CC BY
141PETRYANINA, Olga Alexandrovna - Candidate of Sciences (Law), Associate Professor of the Department of Constitutional and International Law. Nizhny Novgorod Academy of the Ministry ofInternal Affairs of Russia. Russia. Nizhny Novgorod. E-mail: [email protected].
SULEYMANOV, Suleyman Timurovich - Student of the Faculty of Training the Operational Staff of Economic Security and Anti-corruption Units. Nizhny Novgorod Academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia. Russia. Nizhny Novgorod. E-mail: [email protected].
УДК 343.7
ДОРОЖНО-ТРАНСПОРТНЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ: ДОСТОИНСТВА И НЕДОСТАТКИ МОДЕЛЕЙ ДЕЙСТВУЮЩИХ СОСТАВОВ, ПРАВОВЫЕ КОЛЛИЗИИ, ВОПРОСЫ ТОЛКОВАНИЯ, КВАЛИФИКАЦИИ И ОПТИМИЗАЦИИ УГОЛОВНОГО ЗАКОНА
И.З. Федоров
В статье подняты злободневные вопросы, необходимость научного исследования которых актуализировалась после внесения в ст. 264 Уголовного кодекса Российской Федерации новелл, существенно изменивших правовые модели предусмотренных в ней квалифицированных составов преступлений, в том числе установивших уголовную ответственность за оставление лицом места дорожно-транспортного происшествия при наличии тяжких последствий, наступивших по его неосторожности из-за нарушения им правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств. Затронута проблема толкования субъективной стороны в соотношении с признаками объективной стороны деяния с учетом того, что фактически субъект после окончания неосторожного дорожно-транспортного преступления совершает умышленное уголовно наказуемое деяние - оставление места происшествия. Такой порядок чередования разных форм вины в едином составе преступления, предусмотренном п. «б» ч. 2, 4 и 6 действующей редакции ст. 264 УК РФ, назван «перевернутой формой двойной вины», не соответствующей положениям ст. 27 УК РФ, как и классической теории уголовного права. Сделан авторский вывод о целесообразности выделения в отдельную статью Уголовного кодекса умышленного оставления места дорожно-транспортного преступления и предложено примерное содержание ее норм.
Ключевые слова: дорожно-транспортное преступление (ДТП); тяжкие последствия; соотношение неосторожности и умысла; проблема двойной формы вины; оставление места преступления; квалификация преступления, уголовная ответственность и наказание; оптимизация правового института.
I.Z. Fyodorov. ROAD TRAFFIC OFFENCES: MERITS AND SHORTCOMINGS OF MODELS OF THE EXISTING STRUCTURES, LEGAL CONFLICTS, QUESTIONS OF INTERPRETATION, QUALIFICATION AND OPTIMIZATION OF THE CRIMINAL LAW
The article raises burning issues, the need for scientific research was actualized after the introduction of article 264 of the criminal code of the Russian Federation of novelties that significantly changed the legal models provided in it qualified corpus delicti, including established criminal liability for leaving the place of a traffic accident in the presence of serious consequences that occurred due to the negligence due to violation of traffic rules or operation of vehicles. The problem of interpretation of the subjective side in relation to the signs of the objective side of the act is touched upon, taking into account the fact that the subject, after the end of the careless traffic crime, commits an intentional criminal act-leaving the scene of the accident. Such a rotation the opposite of the forms of guilt in one crime prescribed by paragraphs «b» parts 2, 4 and 6 the current wording of article 264 of the criminal code named «the inverted form of the double guilt of» not conforming to the provisions of article 27 of the criminal code, as the classical theory of criminal law. The author's conclusion is made about expediency of allocation in separate article of the Code of deliberate leaving of a place of a road transport crime and the approximate maintenance of its norms is offered.
Keywords: traffic accident; serious consequences; ratio of negligence and intent; problem of double form of guilt; leaving the crime scene; qualification of the crime, criminal responsibility and punishment; optimization of the legal institution.
Федеральные законы от 23 апреля и 17 июня 2019 г. внесли значительные изменения в ч. 2, 4 и 6 ст. 264 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ), которые, по нашему представлению, создали предпосылку для неоднозначного подхода к их толкованию и почву для научных дискуссий по поводу ряда вопросов, касающихся техники правоприменения. Внесенные в УК РФ новеллы ознаменовались тем, что они:
а) криминализировали оставление места совершения дорожно-транспортного преступления водителем, в случае если его общественно опасное деяние, состоящее в нарушении правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств, повлекло такие общественно вредные последствия, как неосторожное причинение тяжкого вреда здоровью человека либо смерть человека или смерти двум и более лицам [3; 6];
б) ужесточили наказания, в том числе в виде лишения свободы, подняв его верхний предел до 7 лет - в ч. 2, до 12 лет - в ч. 4 и до 15 лет - в ч. 6 ст. 264 УК РФ [3; 4].
