CC BY
94
ОБЩЕСТВО: ВЧЕРА, СЕГОДНЯ, ЗАВТРА
Ворожко Кристина Александровна
соискатель кафедры уголовного права Ставропольского государственного университета
(тел.: 88652354446)
Основные направления оптимизации уголовного законодательства об ответственности за незаконное вмешательство
должностных лиц в предпринимательскую деятельность
Аннотация
В статье предлагаются результаты исследования вопросов совершенствования российского уголовного законодательства в части ответственности должностных лиц за незаконное вмешательство в предпринимательскую деятельность.
Annotation
In article are offered results of the study of the questions with modernization of russian criminal legislation in part responsibility of executives for illegal interference in enterpreneur activity
Ключевые слова: преступление, предпринимательство, вмешательство, конкуренция, экономическая деятельность, должностное лицо.
Key words: crime, enterprise, interference, competetion, economic activity, executive.
Вопросам совершенствования российского уголовного законодательства в последние годы уделяется немало внимания, что обусловливается, в первую очередь, достаточно динамичными социально-экономическими, социально-политическими преобразованиями в стране. По нашему мнению, такая тенденция является вполне оправданной, но при условии научной обоснованности соответствующих реформ. При этом в юридической литературе зачастую обращается внимание на непродуманность изменений уголовного законодательства, отсутствие системной согласованности.Проведенный нами анализ уголовно-правовой литературы показывает, что вопросы реформирования норм об ответственности за незаконное вмешательство должностных лиц в предпринимательскую
деятельность нередко становились предметом рассмотрения. Однако соответствующие предложения формулировались авторами преимущественно в контексте исследования отдельных преступлений в сфере экономической деятельности либо групп таких преступлений.
Так, Ю.В. Вербицкая, исследовавшая проблемы воспрепятствования законной предпринимательской и иной деятельности, во главу угла ставит вопрос о месте ст. 169 УК РФ в структуре отечественного уголовного закона. Автор полагает, что данную статью целесообразно разместить в главе 19 УК РФ. По мнению Ю.В. Вербицкой, «при перемещении анализируемой нормы из главы 22 (Преступления в сфере экономической деятельности) в главу 19 УК РФ (Преступления против конституционных прав и свобод человека и гражданина) законодатель бы продемонстрировал, с одной стороны, легитимную и востребованную обществом (как
245
ОБЩЕСТВО: ВЧЕРА, СЕГОДНЯ, ЗАВТРА весьма полезную) предпринимательскую деятельность, а потому и охраняемую средствами уголовного закона, с другой - показал приверженность строжайшему запрету чиновничьего беспредела» [1]. Далее автор пишет: «другим не менее важным аргументом в пользу того, что дислокация данной нормы составителем УК не вполне продумана, заключается в том, что словосочетание «иной деятельности» (т.е. любая иная, но не предпринимательская деятельность) еще больше разрушает архитектонику 22 главы УК РФ (Преступления в сфере экономической деятельности)» [2].
На наш взгляд, данная точка зрения может быть подвергнута определённой критике. С одной стороны, безусловно, законодатель должен подчёркивать общественную полезность предпринимательской деятельности, конституционно-правовую значимость свободы предпринимательства. Но, с другой стороны, не вполне понятно, почему Ю.В. Вербицкая считает, что этого можно добиться с помощью перемещения нормы, предусмотренной ст. 169 УК РФ, в главу о преступлениях против конституционных прав и свобод человека и гражданина.
Утверждение о том, что свобода предпринимательской деятельности гарантирована Конституцией РФ не может служить основанием для такого определения места ст. 169 УК РФ. Следуя такой логике, можно практически любую норму Особенной части российского уголовного законодательства поместить в главу 19 УК РФ, поскольку так или иначе многие преступления нарушают конституционные права и свободы человека и гражданина.
Что касается необходимости запрета «чиновничьего беспредела», то, как известно, соответствующие уголовно-правовые предписания сконцентрированы в главе 30 УК РФ «Преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления», но не в главе 19 УК РФ.
По нашему мнению, ст. 169 УК РФ вполне оправданно размещена в главе о преступлениях в сфере экономической деятельности и, что немаловажно, предваряет её. Тем самым подчёркивается приоритетность уголовно-правовой охраны интересов хозяйствующих субъектов.
