ДОГОВОР ДАРЕНИЯ В СОВРЕМЕННОМ ГРАЖДАНСКОМ ПРАВЕ СКВОЗЬ ПРИЗМУ АНАЛИЗА ЕГО ПРЕДМЕТНОЙ СТОРОНЫ Текст научной статьи по специальности «Право»

Евразийская адвокатура. 2024. № 4 (69). С. 109. Eurasian advocacy. 2024;(4(69)):109.

Актуальные проблемы адвокатской практики

Научная статья УДК 347.472

doi 10.52068/2304-9839_2024_69_4_109

ДОГОВОР ДАРЕНИЯ В СОВРЕМЕННОМ ГРАЖДАНСКОМ ПРАВЕ СКВОЗЬ ПРИЗМУ АНАЛИЗА ЕГО ПРЕДМЕТНОЙ СТОРОНЫ

НИКОЛАЕВ Сергей Владимирович

Студент Всероссийского государственного университета юстиции (РПА Минюста России) 117638, г. Москва, ул. Азовская, д. 2, корп. 1, Российская Федерация

Аннотация: В настоящей статье подробно исследуется сложная и насыщенная договорная конструкция дарения, которая является одной из самых востребованных сделок в современном гражданском обороте. Она предусматривает в своем обширном предметном инструментарии внушительный набор юридико-технических средств, опосредующих не только передачу имущества в собственность, но и совершение различных юридически значимых действий по передаче прав требований или освобождению от имущественной обязанности, направленных исключительно на безвозмездное увеличение имущественной сферы конкретного лица. В ходе исследования затрагивается крайне насущный вопрос о реальном соотношении двух разнородных категорий в виде предмета и объекта договора дарения, необоснованно смешиваемых законодателем в конструкции дарения в одно множество. Также акцентируется внимание на неверно сложившейся судебной практике относительно того, обязательно ли сопровождать безвозмездную выдачу простого векселя договором дарения под угрозой признания отношений недействительными, где судом выдача векселя была поставлена в зависимость от совершения гражданско-правовых сделок, что, конечно же, противоречит абстрактному характеру конструкции самого векселя, поскольку из его правовой сущности не нужно доказывать основания его выдачи, превращая в каузальное обязательство. Кроме этого, в исследовании проводится детальное сопоставление с договором дарения таких смежных правовых конструкций в виде безвозмездных прощения долга, перевода долга, сингулярной сукцессии, отказа от иска.

Ключевые слова: дарение, уступка права, перевод долга, прощение долга, обязательство, объект договора

Для цитирования: Николаев С.В. Договор дарения в современном гражданском праве сквозь призму анализа его предметной стороны // Евразийская адвокатура. 2024. № 4(69). С. 109. https:// doi.org/10.52068/2304-9839_2024_69_4_109

Actual Problems of Advocacy Practice

Original article

A GIFT AGREEMENT IN MODERN CIVIL LAW THROUGH THE PRISM OF AN ANALYSIS OF ITS SUBSTANTIVE SIDES

NIKOLAEV Sergey Vladimirovich

Student of the All-Russian State University of Justice (RPA of the Ministry of Justice of Russia) 117638, Moscow, st. Azovskaya, 2, bldg. 1, Russian Federation

Abstract: This article examines in detail the complex contractual structure of donation, which provides for an impressive set of legal and technical means in its extensive subject tools, mediating not only the transfer of property into ownership, but also the commission of various legally significant actions to transfer the rights of claims or release from property obligations. In the course of the study, the question of the relationship between the subject and the object of the gift agreement, mixed by the legislator in the design of the gift, is raised. Attention is also focused on the incorrectly established judicial practice regarding whether it is necessary to accompany the gratuitous issuance of a promissory note with a gift agreement under threat of invalidation of the relationship, where the court made the issuance of a promissory note dependent on the commission of civil law transactions, which, of course, contradicts the abstract nature of the design of the promissory note itself, since its legal essence does not need to to prove the grounds for his extradition.

© Николаев С.В., 2024 Распространяется по лицензии Creative Commons Attribution NonCommercial License 4.0 (CC BY-NC).

