CC BY
26УДК 340
DOI: 10.18522/2313-6138-2021-8-3-4
Фоминская Марина Дмитриевна,
кандидат юридических наук, доцент, профессор кафедры теории и истории государства и права, Ставропольский институт кооперации (филиал) Автономной некоммерческой организации высшего образования «Белгородский университет кооперации, экономики и права», 355035, г. Ставрополь, ул. Голенева, д. 36, e-mail: fominskaya@inbox.ru
Fominskaya, Marina D.,
PhD in Law, Associate Professor, Department of Theory and History of State and Law, Stavropol Institute of Cooperation, branch of Belgorod University of Cooperation, Economics and Law, 36 Goleneva Str., Stavropol, 355035, Russian Federation, e-mail: fominskaya@inbox.ru
ДОСТОИНСТВО ЛИЧНОСТИ И ПРАВА ЧЕЛОВЕКА В ИСТОРИИ ПРАВОСЛАВНО-ХРИСТИАНСКОЙ
ПРАВОВОЙ МЫСЛИ ♦
PERSONAL DIGNITY AND HUMAN RIGHTS IN THE HISTORY OF ORTHODOX CHRISTIAN LEGAL THOUGHT
АННОТАЦИЯ. Автором представлены его исследования достоинства личности и прав человека в истории православно-христианской мысли. В статье дается анализ идей православно-христианских мыслителей Х1Х-ХХ вв., в качестве аргументов анализируются документы Русской православной церкви и современные социокультурные концепции.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: достоинство личности; права и свободы человека; отечественное православное учение о праве; Русская православная церковь; православные мыслители; юридическая герменевтика.
ABSTRACT. The author presents her research into personal dignity and human rights in the history of Orthodox Christian legal thought. The article analyzes ideas of Orthodox Christian thinkers of the 19 th and 20 th centuries. To prove her point, the author studies documents of the Russian Orthodox Church as well as modern sociocultural concepts.
KEYWORDS: personal dignity; human rights and freedoms; Russian Orthodox doctrine of law; Russian Orthodox Church; Orthodox thinkers; legal hermeneutics.
ОБРАЗЕЦ ЦИТИРОВАНИЯ: Фоминская М.Д. Достоинство личности и права человека в истории православно-христианской правовой мысли // Вестник Юридического факультета Южного федерального университета. 2021. Т. 8, № 3. С. 27-32. БОТ: 10.18522/2313-6138-2021-8-3-4.
FOR CITATION:
Fominskaya, M.D. Personal dignity and human rights in the history of Orthodox Christian legal thought. Bulletin of the Law Faculty, SFEDU. 2021. Vol. 8, No. 3. P. 27-32 (in Russian). DOI: 10.18522/2313-6138-2021-8-3-4.
© М.Д. Фоминская, 2021
В отечественной православной теологии права и государства тема достоинства личности стала популярной сравнительно недавно — в конце XX в., на полстолетия позже, чем в католическом богословии. Проблема достоинства человека выступает «исходным началом всех религиозных представлений об общинном и гражданском устройстве; о соотношении естественного и позитивного права, их духовно-нравственной сущности, социальных функциях и задачах; о сущности и месте прав человека в системе религиозного мировоззрения [22, с. 83].
Знаковой публикацией по данной теме стали «Основы учения Русской православной церкви о достоинстве, свободе и правах человека» [17]. Анализ этого внутрицерковного документа показывает, что Церковь не отказывает в достоинстве человеку, потерявшему «образ Божий» в силу греховного поведения: «Воплощение Бога Слова засвидетельствовало, что и после грехопадения достоинство не было утрачено человеческой природой, ибо в ней остался неистребимым образ Божий, а значит, и возможность восстановления человеческой жизни в полноте ее изначального совершенства» [17]. Но вот жить человек может и не в соответствии со своим достоинством. Поэтому появляется понятие — поступок, не достойный христианина. Из этого следует, что достоинство в Русской православной церкви (далее также — РПЦ) понимается с двух позиций: достоинство человека вообще и достоинство христианина. Эта мысль явно проявляет себя в следующих словах: «Для восстановления в человеке соответствия своему достоинству особое значение имеет покаяние, в основе которого лежит осознание греха и желание изменить свою жизнь» [17]. Далее в документе говорится более определенно о том, что «именно поэтому святоотеческая и аскетическая мысль, литургическая традиция Церкви более говорят о недостоинстве человека, обусловленном грехом, чем о его достоинстве» [17].
