CC BY
193ОРИГИНАЛЬНАЯ СТАТЬЯ
DOI: 10.34022/2658-3712-2020-41-4-50-56 УДК 331.5 ^ Ш; ^2
ДИСТАНЦИОННАЯ ЗАНЯТОСТЬ: СОВРЕМЕННЫЕ ТЕНДЕНЦИИ ТРАНСФОРМАЦИИ
Г.Г. Руденкоа, Ю.В. Долженкова ь
а Российский экономический университет им. Г.В. Плеханова, Москва, Россия ь Финансовый университет при Правительстве РФ, Москва, Россия а https://orcid.org/0000-0001-8990-1152; ь https://orcid.org/0000-0003-1949-4867
АННОТАЦИЯ
Объектом исследования являются особенности развития дистанционной занятости в условиях совре-
и и и II и
менной российской экономики. Цель работы - проанализировать влияние дистанционной занятости на рынок труда и выявить основные направления его трансформации. Использованы методы качественного, количественного и критического анализа научной и методической литературы, ретроспективных статистических и эмпирических данных. Результаты исследования выявили преимущества применения дистанционной занятости для работодателей, а также обнажили ряд проблем, связанных с информационно-коммуникационным обеспечением деятельности дистанционных работников, использованием ими собственных средств производства, наличием цифрового неравенства среди различных возрастных групп населения и между регионами. Авторы отмечают чрезмерное государственное регулирование этой категории занятых в бюджетном секторе государством и приходят к выводу, что негативное влияние на исследование дистанционной занятости и ее влияния на рынок труда оказывает отсутствие научной проработки ее основных дефиниций. Имеются проблемы в правовом регулировании дистанционной занятости, связанные с использованием работниками собственных средств производства, регулированием режимов труда и отдыха, техники безопасности. Не ведется статистический учет этой категории работников. Поскольку показатели и характеристики российского рынка труда за время пандемии ухудшились, требуется разработка мероприятий по содействию занятости населения и трансформации ее структуры с учетом требований цифровизации и оптимизации российской экономики. Полученные теоретические и практические результаты исследования могут использоваться при разработке и реализации политики занятости федеральными и региональными органами власти, а также применяться при коллективно-договорном регулировании социально-трудовых отношений.
Ключевые слова: дистанционная занятость; рынок труда; нормативно-правовое регулирование дистанционной занятости; информационно-коммуникативные технологии.
Для цитирования: Руденко ГГ., Долженкова Ю.В. Дистанционная занятость: современные тенденции трансформации. Социально-трудовые исследования. 2020; 41(4):50-56. DOI: 10.34022/2658-3712-2020-41-4-50-56.
ОRIGINAL PAPER
DISTANCE EMPLOYMENT: MODERN TRENDS OF TRANSFORMATION
G.G. Rudenko a, Yu.V. Dolzhenkova b
a Plekhanov Russian University of Economics, Moscow, Russia b Financial University under the Government of the Russian Federation, Moscow, Russia a https://orcid.org/0000-0001-8990-1152; b https://orcid.org/0000-0003-1949-4867
ABSTRACT
The object of the research is the features of the development of distance employment in the modern Russian economy. The aim of the work is to analyze the impact of distance employment on the labor market and identify the main directions of its transformation. The authors used the methods of critical analysis of scientific and methodical literature, statistical and empirical methods. revealed the advantages of using distance employment for employers, as well as a number of problems related to information and communication support for the activities of remote workers, the use of their own means of production, digital inequality among different
© Руденко Г.Г., Долженкова Ю.В., 2020.
■
age groups of the population and between regions The authors note the excessive state regulation of this category of employed in the public sector by the state and come to the conclusion that the lack of scientific study of its main definitions has a negative impact on the study of distance employment and its impact on the labor market. There are problems in the legal regulation of distance employment associated with the use of workers' own means of production, the regulation of work and rest regimes, and safety measures. There is no statistical record of this category of workers. Since the indicators and characteristics of the Russian labor market have worsened during the pandemic, it is necessary to develop measures to promote employment of the population and transform its structure, considering the requirements of digitalization and optimization of the Russian economy. The obtained theoretical and practical results of the research can be used in the development and implementation of employment policies by federal and regional authorities, as well as applied in the collective and contractual regulation of social and labor relations.
