CC BY
314
К.В. Синегубова (Кемерово) ORCID ГО: 0000-0002-3917-1304
СКАЗКИ Г.Х. АНДЕРСЕНА В РОМАНЕ М. ПЕТРОСЯН «ДОМ, В КОТОРОМ...»
Аннотация. Статья посвящена рецепции сказок Г.Х. Андерсена «Русалочка», «Снежная королева» и «Красные башмаки» в романе М. Петросян «Дом, в котором...». В тексте романа к сказкам Андерсена отсылают названия и цитаты, а также отдельные мотивы и образы. Обращение М. Петросян к традиции Андерсена обусловлено проблемой взросления, являющейся центральной как в романе, так и в сказках: героини всех трех сказок отказались от чувственности и страсти, сделав выбор в пользу душевной чистоты ребенка. С каждой сказкой Андерсена в романе соотносятся один или два героя, причем возможно сохранение аксиологической системы исходного текста либо ее переосмысление. Сохранение связано с персонажами, которые либо рефлексируют проблему взросления и сознательно выбирают отказ от возможностей взрослой жизни (Табаки), либо не рефлексируют, но своими поступками и мировосприятием совпадают со сказочной героиней (Лорд, Русалка). Переосмысление андерсеновской системы ценностей происходит в случае с Курильщиком: в художественном мире романа выбор традиционных морально-нравственных ценностей, в отличие от сказки, оказывается ошибочным. Аксиологическая инверсия обусловлена мистической природой Дома, в котором представления о добре и зле становятся относительными. Герой, не способный это принять, утрачивает преимущества ребенка, но не приобретает возможностей взрослого. Проведенный анализ позволяет уточнить существующее в научной традиции понимание Дома как пространства инициации. Дом является пространством детства, а переход во взрослую жизнь происходит в момент выхода из него.
Ключевые слова: Мариам Петросян; Г.Х. Андерсен; «Дом, в котором...»; литературная сказка; художественная аксиология; художественная рецепция; взросление; детство; инициация; герой.
K.V. Sinegubova (Kemerovo) ORCID ID: 0000-0002-3917-1304
H.C. Andersen's Fairy Tales in the Novel "The House Where..."
by M. Petrosyan
Abstract. The article is devoted to the reception of Hans Christian Andersen's fairy tales "The Little Mermaid", "The Snow Queen" and "The Red Shoes" in the novel "The House Where..." by M. Petrosyan. In the text of the novel references to H.C. Andersen's fairy tales are represented in the form of titles and quotes, as well as some fairy tales' motives. M. Petrosyan's address to the tradition is provoked by the problem of growing up, which is most important both in the novel and in the fairy tales: the heroines of all three tales reject sexuality and passion and choose mental purity of childhood.
Each of Andersen's tales involves one or two characters of the novel, and there is a possibility to preserve the axiological system of the source text or to reconsider it. Preservation is related to the characters who either contemplate the problem of growing up and consciously choose to give up the opportunities of adult life (Tabaqui), or do not reflect at all, but their actions and worldview coincide with the fairy tale heroine (Lord, Mermaid). The reinterpretation of Andersen's system of values occurs in the case of the Smoker: the choice of the traditional moral values, in opposite to the fairy tale, is erroneous in the artistic world of the novel. The axiological inversion comes due to the mystical nature of the House, where the ideas of good and evil become relative. As the protagonist cannot accept this, he loses the benefits of the child, but does not acquire the capabilities of an adult. The analysis allows us to clarify the understanding of the House as a space of initiation that exists the scientific tradition. The House is a space of childhood, and the transition to adulthood occurs at the moment of leaving the House.
Key words: Mariam Petrosyan; H.C. Andersen; "The House Where..."; literary fairy tale; artistic axiology; artistic reception; growing-up; childhood; initiation; hero.