Относительно ссылки Ю.В. Вербицкой на то, что ст. 169 УК РФ обеспечивает охрану не только предпринимательской, но и иной деятельности,
также вряд ли может быть причиной для критики законодательства. Конечно же, «иная деятельность» может быть никак не связана с предпринимательской деятельностью. Вместе с тем, нельзя исключать, что иная деятельность может подразумевать под собой такую общественную деятельность, которая, хотя и не является предпринимательской, но осуществляется в интересах хозяйствующих субъектов.
Множество предложений сформулировано в теории уголовного права относительно расширения дифференциации уголовной ответственности за воспрепятствование законной предпринимательской или иной деятельности.
Например, Е.А. Рудовер предлагает «дополнить ч. 2 ст. 169 УК РФ указанием на корыстный мотив как на квалифицирующее обстоятельство, поскольку деяния должностного лица из корыстных побуждений требуют более строгой ответственности» [3].
Думается, автор права в том, что считает корыстный мотив обстоятельством, отягчающим степень ответственности должностного лица, в частности осуществляющего незаконное ограничение самостоятельности либо иное незаконное вмешательство в деятельность индивидуального предпринимателя или юридического лица. В то же время, по данным нашего исследования, данный мотив преступления является характерным для большинства фактов незаконного вмешательства должностных лиц в предпринимательскую деятельность, что является препятствием для конструирования соответствующего
квалифицирующего признака [4].
Результаты проведённого нами исследования вопросов уголовной ответственности за незаконное вмешательство должностных лиц в предпринимательскую деятельность в рамках ст. 169 УК РФ обнаружили проблему квалификации такого деяния, совершенного в отношении двух или более хозяйствующих субъектов одновременно.
Исходя из предписаний ст. 17 УК РФ, действия должностного лица, незаконно вмешавшегося в деятельность нескольких предпринимателей одним деянием и с объединённым умыслом, надлежит квалифицировать по ч. 1 ст. 169 УК РФ. Совокупность преступлений в данном случае отсутствует.
Вместе с тем, вполне очевидно, что, в сравнении с фактом вмешательства в деятельность одного предпринимателя, указанное деяние характеризуется повышенной общественной опасностью. Конечно же, если
вмешательство в деятельность двух или более хозяйствующих субъектов в анализируемой ситуации причинило ущерб, то он будет суммирован и возможна квалификация по соответствующему признаку ч. 2 ст. 169 УК РФ. Однако, в случае невозможности установления ущерба от вмешательства, содеянное подлежит квалификации как единичный факт совершения преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 169 УК РФ. При этом перепад в уровне общественной опасности может являться кратным, а уголовно-правовая оценка - неадекватной.
В этой связи мы приходим к выводу о целесообразности установления в рамках ч. 2 ст. 169 УК РФ повышенной ответственности за совершение деяния, описанного в ч. 1 ст. 169 УК РФ, в случае его совершения в отношении двух или более индивидуальных предпринимателей или юридических лиц. С этим согласилось 73 % опрошенных респондентов.
Определённый интерес представляют и высказанные в уголовно-правовой доктрине предложения относительно совершенствования нормы об ответственности за недопущение, ограничение или устранение, совершённые лицом с использованием своего служебного положения.
Так, Т.Д. Устинова обосновывает позицию, согласно которой «более эффективному применению ст. 178 УК РФ будет способствовать установление в разных ее частях уголовной ответственности лиц, непосредственно участвующих в экономической деятельности, и должностных лиц, способных оказывать воздействие на субъектов товарного и финансового рынка в плане ограничения свободы конкуренции» [5]. Автор обращает внимание на то, что в подавляющем большинстве случаев данное преступление совершается лицом, использующ им своё служебное положение, поскольку в современных условиях совершение преступления, предусмотренного ст. 178 УК РФ, лицом, не обладающим какими-либо служебными полномочиями, если и не невозможно, то крайне затруднительно.
