CC BY
46
Пепеляева А. В. Дисфункции регионального здравоохранения как угроза социальной безопасности региона // Вестник Прикамского социального института. 2017. № 1 (76). C. 109-117.
Pepelyaeva A. V. Dysfunctions of regional health care as a threat of social security in the region. Bulletin of Prikamsky Social Institute. 2017. No. 1 (76). Pp. 109-117. (In Russ.)
УДК 332.025
А. В. Пепеляева
Пермский национальный исследовательский политехнический университет,
Пермь, Россия
ДИСФУНКЦИИ РЕГИОНАЛЬНОГО ЗДРАВООХРАНЕНИЯ КАК УГРОЗА СОЦИАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ РЕГИОНА
Пепеляева Анна Владиславовна - старший преподаватель кафедры «Экономика и финансы», аспирант.
E-mail: A.V.Pepelyaeva@mail.ru
В статье обосновывается необходимость оценки дисфункций региональной системы охраны здоровья как методики определения социальных рисков безопасности региона, дано авторское определение дисфункциональности системы здравоохранения региона. Представлена методика оценки (дис)функциональности мезоуровневых систем охраны здоровья с помощью структурно-функционального метода и метода межрегионального сравнения. Представлены основные результаты ее апробации.
Ключевые слова: социальная безопасность, система здравоохранения региона, дисфункцио-нальность системы здравоохранения региона.
A. V. Pepelyaeva
Perm National Research Polytechnic University, Perm, Russia
DYSFUNCTIONS OF REGIONAL HEALTH CARE AS A THREAT OF SOCIAL SECURITY IN THE REGION
Pepelyaeva Anna V. - Senior Lecturer at the Department "Economics and Finance", Research Student.
The article substantiates the necessity of assessing the dysfunctions of the regional health protection system as a method for determining the social risks to regional security. A methodology for assessing the (dys)functionality of meso-level health care systems is presented using the structural-functional method and the method of interregional comparison. Author's definition of dysfunctional health system of the region is given. The main results of its approbation are presented on the example of the Perm region and its competitors regions.
Key words: social security, the region's health care system, dysfunctionality of the health care system in the region.
В докладе Комиссии Общественной палаты Российской Федерации по социальной и демографической политике «Социальная безопасность - основа социальной полити-
© Пепеляева А. В., 2017
ки» (2008) социальная безопасность трактуется как состояние защищенности жизненно важных интересов личности, семьи и общества от внутренних и внешних угроз и включает все элементы российской социальной системы обеспечения качества и уровня жизни [3].
Несмотря на то, что Конституция определяет Российскую Федерацию как социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека (ст. 7)1, современная Россия характеризуется большим количеством социальных рисков.
К одной из важнейших проблем, стоящих перед российским государством, относится демографическая ситуация, поэтому неслучайно в отечественной науке появляются термины «социально-демографическая безопасность региона» [6], «социальная и демографическая безопасность национального и регионального развития» [1].
По демографическому прогнозу Росстата, в 2030 г. по всем трем сценариям будет наблюдаться естественная убыль населения, и численность населения России даже по наилучшему варианту может увеличиться только за счет миграционного прироста [2]. За счет резкого снижения плотности населения громадной территории обеспечение военной и экономической безопасности становится проблематичным [1, с. 115], поэтому социально-демографическая безопасность является базовым элементом формирования национальной безопасности.
К факторам социально-демографической безопасности относят уровень и качество жизни населения, уровень развития медицины, организации охраны здоровья, что находит отражение в показателях здоровья населения [8].
Важно оценивать также влияние поведенческих моделей работодателей и населения в сфере здоровьесбережения. Ряд исследователей подтверждают наличие существенной связи между показателем смертности трудоспособного населения и условиями труда в России [4, с. 164].
Как отмечают Н. М. Римашевская и Н. Е. Русанова, социально-экономические факторы, определяющие здоровье (материальная обеспеченность населения, социальное неравенство, распределительные проблемы и пр.), являются общими для всех стран, однако их структура, доминанты и эффективность во многом зависят от специфики государственного управления и институциональных особенностей [7].
Согласно Стратегии национальной безопасности Российской Федерации 2015 г., «развитие здравоохранения и укрепление здоровья населения Российской Федерации является важнейшим направлением обеспечения национальной безопасности, для реализации которого проводится долгосрочная государственная политика в сфере охраны здоровья граждан»2.
