CC BY
69
УДК 070
DOI 10.17150/2308-6203.2015.4(2).139-148
Кройчик Лев Ефремович
доктор филологических наук, профессор, кафедра истории журналистики, Воронежский государственный университет, 394068, Российская Федерация, г. Воронеж, ул. Хользунова, 40а, e-mail: deanery@jour.vsu.ru
Lev E. Kroychik
Dr. in Philology, Professor, Chair of History of Journalism, Voronezh State University,
40a, Holzunova str., 394068, Voronezh, Russian Federation, e-mail: deanery@jour.vsu.ru
ДИАЛОГОВЫЕ РЕСУРСЫ ПУБЛИЦИСТИКИ
Аннотация. Статья посвящается одной из самых актуальных проблем теории публицистики — организации диалога автора и аудитории. Актуальность проблемы заключается в том, что публицистическое произведение сегодня активно преобразуется в матрицу. Место авторитетного субъекта высказывания в таком случае занимает скриптор.
Ключевые слова. Публицистическое произведение, автор, аудитория, диалог, власть, общество.
Информация о статье. Дата поступления 29 января 2015 г.; дата принятия к печати 18 февраля 2015 г.; дата онлайн-размещения 20 апреля 2015 г.
DIALOGUE RESOURCES OF JOURNALISM
Abstract. The article is dedicated to one of the most pressing problems of the theory of journalism — organization of dialogue between the author and the audience. The urgency of the problem is that nonfiction is a journalism creation is actively preformed in the matrix. The scriptorium consumes in the quality of an authoritative statement of the subject.
Keywords. Nonfiction, author, audience, dialog, power, society.
Article info. Received January 29, 2015; accepted Febryary 18, 2015; available online April 20, 2015.
I
«В начале было Слово».
Эта великая фраза означает только одно: сотворение мира началось с поиска слушающих.
С диалога.
Творцу нужны были собеседники.
С которыми можно было бы обсуждать разнообразные проблемы творческого процесса.
Спустя века откликнулся Осип Эмильевич Мандельштам [1, с. 279]:
«Читателя! Советчика! Врача!
На лестнице колючей разговора б!»
Творцу во все века нужны собеседники.
Тем более те, с кем можно поговорить.
© Л. Ф. Кройчик, 2015
139
Иначе — откуда взяться диалогу.
Публицистическое произведение — не просто связующее звено между автором и «другим».
Онтологическая сущность диалоговой природы публицистического творчества — потребность в общении.
В желании высказаться.
Хотя высказывание — не самоцель. Цель публицистического произведения — совместный с аудиторией поиск ответов на беспокоящие общество вопросы.
Этот поиск начинается с обработки автором полученного извне сообщения. Сообщение — принципиально важный инструмент, с помощью которого устанавливаются взаимоотношения между автором и аудиторией.
Сообщение — та первоначальная информация, которая предназначена для дальнейшей обработки в форме произведения, приобретшего конкретную жанровую форму.
Сообщение — развилка, с которой автор начинает свое движение к организации диалога с аудиторией. Контуры этого диалога постепенно вырисовываются в процессе сочинения авторского высказывания.
Сочинение — сложный творческий процесс, включающий в себя и отбор фактов, и уточнение проблем, о которых пойдет речь, и выбор жанра для предстоящего диалога с аудиторией, и оформление авторской точки зрения.
Сочиняется не просто некий текст — сочиняется диалог, в котором адресант, опираясь на реальные факты, творит свое представление о мире, подключая к этому творчеству и свою фантазию, и свои оценки происходящего, и возможную реакцию аудитории на его авторское высказывание.
Обработанное автором сообщение преобразуя информацион-
ный Хаос в упорядоченный Космос, порождает Послание — произведение, готовое к употреблению аудиторией.
Так сообщение оборачивается со-общением.
Густав Шпет писал: «Сообщение — коренной факт и условие социального общения <...> Понятие «сообщение» есть понятие, выражающее соотношение и требующее, следовательно, терминов соотношений: говорящий — слушающий, писатель — читатель, авторитет — признание, источник — восприятие и т. п.» [2, с. 317].
