CC BY
117
права, они сразуначинают это делать. Но такназы-ваемый серый период (greyperiod) позволяет человечеству совершать рывок в технологиях и в инвестициях в человеческий и иной капитал в новых областях использования3.
В заключение укажем, что различные правовые режимы использования тех или иных ресурсов, в том числе альтернативные режимы собственности, по-разному влияют на распределение ресурсов. Экономическая деятельность, производство и обмен осуществляются при определенном первоначальном распределении прав собственности на ресурсы и конечные товары, которое может по ходу дела изменяться. Многие возникающие здесь теоретические и практические
вопросы еще ждут своего решения и своих исследователей, работающих на стыке экономики и права.
Примечания
1. См.: Уильямсон О.И. Экономические институты капитализма (фирмы, рынки, отношенческая контрактация): Монография. — СПб, 1996. — С. 19.
2. См.: Институциональная экономика: новая институциональная экономическая теория: Учебник / Под общ. ред. А.А. Аузана. — М., 2005. — С. 172—173.
3. См.: Милгром П. Экономика, организация и менеджмент: Учебное пособие: В 2 т. / П. Милгром, Дж. Робертс; Пер. с англ., — СПб., 1999. — Т. 2. — С. 69.
Ю.В. Чукичев
Чукичев Юрий Владимирович — оперуполномоченный 6 отдела УБЭП ГУВД по Нижегородской области
E-mail: ubep6@rambler.ru
Должностное лицо как субъект воспрепятствования законной предпринимательской или иной деятельности
В статье анализируется понятие «должностное лицо» как субъект воспрепятствования законной предпринимательской и иной деятельности.
Приводятся мнения ученых по вопросам определения круга субъектов преступления для различных форм воспрепятствования законной предпринимательской или иной деятельности. Обосновывается необходимость унификации законодательной дефиниции для всех преступлений, где субъектом выступает должностное лицо.
The concept «public officer» as the subject of the hindrance of legal entrepreneurial or another activity is analyzed in the article. Opinions of scientists on issues of the definition of a circle of criminal subjects for different forms of the hindrance of legal entrepreneurial or another activity are considered. The necessity of unification of a legislative definition for all crimes where the subject is a public officer, is also proved in the article.
Согласно диспозиции ч. 1 ст. 169 УКРФ, субъектом воспрепятствования законной предпринимательской или иной деятельности выступает должностное лицо, если оно при этом использует свое служебное положение. Данное обстоятельство (указание на специальный субъект этого преступления) позволяет определить круг проблем применения названной выше уголовно-правовой нормы и ее соотношения с примечанием 1 к ст. 285 УКРФ.
К числу проблем, требующих разрешения и обсуждаемых в уголовно-правовой науке1, безусловно, относится указание уголовного закона на специальный субъект (должностное лицо) преступления, предусмотренного ст. 169 УКРФ. Законодатель не конкретизирует, кого следует считать должностным лицом, препятствующим законной предпринимательской или иной деятельности, и не дает
исчерпывающего перечня лиц, охватываемых данным понятием, что в конечном итоге приводит к трудностям в правоприменительной практике.
По справедливому замечанию Т. Б. Басовой, должностное лицо как специальный субъект занимает особое положение в уголовно-правовой науке. Будучи одним из видов специального субъекта, должностное лицо характеризуется именно своей всеобщностью в том смысле, что любой видовой объект, как он определяется в отдельных главах УК РФ, может пострадать от преступных действий этого субъекта, всегда совершаемых в рамках специфических для него форм. Поэтому понятие должностного лица — одно из основополагающих понятий не только в системе преступлений против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления, но и в уголовно-правовой науке в целом2.
с
о
і
ь
S
я
е
д
й
о
I
и
и
§
й
кой
с
ь
с;
е
и
I
5
6
5
6 й о
I
I
8
а
со
ия
I
а
в
о
в
g
е
&
с
о
в
е
А
ъ
с
к
как
о
5Г
и
с;
е
о
Е
с
о
I
Д
в
е
ч
I
с
о
х
ь
Й
я
ф
о
і
и
и
і
8
с
ь
и
I
и
&
I?
