CC BY
35
ДИСКУРС СМИ: КОГНИТИВНЫЕ И ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ИЗУЧЕНИЯ (по материалам издания „Spiegel")
Юрий Викторович Работкин,
кандидат филологических наук, доцент кафедры немецкого языкознания филологического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова
В статье рассматривается модель социального конструирования действительности применительно к дискурсу СМИ. Автор приводит определение события, пропозиции и модальности и показывает на примере статьи в «Spiegel», как могут взаимодействовать эти категории.
Ключевые слова: дискурс СМИ, модель конструирования социальной действительности, когнитивная лингвистика, теория аргументации, пропозиция, модальность.
MASS MEDIA DISCOURSE: COGNITIVE AND LINGUISTIC ASPECTS OF STUDY (Based on an Article Published in "Spiegel")
Yury V. Rabotkin,
Candidate of Philology, Associate Professor of German Linguistics Faculty of Philology of Moscow State University Lomonosov
The article deals with mass media discourse in the context of social construction model of communication, cognitive studies and argumentation theory. The author provides a definition of event, proposition and modality, then goes on to describe their interplay in an article published in"Spiegel".
Key words: media discourse, social constructivism model, cognitive studies, argumentation theory, proposition, modality.
Современные средства массовой информации оказывают значительное влияние на общество, заполняя коммуникативное пространство своей аудитории и во многом формируя структуру знаний и представлений о мире.
Феномен влияния СМИ на аудиторию исследуется в рамках таких научных дисциплин, как: психология, социология, математика, медиалогия/коммуникативисти-ка, лингвистика, теория дискурса, теория аргументации. В результате исследований появились многочисленные модели СМИ, отражающие методологию науки, в рамках которой модель или теория возникли.
Оставляя за рамками статьи обзор существующих моделей, остановимся на модели конструирования социальной действительности, в основе которой лежит представление о том, что СМИ и их аудитория образуют социальную структуру и поэтому структурно взаимозависят. В современном обществе СМИ, наряду с социальными группами и индивидами, оказываются активной и полноправной составляющей социальной ситуации. Используя СМИ для ориентации в социальном про-
странстве, аудитория все больше становится зависимой от СМИ. Степень подобной зависимости может определяться следующими факторами: уровнем нестабильности самого общества и положением СМИ в ряду других источников информации [1: 402].
С феноменологической точки зрения темой сообщения может стать любой феномен мира: человек, животное, явление природы, предмет искусства, научное изобретение и пр. В событие феномен превращается тогда, когда у него обнаруживается признак, выделяющий его из ряда соположенных феноменов.
В модели конструирования социальной действительности различают два уровня - уровень феноменальный и уровень сообщения. Так, например, чтобы стать действующим лицом сообщения, человек должен удовлетворять определенным условиям: с одной стороны, если, например, речь идет о спортсмене, он должен добиться определенного результата на соревнованиях (феноменальный уровень), а с другой - быть достаточно красноречивым (уровень сообщения). Если эти условия не выполняются, то спортсмен вряд ли станет действующим лицом публикации. Иными словами, модель конструирования социальной действительности исходит из того, что личная компетентность в какой-то сфере и восприятие человека как видного представителя этой сферы (спорта, политики, науки, искусства и пр.) могут не совпадать [15: 68].
Само событие в обсуждаемой модели понимается как ограниченный во времени и локализованный в пространстве случай/происшествие; для события характерны начало и конец; примерами событий являются государственные визиты, конференции, несчастные случаи и пр. Объем события определяется тем, как его определяет говорящий/пишущий [15: 69]. Так, например, сообщение о транспортной аварии может содержать предысторию и описание последствий, но на это же событие можно посмотреть и как на трехчастное: предыстория события, само событие, последствия события. Неоднозначность при «счете» событий в случае с транспортной аварией объясняется тем, что мышление может категоризовать материальные и временные феномены либо как непрерывные, либо как дискретные сущности [10: 14-15].
