CC BY
208
УДК 82-141
Е. Б. Калугина, Омская гуманитарная академия
ДУХОВНАЯ ОДА И ПЕРЕЛОЖЕНИЕ ПСАЛМОВ В СОВРЕМЕННОМ ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИИ
Статья посвящена исследованию жанра оды и его эволюции. Подробно рассматриваются особенности духовной и торжественной оды. Проводится сравнительно-сопоставительный анализ духовной оды и переложения псалмов. Также осмысляется роль Псалтыри и ее влияние на русскую литературу XVIII века.
Ключевые слова: жанр оды, духовная ода, переложение псалмов, Ломоносов, Тредиаковский, Сумароков.
В последние десятилетия возрос интерес к духовной поэзии XVIII века, об этом свидетельствует большое количество литературоведческих исследований, посвященных данной тематике [1]. Из-за идеологических установок советского периода анализ духовных произведений был либо фрагментарным, либо подчинялся общепринятой концепции. Вследствие этого мы можем наблюдать недостаточную изученность жанров и необходимость восполнить данный пробел в истории русской литературы. В XVIII веке духовная поэзия была представлена в основном переложением псалмов и духовными одами.
Не существует единого понятия духовной оды, так как ситуация осложняется предысторией развития данного поэтического жанра. До XVIII века теория оды была разработана крайне слабо, например, в «Поэтике» Феофана Прокоповича понятия лирического стихотворения и оды слились воедино. Сам термин «ода» (с греческого «песнь») был родовым понятием, обозначающим любое лирическое произведение [2, с. 89].
В классицизме духовная ода - это форма выражения высокой лирической страсти. Духовными одами в XVIII веке назывались также и стихотворные переложения псалмов. В системе жанров русского классицизма ода относилась к «высоким» жанрам, в которых изображались образцовые герои.
В начале XIX века появляются первые попытки систематизации жанровых признаков оды. Элементы торжественной и духовной оды имеются уже в литературе юго-западной и Московской Руси конца XVI-XVII вв. Сам термин «ода» введен Тредиаковским в его «Оде торжественной о сдаче города Гданьска» (1734 год). Поэт определяет жанр следующим образом: ода «есть высокий пиитический род... состоит из строф и самую высокую благородную, иногда же и нежную материю воспевает» [3].
О. Б. Лебедева считает духовную оду чисто лирическим жанром, выражающим личную авторскую позицию [2].
Оды писались чаще всего 4-стопным ямбом специальной строфой (10 строк с рифмовкой ababccdeed, обычно с соблюдением правила альтернанса - чередованием мужских и женских окончаний; иногда строфа сокращалась до шестистишия). По Ломоносову, 4-стопный ямб без пиррихиев (ставший наиболее каноническим), ибо чистые «ямбические стихи поднимаются вверх материи, благородство, великолепие и высоту умножают» [3]. Композиционно ода напоминает ораторскую речь. Ю. Н. Тынянов в своем труде «Ода как ораторский жанр» пишет, что «ода слагалась из двух взаимодействующих начал: из начала наибольшего действия в каждое данное мгновение и из начала словесного развития, развертывания. Первое явилось определяющим для стиля оды; второе - для ее лирического сюжета» [4, с. 230].
Автор стремится одновременно выразить лирический восторг (то есть и восхищение в современном понимании, и изумление, душевное потрясение) и вместе с тем убедительно доказать читателю и слушателю, что воспеваемый предмет достоин восторга. Для этого автор использует одическое парение - панорамное описание действительности, взгляд на мир
со стороны, позволяющий дать целостное описание величественного явления, - и одический беспорядок - быструю смену картин и образов. Ода строится одновременно как логичное доказательство идеи (в начале посылка, основная мысль, затем ряд аргументов, в конце -вывод) и как мозаика эффектных стилистических приемов, поражающих воображение читателя [5]. Ода часто открывается риторическим обращением к адресату произведения или аллегорическому персонажу, развернутой аллегорией. Одический стиль формируется высокой лексикой и ораторским синтаксисом, изобилует гиперболами и перифразами, градациями. Ю. Н. Тынянов подчеркивает большое значение риторический вопросов и восклицаний в одах.
Несмотря на то, что торжественные, анакреотические, философские, духовные оды назывались одинаково «одами», их жанровые признаки достаточно различны. Д. В. Ларкович анализирует жанровые характеристики державинской оды. Он говорит о том, что Г. Р. Державин сознательно разрушал канонические установки жанра, метода, стиля, свойственные в современное поэту время [6]. В отличие от ораторской природы торжественной оды, духовная ода - это исключительно лирический жанр, в котором первостепенное значение имеют авторская позиция и авторское личностное начало. Например, в торжественных одах Ломоносова часто употребляется собирательное местоимение «мы», обозначающее всех россиян, в то время как в духовных одах - это именно лирическое «я», сливающееся с самим образом автора произведений. В текстах духовных од Ломоносова мы ярко представляем образ автора - более индивидуальный и конкретный, нежели в торжественных одах. Например, в «Оде на рождение Государя Великаго Князя Павла Петровича Сентября 20 1754 года» есть следующие строки:
В восторге ныне мы безмерном, Что в сердце ревностном и верном И в жилах обновилась кровь. Велика радость нам родилась!
