CC BY
60
УДК 279.12 (470)
А. А. Буров
Дискуссия о структуре Русского студенческого христианского движения
В эмиграции, особенно после I-го общего съезда (Всеевропейской русской студенческой христианской конференции), состоявшегося 1-8 октябре 1923 года, в Чехословакии, Русское студенческое христианское движение приобрело отчётливо православный характер. Однако не урегулированным оставался вопрос о структуре движения и тесно связанные с ним вопросы о месте движения в Православной Церкви и об отношениях с иерархией. Положение осложнял конфликт, перешедший в раскол, между синодом РПЦЗ (Русской православной церкви заграницей) и митрополитом Евлогием, покровительствовавшим движению. В этих условиях часть членов движения выдвинуло предложение о преобразовании движения по образцу дореволюционных православных братств, встретившее серьёзные возражения. Полемика разворачивалась как на съездах движения, так и на страницах эмигрантской прессы. В статье анализируются позиции сторон и выявляется их понимание сущности движения как формы устроения церковной жизни.
In emigration, especially after the 1st General Congress (All-European Russian Students' Christian Congress, October 1-8, 1923, Czechoslovakia), the Russian Students' Christian Movement became expressly Orthodox in character. However, the issue of the Movement structure and closely related questions of its place in the Orthodox Church and its relations with the hierarchy remained unsolved. The situation was complicated by the conflict resulting in a split, between the synod of ROCOR (Russian Orthodox Church Outside of Russia) and the Metropolitan Eulogius who patronized the Movement. Under these circumstances a number of the Movement members proposed a reform of the Movement, using pre-revolutionary Orthodox brotherhoods as its pattern. The idea met with serious objections, the polemics about it taking place both at congresses of the Movement and in the émigré press. The article analyzes the standpoints of all the parties as well as their understanding of the essence of the Movement as a form of organization of church life.
Ключевые слова: Русское студенческое христианское движение, христианство, православные братства, русская эмиграция, Русская православная церковь заграницей, митрополит Евлогий, Белградский кружок русских православных студентов.
Key words: Russian Students' Christian Movement, Christianity, Orthodox fraternities, Russian emigration, Russian Orthodox Church Outside of Russia, the Metropolitan Eulogius, Beograd circle of Russian Orthodox students.
© Буров А. А., 2018
Русское студенческое христианское движение (РСХД) представляет собой интереснейшее историческое явление. В истории российского христианства это редкий пример добровольного объединения верующей молодежи. Движение не ставило целью подготовить кадры священнослужителей. Оно заботилось о выработке у своих членов христианского мировоззрения независимо от сферы их профессиональной деятельности. Испытания, выпавшие на долю наших соотечественников в годы революции и гражданской войны, коснулись движенцев самым непосредственным образом. В меняющихся исторических условиях движение должно было пересматривать основы и характер своей деятельности. В ходе этого процесса вспыхивали острые дискуссии. Одной из важнейших для движения была дискуссия о его структуре и отношении к церковной иерархии.
Дореволюционное РСХД было основано и возглавлялось протестантами. Лидером движения являлся лютеранин барон П. Н. Николаи. С 1899 г., т. е. с самого начала своей деятельности, движение было тесно связано со Всемирной Студенческой Христианской Федерацией (ВСХФ). А в мае 1913 г. вошло коллективным членом в ВСХФ как национальная организация [12, с. 253]. Хотя основой деятельности движения был провозглашён принцип интерконфессио-нальности, т. е. равенства лиц всех вероисповеданий, участвующих в его деятельности, а значительное число, если не большинство, членов РСХД, включая многих руководителей кружков, исповедовали православие, движение носило скорее протестантский характер. Участие православных преподавателей и священников в его деятельности было незначительным [12, с. 238]. Стиль кружков движения напоминал стиль протестантских библейских кружков: чтение и понимание библейских текстов по собственному разумению [12, с. 25-26]. Этот метод («ставить на первый план тексты Священного Писания в собственном истолковании»), по замечанию В. В. Зеньковского, «был явно связан с традициями протестантизма» [7, с. 45].