Кроме того, закон от 17 июня 2019 г изменил содержание ст. 15 УК РФ относительно параметров, по которым проводится категоризация преступлений, установив, что одним из признаков преступления средней тяжести является совершение деяния по неосторожности, за которое максимальное наказание не превышает 10 лет лишения свободы; преступление признается тяжким и в случае совершения неосторожного деяния, за которое максимальное наказание не превышает 15 лет лишения свободы [3; 4]. Таким образом, в действующей редакции ст. 264 УК РФ преступления, предусмотренные ч. 1, отнесены к категории небольшой тяжести, ч. 2 и 3 - средней тяжести, ч. 4 -тяжких, ч. 5 - средней тяжести, ч. 6 - тяжких.
Будет правильно заметить, что к внесению в УК РФ перечисленных изменений подтолкнул Конституционный Суд РФ, который в своем постановлении от 25.04.2018 № 17-П признал не соответствующими Конституции РФ положения п. 2 примечаний к ст. 264 УК РФ, ставящих лицо, управляющее транспортным средством, в том числе в состоянии опьянения, если оно совершило нарушение правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств, повлекшее по неосторожности предусмотренные ст. 264 УК РФ тяжкие последствия, и скрылось с места дорожно-транспортного происшествия, в преимущественное положение - с точки зрения последствий своего поведения - по сравнению с лицами, управлявшими транспортными средствами и
оставшимися на месте дорожно-транспортного происшествия, в отношении которых факт употребления вызывающих алкогольное опьянение веществ надлежащим образом установлен либо которые не выполнили законного требования о прохождении медицинского освидетельствования на состояние опьянения. Поэтому Конституционный Суд РФ посчитал, что федеральному законодателю надлежит внести в УК РФ необходимые изменения, вытекающие из Постановления, не позднее чем через год после его вступления в силу, т.е. до 25 апреля 2019 г. [1].
Мы полагаем, что криминализация и пена-лизация, проведенные законами от 23 апреля и 17 июня 2019 г. в рамках ст. 264 УК РФ во исполнение постановления КС РФ, являются своевременными и отвечающими интересам личности, общества и государства с учетом того, что дорожно-транспортные преступления (далее - ДТП) все еще сохраняют повышенную опасность для людей, во многих случаях причиняя тяжкий вред их здоровью или смерть. Среди них значительную долю занимают деяния нетрезвых водителей, в том числе скрывшихся после совершения ДТП, с оставлением потерпевших в опасном для их жизни и здоровья состоянии.
Если обратиться к статистике только последних неполных 2 лет, то за январь - ноябрь 2018 г. в результате 151 291 ДТП в России погибло 16 412 и ранено 192 959 человек. Из них в 15 729 случаях с 736 погибшими и 16 008 ранеными транспортные средства (следовательно, и водители) скрылись с места ДТП, в 6 539 случаях с 252 погибшими и 6 543 ранеными они не были установлены [13].
За шесть месяцев 2019 г. в России произошло 70 151 ДТП с пострадавшими, в которых погибли 6 763 и получили травмы 90 100 человек; зафиксировано свыше 5 600 аварий с участием пьяных водителей (за аналогичный период
2018 г. - 6 800), в которых погибли 1 319 (1 013 жертв годом ранее) и пострадали 7 917 человек (более чем на тысячу меньше, чем за первое полугодие предыдущего года) [11].
Как видно из приведенных и других официальных данных, картина дорожно-транспортной преступности хотя и медленно, но по некоторым показателям улучшается. В этом аспекте примечательно то, что за первую половину
2019 г. число ДТП с участием нетрезвых водителей сократилось на 1 200 случаев по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Ученые и практики прогнозируют дальнейшее сокращение криминальных деяний, сопряженных с пьяным вождением и оставлением
водителем места ДТП. Возможно, они правы, ибо, по нашему мнению, не исключена вероятность, что вновь введенные жесткие санкции ч. 2, 4 и 6 ст. 264 УК РФ должны «отрезвить» водителей, пытающихся сесть за руль в состоянии опьянения и (или) оставляющих место совершения ДТП с тяжкими последствиями.