Мы долго обоих желали!
Когда взираем мы к востоку,
Когда посмотрим мы на юг... [7, с. 139]
Ломоносов несколько раз употребляет местоимения «мы», «наш», подчеркивая таким образом причастность к народу. В этом произведении мы видим общую радость по случаю рождения великого князя - ликование всех россиян.
С другой стороны, в духовной оде «Вечернее размышление о Божием величестве при случае великого северного сияния» (1743) лирический герой предстает в более индивидуальном образе:
Песчинка как в морских волнах, Как мала искра в вечном льде, Как в сильном вихре тонкий прах, В свирепом как перо огне, Так я, в сей бездне углублен, Теряюсь, мысльми утомлен!
Но где ж, натура, твой закон? С полночных стран встает заря! Не солнце ль ставит там свой трон? Не льдисты ль мещут огнь моря? [7, с. 205]
В этом отрывке мы видим ищущего героя, задающегося вопросами, смятенного и растерянного - самого настоящего живого человека. Здесь лирическое «я» соединяет конкретные впечатления и общечеловеческие стремления к познанию себя и мира. Эта особенность впоследствии раскроется в философской лирике XIX в. Вырисовывается образ с особыми социальными, научными и эмоциональными характеристиками, то есть более конкретный облик, чем в совокупности торжественных од. Многие приемы, с которыми автор экспериментировал в одах, перейдут в переводы псалмов. Какая определяющая художественная задача у автора в переложениях?
Перелагая Псалтырь, многие поэты пытались создать новую жанровую модель путем синтеза признаков различных жанров лирики. Е. В. Семенова выделила «соединение в жанровой природе ораторского одического и личностного элегического начала» в качестве обязательного жанрообразующего элемента стихотворных переложений псалмов [8].
Статья В. О. Дороватовской «О заимствованиях Ломоносова из Библии» - это начало научного изучения переложения псалмов в русской поэзии XVII века [9, 1911 год].
В начале XX века к проблеме псалмодической поэзии обращались Г. А. Гуковский, М. В. Беляев, Г. П. Федотов, Н. М. Никольский [10, 11, 12, 13]. Они исследовали стилевые особенности переложений псалмов, их роль в эпоху классицизма. Г. А. Гуковский рассматривает стихотворные размеры, используемые в переложениях псалмов у Сумарокова, а также новое видение этого жанра.
Исследования Б. О. Кормана, Л. Я. Гинзбург, Н. Л. Степанова посвящены проблемам сочетания жанровых особенностей и личного начала в русской духовной поэзии [14, 15, 16]. Ученые определили основные формы выражения авторского «я», создали терминологическую базу и разработали систему поэтических понятий.
Ю. В. Стенник объясняет популярность переложения псалмов в классицизме тем, что жанр духовной оды позволял воплотить и развить лирическую тему. Он видит в переложении псалмов «средство поэтического самовыражения» для русских поэтов XVIII века [17].
Высокие жанры русской литературы XVIII века обращаются к универсальному кругу явлений и проблем, не подвластных воле обыкновенного человека (темы богословского, философского и политического характера). Чаще всего пользуются возвышенным слогом и множеством риторических приемов. В сюжетных текстах персонажами являются правители, члены их семей и ближайшие советники и придворные. Именно поэтому духовная ода в системе жанров русской литературы XVIII века занимает особое место. В эпоху классицизма зачатки выражения индивидуальной эмоции были особым завоеванием поэтов-одописцев. Относясь, безусловно, к жанру «высокого штиля», духовная ода тем не менее была приближена к народу, к его душевным переживаниям, соответственно, стилистика и образность духовной оды тяготеют к понятийно-абстрактной, нематериально-символической образности высокого идеологического мирообраза русской литературной традиции [2].
В 1930-1970-е годы изучение переложений псалмов русских поэтов XVШ века в советском литературоведении было подчинено атеистической идеологии государства. Первостепенное значение отводилось социально-политической доминанте в творчестве писателей, что мешало глубокому религиозно-нравственному анализу их поэтического наследия. Обращаясь к переложениям псалмов, исследователи продолжали акцентировать внимание на их пафосно-гражданском звучании (Д. Д. Благой, Д. К. Мотольская, А. В. и В. А. Западовы, И. З. Серман).
В 1980-90-х годах в отечественных исследованиях уделялось достаточное внимание проблеме переложения псалмов. Этому вопросу посвящены кандидатские диссертации Н. П. Большу-хиной, И. Б. Александровой, А. А. Левицкого, Л. Н. Капуциной и других [18, 19, 20, 21].
А. О. Чугунова в своем труде «Стихотворные переложения библейских псалмов в русской поэзии сер. 1750-1770-х гг.» пытается взглянуть на переложение псалмов в русской поэзии как на закономерный процесс, но, учитывая небольшой рассматриваемый период, мы не можем сделать вывод о роли данного явления в русской культуре [22].