Keywords: distance employment; labor market; normative legal regulation of distance employment; information and communication technologies.
For citation: Rudenko G. G., Dolzhenkova Yu. V. Remote employment: current trends of transformation. Social and labor research. 2020; 41(4):50-56. DOI: 10.34022/2658-3712-2020-41-4-50-56.
ВВЕДЕНИЕ
Современные проблемы развития сферы труда и занятости во всем мире порождаются, прежде всего, внешними, по отношению к рынку труда факторами. Ответом на многие вызовы XXI в. стало развитие таких форм занятости населения, которые обеспечивают наиболее комфортное, с точки зрения достижения целей организации, взаимодействие наемного работника и работодателя1. К наиболее прогрессивным, по мнению авторов, относятся различные разновидности дистанционной занятости, реализуемые в экономически развитых странах мира уже в течение достаточно продолжительного времени2.
Анализ мирового опыта распространения дистанционной занятости свидетельствует о том, что начало процесса было положено наиболее развитыми странами мира, в первую очередь США. Авторы полагают, что главными предпосылками для этого явились следующие факторы:
• обширность территории страны, что требует использования новых каналов деловой и профессиональной коммуникации;
• высокая степень развития информационных технологий;
• доступность развитых информационных и коммуникационных технологий для тех групп наемных работников, профессиональные функции которых для своей реализации не предусматривают обязательного присутствия в помещении работодателя.
1 Развитие теории и практики экономики труда: коллективная монография/под ред. проф. А.И. Рофе, доц. С.А. Шапиро. М.; Берлин: Директ-Медиа. 2017. 482 с.
2 Practical Guide on Teleworking during the COVID-19 pandemic and beyond ISBN: 978-92-2-032404 (print), 978-92-2-032405 (web pdf) [Электронный ресурс] https://www.ilo.org/moscow/ information-resources/publications/WCMS_754535/lang--ru/ index.htm (дата обращения 08.09.2020).
Этот подход к оценке потенциальных масштабов дистанционной занятости несколько отличается от подхода экспертов Всемирного банка, которые изучив данные МОТ о рабочих местах в 107 странах мира в качестве главного критерия оценки перспектив распространения дистанционной занятости выбрали значение показателя ВВП на душу населения. Такой выбор показателя представляется логически обоснованным с точки зрения информативности: он косвенным образом позволяет судить не только об общем уровне экономического развития страны, но и опосредованно - о степени развития прогрессивных технологий и их внедрении в бизнес-среду. Вряд ли сегодня можно найти страну с высоким показателем ВВП на душу населения, где развитие информационных технологий и их использование в профессиональной деятельности было бы на уровне ниже среднемировых. И наоборот, страны с низким ВВП не имеют реальных возможностей даже для достижения среднемировых показателей развития информационных технологий и наращивания их применения в бизнес-среде. Следует отметить, что к настоящему моменту фактор обширности территории страны с точки зрения роста сегмента дистанционной занятости практически нивелировался.
Российский рынок труда не стал исключением по масштабам и темпам распространения дистанционной занятости. Прежде всего отметим, что на протяжении уже достаточно долгого времени он характеризуется нестабильностью как процессов формирования спроса и предложения рабочей силы, так и разбросом (несбалансированностью) значений основных показателей - цены рабочей силы и заработной платы. Постоянно возникающие новые проблемы функционирования рынка труда в России, как и в любой другой стране мира, порождаются как внешними, так и внутренними факторами, в первую очередь - кризисного характера [1, 2, 3, 4]. Поэтому
было бы неверно говорить о том, что современное состояние национального и региональных рынков труда в России есть следствие пандемии COVID-19; скорее речь должна идти о том, что воздействие пандемии усилило кризисные явления на российском рынке труда, выявив, вместе с тем, новые проблемы и сформировав новые «узкие места».