Событие может оказаться задуманным как информационный повод. В этом случает речь идет о «псевдособытии». Термин был введен Д. Борстиным и обозначает произошедшее не само по себе, т. е. совершенно независимое от потенциального или действительного сообщения в СМИ (как, например, землетрясение, авария на железной дороге или естественная смерть), а то, что было запланировано, инициировано или организовано с целью создания сообщения. Успех псевдособытия определяется тем, насколько широко оно освещается. Псевдособытие носит по отношению к действительности двусмысленный характер, который во многом и определяет интерес к нему. В случае с аварией на железной дороге интерес к событию определяется тем, что случилось и каковы последствия. Тогда как в случае с интервью интерес определяется, в некотором смысле, вопросом, действительно ли оно состоялось и что, возможно, было мотивом для его публикации - действительно ли интервью означает то, что в нем сказано. Псевдособытие обычно задумывается
как сбывающееся «предсказание»: например, если отмечается 30 лет работы отеля и говорится, что отель - выдающийся, то сам факт празднования юбилея и делает отель выдающимся [12: 11-12].
Если поток материалов о каком-то событии значительно увеличивается в СМИ, то подобное событие рассматривается как ключевое. К основным характеристикам ключевого события относятся: фокусировка внимания аудитории на каком-то определенном случае/происшествии; случай воспринимается как важный и подогревает интересу к дополнительной информации; само происшествие подогревает интерес и в среде журналистов, которые предполагают, что их аудитория заинтересована в дальнейшей информации. Так как дополнительная информация оказывается не всегда доступной, журналисты сообщают не о ключевом событии, а о похожих случаях, которые в иных обстоятельствах и не привлекли бы к себе внимания.
Ключевые события влияют определенным образом на активность заинтересованных социальных групп: заинтересованные социальные группы пользуются возможностью привлечь внимание СМИ к своим целям, связанным с широко обсуждаемым событием, что влечет за собой уже медийные и инсценированные события. Поток материалов, посвященных ключевому событию, способен оказывать влияние на принятие политических, экономических, управленческих решений [15: 87].
События часто оказываются связанными с действиями конкретных людей, поэтому еще одним важным элементом дискурса СМИ являются имена, которые могут обозначать не собственно референт, а некоторый набор дифференциальных признаков [8: 172].
Наряду с событиями, в модели конструирования социальной действительности выделяют как элементы дискурса точку зрения/мнение и тему. Особенностью мнения является его интенциональная направленность на событие, другое мнение или какую-нибудь тему. Мнение всегда соотнесено с некоторым моментом времени и выполняет особую коммуникативную функцию, определенным образом направляя внимание аудитории, поэтому мнение рассматривают как событие особого рода. Значимость лица, высказывающего мнение, и важность предмета, о котором высказывается мнение, определяют то, будет ли оно опубликовано или нет [15: 70].
Под темой понимается положение дел, у которого нет, как у события, начала и конца. Примером темы могут послужить дипломатические отношения или разоружение. Для темы как элемента информационного дискурса характерно, с одной стороны, то, что она является взглядом на определенную предметную сферу, под которую подпадают те или иные события. При этом тема не является суммой некоторых событий. С другой стороны, темы обсуждаются независимо от тематически связанных с ними событий, т. е. тему можно представить как смысловой комплекс [ibidem].
Модель конструирования социальной действительности, опираясь на когнитивную психологию и эмпирические исследования, указывает на факторы, определяющие значимость и ценность события, мнения или темы новостного сообщения. Этими факторами являются [15: 279-291]:
1) время: точечные, скоротечные события имеют более высокую информационную ценность для журналистов, чем длящиеся события; предпочтение также отда-
ется событиям, которые уже так или иначе представлены в информационном поле, т. е. тематически разработаны;
2) близость: а) «пространственная близость», определяющая географическое расстояние между местом события и редакцией; б) «политическая близость», отражающая политические и экономические связи со страной, где произошло событие; в) «культурная близость», отражающая языковые, религиозные, литературные и научные связи со страной, где произошло событие; г) «релевантность», указывающая на степень экзистенциальной значимости события и вовлеченности в это событие других стран;
3) статус: а) «региональный уровень», связанный с политико-экономическим значением региона, где произошло событие; б) «национальный уровень», который указывает на экономический, научный и/или военный потенциал страны, где произошло событие (в случае международных событий); в) «личное влияние», которое отражает политическую власть связанных с событием лиц, и г) «известность», которая отражает степень известности лица (в случае неполитических сообщений);
4) динамика: а) «степень неожиданности», связанная с предсказуемостью времени, протекания и результатом события; б) «структура», понимаемая как сложность форм протекания, втянутости и степени понятности события;
5) «валентность»: а) «конфликт» как степень агрессивности события; б) «криминал», связанный с противоправностью действий; в) «ущерб/урон», связанные с материальными, финансовыми, личными потерями или неудачами; г) «успех», понимаемый как прогресс в политической, экономической или культурной сфере, который создает условия для того, чтобы событие совершилось;
6) идентификация - измерение, объединяющее следующие факторы: а) «олицетворение», понимание как степень влияния события на человека/лицо; б) «этноцентризм» связан с тем, как и насколько событие затрагивает население страны, в которой функционирует СМИ.