Проблемам жанровой характеристики переложений псалмов посвящены работы Е. В. Семеновой. Автор говорит о невозможности отождествления духовной оды, стихотворных переложений псалмов, молитв и гимнов XVIII века, в связи с чем предлагает проанализировать жанры лирики рассматриваемого периода. «Стихотворные переложения псалмов -жанр лирики с определяющей тематикой диалога Творца и души человека; предполагающий интертекстуальные связи с псалмом; соответствующий произведениям небольшого объема; имеющий историю зарождения, бытования, перспективы развития; включенный в сложную систему духовной лирики» [8]. В диссертации Семеновой «"Высокие" жанры (Стихотворные переложения псалмов, од) в русской поэзии конца XVIII - начала XIX вв.» впервые предпринята попытка систематизации основных жанровых признаков стихотворных переложений псалмов, проанализированы малоизвестные произведения «высоких» жанров Г. Р. Державина и других поэтов конца XVIII - начала XX веков.
Большую роль в определении значения христианской традиции в русской поэзии, ее важности для светской литературы сыграли работы Ю.М. Лотмана «Русская литература послепетровской эпохи и христианская традиция», А.П. Дмитриева «Православие и русская литература», Е. М. Верещагина «Христианская книжность Древней Руси», П.Е. Бухаркина «Православная Церковь и русская литература в XVIII-XIX веках. Проблемы культурного диалога» [23-26]. По-новому интерпретирует происходившие в литературном процессе явления М.М. Дунаев. В его книге «Православие и русская литература» предлагается систематизированное религиозное осмысление особенностей развития отечественной словесности, начиная с XVII века и заканчивая второй половиной XX века [27]. Фундаментальным исследованием значения Псалтири в русской литературе является книга Л. Ф. Луцевич «Псалтырь в русской поэзии» [28]. В данном труде исследовательница пытается определить роль Псалтири в становлении и развитии русской лирики.
На рубеже XX-XXI вв. наблюдается нарастающий интерес к сакральным мотивам в поэзии. Издаются стихотворные переложения псалмов XVII-XX вв. Б. Н. Романовым, в предисловии к которым отмечено, что «обращение к Псалтири <...> связало новую поэзию с древнерусским «соборным» началом» [29, с. 30]. В статье В. М. Живова «К предыстории одного переложения псалма в русской литературе XVIII века» указывается на универсальность библейских псалмов. Автор пишет о воздействии французской и библейской литературы на русскую светскую поэзию, которое «может служить своего рода символом того синтеза традиций, из которого в XVIII веке рождается новая поэзия» [30, с. 553].
В современных исследованиях тоже стоит отметить несколько имен. Например, С. В. Козаногин в своей диссертации «Художественная рецепция Ветхого Завета в русской литературе XIX - нач. XX вв.» рассматривает эволюцию переложения псалмов (воссоздание текста - переосмысление текста - неомифологический подход) [31]. С другой стороны, Т. Г. Доссэ пытается установить место Псалтири в русской литературе, охарактеризовать взаимовлияние Церкви и русской литературы в условиях переплетения религиозного и светского, учительного и художественного. Также автор делает попытку проследить становление традиции переложения псалмов в русской литературе [32].
Мы говорили о том, что духовная ода есть результат стихотворного переложения псалмов. Но тождественны ли эти понятия? Всякая ли духовная ода - то же самое, что переложение псалма? И любое ли переложение избранного псалма - это духовная ода? Когда речь идет о русской литературе XVIII века, то нельзя не отметить глубокую взаимосвязь данных понятий.
Проблема жанрового определения переложений осложняется предысторией вопроса. Как известно, в 1734 году Тредиаковский в «Рассуждении об оде вообще» поставил знак равенства между поэтической версией псалма и одой [33]. В 1744 году Ломоносов, Сумароков и Тредиаковский назвали свои переложения 143-го псалма «Одами парафрастическими», формально соглашаясь с предложенным жанроопределением. В 1750-е годы псалмы стали
именовать «духовными одами», которые, по мнению А. А. Левицкого, явились «поджанром оды». [20] Таким образом, для поэтов середины XVIII века выражение «переложение псалма» указывало не на жанр, а на источник произведения.
О. Н. Горячева убеждена, что изучение переложений псалмов поэтами XVIII века необходимо для уяснения самого жанра духовной оды. В своей работе «Переложение "песен Давида" русскими поэтами XVIII века» она пишет о том, что индивидуальные переживания, выраженные в переложении псалмов, стали предвестником романтического направления в русской литературе последующего времени [34].
Т. Г. Доссэ мыслит жанр стихотворного переложения псалмов как жанр светской поэзии, художественная природа которого рассматривается в контексте православно-христианской культуры. По Доссэ, уникальность жанра литературных переложений псалмов заключается в особой роли автора-перелагателя и в особой субъектной организации. В своей диссертации «Специфика субъектно-мотивированной поэтической природы жанра псалмов в русской литературе» Доссэ поясняет, что в жанре литературных переложений псалмов не существует объективности передачи псалма, поскольку это интерпретационный жанр и возможно разночтение одного и того же псалма. Т. Г. Доссэ пишет, что каждая версия псалма уникальна, как уникально сознание автора, его позиция в литературном произведении и формы их выражения в тексте [32]. Но одновременно с единичностью переложения псалма, сама Псалтырь отвечает потребностям всех и каждого, то есть жанр переложения псалмов является глубоко психологичным.
