CC BY
15
УДК 8Р2 ББК 83.3(2Рос)
Е.В. Пономарева
ДРАМАТУРГИЧЕСКИЕ МАРКЕРЫ «АРТ-ДРАМЫ» (Е. ЛЮБАРОВА «РУСАЛКА СВЕТА ИЗ ДЕРЕВНИ ПЕРЕМИЛОВО»)
В статье рассматриваются формальные механизмы создания драматургического произведения, созданного на основе синтеза художественного, словесного и дизайнерского видов творчества. Делаются выводы о специфике коллективного авторства, наблюдения над формальными маркерами драматургического текста в книге Е. Любаровой «Русалка Света из деревни Переми-лово». Исследуется специфика таких его ключевых компонентов, как название, подзаголовки, афиша, ремарки.
Ключевые слова: современная литература, синтез искусств, жанр, драма, заголовочно-финальный комплекс, книга художника, арт-проект.
E.V. Ponomareva
DRAMATURGICAL MARKERS OF "ART-DRAMA" (E. LYUBAROVA "MERMAID SVETA FROM THE VILLAGE
OF PEREMILOVO")
The present article considers formal mechanisms for creating a dramatic work based on the synthesis of artistic, verbal and design types of creativity. Conclusions are drawn about the specifics of collective authorship, observation of the formal markers of the dramatic text in Lyubarova's book "Mermaid Sveta from the village of Peremilivo". The specifics of such key components as the title, the subheadings, the playbill, and the remarks have been studied.
Key words:contemporary literature, synthesis of arts, genre, drama, header-closing complex, artist's book, art project.
Книга Е. Любаровой «Русалка Света из деревни Перемилово» (2011) представляет собой оригинальный феномен, созданный на стыке литературного творчества и изобразительного искусства. Традиционно подобное явление называют «книга художника» (Г. Брускин, А. Макаревич, В. Любаров, М. Кантор и др.). Написанная в виде драмы, книга представляет собой уникальный образец, практически не имеющий аналогов в отечественном литературном процессе, именно поэтому мы предлагаем условно обозначать такую художественную го модель термином «арт-пьеса», акценти-о. руя ее бинарный характер. Мы исполь-1 зуем жанровую модель, предложенную Н.Л. Лейдерманом, а также достижения с ученых, разрабатывающих аспекты теории драмы, в частности ее рамочных
элементов: авторское присутствие в тексте [2; 6], специфика идиостиля [7], семантика и форма ремарки [1; 4], поэтика диалога [8], формальные средства формирования подтекста [5], коммуникативный потенциал драмы [3].
Рассматриваемая книга отвечает всем принципам сценического воплощения драмы - она создана целым авторским коллективом, где каждый наделяется важными функциями: автором картин, и собственно, создателем знаменитого перемиловского текста, на основе которого конструируется новая история (но не новый контекст), является Владимир Любаров. Дизайнером выступает дочь художника Полина Любарова, а автором текстов - его жена Екатерина Любарова. Мы акцентируем внимание на коллективном авторе, потому что, как и следует
при работе над синтетическим художественным явлением, отсутствие одного из авторов сделало бы появление данного артефакта невозможным, лишило бы его внутреннего объема и драматургической пластики.
Игровой характер выстраиваемой художественной модели, эмоционально-стилевой модус и контекстуальные горизонты произведения подчеркиваются двумя подзаголовками, один из которых вынесен на обложку, второй - на форзац книги, что уже само по себе выглядит нетрадиционным в рамках классических форм. Необычными выглядят такие авторские определения-загадки сюжетно-композиционных особенностей пьесы, как «мокрая пьеса», а также пьеса «с одним перерывом на высыхание».
Яркая и точная коммуникативная стратегия, предполагающая особый характер и стиль диалога, срабатывает предельно эффективно: читателя удивляет все - необычный формат книги (15 х 15), захватывающая картинка обложки, «рифмующаяся» с подобием афиши, традиционно предваряющей действие. В этой картине сюжетно и эмоционально схвачены ключевые действующие лица, создан колорит перемиловского пейзажа.
