Дейктический аспект категории синтаксического лица Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

УДК 81'367

В. А. Лаврентьев

Дейктический аспект категории синтаксического лица

В статье рассматривается дейктическое значение объективного плана реализации категории синтаксического лица; выявляются основные и вспомогательные средства репрезентации дейктической семантики; вводятся понятия «субъектное обращение» и «несубъектное обращение».

Ключевые слова: синтаксическое лицо, дейксис, субъект, говорящий, собеседник, обращение. V. A. Lavrentiev

A Deictic Meaning of the Syntactic Person Category

The article examines a deictic meaning of the objective plan of realization of the syntactic person category; the basic and supplementary means of representation of deictic semantics are defined; concepts of "subject allocution" and "non-subject allocution" are introduced.

Keywords: a syntactic person, deixis, a subject, a speaker, interlocutor, allocution.

Синтаксическое лицо - многоаспектная категория объективно-субъективного характера: объективный план отражает те или иные отношения без указания на то, как они воспринимаются говорящим, а субъективный - репрезентирует точку зрения говорящего на объективно устанавливаемые отношения. В объективном плане основным значением синтаксического лица является дейктическое («дейктический - указывающий, выделяющий, дифференцирующий посредством соотнесения с лицами и предметами, находящимися в том или другом отношении к говорящему лицу» [1, с. 126]), которое присуще всем предложениям русского языка, так как зиждется на противопоставлении говорящего (1-е лицо) и собеседника (2-е лицо) или на отсутствии этого противопоставления (3-е лицо) [4, с. 246]: ...в час двадцать я тебе на этот пейджер позвоню (говорящий). Когда он запищит (3-е лицо), снимешь его с пояса и со значением на него посмотришь (собеседник). Все время, пока клиент будет говорить (3-е лицо), делай пометки в блокноте (собеседник) (В. Пелевин).

Если грамматический субъект вербализован, лицо представляется конкретно как 1-е, 2-е или 3-е (в зависимости от способа выражения подлежащего): Я пока пару звонков сделаю (В. Пелевин); Только ты скажи, чего ты хочешь? (В. Пелевин); Потом он [Татарский - В. Л.] стал врать друзьям, что отец назвал его так потому,

что увлекался восточной мистикой и имел в виду древний город Вавилон... (В. Пелевин).

При невербализованном грамматическом субъекте (на «идею субъекта» указывает глагольный предикат) синтаксическое лицо представляется определенно (1-е или 2-е): Про «Парламент» ничего не скаж-у - хорошо; Вед-и себя естественно. Но не говор-и лишнего (В. Пелевин); неопределенно (3-е): Это из кавказского землячества звон-ят (В. Пелевин); Если бы в те далекие годы ему сказал-и, что он, когда вырастет, станет копирайтером, он бы, наверно, выронил от изумления бутылку «Пепси-колы» прямо на горячую гальку пионерского пляжа (В. Пелевин) или обобщенно (то есть любое): ...в бизнесе никогда не следует проявлять поспешности, иначе сильно сбавляешь цену, а это глупо (В. Пелевин); А потому что в Нью-Йорке это понимаешь, а в Москве нет... (В. Пелевин).

При полном устранении грамматического субъекта (негативное выражение синтаксического лица) возникает грамматическая безличность [7, с. 214]: ...и светает поздно, и темнеет рано. (А. Рыбаков); Нет сейчас жизни русскому человеку (В. Пелевин). Главный член в безличных предложениях не содержит (и не может содержать!) указаний на 1-е и 2-е лицо, то есть не противопоставляет говорящего собеседнику.

Во всех рассмотренных нами случаях средства выражения лица входят в грамматическую ос-

© Лаврентьев В. А., 2011

нову предложения, однако предикативное значение лица может дополняться непредикативными, «в результате чего формируется целостное персональное содержание высказывания» [7, с. 212].