Публицистическое произведение — непрекращающийся, вечный диалог автора с аудиторией; диалог, предполагающий равноправие участвующих в нем сторон; диалог, рассчитанный на со-творчество. Особого эффекта этот диалог достигает тогда, когда аудитория отчетливо представляет, с кем она в этом диалоге участвует; кто, как говорится, «на другом конце провода».
Диалог — это потребность высказаться.
Диалог — это желание быть услышанным.
Диалог — это стремление быть понятым.
Диалог — это одно из оснований человеческого бытия.
С позиций, уточненных в ходе диалога аудитории с автором.
Диалог всегда — стремление к обновлению представлений о мире, рождающихся как у автора, так и у аудитории.
Существенно в данном случае и то, что диалог в публицистическом произведении всегда демонстративно двунаправлен: автор моделирует свои отношения с аудиторией, предлагая ей заведомо субъективную оценку объективно существующей реальности: аудитория формирует
свое представление об авторе, рассматривая его прежде всего как своеобразного эксперта, но сохраняя при этом за собой право по-своему оценивать реальный мир, соотнося авторскую точку зрения со своей.
Публицистическое произведение всегда — приглашение к со-размышлению. Согласие с автором в данном случае не обязательно. Да и сам автор на этом не настаивает: публицистическое высказывание — это вариация на актуальную тему, а не окончательный приговор.
Публицистическое произведение — рабочая гипотеза, которая может быть проверена аудиторией и опровергнута ею. Отсюда и принципиальное стремление автора максимально убедительно превратить рабочую гипотезу в концепцию, за которой стоит искренняя убежденность автора в собственной правоте.
Качество слова автора играет в данном случае определяющую роль.
Бернард Шоу заметил однажды: «Если у меня есть идея и у тебя есть идея, то в результате обмена идеями у каждого будет по две идеи». Содержательный смысл диалога в публицистике в этой «забавной» арифметике как раз и состоит: несмотря на свою дистанционность, диалог адресанта и адресата важен как процесс обмена взглядами на события, происходящие в мире.
Событие превращается в событие.
Конкретика объективной реальности, соприкасаясь с творческой обработкой факта публицистом, не просто обретает признаки виртуальной модели мира, созданной фантазией автора — она помогает аудитории соотнести эту модель с собственными представлениями о реальности и тем самым обогатить аудиторию обновленным восприятием этой реальности.
Возникающий между адресантом и адресатом диалог «легализует» любые преобразования, предложенные автором, объединяя объективную данность реальности и субъективное ее восприятие. Какова смысловая дистанция между сообщением, поступающим к субъекту познания и публицистическим произведением, появляющимся «на выходе» — после переработки автором сообщения?
Ответ очевиден — идет приращение смыслов высказывания автора благодаря вовлечению аудитории в диалог с субъектом высказывания.
Субъективность восприятия не отменяет объективного существования реальности.
Поток сознания автора автоматические вызывает встречный поток — поток сознания читателя. При этом точка зрения автора рождает множество новых точек зрения (близких к авторской или далеких от нее), начальный авторский текст в восприятии аудитории трансформируется в другие тексты (фрагментарные или целостные по отношению к первоначальному авторскому высказыванию). Таким образом публицистическое произведение продолжает существовать вне времени и пространства своего первоначального существования. Именно поэтому публицистическое произведение лишь формально можно считать окончательным продуктом творческой деятельности автора. Наличие инвариантных (константных) границ произведения не отменяют вариативного расширения его смысловых границ, связанных с интерпретацией авторского высказывания аудиторией.
Отсюда важный вывод: любой жанр публицистики содержит в себе «событие рассказывания».
Автор публицистического высказывания учит аудиторию думать самостоятельно.
Путь от со-размышления к сотворчеству — тот маршрут, на котором происходит самотворение аудитории, формирующей в своем сознании новые смыслы жизни. Обновленная аудитория теперь уже самостоятельно продолжает поиск новых форматов взаимоотношений с реальностью.
И, возможно, ищет новые контакты с автором-собеседником, которого можно не только почитывать, но и почитать.
Это еще один признак публицистического диалога — закрепление автора за определенной аудиторией. Сориентированный на своего автора.
Герменевтическая основа диалога — объяснение сущности вещи, постигаемой воспринимающим сознанием. Адресант и адресат в равной степени стремится к освоению еще не познанного пространства мира.
