CC BY
288
Вестник Челябинского государственного университета. 2011. № 13 (228).
Филология. Искусствоведение. Вып. 54. С. 115-119.
Е. А. Петрова
ДИАЛЕКТИКА ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ЯЗЫКА И МЫШЛЕНИЯ
Статья посвящена проблеме взаимоотношения и взаимодействия языка и мышления с точки зрения лингвистики и логики. Предпринята попытка проанализировать разные подходы к решению данного вопроса.
Ключевые слова: язык, мышление, логический и семантический уровни мышления, сознание, взаимодействие, взаимоотношение, логико-философский подход, познание.
Язык является одним из средств выражения знаний о мире, т. е. проверенных общественноисторической практикой результатов познания действительности и адекватного её отражения. Естественный язык отражает определённый способ восприятия и концептуализации мира. Выражаемые в нём значения складываются в некую единую систему взглядов, своего рода коллективную философию. Поэтому главным фактором, обусловливающим актуальность данного исследования, является необходимость изучения такого сложного феномена, как взаимодействие языка и мышления. В работе предпринимается попытка интеграции данных об этом феномене, предлагаемых смежными лингвистическими дисциплинами, изучающими его с различных позиций, такими как логика и психолингвистика, а также философского обоснования необходимости и возможности его существования В качестве исходных теоретических предпосылок исследования использовались труды видных отечественных и зарубежных лингвистов, философов и психологов, занимающихся данной проблемой. Для решения поставленных задач применена комплексная методика исследования, включающая как общие методы и приемы научного анализа, так и специальные методы сопоставительного анализа.
Итак, ведущие тенденции развития языкознания связаны с различными аспектами описания эмпирического материала. На первое место выдвигаются вопросы взаимодействия языка и мышления, результатом которого стала познавательная деятельность человека. Проблему языкового мышления и внутренних, собственных, законов развития и функционирования языка следует отнести, вне всяких сомнений, к числу «вечных» в лингвистике. На сегодняшний день она продолжает оставаться по-прежнему дискуссионной. От правильного понимания соотношения языка и мышления за-
висит правильное понимание сущности языка вообще и предложения в частности. Необходимо также различать задачи и цели языкознания и логики. В лингвистике речь идет о функции и структуре языка в качестве средства познания и коммуникации. В логике мы имеем дело со структурой языка в качестве средства строгого доказательства. У каждой специальной науки
- своя область исследования, и каждая область исследования неоднородна, она требует привлечения специалистов многих наук. Цель логического анализа языка состоит в том, чтобы увидеть, как человек мыслит, какими формами языка и логики, как эти две разные формы взаимодействуют, и каковы закономерности этого взаимодействия. При этом надо иметь в виду, что язык не растворяется в мышлении, языкознание не растворяется в логике.
Несомненно, язык находится в тесных взаимоотношениях с мышлением, сознанием и логикой, поскольку он выражает не только конкретное содержание мысли (семантический уровень мышления), но и закрепляет логику мышления (логический уровень мышления). Язык как некий феномен уже в самом себе несет что-то от мышления под термином ‘семантика’. Ряд ученых справедливо настаивает на том, что нельзя познать законы языка, структуру языка, связи предложений без логики (Д. П. Горский, Н. И. Жинкин, Г. В. Колшан-ский, Н. Г. Комлев, А. Н. Савченко). Г. А. Бру-тян, например, различает в языке логическое и лингвистическое, которые находятся в диалектическом единстве [1. С. 94]. Каким бы языком мы ни пользовались, мы в нашем мышлении обязательно проходим через два его уровня -логический и семантический. Согласно теории
А. Ф. Лосева, «...язык не есть чистая логика. Он есть практическое мышление, извлекающее из объективной действительности те моменты, которые необходимы для общения людей, и те моменты из чистой логики, которые в резуль-
тате сложнейшей модификации могут стать орудием разумного общения» [10. С. 25].