Во многих исследованиях, посвященных роману М. Петросян «Дом, в котором...», отмечается, что изображенный в нем интернат для подростков с ограниченными возможностями является особым миром, который живет по своим особенным законам [Галина 2010; Соловьева 2011; Ремизова 2012]. Пространство Дома имеет отчасти мистическую природу, но во многом его моделируют сами подростки с помощью законов, поведенческих моделей и нарративных стратегий. В качестве элементов нарратива используются надписи и рисунки на стенах как разновидность медиа, а также сказки как особый способ коммуникации. Некоторые сказки, сочиненные и рассказанные героями, в романе присутствуют в виде вставных текстов и являются, таким образом, его особым конструктивным элементом. Однако сказочный дискурс актуален не только для персонажей, но и для автора и оказывает влияние на построение отдельных сюжетных линий. Частным случаем такого использования сказочного дискурса являются отсылки к литературным сказкам Г.Х. Андерсена.
В тексте романа явно названы две сказки датского писателя: «Русалочка» и «Снежная королева», последняя фигурирует в формате радиоспектакля. Также в романе имплицитно присутствует отсылка к сказке Г.Х. Андерсена «Красные башмаки». Обращаясь к перечисленным сказкам, М. Пе-тросян вступает в диалог с андерсеновской интерпретацией взросления, которое является сюжетообразующим мотивом как в указанных сказках, так и в романе. Во всех перечисленных сказках Г.Х. Андерсена взросление связано с пробуждением любви, чувственности, страсти, однако героини всех трех сказок отказываются от новой открывшейся перед ними сферы. Русалочка, сохранив детскую чистоту, не может пробудить любовь в принце, но это же качество делает ее неспособной на убийство, в результате она получает шанс обрести бессмертную душу. Герда бросает в реку красные башмачки, символизирующие страсть, она так же чиста и тем сильна, и побеждает Снежную Королеву; в финале сказки Герда и Кай «взрослые,
но дети сердцем и душой». Карен отказывается от красных башмаков, уже будучи проклятой, но этот отказ дает ей возможность спасти свою душу.
В максимальной степени андерсеновские ценностные установки сохраняются в сюжетной линии Шакала Табаки. В тексте романа «Дом, в котором...» присутствуют фрагмент сказки «Снежная королева» и размышления героя по поводу этого фрагмента. Табаки слушает радиопостановку сказки и возмущается тем, что текст озвучивает «грудной женский голос с сексуальными придыханиями и постанываниями», от которых «история приобретает совсем не свойственные ей оттенки» [Петросян, 2012, 452], т.е. обращает внимание на принципиальный для Андерсена отказ от чувственности. В. Ледерер отмечает, что Герда ради спасения Кая подавляет в себе чувственность и выбирает чистоту: «Gerda makes the crucial - and Christian - decision to remain pure. Nor is the decision an easy one: when she casts the red shoes into the stream, they come back. We now understand what a breath-holding matter it is whether she will become a wanton or whether she will have the strength of character to remain pure - to rid herself of a sexuality that has already threatened to become a habit» [Lederer, 1986, 37]. Несоответствие художественной аксиологии Андерсена и радиоинтерпретации приводит Табаки к размышлениям о собственном взрослении, которого фактически не происходит: у него, в отличие от соседей по комнате, не растет борода, впоследствии Табаки видит в зеркале «рожу четырнадцатилетнего, с которой меня, надо полагать, и похоронят» [Петросян, 2012, 823]. Табаки не растет, и эта фиксация в определенном возрасте имеет принципиальное значение в контексте романа: все герои должны покинуть Дом, в котором прошло их детство, - единственный знакомый им мир. Выход из Дома для многих сопоставим со смертью, но Табаки может навсегда остаться подростком в Доме, вернувшись в прошлое. При этом герой осознает, что теряет возможность любить и быть любимым: «Но лишь один Шакал не растет и не женится он никогда!» [Петросян, 2012, 827]. Отказ от взросления и связанных с ним возможностей дает Шакалу власть над временем, как и Герде из сказки Андерсена отказ от собственной чувственности позволяет обрести силу, достаточную, чтобы спасти Кая. Размышления Шакала по поводу сказки в сочетании с его рефлексией над собственной судьбой позволяют увидеть, что этот герой в аспекте отношения к взрослению совпадает с героиней Андерсена, а М. Петросян заимствует андерсеновскую концепцию невинности и чистоты как высшей ценности.
