CC BY
48
УДК 177.61
ДУХОВНАЯ ЦЕННОСТЬ ЖИЗНИ В РУССКОЙ ХРИСТИАНСКОЙ
ФИЛОСОФИИ
А.В. Исаев
ФГБОУ ВО «Воронежский государственный университет» e-mail: [email protected]
В статье обосновывается важность наследия русской религиозной философии для раскрытия ценностного содержания понятий жизни и здоровья. Определено, что русские мыслители были сосредоточены на вопросах смысла жизни и смысла смерти в контексте духовного спасения человека. Особенность мировосприятия русских философов заключается в восприятии жизни как тайны и дара, а не только как биологической данности. Это в свою очередь предполагает ответственное отношение к своей жизни и здоровью. На практике это означает, что теоретический ресурс русской христианской философии может оказаться вполне востребованным сегодня.
Ключевые слова: русская философия, смысл жизни, ценность жизни, смерть, спасение, духовность, физическое здоровье.
В контексте современных социальных проблем, связанных с вопросами здоровьесбережения и выработки стратегии здорового образа жизни в целом, важным ресурсом для возвращения жизни и здоровью их ценностного содержания является наследие русской религиозно-философской мысли. Это важно на фоне общего духовного и, возможно, экзистенциального снижения жизненного тонуса. Сегодня преимущественно гедонистические идеи и ценности мотивируют человека на социально активный образ жизни. Этого явно недостаточно, если речь идет о полноценном бытии человека. Данная ситуация выходит за рамки психотерапевтической практики и требует мировоззренческого анализа.
В этом контексте важно обращение к опыту русской христианской философии по нескольким причинам. Прежде всего, она отличается своими устремлениями в область «предельных вопросов» жизни, или как говорил А.П. Чехов «анафемских вопросов». Богоискательство, поиск смысла жизни и смысла страдания, размышление над духовной сущностью смерти, искание абсолютного добра считаются типологическими характеристиками русской философии. В традициях религиозной мысли остро чувствуется поверхностность распространенных версий «смыслов» жизни, основанных лишь на естественно-научной парадигме. Именно христианская традиция выработала взгляд на сущность и ценность жизни, который явился альтернативой очень популярным в конце XIX- начале XX века позитивистским представлениям.
В этом плане есть определенное сходство с современной ситуаций, поэтому обращение к этому пласту отечественной философии мы считаем уместным и обоснованным. Предельная экзистенциальная рефлексия, отличавшая отечественную философскую мысль, показывала, что в эмпирическом бытии отсутствует искомый духовный смысл человеческого существования, и поэтому необходимо раскрывать в себе иные антропологические, этические и метафизические горизонты. Речь здесь,
прежде всего, идет о таких именах как В.С. Соловьев, Н.Ф. Федоров, Е.Н. Трубецкой, Н.А. Бердяев, С.Л. Франк, В.В. Зеньковский и др.
Мы полагаем, что русская религиозно-философская мысль, особенно чутко переживавшая конечность и бренность земного бытия и в тоже время, чуждая утилитаризма и прагматизма в отношении человека, представляет собой оригинальное и глубоко христианское понимание духовной ценности жизни каждого человека, основанное на глубинной рефлексии по поводу смысла и ценности жизни. Русская философия, бросая радикальный вызов существующим парадигмам смысла жизни, выводит достоинство человеческой личности и ценность его жизни на иную нравственную высоту. Можно сказать, что для русских христианских философов нравственное начало является основным и решающим нормативным принципом, определяющим отношение к духовной ценности жизни. Это, в свою очередь, соответствует христианской диалектике временного и вечного, о котором пишет исследователь И.В. Силуянова: «Суть и назначение христианства связаны с осознанием ценности жизни, значения связи смысла и образа жизни, ее «физической» временности и «метафизической» вечности»1.