Как видим, достоинство не исчезает с грехопадением, а соответствие не достигается. Несколько схоластическое обсуждение достоинства вызывает критику у многих авторов за рубежом. Так, например, К. Штекль сделала вывод следующий из анализа данного документа: «Русская православная церковь установила
прямую связь между человеческим достоинством и нравственностью» [26, с. 161]. По ее мнению, произошел значительный прогресс в отношении РПЦ к идее достоинства и прав человека.
Базу православно-христианского понимания достоинства личности лаконично определил и сформулировал современный ученый архимандрит Платон: «В воззрениях на достоинство человека следует исходить из учения Церкви о творении человека Богом, Боговопло-щении и обожении человеческой природы во Христе и в системе этих важнейших догматических координат строить опыт православной аксиологии» [2].
Одним из наиболее характерных трудов православных мыслителей с рассуждением о достоинстве человека следует признать работу Н.А. Бердяева «О достоинстве христианства и недостоинстве христиан» [3]. В этой работе ученый поставил своей целью показать, что многочисленные ошибки и пороки в истории Церкви вызваны не ошибочной христианской религиозной и нравственной идеей, а испорченностью ее носителей — церковных деятелей и мирян, ошибочно именуемых христианами, но весьма далеких по своему образу жизни и принятым решениям от христианства, от Иисуса Христа.
Например, в уже упомянутых выше «Основах учения Русской православной церкви о достоинстве, свободе и правах человека» также отмечается, что «на протяжении всей истории человечества понимание того, что есть человек, сущностно влияло на устроение частной и общественной жизни людей. Несмотря на глубокие различия между отдельными цивилизациями и культурами, в любой из них наличествуют некоторые представления о правах и обязанностях человека» [17]. Далее более конкретно отмечается, что базовым, основополагающим понятием, на которое опирается, например, теория прав человека, «является понятие человеческого достоинства» [17].
Об этой основополагающей роли в религиозных и научных построениях понятия достоинства личности и его прав достаточно много и активно писали дореволюционные русские юристы [11; 12; 13; 20; 25]. С их точки зрения, достоинство и свобода являются ключевыми в формировании правового государства, соци-
ального порядка, обеспечении в обществе «замиренной среды» и т.д. [10; 19; 24].
Так, например, по мысли профессора М.А. Рейснера, только свободная и достойная личность, в своей активной социальной позиции, может создать единое и мощное государство, обеспечить уважение прав и свобод в общественной организации. Для всего государственно-правового устройства, прежде всего, важны нравственное достоинство, свобода и активность личности, это фундамент, по его утверждению, успешной правовой и социально-политической организации [21, с. 8-14]. Причем «только христианские чувства, мысли и поступки граждан делают государство христианским... только поверив в силу Христа и церкви и отказавшись от всякой подделки и замены силы своими грубыми материальными средствами, государство откроет истинный источник своей мощи и единства, своей нравственной высоты и религиозного озарения» [18, с. 64].
Следует иметь в виду, что очень длительный период тема достоинства личности и прав человека была для православных мыслителей периферийной. Мало кто из отцов православной церкви после схизмы XI столетия и вплоть до ХХ в. анализировал проблему достоинства личности в свете теории естественного права, как в России, так и на Западе.
Следует признать важной тему достоинства личности и прав человека и для ряда православных мыслителей Средних веков, в частности Нила Сорского и Максима Грека. Преподобный Нил Сорский прямо о достоинстве личности не говорил, но все его сочинения буквально построены на безусловном уважении к человеческой личности, ее правам и свободам. В его понимании урон равноправию людей наносит частная собственность, погоня за которой приводит социум к противоречиям, а человека к забвению Небесного. Относительно преследования еретиков Нил Сорский был предельно категоричен: поступки человека должны совершаться только в акте свободного выбора, в акте его воления, а не по принуждению. «Нил имеет в виду поведение, при котором каждый человек (а не только монах) все "добрые и благолепные делания" творит "с рассуждением", определяя свое поведение свободным выбором, основанным на личном опыте и знаниях. У послушного чужой воле, действующего без
рассуждения человека и "доброе на злое бывает". Следовательно, разумная оценка всех действий является обязательной. Слепо следовать чужой воле совсем не похвально. Напротив, ум должен быть открыт для знаний ("понеже насаждай ухо, слышит вся и создавай око смо-тряет везде"). Для Нила характерно уважение к чужому мнению, он отрицает бессмысленное следование авторитетам» [7]. Преподобный отвергает возможность насильного принуждения к вере. Каждый человек в своих свободных поступках обнаруживает и меру ответственности. «Нил призывает к полной внутренней самостоятельности, личной ответственности за свои действия, глубокому философскому размышлению и рациональному (умственному — по его выражению) восприятию. Теория Нила не знала уничижения личности. В лице Нила русская история политической мысли впервые встречается с теоретическим обоснованием ее значения. Причем здесь учение Нила выступает за пределы поставленной им задачи совершенствования инока, ибо он ставит и вопрос "о личной правоспособности каждого мирянина в религиозной сфере"» [7].
