CC BY
37
Диалектная фразеология русских говоров Приамурья 175
EMOTIONAL EVALUATIVE VOCABULARY DIALECTS OF TOBOL-IRTYSH IN ASPECTS OF MODERN
LEXICOGRAPHY PHRASEOGRAPHY
M. S. Vykhrystyuk, E. A. Bakulina
This article examines the dialect vocabulary characterized mostly by expressive coloration and semantic diversity. It is determined that it reflects more clearly the self-esteem of a Russian man, his perception of the world and it is proved by study of emotionally evaluative vocabulary of Tobol and Irtysh dialects.
Key words: dialect, Tobol and Irtysh, expressiveness, vocabulary, phraseology
© 2014
А. С. Данилевская
ДИАЛЕКТНАЯ ФРАЗЕОЛОГИЯ РУССКИХ ГОВОРОВ ПРИАМУРЬЯ КАК СРЕДСТВО ВЫРАЖЕНИЯ РЕГИОНАЛЬНОЙ ЯЗЫКОВОЙ КАРТИНЫ МИРА
Статья посвящена анализу диалектных фразеологических единиц русских говоров Приамурья, выражающих, с одной стороны, уникальность локальных особенностей исследуемого фрагмента региональной языковой картины мира, а с другой — её общность с иными лингвосо-циумами в структуре языковой картины мира.
Ключевые слова: региональная языковая картина мира, диалектная фразеология, идеографическая классификация
Вопрос о региональной языковой картине мира (РЯКМ) стал подниматься относительно недавно в трудах таких учёных, как Е. С. Кубрякова, Н. В. Лабунец, С. М. Пищальникова, В. О. Краева, В. Д. Лютикова, И. Ю. Малышева, Н. В. Хохлова и др., и непосредственно связан не только с культурной обстановкой в регионе, но и с общенациональной языковой ситуацией. В настоящее время среди учёных нет единого мнения об объёме и содержании понятия РЯКМ. В данной статье под региональной языковой картиной мира понимается фрагмент общенациональной языковой картины мира, представляющий собой объединение различных языковых подсистем и имеющий особенности в отражении действительности, обусловленные различными факторами: условиями проживания, ценностными установками людей, историко-культурным развитием региона.
Одними из главных средств выражения РЯКМ выступают лексико-фразеологические единицы (ФЕ), поскольку именно данный языковой пласт наиболее последовательно фиксирует историко-культурные изменения как на региональном, так и на общенациональном уровнях, переосмысливая их в системе ценностных координат определённых лингвокультурных сообществ.
Лексико-фразеологическая система регионального языка складывается из единиц разной степени удалённости от литературного ядра: просторечных элементов, социолектизмов, жаргонизмов, диалектизмов. Наибольший интерес с точки зрения выявления специфики мировосприятия и мироощущения регионального сообщества в его историческом развитии представляет диалектная система.
Фразеологический материал региона — уникальный сплав из различных лингвосистем, сформированный в условиях инодиалектного и иноязычного окружения. Говоры, распространённые на Приамурской территории, принадлежат к говорам переходного образования с севернорусской материнской основой, носителями которых являлись казаки, направленные на Дальний Восток для защиты границ Российской империи. Профессор Дальневосточного университета А. П. Георгиевский в 1930 г. описал довольно пёструю в диалектологическом отношении картину Приамурья, включив её в состав амурских говоров начала XX в.: а) старожильческие, к которым автор отнёс казачьи и новосельческие, выделив отдельно группу «особо-казачьи» говоры; б) украинские говоры; в) белорусские говоры; г) смешанные говоры; д) говоры старообрядцев-семейцев1. Такая пёстрая картина складывалась из-за неоднородного, многонационального состава региона, что в свою очередь обусловливает активное междиалектное взаимодействие. Особенно ярко этот процесс проявляется на уровне лексики и фразеологии. Так, из украинского литературного языка и его говоров проникают слова и выражения бытовой (гнобить, маять), обрядовой (парахвея) сферы, из языков неславянских групп — языков аборигенов — названия продуктов (арбанайка чаю), элементов одежды (орогды, олочи), животных (инжиган).