Региональный уровень управления здравоохранением (ЗО) является в настоящее время наиболее перспективной областью для исследователей и организаторов здравоохранения в связи с осуществлением административной реформы, в результате которой значительная часть функций была передана на уровень регионов.
Систему здравоохранения региона автор трактует как совокупность политико-правовых, экономических, медицинских и организационных норм и правил, культурных моделей и социальных отношений акторов процесса здоровьесбережения, взаимодействие, взаимовлияние и эволюция которых обеспечивают определенное состояние режима функционирования системы и влияют на региональную социально-экономическую систему
1 Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12 дек. 1993 г.) (с учетом поправок, внесенных законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30 дек. 2008 г. № 6-ФКЗ, от 30 дек. 2008 г. № 7-ФКЗ, от 5 февр. 2014 г. № 2-ФКЗ, от 21 июля 2014 г. № 11-ФКЗ) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2014. № 31. Ст. 4398.
2 О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации: указ Президента РФ от 31 дек. 2015 г. № 683 // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2016. № 1 (ч. II). Ст. 212.
в целом. Целевой функцией системы регионального здравоохранения является улучшение медико-демографической ситуации в регионе.
Под дисфункциональностью системы здравоохранения региона следует понимать ситуацию, при которой потребности в охране здоровья не находят адекватного отражения в структуре и функциях системы охраны здоровья региона, либо основные функции данной системы выполняются не в полном объеме или недостаточно эффективно с позиции соотношения результатов и затрат1.
Оценка (дис)функциональности проводится с помощью метода межрегионального сравнения (в качестве регионов - конкурентов Пермского края выступают республики Татарстан и Башкортостан, Нижегородская, Свердловская, Самарская и Челябинская области) и включает расчет уровня выполнения функций региональной системы охраны здоровья.
Нами были сформулированы агрегированные функции, которые система здравоохранения региона должна выполнять в полном объеме для решения демографических и социальных проблем, сохранения и укрепления экономического потенциала и экономической безопасности региона:
¥1 - улучшение медико-демографической ситуации в регионе (снижение смертности (особенно в трудоспособном возрасте и младенчестве), обеспечение естественного прироста населения (за счет повышения рождаемости в социально благополучных семьях), рост ожидаемой продолжительности жизни, снижение заболеваемости и инвалидности);
¥2 - повышение качества и эффективности оказания медицинской помощи в регионе (равный доступ для всех граждан, снижение времени ожидания и лучшее использование имеющихся ресурсов, приведение ресурсной базы здравоохранения региона в соответствие с реальными потребностями населения в объемах и видах медицинской помощи);
¥3 - защита здоровья, включая обеспечение безопасности окружающей среды, воздействие на социальные детерминанты и сокращение неравенств по показателям здоровья;
¥4 - обеспечение безопасности пациентов (здравоохранение, основанное на доказательствах, снижение рисков оказания вреда здоровью пациентов);
¥5 - создание условий для выполнения функций основных акторов процесса здоро-вьесбережения (населения, работодателей, медицинских работников).
Если рассматривать сформулированные цели в виде дерева функций, то к целевой функции системы регионального здравоохранения нужно отнести улучшение медико-демографической ситуации в регионе (¥1), остальные же функции представляют результат процесса декомпозиции целевой функции на основные и вспомогательные (рис. 1). Вспомогательные функции третьего уровня представляют собой уже конкретные меры, инструменты достижения более полного выполнения функций системы вышестоящего уровня.
Для оценки уровня выполнения предложенных нами функций определены основные индикаторы. Выполнение целевой функции регионального здравоохранения (¥1) отражают шесть индикаторов медико-демографической результативности; выполнение функции ¥2 -пять индикаторов, характеризующих обеспеченность отрасли кадрами, амбулаторно-по-ликлиническими учреждениями, койками, подушевыми инвестициями в основной капитал отрасли; выполнение функции ¥3 - десять социальных индикаторов, включающих показатели жилищного фонда и его благоустройства, уровень безработицы и преступности в регионе, подушевой валовой региональный продукт, и четыре экологических индикатора; выполнение функции ¥4 в российских реалиях невозможно, поскольку информации по доказательной медицине и динамике врачебных ошибок нет не только в разрезе регионов, но и в целом по Российской Федерации; выполнение функции ¥5 проводится по показате-
1 Авторское определение.
