CC BY
0
DOI: 10.30842/ielcp230690152757
Т. А. Михайлова
Институт языкознания РАН, Москва, Россия. [email protected]
ДРЕВНЕИРЛАНДСКОЕ BAETH 'БЕЗУМЕЦ': ПРОБЛЕМА СЕМАНТИЧЕСКОЙ ДЕРИВАЦИИ1
Отправной точкой исследования семантики др.-ирл. прилагательного baeth является его употребление в поэме X в., описывающей сражение короля Фрегуса с водяным чудовищем: это сражение названо автором bidg baeth. Переведенное издателем как silly deed 'глупое дело', это сочетание противоречит традиционной эпической биографии героя, в которой мотив драконоборчества предстает как деяние героическое. Вызывает сомнение также традиционное осмысление прилагательного в сочетаниях mna baithe, переводимого как wanton women 'распутные женщины'. Детальный анализ контекстуальной семантики др.-ирл. baeth в языке глосс, юридических текстах, а также саговых нарративах и монастырской лирике позволяет выделить присутствующую во всех употреблениях общую компоненту — опасность, действительно трансформированную в ряде контекстов в семантику неразумия, глупости, а также — дикости. Предположение поддерживается также этимологией лексемы, являющейся продолжением и.-е. основы *bhei- 'бояться'. В работе выдвигается предположение о наличии на раннем уровне в гойдельском лабильного прилагательного с семантикой «страшный — пугливый», со вторичной семантикой как дикости, так и неразумия.
Ключевые слова: Древнеирландский язык, метод контекстуального анализа, семантическая деривация, этимология, семантическое поле, «дикий», «безумный», «опасный».
T. A. Mikhailova
Institute of Linguistics, RAS, Moscow, Russia. [email protected]
Old Irish baeth 'wild, stup id': a problem of semantic derivation
A departing point of the investigation is the use of Old Irish adjective baeth in a poem dating from the tenth century and describing the combat of the pseudo-historical king Fergus with a water monster. His feat is characterized by the author as bidg baeth, translated by the editor as 'silly deed', what is contradictory to his itraditional epic biography and to the dragonfight motif. The widespread translation of the phrase mna baithe as 'wanton women' is also considered doubtful. A detailed contextual analysis
1 Исследование выполнено в рамках проекта РНФ № 22-18-00586 «Построение типологии полисемии».
of the semantic of Old Irish baeth in the language of the glosses, law treatises, saga narratives and monastic poetry can help to reveal a common basic component — 'to be dangerous', transformed later in some contexts to the semantic of foolishness and wilderness. The suggestion is supported by the etymology of the lexeme, deriving from the IE stem *bhei- 'to fear'. The existence in Goidelic of a labile adjective 'dangerous — afraid' is supposed.
Key words: Old Irish, contextual analysis method, semantic derivation, etymology, semantic field, wild, silly, dangerous.
В среднеирландской поэме «Были герои в Эмайн...», которая приписывается поэту Киннету Уа Артагану (Cinaeth hUa Artacâin, f 975) и в которой кратко перечисляются достойные памяти деяния королей древности, есть строки, посвященные псевдо-историческому королю Фергусу, сыну Лейте:
Fergus macc Léite ba laech Фергус, сын Лейте, был героем,
luid cosin mbéist, ba bidg baeth, Он пошел к дракону, ... дело,
co torchratar [imjmalle Так что пали они оба
for Fertais ruaid Rudraige. Возле крепости красной Рудрайге. (Stokes 1902: 304).
Приведенная строфа не столько описывает, сколько намекает на подвиг Фергуса, сына Лейте, который спустился на дно озера и победил водяного монстра, а затем погиб. Рассказ о гибели Фергуса содержится в саге «Приключение Фергуса сына Лейте» (русск. пер. см. Shkunaev 1991: 171-172, издание см. Binchy 1956), где подробно описано, как он дважды опускался на дно озера, чтобы сразиться с живущим там монстром, и лишь во второй раз сумел победить его, но от ран оправиться не смог и вскоре умер. Несомненное сходство данного сюжета с «Беовульфом», с которым компилятор, предположительно, мог быть знаком, (см. Carney 1979) показывает деяние короля Фергуса в первую очередь — как героическое. Почему же в поэме оно характеризуется эпитетом baeth, который традиционно переводится как 'безумный, глупый, неразумный, дикий; развратный', и было передано издателем как silly 'глупый'?
