CC BY
13DOI: 10.24412/2226-0773-2022-11-3-426-438
EDN: XAQSTU
Духовная психология Б.В. Холчева как представителя философско-психологической школы Г.И. Челпанова
Е.П. Гусева
Психологический институт Российской академии образования
125009, г. Москва, ул. Моховая, д. 9, стр. 4
Psychological Institute of the Russian Academy of Education
Mokhovaya str., 9, build. 4, Moscow 125009 Russia
e-mail: gelena45@inbox.ru
Ключевые слова: история психологии, психология личности, архимандрит Борис (Холчев), философские основы экспериментальной психологии.
Key words: history of psychology, psychology of personality, Archimandrite Boris (Kholchev), philosophical foundations of experimental psychology.
Резюме: В статье приведены неизвестные архивные материалы, знакомящие с ранним периодом жизни архимандрита Бориса (Холчева), c началом его научной деятельности как профессионального психолога и одного из первых исследователей в области отечественной экспериментальной психологии.
Abstract: The article presents unknown archival materials that introduce the early period of the life of Archimandrite Boris (Kholchev), with the beginning of his scientific activity as a professional psychologist and one of the first researchers in the field of Russian experimental psychology.
[Guseva E.P. Spiritual psychology of B.V. Kholchev as a representative of the philosophical and psychological school of G.I. Chelpanov]
Имя архимандрита Бориса (Холчева) (1895-1971) широко известно как замечательного православного проповедника, богослова, пастыря и старца. Записи его проповедей, духовных бесед, письма к духовным чадам, дневниковые записи неоднократно переиздавались. Однако как ученый-психолог Б.В. Холчев остается до сих пор совсем неизвестным научной общественности, поскольку его рукописи, заметки и выписки по психологии, сохранившиеся в архиве библиотеки Храма святителя Николая в Кленниках, систематизированы и описаны лишь частично (Гусева, 2007), а главный его научный труд - законченная диссертация по педологии - и по сей день остается недоступным для исследователей. Предварительное знакомство с материалами архива Б.В. Холчева, относящимися к периоду его учебы в Университете и дальнейшей педагогической и научно-исследовательской работы, позволяет составить представление об особенностях его творческого пути в психологической науке.
Борис Васильевич Холчев учился на историко-филологическом факультете Императорского Московского Университета (1913-1920) и был одним из учеников Г.И. Челпанова. Еще в годы ранней юности, будучи учеником гимназии, Борис Холчев проявлял глубокую заинтересованность вопросами устроения души человеческой, задумываясь о нравственных основах самосовершенствования, размышляя о духовных аспектах внутреннего мира человека. Ход рассуждений на эти темы Борис изложил в одном из своих ученических сочинений (VIII класса) «Что такое самосознание и самовоспитание, для чего они нужны и чем достигаются?» (Холчев, 1913). Работа получила высокую оценку преподавателя и была охарактеризована как «блестящая» и «серьёзная». В ней Борис Холчев затрагивает такие вопросы внутренней жизни личности, как борьба с собственным естеством во имя стремления к высоким целям, поиск путей преодоления инстинктивных стремлений и стихийных порывов для достижения сознательного отношения к миру и самому себе. И в качестве главной ценности в душе человека, юноша выделяет совесть, которая, как он писал, является главной движущей силой, составляющей основу сознательного отношения к самому себе и умения целесообразно воздействовать на свою природу, т.е. самовоспитания.
Это стремление к познанию закономерностей душевной жизни человека определило выбор дальнейшего жизненного пути. Б.В. Холчев избирает для себя специальность психолога.
Психология, как ее понимал в начале XX века создатель и первый директор Психологического института им. Л.Г. Щукиной профессор Г.И. Челпанов, - наука о душевных явлениях и задача психологии - изучение законов душевных явлений. Для познания внутреннего мира адекватен субъективный метод самонаблюдения, или внутренний опыт (Челпанов, 1926). Но в этот период все большее место в психологических исследованиях начал занимать эксперимент, который преобразил всю прежнюю психологию. С его помощью стало исследоваться то, что прежде только наблюдалось. Г.И. Челпанов считал, что эксперимент в психологии часто неправомерно понимается как самостоятельная научная дисциплина. Лишь для части психологических проблем показано использование экспериментальных методов, но далеко не ко всем душевным явлениям применимо такое изучение. Однако сами «явления душевной жизни», по мысли Г.И. Челпанова, выступают как многомерные и сложные, ведь психическое всегда переплетено с физическим. И требуется высочайшая культура психологического мышления, чтобы разграничить эти области в теоретическом или практическом исследовании. Георгию Ивановичу Челпанову это удалось. Он воспитал целую плеяду учеников, которые внесли свой вклад в психологию, продолжив разработку научного осмысления психологических явлений (Гусева, Серова, 2009).