ТЛ С С
В результате революции и гражданской войны часть движенцев разделило судьбу миллионов русских изгнанников, лишенных родины. Они продолжили традицию дореволюционных студенческих библейских кружков в эмиграции. Положение коренным образом изменили члены белградского студенческого кружка под руководством профессора (впоследствии протопресвитера) В. В. Зеньковско-го. Этот кружок образовался независимо от РСХД и никак не был связан с дореволюционными традициями движения. Он появился осенью 1921 г. как кружок русских православных студентов бого-
словского факультета Белградского университета и носил отчетливо православный характер.
Кружок был создан «по инициативе снизу», усилиями семьи Зерновых. Позже к нему присоединился В. В. Зеньковский. В него входили Н. Н. Афанасьев (будущий профессор и протопресвитер), К. Э. Керн (будущий архимандрит Киприан), С. С. Безобразов (будущий епископ Кассиан), а также А. В. Оболенская (будущая игуменья Бландина) и другие впоследствии видные богословы и церковные деятели. Кружковцы активно приглашали на свои встречи митрополита Антония (Храповицкого), епископа Вениамина (Федченкова), «сербского златоуста» епископа Николая (Велимировича) и других известных представителей православной иерархии [7, с. 39-44; 8, с. 236237; 9, с. 28-34].
Представители ВСХФ (Всемирной Студенческой Христианской Федерации - World Student Christian Fédération; WSCF) и ХСМЛ (Христианского Союза Молодых Людей - Young Men's Christian Association; YMCA) установили связь с кружком Зерновых-Зеньковского и постарались его вовлечь в сферу своей работы с русскими студенческими кружками за рубежом [7, с. 41; 9, с. 33-34, 5152]. Познакомившись с другими кружками, «белградцы» немедленно начали деятельность по преобразованию своего студенческого движения на началах православия [7, с. 45-46]. При их участии в Праге возник православный кружок во главе с Ю. Н. Рейтлингер, ставший альтернативой библейскому кружку, возглавляемому видным членом РСХД, ученицей барона Николаи М. Л. Бреше [7, с. 48]. В ходе поездки в Париж «белградцы» расположили членов местного кружка РСХД к православию [7, с. 47, 61].
В своей деятельности члены белградского кружка заручились поддержкой группы выдающихся русских интеллектуалов, бежавших от преследований или высланных из Советской России на «философском пароходе» (далее для краткости именуемых «профессора»): Н. А. Бердяева, С. Н. Булгакова, А. В. Карташева, П. И. Новгородцева и др. [7, с. 51]. 1-7 октября 1923 г. в Пшерове недалеко от Праги, при участии профессоров прошёл общий съезд зарубежного РСХД. На съезде сторонники православного характера движения во главе с В. В. Зеньковским, с помощью профессоров, успешно оппонировали протестантствующим лидерам РСХД с дореволюционным стажем В. Ф. Марцинковскому и М. Л. Бреше. Благодаря Н. А. Бердяеву съезд отверг метод интерконфессионализма и провозгласил православный характер движения [7, с. 53]. Председателем движения был избран В. В. Зеньковский. В. Ф. Марцинковский и М. Л. Бреше вы-
шли из движения. Их православные помощники Л. Н. Липеровский и А. И. Никитин, сохранив свои посты, не без колебаний согласились с решениями съезда [7, с. 51-65; 8, с. 237-239; 9, с. 97-106].
Однако, до «торжества православия» было ещё далеко. Успех православных на общем съезде нуждался в закреплении на местах: за исключением Белграда, все остальные кружки более или менее действовали в дореволюционном стиле [7, с. 61]. С целью углубления церковности движения в течение всего 1924 г. новым руководством РСХД были проведены местные (по странам пребывания) съезды [7, с. 66-79]. Примечательно, что в столице русского зарубежья, Париже, ещё в процессе подготовки местного съезда было создано православное братство св. Троицы во главе со священником Александром Калашниковым [7, с. 63-64]. Братство стало центром кристаллизации движения во Франции, его силами был подготовлен местный съезд в Аржероне в середине июля 1924 г., на котором было принято историческое решение об открытии Богословского института в Париже, а после съезда возникло ещё несколько новых кружков [7, с. 72-73].