лям, оценивающим поведение работодателей в области здоровьесбережения (четыре индикатора, характеризующих обеспечение безопасных условий и охраны труда) и поведение населения в области здоровьесбережения (восемь индикаторов, характеризующих образ жизни жителей региона).
Целевая функция
Fl
Улучшение медико-демографической ситуации в регионе
1 уровень -
основные
функции
2 уровень -вспомогательные функции
Кадровая и материально-техническая обеспеченность отрасли
3 уровень -вспомогательные функции
/ ч / \
Fs
Создание условий для выполнения здоровь-есберегатель-ных функций основных акторов
Профилактика дефектов организации работы медицинского персонала
Рис. 1. Дерево функций региональной системы здравоохранения
Все индикаторы нормализуются, выбор формулы преобразования зависит от того, какова заданная динамика индикатора: если он должен стремиться к увеличению (например, ожидаемая продолжительность жизни при рождении), используется формула (1), если к уменьшению (например, коэффициент младенческой смертности) - формула (2), затем рассчитываются интегральные показатели по каждой функции - формула (3).
х = Х' ~ Хш'п
Х„
Х„
Х
Х.
Х,
(1),
Х„
Х
Х =
i х,
(2),
п
(3),
где Х^ - интегральный показатель (дис)функциональности региональной системы здравоохранения по уровню выполнения
X - нормализованный частный индикатор, оценивающий выполнение п - число частных индикаторов, оценивающих выполнение
Затем рассчитывается общий интегральный показатель (дис)функциональности системы здравоохранения региона (¥(0)) по формуле (4) и оценивается его динамика.
Я¥1 X/¥2 X Е1 ¥3 X Б/¥з х Р¥5 X Е¥5
¥ (о) =----(4),
6
где Я^ - интегральный показатель результативности системы здравоохранения, I ¥2 - интегральный показатель доступности медицинской помощи, Е1 ¥ - интегральный показатель (дис)функциональности экологической подсистемы, Б! ¥ - интегральный показатель (дис)функциональности социальной подсистемы, Р ¥ - интегральный показатель дисфункции поведения населения в области здоро-вьесбережения,
Е ^ - интегральный показатель дисфункции поведения работодателей в области здо-ровьесбережения.
Проведем оценку целевой функции региональных систем охраны здоровья за период 1998-2014 гг. (табл. 1).
Таблица 1
Динамика интегрального показателя и рангов регионов-конкурентов по уровню выполнения основных функций системы здравоохранения
Год Регионы*
ПК РБ РТ НО СО СвО ЧО
1998 0,32 6 0,54 3 0,72 1 0,18 7 0,48 5 0,51 4 0,58 2
1999 0,23 6 0,58 2 0,79 1 0,22 7 0,45 4 = 5 0,45 4 = 5 0,52 3
2000 0,20 7 0,69 2 0,74 1 0,22 6 0,43 4 0,42 5 0,46 3
2001 0,23 6 0,65 2 0,78 1 0,16 7 0,45 5 0,54 3 0,49 4
2002 0,18 6 = 7 0,58 2 0,77 1 0,18 6 = 7 0,57 3 0,53 4 0,47 5
2003 0,17 6 0,59 2 0,79 1 0,15 7 0,57 3 0,53 5 0,55 4
2004 0,33 6 0,47 5 0,77 1 0,28 7 0,62 3 0,66 2 0,50 4
2005 0,32 6 0,52 5 0,79 1 0,28 7 0,68 2 0,65 3 0,64 4
2006 0,20 6 0,59 5 0,75 1 0,15 7 0,65 3 0,71 2 0,64 4
2007 0,19 7 0,60 4 = 5 0,79 1 0,27 6 0,64 3 0,77 2 0,60 4 = 5
2008 0,20 7 0,54 3 0,81 1 0,30 6 0,52 4 0,71 2 0,49 5
2009 0,22 7 0,72 3 0,83 1 0,26 6 0,48 4 0,77 2 0,42 5
2010 0,23 6 = 7 0,71 3 0,83 1 0,23 6 = 7 0,49 4 0,82 2 0,45 5
2011 0,28 6 0,62 3 0,93 1 0,27 7 0,45 4 0,75 2 0,35 5
2012 0,31 6 0,61 3 0,9 1 0,20 7 0,50 4 0,70 2 0,32 5
2013 0,43 5 0,64 3 0,95 1 0,20 7 0,47 4 0,77 2 0,34 6
2014 0,35 6 0,50 3 0,88 1 0,12 7 0,46 4 0,74 2 0,42 5
* ПК - Пермский край; РБ - Республика Башкортостан; РТ - Республика Татарстан; НО - Нижегородская область; СО - Самарская область; СвО - Свердловская область; ЧО - Челябинская область.