Во время учебы в Университете студент Борис Холчев глубоко интересовался философскими дисциплинами и преимущественно теоретическими проблемами психологии. В его записях находим: «Психология - наука о душе; эта наука имеет значение как теоретическое, так и практическое… Формула «психология без души» безсмысленна. Психология ведет человека к самопознанию через самонаблюдение». «Не составив себе понятия об отношении физических и психических явлений нельзя составить ту или другую теорию, нельзя объяснить многих эмпирических явлений» (Холчев, 1912: 9, 16).
Он принимал участие в семинариях по теоретической психологии. Для которых составил рефераты «Учение Бенно Эрдмана об апперцепции» и «Понятие акта у Липпса», написал реферат по истории новой философии «Теория суждения у Декарта», по истории новой литературы - реферат «Шеллингизм и национализм Надеждина» (Серова, 2007). Но и в семинариях по экспериментальной психологии его работа в большей мере носила теоретический характер - об этом свидетельствует содержание реферата «О критериях достоверности при воспроизведении» (Гусева, 2007).
Достаточно полное представление о научно-теоретической позиции Бориса Холчпева в то время дает сочинение «Теория суждения у Декарта» (Холчев, 1914-1915).
С его точки зрения, метод Декарта заключался в самоочевидном движении от бесспорно-чувственных данных к новым выводам и признанию внутренней действительности духа за точку отправления для познания всякой иной действительности. Декарта, писал он, кроме того, можно назвать и отцом научных физических теорий. Следуя требованиям научности, он упростил понятие о веществе, сведя его к самым элементарным свойствам: протяженности, инерции, способности усваивать извне через движение. Б. Холчев обращает внимание на гносеологическую сторону учения Декарта и подвергает анализу его положения об элементах суждения и их взаимосвязи, о соотношении интеллектуального, чувственного и волевого начала в познавательном акте, подчеркивает его выводы о сверх-временном характере мысли и онтологической принадлежности сознания человека. Он пишет, что черта, естественно разделяющая истинную природу мысли от всего инородного, проводится философом посредством понятия истины, которое благодаря двум своим основным признакам - свободы и сверх-эмпиризма - доказательно отожествляется им с бытийной природой мысли. Но истина, по Декарту, онтологична не только потому, что представляет собой существенное и свободное соединение всей материи мысли (т.е. Вселенной) с целокупностью форм мысли (т.е. с Логосом), но и в том смысле, что она есть свободное и существенное соединение материи душевной жизни человека с умопостигаемой и цельной идеей его личного существа. Лишь овладевая бытийной истиной своего существа и через это участвуя в бытийной истине Космоса, человек приобщается к полноте логической истины. Обычное человеческое мышление, живущее не своими интуициями, а повторно воспроизводящее дискурсивные ряды мыслей, полуусвоенные со вторых рук, почти всецело относится к области «психологического». Однако, если познающий безусловно и исключительно эмпиричен, то и познаваемое им ни в какой степени не может быть не эмпиричным. Истина может быть доступна человеку только потому, что в человеке есть мысль Истины. Человек способен к Истине, как логическое существо, но каждый акт логической мысли свидетельствует об умопостигаемой природе человеческого сознания. Другими словами, логичность существа человека коренится в его умопостигаемости, и то становление истиной, в котором осуществляется познание истины, есть для человека преодоление эмпирического существа существом умопостигаемым. Безмерному подъему на «гору» истины от эмпирической личности к личности умопостигаемой - соответствует безмерное различие мировых перспектив. Каждый шаг подъема открывает новую картину мира, и раскрывает те горизонты, которые ступенью ниже казались пределом и концом. Для Б. Холчева важна мысль Декарта о том, что познание истины для человека есть бытийное возвращение к своему идеальному и вечному месту в Боге. Но этот путь не есть путь одного интеллектуального познания. Его совершает весь человек, во всей полноте и цельности своей душевной жизни. Онтологическое определение истины предполагает усвоение истины всем существом, т.