Заметим, что сами профессора ещё в течение Пшеровского съезда восстановили братство св. Софии, учреждённое в России в 1918 г. по благословению патриарха Тихона. Они признали своё сообщество отделением Всероссийского братства во имя св. Софии; председателем был избран о. С. Булгаков, секретарем - В. В. Зеньковский [7, с. 51]. Таким образом, наметилась тенденция обретения движением конкретных организационных форм, соответствующих православной традиции, - братств. На II Пшеровском съезде РСХД глава парижского братства о. Александр Калашников был избран помощником председателя и выступил с докладом «О братстве» [4, с. 12].
Идея братства была горячо поддержана «белградцами». Накануне III зарубежного съезда РСХД белградский кружок был преобразован в братство св. Серафима Саровского [9, с. 113-114]. Съезд был организован «белградцами» и по их предложению прошёл в Сербии, в местечке Хопово в женском православном монастыре. Хоповский съезд был самым многочисленным общим съездом движения [9, с. 112]. В его работе приняли участие как глава РПЦЗ митрополит Антоний (Храповицкий), так и о. Сергий Булгаков. По инициативе «белград-цев» главной темой обсуждения была «церковно-общественная идеология» движения. С основным докладом выступил видный член белградского братства Н. А. Клепинин. Было предложено преобразовать движение в союз православных братств [5, с. 119; 9, с. 112; 10, с. 133].
Однако, в ходе развернувшейся дискуссии предложение «бел-градцев» встретило серьёзные возражения. Такой характер обсуждения был вызван несколькими причинами. Во-первых, сами сторонники преобразования кружков в братства не имели ясного представления о том, что такое братство [5, с. 119].
«Для одних, братства представлялись небольшими и интимными единицами, подобными духовной семье. Для других братства были церковными союзами людей, стремящихся к одной цели и не затрагивающими внутренней жизни братчиков» [9, с. 112].
Во-вторых, профессора и руководство движения не поддержали это предложение [5, с. 120]. В. В. Зеньковский в 1923 г. покинул Белград и проживал вначале в Праге, затем в Париже. В-третьих, только начавшие свое воцерковление молодые люди, составлявшие большинство членов движения, были не готовы к более определенным и ответственным формам церковной жизни, таким как братство [10, с. 132]. В-четвертых, на чем особенно настаивали профессора и члены РСХД с дореволюционных времен, движение должно было сохранить свой миссионерский характер, т. е. кружки должны быть открыты не только для православных христиан [7, с. 98-99].
В итоге, съезд принял резолюцию о братстве, как высшей и цер-ковно наиболее рекомендуемой форме общения между людьми, и включил братства в состав движения наряду с кружками. Движение, с одной стороны, признало глубокую церковность и важность идеи братства, открыло для уже существующих братств возможность коллективного членства в движении, но, с другой стороны, не пошло по пути немедленного преобразования соответственно кружков в братства и самого движения в союз братств [9, с. 112].
На съезде так же обсуждался вопрос о взаимоотношениях с церковной иерархией. Он не получил определенного решения из-за незаконченности организации самой Зарубежной Церкви [7, с. 91]. На съезде явно обозначилось расхождение позиций белградского братства с В. В. Зеньковским и другими профессорами. Старшие интеллектуалы не поддерживали стремление «белградцев» преобразовать движение в союз православных братств и, особенно, административно подчинить его иерархии, хотя признавали идею братства как «истинно христианскую» и важность духовного руководства со стороны иерархии [7, с. 98-99].
Следующий съезд, состоявшийся 1-5 сентября 1926 г. в замке Бьервиль в Буасси-ла-Ривьер, недалеко от Парижа, проходил в условиях открытого раскола между епископами РПЦЗ и митрополитом Евлогием, а также давления на движение со стороны собора РПЦЗ,
принявшего резолюцию, осуждающую деятельность УМСЛ, WSCF и связанных с ними организаций (т. е. РСХД) [1, с. 128]. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что съезд проходил во Франции, где большинство православных приходов подчинялось митрополиту Евлогию. Руководство движения и профессора поддержали митрополита. Он приезжал на съезд. «Белградцы», поддержавшие позицию синода РПЦЗ, были в меньшинстве. Тем не менее, они постарались продолжить свою линию на преобразование движения в федерацию братств. В этот раз вопрос о братствах был ими прочно соединён с вопросом о взаимоотношениях с иерархией. Они предлагали преобразовать движение в децентрализованную федерацию братств, каждое из которых было бы подотчетно местному епископу [6, с. 121-122; 11, с. 113-118]. Дискуссия была очень напряжённой. «Белградцы» настаивали даже на замене слова «христианское» на «православное» в названии движения [8, с. 245].
