CC BY
13DOI 10.47576/2712-7516_2023_2_158 УДК 343.721
ДОГОВОРНОЕ ПРАВО И ЗАЩИТА ОТ НЕОБОСНОВАННОЙ
УГОЛОВНОЙ РЕПРЕССИИ
Жестеров Павел Валерьевич,
кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского права и процесса, Институт деловой карьеры; член совета Ассоциации предприятий машиностроительной отрасли по противодействию коррупции, г. Москва, Россия, e-mail: [email protected]
В статье анализируется судебная практика о привлечении к уголовной ответственности за мошенничество в предпринимательской сфере. На примере злоупотреблений при исполнении договора поставки определяются наиболее типичные ситуации совершения преступлений. Даются рекомендации, направленные на недопущение ошибок при квалификации деяний по ч. 5-7 ст. 159 УК РФ.
Ключевые слова: предпринимательская деятельность; договорное право; договор поставки; мошенничество; хищение; уголовная ответственность; уголовная репрессия; уголовное судопроизводство; потерпевший; специальный субъект.
UDC 343.721
CONTRACT LAW AND DEFENSE AGAINST UNJUSTIFIED
CRIMINAL REPRISALS
Zhesterov Pavel Valerevich,
Candidate of Legal Sciences, Associate Professor of the Department of Civil Law and Process, Institute of Business Career; Member of the Council of the Association of Machine-Building Industry Enterprises for Combating Corruption, Moscow, Russia, e-mail: [email protected]
The author analyzes the judicial practice on bringing to criminal responsibility for fraud in the business sphere. Using the example of abuse in the performance of a supply contract, he determines the most typical situations of crimes. In conclusion, the author gives recommendations aimed at avoiding mistakes in the qualification of acts in parts 5-7 of Art. 159 of the Criminal Code of the Russian Federation.
Keywords: entrepreneurial activity; contract law; supply contract; fraud; theft; criminal liability; criminal repression; criminal justice; victim; special subject.
В 2016 г. уголовное законодательство претерпело значительные изменения, направленные на снижение уровня уголовно-правового воздействия на бизнес [11]. Среди нововведений, непосредственно касающихся темы настоящей статьи, можно выделить дифференциацию уголовной ответственности за мошенничество за счет криминализации действий, совершенных в отношении коммерческих организаций (индивидуальных предпринимателей) (ч. 5-7 ст. 159 УК РФ) (Федеральный закон от 03.07.2016 № 323-ф3 «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процес-
суальный кодекс Российской Федерации по вопросам совершенствования оснований и порядка освобождения от уголовной ответственности»). Тем самым в уголовном законе появились нормы о так называемом предпринимательском мошенничестве, существенным отличием которого от других видов мошенничества выступает признак совершения преступления - обстановка ведения предпринимательской деятельности [13].
Число предпринимателей, осужденных за совершение вышеуказанных преступлений за прошедшие семь лет, незначительно. По данным судебной статистики, по ч. 5 ст. 159
УК РФ осуждено: в 2016 г. - 13, в 2017 г. - 52, в 2018 г. - 69, в 2019 г. - 75, в 2020 г. - 66, в 2021 г. - 90. По ч. 6 ст. 159 УК РФ осуждено: в 2017 г. - 13, в 2018 г. - 34, в 2019 г. - 35, в 2020 г. - 36, в 2021 г. - 37. По ч. 7 ст. 159 УК РФ осуждено: в 2017 г. - 10, в 2018 г. - 4, в 2019 г. - 19, в 2020 г. - 9, в 2021 г. - 16 [15].
В юридической литературе подчеркивается «отсутствие четких критериев дифференциации сферы предпринимательской деятельности, в которой совершены противоправные действия, может либо исключить возможность применения особенностей уголовного судопроизводства в отношении предпринимателей, либо необоснованно допустить таковую» [7]. Полагаем, что при толковании рассматриваемых норм предпринимательская деятельность применительно к уголовно-правовой сфере должна пониматься аналогично тому, как она понимается в гражданском праве.