Изменения в УК РФ, о которых говорилось выше, вступили в силу, начали действовать и применяются в судопроизводстве с 24 апреля и 28 июня 2019 г соответственно. И надо полагать, что они уже приносят существенную пользу в деле уголовного преследования безответственных водителей - виновников дорожно-транспортных преступлений. Однако при всем этом остаются некоторые моменты, требующие осмысления структуры и содержания, а также модели соотношений вновь введенных норм с другими действующими нормами УК РФ. Необходимость прояснения ситуации в обозначенном аспекте представляется важной не только в теоретическом, но и практическом аспекте для целей выработки научно выверенной позиции толкования алгоритма квалификации, классификации, категоризации преступлений, обучения студентов, магистрантов и аспирантов и решения задач уголовного судопроизводства с учетом новелл отраслевого закона.
В связи с этим мы хотели бы обратить внимание на некоторые спорные моменты нововведений, чтобы попытаться разобраться в них и выразить свое видение состояния их сущности, преимуществ и недостатков, вероятностных моделей развития законодательства об уголовной ответственности за дорожно-транспортные преступления.
Первое, что нас заинтересовало, - это нестандартное соотношение форм вины в конструкциях составов преступлений, предусмотренных действующей ст. 264 УК РФ.
Общеизвестно, что простой (основной) состав исходит из неосторожной вины субъекта преступления по отношению к последствиям своего деяния - причинению тяжкого вреда здоровью человека, наступившего в результате умышленного нарушения им правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств при управлении автомобилем, трамваем либо другим механическим транспортным средством (далее - ПДД), что, по мнению некоторых авторов, уже вызывает вопросы, касающиеся алгоритма совмещения двух форм вины [9; 10]. При этом само нарушение ПДД еще не образует состава преступления и признается не более как административное правонарушение, предусмотренное соответствующей статьей гл. 12 Кодекса Российской Федерации об адми-
нистративных правонарушениях (далее - КоАП РФ) [2]. Таким образом, деяние, предусмотренное ч. 1 ст. 264 УК РФ, «перерастает» из административного правонарушения в преступление только в случае, если следствием нарушения водителем ПДД становится как минимум причинение по его неосторожности тяжкого вреда здоровью потерпевшего. Исходя из такой структуры признаков объективной стороны, преступление в целом является неосторожным.
В ссылочных диспозициях ч. 2-6 ст. 264 УК РФ дается описание квалифицированных составов преступлений, субъективная сторона которых сконструирована в своей основе тоже по признакам неосторожной вины, что, однако, не исключает двоякого толкования их при некоторых обстоятельствах, характеризующих отдельно взятое ДТП [8]. Затруднения в разграничении признаков субъективной стороны в данном случае могут возникнуть, как нам представляется, по следующим причинам.
Во-первых, что касается описания преступлений в п. «а» ч. 2-6 ст. 264 УК РФ, то здесь очевидно, что ПДД субъект преступления нарушает в состоянии опьянения. При этом момент употребления водителем вещества, вызывающего алкогольное или наркотическое опьянение, может иметь место до управления им транспортным средством или одновременно с этим. И данный этап правонарушения подпадает лишь под административное наказание по ст. 12.8 или ст. 12.26 КоАП РФ [2], да и то только в случае управления транспортным средством в состоянии опьянения. Уголовная ответственность наступает в том случае, если опьянение и нарушение лицом ПДД при управлении транспортным средством повлекли общественно опасные последствия, указанные в соответствующих частях ст. 264 УК РФ.
Во-вторых, во вновь введенных п. «б» ч. 2, 4 и 6 ст. 264 УК РФ в качестве квалифицирующего признака предусмотрено оставление водителем места совершенного им преступления после того, когда в качестве преступного результата нарушения им ПДД наступили указанные в них тяжкие последствия. Такая последовательность деяний также вызывает немало вопросов в аспекте оценки вины водителя, на что обращает внимание, в частности, С.В. Тарасов [3; 6; 14].
Так, по логике описания деяния в диспозициях упомянутых норм УК РФ (в контексте с «... сопряжено с оставлением места его совершения»), последовательность правонарушений выглядит совершенно иначе, чем в п. «а» ч. 2, 4 и 6 ст. 264 УК РФ: сначала совершается ДТП с тяжкими последствиями, а потом виновный во-
дитель оставляет место преступления, будучи трезвым либо нетрезвым. Зачастую это состояние не устанавливается «по горячим следам» из-за отсутствия лица на месте ДТП, а по прошествии времени, достаточного для выведения из организма человека признаков последствий употребления алкоголя, наркотических или психотропных веществ, такая возможность исключается по определению.