Согласно сложившейся судебной практике, под лицами, использующими своё служебное положение понимаются должностные лица, обладающие признаками, предусмотренными примечанием 1 к ст. 285 УК РФ, государственные или муниципальные служащие, не являющиеся должностными лицами, а также иные лица, отвечающие требованиям, предусмотренным примечанием 1 к ст. 201 УК РФ [6].
Поэтому Т.Д. Устинова предлагает дифференцировать уголовную ответственность за недопущение, ограничение или устранение
ОБЩЕСТВО: ВЧЕРА, СЕГОДНЯ, ЗАВТРА конкуренции, совершённые должностными лицами в понимании, установленном примечанием 1 к ст. 285 УК РФ, и лицами, выполняющими управленческие функции в коммерческой или иной организации (примечание 1 к ст. 201 УК РФ).
Для достижения указанной цели, с учётом вышеизложенного, представляется
целесообразным в п. «а» ч. 2 ст. 178 УК РФ охарактеризовать специального субъекта посредством ссылки на то, что им может быть исключительно должностное лицо, использующее своё служебное положение.
Данным изменением, помимо сказанного, будет достигнута цель выстраивания более чёткой системы уголовно-правовых предписаний о недопустимости незаконного вмешательства должностных лиц в предпринимательскую деятельность.
Это предложение поддержано 58 % опрошенных в ходе проведённого нами социологического исследования практикующих юристов.
В контексте проводимого нами исследования вопросов уголовно-правового противодействия вмешательству должностных лиц в предпринимательскую деятельность нельзя обойти вниманием примечание 3 к ст. 178 УК РФ, введенное Федеральным законом от 29 июля 2009 г. № 216-ФЗ. Этой нормой закона предусматривается специальное основание освобождения от уголовной ответственности: лицо, совершившее преступление, предусмотренное ст. 178 УК РФ, освобождается от уголовной ответственности, если оно способствовало раскрытию этого преступления, возместило причиненный ущерб или перечислило в федеральный бюджет доход, полученный в результате действий, предусмотренных этой статьей, и если в его действиях не содержится иного состава преступления.
В то же время, применение метода системного анализа позволяет выявить такую особенность: благодаря указанной норме уголовного закона предусматривается уникальный случай распространения специального основания освобождения от уголовной ответственности на должностное преступление. Ведь примечание 3 к ст. 178 УК РФ имеет свое действие применительно к любой норме этой статьи, в том числе оно распространяется и на случаи недопущения, ограничения или устранения конкуренции, совершённые должностным лицом с использованием своего служебного положения.
Возникает закономерный вопрос о том, насколько оправданно установление такого
247
ОБЩЕСТВО: ВЧЕРА, СЕГОДНЯ, ЗАВТРА императивного основания освобождения от уголовной ответственности должностных лиц. По нашему мнению, ответ на данный вопрос может быть только отрицательным, поскольку это противоречит всей концепции уголовной политики в сфере противодействия должностным преступлениям.
Конечно же, фраза, содержащаяся в примечании 3 к ст. 178 УК РФ, «если в его действиях не содержится иного состава преступления» может быть истолкована как указание о привлечении в таком случае должностного лица по ст. 285 УК РФ. Однако это не всегда возможно. А, самое главное, становится очевидно, что теряется смысл распространения названного примечания на случаи недопущения, ограничения или устранения конкуренции, совершённые должностными лицами с использованием своего служебного положения.
На основании изложенного, мы приходим к выводу о необходимости включения в текст примечания 3 к ст. 178 УК РФ оговорки о том, что оно не распространяется на случаи совершения данного преступления должностным лицом с использованием своего служебного положения.
Далее о вопросах совершенствования отечественного уголовного законодательства об ответственности за незаконное участие в предпринимательской деятельности.
Так, Л.Д. Гаухман подвергает критике казуистичность диспозиции ст. 289 УК РФ. По мнению автора, «казуистичность определения заключается в обусловленности деяния предоставлением организации, которую учредило должностное лицо или в управлении которой оно участвует, льгот, преимуществ или покровительства ей в иной форме. Такая обусловленность очевидна и аксиоматична, поскольку выражается в самом факте нахождения в должности лица, учредившего указанную организацию или участвующего в управлении ею, но не поддаётся, как правило, установлению и доказыванию в порядке, установленном уголовно-процессуальным законодательством» [7].