Особого успеха публицистический диалог достигает тогда, когда аудитория начинает отчетливо представлять, с кем она имеет дело, участвуя в общении.
Автор предпочитает работать на поле своей аудитории, аудитория ищет своего автора.
Диалог в публицистике — это всегда испытание идеи, это проверка правильности точек зрения автора и аудитории.
Именно поэтому публицистическое произведение является «пространством «мыслящих миров» (Ю. Лотман) — мира автора и мира аудитории, взаимопроникающих и взаимообогащающих друг друга.
Суть такого диалога — содействие.
Со-действие в совместном поиске ответов на вопросы, поставленные временем; на проблемы, обозна-
ченные автором; на поиски решений, отыскать которые в равной степени стремятся все участники диалога.
Все это помогает понять природу диалоговых отношений в публицистике.
Существенными ресурсами организации диалога в публицистическом тексте являются:
Равноправие участвующих в коммуникативном процессе сторон.
Релевантность — соответствие текста интересам аудитории.
Декодируемость сообщения содержащегося в тексте.
Конвенционность — интерес аудитории к точке зрения автора (более общо — к личности автора или к источнику информации) и понимание того, что интересы аудитории учтены автором.
Эстетические возможности, заложенные в тексте как в жанре.
Вариативность смыслосодер-жащих конструкций — побуждение к самостоятельному размышлению (аудитория приглашается к сотворчеству).
Позиции аудитории в диалоге — это движение от «чужого» к «своему»: только «свое», «чужое» плюс «свое», «чужое» как «свое».
Все эти ресурсы тесно связаны между собой и совокупностью своей активизируют внимание аудитории к передаваемому сообщению, способствуя одновременно выбору автором жанра для диалога с аудиторией.
Поскольку публицистическое произведение как продукт творческой деятельности автора выступает как товар, возникает потребность такой организации диалога с аудиторией, при которой учитывались бы:
Репутационные ресурсы воздействия на аудиторию.
Эстетические ресурсы воздействия.
Идейно-тематические ресурсы.
Всеми этими ресурсами обладает любое публицистическое произведение как носитель авторской точки зрения. Такова его диалоговая составляющая.
— Надо договариваться! Надо научиться понимать друг друга! — таков пафос публицистического диалога.
Договоренность — не принуждение к единой точке зрения, а сознательный выбор сторонами, участвующими в обсуждении проблемы, убедительно доказанного тезиса, определяющего позицию субъекта высказывания.
Позиция автора — это демонстрация своего.
Позиция аудитории — это движение от чужого к своему.
Варианты здесь — только свое, чужое плюс свое, чужое как свое.
Путь к чужому как своему — это постижение сути реальности, о которой идет речь в авторском высказывании, это осмысление точки зрения автора, включая его аргументацию; это сознательное согласие с демонстрацией авторской точки зрения.
Диалог начинается с поиска смысла. Естественно, что автор ориентируется на думающую аудиторию, которой он предлагает пройти путь, изоморфный (равновеликий) тому пути, который уже прошел сам автор.
Изоморфность порождает сотворчество аудитории.
Слагаемые со-творчества — со-чувствие, со-действие, сопереживание.
Организация диалога — процесс многоступенчатый. Первая ступень — поиск собеседника, вторая — поиск языка общения, третья — поиск понимания, четвертая — поиск общественного согласия.
В конечном счете участие в диалоге делает аудиторию своеобраз-
ным соавтором публицистического высказывания. Степень соавторства тем выше, чем активнее публицист использует свои способы воздействия на аудиторию.
Каковы конкретные ресурсы такого воздействия?
Во-первых, опора на здравый смысл — апелляция к личному опыту аудитории, к фактам и проблемам повседневной реальности (эмоциональный срез).
Во-вторых, опора на систему документальных рассуждений, наличие аргументов, подтверждающих точку зрения автора (интеллектуальный срез).
В-третьих, коммуникативная открытость высказывания публициста — точка зрения автора открыта для обсуждения (коммуникативный срез).
В-четвертых, доступность понимания высказывания автора на эстетическом уровне (нарративный срез, эстетический срез).