Приведенные факторы не следует понимать как характеристики, которые свойственны самим событиям «в силу природы». Они являются лишь каузальным объяснением того, как происходит выбор в пользу освещения того или иного события.
Интенциональная природа журналистского выбора позволяет изменить ракурс анализа и говорить в рамках модели конструирования социальной действительности уже не о каузальном, а о целевом подходе, когда выбор темы понимается не как непосредственная реакция журналиста на происходящее в действительности, а как целенаправленное действие.
В рамках модели конструирования социальной действительности считается, что выбор темы или аспекта темы определяется эффектом, который, вероятно, вызовет публикации. Схематично это можно представить следующим образом [15: 285]:
В данной схеме Cn обозначает события, К - процесс коммуникации, П - публикацию, Э - эффект от публикации, Э' - предполагаемый эффект от публикации, Ц - целеполагание, ПР - промежуточное решение.
Модель конструирования социальной действительности, описывая экстралингвистические условия создания и функционирования текстов СМИ, дополняет психолингвистические и лингвистические исследования медийного дискурса.
Формализуя процесс порождения высказывания/текста, лингвистика описывает его с помощью таких типов операций, как осмысление некоторого объекта, привлекшего внимание говорящего/пишущего, и осуществление языковой номинации, посредством которой кодируется смысл, что особенно важно для анализа политической коммуникации [14: 59-80; 17: 69-98].
Средой, в которой конституируется смысловая предметность, является сознание, мышление (логические формы) и язык. При этом постулируется отсутствие изоморфно-коррелирующего соотношения между смыслом, мышлением и языком как на статичном категориально-понятийном уровне, так и на процессуальном аналитически-синтаксическом уровне [6: 272-273].
Предицирование смыслового содержания предмету, который конституируется сознанием, составляет начальный шаг в формировании высказывания, когда слово «прикрепляется» к психическому продукту [11: 216]. Именованию психических продуктов предшествует речемыслительная операция, связанная с поиском адекватных для выражения мысли слов (нахождением актуального значения), уже освоенных в процессе предшествующего опыта [ibid.: 216].
Иными словами, операцию осмысления можно описать как совокупность перцептивного (когда нечто воспринимается), эпистемического (когда воспринятое распознается), аксиологического (когда воспринятое и распознанное оценивается) и мотивационного/волитивного аспектов (осознание цели) [2]. Важно подчеркнуть, что не все указанные аспекты находят свое отражение при номинации, и в этом случае образуют имплицитный модус предложения/высказывания.
Неизоморфное соотношение языка и смысла создает предпосылку для языкового варьирования действительности. Язык как система не только располагает набором альтернативных средств интерпретации континуально-дискретного смысла (DieVereinigungvon DDR und BRD wäreohnedie Zustimmung Russlandsnichtmöglich-gewesen/ DieVereinigungvon DDR und BRD wärenichtmöglichgewesen, wenn Russlan-dihrnichtzugestimmthätte), но и вынуждает говорящего/пишущего выбирать средства из ряда близкофункциональных.
Э
Наличие альтернативных языковых средств выражения свидетельствует о динамическом аспекте осмысления. Разное осмысление одного и того же предмета (Abendstern/Morgenstern; Pferd/Ross/Gaul) или ситуации/положения дел выявляет разные актуальные значения. Под актуальным значением понимается «то, что важно для говорящего/пишущего в объекте в данный момент и при данных условиях деятельности» [9: 17]. Формируя высказывание, говорящий/пишущий приписывает предмету мысли некоторое свойство, состояние, процесс или действие, которые характеризуют этот предмет в некоторый момент времени. В силу сказанного актуальное значение, в основе которого лежит многообразный жизненный опыт говорящего/пишущего, является переменной величиной. Наиболее регулярные из актуальных значений закрепляются посредством номинации в языковых единицах и обнаруживают основу «ассоциативного потенциала» предмета, или поле/горизонт присутствия предмета в сознании.
