CC BY
12
ВЕСТНИК МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. СЕР. 9. ФИЛОЛОГИЯ. 2014. № 3
Du mot au texte. Etudes slavo-romanes. Olga Inkova (éd.). Bern: Peter Lang SA, 2G13 (От слова к тексту. Славяно-романские изыскания / Под ред. О. Иньковой. Берн: Изд-во Петер Ланг, 2013. 262 с.)
Рецензируемая книга представляет собой собрание статей участников II Международного семинара Проблемной группы по сопоставительной лингвистике текста славянских и романских языков (Groupe d'études en linguistique textuelle contrastive langues slaves - langues romanes (GELiTeC)), который прошел 25-26 октября 2011 г. в Университете Гренады. По словам составителей сборника, в представленных в нем работах под разным углом исследуются различные явления славянских и романских языков, как правило, в сопоставительном ключе. При этом особое внимание уделяется средствам, обеспечивающим связность текста. Сборник разделен на две части: «Глагольные категории» и «Слово в тексте», и открывается Предисловием на французском языке. Статьи написаны на русском, итальянском и французском языках, в конце книги приводятся краткие аннотации и ключевые слова в переводе на английский.
В первой части книги собраны результаты сопоставительных исследований видо-временных категорий и модальности в романских и славянских языках. Сборник открывается представленной на итальянском языке работой Люсины Геберт «Имперфектив, имперфект и структурирование событий в славянских и романских языках: некоторые параллели». Автор пытается систематизировать разные значения несовершенного вида в русском и польском языках с помощью «анализа структуры событий» (events structure analysis [Rothstein, 2004]) и приходит к выводу, что все они могут быть сведены к одному основному значению протяженности. В статье также проводятся некоторые параллели между несовершенным видом в русском и польском и имперфектом в итальянском и французском языках.
Работы Алины Крейсберг и Анны Бонолы и Марии Кристины Гатти посвящены будущему времени в славянских и романских языках. А. Крейсберг, как и Л. Геберт, рассматривает, с одной стороны, итальянский и французский с их формами простого и ближайшего будущего, с другой - польский и русский, где тоже сосуществуют две формы будущего времени: аналитическая форма глаголов несовершенного вида и синтетическая форма глаголов совершенного
вида. Автор приходит к выводу, что выбор формы будущего времени зависит не только от класса глагола, но и от других факторов, в том числе прагматических: пресуппозиций и ожиданий, разделяемых говорящим и слушающим.
Исследование Анны Бонолы и Марии Кристины Гатти опирается на теорию конгруэнтности Р. Риготти [Rigotti, 2005] и посвящено атемпоральному употреблению будущего времени как показателю аргументативности в итальянском языке в сопоставлении с русским. Работа носит реферативный характер и, по сути, представляет собой полный и структурированный обзор литературы, посвященной будущему времени, на четырех языках. Свои выводы авторы базируют на примерах из грамматик русского и итальянского языков, но в дальнейшем собираются проверить их на стилистически и хронологически дифференцированном корпусе.
Как показано в работе, будущее время в обоих языках может выполнять самые разные функции. Особое внимание уделяется эпистемическому будущему, которое выражает степень (неуверенности говорящего в пропозициональном содержании высказывания и в итальянском языке зачастую используется в качестве логической связки, обеспечивая связность дискурса. По данным грамматик русского языка, в нем будущее время тоже может выступать в эпи-стемическом значении. Тем не менее в тех случаях, где итальянцы выбирают эпистемическое будущее, русские отдают предпочтение модальным словам и частицам, ср:
Gli ha battuto al computer la tesi. Lo amera.
Она набрала ему на компьютере дипломную работу. Наверное, она его любит. (с. 77)
Это противоречие авторы статьи объясняют тем, что эпистемиче-ские употребления будущего времени в русском языке устарели или стилистически маркированы. Нам же представляется, что в русском языке будущее используется для выражения модальности в иных контекстах, нежели в итальянском, и в целом реже.
Тему эпистемической модальности продолжает в своей статье, написанной по-французски, Златка Генчева. В работе справедливо отмечено, что в лингвистике нет единого понимания терминов эви-денциальность и эпистемическая модальность. Так, эвиденциаль-ность может определяться узко - как грамматическая категория, а может - более широко. В последнем случае под эвиденциальностью понимается любое, в том числе, лексическое, указание в тексте на источник информации и на степень уверенности говорящего в излагаемых фактах. Автор различает эвиденциальность и «медиативно сть». О категории медиативности можно говорить тогда, когда
говорящий передает информацию, полученную через третьи руки, и за которую он, таким образом, не несет никакой ответственности, а также никак не показывает, верит ли он в нее, или нет. В статье подробно разбирается категория медиативности в болгарском языке и доказывается, что употребление этого термина более релевантно для болгарского, нежели эвиденциальность.
