ДЕЗИНФОРМАЦИЯ В ИНТЕРНЕТЕ: НЕИЗБЕЖНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ? Текст научной статьи по специальности «СМИ (медиа) и массовые коммуникации»

УДК 349

DOI: 10.31249/iajpravo/2023.03.15

ИВАНОВА А.П.1 ДЕЗИНФОРМАЦИЯ В ИНТЕРНЕТЕ: НЕИЗБЕЖНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ? (Обзор)

Аннотация. Закономерным последствием развития современных технологий и социальных сетей стало неконтролируемое распространение контента и повышение рисков дезинформации среди общества. В обзоре рассматривается проблема фейковых новостей в Интернете, исследуются основные причины ее возникновения и анализируются различные способы ее решения.

Ключевые слова: информационное право; дезинформация; дипфейки; свобода слова; социальные сети.

IVANOVA A.P. Disinformation on the Internet: an inescapable reality? (Review)

Abstract. A natural consequence of the development of modern technologies and social networks has been the uncontrolled distribution of content and increased risks of misinformation among society. The review examines the problem of fake news on the Internet, explores the main causes of its occurrence and analyzes various ways to solve it.

Keywords: information technology law; disinformation; deepfakes; freedom of speech; social media.

Для цитирования: Иванова А.П. Дезинформация в Интернете: неизбежная реальность? (Обзор) // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература : ИАЖ. Сер. 4: Государство и право. - 2023. - № 3. - С. 177-188. DOI: 10.31249/iajpravo/2023.03.15

1 Иванова Ангелина Петровна, младший научный сотрудник отдела правоведения ИНИОН РАН.

Введение

Появление технологий и социальных сетей произвело революцию в межличностном общении. В течение нескольких секунд сообщение или публикация могут разойтись по всему миру и могут быть просмотрены тысячами пользователей. Отдельные лица создают и распространяют сообщения бездумно и почти автоматически, одним нажатием кнопки (например, публикуют, делятся, делают ретвит (англ. retweet - вторичная публикация сообщения, созданного другим пользователем, в социальной сети Twitter).

С одной стороны, обмен информацией имеет много преимуществ. Каждый пользователь Интернета может распространять ценные идеи и повышать осведомленность общественности о важных вопросах, даже если он не связан со СМИ. В результате свобода слова стала легкодоступной для всех. Этот новый технологический мир дает возможность отдельным людям высказывать свое мнение по важным социальным, политическим и экономическим вопросам.

С другой стороны, информационная революция позволила свободно распространять слухи, спекуляции и предположения о частных лицах и общественных деятелях без каких-либо проверок точности содержания. Ложные слухи, диффамация и поддельные новостные сюжеты удивительно сильны и опасны; их трудно обратить вспять; они могут иметь серьезные последствия для репутации человека и даже стоить жизни [6, p. 444]. В редких случаях ложные истории могут привести к физическому ущербу в том числе и для получателей слухов. Например, поддельные новости о потенциальных лекарствах от пандемии COVID-19 привели к тому, что люди употребляли «чудодейственные лекарства», которые наносили физический ущерб [6, p. 444]. Ввиду этого при характеристике дезинформации в Интернете Генсек ООН Антониу Гутер-реш называл ее угрозой не менее опасной, чем пандемия [цит. по: 3, c. 79].

Более того, поскольку ложные слухи проникают в цифровую экосистему, они загрязняют поток информации. Следовательно, становится все труднее отличать истинную информацию от ложной и участвовать в правдивых дискуссиях по вопросам, имеющим

общественное значение. Таким образом, политика, демократия и общественные интересы в целом ущемляются [6, p. 444].

Особенности распространения фальшивых новостей.

Прямо сейчас дешево и легко посеять хаос в Интернете и сделать так, чтобы этот хаос стал вирусным. Платформы действуют рационально - и даже, некоторые могли бы сказать, ответственно по отношению к своим акционерам, - они не противодействуют распространению фейков (англ. fake - недостоверная информация, размещенная Интернете с целью введения в заблуждение), которые приносят им популярность, большие доходы от рекламы и при этом не влекут для них юридической ответственности [4, p. 1074].

