CC BY
0УДК 070.13
ДЕЗИНФОРМАЦИЯ КАК ЭЛЕМЕНТ ТЕХНОЛОГИЙ УПРАВЛЕНИЯ
СМЫСЛАМИ
Макашова Валерия Валерьевна,
кандидат филологических наук, доцент Московский гуманитарно-экономический университет (г. Москва)
Аннотация. Междисциплинарный характер проблемы дезинформации обуславливает разнообразие научных подходов к ней. В статье систематизированы сложившиеся в XX веке ключевые исследовательские подходы к этой проблеме. Дезинформация рассматривалась как технология пропаганды, вид информационного оружия, форма идеологической работы, проблема деонтологии журналистики, составляющая социально-гуманитарных технологий. Автор дает обоснование исследовательского подхода к дезинформации как элементу технологий управления смыслами и социальной инженерии, применение которых связано с задачами перекодирования сознания, изменением исторической памяти и образа мыслей. Показано, как работают данные технологии в условиях специальной военной операции (СВО) на Украине. Перспективу совершенствования инструментов управления смыслами автор видит в направлении развития концепции «умной войны», основанной на использовании новейших технологий и интеллектуальных решений. В свете данной перспективы в работе американских «фабрик мысли» все более определенные очертания приобретает направление исследований, связанное с использованием медиатехнологий и способов противодействия им.
Ключевые слова: дезинформация, фейки, fake news, гибридная война, управляемый хаос, управление смыслами, социальная инженерия, медиабезопасность.
Annotation. The interdisciplinary nature of the problem of disinformation determines the diversity of scientific approaches to it. The article systematizes the key research approaches to this problem that developed in the 20th century. Disinformation was considered as a propaganda technology, a type of information weapon, a form of ideological work, a problem of the deontology ofjournalism, and a component of social and humanitarian technologies. The author provides a rationale for the research approach to disinformation as an element of technologies for managing meanings and social engineering, the use of which is associated with the tasks of recoding consciousness, changing historical memory and way of thinking. It is shown how these technologies work in the conditions of a special military operation (SVO) in Ukraine. The author sees the prospect of improving the tools for managing meanings in the direction of developing the concept of "smart war", based on the use of the latest technologies and intelligent solutions. In the light of this perspective, in the work of American "brain trust", the direction of research related to the use of media technologies and methods of countering them is taking on more and more definite outlines.
Key words: disinformation, fakes, fake news, hybrid war, controlled chaos, meaning management, social engineering, media security.
Постановка проблемы. Современное состояние медийного пространства и наблюдение за развитием «научного поля» позволяют говорить об эволюции дезинформации как проблемы исследования. Ключевые исследовательские подходы к этой проблеме сложились уже в XX веке. Однако в XXI веке обозначенная проблема значительно усложнилась. Выработанные исследовательские подходы не потеряли своей актуальности, они продолжают развиваться и трансформироваться. Кроме того, в связи с появлением новых аспектов проблемы дезинформации и фейков возникли и новые концепции.
Цель данной статьи - систематизировав сложившиеся в XX веке концепции, дать обоснование исследовательского подхода к дезинформации как элементу технологий управления смыслами и социальной инженерии, применение которых связано с задачами перекодирования сознания, изменением исторической памяти и образа мыслей.
Изложение основного материала. Ключевые подходы к указанной проблематике сложились примерно за последние сто лет. Интерес к дезинформации как научной проблеме возник в первой половине XX века в рамках теорий пропаганды Г. Лассуэлла и У. Липпмана. После Второй мировой войны данный подход получил развитие в связи с пониманием роли нацистской пропаганды, интересом к ее технологиям, в частности, методу «большой лжи» (Н.В. Доронина, Е.Г. Кормилицына, К.Э. Кеворкян, С.И. Филоненко и др.).
Во второй половине XX века начинают складываться концепции «войн нового поколения». Основы теории психологических войн были заложены американским исследователем П. Лайнбарджером. В директиве 20/1 «Цели США в отношении России» (1948) прозвучала идея войны качественно нового типа, использующей информацию как оружие и направленной на изменение общественного сознания. В структуре информационно-психологического противоборства дезинформация стала рассматриваться и как отдельный вид информационного оружия, и как технологическая составляющая других видов (O.E. Воронова, А.Г. Караяни, И.Н. Панарин, Г.Г. Почепцов, В.Ф. Прокофьев, В.Н. Цыгичко и др.).