В традициях русской христианской философии понятие «ценность жизни» в первую очередь определяется через понятие «смысл жизни». Русскими философами жизнь осмысляется с точки зрения ее духовного наполнения и конечной цели, а не с точки зрения ее биологической сущности, которую необходимо сохранять. Именно потому, что человек духовное существо, он склонен к нигилизму по отношению к своей жизни, ему присущи такие состояния как хандра, тоска, меланхолия, презрение к своей и чужой жизни и проч. Эти негативные для духовного и физического здоровья человека чаще всего связаны с потерей смысла жизни, вызванной острым и драматическим переживанием конечности своего бытия.
Русские мыслители были сосредоточены на этих вопросах, которые в целом осмыслялись ими достаточно оригинальным способом. Здесь выявляется такая специфическая черта русской христианской философии как восприятие жизни как дара Божьего, на который возложена особая миссия - спасение души и преображение тела. Христианское понимание жизни как тайны очень точно выражено в следующих словах Н.А. Бердяева: «...тайна человеческой природы есть тайна онтологическая, а не гносеологическая, и объект, который философии надлежит исследовать, есть факт бытия, а не мышления, жизненная тайна человеческого существа, а не тайна познающего субъекта»2.
Восприятие жизни как тайны и как дара способно сохранить человеческую жизнь и защитить ее от внешних деструктивных влияний. Как это происходит конкретно, каков реальный «механизм» этой защиты сказать трудно. Но можно констатировать общую закономерность: чем выше «сакральность» в восприятии жизни, тем сильнее бережное и трепетное к ней отношение как к дару, который не зависит полностью от человека, от его желаний и планов. И, соответственно, это отражается и на заботе о физическом плане существования, иначе «тела», которое, по слову апостола Павла, должно быть не меньшим предметом заботы, нежели «душа».
Одна из первых оригинальных концепций особнования ценности мира и жизни в контексте христианской онтологии принадлежит В. С. Соловьеву, в частности его софиологической концепции. Основываясь на христианской метафизики, Соловьев
1 Силуянова И.В. Представления о ценности жизни в христианской антропологии // Жизнь как ценность. М.: ИФРАН, 2000. С. 129.
2 Бердяев Н.А. Опыт парадоксальной этики. М.: Изд-во АСТ, 2003. С. 32.
раскрывает ценность мира и человеческой жизни в плане причастности ее к божественному бытию. Исследователь этого аспекта в наследии Соловьева В.Б. Колмаков отмечает: «Из того, что София как вечная душа мира причастна к Богу и в то же время включает в себя всю множественность живых душ, вытекает ее непреходящая ценность, которая сообщает ценность человеческой жизни и жизни вообще»3. Здесь намечается взаимосвязь двух планов бытия, которая оказывает позитивное влияние на жизнь человека в плане ее духовно-материального синтеза.
В философии В.С. Соловьева через идею софийности мира сам мир и, соответственно, человеческая жизнь получает свое онтологическое основание в божественном бытии. Иными словами, через принятия бытия Бога как высшей онтологической инстанции и через осознание единства земного мира и божественного бытия человеческая жизнь и здоровье наполняется особым смыслом. Тело человека в философии всеединства получает духовно-нравственную ценность. Современный исследователь О.В. Суворова пишет: «В философии всеединства речь идет преимущественно о духовно-нравственной активности, что приводит к воспроизведению идеи обожения. В результате последнего тело человека превращается в храм «духа» и может быть подвергнуто преображению, стать духовным, прославленно-небесным»4.
Следовательно, сбережение здоровья приобретает для человека особый смысл; поскольку жизнь имеет основание в Боге, то это может работать как мощная мотивация для ценностного и бережного отношения к своей жизни. В. Соловьев пишет: «Человек есть связующее звено между Божественным и природным миром и заключительное звено органического развития на земном шаре»5. В философии всеединства происходит, тем самым, преодоление ощущения случайности, фатальности, бессмысленности бытия единичного человека.
