CC BY
56
ЛИНГВИСТИКА
УДК 81'42; 801.7
В. А. Бурцев
Дискурсные формы предикатов необходимости в их отношении к интердискурсу
В статье анализируются дискурсные формы синтаксического вставления -преконструкт и эффект опоры - на примере высказываний с предикатами необходимости. Делается попытка показать, что дискурсные формы служат средствами связи фактического дискурса с интердискурсом; в рамках этой связи определяются смысловые эффекты русского религиозного дискурса.
Discursive forms of syntactic insertion - preconstruct and effect of rest - are analyzed on the example of expressions with predicates of necessity. An attempt is made to show that discursive forms serve as means of connecting factual discourse and interdiscourse; sense effects of the Russian religious discourse are determined in the network of this connection.
Ключевые слова: преконструкт, эффект опоры, идеология, интердискурс, синтаксическое вставление, дискурсная форма, пресуппозиция, предикаты необходимости.
Key words: preconstruct, effect of rest, ideology, interdiscourse, syntactic insertion, discursive form, presupposition, predicates of necessity.
n w w
В данной статье на примере высказывании с предикатами необходимости (далее ПН) мы хотели бы показать, что в конкретном типе дискурса ПН служат лингвистической основой дискурсного механизма. Дискурсным механизмом мы называем синтаксическое вставление, когда в высказывание говорящего вставляется высказывание, произведенное в другом дискурсе. Формами синтаксического вставления являются преконструкт и эффект опоры (стыковка высказываний). Во французской школе анализа дискурса [7], где сформировались представления о дискурсных формах синтаксического вставления, преконструкт и эффект опоры трактуются как элементы интердискурса, т. е. как высказывания, которые являются внешними по отношению к текущему акту коммуникации.
Именно в этом ракурсе мы пытаемся описать ПН и смысловые эффекты дискурса. По нашему мнению, проблема выявления семантических особенностей конкретного дискурса может быть решена при условии экспликации нескольких планов в высказывании -ассертивного и предассертивного, т. е. с учетом связи актуального дискурса с интердискурсом. Эту связь мы характеризуем как фактическую. Высказывания с ПН рассматриваются нами как такие, в
которых можно обнаружить дискурсные формы преконструкта и эффекта опоры. Дефиниции понятий «преконструкт» и «эффект опоры» даны в работах М. Пешё [10, с. 262, 268], П. Анри [1, с. 181], П. Серио [13, с. 356].
К ПН относим сказуемые, построенные по схеме: «модальное долженствующее слово + инфинитив», например: должно избегать, необходимо возделывать и т.п. В статье проанализированы только простые предложения с такими предикатами. Все конкретные примеры представляют языковые факты русского религиозного дискурса. В качестве материала исследования выбраны проповеди архимандрита Кирилла (Павлова) [3], который является одним из наиболее почитаемых старцев Русской православной церкви конца XX - начала XXI вв. [4].
По нашим наблюдениям, самые частотные грамматические формы высказываний с ПН имеют вид: модальное слово + инфинитив несовершенного вида (далее МС+НСВ) и модальное слово + инфинитив совершенного вида (далее МС+СВ). В семантических и грамматических описаниях ПН обычно эксплицируется только значение модального оператора (см.: [8, с. 242-247; 17, с. 73]). Роль же инфинитива оценивается в терминах валентности модального оператора [17, с. 73]. В связи с этим требует обоснования возможность характеристики таких высказываний как сложных выражений.
Рассмотрим конструкции МС + СВ, например: (2) Каждый христианин должен обратить все усердие и старание свое на исполнение воли Божией [3, с. 306]. Считается, что предложения с ПН представляют собой в конструктивно-синтаксическом плане преобразования основных ядерных синтаксических структур. Например: Он пишет ^ Ему нужно много писать [15, с. 142]. Если использовать этот чисто грамматический подход, то, очевидно, можно восстановить выражение, послужившее основанием для действительного высказывания с долженствующим словом. На первый взгляд, чтобы получить выражение с ядерной синтаксической структурой, достаточно изъять долженствующее слово и преобразовать инфинитив в финитный глагол: (2а). Каждый
христианин обратит все усердие и старание свое на исполнение воли Божией.
Однако возможен и другой конструктивно-синтаксический трансформ, в котором элиминации долженствующего слова сопутствует включение отрицания: (2б). Не каждый христианин обратил все усердие и старание свое на исполнение воли Божией.