В перемиловском мире, особенно в его драматической версии, сохраняется внешний сюжет (это стало предметом рассмотрения в более ранних наших работах, посвященных книгам художника). Однако внешний сюжет если не отходит на периферию, то выступает на паритетных началах с внутренним, психологическим. Эти характеристики, психологическая интонация, которая определяет повседневность деревни Перемилово, собирательно опредмечены на картине, размещенной на обложке «Танец с русалкой» (2010. Холст, масло 60 х 80 см), ранее иллюстрирующей рассказ «Русалка», которым открывается раздел «Деревня Перемилово» книги «Праздник без повода». Диалог - конститутивный принцип любой драмы - определяет в широком и узком смыслах слова характер творчества самого художника и его «творческого коллектива»: это и диалог икониче-ского знака (картины) и текста; диалог
автора (часто персонифицированного в текстах) и его героев; диалог героев с миром; буквальные диалоги персонажей; диалог повседневного, будничного и бытийного, философского; юмористического, иронического и драматического, доходящего в ряде случаев до трагического; диалог сюжетов и героев, переходящих из рассказа в рассказ, из цикла в цикл, из книги - в книгу. Этот органичный характер диалога выражен прежде всего в том, что его составляющие невозможно разъять: перемиловский мир целостен, он при всей своей мозаично-сти не поддается деструкции, а его интегралом выступает ценностное ядро как основа жизни любого жителя этого неповторимого мира и самой перемиловской действительности.
Характеристики уже знакомых посвященному читателю по другим книгам [9; 10; 11] героев, иронично схваченные двумя-тремя емкими штрихами, собраны в «афише», традиционно предваряющей пьесу. И несмотря на то, что графика традиционна для этой части заголовочно-финального комплекса драмы, стилистические характеристики предельно отклоняются от «скупого канона» и, благодаря неповторимой организации речевой стихии, неповторимой ироничной интонации, напоминают задушевный «шепот на ушко» читателю о «реальных» героях, кого-то очень близко с ними знакомого, посвященного в чуть абсурдированный, но от этого не менее симпатичный и притягательный перемиловский мир.
«Русалка Света. Красивая и вредная, хочет выйти замуж. Живет у запруды под косогором, умеет насылать порчу, но в душе добрая, если только ее не обижать и не обзывать «рыбиной».
Художник. Живет в доме на косогоре. Художник когда-то нарисовал Русалку Свету, теперь не знает, что с этим делать [12, с. 2-3].
Среди прочих выделяются характеристики, которые выходят за рамки формального знакомства с героями и штрихами, но все же объемно дают представление о предыстории героя, нравах, привычках, укладе жизни перемиловцев:
го ш
о ^
го ю
2 ^
и]
3 2
^ со
го °
< ф
ф ш
го ф
Ф со
о го
ф Ь т
ф
ш
о
Р- го ^
« го
^ о
го ^
а*
го
са ф
^
го о
X
о 1=
m uJ
Почтальонша маша. Ездит на казенном велосипеде, привозит депеши, поскольку в деревнях нет электронной почты. Подружка Нади, но вместе с тем пытается дружить и с Русалкой. Читает журнал «Космы» и мечтает о большой любви» [1, с. 3].
Важным для авторов является «общий план», на котором разворачивается действие. В афише он пунктирно представлен целым рядом героев:
«Перемиловцы - персонажи с репликами и без. Среди них:
сережа-с-балалайкой, сережа Большой, сережа маленький.
Рыжий кот. Повсюду сопровождает художника» [12, с. 3].
Эффект «рассказанной истории создается за счет необычной графики написания имен персонажей, в которых неразрывно слились их знаковые для пере-миловцев характеристики, позволяющие им в разговоре, при упоминании, сразу понять, о ком идет речь: «жена Коли-с-Третьим-1лазом», «Сережа-с-балалайкой» [12, с. 3]. Такие же именования рассредоточены по ходу всей пьесы, где читатель знакомится с Васей-с-Бородой.
Очень нетепичным, ремарочным, подчеркнуто драматургическим выглядит представление действующего лица, именованного как «Голос Премьер-Министра». Подчеркнем значимость еще одной характеристики, подтверждающей нашу гипотезу о пьесе не как о произведении для чтения, а как о разыгрываемом по ролям действе, не случайно названном авторами «спектакль», который, как следует из афиши, происходит «в зале»: «Голос подобен ¿еш-ех-тасЫпа. Он раздается в момент кульминации спектакля как будто «с небес», по «горячей линии». Сопровождается всевозможными спецэффектами: внезапной темнотой в зале, оглушительными раскатами грома, вспышкой света, фейерверком и тому подобное».
Далее эта особенность будет множиться по ходу пьесы уже в ремарках и репликах персонажей: гром, молния, проливной дождь - естественные природные явления в устах Русалки Светы получат характеристику «спецэффектов».