Прежде чем приступить к выяснению взаимовлияния языка и мышления, следует разобраться, с чем связано возникновение языка и мышления (психологические и физиологические предпосылки), каким образом происходит речевая деятельность и как устроен речевой механизм. Человеческий язык обладает удивительными возможностями из ограниченного количества речевых звуков (фонем) создавать неограниченное количество слов, из которых затем создается огромное количество предложений, а далее формируются тексты (речь) также в бессчетном разнообразии. Теорий происхождения языка множество: от теории «божественного» наделения человека языком и звукоподражания до мутационных процессов. Наиболее интересная и приемлемая в этом плане теория происхождения языка сформулирована одним из исследователей - Людвигом Нуаре. Впоследствии она была подтверждена рядом других наблюдений и обозначена как трудовая теория происхождения языка. Данная теория заключается в следующем: в процессе общественного труда у людей возникла объективная потребность что-то сказать друг другу. Действительно, когда над одним объектом трудятся несколько человек, возникает объективная необходимость не просто сопровождать это какими-то возгласами или криками, выражающими эмоциональное состояние, а обозначить предмет действия или само действие известным знаком. Это обозначение может иметь характер жеста или звука, но в обоих случаях оно обязательно должно иметь предметное значение. Сначала эти «слова» появлялись только в процессе труда, затем они стали появляться при отсутствии предметов, вне процессов труда, и тогда они стали вызывать не переживания, которые появляются во время труда, а образ того предмета, с которым труд был связан. Именно эта элементарная диффузная речь, в которой были элементы действия, жеста, тона и звука, различные для разных предметов, и послужила исходным пунктом для дальнейшего формирования языка. Постепенно слово, возникшее в процессе труда, состоявшее из жестов и звуков, начало отделяться от непосредственной деятельности, потеряло непосредственную связь с ним и начало приобретать известну ю самостоятельность, сохраняя вместе с тем то значение, которое оно первоначально получило в процессе трудовых
действий. Так постепенно начала развиваться система обозначений, составляющая лексический код языка. И эти слова, возникшие в трудовом действии, отделились от него и превратились в систему сигналов, которая обозначает вещи даже при отсутствии этих вещей.
Как язык, так и мышление не являются неизменными по своей сути. На протяжении всей жизни человека они подвергаются качественным изменениям, причем на каждом возрастном этапе приобретают свои особенности. По мнению известного лингвиста Ф. Соссюра, мышление в его психологическом отношении
- это бесформенная и смутная масса, которая похожа на туманность, где ничто не разграничено. «Нет предустановленных идей, и нет никаких различений до появления языка». А звуковая субстанция - это не более чем пластическая материя, которая, в свою очередь, делится на отдельные частицы, могущие служить необходимыми для мысли «означающими». У Ф. Соссюра роль языка по отношению к мысли совсем не заключается в создании материального звукового средства для выражения идей. Здесь скорее язык служит неким посредником между мышлением и звуком и притом таким образом, что их объединение неизбежно приводит к обоюдному разграничению единиц. «Язык можно также сравнить с листом бумаги: мысль - его лицевая сторона, а звук - оборотная; нельзя разрезать лицевую сторону, не разрезав и оборотную; так и в языке нельзя отделить ни мысль от звука, ни звук от мысли... » [12. С. 110].
Известный психолог Л. С. Выготский в своей работе «Мышление и речь» указывает на то, что нельзя отождествлять слово и мысль. Если слово и мысль совпадают, если это одно и то же, никакое отношение между ними не может возникнуть и не может служить предметом исследования, как невозможно представить себе, что предметом исследования может явиться отношение вещи к самой себе. Да и рассматривать у него нужно не мысль и слово, а значение слова, ибо звук без значения - пустой звук. Однако «... оно есть феномен словесной мысли или осмысленного слова, оно есть единство слова и мысли» [3. С. 2771. Более того, Л. С. Выготский отрицает вообще участие языка в формировании элементарного мышления и считает, что отсутствие речи и «представлений» являются основными причинами того, что между антропоидом и наипримитивнейшим человеком существует величайшее различие.
Подход к названной проблеме предполагает уяснение обозначенных понятий «языкового мышления» и «внутренних законов языка». Одни учёные, разделяющие положения теории «лингвистической относительности» и «языковой картины мира», наделяют язык, т. е. языковое мышление, креативными способностями, вверяя ему функции мыслящей материи [2. С. 90]. Язык в этом случае - ключ к познанию мира. Он сам создаёт представление о мире и, развиваясь по своим собственным законам, «навязывает» его носителям способ мышления. Вопрос внутреннего развития языка в этом случае оказывается очевидным. Нельзя не заметить, однако, что язык не является самодовлеющим феноменом, ибо он, прежде всего, призван репрезентировать результаты мыслительных процессов. По этой причине более убедительной и аргументированной представляется концепция, согласно которой мышление являет собой двухуровневую структуру, синтезирующую логическое и семантическое мышление. Логические и семантические формы мысли - это разные уровни одного и того же мышления. Это закон бинарного, двухуровневого процесса мышления [8. С. 158]. Иначе говоря, семантическая форма, то есть собственно языковая, - это поверхностный слой мышления, который является репрезентантом глубинного слоя, то есть логического мышления. «Семантические и логические формы мышления - это видимая и подводная части айсберга. Семантический уровень мышления -видимая и слышимая часть естественного языка в конкретных семантико-грамматических формах предложения; логический уровень
- невидимая часть айсберга, которую мы не видим непосредственно, но которая живёт в каждом слове (понятие) и в каждом предложении (суждение)» [6. С. 569]. Таким образом, языковое мышление есть способ сегментации концептуальной картины мира.