Предпринимательская деятельность сопряжена с множеством рисков, в этом проявляется ее характер [2]. Индивидуальные предприниматели и представители коммерческих организаций работают в условиях повышенных рисков [9], в том числе риска быть привлеченным к уголовной ответственности за преднамеренное неисполнение договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности (когда сторонами договора являются индивидуальный предприниматель и (или) коммерческие организации) [5]. В текущей обстановке проведения специальной военной операции возрастают риски неисполнения договорных обязательств по государственным контрактам [14].
Понятие риска в предпринимательской деятельности носит межотраслевой характер. Обращаясь к доктринальному толкованию риска, отметим довольно обсуждаемое в науке мнение С. Г Воронцова, который, соглашаясь с профессором С. Э. Жилинским, утверждает, что риск - это сопровождающий любую активную социальную деятельность признак. Следовательно, риск не обязательно должен присутствовать в предпринимательской деятельности, отчего в правовой дефиниции необходимо отказаться от его упоминания [1]. С указанным мнением сложно согласиться, поскольку законодатель вкладывает в содержание понятия риск (в контексте предпринимательской деятельно-
сти) более специализированное значение, направленное на вероятность негативных последствий от осуществляемой деятельности имущественного характера. Так, законодатель говорит, что это деятельность, осуществляемая «на свой риск», подразумевая, что субъект предпринимательства самостоятельно несет ответственность за достижение или недостижение основополагающей цели предпринимательства - получение прибыли.
Соответственно предпринимательский риск напрямую связан именно с опасностью неполучения такой прибыли (в отличие, например, от наемного работника, осуществляющего деятельность на основании трудового договора, обеспечивающего гарантии выплаты установленной заработной платы), помимо этого в рамках предпринимательской деятельности ее субъект может нести и личные имущественные потери, что также относится к его самостоятельной рисковой зоне ответственности.
Именно о таком контексте понимания риска свидетельствует п. 3 ч. 2 ст. 929 ГК РФ: «...в том числе риск неполучения ожидаемых доходов - предпринимательский риск». В данной норме также подчеркивается, что риск убытков от предпринимательской деятельности возникает «из-за нарушения своих обязательств контрагентами предпринимателя или изменения условий этой деятельности по не зависящим от предпринимателя обстоятельствам» (п. 3 ч. 2 ст. 929 ГК РФ) [10]. Указанные обстоятельства позволяют отграничить предпринимательский риск от риска привлечения к уголовной ответственности за преступления в сфере предпринимательской деятельности, содержащиеся в гл. 22 УК РФ, или преступления против собственности, к которым относятся расположенные в гл. 21 УК РФ нормы ч. ч. 5-7 ст. 159 УК РФ.
Отличительной особенностью деяний, ответственность за которые наступает по ч. 5-7 ст. 159 УК РФ, является наличие у индивидуального предпринимателя или члена органа управления коммерческой организации умысла на причинение ущерба иному индивидуальному предпринимателю и (или) другой коммерческой организации и заведомое отсутствие самого намерения выполнить свои обязательства по гражданско-правовому договору. Подтверждение этому мы находим в судебной практике.
Так, Санкт-Петербургский городской суд подтвердил, что действия виновного лица связаны с преднамеренным неисполнением договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности, поскольку со стороны осужденного, являющегося стороной договора, имело место умышленное [выделено мной - П.Ж.] частичное неисполнение, принятого на себя обязательства в целях хищения чужого имущества (денежных средств) путем злоупотребления доверием. При этом сторонами подряда, включая договор поставки индивидуальных тепловых пунктов, являлись коммерческие организации, одна из которых свои договорные обязательства по поставке тепловых пунктов на строительную площадку контрагента, исполнила в полном объеме. Однако генеральный директор контрагента, имея финансовую возможность исполнить обязательство по оплате поставленных тепловых пунктов, не исполнил его, обратив денежные средства в свою пользу и распорядившись ими по своему усмотрению, вследствие чего был привлечен к уголовной ответственности по ч. 6 ст. 159 УК РФ (Апелляционное определение Санкт-Петербургского городского суда от 10.03.2021 № 22-1020/2021 по делу № 1-286/2020).
