимый вклад в прославление князя. Сразу после переноса в новую столицу в 1724 г. мощей святого князя Святейший Синод постановил писать Александра Невского в воинских доспехах и царской мантии, подбитой горностаем, а к его титулу добавить слово «великий». Синодальное распоряжение акцентировало внимание на воинских заслугах князя перед Отечеством. Лучшим примером может служить икона «Святой благоверный князь Александр Невский» кисти Ивана Гусятникова (1740 г.). На ней князь уподоблен святому императору Константину Великому — основателю Византии — Второго Рима. Александр Невский показан в доспехах римского военачальника и царственной горностаевой мантии. Его десница воздета к Пресвятой Троице, благословляющей Его с небес. В левой руке он держит пернатый шлем, справа от него на столе лежат скипетр и корона — символы царской власти, а слева открывается вид на Александро-Невский монастырь. Этот и последующие изводы XVIII в. демонстрируют нам совсем иной художественный образ: доблестного военачальника и правителя, славного сына Отечества, небесного покровителя воинства и монаршей власти. Такой образ вполне отвечал идеалам молодой Российской империи и соответствовал укреплению государственной идеи «Третьего Рима».
Много икон Александра Невского было написано в XIX в., когда на Российском престоле царствовали три самодержца, почитавшие благоверного князя своим Ангелом хранителем. В этих образах наблюдается дальнейшее развитие иконографической линии, синтезирующей мотивы искусства Древней Руси и петровского времени. При императорах Александре III и Николае II в русской живописи сформировалось новое религиозно-национальное направление, в рамках которого сложились новые варианты художественного образа Александра Невского. Среди них
13 Иоанн (Снычев), митр. Русский узел. С. 90.
наиболее выдающимися стали монументальные иконы В. М. Васнецова для Владимирского собора в Киеве (1885-1896 гг.) и М. В. Нестерова для храма Воскресения («Спаса на крови») в Санкт-Петербурге (1895-1905 гг.). Каждый из художников выделил характерную черту русского князя и сделал её доминирующей в иконографии: Васнецов изобразил святого Александра былинным богатырем, а Нестеров — смиренным молитвенником. Работы Васнецова и Нестерова объединены стремлением запечатлеть в образе благоверного князя Невского «печальника о Русской земле» и «радетеля о её благе», что было актуально накануне войн и революционных потрясений ХХ столетия.
После октябрьской революции интерес художников к образу Александра Невского не иссяк и ярко проявился в период Великой Отечественной войны. В частности, в 1942-1943 гг. по заказу Комитета по делам искусств художник П. Д. Корин написал триптих «Александр Невский». В центре он изобразил монументальную фигуру князя в доспехах и алом плаще, опирающуюся на меч, под развевающимся стягом с ликом Господа Иисуса Христа. После освобождения Великого Новгорода, в феврале 1944 г. новгородцы установили огромную копию полотна П. Д. Корина при въезде в город для поддержания боевого духа фронтовиков и патриотического настроения горожан.
На рубеже ХХ-ХХ1 вв. распространение получили разные варианты художественного образа святого Александра Невского. Особенно часто они встречаются в храмах Санкт-Петербургской, Новгородской, Псковской, Владимирский и Нижегородской епархий, там, где пролегал земной путь святого князя. Одним из самых масштабных произведений, посвященных святому Александру Невскому, отражающих духовные и нравственные проблемы осмысления отечественной истории, является диорама художника Е. Ю. Емельянова. На ней зафиксирован тактический момент, когда русское войско прорезает ряды врага, а из-за Вороньего камня молниеносно выскакивает засадный полк. В центре композиции — кульминационная сцена поединка Александра Невского и магистром Тевтонского ордена. Противостояние военачальников усиливается противопоставлением знамен — тевтонского флага с черным, ассоциирующимся со свастикой, крестом, и русской алой хоругвью с распятием, напоминающей и о древнем знамении «Сим победишь!» и красном знамени над Рейхстагом. Диорама богата смысловыми символами: сгущающиеся над врагом тучи и расступившиеся над соотечественниками облака указывают, что на стороне праведного воинства сражается воинство небесное; залитые солнечными лучами золотые шлемы русских воинов напоминают купола церквей и символизируют помощь Господа свыше.
Резюмируя вышесказанное, нужно отметить, что духовно-нравственное воспитание подрастающего поколения на примере святого Александра Невского в парадигме традиции позволяет широко и разносторонне использовать педагогический потенциал житийной литературы и иконографии потому что:
1) мотивирует подростков к прочтению исторических и литературных источников и тем самым расширяет их культурный кругозор и обогащает ценностно-смысловую сферу;
2) сосредотачивает их внимание на изучении славного опыта героев и позволяет осмыслить значение подвига вне времени и истории.
3) облегчает процесс самоопределения в утверждении своего жизненного пути.
Источники и литература
1. Повесть о житии и о храбрости благоверного и великого князя Александра. http://www.pravoslavie.ru/put/39091.htm (дата обращения: 15.06.2020).
2. Ключевский В. О. Древнерусские жития святых как исторический источник. М.: Астрель, АСТ, 2003.
3. Ключевский В. О. О нравственности и русской культуре. М.: Дрофа, 2006.
4. Колесникова И. А. Педагогическая реальность в зеркале межпарадигмальной рефлексии. СПб.: СПБГУПМ, 1999.
5. Иоанн (Снычев), митр. Русский узел. СПб.: Царское дело, 2006.
6. Остапенко А. А Об инновационности и «относительности» нормы // Духовно-нравственное воспитание. 2016. № 2. С. 74-77.