Диалектные ФЕ по-разному отражают культуру региона, но, выполняя кумулятивную функцию, часто выступают как дополнительные источники этнокультурной информации. Например, Амур пошёл — об открытии Приамурья, баня по-белому — 'деревенская баня, обогреваемая печью, дымоход которой выведен наружу', приехать за косой — 'приехать за приданым невесты'.
Специфика образной основы диалектных ФЕ во многом определяется её конкретностью и местным колоритом. Поэтому в говорах часто сосуществуют наряду с общенародными или даже вместо них диалектные ФЕ, отличающиеся своей внутренней формой либо новыми гранями образа, ср.: возможаться на ноги — встать на ноги; сколькие годы — сколько лет, сколько зим; во всю голову — во всю Ивановскую и др. Кроме того, для диалектных ФЕ, как и для общенациональных, характерно наличие нескольких лексических вариантов, ср.: ваня красавчик/ваня мокрый — 'комнатный цветок бальзамин', банка-самосадка/банка-табакерка — 'деревянная шкатулка для хранения табака или предметов мелкой галантереи', гнилой дождь/гноючий дождь/сеногнойный дождь — 'мелкий продолжительный дождь во время сенокоса', катать бабки/питер-ску — 'играть в бабки'.
Одним из признаваемых многими учёными способов систематизации составляющих языковых картин мира является
Данилевская Анна Сергеевна — аспирант кафедры русского языка Института филологии Киевского национального университета им. Т. Шевченко. E-mail: anna-skorinova@mail.ru
1 Георгиевский 1930.
176
ДАНИЛЕВСКАЯ
полевая организация на макро- и микроуровнях. Макросистемы, подразделяющиеся на микросистемы, детализированно — через иерархическую организацию структуры поля посредством описания и анализа лексико-фразеологических единиц -реконструируют определённый участок семантического пространства жизнедеятельности человека. Тем самым идеографический подход даёт возможность представить реально существующую РЯКМ и приблизиться к пониманию особенностей мировосприятия этнокультурного сообщества.
Если придерживаться лингвокультурологической парадигмы исследования с её антропоцентрической направленностью в систематизации фразеологического материала, то можно выделить три основных макрополя: 1) человек как биологическое существо; 2) человек как личность (психоэмоциональные состояния); 3) человек как социальное существо. Более 70% анализируемых единиц входит в состав макрополя, описывающего человека в социуме.
Существование трёх ипостасей человеческой сущности определяется историко-культурным контекстом, выделенным в отдельное макрополе «Историко-культурные реалии». Поле включает тематическую группу «Освоение Приамурья», где представлена ФЕ плыть на жерновах — 'шутливое выражение о сплаве переселенцев из Забайкалья на Амур', рассказывающее о важном событии для региона — освоении Приамурских земель забайкальцами, преимущественно гуранами, что подтверждается лингвистическим материалом, записями бесед с диалектоносителями: Тут большинство были из Забайкалу, их называют гуранами, на жерновах плыли, смеялись мы с них. Плыли на жерновах: два круглых камня, один на другом лежит. Они по Шилке плыли на жерновах, на плотах плыли. Раскатали бревна из дома, плот из них сделали, все туда — на жерновах плыли2. Употребление слова жернова в таком ироническом ключе, по данным словаря В. И. Даля и «Словаря русских народных говоров», не находит своего отражения в иных лексико-фразеологических диалектных системах, что связано, во-первых, с необычным сочетанием глагола, обозначающего движение по водной поверхности, и существительного, называющего домашнюю ручную мельницу, изготавливаемую из камня. Во-вторых, отсутствие реальной прототипической ситуации в иных регионах говорит об уникальности и этноспецифичности оборота. (В основе этого выражения лежит нарушение лексической сочетаемости, а символическое значение ФЕ даёт возможность отнести его к разряду фразеологических единств.) Ироническая коннотация проистекает, по-видимому, из-за переоценки сакрального смысла слова жёрнов, имеющего в славянской культуре различное толкование: это и символ времени, и богатства, и древа мирового, и судьбы. Следовательно, жёрнов мог возникнуть в сознании диалектоносителя как переосмысленный образ тяжёлой судьбы переселенцев, совершавших долгое путешествие к землям амурским, или же как насмешка над их «богатством»: забайкальцы привозили свой скарб, в том числе и само жилище, которое умещалось на плоту вместе со всеми членами семьи. Суровые условия жизни в Забайкалье заставляли людей, впечатлённых легендами про богатый Дальний Восток, оставлять родные края в поисках лучшей жизни там, где «яблоки растут больше кулака <.. .> а вместо воды полно ведро сазанов зачерпнёшь»3.