Немного особняком в первой части сборника стоит работа Лауры Сальмон, представляющая интерес не столько для лингвистов, сколько для специалистов по теории перевода и переводчиков-практиков. Автор описывает проблему асимметрии в конфигурации времени повествования при художественном переводе и неизбежно возникающую интерференцию языка исходного текста на язык текста перевода. Особенно остро эта проблема встает при переводе с языка с развитой категорией вида и неразвитой категорией времени (например, с русского) на язык с богатой временной системой (каким является итальянский). Так, для передачи одного только прошедшего времени в повествовании в итальянском языке могут употребляться простое отдаленное прошедшее (passato remoto), ближайшее прошедшее (pas-sato prossimo) или историческое прошедшее (passato storico); кроме того, переводчик должен соблюдать правила согласования времен, а для этого хорошо понимать расположение событий на временной оси. В качестве иллюстрации в работе приводятся куски перевода на итальянский «Филиала» Сергея Довлатова - повести, где в повествовании чередуются сразу три места и времени действия. Автор приходит к закономерному выводу, что «в переводе художественного текста с русского языка на итальянский <...> легко применяемых бинарных алгоритмов нет и быть не может» (с. 51). Переводчик должен опираться прежде всего на функциональные соответствия между текстом оригинала и текстом перевода, т. е. искать стиль, аналогичный авторскому.
Вторая часть сборника - «Слово в тексте» - открывается статьей Варвары Амеличевой, в которой автор задается вопросом, есть ли у предлога собственное лексическое значение, и как оно соотносится со значением грамматическим. Первая часть работы представляет собой обзор существующих подходов к решению этой проблемы. Сама В. Амеличева придерживается мнения, что «предлог обладает собственным лексическим значением, под которым понимается конкретный характер отношений, выражаемых предлогом, в противоположность значению грамматическому, состоящему в выражении связи между компонентами предложной синтагмы» (с. 128). «При этом точный характер лексического значения предлога можно установить только в конкретном контексте, опираясь на семантику связываемых
им знаменательных компонентов» (с. 120). Во второй части статьи предлагается метод описания семантики абстрактных предлогов французского языка, основанный на инструментарии денотативных ролей М.В. Всеволодовой (а в основе последнего лежит аппарат глубинных падежей Ч. Филлмора) [Всеволодова, 2000; Филлмор, 1981]. В качестве иллюстрации приводится семантическая сеть предлога de, построенная на основе 908 контекстов употребления этого предлога в четырех новеллах Э.-Э. Шмита.
Как признает и сам автор, эмпирического материала в указанном объеме не хватает для полного описания всех значений предлога de во французском языке (заметим, что для этих целей лучше было бы взять произведения разных авторов). Однако это никак не умаляет ценности работы, основной интерес которой представляет предлагаемая модель описания, привлекательная своей универсальностью и открытостью.
В следующих трех статьях сборника исследуются в разных аспектах сложноподчиненные предложения, прежде всего в русском, но также и в итальянском и французском языках. Ирина Кобозева подробно разбирает случаи употребления местоимения то перед изъяснительным придаточным с союзом что. Автор приходит к выводу, что функция то состоит в маркировке коммуникативного статуса информации, передаваемой в придаточном предложении. То употребляется, если информация в придаточном маркируется как «данная» или выделенная из множества альтернатив, заданных ранее. В качестве продолжения исследования планируется рассмотреть условия употребления то при сложноподчиненных предложениях с другими союзными средствами (как, будто, как бы ... не и др.)
Франческа Бьяджини в своей работе исследует функцию сложных союзов, вводящих придаточные предложения цели в русском языке ((не) для того, чтобы; (не) ради того, чтобы; (не) с тем, чтобы). Для анализа коммуникативной структуры подобных предложений помимо понятий темы и ремы используются понятия основного и второстепенного плана (foreground и background), введенные Хоппером и Томлиным [Hopper, 1979; Tomlin, 1985]. Наиболее интересна сопоставительная часть статьи, в которой рассматриваются итальянские аналоги описываемой русской конструкции. В итальянском языке нет сложных союзов цели, поэтому для выражения того же смысла говорящему приходится выбирать иные синтаксические и коммуникативные стратегии.