Г. А. Золотова отмечает, что «синтаксическая интерпретация категории лица предполагает признание определенных форм косвенных падежей средствами обозначения субъекта» [5, с. 34]. В этом случае следует четко различать грамматический и семантический субъект. Семантический субъект может выражаться как именительным (в этом случае он совпадает с грамматическим субъектом), так и косвенными падежами, то есть может занимать и зависимую синтаксическую позицию. Благодаря наличию в структуре (а нередко в контексте или речевой ситуации) большинства безличных и инфинитивных предложений семантического субъекта их содержание также соотнесено с говорящим, собеседником или 3-им лицом: Так я тебе скажу, что мне и перестраиваться не надо было (В. Пелевин); И если тебе удается загипнотизировать клиента, ты берешь десять процентов от общей стоимости ролика (В. Пелевин); ...разработчик как бы объяснял очень богатым людям, как им жить дальше, и просил дать ему за это немного денег (В. Пелевин). В связи с этим безличные и инфинитивные предложения можно разделить на определенно-субъектные: Крутанись, не мне тебя учить (В. Пелевин); Степа понял, что прокололся, и вывернуться будет тяжело - придется рассказывать про Лебедкина, и непонятно, как обернется дело... (В. Пелевин); неопределенно-субъектные: Ты чего, в Нью-Йорке полжизни кладут, чтобы только с правильными людьми встретиться за обедом, а у нас... (В. Пелевин) и обобщенно-субъектные: Костров не жечь! Мы используем термины определенно-, неопределенно- и обобщенно-субъектные безличные и инфинитивные предложения, чтобы не смешивать их с традиционно выделяемыми определенно-, неопределенно- и обобщенно-личными односоставными предложениями. К тому же сочетания типа «определенно-личное безличное предложение», на наш взгляд, алогичны.

Лишь небольшая часть безличных предложений, которые выражают семантику состояния или изменения состояния природы, являются абсолютно бессубъектными: В ларьке было полутемно и прохладно, как в танке... (В. Пелевин) и т. п. Сказанное еще раз подтверждает справедливость мысли А. М. Пешковского о том, что «тер-

мины «безличный» глагол и «безличное» предложение очень неточны.» [6, с. 343].

Дейктическое значение 1-го и 2-го лица выражается в предложении личными и притяжательными местоимениями и/или спрягаемым глаголом: Проклинаю миг, когда фотографу потрафил, Ведь теперь я думаю, когда беру мячи: Сколько ж мной испорчено прекрасных фотографий! - Стыд меня терзает, хоть кричи (В. Высоцкий); Ты же знаешь мой темперамент! (Б. Акунин), Но ты прав: тебе лучше уйти (Б. Акунин); Твоя задача - передать отправленный им груз в Москву, известному тебе адресату (Б. Акунин).

Особым средством репрезентации дейктиче-ского значения 2-го синтаксического лица являются обращения: Скажите-ка, как вас, Семен Семенович, вы ведь, кажется, примерный отец? (Б. Акунин).

А. М. Пешковский, отрицавший грамматическую связь обращения с каким-либо членом предложения, писал: «. вещественно [то есть по смыслу. - В. Л.] обращение может быть теснейшим образом связано с остальной речью. Однако формально основная его роль побуждения. не дает ему возможности вступить с каким-либо членом предложения, при котором оно стоит, в связь согласования, управления или примыкания, и оно остается, какой бы распространенности оно ни достигало, посторонней для данного предложения группой» [6, с. 407-408]. Авторы же «Русской грамматики» отмечают, что «обращение не является таким распространителем, который никак не связан с остальным составом предложения. Такая связь существует» [3, с. 163164]. В связи с этим обращает на себя внимание тот факт, что в ряде случаев род и число предиката зависят от рода и числа имен существительных, которые выступают в функции обращения: Не твори, Федот, разбой, А возьми меня с собой (Л. Филатов); Ну, Ленечка, с чем пожаловал? (М. Веллер). По мнению В. В. Востокова, «в этих случаях есть основание видеть если не грамматическую связь - согласование, то, по крайней мере, аналог этой связи» [4, с. 239]. В то же время частотны конструкции, в которых обращение не вступает ни в какие грамматические связи с остальным составом предложения: Забавно, Ле-шунька, этим я еще не занимался (М. Веллер); Господин инженер, прибыл в ваше распоряжение (Б. Акунин).