Объяснений здесь может быть два, причем друг другу они не противоречат. Так, сочетание bidg baeth «... деяние» представляет собой сочетание значимого имени с аллитерирующим эпитетом, который к тому же рифмуется с последним словом предыдущей строки: laech — baeth (о древнеирландской метрике — см. Murphy 1961). Таким образом, baeth — это
метрически и фонетически обусловленный эпитет, семантика которого уже на так важна (см. об этом также Mikhailova 2005).
Но даже отчасти десемантизированный, эпитет продолжает что-то означать. Для перевода др.ирл. baeth как «глупый, неразумный» действительно основания есть. Так, в языке глосс, датируемым VII—VIII вв., ирл. báeth (baid, boeth) традиционно глоссируются латинские лексемы с общей идее глупости и неразумия. В Вюрцбургских глоссах к строке из «Первого послания к Коринфянам» stultus fiat ut sit sapiens к лат. stultus дана глосса — baid (Stokes, Strachan 1975: I, 548). Там же др.ирл. donbaith («к неразумным») глоссируется лат. idiotae (ibid., 578). Миланский глоссатор на комментарии к Псалмам, во фрагменте предваряющем рассказ о том, как Давид притворился безумным перед Авимелехом, пишет, что он принял облик «мужа неразумного» (fir boith — ibid: 164). В Санкт-Галленских глоссах к «Грамматике» Присциана лат. hebes 'тупой' поясняется как mall no baeth 'вялый или неразумный' (Stokes, Strachan 1975: II, 119), что показывает несколько иной аспект оценки неразумия: простота и непосредственность, вялость мысли. Видимо, в таком же значении термин báeth употреблен в Глоссарии Кормака (X в.), где им глоссируется лексема ónna (ón) 'простак, глупец, боязливый' (Meyer 1913: 89), восходящая к обозначению ягненка — úan. См. уточнение семантики в (O'Rahilly 1942: 150-151).
Близкие семантически употребления можно найти и в непосредственной ирландской традиции. Так, например, в саге «Смерть Дерворгиллы», повествующей об уринальных состязаниях уладских жен, о героине говорится: Nírbo áill lea ór nírbo báeth (Ingridsdotter 2009: 28) «Не было это ей по нраву, ибо не была она неразумна».
Ср. из саги «Разрушение Трои», переложения пересказа «Илиады» Дареса и «Аргонавтики»: ...co torchair in mac baeth issin fairge úar nad baí nech ica imchomét. (цит. по Miles 2011: 68) «.так что этот неразумный мальчик упал в море, поскольку никто за ним не присматривал».
Употребленная по отношению к животным, лексема, как правило, передает идею как юного возраста, а в силу этого и неразумия (báeth часто называются телята, ягнята, щенки), так и, если можно так выразиться, недостаточной доместикации и дрессировки: так может называться бешеный бык или необъезженный, «дикий» конь. Ср., например, из среднеирландских комментариев к поэме «Чудо Колума Килле»:
Maith fri forbairt ech nad baeth, Хорош для роста конь,
aris leis ternas a laech. который не дикий.
ruthid hech baeth foa nibi. С ним ускачет его воин.
doluit co nibuich a chnami. Плох конь дикий для скачки,
(Stokes 1899: 174) Упадет и сломает ему кости.