In addition, the study makes a detailed comparison with the donation agreement of such related legal structures in the form of gratuitous debt forgiveness, debt transfer, singular succession, and waiver of a claim.

Keywords: donation, assignment of rights, transfer of debt, debt forgiveness, obligation, object of contract For citation: Nikolaev S.V. A Gift Agreement in Modern Civil Law Through the Prism of an Analysis of Its Substantive Sides = Eurasian advocacy. 2024;4(69):109. (In Russ.). https://doi.org/10.52068/2304-9839_2024_69_4_109

Из анализа абз. 2 п. 2 ст. 572 ГК РФ можно заметить, что законодатель включил в предмет договора дарения не только действия, но и имущество. Обсуждение данной правовой дилеммы сводится к старой и не прекращающейся дискуссии о соотношении указанных категорий. Так, ярым критиком неоправданного расширения предмета договора дарения выступает И.В. Елисеев [1, с. 122], отмечая, что по настоящее время нет никаких правовых оснований для смешения в одно множество двух разнородных объектов. М.И. Брагинский [2, с. 317] занял иную позицию, считая, что относительно реальной модели дарения предмет надлежит отождествлять исключительно с имуществом, ведь здесь не порождается никакого обязательства, нежели в консенсуаль-ном договоре, где помимо действий имущество является составной частью предмета. Позиция М.И. Брагинского достаточно спорная, поскольку реальная модель дарения предполагает существование бытовой обязанности, а значит, здесь так же есть действие, которое нельзя не учитывать в предмете договора дарения. Поскольку данная дискуссия, не умаляя значение этой позиции для доктрины гражданского права, не препятствует дальнейшему пониманию предметной стороны рассматриваемой правовой конструкции, в целях упрощения исследовательской задачи обу-словимся придерживаться понимания категорий объекта и предмета договора дарения с позиций классического подхода [3, с. 70], поддерживаемого, в том числе, И.В. Елисеевым. Сами блага, используя классическую концепцию, будем отождествлять с объектами гражданских прав, закрепленными в ст. 128 ГК РФ, к которым относятся, в частности, вещи (включая наличные деньги и документарные ценные бумаги), иное имущество, имущественные права и др.

Углубляясь в содержание ст. 572 ГК РФ, можно четко провести вычленение собственно предмета и объектов договора дарения. Так, к объектам данного договора законодатель отнес вещи (индивидуально-определенные) и имущественные права, оставив за их рамками результаты работ, оказание услуг, интеллектуальную собственность. Сложный и насыщенный предмет договора дарения может быть условно разбит на пять составных частей, представляющих собой, как справедливо

отмечает М.И. Брагинский, юридико-технические средства, посредством которых дарителем выполняются действия, составляющие содержание предмета договора дарения [2, с. 317]. К таким составным частям (средствам) относятся:

- во-первых, передача дарителем вещи в собственность одаряемого. Это наиболее типичное действие рассматриваемой правовой конструкции, совершаемое по модели как реального, так и консенсуального договора;

- во-вторых, передача дарителем одаряемому имущественного права требования к самому себе. Данная конструкция позволяет одаряемому реализовывать имущественные права требования к дарителю, выразившему на началах добровольности и безвозмездности соответствующее волеизъявление. В качестве примера можно привести ситуацию, когда даритель обязуется безвозмездно оказать услуги одаряемому. Здесь же возникает интересный вопрос, можно ли посредством данного механизма распоряжаться ценными бумагами. Очевидно, что да, однако такие ценные бумаги должны быть бездокументарными, т. е. иметь форму прав требований. В отношении же документарных ценных бумаг имеем дело с имуществом, следовательно, для них закрыт указанный способ реализации предмета дарения, и подарить их можно через предыдущий механизм, как это недвусмысленно вытекает из рассуждений М.И. Брагинского [2, с. 317]. Позиция исследователя является весьма спорной. Так, например, субъект пожелает облагодетельствовать одаряемого и безвозмездно выдаст ему простой вексель (признаваемый, согласно ст. 4 Федерального закона от 11.03.1997 № 48-ФЗ «О переводном и простом векселе», документарной ценной бумагой) с правом требования к себе в размере 100 тысяч рублей. Можно ли в отношении такой разновидности ценной бумаги утверждать, что к ней не применим механизм рассматриваемого элемента предмета дарения, ведь налицо имущественное право требования, возникшее из бумаги?! Смежным же и крайне трепещущим вопросом стал следующий аспект: обязательно ли сопровождать безвозмездную выдачу простого векселя договором дарения под угрозой признания отношений недействительными. Правовая природа векселя ответит на данный вопрос отрицательно, посколь-