&
о
I
I
8
<3
со
ия
I
<3
со
о
№
£
&
с
о
со
л
£
с
о
3-
и
0)
о
Е
с
о
і
со
ф
:т
I
Во многихглавах УКРФ имеются статьи, в диспозициях которых прямо указывается, что субъектами ихмогутбыть только должностные лица. Комментируя ст. 169 УК РФ, многие авторы ссылаются на то, что понятие должностного лица дано в примечании 1 к ст. 285 УК РФ3. В соответствии с примечанием «под должностными лицами в статьях настоящей главы (гл. 30. — Ю.Ч.) признаются лица, постоянно, временно или по специальному полномочию осуществляющие функции представителя власти либо выполняющие организационнораспорядительные, административно-хозяйственные функции в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, а также в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках и воинских формированиях Российской Федерации». Понятия, употребляемые законодателем в определении должностного лица, — «представитель власти», «специальные полномочия», «организационно-распорядительные и административно-хозяйственные функции» раскрываются в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе» от 10 февраля 2000 года № 64 и достаточно хорошо изучены, в связи с чем мы не будем на них подробно останавливаться.
Выделим следующие особенности определения должностного лица:
1) помещено в главе, предусматривающей ответственность за преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления;
2) содержит оговорку, что имеет в виду только субъекта, упоминаемого в гл. 30 УК РФ, в которой оно расположено;
3) в качестве основного критерия определения понятия субъекта преступлений против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления указываются функции, выполняемые работником, а не занимаемая должность.
Если сравнить приведенное определение должностного лица с аналогичным понятием, имевшимся в УК РСФСР (примечание к ст. 170), то с содержательной точки зрения изменений практически не произошло. Из анализа уголовного законодательства, а также судебной практики на протяжении последних почти восьмидесяти лет становится совершенно очевидным, что построение дефиниции должностного лица на основе содержательных критериев — единственно правильный путь определения столь сложного понятия. Сравнивая дефиниции должностного лица, данные в уголовных законах России 1960 и 1996 годов, в разрезе выделенных выше особенностей можно отметить следующее. Определение должностного лица по уголовному закону РСФСР также было помещено в главе, предусматривающей ответственность за должностные преступления, и содержало оговорку, что имеет в виду только субъек-
та, упоминаемого в гл. 7 УК РСФСР, в которой оно расположено.
Законодательное определение должностного лица, содержащее оговорку «в статьях настоящей главы» существенно усложняет применение ст. 169 УК РФ на практике. Среди ученых нет единства во мнении о законодательном выражении (закреплении) содержания понятия должностного лица для преступлений, не входящихв гл. 30 УК РФ. Из определения понятия должностного лица необходимо исключить указанный недостаток, что будет способствовать единообразному пониманию должностного лица как специального субъекта преступления.
Б.В. Волженкин по этому поводуотметил: «хотя в примечании кст. 285 УК РФ сказано, что соответствующее “определение относится к статьям главы «Преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органахместного самоуправления»”, какие-либо аргументы против распространения данного определения на другие статьи УК, в которыхсодержит-ся это понятие, вряд ли можно привести»5.
С точкой зрения Б.В. Волженкина и других ученых, распространяющих определение должностного лица и на другие статьи УК РФ, можно было бы согласиться, однако указание в примечании на то, что определение должностного лица относится кстатьям гл. 30, не дает на то оснований.
Указанное противоречие, как отмечают ученые, можно было бы снять. Ю.П. Кравец предлагает это сделать путем внесения изменений в ст. 169 УК РФ, дополнив ее примечанием следующего содержания: «Должностными лицами в статьях настоящей главы признаются лица, указанные в примечании к статье 285 УК Российской Федерации»6. Предложения М.Г. Леонова сводятся к дополнению примечания ч. 1 ст. 285 УК РФ словами: «...и другихстатьяхнастоящего Кодекса»7. Т.Б. Басова предлагает внести в УК РФ такое уточнение: «Под должностными лицами в статьях УК понимаются лица...»8. По ее мнению, это уточнение исключило бы неясности в законодательном определении должностного лица.
Представляет определенный интерес и мнение ученых о целесообразности размещения законодательной дефиниции должностного лица не в примечании к статье, а в самой норме. Так, М.С. Поройко полагает, что следует эту дефинитивно-обязываю-щую по своей сути норму предпослать норме соответствующего профиля, исключив само примечание9. Вряд ли это целесообразно. Так, если разместить определение должностного лица согласно высказанному предложению в диспозиции ст. 285 УК РФ, то, во-первых, это чрезмерно перегрузит конструкцию данной уголовно-правовой нормы, а во-вторых, сделает невозможным распространение определения должностного лица на другие нормы уголовного закона, в которых оно предусмотрено в качестве специального субъекта преступления. Представляется, что наличие законодательного определения должностного лица в примечании к статье, а не в
196
Юридическая наука и практика
самой уголовно-правовой норме, направлено на то, чтобы способствовать единообразному его пониманию при реализации закона.