Комплексный сравнительный анализ ситуации на российском рынке труда в 2019 г. - 1-е полугодие 2020 г. в целом подтверждает высказанное предположение. В рамках указанного периода отмечалось дальнейшее снижение численности рабочей силы: ежемесячно в пределах от 98,5 % до 99,9 %, в результате чего итоговое снижение составило 0,2 млн человек - с 74,9 млн человек в январе 2019 г. до 74,7 млн человек в июне 2020 г. При этом уровень безработицы колебался ежемесячно в пределах от 4,4 % до 4,9 % вплоть до марта 2020 г. (зарегистрированной соответственно от 0,9 % до 1,1 %), поднявшись в апреле до 5,8 %, в мае до 6,1 % и в июне до 6,2 % (зарегистрированной соответственно до 1,8 %, 2,9 % и 3,7 %). При этом в среднем за 2019 г. численность безработных составляла 3,5 млн человек, в 1-м квартале 2020 г. -4,6 млн человек и во 2-м квартале 2020 г. - 6,0 млн человек. Гендерные различия сокращения масштабов занятости неярко выражены в России: они не превышают 0,1 процентных пункта [5]. Такое положение вещей скорее свидетельствует о том, что мужчины и женщины в одинаковой степени пострадали от последствий пандемии на рынке труда. Для того чтобы объяснить эту несущественную разницу требуется детальный анализ половозрастной структуры занятых по секторам экономики, включая отраслевую детализацию. По мнению экспертов, от кризиса существенно пострадала торговля (в первую очередь - розничная), где занято 19,7 % работающих женщин, в то время как образование и здравоохранение, где занято соответственно 16,0 % и 13,0 % женщин, кризисные явления практически не затронули [6].
Следует отметить, что ряды безработных пополнились за счет людей, которые ранее не нуждались в работе по найму. К ним отнесем часть предпринимателей, чей бизнес не выдержал «ковидных» испытаний; рантье, потерявших доходы от собственности и испытавших существенное сокращение доходов от вкладов в банках; самозанятых, имевших теневые доходы и приработки различного рода. Все эти экономически активные граждане не имеют навыка поиска работы по найму, и, очевидно, не скоро ее найдут. В августе-сентябре 2020 г. к ним присоединилась часть выпускников вузов и средних специальных учебных заведений, а также бывших школьников, не продолживших обучение в системе
профессиональной подготовки. По мнению экспертов, этот «второй удар» по рынку труда оказался существенно мягче апрельского - безработица
- 6,5 %, видимо, останется пиковой для экономики РФ3, а также станет своеобразной отправной точкой для дальнейшего развития национального рынка труда.
Определенная часть традиционной системы показателей, характеризующих состояние рынка труда любого уровня, осталась практически неизменной в рамках анализируемого периода. Например, уровень занятости населения в возрасте 15 лет и старше, который с января 2019 г. по март 2020 г. колебался в пределах 58,8 - 60,0 %, в период апреля-июня 2020 г. находился в границах 58,0 - 58,1 %. При этом среднее время поиска работы составлявшее с января 2019 г. по март 2020 г. 6,3 - 7,4 месяца, в период сокращения масштабов занятости парадоксальным образом уменьшился до 5,9 месяца в апреле и июне 2020 г. и до 5,7 месяца в мае 2020 г. Одновременно резко увеличилось количество безработных граждан, состоящих на учете в органах службы занятости населения: если их ежемесячный прирост в январе 2019 г. - марте 2020 г. колебался в пределах от 93,5
- 108,8 %, то в апреле рост данного показателя составил 180,4 %, в мае - 163,5 %, в июне - 130,0 %. Еще более впечатляющим выглядит сопоставление с соответствующими периодами прошлого года: если их ежемесячный прирост в январе 2019 г. - марте 2020 г. колебался в пределах от 88,8 - 106,3 %, то в апреле рост названного показателя составил 160, %, в мае -2,8 раза, в июне - 3,7 раза.
