CC BY
226
согласии Президента взять на себя предложенные полномочия можно создать механизм их реализации, что позволило бы ускорить развитие банковской системы и страны в целом.
3. Несколько предложений по корректировке статьи 114 главы 6 «Правительство Российской Федерации». Статья гласит, что Правительство обеспечивает проведение в Российской Федерации единой финансовой, кредитной и денежной политики. Во исполнение этих установок ежегодно Банк России совместно с Правительством разрабатывает и вносит в Государственную Думу документ «Денежно-кредитная политика Банка России и Правительства» на предстоящий период. В нем прекрасно сформулированы цели и задачи Банка России, а обязательства Правительства отсутствуют. В аналогичных документах многих стран правительственные органы берут на себя обеспечение полной занятости населения, стабильности цен, устойчивости национальной валюты, профицита бюджета. Такие цели для нашей страны весьма актуальны. Государственная Дума, рассмотрев внесенный документ, выносит решение: «принять к сведению». Такая позиция высшего органа страны принижает значимость документа. Необходим план действий всех государственных органов, министров, губернаторов по исполнению установок денежно-кредитной политики, меры контроля. Пункт «б» статьи 114 предлагается изложить в такой редакции: «организует проведение в Российской Федерации единой государственной финансовой, кредитной и денежной политики, обеспечивая полную занятость населения, стабильность цен, устойчивость курса рубля, профицит государственного бюджета».
4. Многих граждан России удивляет содержание пункта 2 статьи 13 Конституции, утверждающего ,что в нашей стране не может устанавливаться государственная идеология. Это не корректно и не верно в принципе, ведь служение Родине, проявление патриотизма — это элементы, составляющие идеологию, наше мировоззрение. Главная наша забота — сделать страну богатой, а народ — счастливым. Содержание этого пункта надо уточнить или исключить.
5. Слабое место в нашей стране — организация обеспечения провозглашений Конституции, контроль за ее исполнением. Необходимо ввести специальную главу, устанавливающую нормы и правила контроля, перечень показателей, подтверждающих реализацию основ Конституции, назначить государственные органы для анализа этих показателей, подготовку выводов и докладов Президенту. В стране есть уполномоченный по правам человека. Предлагаю расширить его права, назначить уполномоченным по защите конституционных норм, поскольку наша Конституция защищает человека.
Необходимо установить и наказания за игнорирование конституционных норм как тем, кто их нарушает, так и тем, кто призван их обеспечивать. Факты нарушений мы встречаем на каждом шагу. Приведу несколько широко известных примеров: 1) статья 58 обязывает каждого сохранять природу и окружающую среду, но кругом сплошные отступления и со всех виновных и контролеров «как с гуся вода»; 2) статья 43 гласит: каждый в праве получить бесплатно высшее образование, но этого в реальной жизни нет; 3) статья 57 устанавливает, что законы, ухудшающие положение налогоплательщиков, обратной силы не имеют, а с 2014 года со студенческой стипендии ввели налог как с дохода физических лиц. Это не конституционное решение.
В заключение можно сделать вывод, что первое свое двадцатилетие наша Конституция прошла достойно, подтвердила свое главное назначение — консолидировать наше многоклассовое общество, обеспечила реальное государственное управление в стране, содействует воспитанию молодого поколения в духе современного мышления. Она и впредь будет главным организующим документом, который всегда надо держать в актуальном состоянии, уточнять на основе реальной практики, добиваться ясности, четкости и не двусмысленности содержания статей Основного закона страны.
Н.П. Петров, доцент кафедры конституционного и муниципального права Нижегородского института управления — филиала Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РРФ, кандидат юридических наук, доцент, член РАЮН, член Научно-консультативного совета при Законодательном Собрании Нижегородской области
Действительность и проблемы реализации конституционных принципов народовластия и разделение власти
Действующая ныне Конституция воплотила в себе целую систему демократических ценностей, являющихся неотъемлемыми условиями формирования правового государства и гражданского общества. Представленный парламентский Отчет «Российское законодательство: 20 лет развития в русле новой Конституции Российской Федерации» содержит в этой части много пафоса, однако в полной мере не раскрывает действительность (с. 14—18, 29—32, 39—40).