Г. А. Химич говорит о том, было бы неправильным признавать все существующие переложения псалмов духовными одами (переложения псалмов и духовная ода связаны отношениями комплементарности: границы переложения выходят за рамки одического жанра и духовная ода не сводима к переложениям) [33]. Переложения псалмов в XIX-XX веках совсем не похожи на оду XVIII века.
Чтобы доказать особую разницу между духовной одой и переложением псалма, обратимся к поэтическому состязанию 1743 года, о котором мы упомянули выше. В теоретическом споре из области общей поэтики участвовали М. В. Ломоносов, В. К. Тредиаковский и А.П. Сумароков, которые вызвались разрешить вопрос о форме оды, в частности, о стихотворном размере, более подходящем для духовной оды. Ломоносов и Сумароков выбрали ямб, который, как пишет в своей статье «Для известия» (из книги «Три оды парафрастические псалма 143» Тредиаковский, «имеет благородство, для того что она возносится с низу в верх, от чего всякому чувствительно слышна высокость ея и великолепие» [35, с. 421]. В то время как Тредиаковский считал, что стопы сами по себе не выражают благородства, поэтому написал хореическую оду. Ломоносов переложил псалом короткой четырехстишной строфой четырехстопного ямба, Сумароков - шестистишной ямбической строфой, Тредиа-ковский - десятистишной строфой четырехстопного хорея. Это стало состязанием без победителей, как мы и говорили ранее, каждое переложение псалма - это уникальное произведение, поэтому все три оды читаются совершенно по-разному и различаются по объему. Переложения Ломоносова и Сумарокова более близки к оригиналу, в них меньше эпитетов и отступлений, в то время как у Тредиаковского больше риторических вопросов («Кто бы толь предивно руки // Без тебя мне ополчил? Кто бы пращу, а не луки // В брань направить научил? // Боже! Кто я, нища тварь? // От кого ж и порожденный? // Пастухом определенный! // Как? О! как могу быть царь?») [35, с.141-142] Разницу между тремя переложениям ярко показывает вступление: Ломоносов и Сумароков его начинают с одного и того же слова («Благословен господь мой бог» [7, с. 196] и «Благословен творец вселенны» соответственно [36, с. 206]1), а Тредиаковский же использует несколько эпитетов:
Крепкий, чудный, бесконечный, Полн хвалы, преславный весь, Боже! Ты един превечный, Сый господь вчера и днесь: Непостижный, неизменный, Соврешенств пресовершенный, Неприступна окружен Сам величества лучами И огньпальных слуг зарями, О! будь ввек благословен [35, с. 141].
В переложениях Ломоносова и Сумарокова, разумеется, тоже есть различия, например, в заключительной строфе Сумароков использует гиперболу («Живущие ж по творчей воле // Еще стократ счастливы боле» [36, с. 209], в то время как Ломоносов обходится лишь фразой «но те светлее веселятся» [7, с. 198]). Тредиаковский в заключении тоже использует антитезу:
О! не вы, не вы блаженны,
Вы коль ни обогащенны:
Токмо тот народ блажен,
Бог с которым пребывает
И который вечна знает,
Сей есть всем преукрашен [35, с. 144].
Духовная ода тематически не ограничивается рамками переложения псалмов: она не всегда напрямую касается бога, в то время как все переложения псалмов носят глубоко религиозный характер. Переложение псалмов, в свою очередь, лишь частично относится к духовной оде, преимущественно в XVIII веке. Литературное переложение псалма может быть написано белой рифмой, в отличие от духовной оды. В переложении, несмотря на проявляющееся «я» автора, мы не видим той свободы выбора тем и выбора средств выразительности, что присутствуют в духовной оде. Таким образом, мы делаем вывод о разграничении жанров духовной оды и литературного переложения псалмов.
Многообразие подходов к изучению роли духовной оды и переложения псалмов в русской литературе XVIII века, появление новых современных научных работ на данную тему являются показателем того, что христианская традиция осмысляется учеными как основа в формировании светской литературы Века Просвещения.
Примечание.
1 В связи с тем, что произведение А. П. Сумарокова «Ода первая иамбическая» не было включено в избранные работы в XIX-XX веках, используется источник XVIII века «Полное собрание всех сочинений, в стихах и прозе, покойного действительного статского советника, ордена Святой Анны кавалера и Лейпцигского ученого собрания члена Александра Петровича Сумарокова. Часть 1», второе издание 1787 года.
Библиографический список:
1. Донская, Н. А. Русская псалмодическая поэзия XVШ-XIX веков. [Текст] : дис. ... канд. филог. наук: 10. 01. 01 / Н. А. Донская. - М. , 2003.
2. Лебедева, О. Б. История русской литературы XVIII века. [Текст] / О. Б. Лебедева. - М. : Высш. шк. ; Изд. центр «Академия», 2000.
3. Троцкий, С. В. Ода. [Текст] / С. В. Троцкий // Литературная энциклопедия: в 11 т. - М. , 1934. - Т. 8. - С. 237-243.