К сожалению, в современной отечественной публицистике право автора на диалог с аудиторией ставится под сомнение. С не меньшим сомнением рассматривается и возможность аудитории иметь право на собственный комментарий точки зрения автором. Из профессионального информационного пространства уходит авторитетный автор.
В голосе такого автора нет никакой необходимости.
Аудиторию приглашают жить по знаменитому принципу:
— Лопай, что дают!
Обиженная аудитория уходит в блоггеры.
Официальные информационные пространства (и в печатной прессе, и в электронный) отданы не публицистам, а экспертам.
Крепчает матрица.
Матрица — это текст, исключающий диалог.
Матрица убивает автора как неповторимую творческую личность, как источник самобытной точки зрения. На смену автору приходит эксперт, фиксирующий реальную данность происходящего, а не исследующий закономерность развития процессов, протекающих в обществе.
Творец замещается скриптором.
Матрица выхолащивает эстетическое достоинство публицистического произведения, в значительной степени ослабляя эмоциональное восприятие происходящего, а следовательно, и сводя к минимуму такое принципиально важное свойство публицистического произведения как его антиэнтропийность.
Матрица сужает пределы аудитории, функционирующей в пределах профессиональной информационно-коммуникативной системы. Освободившееся пространство тут же занимает так называемая «народная журналистика», качественно заметно уступающая профессионально организованному творчеству, именуемому публицистикой.
Информационная усталость аудитории порождает социальную усталость общества.
Прощай, диалог?
II
Вот вдумайтесь.
Воронежский Институт общественного мнения провел опрос в конце марта 2014 года. Тема актуальна — в чем сейчас более всего нуждается Россия.
Два варианта ответа:
«В том, чтобы власть была поставлена под контроль общества?»
«В укреплении власти?»
Разумеется, была и нейтральная фраза — «Затрудняюсь ответить».
По телефону опросили 615 человек старше 18 лет.
65.5 % предпочли первый вопрос.
28.6 % выбрали второй вопрос.
4,9 % затруднились с ответом.
Напоминаю — с 16 марта Крым —
уже российская территория.
Рейтинг Президента перевалил за 80 %.
Всеобщая эйфория.
А народ хочет усиления контроля над властью.
Воронежские СМИ вяло поругивают ЖКХ, скорбят по поводу того, что футбольный «Факел», судя по всему, в очередной раз не попадает в высшую лигу. О работе институтов власти — ни слова. А ведь, судя по опросу, воронежцы власти не слишком доверяют, хотя авторитет губернатора по-прежнему высок.
Что получается?
Живут разъединено власть, общество и СМИ.
Почему так происходит?
Во-первых, властным структурам СМИ как претендент на управление делами и умами был не нужен, во-вторых, власть общественного мнения, формировать которую должны были СМИ, создает определенные проблемы функционированию государственных институтов, а, в-третьих (и это, пожалуй, самое главное), хождение СМИ во власть объективно умертвляет их как независимый социальный институт.
Почему?
Да потому, что власть — это способность и возможность оказывать определенное воздействие на деятельность, поведение людей с помощью каких-либо средств — воли, авторитета, насилия.
Власть — это политическое господство с помощью государственных органов.
Власть обеспечивается пятью ресурсами — экономическими, социальными, демографическими, принудительными, культурно-информационными.
Власть — это творческое применение на практике идей, разработанных обществом.
Власть — это организационная структура, призванная совершенствовать отношения, складывающиеся в обществе; это инструмент управления обществом.
Власть — это своеобразная управляющая компания, которой общество доверило от его имени искать оптимальные возможности решения конкретных актуальных задач, максимально облегчающих жизнь людей, населяющих определенную территорию.
Власть, если говорить языком метафор, это домоправительница, душеприказчица, экономка, гувернантка, домохозяйка, поддерживающая порядок в доме, создавая тем самым комфортные условия существования всем обитателям совместного жилища.
И, разумеется, — надзирательница, страж порядка.
Таковы канонические представления о власти, в которых слово «воздействие» является ключевым.
Понятие «партнерство» в системе такого понимания существенных особенностей власти исключается.
Отечественная власть к слову «партнерство» не приучена.
Власть в России с момента своего зарождения исповедует идеи патернализма, этакого отцовского единодержавия и приучило к этому народ.