Жизнь человека оказывается вписанной в общемировой божественный процесс. Как пишет А.Г. Деменев, характеризуя взгляды другого русского мыслителя Е. Трубецкого: «Смысл жизни индивидуальной состоит в содействии реализации смысла мировой истории - в достижении полноты, завершенности жизни, в преодолении смерти, в преодолении закона борьбы за существование, разделяющего все живое, и в достижении Всеединства»6. Философия всеединства, тем самым, способствует преодолению онтологического разрыва между человеком и миром, что отражается и на антропологическом уровне, соответствующим преодолению разъединения духовного и телесного планов человеческого бытия.
Значительный вклад в разработку антропологических вопросов внес русский философ и богослов В.И. Несмелов. Его наследие - это серьезный вклад в осмысление вопроса о смысле смерти - «краеугольного камня» в сомнении ценности жизни. Он сосредотачивает свое внимание на учении о спасении, и смерти как необходимого этапа на духовном пути христианина и цели его жизни «для вечной разумной жизни на небе в Божием царстве света и истины»7. Здесь подчеркивается
3 Колмаков В.Б. Проблема ценности жизни в русской философии конца XIX - начала XX века: трансцендентный подход // Вестник ВГУ. Серия: Философия. 2011. №2. С. 46.
4 Суворова О.С. Идея ценности жизни в отечественной философии всеединства // Жизнь как ценность / под ред. Л.В. Фесенкова. М.: ИФРАН, 2000. С. 61.
5 Соловьев В. С. Чтения о Богочеловечестве. СПб.: Худ. лит., 1994. С. 123.
6 Деменев А.Г. Ценность жизни. Нравственные дискуссии в русской философии второй половины XIX - начала XX века: монография. Архенгельск: ИД СФУ, 2014. С. 262.
7 Несмелов В.И. Вопрос о смысле жизни в учении Новозаветного откровения. М.: Прогресс-Культура, 1994. С. 71.
исключительно важная роль человека и его духовной жизни для приближения к конечной цели христианского пути - спасения души и воскресения в своих преображенных телах.
Иными словами, именно христианство дало человеку возможность выхода за жестко детерминированный природный порядок бытия, в котором и возникает ощущение бессмысленности, и соответственно, обесценивания смертной жизни. В отличие от культов и верований мира, в которых есть визуализация загробного мира, христианство оказалось способным дать этику жизни после смерти, заключающуюся в преображении. Христианство, таким образом, выводит достоинство личности человека и ценность его жизни на совершенно иной уровень, в котором человек оказывается активным действующим субъектом, а его этическая работа и ответственность за свою жизнь приобретают смысл. В.И. Несмелов пишет: «Эта именно вера в новую жизнь и определяет собою смысл человеческой жизни и вместе с тем заключает в себе единственное обоснование нравственности»8.
Кроме вышеназванных, широко известных имен русских философов необходимо назвать имя философа и богослова Д.В. Скрынченко, который непосредственным образом рассматривал вопрос о ценности жизни в свете христианского вероучения. Мыслитель таким образом формулирует понимание ценности и назначения жизни: «Подготовить себя в этой земной жизни через самосовершенствование к другой, высшей жизни в Царстве Небесном - такова главная задача христианина, жизнь которого, таким образом, имеет высокую ценность, и именно нравственную»9. В.Б. Колмаков так комментирует основную идею Д.В. Скрынченко: «Жизнь имеет ценность только тогда, когда она имеет смысл, а последний может ей придать только вера в бессмертие души. Если мы обладаем верой в бессмертие души, то мы готовы отвечать за нашу реальную жизнь, мы несем за нее ответственность. Если для человека все заканчивается физической смертью, то стремиться к чему-либо подлинно высокому абсурдно»10.
В этом контексте необходимо также назвать философию общего дела Н.Ф. Федорова, главная цель которой заключается в идее преодоления смерти и воскрешения предков. Эта философия представляет собой радикальный этический проект, который несколько противореча догматическому христианскому учению о смерти и воскрешению, сходится в понимании смерти как недолжного, а наличной жизни человека как подготовительного этапа к новой, преображенной жизни. Ценность жизни в этой философии очень велика, так как необходимо не только сохранить наличные, но и восстановить ушедшие формы жизни.