Статья Ольги Иньковой посвящена так называемым «присоединительным» придаточным в русском, французском и итальянском языках. Особенность таких предложений заключается в том, что
придаточное, вводимое относительным местоимением, относится не к отдельному члену главного предложения, а ко всему главному предложению, и содержит сообщение, поясняющее или дополняющее информацию, заключенную в главной клаузе (с. 171):
Тут князь Ипполит фыркнул и захохотал гораздо прежде своих слушателей, что произвело невыгодное для рассказчика впечатление (НКРЯ1) (с. 171).
Автор подробно рассматривает структурные особенности присоединительных придаточных, такие как порядок следования частей предложения, формальную независимость главной части, сферу действия относительного слова, состав связующих средств, использующихся в подобных предложениях. К семантическим особенностям присоединительных придаточных О. Инькова относит их коммуникативную самостоятельность, бинарную информационную структуру и наличие резумптивного маркера с коммуникативным статусом темы. Те же признаки характерны и для присоединительных придаточных во французском и итальянском языках. Работа несомненно представляет интерес, так как анализируемый в ней тип придаточных до настоящего времени был мало изучен.
Кристин Бракенье исследует свойства русских лексем здесь, там и тут и их французских эквивалентов ici, là и là-bas на материале романа Бориса Акунина «Статский советник» и его перевода на французский язык. По мнению автора, наречие здесь указывает на открытое пространство говорящего, в котором может находиться и слушающий. Оно употребляется в основном в пространственном значении, может также быть показателем косвенной речи. Здесь используется как дейктически, так и анафорически, чего нельзя сказать про его французский аналог ici, употребляемый почти исключительно дейктически. Тут обозначает закрытое пространство вокруг говорящего или слушающего, но никогда не обоих разом. В отличие от здесь оно легко употребляется во временном и других переносных значениях. Тут используется и дейктически, и анафорически, как и его основной французский эквивалент là. Наконец, наречие там указывает на пространство, удаленное как от говорящего, так и от слушающего, или же отделенное от обоих каким-либо препятствием. Оно легко употребляется анафорически, но никогда не принимает временного значения. На французский там переводится как là-bas, за исключением случаев анафоры, когда предпочтение отдается варианту là.
У данной работы, в целом интересной и хорошо написанной, есть, на наш взгляд, один существенный недостаток: она проделана
1 Национальный Корпус Русского Языка, www.ruscorpora.ru
в научном вакууме, по крайней мере, что касается данных русского языка. Указательным наречиям здесь, тут и там посвящено немало статей, знакомство с которыми помогло бы автору уточнить и проверить свои выводы. Из последних можно назвать работы В.Ю. Апресян [Апресян, 2012; Апресян, 2014] и Е.А. Гришиной [Гришина, 2012]2. Так, в [Апресян, 2014] В.Ю. Апресян наряду с пространственным и временным значением выделяет так называемое ситуативное значение здесь и тут, в котором они означают 'в имеющей или имевшей место ситуации, о которой в данный момент идет речь'. Выделение такого значения помогает точнее определить сферу употребления анализируемых наречий и сравнить их между собой. Интересно посмотреть, укладываются ли в эту теорию французские наречия. Жаль также, что в область анализа К. Бракенье не попало французское местоимение y, которым тоже наверняка переводятся русские здесь, тут и там, хотя в анализируемом переводе такие случаи могли и не встретиться.
Следующая работа сборника выходит из области синтаксиса. Марина Ди Филиппо исследует русско-французскую лексическую интерференцию в языке русских эмигрантов 20-х годов на материале незаконченного романа И.С. Шмелева «Иностранец». Из текста романа автор извлекла все галлицизмы и разделила их на две категории: интерференция в языке и интерференция в речи, согласно терминологии Вайнрайха [Вайнрайх, 1979]. Под интерференцией в языке понимаются лексические заимствованные единицы, которые укоренились в русском языке и соответственно зафиксированы в этимологических и толковых словарях того времени (например, слова портье, шикарный, афишировать, дипломат). К интерференции в речи относятся не встречающиеся в словарях галлицизмы, порождаемые говорящим в процессе усвоения французского языка (ам-сляв (фр. âme slave) - «славянская душа», моншэр (фр. mon cher) - «мой дорогой», оберж (фр. auberge) - «харчевня, постоялый двор» и др.) На границе между интерференцией в языке и интерференцией в речи стоят заимствованные слова, обозначающие французские реалии, которым нет аналога в русской культуре и соответственно в русском языке (карт-д'идантите (фр. carte d'identité) - «удостоверение личности, паспорт», букв. «карточка идентичности»).
Статья читается с большим интересом. Жаль, что в ней не приводится полный список найденных галлицизмов, а только отдельные
2 Упомянутые работы были написаны примерно в то же время, что и статьи рецензируемого сборника, так что не удивительно, что автор не имел возможности с ними ознакомиться; однако обратиться к грамматикам русского языка следовало бы в любом случае.