ку сам по себе вексель представляет абстрактное, формальное, денежное обязательство, и передача прав по нему происходит на основании индоссамента. Однако определением Верховного Суда РФ от 29.08.2017 № 305-ЭС17-11408 по делу № А40-76870/2014 был выработан иной подход, где суд отметил, что «организация передала гражданину спорные векселя безвозмездно, взамен гражданин никаких встречных обязательств не имел и не исполнял при отсутствии заключенного в письменной форме договора дарения, и такая сделка в виде выдачи векселя является недействительной в виду несоблюдения письменной формы договора дарения». Тем самым выдача векселя была поставлена в зависимость от совершения гражданско-правовых сделок, что, конечно же, противоречит абстрактному характеру обсуждаемой конструкции [4], поскольку из правовой сущности векселя не нужно доказывать основания его выдачи, превращая в каузальное обязательство;

- в-третьих, передача одаряемому принадлежащего дарителю имущественного права требования к третьему лицу, совершаемая посредством безвозмездной уступки при соблюдении правил сингулярной сукцессии. Поскольку договор уступки требования может заключаться без согласия должника, такая уступка не должна ухудшать положение последнего. Важно понимать, что уступка требования имеет абстрактный характер [4] (может совершаться по различным основаниям) и всегда связана с конкретной гражданско-правовой сделкой. Более того, содержание уступаемого права должно быть индивидуализировано, что крайне важно также и при уступке будущего требования, предусмотренного в ст. 388.1 ГК РФ. В связи с установленным напрашивается вопрос о соотношении договора уступки и договора дарения. Представляется, что безвозмездная уступка требования выступает лишь средством оформления перехода имущественных прав, механизмом реализации предметной конструкции договора дарения, невзирая на то, что по своей природе и договор дарения, и уступка являются двусторонними соглашениями. Как справедливо подчеркивает В.А. Белов, «указанные конструкции не сливаются и не отождествляются, даже несмотря на то, что согласно ст. 389 ГК РФ уступка подчиняется правилам о форме обслуживаемого ею договора» [5, с. 395]. В рамках рассматриваемой предметной стороны дарения необходимо также отметить, что в правоприменительной практике нередки случаи, когда организация под видом уступки права требования маскирует договор дарения в отношении другой коммерческой

организации, в результате чего между ними совершается незаконный имущественный оборот, имеющий различные цели и основания. При квалификации такой уступки в качестве дарения необходимо четко установить, как подтверждается выводом судебной практики на примере постановления Арбитражного суда Московского округа от 21.01.2022 № Ф05-16980/2018 по делу 4042184/2018, что «в соглашении о цессии должно явствовать очевидное намерение передать право в качестве дара»;