Сама идея признания в качестве высшей ценности человека, его прав и свобод, провозглашенная Конституцией, несмотря на наличие целого комплекса проблем, связанных с пробельностью, дефектностью и противоречивостью конституционно-правового регулирования, безусловно, представляет собой истинное благо для любого типа общества, поскольку воплощает в себе общечеловеческие идеалы.
Межвузовский научно-практический круглый стол «Отчет Федерального Собрания о 20-летнем развитии законодательства как стратегический, тактический...
Межвузовский научно-практический круглый стол «Отчет Федерального Собрания о 20-летнем развитии законодательства как стратегический, тактический...
В число механизмов, приводящих в действие аксиому приоритета человека, его прав и свобод над общегосударственными интересами, входят принципы народовластия (ст. 3 Конституции) и разделения государственной власти (ст. 10 Конституции), поскольку они позволяют путем реализации принадлежащих народу Российской Федерации властных полномочий обеспечивать его интересы и осуществлять контроль над властью, предотвращая злоупотребления ею со стороны властных структур.
В представленном Отчете и в материалах к нему авторы оперируют понятием «разделение властей», что, как представляется, не совсем точно. Согласно части 2 статьи 3 Конституции «народ осуществляет свою власть непосредственно, а также через органы государственной власти и органы местного самоуправления». Статья 10 Конституции установила, что «государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную. Органы законодательной, исполнительной и судебной власти самостоятельны». Ни в одной статье Конституции мы не находим понятие «власть» во множественном числе, речь может быть о разграничении предметов ведения и полномочий между органами государственной власти.
Однако указанные демократические принципы фактически представляют собой важнейшую государственно-правовую доктрину, призванную обеспечивать и поддерживать конституционный баланс функционирования правового государства при весьма несбалансированных интересах государственных чиновников. Тем более что ожидать прихода к власти самых добросовестных, порядочных и компетентных людей современности столь же недостижимая цель, сколь и не соответствующая самой сути государственной власти. Эффективная конституционная схема должна быть рассчитана на средний для общества уровень обыденных, исключительно личных интересов заурядных людей с поправкой на быструю потерю у них реальной самооценки, возможности самокритики и обретение чувства вседозволенности и безнаказанности.
По оценкам подавляющего большинства ученых, принципы разделения власти и народовластия, провозглашенные Конституцией Российской Федерации в качестве основы организации государственной власти, как и подавляющая часть содержащихся в ней постулатов, на поверку оказались декларативными, нежели реально действующей организационно-правовой доктриной.
Рассмотрим, как обстоит в реальности осуществление названных принципов на примере организации и функционирования органов законодательной и исполнительной власти.
Современный этап функционирования системы государственной власти, формально основанный на принципах разделения власти и народовластия, характеризуется неопределенностью места главы государства в системе разделения государственной власти, наличием обширных полномочий главы государства по отношению ко всем ветвям государственной власти, отсутствием независимости и самостоятельности законодательной ветви власти, фактическим отстранением народа от осуществления государственной власти, доминированием «указного» права как способа регулирования общественных отношений, «...которое является, как правило, безошибочным признаком определенного политического режима и формы правления»1.
Сущность парламента как единственного федерального органа законодательной ветви власти и его юридическая ценность как государственно- правового института заключается в том, что он является представительным органом, и его правовая природа призвана обеспечивать реализацию власти народа, единственным источником которой он является.
Вместе с тем, на практике сложилась крайне недемократичная ситуация.