Преподобный Максим Грек, который был продолжателем идейной линии преподобного Нила Сорского и его учеником, приходился племянником Джованни Пико делла Мирандо-ле, одному из наиболее ярких представителей гуманизма, автору «Речи о достоинстве человека». В его взглядах мы видим такое же почтение к достоинству каждого человека. Дело в том, что преподобный много лет провел в Италии, был свидетелем жизни и учения Джироламы Саванаролы, испытывал симпатии к ряду его идей. Мыслитель настаивал на признании и уважении свободной воли человека. Именно свободная воля рождает в личности чувство ответственности за поступки перед Богом. При этом преподобный Максим Грек был в некотором смысле продолжателем признания античной мысли о том, что причиной пороков в человеке являются незнание, духовное невежество, невозможность познать мир подлинного христианского знания ввиду малочисленности святых. «Источником зла на земле являются поступки людей, а они часто совершаются от недостатка знания» [9, с. 43].
Славянофилы братья Аксаковы, И.В. Киреевский, А.С. Хомяков, А.И. Кошелев достаточ-
но сильно критиковали секулярную концепцию достоинства личности и прав человека. Они отмечали шаткость общества, построенного на личном интересе и индивидуализме, но они же отрицали и социализм за его материализм. «На Западе, где человеческое "я" заменило собой Бога, самовластие этого "я" оказалось возведенным в "степень политического и социального права" и в силу этого стремится овладеть обществом» [9, с. 43]. Но они же защищали и невозможность вмешиваться государству в народные нравы, обычаи, традиции, где христианское воспитание народа осуществлялось самой Церковью. Хотя на Западе существует ошибочное мнение о том, что аргументы против прав человека возникли у РПЦ в период дискуссии славянофилов с западниками [27]. Это не так: славянофилы были против абсолютизма государственной власти и ратовали за свободный народный быт.
Мы не можем согласиться с точкой зрения С.С. Хоружего, утверждающего, будто проблема личности не ставилась славянофилами, обеспокоенными идеей соборности, общности, а ставилась западниками. В качестве аргумента он приводит высказывание К.Д. Кавелина: «Древняя Русь представляется погруженной в родственный быт. Личность ... еще не выступала; она была подавлена кровными отношениями» [23, с. 344]. Действительно, «община есть союз людей, отказывающихся от своего эгоизма, от личности своей. это действо любви, высокое действо христианское. Община представляет нравственный хор и как в хоре не теряется голос . так и в общине не теряется личность, но, отказываясь от своей исключительности для согласия общего, она находит себя в высшем очищенном виде, в согласии равномерно самоотверженных личностей . в нравственном созвучии личностей, каждая личность слышна, но не одиноко, а согласно — и предстает высокое явление дружного совокупного бытия разумных существ» [1, с. 279-280]. В то же время славянофилы писали о личности с иных позиций, например, пытались доказать, что община не подавляет личность. «Личность в русской общине не подавлена, — писал К.С. Аксаков, она только лишена своего буйства, эгоизма, исключительности... Личность поглощена в общине только эгоистическою стороною, но свободна в ней, как в хоре» [14, с. 27].
Решение вопроса о достоинстве человека в контексте грехопадения и нравственного измерения этой ценности получило свое развитие в еще одном церковном документе — «Декларации о правах и достоинстве человека», принятой на Всемирном русском народном соборе в 2006 году. В документе коллизия между безусловным признанием достоинства каждого человека и нравственным признанием достоинства была решена через разделение ценности человека и достоинства человека: «Человек как образ Божий имеет особую ценность, которая не может быть отнята. Она должна уважаться каждым из нас, обществом и государством. Совершая добро, личность приобретает достоинство. Таким образом, мы различаем ценность и достоинство личности. Ценность — это то, что дано, достоинство — это то, что приобретается» [5].