В то же время, в композитах лексема уже со значением «дикий» реализует лексическую функцию MAGN2, «маркируя высокую степень проявления некоторого признака» (Orlova 2022: 97). В процитированной работе рассматривается семантический переход «дикий» — «агрессивный, опасный», что в качестве опоры имеет сложившийся в наивной картине мира образ дикого животного, преимущественно — хищного. Следуя во многом интересным наблюдениям М. Орловой при анализе семантических реализаций лексемы báeth, я должна помнить о том, что для древнеирландской «ментальной карты» понятие báeth не соотносится автоматически с миром дикой природы, и его «старшее значение» должно лежать в иной области представлений. Так, cú báeth — это бешеный пес, домашний, но вышедший из под контроля, тогда как cú allaid — «дикий пес», скорее всего — волк3. Ср., например — breo baeth 'бурное пламя', baethrith 'бешеный бег', baethléimm 'резкий скачок'. Ср. также из саги «Болезнь Кухулина»: bruid idnu buden mbáeth (Dillon 1953: 15, l. 431) «бьет он теперь полчища дикие». Ср., однако, отмеченное ею же прилагательное диковатый, реализующее переход «дикий» — «робкий, боязливый» (см. выше др.-ирл. ónna).
Ср. также употребления, возможно, имеющие метафорическую природу: baeth bennaib — 'дикими горами, холмами', то есть — в недоместицированном, непредсказуемом локусе. Отметим вновь, однако, что понятие báeth не кодирует дикости как принадлежности к природе, но скорее обозначает объект,
2 См также семантический переход # 5558 wild ^ very в базе данных DatSemShift, включающий также др.-ирл. реализацию на базе прил. baeth, что сейчас представляется поспешным и нуждающимся в корректировке.
3 Прилагательное allaid возводится к наречию all — 'там, вдали, вовне', то есть, по мнению Вандриеса, реализует оппозицию «дом», как внутреннее пространство, — «поле, лес» как пространство внешнее, чужое (LEIA-A:62).
входящий в группу культурных объектов, но по той или иной причине не соответствующий требуемым параметрам.
В текстах Законов категория bàeth включала в себя как несовершеннолетних детей, включая детей «живых отцов» (не обладающих имуществом), рабов, лиц, которые считаются психически неполноценными, а также — женщин (за редким исключением). Как пишет Ф. Келли, «данная группа объединяла людей, не обладающих полноценными юридическими правами» (Kelly 1995: 68), но как мы понимаем, уже далеко не всегда в силу неразумия.
В современном ирландском лексема сохранилась в форме baoth, однако не является в достаточной степени употребительной и встречается в основном в композитах, причем с семантикой 'вялый, напрасный, бессмысленный'. Например: baoth-ghlôir 'пустая слава', baothrach 'простофиля, жалкий человек' и пр.
В то же время, в древнеирландском применительно к женщинам прилагательное bàeth обладало своей спецификой. С одной стороны, мы видим традиционные отсылки к врожденному неразумию. Как пишет, например, Э. Джонстон, «женщины не обладали юридическими правами, поскольку квалифицировались как bàeth, что отражало представление о недостаточной ментальной компетенции» (Johnston 2011: 197). Так, например, в той же саге «Болезнь Кухулина» говорится: daig at bâetha dalla ban (Dillon 1953: 28, l. 804). «Ибо неразумны рассудки жен». Ср. также пословицу: fer mnâ bâithe dlomthar sceo gaithe «муж глупой женщины должен быть, как ветер» (видимо — должен привыкать к нестабильности), а также выражение run mnâ bâithe «тайна глупой женщины», т. е. секрет, который не удалось сохранить. Идея женской глупости и неполноценности для древнеирландской традиции является общим местом и далеко не всегда кодируется анализируемым прилагательным, что в целом опирается не некое расхожее представление. С другой стороны, что уже отчасти вызывает наше сомнение, в ирландистике существует стойкая тенденция расценивать «женскую глупость» как проявление распутства и соответствующим образом переводить bàeth как — wanton, licentious. Так, в примечании к изданию текста саги «Смерть Дерворгиллы» (см. выше) комментатор отмечает, что «поскольку лексема может также иметь значение 'распутный', в саге можно увидеть намек на сексуальный подтекст эпизода» (Ingridsdotter 2009: 95). Отчасти она, безусловно, права: в саге речь идет об уринароно-
эротических состязаниях, однако в целом, как мы попытаемся показать при помощи методики контекстyального анализа семантики лексемы, данное значение оправданным представляется далеко не всегда.