- в-четвертых, освобождение одаряемого от имущественной обязанности перед дарителем. Данное действие сразу же вызывает ассоциацию с прощением долга и поднимает вопрос о соотношении с дарением. Очевидно, что речь идет о совершенно разнопорядковых явлениях. Так, прощение долга является способом прекращения обязательства и представляет собой распорядительное волеизъявление сторон. В доктрине до сих пор не решен вопрос о том, что представляет собой прощение долга - одностороннюю сделку [6] или соглашение [7, с. 650]. Прощение долга надлежит причислять исключительно к двусторонним сделкам, поскольку должник имеет право как заявлять возражения относительно осуществленного прощения, так и отказаться от него, что подтверждает договорную природу рассматриваемой конструкции. Если обратимся к дарению, то рассматриваемое действие представляет собой составную часть его предмета, как и прощение долга является соглашением о прекращении обязательства, поскольку одаряемый выражает свою волю. Как видим, границы соприкосновения данных категорий значительные, и основное отличие выводится исключительно через понимание их сущности. В п. 31 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 11.06.2020 № 6 «О некоторых вопросах применения положений Гражданского кодекса Российской Федерации о прекращении обязательств» (далее - Постановление Пленума ВС РФ № 6) отмечается, что отношения между кредитором и должником по прощению долга квалифицируются судом в качестве дарения только при условии установления намерения кредитора освободить должника от обязанности по уплате долга в качестве дара. В таком случае прощение долга будет подчиняться запретам из договора дарения. М.И. Брагинский [2, с. 322], давая оценку приведенному судебному акту, отмечает, что, как и с уступкой, в отношении прощения долга необходимо руководствоваться презумпцией возмездности договора. Со сказанным можно поспорить, поскольку правила возмездности под-

разумевают типичное встречное предоставление в виде уплаты цены, а, следовательно, к примеру, прощение денежного долга предполагало бы обязательство должника уплатить цену, равную размеру прощенного долга, что обессмысливало бы саму конструкцию прощения долга. Наиболее правильным было бы по умолчанию в отношении прощения долга подразумевать дарственную каузу, ибо иное понимание приводит к абсурду. При анализе исследуемой предметной конструкции дарения возник вопрос, будет ли считаться безвозмездным прощением долга отказ лица от гражданского иска. Причины такого отказа могут быть совершенно различными, что влечет за собой не только процессуальные, но и материальные последствия. Так, в п. 35 Постановления Пленума ВС РФ № 6 судом отмечается, что отказ от иска или части исковых требований по спору об исполнении обязательства сам по себе не означает прощение долга и не влечет прекращения обязательства. Однако важно понять, что речь идет о презумпции, которую можно опровергнуть в конкретных случаях, например, если стороны решат обоюдно простить долги друг друга и в дополнение к этому отзовут иск (иски). Налицо случай прекращения обязательства с использованием инструмента отказа от иска;

- в-пятых, освобождение одаряемого от имущественной обязанности перед третьим лицом. Реализация данного действия происходит путем использования специальных правовых конструкций в виде исполнения обязательства за должника третьим лицом либо посредством перевода долга, когда место должника занимает даритель. Так, согласно первой конструкции, предусмотренной ст. 313 ГК РФ, кредитор обязан принять исполнение, предложенное за одаряемого дарителем (третье лицо), при наличии соответствующего акта возложения. Поскольку в договоре дарения одаряемый выражает свое согласие на облагодетельствование в его адрес, предполагается, что необходим соответствующий акт возложения со стороны последнего, предполагающий направление оферты одаряемым дарителю. При акцепте такой оферты либо посредством совершения фактических действий можно утверждать, что соответствующее возложение состоялось, соблюдена письменная форма договора дарения, и кредитор обязан принять исполнение. Если же такого акта возложения не было, последующее одобрение одаряемым такого действия со стороны дарителя не исключается [2, с. 322]. Если соответствующее обязательство должно быть исполнено лично, кредитор не обязан принимать такое ис-

полнение третьим лицом. Возникает закономерный вопрос: всякое ли исполнение за должника будет признаваться дарением. Очевидно, что нет, так, например, при переадресации исполнения, когда у третьего лица есть обязательства перед должником, за счет исполнения третьим лицом в пользу кредитора (минуя должника) погашается долг как должника перед кредитором, так и третьего лица перед должником. Поскольку исполнение было обусловлено существованием задолженности перед должником, речи о дарении идти не может. Другая же конструкция дарения включает в себя возможность замены участника обязательства на стороне должника дарителем. Речь идет о переводе долга, урегулированном в ст. 391 ГК РФ. Перевод долга производится по соглашению между дарителем и одаряемым и при условии обязательного согласия на такое кредитора под угрозой ничтожности. Перевод долга имеет абстрактный характер [7, с. 680] в отношении той каузальной сделки между старым и новым должником, из которой он возник. Это означает, что перевод долга может иметь под собой как возмездную, так и безвозмездную гражданско-правовую сделку. Перевод долга не сливается и не отождествляется с дарением, он обслуживает его, являясь инструментом реализации, и подчиняется форме дарения.