Будем считать обратную трансформацию вставленным высказыванием, рассматривая при этом долженствующее слово как модальное утверждение о нормативном статусе положения дел, которое описано вставленным высказыванием. Обоснованием нашего
решения служит теоретическая позиция деонтической логики. Согласно ей нормативные и императивные высказывания допускают трансформацию в индикативные суждения (с изъявительным наклонением). В работах кратко рассматриваются типы возможных преобразований на примере императивных высказываний [18, с. 301302]. Одно из возможных преобразований состоит в том, чтобы отразить в трансформации исходного выражения 1) содержание императива и 2) то, что соответствующее приказание было отдано: Петр, открой дверь = Приказано, чтобы Петр открыл дверь.
Аналогично трансформацию высказывания с ПН можно представить в виде двух простых суждений: 1) необходимо; 2) чтобы каждый христианин обратил все усердие и старание свое на исполнение воли Божией [шрифтовые выделения везде наши, кроме специально оговоренных случаев. - В.Б.].
Ниже мы попытаемся показать, что разные логические связи между модальным утверждением и индикативным суждением детерминированы статусом индикатива по отношению к интердискурсу.
Преконструкт и стыковка как теоретические понятия, определенные в рамках исследования форм связи интердискурса с актуальным дискурсом, в свою очередь были стимулированы логиколингвистическими представлениями о пресуппозиции [12, с. 40]. Мы вообще полагаем, что с логико-грамматической точки зрения между дискурсными формами и пресуппозицией отличий немного или их нет вовсе. Между тем, с точки зрения дискурса, понимаемого как высказывание, рассмотренные с учетом механизма его производства [12, с. 27] пресуппозция и вставленное высказывание - явления неоднородные. Рассмотрим эту гипотезу, используя анализ пресуппозиций выражений, претендующих на роль вставленных высказываний.
Предложение (2а) дает пример, когда истинностное значение допускает множественность прочтений. Для (2а) это значения НЕИЗВЕСТНО и ИСТИНА. Можно предположить, что разным прочтениям соответствуют разные условия производства акта высказывания, в которых оценивается парафраза. В случае с НЕИЗВЕСТНО условия производства акта высказывания определены автономией языка и целиком находятся в языковой системе: как известно, будущее совершенное выражает не только видовые и временные значения, но и многочисленные оттенки модальности [5, с. 111-112], что и препятствует выводу однозначной пресуппозиции. В случае с ИСТИНА условия оценки парафразы обнаруживаются в конкретном дискурсе, т. е. языковая автономия проявляет себя относительно [1, с. 177-178; 13, с. 337]. Рассмотрим оба случая проявления истинностного значения.
Поскольку пресуппозиция - логическое понятие, то тип истинностного значения устанавливаем по логической модели, учитывающей набор истинностных значений в виде заданного списка. В качестве операциональной модели мы выбираем семизначную систему истинностных значений, описанную в работе [11]. Эта модель является более гибкой по сравнению с двузначными или трехзначными системами. Согласно этой модели суждение (2а) выражает истинностное значение НЕИЗВЕСТНО. Это значение «приписывается высказываниям с выполненными пресуппозициями, которые либо истинны, либо ложны, например: На Марсе есть жизнь» [11, с. 196]. Поскольку пресуппозиция должна быть истинной, то (2а), следовательно, не является пресуппозицией действительного высказывания, и мы не можем рассматривать его в качестве грамматической формы синтаксического вставления. Ср. также: Он докажет эту теорему, Он поднимет штангу и т. д., где вероятность реализации действия равна НЕИЗВЕСТНО.
Теперь рассмотрим второй вариант прочтения, в котором учитываются данные дискурса, т.е. учитывается связь языка с социальным контекстом. Отметим, что факт этой связи - один из главных концептуальных ориентиров в некоторых направлениях анализа дискурса [6, с. 227]. Анализ дискурса в традициях французской школы также принимает во внимание социолингвистическую проблематику (ср. понятие «структурные элементы условий порождения дискурса» М. Пешё: [9, с. 319]), но подчеркнуто рассматривает ее в рамках связи семантики языкового выражения со специфическим понятием «идеология». В связи с ограниченностью объема статьи приведем только несколько определений, существенных для подчеркивания позиции французской школы в отношении социолингвистического контекста. Идеологией называется языковой факт, интерпретируемый в свете социальных интересов [12, с. 20]. «В любом высказывании можно обнаружить властные отношения» [12, с. 21]. «Идеология обращается к индивидам как к субъектам .... Всякий индивид - «всегда-уже субъект» [10, с. 261]. Именно здесь, как представляется, следует обратить внимание на понятие интердискурса как на то, что детерминирует сказанное в актуальном дискурсе, «заставляя» говорящего включать в свой текст дискурсные формы преконструкта и стыковки. Понятие субъекта, детерминированного в субъектной позиции интердискурсом, специфицирует, как представляется, интердискурс по отношению к интертексту, для которого понятие детерминированного субъекта нерелевантно.