К сказанному следует добавить, что абсолютизация одной из форм мышления нарушает соотношение общего (универсальные формы мышления) и отдельного (семантические формы мышления). Подчинение, точнее, отождествление языковых форм с логическими, определило, как известно, логическое направление в языкознании. Однако признание собственных законов развития и функционирования языка противоречит, по мнению некоторых исследователей, самому понятию 'языковое сознание". «Нет у языка, и не может
быть своих собственных законов, есть только законы мышления и история развития языкового или семантического мышления или языкового сознания» [6. С. 507]. Если согласиться с доводами А. Т. Кривоносова, что «не существует общепринятого в языкознании, философии, логике и психологии "чистого'’ понятия "язык” и не существует общезначимого в языкознании, философии, логике и психологии "чистого" понятия "мышления”», то можно поставить под сомнение и существование языкознания как самостоятельной научной дисциплины, как, впрочем, и философии, и психологии. Однако, признавая феномен языка в качестве оречевлённого мышления, следует признать и наличие собственных языковых структур, объективирующих результаты мыслительной деятельности. Построение и функционирование этих структур должны иметь свои собственные закономерности. Не отрицая того бесспорного факта, что «мысль ведёт за собой язык», нельзя не оставить без внимания то обстоятельство, что логическое мышление выполняет функцию «контроля» на глубинном уровне. Именно на нём решается вопрос «о транспортировке» мысли за пределы мозга. Однако на поверхностном уровне, где «расцвечивается» логическая форма мысли, «в игру вступают» языковые векторы мысли. Выбор «палитры красок» предопределяется рядом обстоятельств собственно языкового характера. К их числу следует отнести конкуренцию между ЯЗЫКОВЫМИ структурами (например, между аналитическими и синтетическими номинациями), степень стандартизации тех или иных конструкций, языковой узус и т. д. прецедентных феноменов в русской и английской культурах [2. С. 93].
В. В. Красных рассматривает прецедентные феномены как феномены актуальные в когнитивном отношении, обладающие ассоциативным потенциалом, обращение к которым постоянно возобновляется в речи [5. С. 24]. За ними всегда стоит текст или реалия-источник, знания и представления, которые актуализируются в речи. Выбор прецедентных феноменов б контексте определенной культуры как объекта исследования обусловлен сложившимися тенденциями развития научной мысли в современной лингвистической науке и, в частности, когнитивным и культурологическим направлениями изучения языковых явлений. Данное направление представлено работами
Н. Н. Болдырева, Д. Б. Гудкова, В. 3. Демьян-кова, В. И. Карасика, В. В. Красных, Е. С. Ку-
бряковой, Ю. А. Сорокина, Т. А. Фесенко и др., которые связаны с решением вопроса создания лингвокогнитивных и лингвокультурных моделей действительности. Под когнитивным пространством понимается структурированная совокупность знаний и представлений, которыми обладает каждый представитель лингвокультурного сообщества. Структурными компонентами когнитивных пространств выступают концепты, фреймы, схемы, сценарии и др., которые стоят за прецедентными феноменами.
Люди живут не только в объективном мире и не только в мире общественной деятельности, как это обычно полагают, они в значительной мере находятся под влиянием того конкретного языка, который стал средством выражения для данного общества. Было бы ошибочным полагать, что мы можем полностью осознать реальность, не прибегая к помощи языка, или что язык является побочным средством разрешения некоторых специальных проблем общения и мышления. На самом же деле «реальный мир» в значительной степени бессознательно строится на основании языковых норм данной группы. «Мы видим, слышим и воспринимаем так или иначе те или другие явления главным образом благодаря тому, что языковые нормы нашего общества предполагают данную форму выражения» [11. С. 437]. Это высказывание Эдварда Сепира использовал Бенджамин Ли Уорф эпиграфом к своей работе «Отношение норм поведения и мышления к языку», в которой он изложил свои мысли по поводу взаимодействия языка и мышления. Отношение американских лингвистов Э. Сепира и Б. Уорфа к проблеме языка и мышления можно обозначить так - язык определяет мышление. Обстоятельства описываются с помощью второго случая, а люди ведут себя в этих обстоятельствах, имея в виду первый случай. Это становится общей формулой неосторожного поведения людей, обусловленного чисто лингвистическими факторами. Затем Б. Уорф, принимая за основу концепцию Э. Сепира о влиянии языка на мышление, конкретизирует ее в своих исследованиях некоторых индейских языков и культур и их сравнении с европейскими языками и культурой. Уорф пишет: «Мы расчленяем природу в направлении, подсказанном нашим родным языком. Мы выделяем в мире явлений те или иные категории и типы совсем не потому, что они (эти категории и типы) самоочевидны; например, мир предстает перед нами как калейдоскопический поток впечатлений, который
должен быть организован нашим сознанием, а это значит в основном - языковой системой, хранящейся в нашем сознании» [13. С. 272].