Подобным образом организована сцена охоты на Русалку Свету, организованная полицейскими-милицейскими. Буффонадность, «ненастоящий» характер действа, похожего на клоунаду, подчеркивается специфической ремаркой, а автор, подобно режиссеру, подсказывает возможные действия героя, рисует «партитуру роли»: «Птичкин доползает до нужной «огневой точки», прицеливается примусом как заправский снайпер. (Пока ползет, может обратиться к детям в зале: Тс-с-с! - чтобы те не спугнули Русалку. Дети должны, наоборот, попытаться криками из зала привлечь ее внимание)» [12, с. 43].
Очень интересные наблюдения вызваны характером ремарок, благодаря которым выстраивается особая коммуникативная стратегия. Так, ремарки «озвучивают» речь героя, они фонетически точны и емки: «Произносит как «нарош-на» [12, с. 5], «произносит как «с сУрпри-зами» [12, с. 8], «произносит как г-рит» [12, с. 13], «произносит как «де-етца» [12, с. 23].
Звуковая ремарка предваряет комическую сцену, в которой предельно значимым является прием контраста, несоответствия, входящий в арсенал эстетики абсурда. Это ощущение подчеркивается «вывернутостью» слов, составляющих примитивный нелепый текст песни представителей перемиловской полиции-милиции:
Постепенно нарастает новый звук тр-р-рррррр.'тррррррррр! <...>
Пузырев и Птичкин (на два голоса поют/выкрикивают строевую песенку, Пузырев - басом, Птичкин - фальцетом):
Ать-два! Ать-два!
В нашем катере вода!
Аты-баты! Аты-баты!
То бандиты виноваты!
Ать-два-ать! Ать-два-ать!
Мы бандитов будем брать!
Баты-аты! Баты-аты!
Не страшнО нам даже НАТО!» [12, с. 41].
Ремарки маркируют границы, сопро-вождют сказочной гиперболизацией смену настроения героев:
«Поднимается ветер. Гром. <...> Ветер усиливается, в воздух летят цветы, плакаты, разные мелочи. <...> Смерч закручивает в воронку предметы, затягивает кое-кого из людей. Вой ветра перемежается с криками перемиловцев. <...> Ураган успокаивается, ветер стихает, все, взлетевшее вверх (в том числе и люди), с грохотом падает на землю» [12, с. 25-27]. Согласно логике драматургической сказки действо раскручивается по принципу восходящей градации. И это служит очень ярким комическим эффектом: если первые два природных катаклизма лишь пугали перемиловцев и на какое-то время лишали почвы под ногами (в буквальном смысле слова), то настоящим ураганом, страшным и реально угрожающим катаклизмом стало появление Нади - жены третьего претендента на сердце Русалки Светы - Коли-с-Третьим-Глазом. В данном случае ремарка разворачивается до эпизода, самостоятельной сцены, элемента комедии положений:
«Толпа в испуге расступается. Коля отскакивает от русалкиного корыта, натягивает кепку, прячется за спинами пе-ремиловцев.
Надя вырывает из рук Володи-Экстрасенса сковородку, которую тот, всхлипывая, безуспешно пытается прилепить к себе, (некоторое время они борются за сковородку, но Надя побеждает). Овладев сковородкой, Надя начинает лупить ею всех подряд. <...>
Женихи разбегаются, за ними следом и все другие участники шоу» [12, с. 28].
Ремарки демонстрируют характер взаимоотношений между героями: «Оживляются, в деревне принято подшучивать над Художником, весело кричат)» [12, с. 12].
Важнейшим компонентом пьесы выступают картины В. Любарова, входящие в перемиловский цикл. Их предельно простые и конкретные названия не просто иллюстрируют художественную реальность: картины выступают в качестве одного из базовых компонентов, придающих действу зримость: («Валера угощает русалку квасом» (2011), «Катя на качелях» (1994), «Борода-самобранка» (2004), «Володя-экстрасенс» (2008), «Коля ви-
дит третьим глазом» (1996), «Переулок» (2005), «Рыбный день» (2005), «Октобер-фест» (2009), «Обед» (2008), «Ниже уровня моря» (1997)).
В ряде случаев Е. Любарова намеренно сталкивает стили, создавая гротескно-комический эффект. Как правило, это происходит, когда в текст драматической сказки вкрапляются «несказочные жанры»: цитаты из красной книги; текст постановления, «ГОЛОС председателя». «Инородность» фрагмента подчеркивается его ремарочным обрамлением, за счет чего у читателя создается ощущение «врезки»: «Раскатисто, отрывок из Мюнхенской речи:
«Уважаемые дамы и господа! Россия - страна с более чем тысячелетней историей, и практически всегда она пользовалась привилегией проводить независимую внешнюю политику. Мы не собираемся изменять этой традиции и сегодня. И, конечно, нам бы также хотелось иметь дело с ответственными и тоже самостоятельными партнерами, с которыми мы вместе могли бы работать над строительством справедливого и демократического мироустройства, обеспечивая в нем безопасность и процветание не для избранных, а для всех. Благодарю за внимание».