Таким образом, (2а) можно понять как суждение, субъект которого оказывается «принужденным» эксплицировать коннотации ВЕРЫ -ключевого религиозного концепта. В таком случае будущее, совершенное в (2а), служит показателем твердой убежденности,
уверенности, что действие непременно осуществится в будущем. Следовательно, для (2а) существуют дискурсные условия, а именно специфические ценности религиозной коммуникации [6, с. 271], позволяющие трактовать (2а) как пресуппозицию (2) с истинностным значением ИСТИНА.
Сказанное может быть еще одной иллюстрацией тех случаев использования языка, когда для интерпретации языкового выражения требуется учитывать концептуальный фон и делать выводы с опорой на него. Это требование хорошо известно в философии, лингвистике и психологии через понятия фоновых/дискурсивных практик М. Фуко [16], контекста произнесения Дж. Сёрля и Д. Вандервекена [14],
П ^ V
гештальта. В этой связи отметим также важные для нашей статьи замечания Н.Д. Арутюновой о формировании концепта истина в разных контекстах: религиозном и эпистемическом. Истина в
религиозном контексте как центральное понятие веры «понимается как Закон, по соответствию которому оцениваются человеческие действия <...> Такая интерпретация порождает этические оппозиции греха и добродетели <...>, но она не вводит истину в оппозицию ко лжи: истинное [курсивы Н.Д. Арутюновой. - В.Б.] противостоит недолжному, а не ложному. Язык истины как законоуложения пользуется деонтической модальностью [2, с. 549]. Поэтому еще раз повторим, правомерно рассматривать (2а) как пресуппозицию, способную быть реальной актуализацией вставленного высказывания.
Неоднородность пресуппозиции и синтаксического вставления мы видим в разных источниках этих форм. Выскажем такое мнение, которое, безусловно, требует проверки: источником пресуппозиции является интертекст, источником вставленных высказываний -интердискурс.
Суждение (2б) с точки зрения логики знаний выражает истинностное значение ИСТИНА, которое «приписывается истинным высказываниям» [11, с. 196]. Истинностное значение ИСТИНА определено через информацию, которая в данном случае представляется соответствующей фактическому положению дел в дискурсе. То есть особые данные религиозного дискурса согласованы с данными языка. Отметим также, что выбор (2б) в качестве вставленного высказывания хорошо согласуется с принципами субкатегоризации ситуации необходимости, если она описывается с позиций функционально-семантического поля [15, с. 146]. Таким образом, в связи с (2) возможны варианты, иллюстрирующие, что по отношению к МС + СВ допустимы разные интерпретации как результат действия разных дискурсных механизмов.
Рассмотрим конструкцию Мс +НСВ, например: (3) Необходимо укрощать все движения гнева в самом начале, чтобы сохранять требуемый от нас Богом дух христианской кротости [3, с. 306].
(За). Мы укрощаем все движения гнева в самом начале, чтобы сохранять требуемый от нас Богом дух христианской кротости.
Употребление несовершенного вида в примере (За) не позволяет считать, что его пресуппозиция является истинной. Здесь эллипсис модального слова затрагивает не только конструкцию, но и значение высказывания. Истинным будет выражение: (Зб). Мы не укрощаем все движения гнева в самом начале, чтобы сохранять требуемый от нас Богом дух христианской кротости.
Чтобы определить механизм синтаксического вставления, воспользуемся критерием, согласно которому взаимное соответствие между вставленным высказыванием и модальным утверждением подчиняется двум типам отношений: объяснительным
(импликативным) и определительным (эквивалентным). Этот критерий использовался П. Анри для анализа конструкций, где определяющий элемент допускает двойную интерпретацию: объяснительную или определительную [1]. Конструкции, требующие объяснительной интерпретации, трактуются как вставленные в актуальный дискурс в виде опоры; конструкции с определительным значением вставляются в виде преконструкта. Мы полагаем, что соотносить вставленное высказывание можно как с ПН, так и с собственно модальным словом:
1) (а) Каждый христианин должен обратить все усердие и старание свое на исполнение воли Божией, то есть каждый христианин обратит все усердие и старание свое на исполнение воли Божией.