В это же время в советской науке оформилось направление исследований, обращенное к дезинформации как форме идеологической работы. Интерес ученых был обусловлен практическими нуждами. Еще в 1923 г. при Главном политическом управлении НКВД РСФСР было создано Дезинфорбюро - специальная структура, предназначенная для дезинформации капиталистических государств. После окончания Второй мировой войны идеологическое противостояние Союза и Запада объективно обострились. Советскую науку заинтересовала проблема дезинформации в свете приемов и методов манипулирования общественным мнением с помощью буржуазных СМИ (В.Л. Артемов, А. Власов, Я.Н. Засурский, Н. Николаев, Л.А. Соболев, O.A. Феофанов, В.Н. Ярошенко и др.).
Интерес к исследуемому вопросу возник и со стороны деонтологии журналистики. В ключевых международных документах, определяющих принципы этических стандартов журналистики была сформулирована четкая позиция профессионального сообщества: «правдивость» должна стать важнейшей профессиональной добродетелью. Во всех работах по журналистской этике, выходивших в нашей стране и за рубежом, проблеме распространения недостоверной информации ученые уделяли особое внимание (Бухарцев Р.Г., Теплюк В.М., Авраамов Д.С., Лазутина Г.В., Ламбет Э. и др.).
Кроме того, во второй половине XX века появились концепции, в рамках которых дезинформация рассматривалась как составляющая социально-гуманитарных технологий. Гуманитарные науки обратились к возможностям управления поведением людей, актуализировались вопросы информационно-психологического, когнитивного и психологического воздействия на человека и общество, что обусловило трансформацию теоретических положений в технологии (Б. Г. Лиддел Гарт, Д. Шарп, С. Манн, Д. Канеман, Р. Тайлер и т.д.).
В целом социально-гуманитарные технологии носят безобидный характер: это большая группа инструментов, разработанных социологией, политологией, психологией, педагогикой, филологией и другими гуманитарными науками «в мирных целях». Однако в их числе не могут на себя не обратить внимание инструменты, обязательной составляющей которых является дезинформация. Во-первых, это технологии управления смыслами: социальные инструменты влияния, работающие с идеями и имеющие стратегический характер и обращающиеся к возможностям социальной инженерии. Во-вторых, это технологии управления восприятием: психологические методы влияния на мысли, чувства и поведение людей или групп, включающие в себя инструменты манипуляций и введения в заблуждение (например, технологии психологических операций - PSYOPS).
В XXI веке обозначенная проблема значительно усложнилась. Сложившиеся исследовательские продолжают развиваться и трансформироваться. Кроме того, в связи с появлением новых аспектов проблемы дезинформации и фейков возникли и новые концепции. Например, юридико-лингвистический подход, который обратился к проблемам правоприменительной и судебно-экспертной практики (О.С. Иссерс, Э.В. Самородова, И.А. Стернин, Е.И. Галяшина и др.). Большой научный потенциал
имеет направление, посвященное вопросам распознавания фейков благодаря развитию программного обеспечения с элементами искусственного интеллекта (Д.А. Жук, Д.В. Жук, А.О. Третьяков, Г.А. Некрасов, H.H. Романова и др.).
Безусловно, каждое из рассмотренных направлений имеет важное значение и требует отдельного разговора. Однако в условиях СВО на Украине актуализируются вопросы противодействия дезинформации, являющейся элементом технологий управления смыслами и социальной инженерии, применение которых связано с задачами перекодирования сознания, изменением исторической памяти и образа мыслей.
Отправной точкой в развитии данной темы можно считать момент, когда английский военный историк и теоретик Б. Г. Лиддел Гарт, переосмыслив существующее понимание военной стратегии, предложил собственную концепцию, получившую название «стратегия непрямых действий». Вопросы воздействия на человека и социальные системы посредством дезинформации в его работах не могут не возникнуть. Он отмечал, что «изменение взглядов достигается более легко и быстро незаметным проникновением новой идеи или же посредством спора, в котором инстинктивное сопротивление оппонента преодолевается обходным путем» [5,С. 16].
«Непрямые действия» связаны с политическим, экономическим и морально-психологическим воздействием на противника, способами его дезинформации, технологиями «латентного» противоборства и невоенными формами борьбы, подрывающими государство и общество изнутри. Уже не вызывает сомнения, что данные технологии были использованы для уничтожения СССР и ослабления России. За короткое время социалистические ценности, которые были основой для советского общества, были заменены на либеральные (демократия, гласность, толерантность, плюрализм, свободный рынок). Их распространению способствовала трансформация системы СМИ: разрушение института идеологической работы и пропаганды, появление медиарынка, приход западных корпораций и т.д.