Горячая Линия на небе исчезает Все стоят, завороженно глядя в небо, потом, будто проснувшись, озираются [12, с. 54]».
В пьесе неоднократно возникает мотив театра в театре, причем это реализуется не только на сюжетном уровне, но и маркируется ремаркой: «Зрители свистят, хохочут, аплодируют - ведут себя как на мужском стриптизе.
Русалка Света тоже развеселилась, раскачивается в такт музыке, хлопает в ладоши, свистит.
Воодушевленный успехом Володя-Экстрасенс входит в раж, скидывает с себя одежду, раскручивает ее над головой, швыряет в публику. С последним аккордом застывает, вскинув вверх руки, спиной к зрительному залу, лицом к Свете» [12, с. 24].
Предельно театральным, маскарадно-карнавальным выглядит и «положенный в сказочных историях» счастливый финал
го ш
о ^
го ю 2
и]
с
I? 1 £ £
< ф
'Ш
Й == ф ш
го ф ч
Ф со
о го ф Ь т
ф
ш
о
о-го ^
го о го ^
а*
- не просто свадьба, а свадьба с заморским (голландским) принцем. Однако сама сцена, несмотря на счастливое разрешение событий, выглядит карнавальным перевертышем. И этот комизм создается снова за счет ремарки: «Все танцуют под песенку Hela Hola. Свадебный кортеж - на тазиках, на корытах, на плотиках - кто на чем - вслед за яхтой Питера, на носу которой жених и невеста, объезжает крыши» [12, с. 55].
Заголовочно-финальный комплекс пьесы Е. Любаровой «Русалка Света
из деревни Перемилово», получает максимально полные характеристики при рассмотрении ее в контексте одноименной книги, созданной авторским коллективом (Е. Любаровой, В. Любаровым, П. Любаровой). Особый коммуникативный потенциал в арт-драме создается за счет соединения иконического и вербального компонентов, а также трансформации таких элементов заголовочно-финального комплекса, как подзаголовок, афиша и ремарки.
Библиографический список
1. Балягина, И.Я. Драматургическая ремарка как тип текста (на материале русских пьес 1920-х годов) [Текст]: автореф. дис. ... канд. филол. наук / И.Я. Балягина. - М., 1993. - 18 с.
2. Борботько, Л.А. Авторский метатекст как ориентирующая система в коммуникативном пространстве театрального дискурса [Текст]: автореф. дис. ... канд. филол. наук / Л.А. Борботько. - М., 2015. - 28 с.
3. Голованева, М.А. Коммуникативно-когнитивное пространство русской драмы конца ХХ века [Текст]: дис. ... канд. филол. наук / М.А. Голованева. - Волгоград, 2013. - 519 с.
4. Голубовский, Б.Г. Читайте ремарку!: от информации - к образу [Текст] / Б. Голубовский. - М.: ГИТИС, 2004 (ПИК ВИНИТИ). - 87 с.
5. Ермакова, Е.В. Подтекст и языковые средства его формирования в драматургическом тексте: на материале соврем. англ. драмы [Текст]: дис. ... канд. филол. наук / Е.В. Ермакова. - Саратов, 1996. - 185 с.
6. Ершов, М.В. Авторская речь как объясняющий фактор построения драматургического текста [Текст]: дис. ... канд. филол. наук / М.В. Ершов. - М., 2011. - 217 с.
7. Каменская, Ю.В. Ирония как компонент идиостиля А.П. Чехова [Текст]: дис. ... канд. фил. наук / Ю.В. Каменская. - Саратов, 2001. - 173 с.
8. Котяева, Е.С. Диалог в стихотворной драматургии (к проблеме стилизации устной речи в драматургическом тексте) [Текст]: дис. ... канд. филол. наук / Е.С. Котяева. - Саратов, 2002. - 232 с.
9. Любаров, В. Праздник без повода [Текст] / В. Любаров. - М.: ГТО. - 2014. - 228 с.
10. Любаров, В. Рассказы. Картинки [Текст] / В. Любаров. - М.: ГТО, 2011. - 252 с.
11. Любаров, В. Цимес мит компот [Текст] / В. Любаров. - М.: ГТО, 215. - 216 с.