Общество приучено жить в условиях, когда все актуальные вопросы существования решают за него властные структуры как в центре, так и на местах. В системе этих кон-
цептуальных заблуждений прессе отводится вспомогательная, чисто сервильная роль — социального обслуживания сильных мира сего.
Сильных — как на уровне административного, так и на уровне экономического управления страной.
Сегодня, спустя четверть века после смены вех, отечественные СМИ не претендуют именоваться «четвертой властью».
В итоге — власть утратила возможность приобрести размышляющего партнера-собеседника, СМИ потеряли возможность стать разумным советником, сохраняя видимость собственной независимости.
Все-таки ХХ1-й век на дворе.
Тем не менее, власть стремится к единодержавию.
В современной России общество все агрессивнее предпочитают делить на «наших» и не наших, на патриотов и «пятую колону».
В ходу старый, оправдавший себя принцип — «разделяй и властвуй».
На смену классовому обществу пришло общество кастовое.
Заблуждение власти в том, что она всесильна, породило концептуальный кризис: диалогу с обществом власть предпочла монологические отношения, декорируемые под контакты с общественными организациями.
И в этом — трагедия наших общественных отношений.
Поскольку пресса тоже молчит.
Беспрекословное исполнение воли хозяина — вот что требуется от отечественной журналистики на протяжении всех трех с лишним веков ее существования.
Краткий период перестройки и последующий двадцатилетний период смены политических и экономических парадигм мало что изменили в жизни отечественных СМИ.
Пресса попыталась было перестроиться, но из зданий, сменивших
своих хозяев, раздались соответствующие окрики, и вся информационно-коммуникативная система современной России успокоилась, в искреннем убеждении, что рука дающего не оскудеет.
Явилось только одно уточнение: дающих рук в последние годы стало две: одна осталась в наследство от командно-административной системы, вторая — оказалась рукой хозяина-капиталиста.
И отечественные СМИ смирились.
Хозяина полагается любить.
III
В чем смысл нынешнего системного кризиса СМИ?
Жизнедеятельность любой власти — в ее умении вести диалог с обществом.
Смысл деятельности СМИ — в умении вести диалог с аудиторией.
Иными словами, власть и СМИ не могут не быть не настроены на активные взаимоотношения с обществом.
Диалог для них — продуктивная форма самореализации своих функциональных потребностей в творческом развитии.
В преодолении потенциального окостенения.
Самоуспокоенность, самовлюбленность опасны и для власти, и для средств массовой информации.
Проблема в том, что власть пребывает в заблуждении, будто ей этот диалог не нужен.
Власть полагает, что главным инструментом ее во взаимоотношениях с обществом является указующий перст.
Это заблуждение психологически легко объяснимо: «кто заказывает музыку, тот и танцует девушку».
Мы вас содержим — извольте с благодарностью на это отзываться.
Власть не глупа: она прекрасно понимает, что для ее дальнейшего
развития и укрепления ей нужны новые идеи. Главный генератор идей для нее — чиновник. Для реализации этой функции власти создан и содержится обществом огромный аппарат.
Поэтому прессе в процессе генерирования идей отводится вспомогательная роль.
Роль ретранслятора чужих идей.
Власть прекрасно понимает, что побудительная функция, присущая публицистическому творчеству, опасна: она побуждает массы к непредсказуемому творчеству.
Отсюда — прямолинейность высказывания заместителя министра связи и массовых коммуникаций Алексея Волина, озвученных сначала на международной научной конференции, прошедшей в феврале 2013 г. в Московском университете, и затем подтвержденных в интервью, данном журналистке Наталье Ростовой год спустя.
Выступая на конференции в Москве заместитель министра сначала объявил представителям российских журфаков, что они неправильно учат студентов, ориентируя их на выражение собственной точки зрении, подчас не соответствующей точке зрения работодателей, а позже (когда вузовские работники попытались заместителю министра возразить), подтвердил свою позицию.