Распространение лжи порождает сложные проблемы, поскольку чем чаще люди подвергаются ее воздействию, тем более достоверной она становится. Эта фальшивая информация начинает казаться настолько правдивой, что люди верят в нее, даже когда им предоставляют доказательства ее недостоверности. Исследования показывают, что ложь «распространяется значительно дальше, быстрее, глубже и шире», чем правдивый контент, и во многих случаях попытки ее опровергнуть путем публикации правды не только не сводят на нет воздействие лжи, но могут даже повысить ее достоверность [6, p. 445]. Даже когда такие опровержения преуспевают в смягчении влияния неверной информации, их эффект остается ограниченным, поскольку они часто воспринимаются менее широко, чем первоначальная ложь.

Диффамация и фальшивые новости быстро распространяются и завоевывают доверие. Например, во время предвыборного цикла в США в 2016 г. люди распространили фейковую историю о том, что Папа Римский поддержал Дональда Трампа, и почти миллион человек поделились ею. Традиционные СМИ указали на недостоверность этой истории, но многим избирателям было это безразлично. Истина больше не так важна, поскольку «люди часто настраиваются на идеологически резонансные источники данных» и участвуют в предвзятом подтверждении, сопротивляются информации, несовместимой с их идеологией, и продвигают свои любимые повествования независимо от истины [6, p. 449].

Профессор юридического факультета университета Бостона Д. Цитрон отмечает, что вероятным объяснением вирусного распространения такого контента является естественная склонность

человека делиться информацией, которая согласуется с его взглядами. Психологи называют это «предвзятостью подтверждения» [4, р. 1082].

Провокационные аудио- и видеозаписи, сплетни и информация, естественно, не являются чем-то новым. Но сегодняшние сетевые инструменты меняют ставки на их публикацию и распространение. Платформы социальных сетей усиливают человеческие слабости, позволяя пользователям мгновенно и на неограниченную аудиторию делиться недостоверными данными. Лайки, ссылки и общие материалы людей часто растут как снежный ком, образуя так называемый информационный каскад. Это происходит, когда люди передают то, что говорят другие, не проверяя правдивости таких сведений.

При этом чем больше людей передают информацию, которой с ними делятся, тем больше растет ее достоверность [4, р. 1082]. Когда множество пользователей верит в ложь, она может начать казаться правдоподобной и, следовательно, повлиять на мнение остальных. Более того, социальное давление может подтолкнуть людей к дальнейшему распространению информации. В таких случаях «люди думают, что они знают, что правильно или что, вероятно, будет правильным, но они тем не менее идут вместе с толпой, чтобы сохранить свой статус» [6, р. 453].

Информационные каскады часто перетекают в СМИ. «Традиционные СМИ... отмечают всплеск интереса к социальным сетям и в результате освещают истории, которых в противном случае у них могло бы и не быть», - подчеркивает Д. Цитрон [4, р. 1082].

Основные причины неэффективности существующих средств правовой защиты от фейков. В целом современные правовые системы имеют в своем арсенале определенные средства защиты прав граждан, пострадавших от фальшивых новостей. Так, жертвы диффамации могут подать иск, когда у них есть доступ к имени предполагаемого клеветника. Принимая во внимание то, что в своих условиях предоставления услуг многие социальные сети, такие как Facebook1 и Linkedln, требуют от пользователей

1 Facebook, продукт компании Meta, которая признана экстремистской организацией в России.

указывать свои настоящие имена, данный способ защиты представляется вполне реальным.

«Вместе с тем, подача иска против первоначального клеветника и взыскание убытков обеспечивает очень ограниченное возмещение, поскольку оно не может противодействовать осложнениям, возникающим в результате публикации лжи», - отмечает научный сотрудник Центра междисциплинарных исследований финансовых рынков, кризисов и технологий имени Хадара Жабо-тинского М. Лави [6, p. 445]. Более того, подача иска против всех пользователей, которые распространяют неверную информацию, нецелесообразна из-за их большого числа и административных расходов на подачу иска против каждого из них. Также может быть несправедливо привлекать частное лицо к ответственности за контент, автором которого он изначально не был, потому что, в отличие от обычных новостных агентств, обязанных уделять время и ресурсы проверке материалов перед публикацией, нельзя ожидать, что частное лицо удостоверится в достоверности такого контента. В современных реалиях пользователи могут делиться ложной информацией, «поддавшись панике», и при этом даже не подозревать, что распространяют фейки [2, с. 90].

Д. Цитрон подчеркивает, что успех этих исков зависит от способности жертв нанять адвоката, идентифицировать преступников и иметь доступ к суду, обладающему юрисдикцией в отношении преступника. Таким образом, в игру вступает значительное количество переменных, и только одна из них может остановить судебный процесс на его пути. Даже если эти условия будут соблюдены, судебные процессы достаточно обременительны, поскольку требуют множества ресурсов: как временных, так и финансовых [4, p. 1087].