Действующие нормы Федерального закона от 18 мая 2005 года № 51-ФЗ «О выборах депутатов в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации»2 фактически ликвидируют инструменты непосредственной демократии, поскольку выбор кандидатов в депутаты осуществляется самостоятельно политическими партиями, а избиратели осуществляют свое активное избирательное право относительно политических партий и сформированных ими списков кандидатов. Таким образом, Государственная Дума России практически формируется из политических партий, непосредственно избранных гражданами, а не конкретных «народных избранников» (ст. 36 вышеназванного Закона).
И хотя подобный порядок формально соответствует статье 96 Конституции, он не сопоставим с принципом народовластия, закрепленным в статье 3 Конституции. По-видимому, создатели Основного закона (официально действующая Конституция нигде так не названа) намеренно ушли от четкого определения о том, что депутаты Государственной Думы должны избираться народом непосредственно, с целью создания благоприятной почвы для различного рода политических манипуляций, связанных с подменой принципа народовластия.
Кроме того, подобные дефиниции провоцируют политико-правовую дискриминацию беспартийных кандидатов в депутаты, так как указанный Федеральный закон содержит диспозитивную оговорку о праве политических партий включать указанных субъектов избирательных прав в соответствующий федераль-
1 Лучин В.О. Указное право. М., 1996.
2 См.: О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации: федеральный закон от 18 мая 2005 года № 51 -ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2005. № 21, ст. 1919.
ный список кандидатов, оставляя решение по данному вопросу на усмотрение политической партии. Следовательно, происходит политическое смещение приоритетов кандидатов в депутаты при их баллотировании в Государственную Думу, обусловленное тем, что увеличить шансы быть избранным в «нижнюю» палату парламента, возможно не столько заручившись поддержкой избирателей, сколько поддержкой политической партии, то есть кандидату в депутаты «выгоднее» являться членом политической партии и разделять ее интересы (ст. 37 вышеназванного Закона).
Указанная недемократичная тенденция, ущемляющая как пассивное, так и активное избирательные права граждан, не вписывается в контекст принципа политического и идеологического многообразия, нашедшего отражение в статье 13 Конституции. Несмотря на эти очевидные изъяны, Конституционный Суд Российской Федерации считает, что никакого нарушения избирательных прав в действующем Законе не усматривается1. Не конъюнктурный ли суд? Но это отдельная тема, хотя и о разделении власти.
Аналогично обстоят дела и с «верхней» палатой российского парламента.
Современный этап формирования Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации характеризуется принципом делегирования.
Федеральным законом от 3 декабря 2012 года № 229-ФЗ «О порядке формирования Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации» была предпринята попытка модернизировать порядок формирования Совета Федерации.
Однако и при новом порядке формирования Совета Федерации его члены полностью зависимы от тех, кто их делегировал в палату, а вводимые инновации не смогут способствовать снижению уровня такой зависимости, поскольку в данном случае зависимы они по-прежнему останутся не от граждан соответствующего субъекта или муниципального образования региона, которые опосредованно делегировали принадлежащие им властные полномочия своим избранникам, а от конкретных должностных лиц законодательных (представительных) и исполнительных органов власти субъектов Российской Федерации, которые делегируют им властные полномочия непосредственно.
Кроме того, учитывая, что в настоящее время на региональных выборах большинство мандатов в парламентах субъектов Российской Федерации получает партия власти, то, вероятнее всего, большинство членов Совета Федерации, аналогично Государственной Думе, будут «выходцами» доминирующей партии, что, в свою очередь, еще более отдалит ныне действующий парламент от классической модели представительного органа государственной власти.
Данный политический феномен все больше напоминает партократию, не характерную для демократического строя.
Существующая модель федерального законодательного органа Российской Федерации не соответствует самой правовой природе парламента как представительного органа государственной власти. Поэтапное уничтожение механизмов непосредственной демократии, осуществляемое под лозунгом административно-правовых реформ, нарастающая тенденция «опосредования» воли народа при стремительно снижающейся степени его задействованности в осуществлении государственной власти, а также народного доверия к чиновникам и политикам приводит к фактическому отчуждению у народа властных правомочий и полному исчезновению сущности народовластия как правового института.