е. органом познания истины может быть лишь весь человек, а отнюдь не один интеллект его, не одни чувства, не одна эмпирическая воля. Творческая интуиция и первоначальный акт познания, которые Декарт признает необходимым моментом логической мысли, есть не что иное, как обнаружение в сознании тех умопостигаемых усилий и тех глубинных передвижений, которые желает душа в поисках своей утерянной софийности. Процессы усвоения мы характеризуем механически, как возвращение ниспадшей индивидуальности в свое софийное состояние. Человек осуществляет истину в странствии, в поисках, в движении, в становлении. Таким образом, делает вывод Б. Холчев, доказывается, с одной стороны, прерывность логической мысли; с другой - человечность истины и софийность человечества. Благодаря этим выводам бытийное определение истины дополняется у Декарта новым понятием «динамичности». Человеческая мысль устремляется к софийности как божественному первообразу человечества, как к своей умопостигаемой родине и к своему идеальному месту во вселенной и в Боге. И в человечестве, охваченном благодатью божественной любви, рождается новая душа, как самостоятельная метафизическая единица становится новым космическим центром, в таинственном процессе собирая вокруг себя возрожденное человечество и искупленный мир. Новая душа человечества, в которой осуществляется восхождение человечества к Богу - Церковь. Теперь мир Сущего, открывшийся эллинской мудрости в своей универсальной общности и в своих первых отвлеченных определениях, завоевывается христианскими подвижниками в своей конкретной безмерности и в своих бесчисленных аспектах.
Особое внимание Б. Холчев уделяет проблеме богопознания у Декарта. Познать какое-нибудь явление, значит разложить его на причину и следствие; согласно же закону причинности мера реальности, заложенной в действии, должна быть либо равна мере реальности, содержащейся в причине, либо меньше ее. Мера реальности, содержащейся в Боге, превышает меру реальности во всех мыслимых явлениях; поэтому Бог ускользает от закона причинности, т.е. по своей природе непознаваем. Таким образом онтологический и антропологический аргументы, как попытка познать непознаваемого Бога, по Декарту, заведомо невозможны. Из прирожденной идеи о Боге, подчеркивает Б. Холчев, вытекает только допустимость, а не необходимость его существования, так как категория мыслимого и реального не могут быть отождествлены. Дело в том, что онтологический и антропологический аргументы не доказывают бытия Бога, а сами исходят из факта бытия Бога, как непреложной аксиомы. Они лишь выводят из нее (explicite) те логические выводы, которые приуготовлены в ней в имплицитной форме (implicite). Вся сила онтологического аргумента сводится к тому, чтобы доказать приоритет идеи Бога над идеей человека, а сила антропологического аргумента сводится к тому, чтобы доказать, что Я не только мыслящее, но и богоносное существо. Идея Бога и есть не что иное, как сам Бог, открывшийся мне непосредственно в этой идее, возвещающей его бытие во мне; я интуитивно постигаю в себе Бога через ниспосланное Им мне откровение. Если иррациональные предметы (Бог) по самой природе своей, недоступны разуму и неразложимы поэтому на логические связи и отношения, то они доступны за то интуитивному восприятию через откровение - такова молчаливая предпосылка, на которой покоится богопонимание Декарта, считает Б. Холчев. Таким образом, тезис этот изображает в утвердительном смысле вопрос о бытии Бога и делает, поэтому, невозможным, да и ненужным его объективное решение.