Раскрыв некоторые теоретическое аспекты относительно духовной ценности жизни, представленной в русской философско-христианской мысли, следует обратить внимание на тех философов и богословов, которые на практике воплощали христианские принципы благоговения перед жизнью. Выдающейся фигурой в этом плане является архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий), который дает уникальное сочетание научно-биологической, врачебно-практической и пастырской деятельности. Сам святитель мыслил свое христианское мировоззрение и врачебную деятельность в неразрывном единстве.
8 Несмелов В.И. Вопрос о смысле жизни в учении Новозаветного откровения. М.: Прогресс-Культура, 1994. С. 78.
9 Скрынченко Д.В. Ценность жизни по современно-философскому и христианскому учению // Метапарадигма. Вып. 5, 2014. С. 102.
10 Колмаков В.Б. Проблема ценности жизни в русской философии конца XIX - начала XX века: трансцендентный подход // Вестник ВГУ. Серия: Философия. 2011. №2. С. 49.
В определенном смысле фигура святителя Луки в России является конгениальной личности Альберта Швейцера на Западе; оба были христианскими богословами и мыслителями, практикующими врачами и носителями эталона подлинной врачебной этики. Взгляды святителя Луки на врачебный долг и врачебный праксис являют собой образец истинно нравственного отношения к пациентам. Как пишет по этому поводу профессор Ю.Л. Шевченко в предисловии к одной из самых известных книг святителя Луки «Очерки гнойной хирургии»: «Валентин Феликсович учил своих помощников «человеческой хирургии»: с каждым больным и раненым он как бы вступал в личные отношения, помнил каждого в лицо, знал фамилию, держал в память все подробности операции и послеоперационного периода... Проявления равнодушие к врачебному долгу возмущали Валентина Феликсовича, бывали сопряжены с глубокими душевными страданиями»11.
Так, взгляды святителя Луки представляют собой эталон подлинно христианской этики врача. В своей работе «Очерки гнойной хирургии», посвященной практическим рекомендациям врача по проведениям операций, святитель также учит докторов особому отношению к больному в соответствии с врачебным долгом: «Приступая к операции, надо иметь в виду не только брюшную полость, а всего больного человека, который, к сожалению, так часто у врачей именуется „случаем». Человек в смертельной тоске и страхе, сердце у него трепещет не только в прямом, но и в переносном смысле. Поэтому не только выполните весьма важную задачу подкрепить сердце камфарой или дигаленом, но позаботьтесь о том, чтобы избавить его от тяжелой психической травмы: вида операционного стола, разложенных инструментов, людей в белых халатах, масках, резиновых перчатках -усыпите его вне операционной. Позаботьтесь о согревании его во время операции, ибо это чрезвычайно важно»12.
В этом отрывке святитель Лука наиболее ярко проявляет себя не просто как врач, но как врач, способствующий распространению христианского отношения к жнсизни. Так, в работе «Дух, душа и тело», святитель Лука, обсуждая влияние психических процессов на физическое состояние пациента, подчеркивает особую роль врача в стимуляции духовной работы больного и, следовательно, его выздоровлении. Он пишет: «Общеизвестно могущественное влияние психики больного на течение болезни. Состояние духа больного, его доверие или недоверие врачу, глубина его веры и надежды на исцеление или, наоборот, психическая депрессия, вызванная неосторожными разговорами врачей в присутствии больного о серьезности его болезни, глубоко определяют исход болезни. Психотерапия, состоящая в словесном, вернее, духовном воздействии врача на больного - общепризнанный, часто дающий прекрасные результаты метод лечения многих болезней»13.
Из этих слов становится понятным, насколько важную и ответственную роль играет личность врача в процессе лечения пациента, когда лишь профессиональной врачебной компетенции оказывается недостаточно для выполнения духовного долга, который есть у врача. Таким образом, святитель Лука видел задачу врача в совмещении обоих аспектов деятельности: профессиональной врачебный и нравственной человеческой. Только их синтез может дать искомый результат и способствовать выполнению врачебного долга. Нельзя сказать, что именно религиозность делает из врача абсолютную фигуру. Профессионализм остается
11 Лука свят. Очерки гнойной хирургии. М.-СПб.: БИНОМ : Невский диалект, 2000. С. 4.