Сюжет «Русалочки» становится основой для сюжетных линий, связанных с двумя героями романа - Русалкой и Лордом. Линия Русалки отсылает к тексту Андерсена более явно: героиня носит соответствующее имя, у нее «волосы сказочной длины». Единственной главе, в которой Русалка является субъектом речи и переживания, предпослан эпиграф: «Знаю, знаю, зачем ты пришла! - сказала русалочке морская ведьма. - Глупости ты затеваешь» [Петросян, 2012, 516]. Как и героиня Андерсена, Русалка прибегает к колдовству, чтобы привлечь возлюбленного, хотя жертвенность в данном случае редуцирована: в «колдовском обряде» фигурирует
лишь отрезанная прядь волос, в то время как андерсеновской русалочке отрезали язык. Также минимизируется неспособность ходить: при первом появлении Русалки в тексте романа говорится, что она «из бывших ко-лясников». Главным, после имени, качеством, объединяющим героиню М. Петросян с героиней Г.Х. Андерсена, является юность. Сказочная русалочка младшая из шести сестер, ей всего 15 лет, в связи с чем ее образ «как бы лишен плоти и того женского начала, которое может участвовать в земном браке» [Дорофеева 2017, 50]. Романной Русалке 16, но она «выглядит двенадцатилетней», у нее есть «умение растворяться в воздухе, как только в том появляется необходимость». Наряду с юностью и некоторой бестелесностью Русалку и русалочку объединяет история любви: в обоих случаях девочки влюбляются в человека, которого видят издалека, и эта любовь оказывается главным событием в их жизни.
Вторая сюжетная линия, на которую оказала влияние «Русалочка» Андерсена, связана с Лордом. Сопоставление с русалочкой персонажа мужского пола закономерно и ожидаемо в свете того, что Лорд имеет андро-гинную внешность. По мнению одного из героев, он похож на молодого Дэвида Боуи, по мнению самого Лорда - на престарелую Марлен Дитрих, при этом он хочет походить на боксера Майка Тайсона, т.е. отмечает в себе женские черты и мечтает стать более мужественным. С Лордом связаны отсылки к наиболее драматическим мотивам из сказки о русалочке. Будучи влюбленным, Лорд тяжело переживает свою неспособность ходить, ощущая, что в его парализованных ногах слишком медленно, «как в русалочьем хвосте», течет кровь. С ногами Лорда связана сильная физическая боль: «Сфинкс его гонял. Шел сзади и наступал на ноги, как только он останавливался. Лорд так и ползал, визжа от злости. Плакал и полз...» [Петросян 2012, 249] (ср. у Андерсена: «каждый шаг причинял русалочке такую боль, будто она ступала по острым ножам и иголкам»). Есть в романе М. Петросян и волшебный напиток, хотя Лорд готовит его для себя сам: «заваривает кофе и мешает его с кока-колой, сыплет туда дробленый миндаль и корицу, а потом вытряхивает в чашку содержимое амулета со скорлупой василиска и выпивает, не поморщившись» [Петросян 2012, 514]. Косвенно связывает линию Лорда со сказкой Андерсена мотив утраты прекрасных волос (в сказке волосы отдают сестры русалочки). Кроме того, Лорда из-за его необыкновенной красоты сравнивают с эльфом, а иногда и называют Эльфом, т.е. воздушным духом, в этом можно видеть отсылку к финалу сказки, где русалочка становится одной из дочерей воздуха. Андрогинная внешность и отмеченная принадлежность к воздушной сфере делают героя отчасти бесполым и бестелесным и сближают его с образами русалочки и Русалки.