4. Тынянов, Ю. Н. Поэтика. История литературы. Кино. [Текст] / Ю. Н. Тынянов; подг. изд. и комментарии Е. А. Тоддеса, А. П. Чудакова, М. О. Чудаковой. - М. : Наука, 1977.
5. Гуськов, Н. А. Система литературных жанров XVIII века. [Электронный ресурс] / Н. А. Гуськов. -Спб, 2007 - 2015. - Режим доступа: http://antology-xviii. spb. ru/index. html, свободный.
6. Ларкович, Д. В. Феномен авторского сознания Г. Р. Державина в контексте русской художественной культуры второй половины XVIII - начала XIX века. [Текст]: дис. ...доктор. филог. наук: 10. 01. 01/ Д. В. Ларкович. - Екатеринбург, 2012.
7. Ломоносов, М. В. Избранные произведения. [Текст] / М. В. Ломоносов; вст. статья, состав. , прим. А. А. Морозова, подготовка текста М. П. Лепехина и А. А. Морозова. - Л. : «Советский писатель», 1986. - (Библиотека поэта; Большая серия).
8. Семенова, Е. В. «Высокие» жанры (стихотворные переложения псалмов, оды) в русской поэзии к. XVIII - XIX вв. [Текст]: дис.. канд. филог. наук: 10. 01. 01/ Е. В. Семенова - М. , 1992.
9. Дороватовская, В. О заимствованиях Ломоносова из Библии [Текст] / В. О. Дороватовская, В. В. Си-повский // М. В. Ломоносов (1711-1911): сб. статей. - СПб, 1911. - С. 33 - 65.
10. Гуковский, Г. А. Ранние работы по истории русской поэзии XVIII века. [Текст] / Г. А. Гуковский; общ. ред. и вступ. ст. В. М. Живова. - М. : Языки русской культуры, 2001.
11. Беляев, М. В. Книги небесные (Апокрифические видения и «закон первообразов») [Текст] / М. В. Беляев // Известия Бакинского гос. унив. - 1921. - № 1, 2-й полутом. - С. 217 - 256.
12. Федотов, Г. П. Стихи духовные (русская народная вера по духовным стихам). [Текст] / Г. П. Федотов; вступ. ст. Н. И. Толстого, послесл. С. Е. Никитиной, подготовка текста и коммент. А. Л. Топоркова. - М. : Прогресс, Гнозис, 1991 .
13. Никольский, Н. М. Царь Давид и его псалмы. [Текст] / Н. М. Никольский. - СПб. : Типография Ю. Н. Эрлихъ, 1908.
14. Корман, Б. О. Жанровое мышление и самосознание личности в русской лирике 30-60-х гг. XVIII в. [Текст] / Б. О. Корман // Жанр и композиция литературного произведения: Межвуз. сб. - Калининград, 1978. -Вып. 4. - С. 18 - 20.
15. Гинзбург, Л. Я. О лирике. [Текст] / Л. Я. Гинзбург. - Москва: Интрада, 1997.
16. Степанов, Н. Л. Лирика Пушкина. Очерки и этюды. [Текст] / Н. Л. Степанов. - М. : Художественная литература, 1974.
17. Стенник, Ю. В. Пушкин и русская литература XVIII века. [Текст] / Ю. В. Стенник. - СПб: Наука,
1995.
18. Большухина, Н. П. Художественное своеобразие русской лирики 30 - 50-х годов XVIII века (Проблематика. Жанр. Поэтика). [Текст]: автореф. дис.. канд. филол. наук. 10. 01. 01 / Н. П. Большухина; Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького. - М. , 1988.
19. Александрова И. Б. Поэтическая теория и поэтическая практика стихотворцев XVIII в. - В. К. Тре-диаковского, М. В. Ломоносова, А. П. Сумарокова, М. М. Хераскова. [Текст]: автореф. дис.. канд. филол. наук. 10. 01. 01 / И. Б. Александрова; Моск. пед. гос. ун-т им. В. И. Ленина. - М. , 1995.
20. Левицкий, А. А. «Russian The Sacred Ode (Oda Duhovnaja) in Eighteenth-Century Literary Culture» /Ann Arbor. - Michigan, 1977.
21. Капуцына, Л. Н. Поэзия В. К. Тредиаковского (Теория и практика). [Текст]: автореф. диссер. на соиск. учен. ст. канд. фил. наук (10. 01. 01) / Л. Н. Капуцына - М. , 1989.
22. Чугунова, О. А. Стихотворные переложения библейских псалмов в русской поэзии периода 1750-х -1770-х годов. Метод. Жанр. [Текст]: автореф. дис.. канд. филог. наук: 10. 01. 01 / О. А. Чугунова. - Днепропетровск, 1992.
23. Лотман, Ю. М. Сборник работ (Ю. М. Лотман и тартуско-московская семиотическая школа). [Текст] / Ю. М. Лотман. // М. : Гнозис, 1994.
24. Дмитриев, А. П. Тема «Православие и русская литература» в публикациях последних лет. [Текст] / А. П. Дмитриев // Русская литература. - 1995. - №1. - С. 255 - 269.
25. Верещагин, Е. М. Христианская книжность Древней Руси. [Текст] / Е. М. Верещагин, общ. ред. О. Н. Трубачев. - М. : Наука, 1996.