12 Там же. С. 363.
13 Лука свят. Дух, душа и тело. М.: ДАРЪ, 2008. С. 123.
профессионализмом. Но религиозность дает метафизическое расширение границ в понимании жизни, и это, несомненно, на пользу человеку, в руках у которого жизнь и здоровье другого человека.
Русская христианская мысль обеспечивает то нормативное основание, которое позволяет утверждать, что врач должен совмещать в равной мере две компетенции: профессиональную и духовную. Конечно, говорить о «духовной компетенции» возможно несколько странно, однако сейчас именно так стоит вопрос. О специфике работы врача, разделяющего христианские ценностные установки, очень емко говорит митрополит Антоний Сурожский: «Разница между верующим врачом и врачом неверующим мне видится в отношении к телесности, к телу. Для человека верующего человеческое тело - не просто материя, не просто «временный покров», который спадет с плеч. Плоть нам дается на всю вечность; душа человека, дух человека и плоть составляют одно таинственное целое... Врач-христианин благоговейно и целомудренно относится к плоти, которая призвана к вечной жизни»14.
Здесь вспоминается известное изречение Гиппократа о том, что врач-философ подобен Богу. Разные культурные парадигмы - античная и христианская оказывается единодушны в понимании высокой духовной миссии врача, его особого статуса, в котором явлено наиболее чистое нравственнее отношение к жизни.
В современной медицине явно наблюдается перекос в сторону первого аспекта, когда хорошим врачом считается человек, успешный лишь в профессиональном отношении. При этом его человеческим качествам уделяется минимальное внимание. Зачастую больших симпатий удостаивается циничный врач, что расценивается как проявление истинного профессионализма. Возникает напряжение между этикой и профессионализмом, которое, увы, современная врачебная этика уже решить не может. Это свидетельствует о глубоком духовно-смысловом кризисе как в профессиональной врачебной среде, так и в современном обществе в целом.
Таким образом, нами были рассмотрены некоторые идеи философии всеединства В.С. Соловьева, эсхатологические интуиции Н.А. Бердяева, персоналистская антропология В.И. Несмелова, догматическое учение о преображении и смысле смерти Д.В. Скрынченко, идеи преодоления смерти Н.Ф. Федорова, взгляды на врачебную этику святителя Луки Войно-Ясенецкого и митрополита Антония Сурожского. Все они обосновывают духовную ценность жизни с позиций христианского вероучения, что является крайне необходимым для наполнения современной этики живыми смыслами.
Апеллируя к высшим духовно-нравственным ценностям и мотивам преображения человека, русская христианская мысль снимает проблему смертности человека как причины нигилизма по отношению к жизни и здоровью. При этом, русская религиозная мысль фокусируется, в первую очередь, на нравственном аргументе в отношении преображения человека. Таким образом, утверждается нравственная ценность жизни.
Богатое наследие русской христианской философской мысли представляет собой духовно-этический ресурс для преобразования понимания смысла и ценности здоровья из абстрактных в личностные и значимые для каждого индивида. Критикуя имманентное и медикалистское, а значит заведомо ограниченное обоснование ценности жизни, русская христианская мысль задает иную, насыщенную подлинным
14 Антоний Сурожский, митр. Исцеление тела и спасение души // Человек. 1995. №5. С. 110.
смыслом, этику сохранения жизни, основанную на христианской этике любви и долга. Подчеркивая особый статус человеческой личности и ее духовной работы, русские христианские мыслители, одновременно с этим подчеркивают значимость «физического тела», которое подлежит заботе и уходу.