Конечно же, как и любая теория, которая не имеет жестких доказательств, теория Сепира-Уорфа подвергалась и подвергается критике со стороны исследователей различных дисциплин. Л. Б. Ительсон, рассуждая о гипотезе Уорфа, говорит, что, с одной стороны, она вроде бы верна: бесчисленные факты свидетельствуют, что язык действительно организует реальность в определенные категории. С другой стороны, Ительсон категорически против того, что Уорф рассматривает язык как первичный фактор, который определяет восприятие, представление и понимание мира. По мнению психолога, первичны свойства реального мира и практика людей, которая эти свойства обнаруживает. «Язык лишь отражает в своей структуре определенные действительные свойства и отношения реальности. Он устроен так, как устроен реальный мир. Так что, в конечном счете, не язык, а подлинные свойства реального мира определяют, как его воспринимает и представляет человек» [4. С. 342]. ПсихолингвистА. А. Леонтьев поддерживает точку зрения Ительсона, подчеркивая тот факт, что некоторые ученые, занимающиеся исследованием языков небольших народов Африки, Австралии, нередко утверждают, что у этих народов свой особый склад мышления, отражающийся в их языке. Он считает, то эти утверждения просто ошибочны [9. С. 400]. Несомненно, что все рассмотренные точки зрения имеют нечто общее. Все они говорят о взаимозависимости мышления и языка. Ни в одной из гипотез, с которыми нам пришлось столкнуться, нет мысли о том, что мышление и язык - это две субстанции, существующие параллельно и не связанные друг с другом. В некоторых из вышеприведенных теорий наличествуют предположения о том, что мышление может существовать без языка. Но ни в одной из них нет указаний на то, что язык может существовать без мышления. Следовательно, мы можем сделать вывод, что, разнясь в оценке степени взаимного влияния мышления и языка, все вышеперечисленные исследователи едины в одном - разрозненные звуки становятся языком только в том случае, если они исполняют функцию передачи (получения, отображения) информации носителем сознания (мышления).
Таким образом, сущность языка состоит в том, что ему невозможно дать характеристику, не выходя за пределы его самого. Язык
находится в «диалектической связке - "действительность - мышление - сознание - логика - язык - речь - текст”. Мир отражается не языком, а мышлением в логических формах фонем, графем, морфем, понятий, суждений, умозаключений» [7. С. 381]. Так как для процесса мышления и процесса коммуникации важна не сама природная материя, а то, что лежит в ее основе, то есть категории мышления, то язык, следовательно, с этой точки зрения есть тоже мышление.
Список литературы
1. Брутян, Г. А. Лингвистическое моделирование действительности и его роль в познании // Вопр. философии. 1972. № 10.
2. Васильева, В. Ф. Языковая картина мира : миф и реальность (полемические заметки) // Вестн. Моск. ун-та. Сер. «Филология». 2009. №3. С. 89-97/
3. Выготский, Л. С. Мышление и речь. М. : Прометей, 1999. 296 с.
4. Ительсон, Л. Б. Лекции по общей психологии. Минск : ACT : Харвест, 2003. 896 с.
5. Красных, В. В. «Свой» среди «чужих» : миф или реальность? М. : Гнозис, 2003.
6. Кривоносов, А. Т. Мышление, язык и крушение мифов о «лингвистической относительности», «языковой картине мира» и «марксистско-ленинском языкознании». М. ; Н. Й, 2006. 805 с.
7. Кривоносов, А. Т. Язык. Логика. Мышление. Умозаключение в естественном языке. М. ; Н. Й, 1996. 682 с.
8. Копнин, П. В. Проблемы диалектики и логики в теории познания. М. : Наука, 1982. 368 с.
9. Леонтьев, А. А. Происхождение языка // Лингвистический энциклопедический словарь. М. : Наука, 1990. С. 400-401.
10.Лосев, А. Ф. О методах изложения математической лингвистики для лингвистов // Вопр. языкознания. 1965. № 5. С. 13-30.
11. Сепир, Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М. : Просвещение, 1993. 665 с.
12.Соссюр, Ф. Курс общей лингвистики. Екатеринбург : Изд-во Урал, ун-та, 1998. 432 с.
13.Уорф, Б. Л. Отношение норм поведения и мышления к языку // Новое в лингвистике. Вып. Л.М., 1960. С. 255-285.