Для итоговой работы по окончании обучения в университете (1920) Б. Холчев избрал теоретическое рассмотрение одной из ключевых проблем психологии - проблемы апперцепции, сквозь которую проходит грань между физиологическим и психологическим. Как считал его учитель Г.И. Челпанов, с одной стороны, «апперцепция есть такой психический акт, в котором содержание ощущения перерабатывается, дополняется и становится нашим умственным достоянием». Вместе с тем - это такой «духовный акт, который стремится так переработать новое содержание, чтобы стать его духовным содержанием» (Холчев, 1912: 16). Борис Холчев перевел с немецкого и проанализировал работы известного профессора философии Килльского, Бреславльского, Галльского, Берлинского университетов Бенно Эрдмана (1851-1921), объединенные под названием «Научные гипотезы о душе и теле». Аналитическое изложение взглядов ученого составило содержание кандидатского сочинения Б. Холчева «Учение Бенно Эрдмана об апперцепции». Логику научного исследования проблемы и структуру работы можно проследить по сохранившимся «Тезисам» сочинения: «1. Понятие апперцепции у Эрдмана служит для гипотетического объяснения психических явлений - узнавания, качественной определенности ощущений, абстракции, суждения, безобразного мышления, речи и др. 2. Под понятием апперцепции Эрдман разумеет совокупность репродуктивных процессов. 3. Понятие апперцепции у Эрдмана обнимает собою две основных стадии репродуктивных процессов - процесса апперцептивного слияния и процесса апперцептивного восполнения. 4. Апперцептивное слияние состоит в том, что при восприятии раздражение, оставаясь бессознательным, обусловливает психофизический след, соответствующий ранее бывшему, сходному раздражению, и при взаимодействии этих двух факторов возникает особое содержание сознания - апперцептированный предмет. 5. Апперцептированное восполнение состоит в том, что психофизические следы передают свое возбуждение другим следам, пребывающим с ними в ассоциативных связях; эти новые следы, возбуждаясь, уже не сливаются с перцептивным содержанием, но апперцептивно дополняют содержание апперцептивных представлений. 6. Традиционную ассоциацию идей нужно рассматривать как одну из стадий «апперцептивного восполнения». 7. Понятие апперцепции служит у Эрдмана для гипотетического объяснения процесса абстракции, суждения, безобразного мышления, речи и др. мыслительных процессов. 8. Понятие апперцепции у Эрдмана, будучи далеким от лейбницианского определения апперцепции, является одним из эпизодов в истории гербартианского понятия» (Холчев, 1915-1920: 34).
Сочинение получило высокую оценку Г.И. Челпанова, и Б.В. Холчеву было предложено остаться при Университете для приготовления к профессорскому званию, однако по состоянию здоровья он был вынужден покинуть Москву и уехать на родину. Но по приглашению профессора Н.И. Конрада Б.В. Холчев начал преподавательскую деятельность в Орловском педагогическом институте, где читал курс лекций по психологии и логике.
Составленная им Программа курса по общей психологии включала в себя следующие разделы: Предмет психологии [1-я лекция]; Задачи психологии [2-я и 3-я лекции]; Методы психологии [4-я - 7-я лекции]; Классификация душевных процессов [7-я и 8-я лекции]; Ощущения зрительные, слуховые, кожные, обонятельные, вкусовые, органические [8-я - 14-я лекции]; Интенсивность ощущений [14-я - 16-я лекции]; Воззрение пространства [16-я - 18-я лекции]; Воззрение времени и другие, сведения о которых, к сожалению, не сохранились.
Раскрывая содержание предмета психологии, Б.В. Холчев анализировал основные типы определений «психического» у Аристотеля (энтелехия живого тела), Декарта (психологическое как сознание), Лейбница (типы сознания), Локка (психическое как «внутренний опыт»), Вундта, Маха, Авенариуса (в связи с понятиями «субъект» и «субъективирование»). В лекциях, посвященных рассмотрению задач психологии, приводится их классификация с разделением на основные, общие и специальные. В качестве актуальной базы для постановки задач психологической науки он считал теорию психической причинности. Приводя различные варианты систематизации душевных процессов во всех известных философских и психологических концепциях, Борис Васильевич останавливался на их классификациях в метафизике, в которых традиционно подчеркивалась онтологическая природа психических явлений.
Большое внимание в курсе уделялось обсуждению темы «Методы психологии». Особенно подробно разбирался метод «самонаблюдения». На протяжении нескольких лекций раскрывались понятия «субъективного наблюдения», «интроспекции», «сознательности» психических процессов, «прямого и непрямого» самонаблюдения, «коллективного» самонаблюдения и его видов. Обсуждались вопросы о возможности и необходимости самонаблюдения, отношения его к объективному наблюдению, достоинствах и недостатках этого метода. Предваряющим для представления об эксперименте в психологии у Б.В. Холчева выступало понятие «экспериментирующее наблюдение». В курсе широко освещались различные виды экспериментальных исследований, значение которых находились в тесной связи с проблемой «границы измерительного экспериментирования» в психологии (Холчев, 1921-1922).