Волин назвал свой взгляд прагматичным. Заместитель министра признал, что в стране не слишком много медиаграмотных людей, умеющих разумно распорядиться поступающей к ним информацией. Далее, чиновник сообщил, что он от своих идей, высказанных ранее, не отказывается. А в заключение, Алексей Волин подчеркнул, что у нас демократическое государство и что поэтому «каждый человек для себя
определяет, что ему нравится, а что не нравится. К тому же «состояние журналистики стало хуже из-за того, что каждый журналист, вместо того, чтобы заниматься своими профессиональными обязанностями, ну, не каждый — многие — почувствовали себя мессиями и носителями высшей миссии. Журналисты не должны быть мессиями, они должны четко отрабатывать информацию. Сделать ее полезной, удобоваримой, интересной читателям».
А в заключении этой части интервью — любопытное откровение: «Даешь журналисту задание: «Напиши вот так, а он в ответ: «Я так писать не могу, потому что так не считаю». Пошел вон!»
В этом искреннем признании — суть проблемы.
Работодатель дает работу, оплачивает труд журналиста, следовательно он имеет право требовать профессионально изготовленный продукт, излагающий позицию хозяина — редактора, назначенного государством, или редактора, нанятого олигархом.
Другого не дано!
Сегодняшний кризис, возникший в информационно-коммуникативном пространстве России, объясняется не утеснением традиционных СМИ Интернетом, а тем, что власть делает все, чтобы убить у аудитории интерес к отечественным СМИ, отвратив аудиторию от прессы.
Власть не заинтересована в существовании размышляющих СМИ.
Власть не заинтересована в диалоге с думающей аудиторией.
Подведем итоги.
ИТАК
Кризис, охвативший современное информационно-коммуникативное пространство, носит концептуальный характер.
Власти не нужна думающая аудитория.
Власть не рассматривает СМИ как силу, помогающую консолидировать общество вокруг актуальных проблем, требующих своего разрешения. Государственные структуры отвели СМИ роль ретранслятора идей, сформированных в недрах государственных структур.
СМИ — особый гражданский институт. Смысл существования этого института — воспитание в обществе творческого отношения к жизни, побуждение к активному действию, поиск и укрепление нравственных ориентиров, формирующих личность.
СМИ — площадка, способствующая духовному обогащению общества. СМИ порождают чувство независимости, чувство внутренней свободы, опирающихся на умение самостоятельно решать задачи, возникающие как перед обществом в целом, так и перед каждым его представителем.
Это — в идеале. А на деле?
СМИ — пространство здравого смысла, опирающегося на уважение к личности, к естественной предприимчивости. Они подводят аудиторию к самостоятельному пониманию процессов, требующих постижения.
Так должно быть. А что на практике.
Власть взяла на себя невыполнимую миссию — отвечать за все. Средства массовой информации могли бы встать рядом. К сожалению, власть таким предложением пренебрегает.
Важно рассматривать СМИ как постоянно действующего инициатора диалога между властью и обществом.
Но власти это нужно?
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1. Мандельштам О. Стихотворения. Избранная проза / О. Мандельштам. — Волгоград: Нижне-Волжское кн. изд-во, 1991. — 453 с.
2. Шпет Г. История как предмет логики / Г. Шпет // Историко-философский ежегодник, 1988 / под ред. Н. В. Мотрощиловой. — М.: Наука, 1988. — С. 290-319.
REFERENCES
1. Mandel'shtam O. Stikhotvoreniya. Izbrannaya proza [Poems. Embrace prose]. Volgograd, Nizhne-Volzhskoe knizhnoe izdatel'stvo Publ., 1991. 453 p.
2. Shpet G. History as a matter of logic. In Motroshchilova N. V. (ed.). Istoriko-filosofskii ezhegodnik, 1988 [Historical and Philosophical Yearbook, 1988]. Moscow, Nauka Publ., 1988, pp. 290-319. (In Russian).
БИБЛИОГРАФИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ СТАТЬИ
Кройчик Л. Е. Диалоговые ресурсы публицистики / Л. Е. Кройчик // Вопросы теории и практики журналистики. — 2015. — Т. 4, № 2. — С. 139-148. — DOI : 10.17150/2308-6203.2015.4(2).139-148.
REFERENCE TO ARTICLE
Kroychik L. E. Dialogue resources of journalism. Voprosy teorii i praktiki zhurnalisti-ki = Theoretical and Practical Issues of Journalism, 2015, vol. 4, no. 2, pp. 139-148. DOI: 10.17150/2308-6203.2015.4(2).139-148.