Наряду с Пермским краем регионом-аутсайдером является Нижегородская область, для которой характерна наихудшая позиция по ¥1 как в статике, так и в динамике. Интегральный показатель по ¥1 в Нижегородской области за анализируемый период имеет тенденцию к снижению.
Если рассматривать отдельные показатели медико-демографической результативности пермского здравоохранения, то нужно отметить, что продолжительность жизни пермяков по сравнению с продолжительностью жизни жителей соседних регионов, входящих в нашу выборку, самая низкая; наилучший показатель у жителей Татарстана - на 3,13 года выше, чем в Пермском крае.
По показателям первичной заболеваемости и младенческой смертности Пермский край в 2014 г. также входил в тройку регионов-аутсайдеров, хотя по критериям Всемирной организации здравоохранения все семь исследуемых регионов в данном году относились к регионам с низким уровнем младенческой смертности. Нужно отметить, что такая ситуация была не всегда, в период 1998-2000 гг. все указанные регионы демонстрировали средний уровень младенческой смертности, а Пермский край - вплоть до 2009 г.
Если оценивать динамику интегрального показателя результативности функционирования системы здравоохранения, то видно, что Пермский край стабильно находится на нижних позициях среди регионов-конкурентов, и только в 2013 г. было некоторое улучшение ситуации: уровень дисфункции по ¥1 сменился с максимального на высокий, и Пермский край поднялся с шестой позиции на пятую. Однако в 2014 г. интегральный показатель по ¥1 снизился до 0,35, что свидетельствует о его максимальном уровне, и Пермский край снова опустился на шестую позицию.
Регионом-лидером на протяжении всего периода является Республика Татарстан. Второе и третье места в 2000, 2012-2014 гг. делят Башкирия и Свердловская область. В 2005 г. второй по результативности была система здравоохранения Самарской области.
На рисунке 2 представлена типология регионов по соотношению уровня дисфункций и его динамики.
Динамика Я/л
= 2
Б <
= £
£
о -» 2 >. с
= =
" I
Я Я =
= =;
Аз Пермский край Самарская область Вз Свердловская область Сз Республика Татарстан
А: В: С2
А1 Реет-6ляка Башкортостан Нижегородская область Челябинская область В1 С1
Низкий
Средний
Высокий
Уровень Я/л
Рис. 2. Типология регионов по состоянию и динамике дисфункциональности системы здравоохранения по выполнению ¥1 (улучшение медико-демографической ситуации в регионе)
Несмотря на максимальный уровень дисфункциональности пермского здравоохранения по состоянию общественного здоровья, система охраны здоровья Пермского края все же демонстрирует позитивную динамику и относится к регионам группы А3 (по типологии
анализируемых региональных систем здравоохранения по двум критериям: «уровень Я/¥ »
и «динамика изменения Я/^ ») наряду с системой здравоохранения Самарской области. Лучшая ситуация по медико-демографической результативности в статике и динамике -в Республике Татарстан (группа С3).
Аналогично был проведен анализ по выполнению функций ¥2, ¥3 и ¥5. На рисунке 3 представлены интегральные показатели выполнения сформулированных нами функций целевой, обеспечивающей и управляемой подсистем здравоохранения Пермского края и регионов-конкурентов в 2014 г. Цифровые значения отражены только по наилучшей (Республика Татарстан) и наихудшей (Пермский край) системам охраны здоровья.
Рис. 3. Уровень выполнения функций систем здравоохранения в оцениваемых регионах в 2014 г.
В таблице 2 представлены данные по общему показателю (дис)функциональности систем здравоохранения регионов.
Пермский край на протяжении всего периода находился в зоне высокой (дис)функ-циональности системы здравоохранения и занимал последние места в рейтинге.