Русалка и Лорд влюбляются и преодолевают ряд препятствий на пути к избраннику / избраннице. Образование пар Русалка - Сфинкс, Лорд -Рыжая и переселение девушек в комнату к парням, на первый взгляд, противоречит андерсеновскому финалу, однако эти отношения между героями романа не являются подобием брака. Такую близость скорее можно
сопоставить с тем, как русалочка остается невинной, пройдя через колдовской обряд и превращение: «Nowhere else in classic children's literature is there so terrified a vision of sex, seen through the eyes of innocence» [Griffith 1984, 81]. Но если у Андерсена сексуальность подавляется, у Петросян она игнорируется: в силу физической и умственной неполноценности многих обитателей Дома их личные границы гораздо более проницаемы, чем у обычных людей: они вынуждены помогать друг другу совершать гигиенические процедуры и одеваться. После обретения взаимной любви герои не приобретают новых черт, свойственных взрослым. Русалка читает «Камасутру» и по-детски наивно акцентирует внимание на том, что возлюбленного нужно оплести гирляндами цветов. С возлюбленной Лорда (Рыжей) устойчиво связан мотив наготы, однако он объясняется не сексуальностью, а, напротив, полным пренебрежением к своему телу, и Лорд совершенно равнодушен к возможным связям своей девушки с другими мужчинами. Их отношения не развиваются, но именно неослабевающая любовь заставляет Лорда сделать выбор между прошлым и будущим и просить о возможности вернуться в прошлое. В отличие от других героев, которые хотят вернуться в прошлое, чтобы снова стать детьми, Лорду это нужно только для повторения встречи с любимой. В каком-то смысле этим решением Лорд предает сам себя, и его готовность пожертвовать собой ради любви вызывает у Шакала ассоциацию со сказкой Андерсена: «Он -как русалочка, что пришла обменять свой хвост на совершенно не нужные ей ноги, а заодно отдала и голос, а попроси у нее ведьма еще что-нибудь, отдала бы и это что-то, и другое, и третье» [Петросян 2012, 850].
Примечательно, что сравнение с русалочкой возникает не в сознании Лорда, сам он не осознает сходства. В данном случае М. Петросян последовательно сближает своих героев с героиней сказки Андерсена, и они не размышляют о проблеме взросления теоретически, но на эмоционально-волевом уровне воплощают андерсеновскую систему ценностей. Лорд и Русалка, в отличие от Шакала Табаки, не совершают осознанного отказа от взросления и чувственности, напротив, их мечты связаны исключительно с обретением любви, однако они не способны построить отношения, подобные браку двух взрослых людей. М. Ремизова отмечает, что Дом «здорово напоминает так называемый "мужской дом", куда в примитивных культурах помещают недавно прошедших инициацию юношей и где они живут закрытым коллективом» [Ремизова 2012, 149]. Однако в свете имеющихся в романе М. Петросян отсылок к «Русалочке» Андерсена, можно утверждать, что Дом - это детство героев, независимо от того, какую жизнь они ведут. Настоящей инициацией становится выпуск: неслучайно среди покидающих Дом подростков есть жених и невеста; ушедшие «на изнанку» Дома забирают с собой «неразумных» (умственно отсталых) и заботятся о них, как о детях; у членов группы, которая уехала на автобусе и основала колонию, также много детей, об этом упоминается в эпилоге. Взросление в романе М. Петросян связано не с пробуждением чувственности, а с принятием на себя родительской роли. Примечательно, что Лорд
и Русалка исчезают после выпуска, как будто растворяются в воздухе, и их «половинки» растят приемных детей в одиночку.