(б) Каждый христианин должен обратить все усердие и старание свое на исполнение воли Божией, потому что не каждый христианин обратил все усердие и старание свое на исполнение воли Божией.
2) (а) Необходимо, что каждый христианин обратит все усердие и старание свое на исполнение воли Божией.
(б) Необходимо, чтобы каждый христианин обратил все усердие и старание свое на исполнение воли Божией.
Аналогично можно представить высказывание с МС+НСВ, однако здесь возможен только вариант (б):
(61) К спасению души должно быть устремлено все внимание каждого христианина, потому что к спасению души не устремляет все внимание каждый христианин.
(62) Необходимо, чтобы к спасению души устремлял все внимание каждый христианин.
В выражениях типа (а) вставленное высказывание - преконструкт, и оно может быть синтагматизировано к модальному слову или предикату необходимости только «путем метаотношения идентичности» [1G, с. 269]. В выражениях типа (б) вставленное высказывание - эффект опоры, поскольку оно может быть синтагматизировано на основе отношений импликации.
Однако остается неясным, какой тип синтаксического вставления характерен для комбинации МС+СВ? В связи с этим возникает необходимость проанализировать значения СВ и НСВ при их употреблении в неиндикативном контексте. Это, как мы полагаем, даст возможность определить точку зрения, с какой сделано модальное утверждение: с точки зрения действий субъекта
волюнтативности [15, с. 144] или с точки зрения ситуации, в которой произнесено модальное утверждение.
Учитывая, что категориальная ситуация необходимости характеризуется как волюнтативная [15, с. 142], мы, очевидно, вправе считать, что ПН в комбинациях МС+СВ и МС+НСВ содержат императивное значение. Четкий анализ поведения СВ и НСВ в императиве был дан И.Б. Шатуновским [19]. В этой работе показано, что «в отношении характера побуждения императивные формы СВ и НСВ четко противопоставлены друг другу. Императив СВ выражает побуждение 1 типа: Г [говорящий. - В.Б.] каузирует А [адресата. - В.Б.] выбрать Р [действие. - В.Б.] и осуществить его; императив НСВ -побуждение 2 типа: в ситуации, когда выбор сделан, Г своим высказыванием каузирует А осуществить (осуществлять) (уже выбранное им) Р. И это относится ко всем - подчеркнем это! -случаям употребления императива, без каких-либо исключений» [19, с. 275].
Данный вывод допускает интерпретацию выражений с комбинацией МС+СВ как таких, в которых модальное утверждение делается с точки зрения ситуации, обозначенной вставленным высказыванием, поскольку деятельность слушающего (субъекта волюнтативности) в выборе действия не осуществлена. Иначе говоря, в ПН, где сентенциальное дополнение оформлено СВ инфинитива, мы можем квалифицировать синтаксическое вставление как преконструкт. В ПН с НСВ вставленное высказывание является не преконструктом, а опорой для модального утверждения. Исходя из вывода И.Б. Шатуновского, можно также заключить, что одним из условий производства акта высказывания с той или иной комбинацией элементов ПН оказывается специфическая позиция, занимаемая субъектом акта высказывания. Возможные позиции участников общения в структуре условий порождения дискурса подробно описаны М. Пешё [9, с. 319-325]. Полагаем, что применительно к комбинации МС+СВ позиция субъекта акта производства высказывания семантизируется вопросом «О чем я ему это говорю?» [9, с. 323], т.е. позицией, где субъект высказывания представляет объект дискурса как нечто внешнее по отношению к актуальному высказыванию. В высказываниях с МС+НСВ адресант приписывает себе позицию «Кто он таков, что я ему это говорю?» [9, с. 322].
Если подходить к интерпретации процесса вставления преконструкта и стыковке как к проявлению связи с интердискурсом,
то одним из свойств вставленных высказываний применительно к проповеди оказывается следующее. Преконструкт в высказываниях с предикатами необходимости связывает актуальный дискурс с интердискурсом путем заимствования тех высказываний, которые служат условием существования религиозной идеологии. Вставленные высказывания - это нормативные суждения. Ср.: Каждый христианин обратит все усердие и старание свое на исполнение воли Божией = Каждый, кто следует за Христом, обратит все усердие и старание свое на исполнение воли Божией. В русском религиозном дискурсе широко распространены высказывания, которые по отношению к нашим примерам п ре конструктов являются идентичными как высказывания: «Всякого, кто исповедует Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Отцем Моим Небесным; Кто слушается закона Божия и своей совести, тот спасется» [3, с. 32]. Критерием идентичности в данном случае являются идеологические условия. Мы попытались описать эти условия в рамках религиозной концептосферы.