В микрополе «Социально-правовые отношения» тематическая группа «Правила поведения» представлена весьма распространённым в славянской культуре полисемантичным фразеологизмом прийти на шару, имеющий значения: 1. Неодобр. Опоздать к основному торжеству. 2. Быть второсортным гостем. 3. Пренебр. Прийти на празднество, пользуясь ситуацией, прийти неприглашённым, чтобы угоститься за чужой счёт4.
Развитие многозначности данного оборота происходит путём сужения первичного значения: от более общего к конкретному. Мотивирующий компонент значения фразеологического единства глагольного типа связан с его именным компонентом. Диалектная лексема шара также полисемантична: это и остатки заварки после выпитого чая, и отстой особым способом заваренного чая, или же остатки чая вместе с отстоем этого чая. Первичное значение шары как остатков чая мотивирует семантику фразеологизма — прийти на шару, т.е. прийти к остаткам, конкретизируясь в сознании диалектоносителя в обозначении особого рода гостей — второсортных, предполагая деление всех приглашённых на почётных, важных и второстепенных: Забыли позвать к началу. Не те гости. А уж кода разойдутся все, пригласят прийти на шару5. Лексема шара зафиксирована и в словаре В. И. Даля как сибирское, монгольского происхождения слово, означающее выварки кирпичного чая. Слово проделало длинный путь вместе с его носителями-сибиряками к Дальневосточной земле и, адаптировавшись к местным условиям и традициям, приобрело новые семантические оттенки и употребляется в новых контекстах.
Третье значение в СРГП, предложенное в рамках словарной статьи, на наш взгляд, спорно, поскольку нет оснований (связывающего компонента или дополнительного мотивационного), чтобы говорить о последовательном или же о параллельном характере развития полисемии. Скорее всего, выражение может быть квалифицировано как омонимичное, просторечное по своему происхождению, поскольку было и остаётся активно употребляемым как в речи диалектоносителей, так и в речи носителей литературной формы русского языка. Выдвинутое предположение подкрепляется широким использованием ФЕ на шару в значении 'на халяву' в разных регионах России и за её пределами в более ранний период. Следовательно, данное значение диалектной единицы может быть мотивировано совершенно иными лингвокультурными фактами, относительно которых в среде учёных до сих пор нет единого мнения.
Ещё один яркий пример, представленный в микрополе «Материальное положение» в группе «Бедность», — это оборот, относящийся к разряду фразеологических единств, сарапинчатый буржуй — 'прозвище бедного, неимущего'. Выражение, по данным СРНГ, зафиксировано на территории Амурской области, хотя само слово сарапинка в значении 'тонкая хлопчатобумажная ткань в полоску или в клетку' распространено в Сибири, Забайкалье, Бурятии. В Приамурье оно ещё приобретает дополнительные значения 'китайская ткань', 'дешёвая ткань', что в дальнейшем в сознании жителей региона получает образное переосмысление, характеризуя материальный достаток человека по типу его одежды, перенос с частного на общее: Кулаки нас дразнили: сарапинчатые буржуи. Это потому, что носили одёжу из сарапинки дешёвой6.
Продолжая анализ языковых фактов в русле лингвокультурологии, можно не только выявить специфику диалектного материала, но и представить значительный фрагмент РЯКМ, показав одновременно его региональное своеобразие и общность с иными лингвосистемами, определить его место в общенациональной языковой картине мира.
2 СРГП 2007, 329.
3 Щукин 2006.
4 СРГП 2007, 358.
5 СРГП 2007, 358.
6 СРГП 2007, 52.