Надо сказать, что к этому времени существенно обновился состав белградского братства. Н. М. Зернов, С. М. Зернова и М. М. Зернова переехали в Париж, Н. Н. Афанасьев и К. Э. Керн после окончания университета также уехали из Белграда и отошли от активного участия в жизни братства. Главную роль в братстве стали играть активные деятели РПЦЗ П. С. Лопухин и Ю. П. Граббе [7, с. 101].
Итоговое решение съезда носило компромиссный характер. Предложение о подчинении иерархии не прошло, как и изменение названия движения. Но съезд подтвердил возможность для братств участвовать в работе движения. Название РСХД дополнилось подзаголовком: «Федерация православных братств и библейских кружков». Во время работы съезда было получено разъяснение от главы РПЦЗ митрополита Антония, который трактовал резолюцию собора РПЦЗ в примирительном духе [8, с. 245].
Роковым образом на судьбе движения сказались противоречия в Зарубежной церкви. Хрупкий мир, достигнутый в Бьервиле, нарушила публикация в журнале «Путь» статьи Н. А. Бердяева «Церковная смута и свобода совести» [2, с. 42-54], содержавшая резкую критику руководства РПЦЗ. Совет белградского братства потребовал, чтобы секретариат РСХД исключил Бердяева. Секретариат это требование отклонил. В итоге братство св. Серафима Саровского вышло из состава движения [3, с. 118]. О его выходе было объявлено накануне очередного съезда в Клермоне (Франция) [8, с. 246]. На этом же съезде был утвержден новый устав движения [7, с. 132]. С прекращением участия «белградцев» в деятельности РСХД, вопрос о братствах больше на съездах движения не ставился.
Подводя итоги дискуссии о структуре движения в пореволюционном зарубежном РСХД, необходимо подчеркнуть следующее: в центре обсуждения стояла идея братства. Идея сама по себе расценивалась всеми участниками дискуссии как истинно христианская. Однако, по выражению одного из руководителей движения Николая Зернова, она «в полной мере оказалась неосуществимой» [9, с. 113].
Важнейшее значение для РСХД имел раскол в эмигрантской церкви между РПЦЗ во главе с митрополитом Антонием (Храповицким) и приходами, управляемыми митрополитом Евлогием (Георгиевским). Белградское братство св. Серафима Саровского сохранило верность РПЦЗ. По-другому быть просто не могло, так как в Югославии не было других русских приходов, кроме приходов РПЦЗ. РСХД, центр, которого переместился к этому времени в Париж, где находилась резиденция митрополита Евлогия (ему подчинялось большинство русских православных приходов во Франции), в основном заняло сторону последнего. Таким образом, «белградцы», с одной стороны, и большинство движенцев, с другой, оказались в разных церковных юрисдикциях. Это обстоятельство послужило объективной причиной выхода братства св. Серафима Саровского из РСХД. С выходом белградского братства угасла дискуссия о братстве, как форме движения.
Снятый с повестки дня явочным порядком этот вопрос так и не нашёл своего разрешения. В действительности, существовали Свято-Троицкое братство (Франция) в составе РСХД и близкое к движению «профессорское» братство св. Софии. Но это были скорее исключения подтверждающее правило - такая форма церковной жизни как братство не получила распространение в движении, большинство движенцев объединялось в кружки. При этом руководство движения и профессора не имели принципиальных возражений против воплощения идеи братства в рамках РСХД. Их оппонирование «белград-цам» - сторонникам преобразования движения в союз православных братств, объяснялось, прежде всего, несогласием связывать идею братства с идеей обязательного административного подчинения иерархии [7, с. 98-99].