примеры. Также остается не до конца ясным, насколько язык эмигрантов - героев романа - соответствует реальному языку русских эмигрантов начала XX столетия, а насколько является художественным вымыслом И.С. Шмелева. Надежнее было бы привлечь в качестве материала и другие письменные свидетельства русского языка «в изгнании»: письма, дневники и т.д.
Закрывает сборник работа Романа Говорухо «Коллективный речевой узус в итальянских переводах прозы Пушкина и Лермонтова». Объектом исследования является корпус из 11 переводов на итальянский повести Пушкина «Пиковая дама» и 10 переводов романа Лермонтова «Герой нашего времени». Сравнивая эти переводы, можно получить так называемый коллективный речевой узус, т. е. усредненный вариант итальянской речи. Автор приходит к заключению, что современный итальянский текст характеризуется большей слитностью предикативных центров и требует более высокого уровня синтаксической связности по сравнению с прозой Пушкина и Лермонтова, где логические связи часто не выражены формально. В частности, бессоюзная связь в русском тексте при переводе обычно заменяется на сочинительную либо подчинительную. Наблюдения Р. Говорухо про итальянский язык интересны, однако хотелось бы отметить, что проза Пушкина и Лермонтова вряд ли отражает русский коллективный речевой узус, так что для сравнительных целей лучше было бы взять переводы какого-либо более современного произведения. Вместе с тем понятно, что для современных произведений не найдется такого количества переводов, как для текстов Пушкина и Лермонтова, и тогда «пострадает» итальянский корпусный материал, а именно он является основным предметом анализа в обсуждаемой статье.
Как видно из приведенных резюме, рецензируемый сборник отличается разнообразием рассматриваемых в нем тем и используемых научных подходов, что делает его интересным и живым. Знакомство с ним безусловно будет интересно широкому кругу славистов, романистов, аспектологов, специалистов по лингвистике текста и по контрастивному языкознанию, переводчиков.
В заключение хотелось бы сделать одно замечание к оформлению ряда статей второй части сборника, а именно работ В. Амеличевой, О. Иньковой и в меньшей степени Р. Говорухо. В них отсутствуют переводы французских и итальянских примеров на язык статьи (в данном случае русский). Понятно, что на международном семинаре по славянским и романским языкам, где французский и итальянский являются к тому же рабочими языками конференции, от всех участников ожидается знание французского и итальянского и перевод примеров
на русский избыточен. Однако если рассматривать рецензируемую монографию не просто как сборник материалов конференции, а как самодостаточное издание (коим она, безусловно, является), лучше было бы снабдить все примеры переводами (а в статье про перевод прозы Пушкина и Лермонтова частично глоссами), чтобы сделать ее доступной и читателям, не владеющим французским или итальянским языками.
Список литературы
Апресян В.Ю. «Тут» как показатель темпоральной близости // Материалы Международной конференции «Диалог'2012». Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии. М., 2012. С. 1-17. Апресян В.Ю. «Тут», «здесь» и «сейчас». О временных значениях пространственных дейктических слов // Русский язык в научном освещении. 2014. № 27.
Всеволодова М.В. Теория функционально-коммуникативного синтаксиса:
фрагмент прикладной (педагогической) модели языка. М., 2000. Гришина Е.А. Здесь и тут: Корпусной и жестикуляционный анализ полных синонимов // Русский язык в научном освещении. 2012. № 23. С. 39-71. Филлмор Ч. Дело о падеже // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. X. М., 1981.
Hopper P.J. Aspect and Foregrounding in Discourse // T. Givon (ed.) Syntax and Semantics 12: Discourse and Syntax. N. Y.: Academic Press, 1979. P. 213-241.
Rigotti E. Congruity theory and argumentation // Studies in Communication Sciences: Argumentation in Dialogic Interaction. Special Issue, 2005. P. 75-96.
Rothstein S. Structuring Events. Blackwell Publishing, Bodmin, Cornwall, 2004.
Tomlin R.S. Foreground-background information and the syntax of subordination // Text 5. 1/2. 1985. P. 85-122. Weinreich U. Languages in Contact: Findings and Problems. N. Y., 1953. (См. пер. на русск.: Вайнрах У. Языковые контакты. Киев, 1979.)
К.А. Гилярова
Сведения об авторе: Гилярова Ксения Алексеевна, канд. филол. наук, старший преподаватель кафедры французского языка Департамента иностранных языков НИУ ВШЭ. E-mail: hilaris@gmail.com
