CC BY
103
УДК 81'255.2
Белла Сирадж гызы Мусаева
доктор филологических наук, профессор Бакинского славянского университета, директор Центра азербайджанского языка и культуры МГЛУ; e-mail: cis@linguanet.ru
ДРАМАТУРГИЯ А. П. ЧЕХОВА НА АЗЕРБАЙДЖАНСКОМ ЯЗЫКЕ
В статье рассматриваются переводы драматических произведений А. П. Чехова, выполненные М. Ибрагимовым и Н. Рафибейли. Отмечается, что несмотря на трудности перевода, связанные со спецификой драматургического конфликта и особым значением подтекста в пьесах писателя, переводчикам в целом удалось сохранить верность оригиналу.
Ключевые слова: русская литература; драматургия; пьеса; конфликт; художественный перевод; индивидуализация речи.
Musayeva Bella Siradj gyzy
Doctor of Philology; Professor, Baku Slavic University; Director, the Centre for the Azerbaijani Language and Culture, MSLU; e-mail: cis@linguanet.ru
PLAYS BY A. CHEKHOV IN THE AZERBAIJANI LANGUAGE
The article discusses translations of A. Chekhov's plays done by M. Ibraguimov and N. Rafibeili. As difficult as it might be, the translators managed - on the whole - to render the implicit meanings of the original text and the specifics of conflict in drama.
Key words: Russian literature; drama; play; conflict; literary translation; idiolect.
Переводы произведений русской литературы на азербайджанский язык, представляющие органическую часть азербайджанско-русских литературных взаимосвязей, имеют давнюю историю и самым непосредственным образом связаны с неподдельным интересом, тяготением азербайджанских читателей к этой великой сокровищнице. Выдающиеся представители азербайджанской интеллигенции еще в начале ХГХ в. призывали к изучению русского языка и литературы, видя в них ключ к мировой культуре. Хрестоматийными стали слова видного азербайджанского поэта и просветителя С. А. Ширвани:
Мой сын! С наукой русской будь знаком И овладей ты этим языком!
Особенно язык нам нужен русский.
Со всеми языками дружен русский.
Нам нужен русский, честный и прямой.
Ты русский изучай, наследник мой! [5].
Здесь хотелось бы особо подчеркнуть, что стремление к изучению русской культуры, русского языка и литературы в тот период не было связано с какими-то идеологическими установками, характерными для советского режима. Потребность в приобщении к русскому языку и русской литературе была продиктована и обусловлена, как справедливо отмечается в книге «Русский язык в Азербайджане», «...прежде всего высокой степенью осмысления народом той объективной целостности, в которой жили тюркский и славянский миры . была детерминирована его внутренней исторической познавательной потребностью, духовным размахом» [1, с. 4-5], и, конечно же, шла от объективной оценки и понимания значимости русской культуры и литературы.
Русская классическая литература, призванная сеять «разумное, доброе, вечное», привлекала азербайджанских читателей высотой нравственного идеала, гуманистическим отношением к миру и человеку, глубиной поставленных проблем. Эти качества были весьма близки и выдающимся представителям азербайджанской литературы. К переводам произведений русских авторов обращались в основном известные азербайджанские поэты и писатели.
У истоков перевода русской классики на азербайджанский язык стояли А. А. Бакиханов, М. Ф. Ахундов, Ф. Кочарли, С. М. Ганизаде и др. Затем их дело продолжили такие талантливые переводчики, как А. Шариф, Г. Илькин, М. Ариф, М. Ибрагимов и др.
Одним из самых популярных и любимых русских писателей в Азербайджане всегда был и остается Антон Павлович Чехов. Еще при жизни писателя азербайджанские читатели были знакомы с его произведениями на языке оригинала. Именно любовь к творчеству писателя стала причиной того, что переводы его произведений на азербайджанский язык начали осуществлять еще в самом начале прошлого столетия, и на протяжении последующих лет интерес к ним со стороны переводчиков не пропадал.
Первым произведением А. П. Чехова, увидевшем свет на азербайджанском языке, стал рассказ «Лошадиная фамилия», опубликованный в 1904 г. в газете «Шарги - Рус». Перевод был выполнен
известным азербайджанским просветителем Фиридунбеком Кочар-ли. Затем в разные годы к творчеству великого писателя обращались Г. Мусаев (Илькин), М. Ариф, И. Нефиси, М. Ибрагимов, Н. Рафибей-ли и др.