Наиболее известным примером yпотребления лексемы в данном значении считается строка из стихотворения «Колокол» (IX в.):
Clocan binn Колокол сладкий,
Benar i n-aidchi gaithe: Звенящий ветреной ночью.
Bas ferr lim dul ina dail Приятнее встреча с ним,
Indas i ndail mna baithe. Чем встреча с женщиной распутной.
(Murphy 1998: 4)
В переводе Мерфи — wanton. Такая трактовка создает прозрачный образ: блyждающий ненастной ночью монах не желает встретить на своем пути распyтнyю женщину, которая, видимо, будет пытаться соблазнить его. Но так ли это?
Сочетание ban mbaeth (gen.pl.) встречается также в тексте так называемой «Клостернойбургской лорики», оградительного заговора-молитвы, автор которого перечисляет, как это принято в лориках, разного рода опасности, которые он может встретить на пути. Автор «Клостернойбургской лорики» формулирует возможную опасность, исходящую от женщин, как — Ar upthaib ban mbaeth (Stokes 1873: 113) «от заклинаний безумных/ глупых/диких/распутных женщин».
При трактовке сочетания ben baeth как «распутная женщина», мы столкнемся с противоречием: либо автора пугают возможные греховные действия, которые может предпринять встретившаяся на его пути распутница, либо — он страшится заклинаний профессиональных колдуний, но почему тогда они названы «глупыми/распутными»? Детальный анализ лорики, проведенный Д. Штифтером, верно показал, что основной акцент текста делается в данном случае — на ограждении от колдовства, представленного в первую очередь как «женские заклинания» (упомянуты в тексте трижды), а также — как «злоба мужей» (упомянута дважды), в которой он также предлагает видеть магию, опираясь в данном случае на фрагмент из 30-й руны «Калевалы» — «Защити, могучий Укко, / Огради, о бог прекрасный, / Охрани рукою мощной / И твоей великой силой / От мужских коварных мыслей, / От коварства
злобных женщин»4 (см. Stifter 2007). Безусловно интересное, сравнение с «Калевалой» кажется несколько натянутым и, главное, не учитывающим специфику финского контекста: в нем речь идет об опасностях, которые подстерегают человека в стране колдунов — Лапландии. Именно поэтому и мужи, и жены там в равной степени опасны своей магией. В тексте «Клос-тернойбургской лорики», напротив, лишь жены обладают некоей магической способностью наносить вред, тогда как мужи описаны скорее как абстрактные «лихие люди». Таким образом, итоговая строка лорики — Náramgonat fir naramillet mná («Пусть не ранят меня мужи, пусть не погубят меня жены») является оберегом и от оружия, и от колдовства.
Ср. аналогичную оппозицию в другой лорике — «Заговоре на долгую жизнь» (см. издание Carey 1998):
Ním-millethar teól, Пусть не будет мне вреда ná cuire ban, Ни от общества женщин,
ná cuire buiden. Ни от общества отрядов мужей.
В данном случае опасность, исходящая от женщин, не эксплицирована, однако несомненно автор опирался на фоновые знания аудитории, для которой вред в данном случае состоял во владении магией. Ср. также из «Лорики Патрика»: «Ограждаю себя ныне / против заклинаний женщин, кузнецов и друидов...».
Таким образом, несомненно, что в стихотворении «Колокол» (см. выше) речь идет о встрече не с распутницей, но с заклинательницей, которая гораздо более опасна.
Обращение к намеченным семантическим реализациям прил. báeth демонстрирует имплицитный компонент, объединяющий отдельные элементы поля: это идея опасности. Опасны бешеный бык и пес, опасны дикие горы и леса, опасны и неразумные дети и женщины в своей неразумности и непредсказуемости и опасны, безусловно, женщины-заклинательницы.