Очевидно, что стремление к докризисному состоянию не является оптимальным путем стабилизации российского рынка труда. Авторы полагают, что существует объективная необходимость осмысления новой совокупности проблем и разработки комплексной системы мер для их преодоления. Вместе с тем, анализ действий государственных органов управления на российском рынке труда в первом полугодии 2020 г. позволяет сделать вывод об окончательном отказе от инструментов самонастройки данной подсистемы экономического механизма, и, в то же время, о продолжающемся использовании инструментов, характерных для неолиберальных экономических теорий. Такой подход демонстрирует усиление роли государства и ослабление роли гражданских инициатив в сфере социально-трудовых отношений - в той самой сфере, где личная
3 Доклад "Социально-экономическое положение России (январь-июнь2020)"[Электронный ресурс]- URL: https:// rosstat.gov.ru/storage/mediabank/9t1WUjua/oper-07-2020.pdf (дата обращения: 25.08.2020).
■
инициатива человека в распоряжении своей способностью к труду должна проявляться как в решении о занятости или добровольной незанятости, так и в выборе формы трудовой активности (предпринимательство, наемный труд, самозанятость), а также в выборе позиции на национальном, региональном - вплоть до внутреннего рынка труда конкретной организации. Переход государства к детальной регламентации процессов на рынке труда приводит к снижению уровня личной ответственности человека за собственное положение в социально-экономической системе общества, способствуя переходу к модели экономического поведения индивидуума, более характерной для плановой экономики. Такое положение вещей самым непосредственным образом сказалось на масштабах распространения дистанционной занятости населения, которая до весны 2020 г. занимала лишь небольшой сегмент национального рынка труда страны.
Сценарий возникновения дистанционной занятости и ее первых шагов на российском рынке труда в целом совпадал с таковым в экономически развитых странах мира. Первыми, как и в развитии управленческих инноваций различного рода, стали представители частных бизнес-структур, которые в России всегда находились в более жестких условиях функционирования, не имея административного ресурса и доступа к бюджетным источникам финансирования. Агрессивная бизнес-среда требовала постоянного поиска таких форм взаимодействия организации-работодателя с наемным работником, которые позволили бы минимизировать совокупные издержки на персонал. Своеобразным «переходным мостиком» к дистанционной занятости в российских реалиях стал удаленный труд, известный еще с советских времен, хотя и не имевший существенных масштабов распространения. К весне 2020 г. дистанционная работа применялась во многих видах бизнеса, ориентированных преимущественно на умственный труд. Государственные структуры внедряли дистанционную занятость в меньших масштабах, хотя широко декларировалась необходимость применения информационных технологий в управлении, здравоохранении и медицине.
Развитие дистанционной занятости напрямую зависит от развития информационно-коммуникативных технологий (ИКТ). В условиях пандемии коронавируса смогли успешно функционировать те организации, кто используют в своей деятельности ИКТ уже давно и могут осуществлять ее дистанционно за счет цифровизации производств и логистических цепочек. Рост нагрузки на инфраструктуру
сетей связи и центры обработки данных обусловил увеличение спроса на специализированное программное обеспечение (платформы для видеоконференций, виртуальные «рабочие столы», облачные ресурсы). Таким образом, по мнению авторов, происходит виртуализация труда, которая отразится на многих его аспектах [7]. Преимущества дистанционной работы, которые позволяют сократить затраты на персонал4, будут мотивировать работодателей и в дальнейшем использовать эту форму занятости, которая в период коронавируса получила «толчок» в своем развитии и показала эффективность. Однако были выявлены и значительные проблемы: увеличение продолжительности рабочего дня, повышение интенсификации труда, снижение лояльности работников и т. д. Имеются проблемы и в обеспечении дистанционных работников оборудованием и программным обеспечением. Проведенные исследования консалтинговой компанией Делойт констатируют, что более половины опрошенных (54 %) указали, что в общении с коллегами вынуждены использовать некорпоративные средства коммуникаций (WhatsApp, Viber, Telegram, VK, Hangouts, Slack)5.