В 1922 году Б.В. Холчев получил приглашение от Г.И. Челпанова на должность научного сотрудника в Институт психологии. Оговаривалось изменение основного направления тематики его работ, которые теперь должны были носить «не столько чисто философский, сколько экспериментально-психо-физиологический характер» (Кравков, 1922:2). Научно-исследовательскую работу, начатую в Москве в качестве научного сотрудника II разряда Института психологии, Б.В. Холчев продолжил на службе в должности психолога в I-м Вспомогательном институте (1924 г.), на кафедре детской психопаталогии Московского института педологии и дефектологии (1925 г.), в Медико-педагогической Клинике и на Медико-педагогической станции (1924-1926 гг.). Как следует из документов тех лет, в круг его обязанностей входило: «1. Лабораторно-психологическое обследование детей. 2. Руководство педагогами при постановке и регистрации длительных наблюдений (дневники, характеристики). 3. Постановка школьных экспериментальных занятий (естественный эксперимент). 4. Консультация по общим педагогическим и, в частности, методическим вопросам. 5. Ведение самостоятельной научной работы в области педологии. 6. Работа в научно-педагогическом кружке (доклады, лекции)» (НА ПИ РАО). Работать приходилось с «трудными» детьми, беспризорниками, педагогически запущенными, больными детьми с различными психическими нарушениями. Сохранившиеся фрагменты психологических характеристик детей, схемы наблюдений за их психическим развитием, а также схемы и рекомендации для педагогического исследования детей, составленные Б.В. Холчевым, показывают, сколь внимательно и разносторонне изучалось внешнее поведение и внутренняя жизнь ребенка. Собирался подробнейший анамнез, включающий сведения о семье, профессии родителей, числе детей в семье, питании, болезнях (нервных, душевных, чувствительности, алкоголизме), о причинах смерти родителей. При составлении психологической характеристики ребенка учитывались его умственные способности, отмечались особые склонности или способности, развитие речи и ее недостатки, особенности характера (важнейшие пороки или недостатки), навязчивые идеи и страхи, исследовались результаты работы ребенка, его сочинения, рисунки и т.п. Преподавателям рекомендовалось кроме психологического наблюдения вести дополнительную регистрацию успешности воспитанников, количества предметов, усвоенных ими, учитывать интересы, проявляемые к тому или иному предмету. Тщательно изучался словарь воспитанника (количество и характер обычно употребляемых слов, излюбленные выражения, умение справляться с грамматическими формами, преобладающие грамматические формы, неологизмы), развитие речи (говорит ли о себе ребенок в первом лице, употребляет ли он глагол только в неопределенном наклонении, разборчивость речи). Особое внимание уделялось тому, как читает ребенок (механическое чтение, осмысленное чтение и рассказ, характер осмысленного чтения, монотонность, проглатывание букв и слогов). Предлагалось фиксировать характеристики интеллекта (рассудительность, находчивость, системность), имеет ли ребенок представления о времени и пространстве. Большое значение придавалось эмоциональной сфере воспитанника: преобладающие эмоции, характерные для данного лица, течение и длительность, раздражительность, гневливость и т.д., текущие состояния (постоянная вялость, возбудимость), инстинктивно сексуальная сфера. Отдельное место занимало описание поведения ребенка во время игры (сколько и как играют дети). Подробно анализировались взаимоотношения с товарищами. В характеристику также должны были включаться главные объекты социального окружения ребенка: улица, церковь, школа. Все эти материалы составляли содержание научно-исследовательской работы Б.В. Холчева, результаты которой были описаны в его диссертации.
Как известно из биографии Б.В. Холчева, он по благословению Оптинского старца преп. Нектария, отказался от ее защиты и продолжения научной деятельности и приступил к служению на духовном поприще.
Знания в области психологии и педагогический дар о. Бориса ярко проявились в его обращении к людям с советом, увещеванием и, по выражению митрополита Иоанна (Вендланда), «просьбой жить благочестиво». В его пастырском слове отражается то истинное глубокое знание психологии людей, их внутреннего мира, изучению которого Борис Холчев посвятил свои студенческие годы в университете в научной школе Челпанова. К этому содержанию практически не обращается современная научная психология, до сих пор не преодолевшая предубеждения, что научное знание и вера противоречат друг другу.