Конституция России предусматривает осуществление народом государственной власти как непосредственно, так и через государственные органы и органы местного самоуправления (ч. 2 ст. 3). Данная формулировка не содержит четких определяющих характеристик и является достаточно «размытой», что позволяет законодателю толковать ее весьма расширительно, откровенно злоупотребляя значением «непосредственного» и «опосредованного» осуществления государственной власти народом и искажая эти понятия, вследствие чего они слабо соотносятся с понятием принципа народовластия в целом.
По ныне действующим законам о выборах число избирателей, принявших и не принявших участие в выборах, не имеет практически никакого значения2. По сути сложилось так, что выбранные меньшинством органы могут осуществлять власть от имени народа. В этой ситуации вполне правомерно ставить вопрос о нелегитимности таких органов власти и их легализации не правовыми законами.
Органы, осуществляющие законодательную власть, должны быть образованы большинством избирателей, включенных в списки избирателей непосредственно, и только в этом случае они будут воплощать
1 См.: Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Шварцера Константина Аркадьевича на нарушение его конституционных прав статьей 37 Федерального закона «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации»: определение Конституционного Суда от 15 апреля 2008 года № 276-О-О // СПС «КонсультантПлюс».
2 См., например: О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации: федеральный закон от 18 мая 2005 года № 51 -ФЗ (ст. 82) // Собрание законодательства РФ. 2005. № 21, ст. 1919; О выборах депутатов Законодательного Собрания Нижегородской области: закон Нижегородской области от 25 ноября 2005 года № 183-3 (ст. 79 и 8) // Правовая среда. 2005. 29 ноября; О выборах депутатов представительных органов муниципальных образований в Нижегородской области: закон Нижегородской области от 6 сентября 2007 года № 108-3 (ст. 67 и 68) // Правовая среда. 2007. 8 сентября; О выборах Губернатора Нижегородской области: закон Нижегородской области от 28 июня 2012 года № 70-3 (ст. 71) // Нижегородские новости. 2012. 30 июня.
Межвузовский научно-практический круглый стол «Отчет Федерального Собрания о 20-летнем развитии законодательства как стратегический, тактический...
Межвузовский научно-практический круглый стол «Отчет Федерального Собрания о 20-летнем развитии законодательства как стратегический, тактический...
в себе демократическую процедуру реализации власти от имени и в интересах народа, при которой воля населения каждого субъекта Российской Федерации и страны в целом не будет ничем опосредована и ограничена. Только таким образом сформированные выборные органы «могут говорить государственным законодательным языком». В противном случае «народовластие в современном государстве — это фикция, призванная легитимировать реальное господство политических элит»1.
При всей юридической «ущербности» современной модели российского парламента его самостоятельность и независимость подрывается наличием у Президента целого комплекса своеобразных «сдержек и противовесов» по отношению к нему.
Речь идет о таких определяющих полномочиях главы государства, как право вето и право роспуска Государственной Думы Федерального Собрания.
При этом Конституционный Суд Российской Федерации наделил главу государства не закрепленным в Конституции правом возвращать федеральный закон в соответствующую палату парламента в случае нарушения установленного Конституцией Российской Федерации порядка принятия федерального закона. Причем, как отмечает Конституционный Суд в своем Постановлении, данное действие наложением вето не считается2.
Учитывая, что количество таких возвращений в парламент не оговаривается, можно усматривать тенденцию неконституционной трансформации права относительного вето в право абсолютного вето, присущего государствам с монархической формой правления.
А что значат Конституционные положения (см. п. 4 ст. 111 и п. 3, 4 ст. 117) о праве Президента неоднократно распускать Государственную Думу независимо от воли избирателей? Это значит, что Президент «судья в своем деле». Такого нет ни в одном цивилизованном государстве.
Имитация реализации принципов народовластия и разделения власти на федеральном уровне негативным образом проецируется на организацию государственной власти в субъектах.