Еще одна сказка Андерсена, отсылки к которой присутствуют в романе М. Петросян, - «Красные башмаки». Название сказки не упоминается в тексте, однако роман начинается с того, что Курильщик, которого М.Ю. Сидорова называет центральным персонажем первой части [Сидорова 2014, 75], надевает красные кроссовки, из-за чего подвергается остракизму со стороны своей группы. Эта группа отличается от других групп Дома высоким уровнем формальных требований, которым подчиняются все ее члены, поэтому коллективное обсуждение обуви Курильщика можно сопоставить с тем, как все в церкви, включая портреты, смотрели на красные башмаки Карен, героини сказки Андерсена. Красные бальные башмаки, в которых нельзя посещать церковь, являются символом спонтанности, неуправляемой страсти: «red is and has always been the color symbolic of sexuality» [Lederer 1986, 35], «the traditional color of unruly passion» [Griffith 1984, 81]. В романе Петросян красные кроссовки становятся символом бунта героя против навязанных ему правил. Парализованные ноги Курильщика заставляют вспомнить отрубленные ноги Карен, и этим сходство не исчерпывается.
Как и Карен, Курильщик поначалу сосредоточен на своей новой обуви и не размышляет о тех запретных сферах, которые она символизирует. Он так же не может и не хочет отказаться от своих красных кроссовок и в результате теряет контроль над ситуацией. Как и заколдованные сказочные башмаки, красные кроссовки «приводят» героя в принципиально иное пространство - в четвертую группу. При переходе из привычного мира в новый Курильщик испытывает сильный страх, даже опасается за свою жизнь. Однако в отличие от героини «Красных башмаков», перед которой только бесконечная пляска и смерть, Курильщик открывает для себя новые возможности: в четвертой группе собрались «истинные носители духа Дома» [Сидорова 2014, 87], которые понимают мистическую сущность Дома и умеют переходить в иную реальность. Но Курильщик не может воспользоваться этим шансом, в первую очередь из-за того, что он, в отличие от остальных членов четвертой группы, обладает традиционными морально-нравственными ценностями. «Я нормальный», - говорит Курильщик, объясняя отвращение, которое испытывает по отношению к убийце. В сказке Андерсена возвращение Карен к традиционной, христианской системе ценностей, от которой героиня ранее отказалась, дает ей возможность спасения. Но выбор, который был бы правильным в сказочной реальности «Красных башмаков», оказывается ошибочным в романе «Дом, в котором...» Утверждая свои принципы, Курильщик интуитивно чувствует утрату: «что-то закончилось в ту ночь, и это оказалось больнее, чем могла бы стать целая жизнь, прожитая среди Фазанов» [Петросян 2012, 286]. В данном случае перед нами ценностная инверсия и переосмысление сказки Андерсена: выбор, сделанный героем романа, не только лишает его новых возможностей, но и не дает ему полноценно жить в обыденной, посюсто-
ронней реальности. Курильщик, в отличие от других жителей Дома, не боится выпуска и готов повзрослеть, но у него это не получается. В эпилоге у большинства героев есть дети, а Курильщик остается в сыновней роли: в тексте фигурирует его отец. На картинах Курильщика как знак неосознанной тоски по Дому и детству присутствует плюшевый мишка, хотя сам герой пытается его скрыть: «на последних картинах он замазан». Этот герой демонстрирует неполное взросление: он теряет преимущества ребенка и не приобретает новых возможностей взрослого.
Итак, в романе М. Петросян «Дом, в котором...» можно видеть отсылки к трем сказкам Г.Х. Андерсена, которые влияют на сюжетные линии, связанные с четырьмя разными героями. В разных случаях в тексте романа может присутствовать название андерсеновской сказки, фрагменты текста или отдельные мотивы, может приниматься или подвергаться переосмыслению авторская система ценностей. Вариативность обращения со сказками обусловлена разницей между героями романа, с которыми связаны эти сказки. Шакал Табаки, благодаря своей глубокой рефлексии и включенным в текст романа размышлениям о сказке «Снежная королева», реализует в своем осознанном выборе андерсеновский идеал, не сливаясь при этом ни с Гердой, ни с кем-либо другим из персонажей «Снежной королевы». Лорд и Русалка, действуя во многом интуитивно, проходят путь андерсеновской русалочки, связанные с ними аксиологические установки напрямую соотносятся с системой ценностей, заложенной в сказке датского писателя. Однако сказка «Красные башмаки» кардинально переосмысляется, в результате чего Курильщик, который также проходит путь сказочной героини, приходит к совершенно иному результату. Произошедшая подмена системы ценностей, которую герой не осознает, обусловливает в дальнейшем его безуспешные попытки дать рациональное объяснение иррациональной реальности Дома.