Таким образом, возникает коллизия, связанная с тем, что, с одной стороны, простой и основанные на его конструкции квалифицированные составы преступлений характеризуются как совершенные по неосторожности, тогда как оставление водителем места ДТП, признаваемое самостоятельным квалифицирующим признаком, совершается умышленно. Более того, он будет привлечен к уголовной ответственности именно с учетом этого обстоятельства, «наложенного» на нарушение ПДД, повлекшее соответствующие тяжкие последствия, учтенные в диспозициях ч. 2, 4 и 6 ст. 264 УК РФ. По сути получается так, что данное лицо совершает оконченное неосторожное преступление, а потом, скрываясь с места ДТП, совершает сопряженное с первым другое - умышленное преступление.
Относительно толкования подобной «схемы» преступного поведения возможны разные вопросы и варианты ответов на них, например: имеет ли здесь место неосторожное или умышленное, длящееся либо продолжаемое преступление, есть ли совокупность преступлений и др. Далее мы попытаемся разобраться в некоторых из них.
Каким же преступлением следует считать оставление места ДТП водителем после того, когда в результате нарушения им ПДД наступило одно из тяжких последствий, указанных в ч. 2, 4 и 6 ст. 264 УК РФ, - неосторожным или умышленным?
Данный вопрос, по нашему представлению, уместен, ввиду того что:
1) простой и сложный составы преступлений, предусмотренных анализируемой статьей УК РФ, образуются не иначе, как только в тандеме с признаком неосторожного причинения известных тяжких последствий, связанных со здоровьем и жизнью человека, находящегося в причинной связи с нарушением водителем ПДД [1];
2) оставление места ДТП может трактоваться и как самостоятельное умышленное правонарушение (ч. 2 ст. 12.27 КоАП РФ) [2]), и только в совокупности с указанными в ст. 264 УК РФ признаками оно обретает достаточные признаки объективной стороны состава дорожно-транспортного преступления;
3) оставляя место ДТП с тяжкими последствиями, субъект преступления осознает общественную опасность своего действия, предвидит возможность наступления общественно опасных последствий (например, когда потерпевший нуждается в помощи или когда в результате столкновения возгорается транспортное средство и угрожает опасностью другим участникам дорожного движения и т.п.) и, как правило, не желает этого, но сознательно допускает эти последствия либо относится к ним безразлично, что вполне вписывается в структуру вины с косвенным умыслом (ч. 3 ст. 25 УК РФ);
4) законодатель однозначно относит преступления, предусмотренные ч. 2, 4 и 6 ст. 264 УК РФ, в том числе сопряженные с оставлением водителем места ДТП, к числу совершаемых только по неосторожности, а для подкрепления своей позиции ввел новые правила категоризации неосторожных преступлений, и теперь пределы признания их в категории средней тяжести увеличены до 10 лет наказания в виде лишения свободы за совершенное деяние, в категории тяжких преступлений - не свыше 15 лет лишения свободы [6, ст. 15; 4].
Сопоставительный анализ позволяет нам предположить, что параметры категорий неосторожных преступлений законодателем изменены именно в связи с известным ужесточением уголовной ответственности за дорожно-транспортные преступления, сопряженные с совершением их лицом в состоянии опьянения и (или) оставлением им места ДТП, а также с целью сохранения классически состоявшейся их модели среди деяний, совершенных по неосторожности. Такую мысль мы основываем на логической связи одновременных и параллельных изменений соответствующих норм УК РФ.
Вторая часть исследования исходит из классического учения о преступлении с двумя формами вины и выявленных нами проблемных аспектов его соотношения с моделями составов преступлений, предусмотренных п. «б» ч. 2, 4 и 6 ст. 264 УК РФ в действующей новой редакции.
Так, теории уголовного права и следственно-судебная практика двойную форму вины определяют на основании ст. 27 УК РФ, в соответствии с которой преступление, совершенное умышленно, в случае наступления влекущих более строгое наказание тяжких последствий, не охватываемых умыслом лица, в целом признается умышленным. Неосторожная вина субъекта преступления в данном случае характеризуется одним из следующих двух признаков:
1) лицо предвидело возможность наступления общественно вредных последствий своего деяния, но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на их предотвращение;
2) лицо не предвидело, но должно было и могло предвидеть возможность наступления общественно вредных последствий своего деяния.