Следует отметить, что особенности художественного мастерства, своеобразие стиля А. П. Чехова, его фантастическое умение в нескольких словах передать глубокие мысли, заложенные в произведении, раскрыть душевное состояние героев представляли очень большую сложность для переводчиков. Вот что писал по этому поводу академик Мамед Ариф, вложивший много труда в перевод прозаических произведений классика: «Переводить Чехова труднее, чем других русских писателей. Предельная краткость его языка исключительно выразительна. Чеховский лаконизм таит в себе многозначность. Диалог часто ограничивается одной-двумя фразами, но говорят они о многом. Иногда одно слово содержит в себе смысл целого предложения. Найти на азербайджанском языке равнозначные чеховским словам слова, которые в контексте имеют ту же смысловую нагрузку и эмоциональную окраску, не всегда удается. Приходится перекраивать конструкцию фразы, заменяя одно слово двумя, делать перестановку членов предложения и т. д. Дословный перевод обеднил бы Чехова: исчез бы своеобразный колорит его языка, ослабла бы смысловая и ритмическая нагрузка фразы»1.
Еще более сложным представляется перевод драматических произведений А. П. Чехова, которые отличались особым, нетрадиционным, конфликтом. Если с точки зрения традиционной аристотелевской схемы драматургический конфликт представляется как борьба противоположных сил и возникает из намерения или желания героя и препятствий, стоящих на его пути, то основу конфликта в пьесах А. П. Чехова составляла внутренняя борьба героев, смена настроений. Переводчикам необходимо было не только глубоко осознать и прочувствовать суть пьесы, проникнуть во внутренний мир героев, разобраться в тонких психологических мотивах их поступков и действий, но и понять и передать азербайджанскому читателю скрытый смысл диалогов, где подтекст порой оказывался главным движущим механизмом раскрытия душевного состояния персонажей. Для этого нужны были титанические усилия, великолепное
Цит. по: [4, с. 315].
знание языка оригинала и богатейших оттенков родного. Однако любовь к чеховской драматургии, желание сделать его пьесы достоянием азербайджанских читателей обусловили тот факт, что, несмотря на объективные трудности перевода, на азербайджанском языке зазвучали почти все пьесы великого драматурга.
Впервые к драматургии А. П. Чехова обратился Р. Наджафов. В 1930 г. им была переведена и издана пьеса «Вишневый сад» [7]. Несмотря на ряд заметных недостатков, что бросается в глаза даже в переводе названия пьесы, где вместо существующего в азербайджанском языке слова а1ЬаЬ («вишня») использовано искаженное русское уЦпэ, Р. Наджафову принадлежит большая заслуга в приобщении азербайджанского читателя к драматургическому творчеству А. П. Чехова. Хотелось бы отметить и тот факт, что Р. Наджафов выступал и как редактор многих переводов из чеховской прозы.
В 1988 г. были изданы «Избранные сочинения» А. П. Чехова на азербайджанском языке, которые в 2006 г., согласно Распоряжению Президента Азербайджанской Республики Ильхама Алиева, были переизданы на основе латинской графики. Сюда вошли пьесы «Иванов» (пер. Р. Агаева), «Чайка» (пер. К. Зия), «Дядя Ваня», «Вишневый сад» (пер. Н. Рафибейли), «Три сестры» (пер. М. Ибрагимова), «Медведь» (пер. Ш. Аббасова). Одно то, что к переводам А. П. Чехова, наряду с профессиональными переводчиками, обратились видный театральный деятель и актер Кязим Зия, народный поэт Азербайджана Н. Рафибейли и народный писатель Азербайджана М. Ибрагимов, уже говорит об авторитете и востребованности чеховского драматургического творчества в Азербайджане.