Однако мы позволим себе подискутировать с такой позицией. Наши доводы при этом обусловливаются следующим. Безусловно, если должностное лицо наделено в рамках своих служебных полномочий компетенцией по предоставлению льгот, преимуществ или обладает в связи с такими полномочиями возможностью покровительства организации в иной форме, то, возможно, названные привилегии и будут предоставлены. Вместе с тем, если служебное положение должностного лица
априори не может быть использовано им для предоставления соответствующей организации каких-либо привилегий, то тогда недопустимо и приравнивание факта учреждения должностным лицом организации или участия в ее управлении с предоставлением такому юридическому лицу льгот и преимуществ.
В то же время, в доктрине уголовного права предложение об исключении признаков «предоставление льгот и преимуществ либо покровительство в иной форме» из текста диспозиции ст. 289 УК РФ высказывалось и безотносительно вышеприведённого обоснования Л.Д. Гаухмана [8].
По нашему мнению, такое редактирование ст. 289 УК РФ представляется нецелесообразным, поскольку оно в корне изменит социально-юридическую сущность этого уголовно-правового запрета. Исключение признаков «предоставление льгот и преимуществ либо покровительство в иной форме» повлечёт существенное уменьшение уровня общественной опасности данного преступления, поскольку общественные отношения, возникающие в связи обеспечением урегулированной законодательством РФ конкурентной деятельности, перестанут быть дополнительным непосредственным объектом этого преступления, а перейдут в разряд факультативного объекта. Думается, в этом случае общественная опасность незаконного участия должностного лиц в предпринимательской деятельности будет равна уровню дисциплинарного проступка.
Стоит отметить, что наша точка зрения одобрена 80 % опрошенных в ходе проведённого социологического исследования респондентов.
В свете современных тенденций антикоррупционного законодательства РФ актуальным видится предложение Т.Б. Басовой о необходимости установления в рамках ст. 289 УК РФ ответственности и для бывших должностных лиц [9]. По нашему мнению, данное предложение заслуживает пристального внимания и дальнейшего научного обсуждения. Вместе с тем, мы считаем, что реализация такого предложения применительно к ст. 289 УК РФ является в настоящее время несколько преждевременной в виду того, что сомнительной представляется возможность предоставления бывшим должностным лицом каких-либо льгот и преимуществ, покровительства в иной форме хозяйствующим субъектам.
Проведенный нами анализ признаков состава преступления, предусмотренного ст. 289 УК РФ, позволил обнаружить некоторые изъяны в данном уголовно-правовом предписании. Так, в
диспозиции ст. 289 УК РФ фигурирует указание лишь на организации, которыми, исходя из положений гражданского законодательства РФ, могут признавать только юридические лица. При этом в современных условиях нередко достаточно крупные организации (в обыденном понимании этого слова) функционируют под «вывеской» индивидуальных предпринимателей, что, собственно говоря, не противоречит ГК РФ.
В соответствии с п. 3 ст. 23 ГК РФ, к предпринимательской деятельности граждан, осуществляемой без образования юридического лица, соответственно применяются правила ГК РФ, которые регулируют деятельность юридических лиц, являющихся коммерческими организациями, если иное не вытекает из закона, иных правовых актов или существа правоотношения.
В этой связи учреждение должностным лицом статуса индивидуального предпринимателя, либо участие в управлении делами предпринимателя, сопряжённое с предоставлением такому предпринимателю льгот и преимуществ либо с покровительством в иной форме, не влечет уголовную ответственность по ст. 289 УК РФ, хотя, по сути, обладает всеми качествами состава незаконного участия должностного лица в предпринимательской деятельности.
Не случайно в ч. 1 ст. 169 УК РФ законодатель указывает на недопустимость незаконного вмешательства, как в деятельность юридического лица, так и в деятельность индивидуального п ред прини мателя.
По нашему мнению, сложившуюся ситуацию нельзя охарактеризовать иначе, как пробел в уголовном законодательстве, нуждающийся в устранении. Решение данной проблемы возможно посредством изменения текста диспозиции ст. 289 УК РФ, где должно найти отражение в виде прямого указания на наказуемость незаконного участия должностного лица не только в деятельности юридического лица, но и в деятельности индивидуального
п ред прини мателя.