Нетрудно догадаться, что в цитируемых положениях речь идет о неосторожном отношении лица, совершающего умышленное преступление, к причиняемому вреду, имеющему причинную связь с его деянием. Неосторожная форма вины при этом может проявляться в виде легкомыслия или небрежности, соотносящихся с нормами ч. 2 и 3 ст. 26 УК РФ, однако она ни в коей мере не меняет умышленного характера преступления.
В случаях, предусмотренных п. «б» ч. 2, 4 и 6 ст. 264 УК РФ, имеет место совершенно другой, как бы перевернутый, алгоритм соотношения признаков субъективной стороны преступного поведения лица: сначала совершается неосторожное дорожно-транспортное преступление с тяжкими последствиями, а потом виновный водитель, скрываясь с места происшествия, допускает еще одно запрещенное уголовным законом деяние, но уже умышленное. Такое чередование событий невольно наталкивает на мысль о том, что субъект преступления совершает преступление с двумя формами вины. Но такое представление не вписывается в правило ст. 27 УК РФ, где в основе двойной формы вины лежит умысел, а неосторожность дополняет его. В случае со ст. 264 УК РФ, если деяние интерпретировать в последовательности, в какой его совершает виновный водитель, получается все наоборот. И такой формы двойной вины в единичном преступлении в УК РФ и отраслевой теории нет.
Касательно уголовной ответственности за оставление виновным водителем места ДТП с тяжкими последствиями надо оговорить, что, безусловно, он понесет наказание, соответствующее тяжести последствий ДТП. Однако наказание это будет назначено за единое преступление, совершенное по неосторожности, хотя осужденный, при худшем для него исходе, может быть приговорен к лишению свободы вплоть до 15 лет за тяжкое преступление. Но даже при таком стечении обстоятельств, согласно ст. 18 УК РФ, судимость не обременяется признанием рецидива преступлений, что, кстати, на руку только упомянутому лицу, если он впоследствии совершит умышленное преступление.
При анализе норм ст. 264 и 15 УК РФ мы удостоверились и согласились с тем, что дей-
ствующая модель регулирования уголовной ответственности за оставление водителем места совершения ДТП с тяжкими последствиями в настоящее время исключает всякое иное толкование формы его вины, кроме как признание ее неосторожной, и не создает иллюзий для суждений о наличии двойной формы вины. Вместе с тем, как мы полагаем, это не препятствует выдвижению научной гипотезы о возможности законодательного изменения отраслевой константы, с тем чтобы наказание, применяемое к лицу, виновно оставившему место произошедшего по его вине ДТП, повлекшего по неосторожности тяжкие последствия, указанные в ст. 264 УК РФ, было справедливым, т.е. соответствовало характеру и степени общественной опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного [3, ст. 6; 12].
Продолжая мысль, далее мы попытаемся обосновать некоторые возможные варианты оптимизации института уголовной ответственности за оставление места ДТП водителем, по неосторожности которого наступили тяжкие последствия, предусмотренные ст. 264 УК РФ. При этом не исключаем вероятности того, что выдвигаемые нами предложения могут быть спорными, не лишенными критики либо поддержки со стороны оппонентов. Такое развитие событий нас вполне устраивает, ибо истина, как известно, рождается в споре.
Итак, мы придерживаемся мнения ученых, предлагающих оценивать содержание неосторожности и умысла в соответствии с особенностями объективной стороны, исходя из единства ее с субъективной стороной [10]. Поэтому считаем, что оставление места ДТП лицом, виновным в нарушении правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств, повлекшем известные тяжкие последствия по его неосторожности, не должно рассматриваться как продолжение деяния, соответствующее п. «б» ч. 2, 4 и 6 ст. 264 УК РФ, ввиду ряда следующих причин.
1. Предусмотренные в указанной статье кодекса уголовно наказуемые деяния, в том числе и совершенные в состоянии опьянения, являются фактически оконченными с момента, когда по неосторожности водителя механического транспортного средства, нарушившего правила дорожного движения или эксплуатации транспортных средств, наступили общественно вредные последствия, указанные в диспозициях соответствующих ее частей в действующей редакции. Наша позиция в этом случае согласуется с первоначальным вариантом диспозиций ст. 264 УК РФ, состоявшей из
трех частей и действовавшей до 13 февраля 2009 г., в которых для признания преступления оконченным считалось достаточным наличие признаков материальной конструкции юридического состава и не требовалось, в частности, признака оставления водителем места ДТП [5].