Дипфейки - новая угроза в сфере информационной безопасности. По мере развития технологий автоматизация и искусственный интеллект теперь позволяют создавать дипфейки. Несмотря на то что дипфейки - относительно новое явление, их дурная слава быстро распространилась.

Термин «дипфейк» в лексиконе современного общества используется для описания убедительно реалистичных фальшивых видеороликов, которые были распространены через социальные сети и новостные СМИ. Иначе говоря, дипфейки - это «видеопод-

делки, заставляющие людей делать или говорить то, чего они не делали; в них используется своего рода технология распознавания лиц, чтобы так хорошо скрыть личность, что люди даже не подвергают сомнению ее истинность» [7, p. 505]. Программное обеспечение, создающее такие подделки, «изучает статистические закономерности в наборе данных, таких как набор изображений или видео, а затем генерирует убедительные фальшивые видео» [Ibid]. Технология, лежащая в основе создания таких подделок, является довольно продвинутой. Однако для человека с общими знаниями в области видеографии найти обучающее видео на YouTube и создать свой собственный дипфейк не составит большого труда.

Видеоролики такого рода способны повлиять на выбор избирателей и позиции политиков. Ложная информация в дипфейках способна воздействовать на мнения и явно может нанести ущерб репутации субъектов видео [7, p. 505].

Дипфейки таят в себе много опасностей. Законодатели обеспокоены тем, что эти видеоролики «могут угрожать национальной безопасности, процессу голосования - и, потенциально, их репутации» [7, p. 507]. Наиболее важной и своевременной из этих опасностей является возможное влияние на результаты выборов. Поддельные видео в отношении политического кандидата могут нанести ущерб шансам кандидата на победу на выборах.

Как уже отмечалось ранее, фальшивые новости распространяются с чрезвычайно высокой скоростью. Так, Массачусетский технологический институт провел углубленное исследование социальной сети Twitter, в ходе которого «было проанализировано около 126 тыс. каскадных новостных сюжетов, опубликованных в Твиттере тремя миллионами пользователей за более чем 10 лет». Исследование показало, что «сфабрикованная история доходит до 1500 человек в шесть раз быстрее, чем правдивая история». При этом ложные политические истории были особенно эффективны в публикация и репостах, в сравнении с ложными историями о бизнесе, терроризме или науке [7, p. 508]. Учитывая, как быстро могут распространяться фейковые новости и до какого огромного числа людей они доходят, легко понять, почему дипфейки особенно опасны. Обнаружение поддельных текстовых историй уже достаточно сложно, а дипфейки представляют собой еще большее пре-

пятствие, потому что зрители должны подвергать сомнению достоверность того, что они видят, а не только того, что они читают.

Обман - мощная сила, которая может оказать длительное воздействие на общественное мнение о политических кандидатах или правительственных чиновниках. Исследования с участием испытуемых, которым намеренно давали неверную информацию о взглядах кандидата, а затем позже говорили, что данные были ложными, показали, что люди продолжали плохо думать об этих кандидатах, даже с осознанием того, что изначально представленные им сведения были неверными. Избиратели могут изменить свое мнение о том, какого кандидата они выберут, или они могут испытывать явление, называемое «апатия к реальности», когда им слишком трудно различить, что является правдой, и они решают просто голосовать в соответствии со своей политической принадлежностью [7, p. 508].

Основные средства и способы борьбы с фейковыми новостями. В целом распространение контента имеет много преимуществ. Оно пропагандирует ценности свободного самовыражения, эффективности, инноваций и соблюдения желательных социальных норм. Тем не менее когда распространяемая информация является ложной и негативной, те же самые ценности могут быть нарушены. Закон не должен останавливать поток информации и должен избегать непропорционально сдерживающего воздействия на речь. Однако следует разработать решения для смягчения вреда, причиняемого распространением лжи. Защита индивидуальной репутации и общественных интересов в плане доступа к правде без ограничения свободы слова является одной из главных проблем, с которыми сегодня сталкивается регулирование Интернета [6, p. 471].