Таблица 2
Динамика общего показателя (дис)функциональности Пермского края и его регионов-конкурентов, ранги регионов
Год Регионы*
Е [К РБ РТ Н Ю СО СвО Ч Ю
2007 0,37 7 0,59 2 0,64 1 0,45 6 0,58 3 0,51 4 0,50 5
2008 0,38 7 0,61 2 0,64 1 0,47 5 0,58 3 0,53 4 0,45 6
2009 0,37 7 0,64 2 0,67 1 0,47 5 0,54 3 0,52 4 0,45 6
2010 0,41 7 0,61 2 0,67 1 0,45 6 0,51 4 0,54 3 0,49 5
2011 0,38 7 0,58 2 0,70 1 0,43 5 = 6 0,55 3 0,51 4 0,43 5 = 6
2012 0,39 7 0,57 2 0,69 1 0,46 5 0,55 3 0,52 4 0,42 6
2013 0,40 6 = 7 0,57 2 0,68 1 0,48 5 0,55 4 0,56 3 0,40 6 = 7
2014 0,36 6 = 7 0,59 2 0,62 1 0,51 3 0,49 4 0,56 5 0,36 6 = 7
* ПК - Пермский край; РБ - Республика Башкортостан; РТ - Республика Татарстан; НО - Нижегородская область; СО - Самарская область; СвО - Свердловская область; ЧО - Челябинская область.
На рисунке 4 отражены положения систем здравоохранения по соотношению уровня и динамики общей (дис)функциональности.
Динамика Еф)
И
Х3 Свердловская область Нижегородская область У3 Ъъ
Республика Башкортостан У2
XI Пермский кран Самарская область Челябинская область VI Республика Татарстан
Высокий
Средний
Низкий Уровень Рф){
Рис. 4. Типология регионов по состоянию и динамике общего показателя (дис)функциональности систем здравоохранения
Полученные в нашем исследовании результаты корреспондируются с результатами других исследователей. Например, в работе, выполненной под руководством А. А. Кукли-на, отмечается, что с 2012 г. Пермский край находится в стадии глубокой рецессии по уровню обеспечения социальной безопасности, что свидетельствует о нарастающих угрозах для социальной безопасности региона, а также о необходимости усилить государственное регулирование и увеличить социальную поддержку со стороны региональных органов власти [6, с. 649].
Библиографический список
1. Белоусова С. В. Социальная и демографическая безопасность национального и регионального развития // Право и безопасность. 2013. № 1-2. С. 113-117.
2. Демографический прогноз до 2030 года // Федеральная служба государственной статистики: офиц. сайт. URL: http://www.gks.ru/wps/wcm/connect/rosstat_main/rosstat/ru/statistics/population/ demography/# (дата обращения: 31.03.2017).
3. Доклад Комиссии Общественной палаты Российской Федерации по социальной и демографической политике [Электронный ресурс]: К пленарному заседанию Общественной палаты Российской Федерации по вопросу «Социальная безопасность - основа социальной политики». М., 2008. URL: https://www.oprf.ru/files/ochirova1111.doc (дата обращения: 30.03.2017).
4. Козлова О. А., Макарова М. Н., Тухтарова Е. Х., Беленкова Т. В. Условия труда как фактор влияния на показатели смертности населения в трудоспособном возрасте // Фундаментальные исследования. 2015. № 7-1. С. 161-165.
5. Куклин А. А., Шориков А. Ф., Тюлюкин В. А., Черепанова А. В., Васильева Е. В., Некрасова Е. В. Диагностика и моделирование результативности управления системой здравоохранения для обеспечения социально-демографической безопасности регионов России // Пространственная экономика. 2011. № 4. С. 72-92.
6. Куклин А. А., Шипицына С. Е., Наслунга К. С. Сопоставление эффективности бюджетного финансирования и социальной безопасности региона // Экономика региона. 2016. Т. 12. Вып. 3. С. 638-653. DOI 10.17059/2016-3-3.
7. Римашевская Н. М., Русанова Н. Е. Здоровье российского населения в условиях социально-экономической модернизации // Народонаселение. 2015. № 4. С. 96-105.
8. Садыков Р. М. Уровень и качество жизни населения как фактор обеспечения социальной безопасности территориальных образований [Электронный ресурс] // Фундаментальные исследования. 2014. № 11-1. С. 201-205. URL: https://www.fundamental-research.ru/ru/article/view?id=35504 (дата обращения: 30.03.2017).