26. Бухаркин, П. Е. Церковная словесность и проблемы единства русской культуры [Текст] / П. Е. Бухар-кин. // Культурно-исторический диалог: Традиция и текст: межвуз. сб. - СПб: Изд-во Санкт-Петербургского унта, 1993.
27. Дунаев, М. М. Православие и русская литература. [Текст] / М. М. Дунаев. - М. : Крутицкое патриаршее подворье, 1997.
28. Луцевич, Л. Ф. Псалтырь в русской поэзии. [Текст] / Л. Ф. Луцевич. - СПб. : Дмитрий Буланин, 2002.
29. Романов, Б. Н. Псалтырь в русской поэзии XVII-XX вв. [Текст] / Б. Н. Романов. - М. : Ключ, 1995.
30. Живов, В. М. К предыстории одного переложения псалма в русской литературе XVIII века. [Текст] / В. М. Живов // Разыскания в области истории и предыстории русской культуры. - М. : Языки славянской культуры, 2002, С. 532-555.
31. Козаногин, С. В. Художественная рецепция Ветхого Завета в русской литературе XIX - начала ХХ веков (на материале "Книги Песни Песней Соломона","Книги Иудифи" и "Книги Судей Израиле-вых") [Текст]: автореф. канд. филол. наук. :10. 01. 01 / С. В. Козаногин; Волгогр. гос. соц. -пед. ун-т. -Волгоград, 2011.
32. Доссэ, Т. Г. Специфика субъектно-мотивированной поэтической природы жанра переложений псалмов в русской литературе). [Текст]: дис.... канд. филог. наук: 10. 01. 01 / Т. Г. Доссэ - Ярославль, 2007.
33. Химич, Г. А. Стихотворные переложения псалмов в отечественной поэзии XVII - XX веков [Текст]: автореф. дис.. канд. филог. наук: 10. 01. 01 / Г. А. Химич; Рос. ун-т дружбы народов. - Москва, 2002.
34. Горячева, О. Н. Переложение «Песен Давида» русскими поэтами XVIII века (формы выражения авторского сознания) [Текст]: автореф. дис.. канд. филог. наук: 10. 01. 01 / О. Н. Горячева; Ульян. гос. пед. ун-т. - Ульяновск: 2004.
35. Тредиаковский, В. К. Избранные произведения. [Текст] / В. К. Тредиаковский; вст. статья и подготовка текста Л. И. Тимофеева, прим. Я. М. Строчкова, подготовка текста поэмы «Феоптия» и прим. к ней И. З. Сермана. - Москва — Ленинград: «Советский писатель», 1963.
36. Сумароков, А. П. Полное собрание всех сочинений, в стихах и прозе. Часть 1 [Текст] / А. П. Сумароков. - М. : Н. И. Новиков, 1787.
E. B. Kalugina, Omsk Academy of the Humanities
SACRED ODE AND VERSIFICATION OF PSALMS IN STUDY OF MODERN LITERATURE
As the title implies the article describes the state of sacred ode and versified psalms in study of modern literature. Nowadays there are quite many works dedicated to research influence of the Psalter on Russian literature. The most significant role of the psalmbook can be traced in the 18th century when a lot of authors (e. g. Lomonosov, Sumarokov, Derzhavin) appealed to the Bible in search of inspiration. Sacred ode represents versified psalm, however, the difference between these terms should be stressed. In the article, it is shown that not every sacred ode equals to versified psalm, because the subject area of sacred ode is wider than versification of psalms, that is sacred ode can be devoted to irreligious topics, while it is impossible for versified psalms. Nevertheless, some experts in Russian literature do not see a great difference between these terms and consider sacred ode as versified psalm. In the article, it is analyzed different versions of versification of the same psalm by three Russian poets in 1743. The Psalm 143 was versified by M. V. Lomonosov, V. K. Trediakovskiy and A. P. Sumarokov. Much attention is given to the fact that every version is unique. The following conclusions are drawn: firstly, the genre of sacred ode needs to be deeply analyzed, secondly, the terms 'sacred ode' and 'versified psalm' should be distinguished and, finally, the Psalter obviously had a considerable impact on Russian sacred poetry of the 18th century.
Keywords: sacred ode, versified psalms, genre of ode, Lomonosov, Trediakovskiy, Sumarokov.
References
1. Donskaya N. A. Russkaya psalmodicheskaya poeziya XVIII - XIX vekov (Russian poetry of psalms in the 18th-19th centuries), Doctor's thesis, Moscow, 2003, 228 p.
2. Lebedeva O. B. Istoriya russkoy literatury XVIII veka. (History of eighteenth-century Russian literature), Moscow, Akademiya Publ. , 2000, 415 p.
3. Trotskiy S. V. Oda (Ode), Encyclopaedia of literature in 11 volumes, Moscow, 1934, vol. 8, 237-243 columns.
4. Tynyanov Yu. N. Poetika. Istoriya literatury. Kino (Poetics. History of literature. Cinema), Moscow, Nauka Publ. , 1977, pp. 227-252
5. Gus'kov N. A. Sistema literaturnykh zhanrov XVIII veka. Available at: http://antology-xviii. spb. ru/index. html, 2015.