ЛИТЕРАТУРА
1. Галина М. Дом, наружность и лес // Новый мир. 2010. № 4. С. 47-58.
2. Дорофеева Л.Г. Христианский контекст сказок Г.Х. Андерсена: к вопросу жанровой специфики // Вестник Балтийского федерального университета им. И. Канта. Серия: Филология, Педагогика, Психология. 2017. № 4 С. 46-54.
3. Петросян М. Дом, в котором. М., 2012.
4. Ремизова М. Времени нет // Октябрь. 2012. № 4. С. 148-168.
5. Сидорова М.Ю. Дом, в котором. живет зрительный модус: от точки зрения персонажа к постижению замысла автора // Вестник Московского университета. Серия 9: Филология. 2014. № 3. С.75-93.
6. Соловьева Т. Дом vs. Наружность: О романе Мариам Петросян «Дом, в котором.» // Вопросы литературы. 2011. № 3. С. 169-180.
7. Griffith J. Personal Fantasy in Andersen's Fairy Tales // Kansas Quaterly. 1984. № 16. P. 72-89.
8. Lederer W. The Kiss of the Snow Queen: Hans Christian Andersen and Man's
Redemption by Woman. Berkeley; Los Angeles, 1986.
REFERENCES (Articles from Scientific Journals)
1. Galina M. Dom, naruzhnost' i les [The House, the Outdoors and the Forest]. Novyy mir, 2010, no. 4, pp. 47-58.
2. Griffith J. Personal Fantasy in Andersen's Fairy Tales. Kansas Quaterly, 1984, no. 16, pp. 72-89.
3. Dorofeeva L. G. Khristianskiy kontekst skazok G.Kh. Andersena: k voprosu zhanrovoy spetsifiki [The Christian Context of Andersen's Fairy Tales: To the Question of Genre Specificity]. VestnikBaltiyskogo federal'nogo universiteta im. I. Kanta, Series: Filologiya, Pedagogika, Psikhologiya [Philology. Pedagogy. Psychology], 2017, no. 4, pp. 46-54. (In Russian).
4. Remizova M. Vremeni net [There is No Time]. Oktyabr', 2012, no. 4, pp. 148168. (In Russian).
5. Sidorova M.Yu. Dom, v kotorom... zhivet zritel'nyy modus: ot tochki zreniya personazha k postizheniyu zamysla avtora [The House Where... the Visual Mode Lives: From the Viewpoint of the Character to the Comprehension of the Author's Intention]. VestnikMoskovskogo universiteta, Series 9: Filologiya [Philology], 2014, no. 3, pp. 7593. (In Russian).
6. Solov'eva T. Dom vs. Naruzhnost': O romane Mariam Petrosyan "Dom v kotorom." [The House vs. the Outdoors: House vs. Appearance: About the Novel by Mariam Petrosyan "The House Where..."]. Voprosy literatury, 2011, no. 3, pp. 169-180. (In Russian).
(Monographs)
7. Lederer W. The Kiss of the Snow Queen: Hans Christian Andersen and Man's Redemption by Woman. Berkeley; Los Angeles, 1986.
Синегубова Капиталина Валерьевна, Кемеровский государственный университет.
Кандидат филологических наук, доцент кафедры журналистики и русской литературы. Научные интересы: художественный вымысел, русская литература XX - XXI вв., современный литературный процесс.
E-mail: sinegubova@nextmail.ru
Sinegubova Kapitalina V., Kemerovo State University.
Candidate of Philology, Associate Professor at the Department of Journalism and Russian Literature of the 20th century. Research interests: fiction, Russian literature of the 20th - 21st centuries, modern literary process.
E-mail: sinegubova@nextmail.ru