Наша идея поддерживается и этимологией лексемы. Еще Хольгер Педерсен предлагал соотносить др.ирл. báeth/baíth, а также báegul m. 'страх, опасение, тревога' с и.-е. основой *bhei-'бояться' (Pedersen 1909: 56). См. группу когнатов и.-е. bhöi-, *bhdi-, *bhï- *в (IEW 161-162), а также анализ путей семантической деривации в (Toporov 1975: 219-220), без учета
4 Пер. Л. П. Бельского; https://profilib.net/chtenie/33337/elias-lennrot-kalevala-67.php
кельтских данных. Ср. также реконструируемую форму как в *bhoH-i-/*bhiH- (De Vaan 2008: 229; Derksen 2008: 50). См. группу славянских лексем в ЭССЯ, где также дана ирландская лексема в форме baíh с указанной семантикой — stultus (ЭССЯ 2: 164). Предложенная Педерсеном этимология была затем поддержана П. И. Ламбером, который реконструировал прото-кельтскую форму *baito-, образованную на базе пассивного перфектного причастия (LEIA-B: 10). Реконструируемая форма действительно подтверждается фонетикой ауслаута: глухой спирант восходит к интервокальному -t-. Что же касается вокализма, то отмеченный им дифтонг -ai- (как он пишет «инфикс, обозначающий имена лиц») на самом деле является дисиллабом (см. Ahlqvist 1994: 27), а следовательно — восходит к прото-форме с консонантом, затем утраченным, либо, что вероятнее, с отмеченным Э. Хэмпом фактитивным суффиксом (Hamp 1985: 67). Аналогичное образование можно усматривать в лат. когнате foedus 'мерзкий, отвратительный' (De Vaan 2008: 229). К данной группе лексем принято также относить греч. niB^KOÇ 'обезьяна'(как страшное животное, оспорено, однако — в Beekes 2010: 1189).
Предложенное в J0rgensen 2009 соотнесение др.-ирл. лексем báeth 'неразумный', báes 'безумие, глупость' (вторичная деривация) c др.-ирл. bés 'обычай' не представляется убедительным ни фонетически, ни семантически.
Итак, в качестве вывода мы можем предположить наличие в древнеирландском лабильного прилагательного, восходящего к утраченному глаголу с семантикой «бояться — пугать», получившего вторичные значения «дикий, агрессивный, глупый», но также в ряде контекстов сохранившего значение — «опасный». Безусловно, именно это значение реализуется в сочетании bidg baeth — «опасное деяние». Действительно, встреча с водяным чудовищем была для короля опасна: за победу над монстром он заплатил жизнью.
Источники и литература
Ahlqvist, A. 1994: Litriú na Gaeilge. I: Stair na Gaeilge. Eag. K. McCone, D. McManus, C. Ó Háinle, N. Williams, L. Breatnach. Maigh Nua: Coláiste Phádraig, 23-60. Beekes, R. 2010: Etymological Dictionary of Greek. Leiden-Boston: Brill. Binchy, D. A. (ed.) 1956: The Saga of Fergus Mac Léti. In: Ériu, 33-48. Carey, J. 1998: King of Mysteries. Early Irish Religious Writing. Dublin: Four Courts Press.
Carney, J. 1979: The Irish Elements in Beowulf. In: Carney J. Studies in
Irish Literature and History. Dublin: DIAS, 77-128. De Vaan, M. 2008: Etymological Dictionary of Latin and the other Italic
Languages. Leiden-Boston: Brill. Derksen, R. 2008: Etymological Dictionary of the Slavic Inherited Lexicon.
Leiden-Boston: Brill. Dillon, M. (ed.). 1953: Serlige Con Culainn. Dublin: DIAS. ESSEJa 1975. [Etymological Dictionary of Slavonic Languages]. Moscow, Nauka, 2.
ЭССЯ 1975: Этимологический словарь славянских языков. Под ред. О. Н. Трубачева. 2, М.: Наука. Hamp, E. 1985: Indo-European *bheHi-, Latin foedus, and Balto-Slavic.