При этом необходимо обратить внимание и на целесообразность корректировки существующего наименования ст. 289 УК РФ «Незаконное участие в предпринимательской деятельности», в котором очевидно недостаёт ссылки на субъекта, которому запрещено заниматься такой деятельностью, то есть на должностное лицо.
С учетом изложенного нами предлагается следующая редакция наименования и диспозиции
ОБЩЕСТВО: ВЧЕРА, СЕГОДНЯ, ЗАВТРА ст. 289 УК РФ:
«Статья 289. Незаконное участие должностного лица в предпринимательской деятельности
Незаконное участие должностного лица в предпринимательской деятельности хозяйствующего субъекта лично или через представителя, если это деяние сопряжено с предоставлением такому хозяйствующему субъекту льгот и преимуществ или с покровительством в иной форме».
Как видно, термины «индивидуальный предприниматель» и «юридическое лицо» обозначены в предложенной нами редакции ст. 289 УК РФ обобщающей формулировкой «хозяйствующий субъект», которая используется в антимонопольном законодательстве РФ. Согласно ст. 4 Федерального закона «О защите конкуренции», хозяйствующий субъект - это индивидуальный предприниматель,
коммерческая организация, а также некоммерческая организация, осуществляющая деятельность, приносящую ей доход [10]. Данная формулировка представляется нам оптимальной, поскольку в ГК РФ ее альтернативой выступает термин «лица», который с уголовно-правовой позиции может быть неоднозначно истолкован.
Кроме того, в разработанной нами редакции ст. 289 УК РФ признаки учреждения организации и участия в ее управлении заменены более широким по смыслу словосочетанием «участие в предпринимательской деятельности». Такая замена одобрена 71 % опрошенных в ходе проведенного нами социологического исследования практикующих юристов.
1. Вербицкая Ю.В. Уголовно-правовые и криминологические меры борьбы с воспрепятствованием законной предпринимательской или иной деятельности: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2006. С. 143.
2. Там же.
3.Рудовер Е.А. Воспрепятствование законной предпринимательской или иной деятельности: уголовно-правовой и криминологический аспекты: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2004. С. 10. См. также: Нурахмедов Т.Д. Уголовно-правовые и криминологические аспекты воспрепятствования законной предпринимательской или иной деятельности (по материалам Республики Дагестан): Автореф. дис. ... канд. юрид. наук.
249
►
ОБЩЕСТВО: ВЧЕРА, СЕГОДНЯ, ЗАВТРА
Махачкала, 2005. С. 8.
4.См.: Кругликов Л.Л., Васильевский А.В. Дифференциация ответственности в уголовном праве. СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2002. С. 183.
5.Устинова Т.Д. Актуальные проблемы уголовной ответственности за преступления, посягающие на предпринимательскую деятельность: Автореф. дис. ... докт. юрид. наук. М., 2005. С. 14, 18, 19; Устинова Т.Д. Защита свободной конкуренции в российском уголовном законодательстве // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке: материалы Второй международной научн.-практ. конф. М. : ТК Велби, Изд-во Проспект, 2005. - С. 212. (Цит. по: Репин П.Н. Недопущение, ограничение или устранение конкуренции: Уголовно-правовая характеристика (по материалам Санкт-Петербурга и Ленинградской области): Дис.
... канд. юрид. наук. СПб., 2007. С. 126.
6.См.: Пункт 24 постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» от 27 декабря 2007 г. № 51 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2008. № 2.
7.Гаухман Л.Д. Коррупция и коррупционное преступление //Законность. 2000. № 12. С. 4.
8.Басова Т. Б. Уголовная ответственность за должностные преступления: проблемы правотворчества и правоприменения в условиях административной реформы Российской Федерации: Дис. ... д-ра юрид. наук. Владивосток, 2005. С. 327.
9.Там же. С. 325-326.
10.Федеральный закон «О защите конкуренции» от 26 июля 2006 г. № 135-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 31.07.2006. № 31 (1 ч.). Ст. 3434. (в посл. ред. Федерального закона от 8 мая 2010 г. № 83-ФЗ).
ОБЩЕСТВО И ПРАВО 2010 № 5 (32)
250