2. Оставление места ДТП водителем, вследствие нарушения которым ПДД и по его неосторожности наступили тяжкие последствия, указанные в диспозициях действующей редакции ст. 264 УК РФ, целесообразно выделить в отдельную статью кодекса, как это и было ранее в ст. 265 УК РФ, признанной утратившей силу 11 декабря 2003 г. [7].
В названии статьи и описании основного состава преступления можно «реанимировать» формулировки, использованные в признанной утратившей силу ст. 265 УК РФ, с использованием соответствующих ссылок на действующую ст. 264 УК РФ. Таким образом, вводимая в кодекс новая статья могла бы иметь следующую, предлагаемую нами редакцию:
«Умышленное оставление места дорожно-транспортного происшествия.
1. Умышленное оставление места дорожно-транспортного происшествия лицом, управляющим транспортным средством и нарушившим правила дорожного движения или эксплуатации транспортных средств, в случае наступления последствий, предусмотренных в части первой или второй статьи 264 настоящего Кодекса, - ...;
2. То же деяние, повлекшее наступление последствий, предусмотренных в части третьей либо четвертой статьи 264 настоящего Кодекса, - ...;
3. Деяние, предусмотренное частью первой настоящей статьи, если оно повлекло наступление последствий, предусмотренных в части пятой или шестой статьи 264 настоящего Кодекса, - ...».
Относительно наказания за умышленное оставление места ДТП мы считаем, что оно должно быть строже, чем предусмотрено в санкциях ч. 2, 4 и 6 ст. 264 УК РФ. В частности, предлагаем увеличить предельный срок лишения свободы, например до 9 лет - в случае оставления места ДТП, повлекшего по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью человека, до 14 лет - в случае оставления места ДТП, повлекшего смерть человека, и до 16 лет - в случае оставления места ДТП, повлекшего смерть двух и более лиц.
Ужесточение наказания за оставление места ДТП при наличии указанных тяжких последствий водителем, виновным в его совер-
шении, должно, по нашему представлению, подтолкнуть его к отказу от бегства и склонить к тому, чтобы он остался на месте, в том числе будучи в состоянии опьянения. Именно поэтому размеры наказаний в санкциях ст. 264 УК РФ, предусматривающих неосторожные преступления, должны быть меньшими, чем в предлагаемой статье кодекса, карающей за умышленное оставление места ДТП с тяжкими последствиями.
В случае введения в УК РФ отдельной статьи, предусматривающей ответственность за оставление места ДТП, целесообразно будет перестроить и содержание ныне действующих ч. 2, 4 и 6 ст. 264, вернув редакцию их диспозиций в то состояние, в каком они действовали до изменений, внесенных федеральным законом от 23.04.2019 № 65-ФЗ [6]. Изменение санкций данной статьи, установленных федеральным законом от 17.06.2019 № 146 [4], считаем нецелесообразным, поскольку, по нашему мнению, они представляются актуальными, справедливыми и отвечающими современным интересам личности, общества и государства.
Список литературы
1. По делу о проверке конституционности пункта 2 примечаний к статье 264 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с запросом Ивановского областного суда: постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 25.04.2018 № 17-П // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2018. № 18, ст. 2812.
2. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях: федер. закон от 30.12.2001 № 195-ФЗ (ред. от 02.08.2019) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2002. № 1 (ч. 1), ст. 1.
3. Уголовный кодекс Российской Федерации: федер. закон от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 02.08.2019) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1996. № 25, ст. 2954.
4. О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации: федер. закон от 17.06.2019 № 146-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2019. № 25, ст. 3166.
5. О внесении изменения в статью 264 Уголовного кодекса Российской Федерации: федер. закон от 13.02.2009 № 20-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2009. № 7, ст. 788.
6. О внесении изменений и дополнений в статьи 264 и 264.1 Уголовного кодекса Российской Федерации: федер. закон от 23.04.2019 № 65-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2019. № 17, ст. 2028.
7. О внесении изменений и дополнений
в Уголовный кодекс Российской Федерации: федер. закон от 11.12.2003 № 162-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2003. № 50, ст. 4884.
8. Гладких В.И. Приглашение к дискуссии: все ли нас устраивает в современных формах вины и практике их правоприменения? // Российский следователь. 2016. № 3. С. 27-33.