Анализ действующего Устава Нижегородской области показывает, что подчас самостоятельность законодательной и исполнительной ветвей власти могут выходить за пределы действия принципа разделения власти, предполагающего их функциональное взаимодействие, и превращаются в средство политического давления одной ветви государственной власти на другую. При этом такое давление на примере Нижегородской области происходит преимущественно со стороны исполнительной власти, а точнее Губернатора.
Отмеченные недостатки связаны с нестабильностью правового регулирования полномочий органов государственной власти субъектов Российской Федерации, обусловленного несовершенством законодательных конструкций, а также закреплению за теми или иным органами несвойственных им функций.
Губернатор наделен полномочиями по подписанию и обнародованию законов области, а также по их отклонению. Участие Губернатора в законотворческом процессе в качестве последней и решающей инстанции не согласуется с принципом разделения власти, который теоретически не допускает пересечение полномочий органов и должностных лиц, относящихся к различным ветвям власти.
К тому же действующая редакция статьи 26 Устава Нижегородской области влечет отсутствие единообразного подхода к пониманию полномочий Губернатора, не представляется возможным четко разграничить: являются ли перечисленные в данной статье полномочия правами Губернатора либо его обязанностями, и в каких конкретных случаях он вправе либо обязан подписать или отклонить закон области.
В целях реализации концепции разделения власти юридически обоснованным было бы логично определить четкий перечень оснований, по которым Губернатор будет обязан подписать закон либо отклонить его.
Губернатор также наделен полномочиями по досрочному прекращению полномочий Законодательного Собрания. Однако формулировка части 2 статьи 9 Федерального закона от 6 октября 1999 года № 184-ФЗ предполагает право Губернатора прекратить полномочия законодательного органа, а не его обязанность. Таким образом, указанное полномочие может служить действенным механизмом политического давления на законодательную власть, лишая ее самостоятельности. Кроме того, из данной нормы следует, что вступившее в законную силу решение соответствующего суда, которым установлены противоречия нормативных актов Нижегородской области Конституции Российской Федерации, федеральным законам, принятым по предметам ведения Российской Федерации и предметам совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации, Уставу Нижегородской области, является необязательным для Губернатора и позволяет ему действовать по своему усмотрению. В то время как нормы, определяющие круг полномочий должностных лиц, должны носить безусловный характер и не могут применяться по усмотрению участников соответствующих правоотношений.
Роспуск законодательного органа означает, что на какое-то время осуществление законодательной власти прекращается полностью. В соответствие с Уставом Нижегородской области Законодательное Со-
1 Четвернин В.А. Форма государства // Проблемы общей теории права и государства / под ред. В.С. Нерсесянца. М., 1999. С. 614.
2 Постановление Конституционного Суда РФ от 22 апреля 1996 года № 10-П // Российская газета. 1996. 5 мая.
брание является единственным и постоянно действующим органом законодательной власти и в случае его роспуска никто не вправе исполнять его функции. Следовательно, в этом случае реальной ветвью власти в области остается только власть исполнительная в лице Губернатора. И хотя согласно Уставу области ему не могут быть переданы функции Законодательного Собрания, объем его правотворческих полномочий настолько велик, что область фактически будет управляться Губернатором единолично.
В силу наличия у Губернатора полномочия по роспуску Законодательного Собрания он оказывается застрахованным от контроля и возможности отрешения его от должности со стороны представительного органа власти.
Очевидно, что досрочный роспуск законодательного органа главой исполнительной власти не согласовывается с конституционным принципом разделения власти, девальвирует его значение, превращая данный правовой принцип в юридическую фикцию.
Помимо указанных диспропорций в модели построения принципа разделения власти на уровне региона наблюдается характерная тенденция значительного федерального вмешательства в систему организации и деятельности органов государственной власти субъекта.