In: Indogermanische Forschungen, 90, 66-70. Ingridsdotter, K. 2009: Aided Derbforgaill 'The violent death of Derbforgaill'. A critical edition with introduction, translation and textual notes. Uppsala: Engelska institutionen. Johnston, E. 2011: Kingship made real? Power and the Public World in 'Longes Mac nUislenn'. In: Studies in Medieval Celtic History and Law in Honour of Thomas Charles-Edwards, Woodbridge: Boydell & Brewer, 193-206. J0rgensen, A. R. Irish 2009: bâeth, bâes, bés, ammait and Breton boaz,
amoed. In: Keltische Forshungen, 4, 189-193. Kelly, F. 1995: A Guide to Early Irish Law. Dublin: DIAS. IEW — Pokorny J. 1959: Indogermanishes etymologisches Wörterbuch. B.
I-II, Bern and München: Francke. LEIA-A 1981 — Lexique étymologique de l'irlandais ancient de J. Vendryes. A. Par J. Vendryes. Dublin-Paris: DIAS-CNRS (1959). LEIA-B 1980 — Lexique étymologique de l'irlandais ancient de J. Vendryes. B. Par les soins de E. Bachellery et P.-Y.Lambert. Dublin-Paris: DIAS-CNRS. Meyer, K. (ed.). 1913: Sanas Cormaic. Cormac's Glossary. Dublin:
Anecdota from Irish Manuscripts. V. Mikhailova, T. A. 2005: [On the semantic of an Old Irish epithet: àn]. In: Atlantica: Studies on historical poetics. 7, 169-178. Михайлова, Т. А. 2005: О семантике одного эпитета: древнеирландское ân // Атлантика. Записки по исторической поэтике. 7, 169-178 Miles, B. 2011: Heroic Saga and Classical Epic in Medieval Ireland.
Cambridge: D. S. Brewer. Murphy, G. 1961: Early Irish Metrics. Dublin: Royal Irish Academy. Murphy, G. 1998: Early Irish Lyrics. Dublin: Four Courts Press. O'Rahilly, T. 1942: oinmhid. onna. amaid. In: Ériu, 13, 149-152. Orlova, M. V. 2022: [How One Can be Wildly Jealous and Wildly Interested: the Polysemy of Adjectives Denoting Wild Animals in the Field of Human Life]. In: Izvestia Rossijskoj akademii nauk.
Seria literatury i jazyka [Bulletin of the Russian Academy of Sciences: Studies in Literature and Language]. 81, No. 6, 89-101. Орлова, М. В. 2022: Кто такой дикий ревнивец и почему нам дико интересно: полисемия прилагательных типа дикий в сфере человеческого // Известия Российской академии наук. Серия литературы и языка. Т. 81. № 6. 89-101. Pedersen, H. 1909: Vergleichende Grammatik der keltischen Sprachen. Bd.
I. Einleitung und Lautlehre. Göttingen: Vandenhoeck & Ruprecht. Shkunaev, S. V. 1991: [Legends and myths of Medieval Ireland]. Transl. with comm. Moscow: MSU Press.
Шкунаев, С. В. 1991: Предания и мифы средневековой Ирландии. Пер. и комм. М.: изд. МГУ. Stifter, D. 2007: Die Klosterneuburger lorica. In: Kelten Einfälle an der Donau. Hrsg. H. Birkhan. Wien: Verlag der Akademie der Österreichischen Wissenschaften, 503-527. Stokes, W. (ed.) 1873-1875: The Klosterneuburg Incantation. In: Revue
celtique. 2, 112-115. Stokes, W. (ed.) 1899: The Bodlean Amra Choluimb Chille. In: Revue
celtique, 20, 31-437. Stokes, W. 1902: On the Death of Some Irish Heroes. In: Revue celtique, 23, 303-348.
Stokes, W., Strachan, J. 1975: Thesaurus Palaeohibernicus. A Collection of Old Irish Glosses, Scholia, Prose and Verse. Vol. I, II. Dublin: DIAS (1901).
Toporov, V N. 1975: [Prussian Language. A — D]. Moscow: Nauka. Топоров, В. Н. 1975: Прусский язык. A — D. М.: Наука.