Например, в США свобода слова пользуется большей защитой, чем в других западных демократиях: существует презумпция против ограничений на свободу слова. Раздел 230 Акта о соблюдении приличий в СМИ (Communications Decency Act) обеспечивает одну из наиболее важных мер защиты свободы выражения мнений в Соединенных Штатах в эпоху цифровых технологий. Это федеральное законодательство отражает принцип «Интернет-исключительности», отличающий Интернет от традиционных СМИ. Как

правило, этот принцип блокирует судебные иски против онлайн-посредников [5, p. 210].

Заявив в указанной норме закона о том, что онлайн-пос-редники не могут рассматриваться как издатели контента, созданного пользователями, Конгресс стремился содействовать саморегулированию, свободе выражения мнений и поддержке роста активных интернет-предприятий. В соответствии с разделом 230 поставщики онлайн-услуг, включая операторов веб-сайтов, защищены от ответственности по широкому спектру претензий. Это связано с тем, что публикуют оригинальный дискредитирующий контент пользователи. Посредники же не несут ответственности за поведение отдельных лиц, зарегистрированных на их платформах. Это относится даже к тем случаям, когда посредник сам переиздает пользовательский контент.

Суды широко истолковали раздел 230 и также оградили посредников от ответственности как распространителей контента при рассмотрении соответствующих споров. В результате это законодательное положение неоднократно защищало веб-компании от судебных исков во множестве случаев, когда им не удавалось удалить вредоносный контент, или даже когда они играли более активную роль в распространении контента.

Таким образом, раздел 230 помог создать цифровую среду, в которой поддельные новости могут распространяться комфортно и повсеместно. Эта норма предоставляет широкий иммунитет он-лайн-посредникам, включая сайты социальных сетей, от ответственности за контент третьих лиц, размещенный на их платформах. Компании, работающие в социальных сетях, получают большую часть своего дохода от рекламы на своих веб-сайтах, и их доход увеличивается пропорционально объему трафика на их платформах. Благодаря разделу 230 компании социальных сетей извлекают выгоду из присутствия поддельных новостей на своих сайтах, потому что пользователи обычно находят такие новости более интересными и привлекательными, чем реальность. В результате компании, работающие в области социальных сетей, могут неохотно удалять фейки со своих платформ, поскольку это увеличивает их доход и не влечет за собой очевидных затрат [Ibid].

Недавно действие раздела 230 попало под политический и общественный контроль. Так, бывший президент США Д. Трамп

призвал полностью отменить этот раздел Акта о соблюдении приличий в СМИ, а различные законодательные проекты содержат поправки, касающиеся повышения уровня ответственности компаний социальных сетей.

Однако данные поправки и другие предлагаемые решения вряд ли послужат панацеей. Недавние законодательные предложения по внесению поправок в раздел 230 не являются исчерпывающими или достаточными для решения проблемы поддельных новостей. Одно из предложений направлено на то, чтобы рассматривать действия алгоритмов социальных сетей как действия компаний, которым эти сети принадлежат, - подвергая такие компании, как Facebook, ответственности за вред, причиненный таким контентом. Другие предложения направлены на повышение медиаграмотности посредством реформ государственного образования, поощрение поставщиков интерактивных компьютерных услуг к обеспечению политически нейтральной модерации контента (англ. content moderation - процесс выявления материалов, не соответствующих тематике и/или правилам ресурса, на котором они размещаются) и подтверждение надежности новостных агентств путем лицензирования журналистов [5, p. 210].

Хотя эти предложения могут замедлить распространение фейковых новостей и смягчить их воздействие на общество, вероятная отдача от таких нововведений невелика. Устранение предвзятости из Интернета неосуществимо. Кроме того, повышение медиаграмотности населения, хотя и помогает распознавать ложную информацию, мало что делает для того, чтобы свести на нет вред, который она наносит, поскольку на мнение пользователей в большей степени влияет их первое столкновение с ложной информацией, чем ее последующее исправление. Кроме того, такие поправки неоправданно подавили бы общественный дискурс в Интернете и ограничили бы его развитие. Например, привлечение технологической компании к ответственности за действия ее алгоритмов может привести к отказу платформы от их использования, даже если такие алгоритмы необходимы для обслуживания и мо-дерации сайта.