Федеральным законом от 6 октября 1999 года № 184-ФЗ Президенту Российской Федерации предоставлено право роспуска законодательного (представительного) органа субъекта Федерации. Вряд ли с этим можно согласиться, поскольку речь идет о законодательном (представительном) органе субъекта Российской Федерации, которому народ делегировал свои властные полномочия. Данное обстоятельство также «.подрывает действие конституционного принципа разделения власти, так как Президент Российской Федерации, фактически возглавляющий систему исполнительной власти, получает право вмешиваться в деятельность законодательных органов, выступая в роли последней инстанции конституционноправовой ответственности»1.
Р.М. Дзидзоев обоснованно отметил, что «законодательный (представительный) орган государственной власти субъекта РФ и Президент РФ относятся к разным ветвям власти, они не находятся в отношении субординации, которая бы оправдывала роспуск законодательного органа субъекта РФ федеральным Президентом. Заметим, что в тех странах, где допускается роспуск легислатуры субъекта, этот роспуск осуществляется с участием федерального парламента»2.
Так как высший законодательный орган Нижегородской области наделяется властными полномочиями избирателями, представляется юридически оправданным, что именно избирателям принадлежит право решать его судьбу. Кроме того, реализация указанной концепции на практике будет способствовать повышению уровня ответственности государственных органов и их должностных лиц непосредственно перед населением.
Законодательное Собрание области, в свою очередь, даже не наделено полномочиями по отрешению Губернатора от должности. Оно лишь опосредованно принимает участие в данной процедуре, где право решающего голоса по-прежнему остается за главой государства.
Законодательное Собрание досрочно прекращает полномочия Губернатора лишь в связи с наступлением юридических фактов, связанных с общей дееспособностью любого гражданина, и не имеющих отношения с неисполнением или ненадлежащим исполнением Губернатором своих должностных обязанностей, связанных с нарушением действующего законодательства и ущемлением прав и свобод граждан, которые неизбежно должны служить основанием для наступления конституционно-правовой ответственности.
Таким образом, из анализа указанных положений следует, что высший законодательный орган области не имеет собственных «рычагов сдерживания» по отношению к исполнительной ветви власти, что превращает презумпцию о его независимости и самостоятельности в правовую фикцию.
Кроме того, в данном случае вновь наблюдается вмешательство исполнительной ветви власти федерального уровня в деятельность законодательной ветви власти субъекта, что, соответственно, также блокирует действие принципа разделения власти.
Данный принцип, закрепленный в качестве основы организации государственной власти на уровне Российской Федерации и субъектов, должен соблюдаться как в «горизонтальной плоскости» так и в «вертикальной». Искусственное же выделение государственной власти субъектов Российской Федерации, отделенной от государственной власти Российской Федерации, привносит дополнительные трудности к пониманию государственной власти и взаимоотношений федеральных органов государственной власти с региональными, а также как результат способно создать угрозу целостности Российской Федерации.
Исходя из анализа указанных норм, с уверенностью можно констатировать, что в России сложилась нетипичная форма правления — суперпрезидентская республика, схожая с дуалистической монархией, обусловленная наличием у главы государства обширных полномочий и, по сути, неограниченной власти. Президентская власть не только давлеет над остальными, демонстрируя свой приоритет, но и претендует
1 КондрашевA.A. Конституционно-правовая ответственность в Российской Федерации. М., 2006. С. 239—240.
2 Дзидзоев P.M. Некоторые вопросы федеративной ответственности субъектов Российской Федерации // Конституционное и муниципальное право. 2006. № 11. С. 10.
Межвузовский научно-практический круглый стол «Отчет Федерального Собрания о 20-летнем развитии законодательства как стратегический, тактический...
Межвузовский научно-практический круглый стол «Отчет Федерального Собрания о 20-летнем развитии законодательства как стратегический, тактический...
на то, чтобы выступать арбитром и в необходимых случаях оказывать решающее воздействие на ветви власти. Концепция разделения власти предполагает действие механизма взаимосдерживания, взаимо-согласования, взаимоконтроля различных ветвей государственной власти, гарантируя при этом сохранение их самостоятельности и независимости. Отсутствие соответствующих качеств у каждой из ветвей государственной власти приводит к невозможности реализации принципа разделения власти.