В лингвистике процесс возникновения смысла описывается с помощью пропо-зитивной модели [9: 19]: [ПРЕДМЕТ] + [Наличие Связи] + [АКТУАЛЬНЫЙ ПРИЗНАК ПРЕДМЕТА], которая в максимально развернутом виде представлена в предложении, а в свернутом виде - в слове: Der Geschäftsinhaber lockte die Käufermit-niedrigen Preisenan / Das Anlockender Kundenmitverbilligten Warenisteinebeliebte Praxis. В общем случае типологию актуальных значений можно свести к логическим отношениям «быть/являться» (Die Lindeistein Laubbaum) и «иметь» (Allegroßen Städtehabeneinen Hafen). Важно подчеркнуть, что пропозитивная модель связана с эпистемическим аспектом (когнитивным аспектом), когда говорящий/пишущий распознает воспринятое определенным образом, высвечивая ту или иную грань в предмете/ситуации. То, какую сторону предмета/явления или ситуации воспринимает человек, определяется его интенцией [2: 442].
Указанные логические отношения выступают лишь отправной точкой в дальнейшей дифференциации актуальных значений предмета, которые определяются единством следующих аспектов: (1) денотативным пространством, в котором осмысляются свойства стимула и конституируется само предметное содержание деятельности; (2) операциональным пространством, где осмысляется операциональный состав деятельности; (3) аффективно-мотивационным пространством, устанавливающим ассоциированные аффективные реакции и переживания. Каждое из пространств может «отображаться» в себе самом и в двух остальных [9: 30-31].
Принимая во внимание то, из какого пространства и куда течет мысль, можно установить следующие виды актуальных значений: предмет ^ предмет, предмет ^ операция, предмет ^ эмоция, операция ^ предмет, операция ^ операция, операция ^ эмоция, эмоция ^ предмет, эмоция ^ операция, эмоция ^ эмоция. Эмоциональная реакция на предмет порождает эмоциональное значение предмета для говорящего/пишущего и связана с восприятием предмета (денотативного пространства) сквозь призму эмоции (аффективно-мотивационного пространства). Наложение денотативного пространства на операциональное определяет «поведенческое значение предмета». Совмещение операционального пространства с денотативным позволяет говорящему/пишущему найти «предметное значение поведения» [ibidem].
В логике пропозиция вида «S (не) суть Р», где S - предмет мысли или явление, а Р - его свойство, классифицируется с учетом ряда особенностей структуры и семантики. По объему класса предметов выделяются единичные, частные и общие суждения (Сократ/Некоторые/Все S суть Р), а по степени присущности свойств предмету или явлению - суждения, содержащие алетическую модальность (Р возможно/ невозможно/ необходимо/ случайно и др.); суждения, содержащие деонтическую модальность (Р обязательно/запрещено/ разрешено и др.); суждения с аксиологической модальностью (Р хорошо/плохо); суждения, содержащие временную модальность (Р было/есть/будет); суждения, содержащие эпистемическую модальность (Р доказано/опровергнуто; а знает/полагает/верит/сомневается, где а - лицо, р - некоторое положение дел) [4: 300-303].
Указанные типы модальности важны для описания таких функциональных се-мантико-стилистических категорий, как оценка, логичность, субъектность/автори-зация [7: 549-552; 5].
Описанная модель конструирования социальной действительности, а также понятие пропозиции применимы к конкретному материалу. Так, примером череды публикаций, тематически связанных с ключевым событием в информационном поле СМИ, является статья «A320-Absturz: EU-Behördeempfiehlt Zwei-Personen-RegelfürCockpit» [18]. В материале рассказывается о введении новых правил безопасности полетов после катастрофы самолета во французских Альпах. Номинации A320-Absturz/ der Absturzdes Germanwings-Fluges 9525/ die Opfer отсылают читателя к ключевому событию.