Пандемия COVID-19 внесла свои коррективы, определенным образом нарушив сложившиеся тенденции функционирования российского рынка труда. Карантинные мероприятия заставили по-новому взглянуть на возможности и перспективы применения дистанционной занятости. Активность органов государственной власти по ее распространению была обусловлена стремлением не допустить коллапса как аппарата самой вертикали власти, так и социально значимых сфер занятости - в первую очередь здравоохранения и образования. Предшествующая оптимизация системы здравоохранения и отток значительной части всех видов ресурсов отрасли - от финансовых, материальных до человеческих - на борьбу с пандемией, объективно требовали обеспечения сохранения масштабов оказания медицинской помощи населению, хотя бы и в дистанционном режиме. Телемедицина получила существенный импульс к развитию - пусть даже и столь драматических обстоятельствах.
Аналогичным образом обстояло дело и в системе образования. Дистанционные технологии обу-
4 Управление персоналом в России: новые функции и новое в функциях : монография / под ред. проф. Дураковой И.Б. М.: ИНФРА-М, 2020. 242 с. DOI 10.12737/25064. Векторы формирования и развития кадров в цифровой экономике: Монография / Е.В. Камнева, Ю.В. Долженкова, М.В. Полевая, М.М. Симонова; под ред. Е.В. Камневой. М.: Прометей, 2020.186 с.
чения - начиная от общеобразовательных школ и заканчивая высшими учебными заведениями различных типов - развивались, не наращивая темпов этого развития. Однако как только возникла осознанная государством потребность в массовом охвате обучающихся дистанционными образовательными ресурсами - государство практически организовало вовлечение учителей и педагогов всех видов в сферу дистанционной занятости.
В связи с исключительно административным подходом к резкому наращиванию масштабов дистанционной занятости в названных сферах приложения труда, очевидным стало наличие определенных издержек такого вовлечения. Экстраординарная активность властных структур даже в административно-плановой экономике социалистических стран никогда не гарантировала реальных успехов в освоении тех или иных инноваций в организации труда. Более того, административно регламентированная дистанционная занятость породила в России много новых проблем, связанных, по большей части, с отсутствием регламентации норм рабочего и нерабочего времени, оплаты работы за пределами рабочего времени и ряд других. При этом бизнес-структуры, гораздо раньше госструктур освоившие инструменты дистанционной работы, избежали большинства указанных проблем, поскольку они были решены еще до пандемии. Более того, масштабы распространения удаленной работы в частном секторе экономики России стабильно и достаточно быстро нарастали бы и в отсутствие карантинных мероприятий. Трансформировались и технологии управления бизнес-процессами и персоналом, продолжилась их адаптация. Очевидно, что в перспективе будут сформулированы и новые теории менеджмента, в том числе будет развиваться и теория менеджмента персонала: возникновение новых мотивов и стимулов к труду, равно как и новых инструментов управления человеком в рабочем процессе представляется авторам неизбежным последствием распространения дистанционной занятости в различных сферах приложения труда.
Авторы полагают, что целесообразность сохранения и развития государственного подхода к регулированию российского рынка труда следует оценивать исключительно по результатам развития всех подсистем данного рынка, применяя при этом расширенную систему показателей, включающую в
5 Готовность компаний к удаленной работе . [Электронный ресурс]. Режим доступа: ШL:https://Www2.deloitte.com/content/ dam/Deloitte/ш/DocumentsЛax/Gotovnost-kompami-udalennoj-rabote.pdf( дата обращения 21.05.2020).
себя не только показатели занятости и безработицы, но и показатели производительности труда.