В другом уголовном деле, оставляя кассационную жалобу осужденного без удовлетворения, Третий кассационный суд общей юрисдикции указал, что у виновного лица (осужденного директора общества с ограниченной ответственностью) не имелось и не могло быть реальной возможности исполнить обязательства перед по потерпевшими по заключенным договорам поставки. В ходе судебного разбирательства подтвердилось отсутствие транспорта, производственных площадей и оборудования, необходимых для ведения предпринимательской деятельности. При этом осужденный демонстрировал потерпевшим продукцию, которая ему не принадлежала, на промышленной базе, принадлежащей другому лицу (Кассационное определение Третьего кассационного суда общей юрисдикции от 12.05.2022 № 771381/2022).
Законодатель при конструировании анализируемых норм специально оговорил обстановку совершения преступления, которая обусловлена наличием определенных договорных обязательств. Так, в указанных уго-
ловно-правовых нормах обязательными для установления признаками становятся парные признаки - потерпевший от преступления и специальный субъект преступления. Согласно последовавшим разъяснениям высшей судебной инстанции потерпевшим от рассматриваемых преступлений могут быть признаны стороны договора - индивидуальный предприниматель и (или) коммерческая организация, а специальным субъектом - лицо, являющееся стороной договора, принявшее на себя договорные обязательства (п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15.11.2016 № 48 «О практике применения судами законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности за преступления в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности»; п. 11 По -становления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 30.11.2017 № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате»). Подчеркнем, что те же действия в отношении граждан квалифицируются по общей норме об ответственности за мошенничество [8].
Вместе с тем в судебной практике возникают ошибки квалификации при отсутствии должной оценки признака потерпевшего от мошенничества. Так, суд кассационной инстанции допустил неправильную квалификацию действий осужденного и необоснованно смягчил назначенное ему наказание, поскольку при изменении квалификации действий осужденного с ч. 4 ст. 159 УК РФ на ч. 6 ст. 159 УК РФ не учел, что мошенничество со -вершено осужденным в отношении граждан (Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2021 № 88-УДП21-5-К8).
Проблема квалификации может также возникнуть, когда потерпевшими от действий виновного лица при продолжаемом мошенничестве оказываются не только граждане, но и индивидуальные предприниматели, а также коммерческие организации. Подобные противоправные действия, по утверждению ряда авторов, нельзя признать юридически тождественными. В качестве примера они приводят хищение денежных средств участников долевого строительства [12].
Изученная судебная практика свидетельствует о сложностях при установлении спе-
циального субъекта преступления. Это подтверждает и Г А. Есаков, считающий, что проблемы применения анализируемых норм заключаются в неудачном толковании признака субъекта совершения преступления [4].
Поскольку рассматриваемые составы по своей сути привилегированные [3], сторона защиты в уголовных делах о мошенничестве просит переквалифицировать деяние с общего на специальный состав мошенничества, настаивая на наличии у виновного лица признака специального субъекта.
К примеру, оставляя без изменения юридическую оценку действий осужденной по ч. 3 ст. 159 УК РФ, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации указала следующее.
Осужденная совершила мошенничество от имени общества с ограниченной ответственностью, представляясь его коммерческим директором, якобы действовавшим по доверенности. Фактически доверенность не была представлена в суде и, следовательно, представителем указанного хозяйственного общества она не являлась. Тем самым высшая судебная инстанция не нашла оснований для переквалификации действий осужденной на ч. 5 ст. 159 УК РФ, предусматривающую ответственность за мошенничество, сопряженное с преднамеренным неисполнением договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности (Кассационное определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 14.05.2020 № 10-УД20-3).