6. Larkovich D. V. Fenomen avtorskogo soznaniya G. R. Derzhavina v kontekste russkoy khudozhestvennoy kul'tury vtoroy poloviny XVIII - nachala XIX veka (Phenomenon of author's consciousness of G. R. Derzhavin in context of Russian artistic culture of the second half of 18th - beginning of 19th century), Doctor's thesis, Ekaterinburg, 2012, 512 p.
7. Lomonosov M. V. Izbrannye proizvedeniya (Selected works), Leningrad, Sovetskiy pisatel' Publ. , 1986, 552 p.
8. Semenova E. V. "Vysokie" zhanry (stikhotvornye perelozheniya psalmov, ody) v russkoy poezii k. XVIII-
XIX vekov ("Lofty" genres (versified psalms, odes) in Russian poetry in 18 -19th centuries), Doctor's thesis, Moscow, 1992, 178 p.
9. Dorovatovskaya V. O. Sbornik statei, SPb, 1911, pp. 33-65.
10. Gukovskiy G. A. , Zhivov V. M. Rannie raboty po istorii russkoy poezii XVIII veka (Early works about history of Russian poetry of the 18th century), Moscow, Yazyki russkoy kul'tury Publ. , 2001, 352 p.
11. Belyaev M. V. Izvestiya Bakinskogo gosudarstvennogo universiteta, 1921. Vol. 1, pp. 217-256.
12. Fedotov G. P. Stikhi dukhovnye (russkaya narodnaya vera po dukhovnym stikham) (Sacred poems (Russian people's faith by sacred poems)), Moscow, Progress, Gnozis, 1991, 192 p.
13. Nikol'skiy N. M. Tsar' David i ego psalmy (Tsar David and his psalms), SPb. , 1908, 83 p.
14. Korman B. O. Mezhvuzovskiy sbornik statei, Kaliningrad, 1978, Vol. 4. pp. 18-20
15. Ginzburg L. Ya. O lirike (About lyrics), Moscow, Intrada Publ, 1997, 415 p.
16. Stepanov N. L. Lirika Pushkina. Ocherki i etyudy. (Lyric poetry of Pushkin. Sketches and essays), Moscow, 1974, 368 p.
17. Stennik Yu. V. Pushkin i russkaya literatura XVIII veka (Pushkin and Russian literature in the18th century), SPb, Nauka Publ. , 1995, 350 p.
18. Bol'shukhina N. P. Khudozhestvennoe svoeobrazie russkoy liriki 30 - 50-kh godov XVIII veka (Problematika. Zhanr. Poetika) (Artistic originality of Russian lyrics of 1730-1750 (Problematics. Genre. Poetics)), Doctor's thesis, Moscow, 1988, 16 p.
19. Aleksandrova I. B. Poeticheskaja teorija i poeticheskaja praktika stikhotvortsev XVIII v. Trediakovskiy, Lomonosov, Sumarokov, Kheraskov. (Poetic theory and poetic practice of versemakers in the 18th century - V. K. Trediakovskiy, M. V. Lomonosov, A. P. Sumarokov, M. M. Kheraskov), Doctor's thesis, Moscow, 1995.
20. Levitskiy A. A. Russian The Sacred Ode (Oda Duhovnaja) in Eighteenth-Century Literary Culture. Ann Arbor, Michigan, 1977.
21. Kaputsyna L. N. Poeziya V. K. Trediakovskogo (Teoriya i praktika) (Poetry of V. K. Trediakovsky (Theory and practice)), Doctor's thesis, Moscow, 1989, 22 p.
22. Chugunova O. A. Stikhotvornye perelozheniya bibleyskikh psalmov v russkoy poezii perioda 1750-kh - 1770-kh godov. Metod. Zhanr. (Versified psalms in Russian poetry in 1750-1770), Doctor's thesis, Dnepropetrovsk, 1992, 16 p.
23. Lotman Yu. M. Sbornik rabot (Ju. M. Lotman i tartusko-moskovskaja semioticheskaja shkola) (Collection of works (Ju. M. Lotman and semiotic school of Tartu and Moscow)), Moscow: Gnozis Publ. , 1994.
24. Dmitriev A. P. Russkaya literatura, 1995, no. 1, pp. 255-269.
25. Vereshchagin E. M. Khristianskaya knizhnost' Drevney Rusi (Chrisitian book knowledge of Ancient Russia), Moscow, Nauka Publ. , 1996, 208 p.
26. Bukharkin P. E. Mezhvuzovskiy sbornik statei, SPb, Sankt-Peterburg university Publ. , 1993, 315 p.
27. Dunaev M. M. Pravoslavie i russkaya literatura (Orthodoxy and Russian literature), Moscow: Krutitskoe patriarshee podvor'ye Publ. , 1997, 473 p.
28. Lutsevich L. F. Psaltyr' v russkoy poezii (The Psalter in Russian poetry), SPb. , Dmitriy Bulanin Publ. , 2002, 608 p.
29. Romanov B. N. Psaltir' v russkoy poezii XVII - XX vekov (The Psalter in Russian poetry of 17th-20th centuries), Moscow, Klyuch Publ. , 1995, pp. 30-35.