В заглавии статьи «A320-Absturz: EU-Behördeempfiehlt Zwei-Personen-RegelfürCockpit» задается временная и деонтическая модальность: после катастрофы рекомендуются новые правила безопасности полетов. Пропозиция заголовка строится на осмыслении операционного состава действия предмета: предмет ^ операция (А 320 istabgestürzt/ EU-Behördeempfiehlt Zwei-Personen-Regelfür Cockpit). Первое предложение в вводке статьи содержит такую же пропозитивную модель, как и заголовок, и осложнено деонтической модальностью (Beieuropäischen Fluglinien sollen absofortständig zwei Crewmitglieder, darunterein Pilot, im Cockpit anwesends ein).
Предложение «Die Luftfahrtunternehmen sollten zudem die Risiken neu bewerten, die damit einhergingen, falls ein Crewmitglied das Cockpit aus dienstlichen oder physiologischen Gründen verlasse» также строится на осмыслении операционального содержания деятельности и содержит в свернутом виде аргумент к страху (argu-mentum ad baculinum). Форма этого аргумента, где а - действующее лицо (агенс), В - введение новых правил для пилотов, С - негативные последствия, имеет следующий вид [17: 358-359; 19: 104]:
Если а не совершит В, то произойдет С.
С плохо скажется на а.
Следовательно, а должен не допустить С.
Единственный способ для а не допустить С - это совершить В.
Следовательно, а должен совершить В.
В реконструированном виде аргумент к страху, приведенный в тексте статьи, выглядит следующим образом:
Если европейские авиакомпании (а) не оценят по-новому риски, связанные с тем, что в кабине остался один пилот (и не примут новые правила для пилотов), (В), то может произойти катастрофа (С).
Катастрофа (С) плохо скажется на европейских авиакомпаниях (а).
Следовательно, авиакомпании(а) не должны допустить очередной катастрофы (С).
Единственный способ для авиакомпаний (а) не допустить катастрофы (С) - ввести новые правила для пилотов во время полета (В).
Следовательно, европейские авиакомпании (а) должны ввести новые правила для пилотов (В).
Как видно из анализа, аргумент к страху связан с разными типами модальности: временной, деонтической и аксиологической. Argumentumadbaculinum не является средством доказательства в формальной логике, но широко используется в риторических построениях.
Статья, посвященная введению новых правил для пилотов на время полета, является дальнейшей тематической разработкой точечного события - катастрофы пассажирского самолета во французских Альпах. Привлечение к анализу текста модели конструирования социальной действительности позволяет описать экстралингвистические факторы, влияющие на выбор темы. Использование лингвистического аппарата, включающего понятие пропозиции и категорию модальности, позволяет выявить когнитивные модели осмысления некоторого феномена и описать их репрезентацию в тексте.
ЛИТЕРАТУРА
1. Аникеева Т. Я. Зарубежные модели СМИ: модели конструирования социальной реальности // Психология общения. Энциклопедический словарь. 2-е изд. Москва: Когито-Центр, 2015. С. 402-403.
2. Арутюнова Н. Д. Язык и мир человека. 2 изд. Москва: Языки русской культуры, 1999. 896 с.
3. Баранов А. Н. Лингвистическая экспертиза текста. М.: Флинт, Наука, 2007. 592 с.
4. Бочаров В. А., Маркин В. И. Введение в логику. М.: Форум, 2008. 560 с.
5. Вольф Е. М. Функциональная семантика оценки. 2 изд. М.: Едиториал УРСС, 2002. 280 с.
6. Гоготишвили Л. А. Непрямое говорение. М.: Языки славянских культур, 2006. 720 с.
7. Кожина М. Н. Функциональная семантико-стилистическая категория (ФССК) // Стилистический энциклопедический словарь русского языка. М.: Флинт, Наука, 2003. С. 573-576.
8. Красных В. В. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность? М.: Гнозис, 2003. 375 с.
9. Кукушкина О. В. Основные типы речевых неудач в русских письменных текстах. М.: Диалог-МГУ, 1998. 288 с.
10. Пинкер С. Субстанция мышления. Язык как окно в человеческую природу. М.: Либриком, 2013. 557 с.
11. Ушакова Т. Н. Рождение слова: проблемы психологии речи и психолингвистики. М.: Изд-во Института психологии РАН, 2011. 524 с.