Интересно рассмотреть дискуссию относительно прав человека в греческом православии, всегда считавшемся на Руси духовным источником веры православной. Дело в том, что отечественные богословы: отец Георгий Флоров-ский, Николай Бердяев, прот. Сергий Булгаков и другие — разработали в начале XX века оригинальное учение о личности, отличное от западного учения об индивидуальности. Их учение о соборности, основанное на взглядах А.С. Хомякова и других славянофилов, дает возможность смотреть на личность как часть соборной общности, в которой человек достигает полноценного духовного роста. В Элладской православной церкви сходные взгляды относительно достоинства личности высказывает Иоанн Зизиулас, в антропологической концепции которого человек становится настоящим, истинным человеком, личностью благодаря участию в церковном общении (соттишо) [6]. «Евхаристическая община с ее пониманием евхаристии как трапезы, с ее основными элементами, являющимися материальными, а не просто духовными, с ее долгими прошениями и молениями, во время которых повседневные материальные и физические нужды человека находят свое место и т.д., представляет собой знамение "кафолической" точки зрения на существование, в котором не могут быть приняты никакие дуалистические дихотомии. Человек и мир образуют единство в гармонии и также образуют разные аспекты в собственном существовании
человека. Экклезиальная кафоличность в свете евхаристической общины предлагает и предполагает кафолическую антропологию и кафолическую точку зрения на существование, жизнь вообще» [6].
Коммуникативная концепция личного достоинства имеет большие перспективы в юридической науке. Дело в том, что герменевтический анализ правового мышления позволил А.И. Овчинникову выделить взаимосвязь между общением, словесной коммуникацией и правосознанием. Оказалось, что в общении между людьми заложены очень важные элементы права: признание себя и других в качестве личности. «Здесь уместно вспомнить, что одно время центральным моментом всякого права и правоотношения считался момент признания. Традиция понимания права как признания теоретически оформилась в философии права Гегеля. ".Будь лицом и уважай других в качестве лиц" — вот гегелевская формула абстрактного права, права в самом общем смысле слова. Иными словами, признавай себя в качестве свободного, а следовательно, и ответственного человека, самостоятельно выбирающего и предпочитающего ценности и признающего Другого» [15, с. 101109]. Только зрелая и ответственная личность, признающая свое достоинство и достоинство другого человека, может быть названа правовой личностью.
В его концепции достоинство личности является базисной категорией правового мышления. По его мнению, не только в основе правосознания, но и в основе мышления, языка, культуры лежит способность стать на иную точку зрения, считаться с интересами других людей, а следовательно, признавать их достоинство. Свои убеждения А.И. Овчинников основывает на идеях социального психолога из Франции Ж. Пиаже, О.Г. Дробницко-го, Л.И. Анцыферовой и др. В исследованиях Ж. Пиаже отмечается, что «переход от стадии эгоцентризма детского мышления, на которой отсутствие умения различать точки зрения и координировать их обусловливает так называемый дооперациональный (грубо говоря, нелогичный) уровень мышления, к стадии логического мышления, тесно связан с возможностью ребенка образовывать социальные отношения кооперации "признанием других "Я", умением
различать точки зрения других людей с одновременным осознанием собственной субъективности, т.е. с появлением рефлексии» [16, с. 104]. Иными словами, переход от эгоцентризма к кооперации, от индивидуального к всеобщему лежит в основе мышления и сознания, тем более правосознания.
В таком случае достоинство личности составляет основу правосознания и права в целом. А.И. Овчинников приводит здесь несколько идей Гегеля: «Право заключается в том, чтобы с каждым в отдельности другой считался и обращался как со свободным лицом» [4, с. 36]. Гегель связывал процесс становления человека мыслящего со способностью к рефлексии, рассматривая мышление как способ деятельности рефлексии, как известно всем. В таком случае, право — такое согласование достоинства личности с личным достоинством других лиц. Равенство всех перед законом — это социальный вариант равенство всех в общении, в коммуникации, в дискурсе, где достоинство играет огромную роль.
Анализ развития идеи достоинства личности и прав человека в исторической ретроспективе концепций православно-христианских мыслителей, понимание этих категорий в основополагающих документах Русской православной церкви, идеи современные российских ученых доказывают, что достоинство личности и права человека — главенствующие понятия в построении не только духовно-нравственного и теонормативного порядка, но и конституционно-правового пространства, а также неотъемлемая составляющая отечественной право-культурной системы.
Литература
1. Аксаков К.С. Краткий исторический очерк Земских Соборов // Полн. собр. соч. Т. 1, изд. 2-е. М.: Унив. тип, 1889. 652 с.