В драматургии А. П. Чехова, которая, как уже было отмечено, являлась новаторской по особому построению сюжета, нетрадиционному конфликту, по широкому использованию подтекста и т. п., особо выделяется пьеса «Три сестры». Героини пьесы - сестры Прозоровы - жаждут переезда в Москву, но конкретных препятствий к осуществлению этого желания читатель и зритель не видит. Может создаться впечатление, что конфликт как таковой в пьесе отсутствует. На самом деле конфликт в пьесе, разумеется, существует, однако, выйдя из области событийной, из зоны прямого столкновения частных интересов, он окунается в более широкую сферу противостояния среде, социальному окружению, приобретает духовно-этический характер. Отвлеченность «атмосферы» сгущается и конкретизируется
у А. П. Чехова в настроение, сказывается на психически подавленном состоянии героинь, ослаблении их волевого порыва, что и мешает их отъезду. Настроения, характеры - эти моменты у Чехова выходят на передний план. Автор перевода «Трех сестер» М. Ибрагимов в своих воспоминаниях отмечал, что желание взяться за перевод этой пьесы у него появилось после того, как он увидел спектакль в МХАТе в сезоне 1939-1940 гг.: «Я был потрясен, очарован. Меня привлекла лирика, глубокая психологичность характеров. Мысли, психология чеховских произведений, жажда прекрасного, тонкость подтекста - все эти качества Чехова мне очень близки»1.
Как известно, в драматургическом произведении герой раскрывается самостоятельно, без подсказываний со стороны автора. Главным инструментом проявления характера персонажа является его речь. Следовательно, индивидуализация речи имеет для драматургического произведения первостеренное значение. У Чехова каждый герой отличается особой, только ему присущей речевой характеристикой, посредством которой можно увидеть образ в целом. Так, например, в разговоре Наташи, которая воплощает в себе пошлую действительность, губящую все творческое, возвышенное, много грубых слов и выражений. Речь Ирины, полной добрых намерений, труженицы, мечтательницы, еще не потерявшей надежды на воплощение своих желаний, очень эмоциональна, красочна. Резко отличается друг от друга речь Чебутыкина и Вершинина, Тузенбаха и Солёного. Все это, безусловно, требовало от переводчика очень бережного и вдумчивого отношения к переводимому тексту, использования всех нью-ансов и богатства азербайджанского языка, глубокого знания языка оригинала. Тонкий, взыскательный художник, бережно относящийся к оригиналу, М. Ибрагимов, ища пути к максимально точному воспроизведению как содержания, так и духа произведения, неоднократно возвращался к проделанной работе, совершенствуя качество перевода. Первый вариант перевода «Трех сестер» был опубликован в 1951 г. в журнале «Ингилаб вэ мэдэниййэт» («Революция и культура»). А в 1956 г. пьеса вошла в двухтомный сборник чеховских произведений на азербайджанском языке.
Сопоставление журнального и книжного вариантов, что в достаточной мере проделано в работах азербайджанских исследователей,
Цит. по: [3, с. 32].
позволяет продемонстрировать тщательную и кропотливую работу автора над качеством перевода. Было отмечено, что в книжном варианте некоторые диалоги приобрели более живой разговорный характер, точнее передают настроение героев, конструкции предложений стали ближе к чеховским. Так, если слова Ирины: «У меня постоянно болит голова и такие мысли, точно я уже состарилась» в журнальном варианте было представлено как: Иэтг$э Ьа$гт а^гаугг. Beynimdэ доеа1ага тэхэт Ак1гЪг dolanlг (букв. 'Всегда болит голова. В мозгах вертятся мысли, присущие старикам'), то в книжном варианте читаем: ..Мат Ьа§т а£гау1г, Ьeynimdэ dэ еЬ_АЫгЬг dola§lг Ы,е1э ЬП qocalmцam (букв.: 'Всегда болит голова, и вертятся такие мысли, как будто я состарилась'). Как можно заметить, книжный вариант ближе к оригиналу, как в содержательном смысле, так и по синтаксической структуре предложения. В переводе, как и в оригинале, употреблено сложноподчиненное предложение с придаточным определительным.
Перевод пьесы «Три сестры» был высоко оценен в азербайджанском литературоведении. «Тонкое лирико-эмоциональное восприятие, подлинно поэтическая чуткость, стремление к точной смысловой и образной передаче обусловили успех перевода чеховских «Трех сестер». Переводчик мастерски справился с передачей сложного внутреннего мира героинь Чехова, уловил тот подтекст, которым отличается его драматургия», - пишет исследователь связей М. Ибрагимова с русской литературой С. Агаева [2, с. 144].