Дальнейшее усиление власти главы государства, выходящее за пределы действия принципов народовластия и разделения власти, обусловленных Конституцией, посредством узурпации государственной власти приведет к новому виду авторитарного режима, несовместимого с идеалами демократии, социального и правового государства.
В то время как невозможность участия населения в осуществлении присущих ему властных полномочий, неисполнение государством своей обязанности по соблюдению и защите прав и свобод граждан, правовая «беспомощность» населения по отношению к власти порождают безразличие к политической жизни государства и общества и пассивность гражданско-правовой позиции.
Принципы народовластия и разделения государственной власти, помимо правового, имеют серьезный идеологический аспект. Столкнувшись с проблемой тотального правового нигилизма, конституционного цинизма граждан нашей страны, научная общественность в полной мере осознавала их значимость, поскольку реализация указанных принципов, предполагающих «облачение» воли народа в форму закона, контроль со стороны народа над властью, недопущение злоупотребления ею со стороны чиновников всех рангов, связана с возникновением определенного типа правосознания субъектов властных правоотношений, высоким уровнем правовой культуры граждан и является залогом формирования гражданского общества.
Авторы Отчета правы, утверждая, что «конституционные принципы должны не только пронизывать всю нормативную правовую базу, регулирующую общественные правоотношения {так в тексте, а следовало бы — «общественные отношения». — Н.П.), но и формировать в сознании людей идеологию высокого правосознания, уважения к Конституции, к праву как со стороны общества, так и со стороны государственных институтов. В этом случае продуктивной будет работа по реализации конституционных положений, восприятию Конституции как Основного закона, определяющего жизнь общества и деятельность государства» {т. 1, с. 11 —12). Да. Но остается много вопросов по формированию правовой культуры, гражданского общества, правосознания субъектов властных правоотношений.
Н.Н. Ершов, начальник кафедры гражданского права и процесса Нижегородской академии МВД России, кандидат юридических наук, доцент
О реформировании ГК РФ: проблемы и перспективы
В Отчете Федерального Собрания отдельное место отведено формированию гражданского законодательства, стоит отметить, что нынешний 2014 год знаменателен тем, что совсем скоро мы будем отмечать 20-летие принятия части первой действующего ГК РФ.
Принятие ГК РФ проходило достаточно долго, стоит вспомнить, что первая часть была принята Государственной Думой 21 октября 1994 года и введена в действие 1 января 1995 года, а четвертая часть введена в действие 1 января 2008 года, завершив тем самым формирование Гражданского кодекса РФ.
За данный период накопились отдельные проблемы в сфере правового регулирования имущественных отношений, которые во многом связаны с развитием новых экономических отношений, ролью государства в регулировании экономики, международной интеграции России в европейское экономическое сообщество.
Реформирование гражданского законодательства во многом связано с Указом Президента РФ от 18 июля 2008 года № 1108 «О совершенствовании Гражданского кодекса Российской Федерации». В качестве основной цели было установлено совершенствование законодательных основ рыночной экономики, правового обеспечения международных экономических и гуманитарных связей Российской Федерации. Перед разработчиками «Концепции развития гражданского законодательства» были следующие задачи:
1. Развитие основных принципов гражданского законодательства Российской Федерации, соответствующих новому уровню развития рыночных отношений.
2. Отражение в ГК РФ опыта его применения и толкования судами.
3. Сближение положений ГК РФ с правилами регулирования соответствующих отношений в праве Европейского Союза.
4. Использование в ГК РФ новейшего положительного опыта модернизации гражданских кодексов европейских стран.
5. Поддержание единообразия регулирования гражданских правоотношений в государствах СНГ.
6. Обеспечение стабильности гражданского законодательства РФ.
Как мы видим, большинство задач связано с использованием европейского законодательства, что на юридических форумах назвали «Европеизация ГК РФ». При обсуждении «Концепции» было заявлено, что
