CC BY
25
Г аврильева Л.А. ©
Кафедра иностранных языков по техническим и естественным специальностям, Институт зарубежной филологии и регионоведения,
Северо-Восточный федеральный университет им. М.К. Аммосова
ДИАЛОГИЧЕСКИЙ ДИСКУРС КАК ФОРМА ПОЭТИЧЕКОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ
Аннотация
В статье рассматривается использование диалогического дискурса как формы стихотворного произведения во французской поэзии. Материалом исследования послужили двучленные диалогические единства, в частности, взаимодействие реплики-вопроса и реплики-ответа, их структурно-функциональные и стилистические возможности.
Ключевые слова: стихотворный текст, диалогический дискурс, диалогическое единство, повтор, ритм.
Keywords: poetical text, dialogical repeat, rhythm, structural element.
В лингвистических исследованиях неоднократно отмечалось, что наибольший стилистический эффект в литературных произведениях достигается при взаимном влиянии речевых стилей, особенно противоположных по функциональным характеристикам, при транспонировании специфических форм одного стиля в другой [1,6; 2,13; 3,199].
Проникновение форм устно-разговорной речи в поэтический стиль, особенно интенсивное во французской поэзии XX-го века, представляет собой явление, возникшее вследствие коренной перестройки французской версификации. С приходом на смену классицистам представителей романтизма, которые положили начало радикальным сдвигам во французской поэзии «происходит окончательное крушение поэтики классицизма - и в частности, дезинтеграция единой системы классического французского стихосложения и поиски новых поэтических форм выражения» [4,3].
Изменение основ французской версификации, которое прочно утвердило положение «свободного стиха», открыли новые возможности для проникновения форм устно-разговорной речи в язык поэзии.
Наиболее убедительным свидетельством сближения языка французской поэзии с устнокоммуникативной формой речи является широкое использование в поэтических произведениях диалогической формы речи, трактуемой современных лингвистических исследованиях как диалогический дискурс. Но, несмотря на то, что диалогический дискурс художественной речи признается вторичным по сравнению с диалогом устной речи [5,26], он сохраняет основные признаки диалогичности, которое выражается во взаимодействиях реплики-стимула и реплики - реакции.
Как известно, в обычной коммуникативной речи функция вопросительного предложения, в самом обычном плане заключается в стремлении говорящего узнать, уточнить что-либо, получить информацию от собеседника. В стихотворной речи, в частности в жанре лирики, отличающейся краткостью и лаконичностью изложения, где нет развернутого описания событий, раскрытия характера персонажей, встречаются случаи использования вопросительного предложения как установки для последующего развития сюжетной линии стихотворения. Именно в таких случаях, в функциональных особенностях конструкции вопросповествование, наиболее полно раскрываются возможности стихотворного диалога как формы языкового выражения с повышенным эмфатическим воздействием.
Рассмотрим стихотворение Р.Кено «Quel est ton nom?»
Quel est ton nom Mon nom est naufrage mon nom decoupe l’horizon
© Гаврильева Л.А., 2014 г.
seul, seul un mat surnage survivrai-je a cet orpheon ? l’ouragan etend ses trompettes la mer multiplie ses trempettes survivrai-je a ce rigodon tout se tait puis tous se calme la constance me tend sa palme merci ! encore un effort pour trouver quelque dictame dans la perspective d’un port.
[6,57]
Стихотворение Р.Кено представляет собой двучленное диалогическое единство (ДЕ), состоящее из одной вопросительной и ответной развернутой реплики. Прежде всего, привлекает к себе внимание не совсем обычная для поэзии форма изложения. Так, несколько необычно и неожиданно воспринимается вопросительное предложение, которое начинает стихотворение. Такое восприятие можно, видимо, объяснить отсутствием какого-либо детерминирующего языковую ситуацию контекста, который обычно характерен для таких прозаичных и конкретных по своей сути вопросов типа «Quel est ton nom?» встречаемых в стиле художественной прозы и в устно-коммуникативной речи.
Если, например, обычная устно-коммуникативная речь предполагает существование таких экстралингвистичеких условий как известность ситуации общения и определенность лиц участников диалога, то в нашем примере, нет каких-либо признаков конкретизирующих отправителя и получателя речи. Не вносит ясности в ситуацию и смысловое наполнение диалога. Отсутствие в цитируемом примере ситуативных языковых и экстралингвистических признаков, присущих диалогу как средству общения и обмена мыслями, позволяет утверждать, что в данном случае, мы имеем образец «мнимого» диалога, по сути своей напоминающей монолог, т. к. весь идейный смысл произведения сконцентрирован во второй развернутой реплике, тогда как первая реплика послужила лишь своеобразной зацепкой для отражения, в ответной реплике, сложного и глубоко пессимистичного восприятия автором окружающего мира.
Но, несмотря на то, что рассматриваемое нами диалогическое единство является смоделированным диалогическим дискурсом, оно, на наш взгляд, явилось одной из наиболее оптимальных форм языкового выражения зримо и образно передающей неуверенность, сомнение и страх человека перед жизнью.
Здесь, интересно рассмотреть функционирование вопросительной конструкции явившейся причиной возникновения всего последующего и семантически более значимого текста.
Поскольку вопрос обязательно предполагает ответ, начальная фраза «Quel est ton nom?» послужила толчком для появления ответной реакции «mon nom est naufrage», при этом, вторая реплика находится в структурно-семантической зависимости по отношению к первой, что отражено в повторе лексико-синтаксической структуры начальной реплики. Но ответ «Mon nom est naufrage» не совсем достаточен и ясен и далее следует пояснение «mon nom decoupe l’horizon». Здесь стихотворная строка как бы обрывается на секунду ... но, толчок уже дан и стихотворение уже развивается по заданному диалогическим повтором внутреннему ритму (вспомним о том, что ритмическое начало заложено в природе любых повторов).