12. Boorstin D. J. Thelmage: AGuidetoPseudo-EventsinAmerica. New York: Ath-eneum, 1987. 319 p.
13. BurkartR. Kommunikation swissenschaft. 4. Aufl. Wien, Köln, Weimar: Böhlau Verlag, 2009. 608 р.
14. Dieckmann W. Sprache in der Politik. Einführung in die Pragmatik und Semantik der politischen Sprache. 2.Aufl. Heidelberg: Carl Winter Universitätsverlag, 1975. 147 р.
15. Kepplinger H. M. Realitäts konstruktion. Theorie und Praxis der öffentlichen Kommunikation. Wiesbaden: VS Verlag, 2009. 235 р.
16. KienpointerM. Alltagslogik: Struktur und Funktion von Argumentations mustern. Stuttgart: Frommann-Holzboog, 1992. 447 р.
17. Niehr Th. Einführung in die Politolinguistik. Göttingen: Vandenhoeck&Ruprecht, 2014. 191 р.
18. Spiegel. A320-Absturz: EU-Behörde empfiehlt Zwei-Personen-Regel für Cockpit. Режим доступа: http://www.spiegel.de/reise/aktuell/absturz-eu-behoerde-empfiehlt-zwei-personen-regel-fuer-cockpit-a-1026039.html
19. Walton D., Reed Ch., Macagno F. Argumentations Schemes. Cambridge: Cambridge University Press, 2010. 443 p.
REFERENCES
1. Anikeeva T. Y. Foreign media model: Model construction of social reality // Psychology of communication. Collegiate Dictionary. 2nd ed. Moscow: Kogito Center, 2015. Р. 402-403.
2. Arutyunova N. D. The language and the world of man. 2nd ed. M.: Russian Language of Culture, 1999. 896 p.
3. Baranov A. N. Linguistic examination of the text. M.: Flint, Science, 2007. 592 p.
4. Bocharov V. A., Markin V. I. Introduction to Logic. M.: Forum, 2008. 560 p.
5. WolfE. M. Functional semantics evaluation. 2nd ed. M.: Editorial URSS, 2002. 280 p.
6. Gogotishvili L. A. Nepryamoegovorenie. M.: Yazykislavyanskihkultur, 2006. 720 p.
7. Kozhin M. N. Functional semantic-stylistic category (FSSK) // stylistic Encyclopedic Dictionary of the Russian language. Moscow: Flint, Science, 2003. Р. 573-576.
8. Red V. "Own" among "others": Myth or Reality? M.: Gnosis, 2003. 375 p.
9. Kukushkin O. V. The main types of failures in the Russian speech written texts. M.: Dialog MGU, 1998. 288 p.
10. Pinker S. Substance thinking. Language as a window into human nature. M.: Li-brikom, 2013. 557 p.
U. A. yyppmOB, A. A. KMAmmOBA
11. Ushakova T. N. Rozhdenieslova: problemypsihologii speech and psycholinguis-tics. Moscow: Publishing House of the "Institute of Psychology," Academy of Sciences, 2011. 524 p.
12. Boorstin D. J. Thelmage: AGuidetoPseudo-EventsinAmerica. New York: Ath-eneum, 1987. 319 p.
13. BurkartR. Kommunikations Wissenschaft. 4. Aufl. Wien, Köln, Weimar: Böhlau Verlag, 2009. 608 S.
14. Dieckmann W. Sprache in der Politik. Einführung in die Pragmatik und Semantik der politischen Sprache. 2.Aufl. Heidelberg: Carl Winter Universitätsverlag, 1975. 147 s.
15. Kepplinger H. M. Realitäts konstruktion. Theorie und Praxis der öffentlichen Kommunikation. Wiesbaden: VS Verlag, 2009. 235 s.
16. Kienpointer M. Alltagslogik: Struktur und Funktion von Argumentations mustern. Stuttgart: Frommann-Holzboog, 1992. 447 s.
17. Niehr Th. Einführung in die Politolinguistik. Göttingen: Vandenhoeck & Ruprecht, 2014. 191 s.
18. Spiegel. A320-Absturz: EU-Behörde empfiehlt Zwei-Personen-Regel für Cockpit. Access: http://www.spiegel.de/reise/aktuell/absturz-eu-behoerde-empfiehlt-zwei-per-sonen-regel-fuer-cockpit-a-1026039.html
19. Walton D., Reed Ch., Macagno F. Argumentations Schemes. Cambridge: Cambridge University Press, 2010. 443 p.