12. Любарова, Е. Русалка Света из деревни Перемилово: пьеса в двух актах с одним перерывом на высыхание [Текст] / Е. Любарова. - М.: ГТО, 2011. - 60 с.
го са
<и
го о
X
о 1=
m uJ
References
1. Balyagina I.Y. Dramaturgical remark as a text type (on material of the Russian plays of the 1920s). Author's abstract. Dis. ... cand. of sciences (Philology). M., 1993. P. 18. [in Russian].
2. Borbotko L.A. Author's metatext as an orienting system in the communicative space of theatrical discourse. Author's abstract. Dis. ... cand. of sciences (Philology). M., 2015. P. 28. [in Russian].
3. Golovaneva M.A. Communicative-cognitive space of the Russian drama of the late twentieth century. Dis. ... cand. of sciences (Philology).Volgograd, 2013. P. 519. [in Russian].
4. Golubovsky B.G. Read the remark! From information to the image. M.: GITIS, 2004 (PIC VINITI). P. 87. [in Russian].
5. Ermakova E.V. Subtext and linguistic means of its formation in dramaturgic text: on the material of modern times. Eng. drama. Dis. ... cand. of sciences (Philology). Saratov, 1996. P. 185. [in Russian].
6. Ershov M.V. Author's speech as an explanatory factor in the construction of a dramaturgic text. Dis. ... cand. of sciences (Philology). Moscow, 2011. P. 217. [in Russian].
7. Kamenskaya Y.V. Irony as a component of Chekhov's idiostyle. Dis. ... cand. of sciences (Philology). Saratov, 2001. P. 173. [in Russian].
8. Kotiaeva E.S. Dialog in poetic drama (to the problem of stylization of oral speech in a dramaturgic text). Dis. ... cand. of sciences (Philology). Saratov, 2002. P. 232. [in Russian].
9. Lyubarov V. A holiday without an occasion. M.: TRP, 2014. P. 228. [in Russian].
10. Lyubarov V. Short stories. Pictures. M.: TRP, 2011. P. 252. [in Russian].
11. Lyubarov V. Tsimes mite compote. M.: TRP, 215. P. 216. [in Russian].
12. Lyubarova E. Rusalka Sveta from the village of Peremilovo: a play in two acts with one break to get dry. M.: TRP, 2011. P. 60. [in Russian].
Сведения об авторе: Пономарева Елена Владимировна,
доктор филологических наук, профессор, профессор кафедры русского языка и литературы,
Южно-Уральский государственный университет (НИУ), г. Челябинск, Российская Федерация. КтаИ: [email protected]
Information about the author: Ponomareva Elena Vladimirovna,
Doctor of Sciences (Philology), Professor,
Department of Russian Language
and Literature,
South Ural State University
(National Research University),
Chelyabinsk, Russia.
E-mail: [email protected]
УДК 8и:792
ББК 83.3(4Дан):85.337
А.С. Поршнева
«РУСАЛОЧКА» Х.К. АНДЕРСЕНА НА СЦЕНЕ ЕКАТЕРИНБУРГСКОГО ТЕАТРА КУКОЛ §
Статья посвящена театральной рецепции сказки Х.К. Андерсена «Русалочка». Анализируется постановка «Баллада о морской царевне», подготовленная по мотивам сказки Екатеринбургским театром кукол. Показывается, как двоемирие сказки расширяется и усложняется при помощи использованных в постановке сценических художественных средств.
Ключевые слова: Х.К. Андерсен, «Русалочка», Екатеринбургский театр кукол, «Баллада о морской царевне», двоемирие.
A.S. Porshneva
"THE LITTLE MERMAID" BY H.CH. ANDERSEN PLAYED AT YEKATERINBURG PUPPET THEATRE
The article deals with theatrical reception of H.Ch. Andersen's "The Little Mermaid". The author analyzes the staging entitled "Ballad about the Sea Princess" based on the famous fairytale onstage the Yekaterinburg Puppet Theatre. The world of the fairytale duality becomes more complex through the use of scenic artistic media.
Key words: H.Ch. Andersen, "The Little Mermaid", Yekaterinburg Puppet Theatre, "Ballad about the Sea Princess", world duality.
«Русалочка» Х.К. Андерсена принад- ние не только читателей, но и литерато-лежит к числу самых известных литера- ров: известно, например, что сознатель-турных сказок. Она привлекает внима- но ориентировался на сказку Андерсена
CL I-ГО Ф I-
е
о
О
CL >.
ю
X s CL Ф I-
го
ш
ф
х
ф
^
о го
X
го
X
ф
о
CL Ф Ч X
С
го
Т О
го
о >
CL