Проблема повышения производительности труда как на уровне национальной экономики, так и на уровне отдельно взятой организации, встала перед страной задолго до пандемии COVID-19. Еще в ноябре 2019 г. на Международном форуме производительности первый вице-премьер Правительства России А.Г. Силуанов подчеркнул, что по данному показателю наша страна отстает от экономически развитых стран более, чем втрое. Был продекларирован отказ от директивных методов управления ростом производительности труда и сделан акцент на создание условий, стимулирующих предприятия. Однако действующее на тот момент правительство страны «заявило о планах дифференцировать подходы к частному бизнесу и госкомпаниям при наращивании их производительности». Именно для госкомпаний формулировалось прямое требование наращивать производительность на 5 % в год. Эксперты объясняют это высокой долей госсектора в экономике - до 47-48 % ВВП [8]. Очевидно, что на сегодняшний день ключевые показатели нацпроекта по производительности труда (ускорение роста показателя до 5 % в год к 2024 г. против 1,4 % в 2018 г.) будут скорректированы, так же, как и показатели по другим национальным проектам, в связи с обстоятельствами пандемии COVID-19.
Производительность труда, безусловно, следует рассматривать как синтетический показатель эффективности функционирования рынка труда любого уровня. Вместе с тем, важным представляется анализ традиционных показателей его динамики: уровни занятости и безработицы. Здесь пандемия ШУГО-19 внесла ощутимые коррективы в существовавшие до нее соотношения данных показателей. Ключевым моментом здесь является изменение реальных условий незанятости: по традиционным методикам одним из критериев, по которому человек признается безработным, является активный поиск работы, но «... во время карантина этот поиск крайне затруднен. А значит, тот, кто потерял работу, но из-за самоизоляции ее не ищет, безработным в статистическом смысле не является, а оказывается вне рабочей силы» [9]. Подпитывал усугубление ситуации на российском рынке труда возраставший в период изоляции масштаб увольнений: с 1 апреля по 20 июня в России по данным Минтруда и Пенсионного фонда было уволено более 3,5 млн человек. Лидеры по количеству увольнений - Москва (585800 чел.), Санкт-Петербург (256300 чел.), Московская область (186400 чел.), правда не следует игнорировать тот факт, что данные терри-
■
тории являются и лидерами по емкости локальных рынков труда страны. В целом же, по оценкам экспертов, под сокращение попало до 20 % персонала в компаниях [10], однако эксперты не конкретизируют их региональный и отраслевой профиль, принадлежность к государственному или частному сектору.
ВЫВОДЫ
Очевидно, что пандемия COVID-19 не только внесла свой вклад в увеличение масштабов безработицы в России, но и усилила психологическую напряженность занятого населения по поводу возможности потери работы. Хотя страх перед безработицей в России сегодня - это качественно иное явление по сравнению с началом 90-х гг. ХХ в., однако для большинства граждан, не имеющих иных источников дохода кроме работы по найму, ее потеря означает целый комплекс системных негативных последствий. По данным опросов Фонда «Общественное мнение» (ФОМ) в мае 2020 г. треть россиян, имеющих работу, опасались увольнения. При этом в ответах на вопрос «Какова вероятность, что в ближайшие 2-3 месяца вас уволят по сокращению штатов?» ответили «Нет такой вероятности» 62 % опрошенных (в кризисном 2015 г. - 54 %), «Высокая вероятность» - 16 % опрошенных (в кризисном 2015 г. также 16 %), «Низкая вероятность» - 16 % опрошенных (в кризисном 2015 г. 30 %) [11], что косвенным образом свидетельствует о более пессимистичной оценке ситуации на российском рынке труда наемными работниками в 2020 г. по сравнению с 2015 г.