«Украинский кризис» также является результатом применения технологий «непрямого действия». Однако процессы, происходящие на медийном поле, технологически усложнились. Медиа превратились в оружие «непрямых действий», в связи с чем одним из способов реализации стратегии стала дезинформация, подрывающая информационно-духовные основы, экономику и сферу безопасности. Технологии воздействия на сознание населения являются «оружием массового поражения ментальной сферы человека, посредством которого осуществляется скрытое разрушение его культурно-конфессиональной самоидентификации и традиционных моделей поведения» [1,С. 76].
Украина в кротчайшие сроки от системы ценностей братских народов перешла к нарративам: «Украина - это Европа», «Россия - отсталая страна, представляющая угрозу миру»; «никогда мы не будем братьями». Общие установки медийного поля Запада прослеживались еще до февраля 2022 г. Например, американское информагентство Bloomberg выпустило материал под заголовком «Россия вторгается на Украину», а позже объяснило свою ошибку тем, что редакция подготавливает заголовки для «множества сценариев».
С началом СВО смыслы концепта «анти-Россия» стали транслироваться в массовом порядке, для этого использовался широкий арсенал технологий, разнообразные стратегии дезинформационных кампаний [3, С. 146]. Так, в апреле 2022 г. ведущие газеты Financial Times, The Times, The Guardian, Mirror выпустили первополосные материалы с обвинениями России в геноциде украинцев. В феврале 2023 г. немецкий журнал Der Spiegel вышел с Зеленским на обложке и заголовком «Путин - это дракон, который все время хочет жрать». Именно популярные в России американские площадки: социальные сети Facebook, Instagram, Twitter, мессенджер WhatsApp, видеохостинг YouTube, Интернет-энциклопедия Wikipedia, - использовались для распространения дезинформации и фейков для русскоязычной аудитории. A.M. Ильницкий приводит следующие данные: «Миллион долларов в сутки шёл в первые дни СВО на оплату только в российской юрисдикции Facebook размещения фейков и антироссийского контента» [2, С. 5].
В 70-е годы XX века продолжает развиваться теория «ненасильственной борьбы», вклад в которую внес идеолог «цветных революций» Д. Шарп [7]. Закономерно, что
данная теория, обнаружившая возможности управления социальными системами, стала столь привлекательной для технологов. Инструменты «мягкой силы» и «управляемого хаоса» стали профессионально разрабатываться такими центрами как РЭНД, Freedom House, Институт сложности в Санта Фе и др. На стратегический уровень государственного управления теорию хаоса вывел С. Манн своей статьей «Теория хаоса и стратегическое мышление» (1992), который писал о хороших перспективах применения идеологического вируса в качестве оружия США против народов и стран с иными культурными и мировоззренческими ценностями [11, С. 67].
Технологии «управляемого хаоса» успешно применялись в период перестройки в СССР и на постсоветском пространстве. Сегодня данные технологии через установление контроля над системой образования и журналистикой позволяют деформировать культурно-смысловой код нации, распространять ложные ценности и нарративы, наполнять общественное сознание альтернативными смыслами. Роль дезинформации, органично включенной в систему технологий «управляемого хаоса», чрезвычайно велика, хотя и отличается инструментальностью. Например, инструментарий и алгоритмы «хаоса» начинают очевидно просматриваться в сфере медиакоммуникаций, что актуализирует необходимость разработки методик анализа дезинформационных стратегий в условиях «белого шума».
Перспектива совершенствования технологий управления смыслами видится в направлении развития концепции «умной войны», основанной на использовании новейших технологий и интеллектуальных решений. Продолжаются разработки в области социальных и гуманитарных наук с выходом на вопросы технологий и алгоритмов.
В свете данной перспективы в работе американских «фабрик мысли» конкретные очертания приобретает направление исследований, связанное с использованием медиатехнологий и способов противодействия им. Так, широко используемая в наши дни концепция «стратегических коммуникаций» подробно проработана именно в военно-политической сфере. Подходы, сформулированные в документах Министерства обороны США, предполагают исследование возможностей социального управления или инженерии в сфере масс-медиа в целях планирования операций, предполагающих информационные эффекты, в том числе - распространение дезинформации и фейков [8, С. 226]. Например, в 2021 г. на Украине был создан Центр стратегических коммуникаций и информационной безопасности, в задачи которого входит мониторинг дезинформационных нарративов, исследование уязвимых аудиторий и повышение ее устойчивости к информационным атакам.