2. Архимандрит Платон (Игумнов). Православное нравственное богословие [Электронный ресурс // URL: https://azbyka.ru/otechnik/bogoslovie/pravoslavnoe-nravstvennoe-bogoslovie-igumnov/7_2 (дата обращения: 14.06.2021).
3. Бердяев Н. О достоинстве христианства и недостоинстве христиан [Электронный ресурс] // URL: https://azbyka.ru/o-dostoinstve-xristianstva-i-nedostoin-stve-xristian (дата обращения: 14.06.2021).
4. Гегель Г. Философская пропедевтика // Работы разных лет. Т. 2. М.: Мысль, 1973. 629 с.
5. Декларация о правах и достоинстве человека [Электронный ресурс] // URL: http://www.patriarchia.ru/ db/text/103235.html (дата обращения: 15.04.2021).
6. Зизиулас И. Бытие как общение исследование о личности и Церкви [Электронный ресурс] // URL: https://azbyka. ru/otechnik/Ioann_Ziziulas/bytie-kak-obshenie-issledovanie-o-lichnosti-i-tserkvi/5_4 (дата обращения: 15.06.2021).
7. Золотухина Н. Развитие русской средневековой политико-правовой мысли. М.: Юридическая литература, 1985 [Электронный ресурс] // URL: https://www.booksite. ru/lichnosty/index.php?action=getwork&id=304&pid=174 &sub=workabout (дата обращения: 15.06.2021).
8. Иоанн Зизиулас. Бытие как общение. М.: Свято-Фи-ларетовский православно-христианский ин-т, 2006. 275 с.
9. Исаев И.А., Золотухина Н.М. История политических и правовых учений России XI-XX вв. М.: Юристъ, 1995. 378 с.
10. Кистяковский Б.А. Социальные науки и право. Очерк по методологии социальных наук и общей теории права. М.: М. и С. Сабашниковы, 1916. 704 с.
11. Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права. 9-е изд. СПб.: Издание Юридического Книжного Магазина Н.К. Мартынова, 1909. 354 с.
12. Коркунов Н.М. Сборник статей. 1877-1897. СПб.: Издание Юридического Книжного Магазина Н.К. Мартынова, 1898. 567 с.
13. Муромцев С.А. Избранные труды. М.: Российская политическая энциклопедия, 2010. 600 с.
14. Овсянникова Т.А. Православный тип личности в философском наследии славянофилов // Вестник Майкопского государственного технологического университета. 2009. Вып. 3. С. 27-30.
15. Овчинников А.И. Духовный смысл права в юридической герменевтике // Известия высших учебных заведений. Правоведение. 2014. № 6(317). С. 101-109.
16. Овчинников А.И. Правовое мышление в герменевтической парадигме. Ростов-на-Дону: Изд-во Рост. ун-та, 2002. 285 с.
17. Основы учения Русской православной церкви о достоинстве, свободе и правах человека [Электронный ресурс] // URL: https://azbyka.ru/otechnik/ dokumenty/osnovy-uchenija-russkoj-pravoslavnoj-tserkvi-o-dostoinstve-svobode-i-pravah-cheloveka (дата обращения: 12.06.2021).
18. Рейснер М.А. Государство и верующая личность. СПб.: Тип. т-ва «Обществ. польза», 1905. 423 с.
19. Рейснер М.А. Государство. Часть I. Культурно-исторические основы. М.: URSS, 2018. 221 с.
20. Тареев М.М. Основы христианства. Том IV. Система Религиозной мысли. Христианская свобода. Второе издание. Сергиев Посад: Типография Св.-Тр. Сергеевой Лавры, 1908. 424 с.
21. Фоминская М.Д. Духовно-нравственные основания и предпосылки «достоинства личности» как юридической категории // Вестник юридического факультета Южного федерального университета. 2019. № 1. Т. 6. С. 8-14.
22. Фоминская М.Д. Права человека в контексте современной христианской философско-правовой мысли. М.: Юстиция, 2016. 300 с.
23. Хоружий С.С. Проблема личности в спорах западников и славянофилов // Историко-философский ежегодник. 2010. № 2009. С. 342-370.
24. Чичерин Б.Н. Наука и религия. М.: Республика, 1999. 495 с.
25. Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. Вып. 1. М.: Издательство Бр. Башмаковых, 1911. 698 с.
26. Штекль К. Подход Русской православной церкви к вопросу прав человека // Государство, религия, церковь. 2014. № 3. С. 146-165.
27. Bowring B. Law, Rights and Ideology in Russia. London, New York: Routledge, 2013. 248 p.