Изучение современного опыта уголовного законодательства ряда стран бывшего Союза ССР показывает, что в уголовных кодексах некоторых государств СНГ такого рода неточности в конструировании примечания, содержащего законодательное определение должностного лица, устранены. Так, например, в примечании 1 к ст. 307 действующего УК Республики Казахстан сказано: «Должностными лицами в статьях настоящего УК признаются лица...»10. Однако при реформировании российского уголовного закона ранее имевшая место неправильность не была устранена.
Казалось бы, устранив вышеназванные противоречия, применяя определение должностного лица (примечание 1 к ст. 285 УК РФ), распространяя его на другие статьи УК РФ, где оно выступает в качестве субъекта, можно довольно легко определить субъект преступления для каждой из форм воспрепятствования законной предпринимательской или иной деятельности. Однако судебная практика и мнения различных авторов свидетельствуют об обратном. Так, например, по мнению А.Э.Жалинского, субъектом воспрепятствования законной предпринимательской или иной деятельности является должностное лицо, обладающее специальной компетенцией, в которую «должны входить нормативно определенные полномочия по регистрации индивидуального предпринимателя или коммерческой организации; выдаче специального разрешения (лицензии); принятию решений, как нормативных, так и правоприменительных, прямо или косвенно регулирующих предпринимательскую деятельность; проведению контрольно-надзорных действий»11. Изложенные А.Э. Жалинским положения, по мнению Е.А. Рудо-вер, «заслуживают справедливый упрек в их огра-ничительности»12. В доказательство она приводит случай, когда субъектом преступного воспрепятствования законной предпринимательской или иной деятельности выступил следователь, незаконно заключивший под стражу индивидуального предпринимателя с целью воспрепятствовать его предпринимательской деятельности (в этом случае действия следователя предложено квалифицировать по совокупности преступлений: по ст. 169 и 301 УК РФ)13.
Ограничивать субъект рассматриваемого преступления невозможно по причине многообразия форм воспрепятствования, указанных в ст. 169 УК РФ. Как справедливо замечает Н.А. Лопашенко, «субъектами разных форм воспрепятствования выступают разные должностные лица»14. Так, к субъектам неправомерного отказа в регистрации или уклонения от регистрации следует относить должностных лиц федеральных органов исполнительной власти, которая уполномочена на осуществление государственной регистрации индивидуальных предпринимателей или юридических лиц.
Согласно п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о незаконном предпринимательстве и легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем» от 18 ноября 2004 года № 2315 лицензирующими органами могут также выступать органы местного самоуправления, например в случаях выдачи лицензии на право ведения образовательной деятельности, розничной продажи алкогольной продукции (п. 7 ст. 33 Закона РФ «Об образовании» от 10 июля 1992 года № 3266-116, ст. 18 Федерального закона «О государственном регулировании производства и оборота этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции» от 22 ноября 1995 года № 171-ФЗ17). Поэтому субъектами этой формы воспрепятствования могут также выступать должностные лица органов местного самоуправления.
Субъектами неправомерного отказа в выдаче лицензии и уклонения от ее выдачи, а также в некоторых случаяхиного незаконного вмешательства в деятельность индивидуального предпринимателя или юридического лица выступают должностные лица — работники лицензирующих органов18.
Виновными в ограничении прав и законных интересов индивидуального предпринимателя или юридического лица, в незаконном ограничении их самостоятельности или ином незаконном вмешательстве в их деятельность могут быть должностные лица налоговых, антимонопольных, правоохранительных, любых иных государственных органов, органов местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждений, Вооруженных Сил РФ, других войск и воинских формирований19.
Соглашаясь с мнением Н.А. Лопашенко, мы приходим к выводу о совпадении понятия должностного лица как субъекта воспрепятствования законной предпринимательской или иной деятельности и дефиниции «должностное лицо», предусмотренной приложением 1 ст. 285 УК РФ.
Подводя итог сказанному, следует отметить, что отсутствие единого подхода ученых и правоприменителей к определению понятия должностного лица для преступлений, не входящих в гл. 30 УК РФ, будет возможно устранить лишь путем унификации законодательной дефиниции для всех преступлений, где субъектом выступает должностное лицо.
Примечания
1. См., например: Рудовер Е.А. Воспрепятствование законной предпринимательской или иной деятельности: уголовно-правовые и криминологические аспекты: Дис... канд. юрид. наук. — М., 2004. — С. 119—126.
2. См.: Басова Т.Б. Уголовная ответственность за должностные преступления: проблемы правотворчества и правоприменения в условиях административной реформы РФ: Дис. д-ра юрид. наук. — Владивосток, 2006. — С. 195.