Значение этого спора велико, так как он представляет собой конкретный исторический пример большой дискуссии о самой возможности существования православного сообщества, соединяющего в себе церковность с добровольным и свободным характером своего формирования и деятельности. С точки зрения главных вдохновителей «белградцев» - архиереев РПЦЗ, воспитанных и проведших большую часть жизни ещё до революции в «синодальную» эпоху, когда Православная церковь в России была «господствующей и первен-
ствующей», бытие таких объединений внутри Церкви это нонсенс. Согласно их представлениям все церковные сообщества должны находиться в подчинении у епископата. Причем, они не отличали духовного руководства от административного.
Противоположная точка зрения представлена главным образом русскими религиозными философами и их учениками из РСХД. После революции, отделения церкви от государства и последовавших вскоре гонений на верующих, эти люди ощутили свою личную ответственность за церковь. Ответственность, особенно остро переживавшуюся в условиях эмиграции. Их позиция предполагала строгое различение, даже разделение, административного и духовного руководства, подчинения и послушания. Такие объединения не могут создаваться по приказу. Руководство их деятельностью так же не может осуществляться принудительно, назначенными для этого функционерами.
Как показало время, русские интеллектуалы справедливо опасались бюрократизации и угасания вдохновения. Обоснованность их позиции подтвердила в частности дальнейшая судьба белградского братства св. Серафима Саровского, прекратившего свою деятельность вскоре после выхода из РСХД [9, с. 158].
При свободном характере деятельности, по мнению русских религиозных философов, члены сообщества могут и должны быть православными. Но в силу именно выбора, основанного на личных убеждениях, а не по причинам внешнего характера. Более того, сам дух и образ этих сообществ призван быть православным и церковным. Достигается это через неформальное, свободное и личное общение. При этом сообщество принимает руководство со стороны епископата, но руководство духовное, на основании действительного духовного и нравственного авторитета, а не просто в силу занимаемой должности.
Таким сообществом было и до сегодняшнего дня остается РСХД. Позиция движения нашла сочувствие и понимание у митрополита Ев-логия (Георгиевского), была поддержана его помощниками и преемниками. Дискуссия о возможности существования таких сообществ до сих пор не завершена. В последние десятилетия она продолжается уже не только в эмиграции. Имеются различные жизнеспособные примеры такого рода объединений теперь и на российской почве (например, Преображенское Содружество Малых Православных Братств). Однако, пока рано говорить о церковной рецепции этого опыта.
Список литературы
1. Аржаковский А. А. Журнал Путь (1925-1940): поколение русских религиозных мыслителей в эмиграции. - Киев: Феникс, 2000. - 656 с.
2. Бердяев Н. А. Церковная смута и свобода совести // Путь. - 1926. - № 5. (октябрь-ноябрь). - C. 42-54.
3. Варшавский В. С. Незамеченное поколение. - М.: Русский путь, 2010. -544 с.
4. Гуревич А. Л. Культурно-религиозная деятельность русской эмиграции (По материалам истории Русского студенческого христианского движения): дис. ... канд. ист. наук : 24.00.01. - М., 2005.
5. Зандер Л. А. Съезд в Хопове // Путь. - 1926. - № 2 (янв.). - C. 116-121.
6. Зандер Л. А. Съезд в Бьервиле // Путь. - 1927. - № 6 (янв.). - C. 120-125.
7. Зеньковский В. В. Из моей жизни: Воспоминания. - М.: Дом русского зарубежья имени Александра Солженицына; Книжница, 2014. - 464 с.
8. Зернов Н. М. Русское религиозное возрождение XX века: пер. с англ. - 2-е изд., испр. - Париж: YMCA-PRESS, 1991. - 368 с.
9. Зернов Н. М., Зернова М. В. За рубежом. Белград-Париж-Оксфорд. (Хроника семьи Зерновых), 1921-1972. - Paris: YMCA-PRESS, 1973. - 570 с.
10. Клепинин Н. А. Братство и пути православного студенческого движения // Путь. - 1926. - № 3 (март-апрель). - C. 127-133.
11. Лопухин П. С., По поводу статьи Л. А. Зандера о Бьервильском съезде // Путь. - 1927. - № 7 (апрель). - С. 113-118.
12. Щукин С., протоиерей. Против течения. - М.: Сурож, 2012. - 304 с.
Статья поступила: 08.01.2018. Принята к печати: 28.02.2018