Завершение периода карантина и поэтапное снятие соответствующих ограничений очевидным образом будет способствовать стабилизации показателей безработицы, уровень которой в России вырос с 4,7 % в марте 2020 г. до 6,2 % в июне 2020 г. При этом доля не имеющих работы более 2-х месяцев выросла с конца апреля на 6 процентных пунктов до 11 %, а потерявших работу менее 2-х меся-
цев назад сократилась на 4 процентных пункта до 1 [5]. Это позволяет говорить о существенном сокращении количества увольнений, но пока не совсем ясно - это тенденция или выжидательная позиция работодателей. В сочетании с анализом процессов увольнений и сокращения масштабов занятости представляют интерес изменения потребности работодателей в работниках, заявленной в органы службы занятости населения. Если ежемесячный прирост названной потребности в январе 2019 г. -марте 2020 г. колебался в пределах 95,9 - 114,2 %, то в апреле рост названного показателя составил 2,4 раза, в мае - 134,9 %, в июне - 113,0 %. Еще более впечатляющим выглядит сопоставление с соответствующими периодами прошлого года: если их ежемесячный прирост в январе 2019 г. - марте 2020 г. колебался в пределах 89,5 % - 102,5 %, то в апреле рост названного показателя составил 2,3 раза, в мае - 3,5 раза, в июне - 4,2 раза [2]. Авторы полагают, что еще далеко не все организации-работодатели осознали преимущества дистанционной занятости, что подтверждается ориентацией вакансий на занятость в помещении работодателя.
Несмотря на кажущееся подобие кризисных ситуаций на российском рынке труда в различные годы (2008-2009, 2014-2015, 2020) - рост безработицы, увеличение времени ее продолжительности и поиска работы, увеличение дифференциации заработной платы - представляется очевидным, что специфика конкретных причин указанных явлений требует трансформации существующих и разработки новых инструментов регулирования национального рынка труда и всех его территориально-пространственных подсистем. Очевидно, что не последнюю роль в стабилизации российского рынка труда сыграет дистанционная занятость, в результате. По мнению ряда исследователей [7, 12, 13, 14], сформируется новый постковидный рынок труда, на котором указанная форма занятости станет чуть ли не основной.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ
1. Руденко Г., Долженкова Ю. Российский рынок труда: соотношение государственного регулирования и механизмов настройки. // Вестник Омского университета. Серия: Экономика. 2019;17(3):161-169.
2. Fredriksen, K. Does occupational licensing impact incomes? A replication study for the German crafts case. Journal for Labour Market Research.2020;54(1):8.
3. Ding, Y., Li, Z., Ge, X., Hu, Y. Empirical analysis of the synergy of the three sectors' development and labor employment. Technological Forecasting and Social Change. 2020.160,120223
4. Azar, J., Marinescu, I., Steinbaum, M., Taska, B. Concentration in US labor markets: Evidence from online vacancy data. Labour Economics.2020. 66,101886
5. Мануйлова А. Женский вопрос будут задавать чаще // Коммерсант. 18 августа 2020 г. С.2.
6. Бутрин Д. Трудовые в резерве // Коммерсант. 26 августа 2020 г. С.1-2.
7. Долженкова Ю.В. Дистанционная занятость: до и после пандемии. Самоуправление. 2020;(3(120)):31-34.
8. Краснушкина Н., Сапожков О. Труд всему голова // Коммерсант. 28 ноября 2019 г. С.1-2.
9. Гимпельсон В. Как пандемия повлияла на оценки российской безработицы //РБК. 26 июня - 2 июля 2020 г. С.11.
10. Шохина Е. В России уволен каждый пятый //Ведомости. 3 июля 20202 г. С.5.
11. Кошкина А. Россияне боятся увольнений //Ведомости. 16 июля 2020 г. С.5.
12. Гимпельсон, В., Капелюшников Р. Карантинная экономика и рынок труда.[Электронный ресурс]: URL https://econs. online/articles/ekonomika/karantinnaya-ekonomika-i-rynok-truda/ (дата обращения: 01.09.2020).
13. Меркушева М.В. Гибкие формы занятости: особенности применения в современных условия. Экономика труда. 2020;7(5):419-438.
14. Мирзабеков А.Ф., Маргиев А.И. Влияние пандемии на экономику. Экономика и предпринимательство. 2020;6(11): 1014-1017.