Работа американских «фабрик мысли» ведется на двух уровнях: первый - научные исследования, второй - «посев идей». Научная работа направлена на разработку коммуникативных технологий и алгоритмов, стратегических решений и способов противодействия в условиях информационных угроз. Так, в 2011 г. был начат проект DARPA «Социальные медиа в стратегических коммуникациях», посвященный исследованию способов психологического и информационного воздействия различными средствами, в том числе средствами меметической инженерии [12]. Общие исследовательские подходы позволяют говорить о том, что дезинформация рассматривается как вид стратегических коммуникаций и мощное оружие в руках государств-противников США. Поэтому важным направлением является поиск способов нивелирования данной угрозы. Так, в апреле 2023 г. RAND Corporation выступила с аналитическим докладом «Распад правды и краеугольный камень национальной безопасности: идеи и вопросы для будущих исследований», в котором был описан феномен «упадка правды» или «увядания истины» (Truth Decay). В качестве противников, распространяющих дезинформацию и ложные нарративы, рассматриваются Россия, Китай и Белоруссия [13].
«Посев идей» актуализируется в условиях информационной войны, превращаясь в работу по продвижению нарративов для достижения стратегических целей США. Сегодня «фабрики мысли» являются активными участниками в системе информационного противоборства США. Например, такие организации как Институт изучения войны (ISW - The institute for the study of war) и Центр стратегических и международных исследований (CSIS - Center for stratégie and international studies)
занимаются организацией информационных операций против России [6]. Также в качестве примера можно привести проект RAND Corporation «Пожарный шланг с потоками лжи», в котором была описана динамика «российской модели пропаганды», что является индикатором перерождения мифа «о советской угрозе» [10].
Поскольку СВО на Украине придала импульс трансформации стратегий и военно-технической политики США и НАТО, наметилась перспектива будущих разработок. Центр стратегических и международных исследований (CSIS) в новом отчёте определил семь технологий будущих войн. В их числе - искусственный интеллект, который, с одной стороны, способен обеспечить стратегическое преимущество; с другой, может быть использован для создания эффективных глубоких подделок и распространения дезинформации [9, С. 13].
Выводы. В системе сложившихся научных подходов к проблеме дезинформации обращают на себя внимание разработки технологий управления смыслами. Однако если в США такие разработки ведутся с середины XX века, в нашей стране подобный опыт отсутствует. Необходимы государственные программы по подготовке специалистов в сфере социально-гуманитарной и медийной безопасности.
Список литературы:
1. Виловатых, А.В. Кое-что о технологиях глобального доминирования на примере «стратегии непрямых действий» / А.В. Виловатых // Научный журнал «Дискурс-Пи». -2014. - № 4 (17). - С. 76-79
2. Ильницкий, A.M. Актуальная повестка ментальной войны / A.M. Ильницкий // Арсенал Отечества. - 2022. - №4(60). -С.4-9
3. Информационная аналитика и информационно-аналитические технологии в контексте социального управления / С.П. Белоконь, В.Н. Ремарчук, C.B. Смульский [и др.]. - М.: Экон-Информ, 2023. - 226 с.
4. Кожевников, A.M. Социальные медиа как средство ведения информационной войны против России A.M. Кожевников // Академическая мысль. - 2022. - № 4(21). -С. 181-186
5. Лиддл Гард, Б.Г. Стратегия непрямых действий / Б.Г. Лиддл Гард. - М., 2018.- 508 с.
6. Ромачев, Р.В. Роль «фабрик мысли» в системе информационного противоборства США / Р.В. Ромачев // Вестник Московского государственного областного университета (электронный журнал). - 2023. - № 2,- URL: www.evestnik-mgou.ru
7. Шарп, Д. От диктатуры к демократии: Стратегии и тактика освобождения / Д. Шарп. - М.: Новое издательство, 2012. - 84 с.
8. Dictionary of Military and Associated Terms / Defense Technical Information Center. -2016.-482 p.
9. Harding, E. Seven Critical Technologies for Winning the Next War. A report of the CSIS international security program. Center for Strategic and International Studies (CSIS) / E. Harding, H. Ghoorhoo. - 2023. - 42 p.
10. Paul, C. The Russian «Firehose of Falsehood» Propaganda Model: Why It Might Work and Options to Counter It. RAND Corporation / C. Paul, M. Matthews. - 2016. - 42 p.
11. Steven, M. Chaos theory and strategic thought / M. Steven // Parameters. - 1992. -Autumn. - P. 54-68
12. Waltzman, R. The Story Behind the DARPA Social Media in Strategic Communication (SMISC) Program / R. Waltzman // Information Professionals Association. - 2015. - April. -URL: https://information-professionals.org/the-darpa-social-media-in-strategic-communication-smisc-program/
13. Williams, Heather J. Truth Decay and National Security Intersections, Insights, and Questions for Future Research / Williams Heather J. - RAND Corporation. - 2023. - 42 p.