Некоторые авторы отмечают, что для решения проблемы распространения фейков государство может потребовать от крупных компаний социальных сетей нанимать сторонних специали-

стов по проверке фактов, сертифицированных правительством, для оценки достоверности контента, который размещают пользователи [5, p. 211]. Как только специалисты, проверяющие факты, определят, что конкретная часть информации обоснованно оспаривается, закон потребует от платформы пометить контент как спорный или вводящий в заблуждение, или ей грозит штраф за несоблюдение. К примеру, субъекты в иных отраслях промышленности, такие как Управление по контролю за продуктами питания и лекарствами США (FDA), успешно нанимают государственных сертифицированных аудиторов для контроля за своей деятельностью [5, p. 211]. Вместе с тем такие предложения кажутся чрезмерно обременительными для компаний, ведь они предполагают значительные финансовые траты на наем соответствующих специалистов. Более того, как уже отмечалось ранее, наибольшее значение для общественного мнения имеет первичное размещение информации. Принимая во внимание то, что для проверки фактов, содержащихся в сообщениях, и их пометки в качестве спорных / вводящих в заблуждение требуется определенное время, такая маркировка вряд ли сможет устранить и, тем более, предотвратить отрицательные последствия распространения недостоверной информации.

М. Лави, в свою очередь, предлагает решения по смягчению вреда от распространения лжи, которые сосредоточены на стадии проектирования платформ. Первое решение использует архитектуру выбора и подталкивает к тому, чтобы отговорить пользователей от обмена ложью заранее. Второе решение использует код, позволяющий эффективно постфактум удалять недостоверные данные из каждого профиля и места, где они были опубликованы [6, p. 523]. Данные варианты борьбы с фальшивыми новостями являются довольно перспективными, хотя и не дают абсолютной гарантии решения проблемы. Наиболее оптимальным вариантом в данном случае представляется сочетание указанных технологических мер с законодательными и правоприменительными мерами, например детальная проработка норм об ответственности за создание и распространение фейков. Так, заведующая cектором информационного права Института государства и права Российской академии наук Т.А. Полякова, главный научный сотрудник сектора информационного права и международной информационной

безопасности Института государства и права Российской академии наук Минбалеев А.В., ведущий научный сотрудник сектора конституционного права и конституционной юстиции Института государства и права Российской академии наук Кроткова Н.В. в качестве одного из решений проблемы указывают на необходимость повышения законодательного, правоприменительного и научного внимания на развитие информационного законодательства и науки информационного права [3, с. 81].

Заключение

Определение справедливого и эффективного регулирования распространения фальшивых новостей является одной из наиболее важных задач цифровой эры. Как подчеркивает редактор редакции журнала «Вестник Московского университета МВД России» и газеты «Служу закону» В.С. Клементьева, развитие правовой культуры в киберпространстве - неизбежная необходимость, являющаяся одним из обязательных элементов гражданского общества и правового государства. В условиях цифровизации определение пределов реализации прав и свобод в киберпространстве имеет важнейшее значение [1, с. 81]. Однако при установлении таких пределов важно соблюдать баланс между правом на свободу слова, созданием благоприятной среды для развития новых технологий и общественными интересами, необходимостью сохранения у каждого пользователя доступа к правдивой информации.

Список литературы

1. Клементьева В.С. К вопросу об ответственности за размещение «фейковых новостей» и оскорбление государственных органов в киберпространстве // Вестник Московского университета МВД России. - Москва, 2019. - № 5. -С. 78-81.

2. Мищенко А.С., Осташевский А.В., Крайних И.Г. Фейковые новости в российских интернет-СМИ: правовое регулирование // Историческая и социально-образовательная мысль. - Краснодар, 2020. - Т. 12, № 5. - С. 85-92.

3. Полякова Т.А., Минбалеев А.В., Кроткова Н.В. Новые векторы развития информационного права в условиях цивилизационного кризиса и цифровой трансформации // Государство и право. - Москва, 2020. - № 5. - С. 75-87.

4. Citron D.K. Cyber mobs, disinformation, and death videos: the Internet as it is (and as it should be) // Michigan Law Review. - Ann Arbor, 2020. - Vol. 118, N 6. -P. 1073-1094.

5. Latimer J. «I'mconcerned about this post»: combatting fake news on social media // Seattle journal of technology, environmental & innovation law. - Seattle, 2022. -Vol. 12, N 2. - P. 209-231.

6. Lavi M. Publish, share, re-tweet, and repeat // University of Michigan journal of law reform. - Ann Arbor, 2021. - Vol. 54, N 2. - P. 441-523.

7. Pesetski A. Deepfakes: a new content category for a digital age // William & Mary bill of rights journal. - Lexington, 2020. - Vol. 29, N 2. - P. 503-532.