Кроме того, со стороны мошенников и стороны защиты нередко отмечается активное противодействие в делах о мошенничестве в сфере предпринимательской деятельности [6].
В заключение резюмируем следующее. Нормы об уголовной ответственности за мошенничество в предпринимательской сфере объективно необходимы для защиты интересов добросовестных участников хозяйственного оборота от противоправных действий мошенников. Последние, действуя умышленно, планомерно создают у потерпевших иллюзию ведения законной экономической активности. Как показывает изученная судебная практика, наиболее часто ситуации предпринимательского мошенничества создаются путем заключения договора поставки товаров. В одних ситуациях поставщик-продавец осуществляет поставки партий товара, не получая оплаты полностью или частично, в другой - покупатель переводит денежные средства за товар - предмет договора поставки, однако в результате мошеннических действий не получает его.
Ошибки квалификации приводят к необоснованному смягчению наказания в ситуациях, когда судом не учитываются все условия привлечения к уголовной ответственности за так называемое предпринимательское мошенничество: обстановка ведения предпринимательской деятельности; наличие у потерпевшего от преступления и субъекта преступления подтвержденного предпринимательского статуса; наличие между ними договорных обязательств, зафиксированных в гражданско-правовом договоре.
Список литературы_
1. Воронцов С. Г Легальные признаки предпринимательской деятельности: проблемы терминологической определенности // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2018. № 34. С. 404-405.
2. Гражданское право / М. А. Волкова, П. В. Жестеров, Р. Р. Ленковская [и др.]. М. : Саратовский источник, 2017. 367 с.
3. Евтушенко И. И. Уголовно-правовая характеристика мошенничества в сфере предпринимательской деятельности (ч. 5-7 ст. 159 УК РФ): проблемы квалификации // Общество и право. 2018. № 1 (63). С. 17-22.
4. Есаков П А. Мошенничество в сфере предпринимательской деятельности (ст. 159.4 УК РФ): проблемы при -менения нормы // Уголовное право. 2014. № 3. С. 40-44.
5. Жестеров П. В. Субсидиарная ответственность лиц, контролирующих кредитную организацию: актуальные вопросы // Вестник Владимирского юридического института. 2019. № 3 (52). С. 59-63.
6. Залескина А. Н. Тактические особенности проведения допроса подозреваемого при расследовании мошенничества, сопряженного с преднамеренным неисполнением договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности // Безопасность бизнеса. 2021. № 2. С. 59-64.
7. Камчатов К. В., Аристархов А. Л. Вопросы защиты прав предпринимателей и пути их решения в уголовном судопроизводстве // Вестник Университета прокуратуры Российской Федерации. 2022. № 5. С. 52-59.
8. Кобец П. Н. Характеристика мошенничества в Российской Федерации (уголовно-правовой аспект) // Проблемы модернизации современной России : сборник научных трудов. Воронеж : Воронежский центр научно-технической информации, 2010. С. 74-77.
9. Ленковская Р. Р., Жестеров П. В., Курбанов А. Ш. Предпринимательское право. Курс лекций : учебное пособие. Ч. 1. М. : Саратовский источник, 2020. 94 с.
10. Ленковская Р. Р., Жестеров П. В., Курбанов А. Ш. Предпринимательское право (Правовое регулирование отдельных видов предпринимательской деятельности). Курс лекций : учебное пособие. Ч. 2. М.: Саратовский источник, 2020. 170 с.
11. Нудель С. Л. Уголовно-правовое воздействие в механизме обеспечения экономической безопасности (проблемы и тенденции законодательной регламентации) // Журнал российского права. 2020. № 6. С. 113.
12. Ображиев К. В., Кулагин А. Н. Тождественность деяний, образующих продолжаемое преступление: проблемы доктринальной и правоприменительной интерпретации // Российский следователь. 2022. № 5. С. 59-63.