REFERENCES
1. Rudenko G., Dolzhenkova Y. Russian labor market: the ratio of state regulation and adjustment mechanisms. // Bulletin of Omsk University. Series: Economics. 2019.T.17.No. 3.S.161-169 (In Russ.).
2. Fredriksen, K. Does occupational licensing impact incomes? A replication study for the German crafts case. Journal for Labour Market Research.2020. 54(1),8.
3. Ding, Y., Li, Z., Ge, X., Hu, Y. Empirical analysis of the synergy of the three sectors' development and labor employment. Technological Forecasting and Social Change. 2020.160,120223.
4. Azar, J., Marinescu, I., Steinbaum, M., Taska, B. Concentration in US labor markets: Evidence from online vacancy data. Labour Economics.2020. 66,101886.
5. Manuilova A. The woman's question will be asked more often // Kommersant. August 18, 2020. P.2. (In Russ.).
6. Butrin D. Labor in reserve // Kommersant. August 26, 2020. P.1-2.
7. Dolzhenkova Yu.V. Distance employment: before and after the pandemic. Self-government.2020. No.3 (120).P.31-34 (In Russ.).
8. Krasnushkina N., Sapozhkov O. Labor is the head of everything // Kommersant. November 28, 2019. P.1-2 (In Russ.).
9. Gimpel'son V. How did the pandemic affect the estimates of Russian unemployment // RBC. June 26 - July 2, 2020. P.11 (In Russ.).
10. Shokhina E. In Russia, every fifth is dismissed // Vedomosti. July 3, 20202 C.5. (In Russ.).
11. Koshkina A. Russians are afraid of layoffs // Vedomosti. July 16, 2020 C.5.
12. Gimpelson, V., Kapelyushnikov R. Quarantine economy and labor market. URL: https://econs.online/articles/ekonomika/ karantinnaya-ekonomika-i-rynok-truda/ (date of treatment 09/01/2020) (In Russ.)
13. Merkusheva M.V. Flexible employment: features of application in modern conditions. Labor Economics.2020.T.7.No 5.P.419-438 (In Russ.)
14. Mirzabekov A.F., Margiev A.I. The impact of the pandemic on the economy. Economics and Entrepreneurship. 2020, No. 6 (119) .P.1014-1017 (In Russ.)
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРАХ
Галина Георгиевна Руденко - доктор экономических наук, профессор Базовой кафедры Торгово-промышленной палаты РФ «Развитие человеческого капитала» Российского экономического университета им. Г.В. Плеханова, Москва, Россия [email protected]
Юлия Вениаминовна Долженкова - доктор экономических наук, профессор Департамента психологии и развития человеческого капитала Финансового университета при Правительстве РФ, Москва, Россия [email protected]
ABOUT THE AUTHORS
Galina G. Rudenko - Dr. Sci. (Econ.), Prof., Basic Department of the Chamber of Commerce and Industry of the Russian Federation "Development of Human Capital", Plekhanov Russian University of Economics, Moscow, Russia [email protected]
Yulia V. Dolzhenkova - Dr. Sci. (Econ.), Assoc. Prof., Department of Psychology and Human Capital Development, Financial
University under the Government of the Russian Federation, Moscow, Russia
Заявленный вклад авторов:
Руденко Г.Г., Долженкова Ю.В. - научное руководство исследованием, определение цели исследования, постановка задач исследования, анализ научной литературы, интерпретация полученных результатов, формулирование выводов исследования.
Authors' declared contribution:
Rudenko G.G., Dolzhenkova Yu.V. - scientific supervision, determination of the aim, research objectives, analysis of scientific literature, interpretation of the results, research conclusions.
Статья поступила в редакцию 14.09.2020; после рецензирования 02.11.2020, принята к публикации 05.11.2020. Авторы прочитали и одобрили окончательный вариант рукописи.
The article was submitted to the editorial office on 14.09.2020; after reviewing on 02.11.2020, it was accepted for publication on 05.11.2020. The authors read and approved the final version of the manuscript.