В унисон с приведенными словами звучит и мнение автора монографии «Чехов и Азербайджан» А. Гусейновой: «М. Ибрагимову удалось передать чеховскую жизненную правду и ироническую грусть, т. е. то, что А. С. Пушкин называл духом, а не буквой оригинала», а близость к подлиннику, сценичность, обусловленные хорошим литературным языком, сделали его труд одним из серьезных произведений переводческого жанра и фактом национальной культуры» [3, с. 76].
Пьесы А. П. Чехова «Вишневый сад» и «Дядя Ваня» были переведены народным поэтом Азербайджана Н. Рафибейли. Осознавая творческие трудности перевода на родной язык и восхищаясь талантом великого драматурга, Н. Рафибейли писала: «Для того чтобы донести до азербайджанского читателя эти две пьесы Чехова, я работала с большим увлечением. Изящный, естественный чеховский язык
настолько привлекателен, что он звучит как музыка ... Сохранить в переводе все то, что имеется в оригинале, - дело трудное и ответственное»1.
Ранее уже говорилось о сложности переводов драматических произведений. В этой связи к хорошо известным словам выдающегося русского поэта Жуковского «переводчик в прозе - раб, переводчик в поэзии - соперник» можно было бы добавить, что переводчик в драматургии совмещает в себе, наверное, оба эти понятия, ибо он должен в точности передать содержание и в то же время внести частичку своей души, своего таланта в оживление языка персонажей, воспроизведение эмоционального настроя пьесы. В этом смысле переводы Н. Рафибейли по праву можно назвать значительной удачей азербайджанской переводческой школы. Так, при переводе пьесы «Вишневый сад» Н. Рафибейли сумела, благодаря своему поэтическому таланту, чутью языка, творческой интуиции и широкой эрудиции, использовать соответствующие азербайджанские фразеологизмы, пословицы, поговорки, междометия, которые приближали произведения русского писателя к азербайджанскому читателю, облегчали их восприятие и, что очень важно, способствовали сохранению жанровых особенностей пьесы, в которой комедийные сценки, персонажи, диалоги переплетаются с тонким лирическим, часто очень грустным подтекстом. Например, выражению заждались мы найден эквивалент, представляющий собой фразеологическое единство, широко используемое в разговорной речи азербайджанцев -gдzlэmэkdэn gдzйmйzйn кдкй эагаМг, или пословица «Попал в стаю, лай не лай, а хвостом виляй» - очень близка по смыслу пословице "Ракга Ъигип - е1пэп эити", которую использует переводчик, и т. д.
Безусловно, в переводах М. Ибрагимова и Н. Рафибейли были и определенные неточности, несоответствия, однако в целом эти переводы стали ценным вкладом в азербайджанскую школу перевода, в азербайджанское чеховедение.
Рамки одной статьи не дают возможность подробно проанализировать все переводы чеховских пьес на азербайджанский язык. Поэтому мы коротко остановились лишь на наиболее ярких образцах. Надо отметить, что за исключением упоминаемых в статье исследовательских работ, где частично ставилась проблема перевода
1 Цит. по: [3, с. 89].
чеховских пьес, комплексного анализа темы «Драматургия Чехова на азербайджанском языке» еще не было. Молодым исследователям следует задуматься над этим вопросом, кроме того, необходимы новые переводы с учетом современных требований.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Абдуллаев К., Гамидов И. Русский язык в Азербайджане. - Баку : Kitab alsmi, 2005. - 550 c.
2. Агаева С. Расширение горизонта. (Мирза Ибрагимов и русская литература). - Баку : Элм, 2006. - 155 с.
3. Гусейнова А. А. П. Чехов и Азербайджан. - Баку : Язычы, 1991. - 99 с.
4. Дадашзаде М. А. Моя работа над переводом чеховских произведений // Избр.: в 2 т. - Т. 1. - Баку : Азгосиздат, 1972.- 380 с.
5. Ширвани Сеид Азим. Обращение к сыну / пер. с азерб. И. Оратовского, А. Плавника; предисл. и коммен. А. Заманова; ред. А. Варшавская; худ. О. Садыхзаде. - Баку : Азернешр, 1961. - 203 с.
6. Çexov Anton Pavloviç. Seçilmiç sssrlsri. - Baki : Avrasiya Press, 2006. -320 s.
7. Nscsfov R. Viçns bagi. - Baki : Azsrnsçr, 1930. - 98 s.