9. Зворыгина С.А. Квалификация преступного нарушения правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств при обучении вождению автомобилей // Академический вестник. Тюменская гос. академия мировой экономики, управления и права. 2013. № 1 (23). С.109-114.
10. Комарикова С.А. Уголовно-правовая оценка нарушения правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств (статья 264 УК РФ): дис. ... канд. юрид. наук / Омская академия МВД России. Омск, 2018. 213 с.
11. МВД опубликовало статистику ДТП за первое полугодие 2019 года. URL: https://auto. rambler.ru (дата обращения: 19.09.2019).
12. Михалукова В.Е. Оценка общественной опасности преступлений, связанных с нарушением правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств, а также их неправомерным завладением, с учетом признака имущественного вреда // Вестник Нижегородской академии МВД России. 2011. № 2 (15). С. 141-145.
13. Статистика ДТП в России за январь-ноябрь 2018 года. URL: http://www.1gai.ru (дата обращения: 19.09.2019).
14. Тарасов С.В. Проблема определения формы вины в транспортных преступлениях // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. 2014. № 9-2 (47). С. 164-167.
References
1. Po delu o proverke konstitutsionnosti punkta 2 primechanij k stat' e 264 Ugolovnogo kodeksa Ros-sijskoj Federatsii v svyazi s zaprosom Ivanovskogo oblastnogo suda: postanovlenie Konstitutsionnogo Suda Rossijskoj Federatsii ot 25.04.2018 № 17-P // Sobr. zakonodatel'stva Ros. Federatsii. 2018. № 18, st. 2812.
2. Kodeks Rossijskoj Federatsii ob admini-strativny'kh pravonarusheniyakh: feder. zakon ot 30.12.2001 № 195-FZ (red. ot 02.08.2019) // Sobr. za-konodatel'stva Ros. Federatsii. 2002. № 1 (ch. 1), st. 1.
3. Ugolovny'j kodeks Rossijskoj Federatsii: feder. zakon ot 13.06.1996 № 63-FZ (red. ot 02.08.2019) // Sobr. zakonodatel'stva Ros. Federatsii. 1996. № 25, st. 2954.
4. O vnesenii izmenenij v Ugolovny'j kodeks Rossijskoj Federatsii: feder. zakon ot 17.06.2019 № 146-FZ // Sobr. zakonodatel'stva Ros. Federatsii. 2019. № 25, st. 3166.
5. O vnesenii izmeneniya v stat'yu 264 Ugolovnogo kodeksa Rossijskoj Federatsii: feder. zakon ot 13.02.2009 № 20-FZ // Sobr. zakonodatel'stva Ros. Federatsii. 2009. № 7, st. 788.
6. O vnesenii izmenenij i dopolnenij v stat'i 264 i 264.1 Ugolovnogo kodeksa Rossijskoj Federatsii: feder. zakon ot 23.04.2019 № 65-FZ // Sobr. zakonodatel'stva Ros. Federatsii. 2019. № 17, st. 2028.
7. O vnesenii izmenenij i dopolnenij v Ugolovny'j kodeks Rossijskoj Federatsii: feder. zakon ot 11.12.2003 № 162-FZ // Sobr. zakonodateFstva Ros. Federatsii. 2003. № 50, st. 4884.
8. Gladkikh V.I. Priglashenie k diskussii: vse li nas ustraivaet v sovremenny'kh formakh viny' i praktike ix pravoprimeneniya? [Invitation to discussion: are we satisfied with modern forms of guilt and the practice of their enforcement?] // Rossijskij sle-dovatel'. 2016. № 3. S. 27-33.
9. Zvorygina S.A. Kvalifikatsiya prestupno-go narusheniya pravil dorozhnogo dvizheniya i e'kspluatatsii transportny'kh sredstv pri obuchenii vozhdeniyu avtomobilej [Qualification of criminal violation of traffic rules and operation of vehicles when teaching driving] // Akademicheskij vestnik. Tyumenskoj gos. akademii mirovoj e'konomiki, up-ravleniya i prava. 2013. № 1 (23). S. 109-114.
10. Komarikova S.A. Ugolovno-pravovaya ot-senka narusheniya pravil dorozhnogo dvizheniya i e'kspluatatsii transportny'kh sredstv (stat'ya 264 UK RF) [Criminal-legal assessment of violation of traffic rules and operation of vehicles (article 264 of the criminal code)]: dis. ... kand. yurid. nauk. Omsk: Omskaya akademiya MVD Rossii, 2018. 213 s.