3. См., например: НаумовА.В. Российское уголовное право: Курс лекций: В 3 т. — 4-е изд., перераб. и доп. — М., 2008. — Т. 2: Особенная часть (главы 1—Х). — С. 362;
с
о
I
-о
Й
к
е
д
>5
о
I
§
>5
8
с
-0
е
5 I
6 а & >5
о
I
I
8
а
со
§
I
а
в
о
в
£
е
&
с
о
в
е
л
£
с
о
з-
е
о
Е
с
о
I
в
е
:т
I
c
o
х
ь
s
я
e
д
й
o
X
и
и
g
й
8
c
ь
e
и
X
и
&
5
6 й o
I
I
8
a
з
ия
Ї
a
в
o
в
Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. В.М. Лебедева. — М., 2007. — С. 257; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. В.И. Радченко, А.С. Михалина. — СПб., 2007. — С. 218.
4. Российская газета. — 2000. — 23 февраля.
5. Волженкин Б.В. Экономические преступления. — СПб., 1999. — С. 141.
6. Кравец Ю.П. Проблемы, возникающие при применении норм об ответственности за преступления в сфере предпринимательской деятельности // Право и экономика. — 2007. — № 9.
7. Леонов М.Г. Уголовная ответственность за воспрепятствование законной предпринимательской или иной деятельности: Дис... канд. юрид. наук. — Саратов, 2009. — С. 98.
8. Румянцева (Басова) Т.Б. Уголовно-правовой анализ и квалификация должностного подлога как способа совершения корыстных преступлений: Дис... канд. юрид. наук. — М., 1994. — С. 97. На устранении указанной неточности также настаивали и другие авторы. См., например: Григорьев В.Н. Понятие должностного лица в уголовном праве: Автореф. дис... канд. юрид. наук. — Екатеринбург, 2001. — С. 8.
9. См.: Поройко М.С. Обязывающие и управомочивающие нормы в уголовном праве: Автореф. дис... канд. юрид. наук. — Казань, 2000. — С. 18—19.
10. Уголовный кодекс Республики Казахстан. — СПб., 2001. — С. 339.
11. Комментарий к УК РФ. Особенная часть / Под. ред. Ю.И. Скуратова и В.Н. Лебедева. — М.,1996. — С. 163.
12. Рудовер Е.А. Указ. соч. — С. 123.
13. См. там же.
14. Лопашенко Н.А. Преступления в сфере экономической деятельности. Авторский комментарий к уголовному закону (раздел VIII УК РФ). — М., 2006. — С. 128.
15. Российская газета. — 2004. — 7 декабря.
16. Ведомости СНД РФ и ВС РФ. — 1992. — № 30. — Ст. 1797.
17. Собрание законодательства РФ. — 1995. — № 48. — Ст. 4553.
18. См.: Лопашенко Н.А. Указ. соч. — С. 128.
19. См. там же.
g
e
&
c
o
в
e
ъ
£
c
к
S
o
ц
и
с;
e
o
Е
c
o
I
Д
С.Ф. Юшкина, П.В. Ремизов
Юшкинa Cвeтлaнa Филиппoвнa — cтaрший прeпoдaвaтeль-мeтoдиcт y4e6Hom oтдeлa Ижeвcкoгo филиaлa Ни-
жeгoрoдcкoй aкaдeмии MBД Рoccии
E-mail: ifna@mail.ru
Рeмизoв Пaвeл Bлaдимирoвич — aдъюнкт ^Фєдрьі гocyдaрcтвeннo-прaвoвыx диcциплин Hижeгoрoдcкoй a^-
дємии MBД Рoccии
E-mail: gpd2Q1Q@yandex.ru
в
e
ч
I
Функциональные возможности законодательного перечня (опыт критического анализа новейшего Федерального закона)
Статья посвящена проблеме адекватности использования законодательного перечня в Федеральном законе Российской Федерации от 23 ноября 2009 года № 261 «Об энергосбережении и о повышении энергетической эффективности и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации». В статье на основании критического анализа определен ряд недостатков использования этого приема юридической техники в данном правовом акте, а также определены рекомендации по их устранению.
The article is devoted to the problem of the adequacy of the legislative list in the RF Federal Law dated November, 23rd, 2009 № 261 «About energy-saving and about energy efficiency enhancing and about modification of the certain Legislative Acts of the Russian Federation». The article identifies on the basis of critical analysis a number of defects to use this mode of the legal technique in this Act, and also recommendations about their elimination are defined.
Федеральный закон «Об энергосбережении и о повышении энергетической эффективности и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» от 23 ноября
2009 года № 2611 (далее — Закон об энергосбережении) затрагивает насущные права и интересы огромного числа физических и юридических лиц. И вполне понятно то внимание, которое выз-
198
Юридичecкaя Hay^ и прaктикa