Как мы полагаем, во французской школе анализа дискурса высказывания с преконструктом интерпретируются следующим образом: дискурсный процесс состоит в навязывании смысла сказанного субъекту акта производства высказывания. В высказываниях с эффектом опоры связь между сказанным и интердискурсом определяется позицией, которую неизбежно должен занять субъект акта высказывания по отношению к другим участникам коммуникации и к действительности. Стыковка - это то, что «определяет господство формы-субъекта» [10, с. 268]. Иначе говоря, дискурсный механизм стыковки заключается в том, чтобы облечь говорящего в ту или иную субъектную форму, чтобы выразить отношение к смыслу.
Наблюдения показывают, что количественно в нашем материале значительно преобладают конструкции МС+НСВ. Это значит, что большая часть долженствующих высказываний имеет не нормативный, а персональный характер. По нашему мнению, «необходимость» в религиозном дискурсе предполагает от говорящего и слушающего принятие позиции в отношении самого себя, поэтому мы не считаем, что в религиозном дискурсе отражается снижение агентивности участников общения, по крайней мере, с точки зрения того положения дел, относительно которого субъект говорил.
Список литературы
1. Анри П. Относительные конструкции как связующие элементы дискурса // Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса / общ. ред. и вступ. ст. П. Серио; предисл. Ю.С. Степанова. - М., 1999. - С. 158-183.
2. Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. - М., 1999.
3. Архимандрит Кирилл (Павлов). Ищите прежде Царствия Небесного: Проповеди. - М., 2000.
4. Бехтерева Е. Кирилл (в миру Павлов Иван Дмитриевич) // Большая энциклопедия русского народа. - [Электронный ресурс] - режим доступа: http://www.rusinst.ru/articletext.asp?rzd=1&id=5883
5. Бондарко А.В. Вид и время русского глагола (значение и употребление). -М., 1971.
6. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. - М., 2004.
7. Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса / общ. ред. и вступит. ст. П. Серио; предисл. Ю.С. Степанова. - М., 1999.
8. Кобозева И.М. Лингвистическая семантика. - М., 2004.
9.Пешё М. Контент-анализ и теория дискурса // Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса / общ. ред. и вступ. ст. П. Серио; предисл. Ю.С. Степанова. - М., 1999. - С. 302-336.
2. Пешё М. Прописные истины. Лингвистика, семантика, философия // Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса /общ. ред. и вступ. ст. П. Серио; предисл. Ю.С. Степанова. - М., 1999. - С. 225-290.
3. Разлогова Е.Э. Когнитивные установки в прямых и непрямых ответах на вопрос // Логический анализ языка. Избранное. 1988-1995. - М., 2003. - С. 195211.
4. Серио П. Как читают тексты во Франции // Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса /общ. ред. и вступ. ст. П. Серио; предисл. Ю.С. Степанова. - М., 1999. - С. 12-53.
5. Серио П. Русский язык и анализ советского политического дискурса: анализ номинализаций // Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса / общ. ред. и вступ. ст. П. Серио; предисл. Ю.С. Степанова. - М., 1999. -С. 337-383.
6. Сёрль Дж. и Вандервекен Д. Основные понятия исчисления речевых актов // Новое в зарубежной лингвистике / сост., общ. ред. и вступ. ст. В.В. Петрова. -М., 1986. - Вып 18. Логический анализ естественного языка. - С. 242-263.
7. Теория функциональной грамматики. Темпоральность. Модальность. - Л.,
1990.
8. Фуко М. Археология знания. - СПб., 2004.
9. Ханзен Б. На полпути от словаря к грамматике: модальные
вспомогательные слова в славянских языках // Вопросы языкознания. - 2006. - №
2. - С. 68-84.
10. Хилпинен Р. Семантика императивов и деонтическая логика // Новое в зарубежной лингвистике /сост., общ. ред. и вступ. ст. В.В. Петрова. - М., 1986. -Вып 18. Логический анализ естественного языка. - С. 300-317.
11. Шатуновский И.Б. Несовершенный вид vs. совершенный вид в императиве (к проблеме начала) //Логический анализ языка. Семантика начала и конца / отв. ред. Н.Д. Арутюнова. - М., 2002. - С. 267-309.