13. Оганесян Т. Г Определение сферы предпринимательской деятельности как признака мошенничества // Вестник Московского университета. Серия 11. Право. 2022. № 1. С. 107-121.
14. Яни П. С. Мошенничество (ст. 159.4 УК), сопряженное с преднамеренным неисполнением обязательств по государственным контрактам // Законность. 2022. № 2. С. 36-41.
15. Уголовное судопроизводство. Данные о назначенном наказании по статьям УК. URL: https://stat.xn— 7sbqk8achja.xn--p1ai/stats/ug/t/14/s/17 (дата обращения: 23.01.2023).
References_
1. Vorontsov S. G. Legal signs of entrepreneurial activity: problems of terminological certainty. Bulletin of Perm University. Legal sciences. 2018. No. 34. Pp. 404-405.
2. Civil law/ M. A. Volkova, P. V. Gesterov, R. R. Lenkovskaya [et al.]. M. : Saratov source, 2017. 367 p.
3. Yevtushenko I. I. Criminal and legal characteristics of fraud in the sphere of entrepreneurial activity (Part 5-7 of Article 159 of the Criminal Code of the Russian Federation): problems of qualification. Society and law. 2018. No. 1 (63). Pp. 17-22.
4. Esakov G. A. Fraud in the sphere of entrepreneurial activity (Article 159.4 of the Criminal Code of the Russian Federation): problems of application of the norm. Criminal law. 2014. No. 3. Pp. 40-44.
5. Gesterov P. V. Subsidiary liability of persons controlling a credit institution: topical issues. Bulletin of the Vladimir Law Institute. 2019. No. 3 (52). Pp. 59-63.
6. Zaleskina A. N. Tactical features of the interrogation of a suspect in the investigation of fraud involving deliberate non-fulfillment of contractual obligations in the field of entrepreneurial activity. Business security. 2021. No. 2. Pp. 59-64.
7. Kamchatov K. V., Aristarkhov A. L. Issues of protecting the rights of entrepreneurs and ways to solve them in criminal proceedings. Bulletin of the University of the Prosecutor's Office of the Russian Federation. 2022. No. 5. Pp. 52-59.
8. Kobets P. N. Characteristics of fraud in the Russian Federation (criminal-legal aspect). Problems of modernization of modern Russia: collection of scientific papers. Voronezh: Voronezh Center for Scientific and Technical Information, 2010. Pp. 74-77.
9. Lenkovskaya R. R., Gesterov P. V., Kurbanov A. Sh. Business law. Course of lectures : textbook. Part 1. Moscow: Saratov source, 2020. 94 p.
10. Lenkovskaya R. R., Gesterov P. V., Kurbanov A. Sh. Entrepreneurial law (Legal regulation of certain types of entrepreneurial activity). Course of lectures : textbook. Part 2. Moscow: Saratov source, 2020. 170 p.
11. Nudel S. L. Criminal legal impact in the mechanism of ensuring economic security (problems and trends of legislative regulation). Journal of Russian Law. 2020. No. 6. P. 113.
12. Obrazhiev K. V., Kulagin A. N. Identity of acts forming a continuing crime: problems of doctrinal and law enforcement interpretation. A Russian investigator. 2022. No. 5. Pp. 59-63.
13. Oganesyan T. G. Definition of the sphere of entrepreneurial activity as a sign of fraud. Bulletin of the Moscow University. Episode 11. Right. 2022. No. 1. Pp. 107-121.
14. Yani P. S. Fraud (Article 159.4 of the Criminal Code) involving deliberate non-fulfillment of obligations under government contracts. Legality. 2022. No. 2. Pp. 36-41.
15. Criminal proceedings. Data on the assigned punishment under the articles of the Criminal Code. URL: https://stat. xn—7sbqk8achja.xn--p1ai/stats/ug/t/14/s/17 (accessed: 23.01.2023).