Таким образом, сложный и насыщенный предмет договора дарения состоит из пяти составных частей, опосредующих в своем содержании не только механизм передачи вещи и предоставление права требования к самому себе, но и использование специальных технико-юридических конструкций, содержащихся в положениях обязательственного права, как то: безвозмездные уступка права требования, перевод долга, исполнение обязательства третьим лицом, а также прощение долга.

Указанные специальные конструкции, несмотря на отдельные проблемные аспекты их применения, носят абстрактный характер и могут подразумевать под собой совершение любых (возмездных или безвозмездных) гражданско-правовых сделок. Следовательно, при квалификации соответствующих действий как дарения важно основываться на положениях об отсутствии обусловленности безвозмездного предоставления дарителем.

Список источников

1. Сергеев А.П. Гражданское право: Учебник / под ред. Ю.К. Толстого. 2018. Ч. II.

2. Брагинский M^. Договорное право: договоры о передаче имущества / под ред. В.В. Витрянского. 4-е изд. M.: Статут, 2011.

3. Суханов Е.А. Вещное право: научно-познавательный очерк. M.: Статут, 2017.

4. Уруков В.Н. Передача (индоссамент) векселя и договор дарения векселя // Вестник арбитражной практики. 2018. № 1. С. 38-41.

5. Белов В.А. Частное право. Mатериалы для изучения: в 3 т. Т. 2. Проблемы обязательственного и договорного права: учеб. пособ. для вузов. M.: Юрайт, 2023.

6. Варлова Н.С. Проблемные вопросы правового регулирования договора дарения // Гуманитарные научные исследования. 2019. № 5. С. 9.

7. Карапетов А.Г. Исполнение и прекращение обязательства: комментарий к статьям 307-328 и 407419 Гражданского кодекса Российской Федерации / А.О. Батищев, A.A. Громов, А.Г. Карапетов и др.; отв. ред. А.Г. Карапетов. M.: M-Логос, 2022.

References

1. Sergeev A.P. Grazhdanskoe pravo: Uchebnik / pod red. Yu.K. Tolstogo. 2018. Ch. II.

2. Braginskij M.I. Dogovornoe pravo: dogovory" o peredache imushhestva / pod red. V.V. Vitryanskogo. 4-e izd. M.: Statut, 2011.

3. Suxanov E.A. Veshhnoe pravo: nauchno-poznavateFny'j ocherk. M.: Statut, 2017.

4. Urukov V.N. Peredacha (indossament) vekselya i dogovor dareniya vekselya // Vestnik arbitrazhnoj prak-tiki. 2018. № 1. S. 38-41.

5. Belov V.A. Chastnoe pravo. Materialy" dlya izucheniya: v 3 t. T. 2. Problemy" obyazatel"stvennogo i dogovornogo prava: ucheb. posob. dlya vuzov. M.: Yurajt, 2023.

6. Varlova N.S. Problemny"e voprosy" pravovogo regulirovaniya dogovora dareniya // Gumanitarny"e nauchny"e issledovaniya. 2019. № 5. S. 9.

7. Karapetov A.G. Ispolnenie i prekrashhenie obyazatel"stva: kommentarij k stat"yam 307-328 i 407-419 Grazhdanskogo kodeksa Rossijskoj Federacii / A.O. Ba-tishhev, A.A. Gromov, A.G. Karapetov i dr.; otv. red. A.G. Karapetov. M.: M-Logos, 2022.

Статья поступила в редакцию 04.08.2024; одобрена после рецензирования 08.08.2024; принята к публикации 08.08.2024.

The article was submitted 04.08.2024; approved after reviewing 08.08.2024; accepted for publication 08.08.2024.

ll3