Проповеди и беседы о. Бориса записывались многими прихожанами, благодаря чему они и сохранились. В простой и доходчивой форме, опираясь на учение Святых Отцов и духовный опыт святых подвижников Православной Церкви, о. Борис разъяснял тончайшие движения человеческой души, наставлял на путь изменения себя, на путь духовного роста: «У человеческой души есть одна замечательная способность - умение углубляться в прошлое, критически осмысливать совершенные поступки, высказанные слова, даже сокровенные мысли, видеть свои ошибки, свои заблуждения, стремление в будущем не повторять их. Способность к переделке своей жизни и проявление воли к изменению ее называется «покаянием». Способность такой критической переоценки необходима и в науке, и в искусстве, и в ремесле, и даже в обыденной жизни. Но особенно она нужна в духовной жизни. Если человек теряет эту способность, то он начинает топтаться на месте. Духовный рост его прекращается - человек теряет свои человеческие качества и скатывается до животного состояния» (Слово в Неделю о мытаре и фарисее. 29 янв. 1961 г.) (Холчев, 2006: 37).
Проблемы теоретической и экспериментальной психологии нашли для ученого разрешение в практике духовного служения.
ЛИТЕРАТУРА
Гусева Е.П. 2007. Обзор архивных материалов Б.В. Холчева, студента Императорского Московского Университета и сотрудника Психологического института им. Л.Г. Щукиной (1913-1920 гг.). – В сб.: Челпановские чтения 2006: Психологическое наследие архимандрита Бориса (Холчева): К истории научной школы Г.И. Челпанова: Альманах Научного архива Психологического института. Сост. А.Д. Червяков, О.Е. Серова; отв. ред. вып. Е.П. Гусева. М: БФ «Твердислов». Вып. 1. С. 281-294.
Гусева Е.П., Серова О.Е. 2009. От редакции. Г.И. Челпанов. Очерки психологии. Отв. ред. Е.П. Гусева, О. Е. Серова. М.; Обнинск: ИГ-СОЦИН. С. 5-8.
Духовное наследие архимандрита Бориса (Холчева): Проповеди, дневниковые записи, беседы и письма. М.: «Московский журнал» - «Акант», 2006. 390, (9) с., (4) л.
Кравков, С.В. Письмо к Холчеву Борису Васильевичу, преподавателю Педагогического института. Научный архив Психологического института РАО. Ф. 37, ед.хр. 6, л. 2.
Кравков С.В. Письмо к Холчеву Борису Васильевичу, преподавателю Педагогического института. 1922. Научный архив Психологического института РАО. Ф. 37, ед. хр. 6.
Научный архив Психологического института РАО. Ф. 37, ед.хр. 9, л.3.
Холчев Б.В. 2007. Что такое самосознание и самовоспитание, для чего они нужны и чем достигаются? 1913. Научный архив Психологического института РАО. Ф. 37, ед. хр. 10. 13 л.; см. также публикацию Л.А. Сальниковой. Челпановские чтения 2006: Психологическое наследие архимандрита Бориса (Холчева): К истории научной школы Г.И. Челпанова: Альманах Научного архива Психологического института. Сост. А.Д. Червяков, О.Е. Серова; отв. ред. вып. Е.П. Гусева. М: БФ «Твердислов». Вып. 1. С. 301-314.
Холчев Б.В. Записи лекций Г.И. Челпанова по философской пропедевтике: Записная книжка Бориса Холчева. 1912. Научный архив Психологического института РАО. Ф. 37, ед. хр. 18.
Холчев Б.В. Теория суждения у Декарта. [1914-1915]. Научный архив Психологического института РАО. Ф.37, ед. хр. 12.
Холчев Б.В. Учение Бенно Эрдмана об апперцепции: материалы к кандидатскому сочинению. [1915-1920]. Научный архив Психологического института РАО. Ф. 37, ед. хр. 14 (1).
Холчев Б.В. Программа по курсу общей психологии. [1921-1922]. Научный архив Психологического института РАО. Ф. 37, ед. хр. 19.
Челпанов Г.И. 1926. Очерки психологии. М.; Л.: Московское акционерное издательское общество. 256 c.
Челпанов Г.И. 2009. Очерки психологии. Отв. ред. Е.П. Гусева, О.Е. Серова. М.; Обнинск: ИГ-СОЦИН. С. 9-229.
Поступила / Received: 10.06.2022
Принята / Accepted: 05.07.2022