11. MVD opublikovalo statistiku DTP za pervoe polugodie 2019 goda. URL: https://auto.rambler.ru (data obrashcheniya: 19.09.2019).
12. Mikhalukova V.E. Otsenka obshchestven-noj opasnosti prestuplenij, svyazanny'kh s narush-eniem pravil dorozhnogo dvizheniya i e'kspluatatsii transportny'kh sredstv, a takzhe ix nepravomerny'm zavladeniem, s uchetom priznaka imushchestvenno-go vreda [Assessment of the public danger of crimes related to violation of traffic rules and operation of vehicles, as well as their misappropriation, taking into account the sign of property damage] // Vestnik Nizhegorodskoj akademii MVD Rossii. 2011. № 2 (15). S. 141-145.
13. Statistika DTP v Rossii za yanvar- noyabr' 2018 goda. URL: http://www.1gai.ru (data obrashcheniya: 19.09.2019).
14. Tarasov S.V Problema opredeleniya formy' viny' v transportny'kh prestupleniyakh [The problem
of determining the form of guilt in transport crimes] // nauki, kulturologiya i iskusstvovedenie. Voprosy Istoricheskie, filosofskie, politicheskie i yuridicheskie teorii i praktiki. 2014. № 9-2 (47). S. 164-167.
ФЕДОРОВ Игорь Зиновьевич - кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного права и судопроизводства. Чебоксарский кооперативный институт (филиал) Российского университета кооперации. Россия. Чебоксары. E-mail: [email protected].
FYODOROV, Igor Zinovyevich - Candidate of Sciences (Law), Associate Professor of the Department of Criminal Law and Procedure. Cheboksary Cooperative Institute (branch) of the Russian University of Cooperation. Russia. Cheboksary. E-mail: [email protected].
УДК 343.976
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ НЕЗАКОННОГО ОБОРОТА НАРКОТИКОВ: СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ И ТЕНДЕНЦИИ
С.Г. Федоров
В статье утверждается, что ключевым условием достижения результатов предупредительной деятельности в отношении преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков, является системность. В систему мероприятий превентивного характера входит, во-первых, деятельность, опосредовано способствующая снижению показателей в динамике и структуре преступности (позитивное развитие общественных процессов, совершенствование государственных институтов, развитие духовной культуры), и, во-вторых, деятельность, специально направленная на противодействие незаконному обороту наркотиков (использование оперативно-розыскных сил, средств и методов).
Недостаточная эффективность мер по ресоциализации наркоманов рассматривается как одна из значимых причин наркопреступности. Отечественный опыт медико-социальной работы с больными наркоманией свидетельствует о непоследовательной практике ее государственного регулирования. Главный руководящий документ - государственная программа «Противодействие незаконному обороту наркотиков» - в 2017 г утратила силу, вследствие чего соответствующие меры не получают своего развития. Однако во всех субъектах Российской Федерации, где реализуются региональные программы работы с лицами, страдающими наркоманией или токсикоманией, в основе которых лежит структура и содержание указанной государственной программы, наблюдается однозначная тенденция снижения наркопреступлений.
Ключевые слова: наркопреступность; противодействие незаконному обороту наркотиков; превентивные меры; ресоциализация наркоманов; государственные и региональные программы работы с наркозависимыми.
S.G. Fyodorov. PREVENTION OF DRUG TRAFFICKING: CURRENT STATUS AND TRENDS
The article argues that the key condition for achieving the results of preventive activities in relation to crimes related to drug trafficking is systematic. The system of preventive measures includes, first, activities that indirectly contribute to the reduction of indicators in the dynamics and structure of crime (positive development of social processes, improvement of state institutions, the development of spiritual culture), and, secondly, activities specifically aimed at countering drug trafficking (the use of investigative forces, means and methods).
The insufficient effectiveness of measures to re-socialize drug addicts is considered as one of the significant causes of drug crime. The domestic experience of medical and social work with patients with drug addiction testifies to inconsistent practice of its state regulation. The main guiding document - the state program «Combating drug trafficking» - lost its force in 2017, as a result of which the relevant measures are not being developed. However, in all the constituent entities of the Russian Federation where regional programmes of work with persons suffering from drug addiction or substance abuse are being implemented, which are based on the structure and content of the said state programme, there is an unambiguous tendency to reduce drug crimes.
Keywords: drug crime; counteraction to drug trafficking; preventive measures; resocialization of drug addicts; state and regional programs of work with drug addicts.