30. Zhivov V. M. Sbornik statei. Moscow, Yazyki slavyanskoy kul'tury Publ. , 2002, pp. 532-555.
31. Kozanogin S. V. Khudozhestvennaya retseptsiya Vetkhogo Zaveta v russkoy literature XIX - nachala
XX vekov (na materiale "Knigi Pesni Pesney Solomona","Knigi Iudifi" i "Knigi Sudey Izrailevykh") (Artistic reception of the Old Testament in Russian literature in 19th - 20th century by "Knigi Pesni Pesney Solomona","Knigi Iudifi" i "Knigi Sudey Izrailevykh")), Doctor's Thesis, Volgograd, 2011, 26 p.
32. Dosse T. G. Spetsifika sub''ektno-motivirovannoy poeticheskoy prirody zhanra perelozheniy psalmov v russkoy literature (Specificity of subject-motivated character of versified psalms in Russian literature), Doctor's thesis, Yaroslavl', 2007, 313 p.
33. Khimich G. A. Stikhotvornye perelozheniya psalmov v otechestvennoy poezii XVII - XX vekov (Versified psalms in Russian poetry in 17th - 20th centuries), Doctor's thesis, Moscow, PFUR, 2002, 16 p.
34. Goryacheva O. N. Perelozhenie «Pesen Davida» russkimi poetami XVIII veka (formy vyrazheniya avtorskogo soznaniya) (Versifying of the psalms of David by Russian poets of the 18th century (ways of expression of author's consciousness)), Ulyanovsk, USPU, 2004, 18 p.
35. Trediakovskiy V. K. Izbrannye proizvedeniya (Selected works) Moscow, Leningrad, Sovetskiy pisatel' Publ. , 1963, 561 p.
36. Sumarokov A. P. Polnoe sobranie vsekh sochineniy, v stikhakh i proze. Chast' 1 (Complete works in verse and prose. Part 1), Moscow, N. I. Novikov Publ. , 1787, pp. 206-210.
© Е. Б. Калугина, 2015
Автор статьи - Елизавета Борисовна Калугина, аспирантка, Омская гуманитарная академия, e-mail: [email protected]
Рецензенты:
Элеонора Ивановна Коптева, доктор филологических наук, доцент, Омский государственный педагогический университет.
Алла Владимировна Подворная, кандидат филологических наук, доцент, Омский государственный педагогический университет.
УДК 8; 811
Н. А. Коровина,
Дальневосточное высшее военное командное училище им. К. К. Рокоссовского
ДИНАМИКА СМЫСЛОВОЙ И СЕМАНТИЧЕСКОЙ ЭВОЛЮЦИИ СЛОВА «КОЛЛЕКТИВ» ЧЕРЕЗ ПРИЗМУ АССОЦИАТИВНОГО ЭКСПЕРИМЕНТА
Данная статья посвящена исследованию современного состава значения слова коллектив в языковом сознании носителей русского языка. Моделирование признаковой структуры смыслового поля слова «коллектив» проводится на основе анализа семантики ассоциатов в контексте интегративно-го подхода к проблеме функционирования значения и смысла.
Ключевые слова: реконструкция языкового сознания, ассоциативный эксперимент, ассоциативное поле, концепт, смысловое поле, интегративный динамический подход, единство значений и смыслов.
Современные методы исследований, связанные с проблематикой языкового сознания, попытками реконструкции и описании его ядра, выявлением национально-культурной специфики, невозможно сегодня представить без ассоциативного эксперимента (АЭ). Как известно, АЭ является наиболее разработанной техникой психолингвистического анализа семантики, поскольку дает точную информацию о современном составе значения слова и помогает определить динамику его смысловой и семантической эволюции.
Высказанная еще в прошлом веке мысль А. А. Залевской о том, что именно этот метод является «средством выхода на личностно-переживаемую индивидуальную картину мира во всем богатстве ее сущностей, качеств, связей и отношений, эмоционально-оценочных нюансов» в последние десятилетия доказала свою теоретическую состоятельность и практическое значение [1]. В соответствии с психолингвистической концепцией слова АЭ обеспечивает «перевод» функционирующего в культуре знака на язык смыслов и поиск имени, «которое способно выступить в качестве социально признанного знака» [2]. Ассоциативное поле, сформированное из вербальных реакций испытуемых, указывает «на содержание, входящее в национальный ментальный образ конкретного культурного пространства» [3]. Как надежный способ изучения содержания обыденного языкового сознания АЭ используют в своих работах Л. О. Бутакова, Е. И. Горошко, Е. Н. Гуц, В. А. Пищальникова, Н. В. Уфимцева и др.
Продемонстрируем это на примере реконструкции отдельного фрагмента национального языкового сознания в ходе эксперимента, проводимого нами в рамках диссертационного исследования. Мы попытаемся ответить на вопрос: как в сознании носителей русского языка представлен концепт КОЛЛЕКТИВ. С этой целью участникам АЭ было предложено дать в письменной форме по пять ассоциативных реакций на слово-стимул «коллектив». Общее количество испытуемых - 48 человек (преподаватели Дальневосточного высшего военного