Русская философия, опираясь на высокие этические смыслы христианства, задает вектор серьезного и ответственного отношения к жизни. Понимание ценности жизни, жизни как высшего дара в русской философии выходит за рамки психологического, биологического и исключительно социального обоснования. В этом смысле синтез русской философии и христианской теологии может оказаться плодотворной почвой для рецепции личностью духовных смыслов жизни и здоровья.
Снимая ограничения биологического, психологического и сугубо социального отношения к жизни, которые и являются причиной пессимизма и нигилизма по отношению к жизни, русская философия своим совокупным опытом раскрывает новые антропологические горизонты. Дело в том, что ни одна из существующих картин мира не дает позитивного ответа в отношении смерти. Наследие русских философов раскрывает в личности тот нравственный и духовный потенциал, с которого человек оказывается сам способен рефлексировать над «предельными» вопросами о бытии, смерти и Боге, и соответственно, становится не пассивным наблюдателем, а активным мыслящим субъектом своей жизни. Человек, ощущая в себя подлинное духовное начало, оказывается готов к мужественному отношению к своей жизни и смерти, и соответственно, оказывается способен воспринимать свою жизнь и здоровье с должным почтением, серьезностью, уважением и вниманием.
Таким образом, русская христианская философия раскрывает нравственное достоинство человека, которое, в свою очередь, подразумевает ответственное отношение к своей жизни и здоровью. На практике здоровьесбережения это означает, что теоретический ресурс русской христианской философии может оказаться вполне востребованным сегодня. Представляется, что программа здоровьесбережения должна основываться не только на утилитарно-биологических ценностях и принципах, но и учитывать христианский духовный опыт, дающий более устойчивую и вдохновляющую перспективу жизни.
Список литературы
1. Антоний Сурожский, митр. Исцеление тела и спасение души // Человек. 1995. №5. С. 109-124.
2. Бердяев Н.А. Опыт парадоксальной этики. М.: АСТ, 2003. 701 с.
3. Деменев А.Г. Ценность жизни. Нравственные дискуссии в русской философии второй половины XIX - начала XX века: монография. Архенгельск: ИД СФУ, 2014. 284 с.
4. Колмаков В.Б. Проблема ценности жизни в русской философии конца XIX - начала XX века: трансцендентный подход // Вестник ВГУ. Серия: Философия. 2011. №2. С. 42-59.
5. Лука свят. Очерки гнойной хирургии. М.-СПб.: БИНОМ : Невский диалект, 2000. 704 с.
6. Лука свят. Дух, душа и тело. М.: ДАРЪ, 2008. 320 с.
7. Несмелов В.И. Вопрос о смысле жизни в учении Новозаветного откровения. - М.: Прогресс-Культура, 1994. 592 с.
8. Силуянова И.В. Представления о ценности жизни в христианской антропологии // Жизнь как ценность. М.: ИФРАН, 2000. С. 129-140.
9. Скрынченко Д.В. Ценность жизни по современно-философскому и христианскому учению // Метапарадигма. Вып. 5, 2014. С. 101-110.
10. Соловьев В.С. Чтения о Богочеловечестве. СПб.: Худ. лит., 1994. 528 с.
11. Суворова О.С. Идея ценности жизни в отечественной философии всеединства // Жизнь как ценность / под ред. Л.В. Фесенкова. М.: ИФРАН, 2000. С. 51-77.
SPIRITUAL VALUE OF LIFE IN RUSSIAN CHRISTIAN PHILOSOPHY
A.V. Isaev
Voronezh State University e-mail: [email protected]
The article substantiates the importance of the heritage of Russian religious philosophy for the exposure of the axiological content of concepts «life» and «health». Russian thinkers focused on the issues of meaning of life and death in the context of man's spiritual salvation. A specific feature of the Russian philosophers' worldview is understanding life as a mystery and a gift, and not only as a biological entity. This, in turn, implies a responsible attitude towards your life and health. In practice, this means that the theoretical resource of Russian Christian philosophy can be highly demanded today.
Keywords: Russian philosophy, the meaning of life, the value of life, death, salvation, spirituality, physical health