В данном случае, повторяющаяся лексическая единица «mon nom» осуществляет не только структурную и смысловую взаимосвязь реплик, но и вызывает по принципу цепной реакции, последовательное развитие одного синтаксического целого из другого, одной стихотворной строки из другой. Таким образом, диалогический повтор способствует возникновению внутреннего ритмического импульса, стимулирующего дальнейшее развитие сюжетной линии стихотворения.
Вышесказанное позволяет предположить, что поэт намеренно начинает вопросом свое произведение, т.к. вопросительная конструкция, в силу обязательности ответа, явилась
импульсом для дальнейшего развития лирического повествования. Кроме того, форма диалогического дискурса сообщает высокий эмоционально-экспрессивный заряд всему произведению, что достигается резким противопоставлением конкретного по содержанию вопроса и абстрактного по своему смысловому содержанию ответа, усиленного эксплицитно выраженным подтекстом и образными средстами.
Преднамеренность препозиции вопросительной конструкции, как приема концентрации внимания читателя и как завязки, определяющей развитие поэтического замысла, находим и в стихотворении Э.Гийевика «Rond»:
- Qu’est-ce qu’il y a done De plus rond que la pomme ?
- Si lorsque tu dis : rond,
Vraiement c’est rond que tu veux dire,
Mais la boule a jouer est plus ronde que la pomme Mais si quand tu dis : rond C’est plein que tu veux dire,
Plein de rondeur, et ronde pleinitude,
Alors il n’y a rien de plus rond que la pomme. [7,70]
Как и в рассмотренном выше примере, все стихотворение представляет собой двучленное ДЕ: вопрос-повествование. Здесь, особое внимание привлекает повтор прилагательного «rond», который встречается, в разных вариациях, на протяжении всего произведения. В данном случае, повторяемая единица является не только лексико-структурным средством взаимосвязи двух реплик, но прежде всего смысловым ядром ДЕ.
Во второй развернутой реплике, в структуре двух последующих четверостиший, отражается реакция именно на прилагательное «rond», на его семантическое значение. Причем эта реакция не является прямым ответом на заданный вопрос, а представляет собой размышление о денотативной и коннотативной природе прилагательного. Интересно отметить тот факт, что раздумье о содержательной стороне повторяемой единицы является логически обоснованным, т.к. без него не было бы ответа, точнее, прямой ответ «Alors il n’y a rien de plus rond que la pomme», представленный в последнем двустишии не был бы ясен для читателя. Таким образом, очевидно, что появление развернутого ответа-раздумья вызвано кажущейся алогичностью самого вопроса, в сути своем содержащего философский подтекст и требующего продуманный ответ.
В функционировании прилагательного «rond» наиболее полно отражены все языковые возможности, заложенные в природе повторов. Указанный ДП выполняет не только архитектоническую функцию, обеспечивая смысловую и структурно-синтаксическую взаимосвязь реплик, но и является семантическим ядром высказывания, вокруг которого развивается авторская мысль и которое лейтмотивом проходит через все произведение. Кроме того, лексический ДП «rond» является средством создания внутренней рифмы и повторяясь во внутренних параллельных конструкциях и в конечном синтаксическом параллелизме, способствует созданию стихотворного ритма. Весь отраженный в стихотворении языковой потенциал повторяющегося прилагательного «rond» способствует, в конечном счете, передаче философского подтекста произведения, содержащегося в размышлениях о соотношении формы и содержания явлений и предметов объективной реальности.
Форма диалогического дискурса, сообщая колорит устно-разговорной речи, усиливает эмоциональное воздействие стихотворения и облегчает краткостью, лаконичностью и живостью изложения восприятие идейного замысла произведения. Стихотворение «Rond», в простой разговорной форме которого передаются сложные философские размышления, является свидетельством, показывающим Э. Гийевика «мастером лирической живописи, певцом щедрого мира красок, звуков, форм и одновременно поэтом-философом, который делится с читателем - другом своими раздумьями» [8,42].
Таким образом, на основе рассмотренных примеров можно сделать вывод, что использование формы диалогического дискурса в лирической поэзии объясняется, видимо, тем, что поэтов привлекают, прежде всего, заложенные в самих структурных особенностях диалога внутренние потенции, сообщающие поэтическому языку динамичность, живость и повышенную экспрессивность. Разговорные элементы, проникая в стихотворный контекст, приобретают дополнительную коннотативную окраску, что объясняется необычностью их стилевой реализации.
Литература
1. Шигаревская Н.А. Очерки по синтаксису современной французской разговорной речи. -Ленинград: изд-во ЛГУ. - 1970. С.6.
2. Шведова Н.Ю. Об активных процессах в современном русском синтаксисе. // Вопросы языкознания. - 1964. - №2. - С. 13-14.
3. Винокур Т.Г. Закономерности стилистического использования языковых единиц. - М.: Наука. -1980. С.199.
4. Полянский Н.Н. Особенности французского стиха конца XIX середины XX вв. - Автореф. дис. на соиск. учен. степ, канд. филол. н. - М., 1972. - С. 18.
5. Колокольцева Т.Н. Специфические коммуникативные единицы диалогической речи. Волгоград: изд-во ВГУ - 2001. - С.26.
6. Queneau, Raymond. Fendre les flots. Ed.: Gallimard. Paris, 1969, p.57.
7. Guillevic, Eugene. Sphere. Ed.: Gallimard. Paris, 1963, p.70.
8. История французской литературы. М., 1963, т.4.С.528.