Учитывая отмеченные особенности, мы считаем возможным выделение двух типов обраще-

ний: субъектные и несубъектные. В тех случаях, где обращение называет лицо, которое является субъектом по отношению к процессу, названному предикатом, мы имеем дело с субъектным обращением: Жорка, перестань хулиганить! (М. Веллер); Прочь пошла, дура! Мало, знать, я тебя колотил, коли ума не вбил! (А. Иванов). Именно в подобных предложениях обращение «диктует» определенную грамматическую форму глаголу (числа и/или рода) и вступает с ним в связь, подобную согласованию. Обращение, называющее лицо, которое не совпадает с предикативным субъектом, мы называем несубъектным: Тань, я с этим паспортом валандалась три недели. И теперь что - заново начинать, следующий оформлять?! (Т. Устинова). В таких случаях обращение грамматически не связано с остальным составом предложения.

В качестве выразителя дейктического значения синтаксического лица обращение сходно с личным местоимением 2-го лица, поскольку в конкретном предложении говорящий тем и другим способом обозначает лицо слушающее, адресата речи, то есть собеседника.

Основным средством выражения обращений в русском языке являются личные существительные: Поедем, мама. Поживешь у нас, увидишь внуков, с невесткой познакомишься... у нас уже тепло (М. Веллер); - Доченька, я хотела... - начинала Елена говорить, но не заканчивала фразы (Л. Улицкая), однако функцию обращений могут выполнять и словоформы, конкретно не называющие лицо, а лишь указывающие на какие-либо его признаки; это могут быть слова различных частей речи в различных грамматических формах: Тут неожиданно до нас доносится приказ, усиленный мегафоном на всю Тверскую: «На мопеде! Справа остановитесь!» («Столица», 09.02.1997); Ты чего, ушастый, обалдел что ли, куда так несешься-то? (Д. Донцова); Эй, лодку мне! (Б. Акунин).

В качестве обращений могут выступать неодушевленные имена существительные: Не валяй дурака, Америка... (А. Шаганов); Я, египетская пирамида, как сестре, тебе душу открою (Е. Евтушенко). Подобные обращения представляют собой особый случай, всегда связанный с метафорическим или метонимическим переносом или олицетворением.

В предложении может быть указание на все три лица: Я (1-е) тебе (2-е) его (3-е) клиента (3-е) после покажу (1-е) (В. Пелевин), однако только одно значение может быть категориаль-

ным [4, с. 242] (в приведенном примере это 1-е лицо), поэтому следует различать основные и вспомогательные средства выражения дейктиче-ского значения 1-го и 2-го лица. Выделение основных средств выражения дейктического значения 1-го и 2-го лица обусловлено структурой предложения - его односоставно-стью/двусоставностью. Так, в двусоставных предложениях категориальным средством выражения дейктического значения 1-го и 2-го лица являются личные местоимения в форме именительного падежа: Если б я был физически слабым - Я б морально устойчивым был, - Ни за что не ходил бы по бабам, Алкоголю б ни грамма не пил! (В. Высоцкий); Можно подумать, ты не носил офицерскую форму! (М. Веллер), а в односоставных предложениях - формы косвенных падежей личных местоимений: За это можно жизнь отдать. И до того я в это верю, Что трудно мне тебя не ждать Весь день, не отходя от двери (В. Тушнова): Ты молодой, здоровый - о чем тебе грустить? (В. Пелевин) и формальные глагольные показатели лица: Мож-ешь демаскировать позицию, если кто сверху висит... (М. Веллер).

Вспомогательные средства выражения дейк-тического значения 1-го и 2-го лица не связаны с выражением категориальной модели предложения, хотя ими, как и основными средствами, обозначается говорящий или собеседник. Например, в обеих частях сложного предложения Но, слава богу, стал мой взор и проницательней, и строже, и каждый вздох и каждый взлет обходится мне все дороже (Б. Ахмадулина) вспомогательными средствами выражено дейктическое значение 1-го лица (мой, мне), однако категориальным дейктическим значением является значение 3-го лица (взор, вздох, взлет), в первой части сложноподчиненного предложения Но, дорогой мой сосед, вся штука заключалась в том, что страх владел каждой клеточкой моего тела (М. Булгаков) вспомогательными средствами выражено дейктическое значение 2-го лица (обращение дорогой мой сосед) и 1-го лица (включение в состав обращения притяжательного местоимения мой), а категориальным дейктическим значением является значение 3-го лица (штука).

Как было отмечено выше, если в предложении нет противопоставления говорящего собеседнику, то в нем выражается дейктическое значение третьего лица: Он поступил в технический институт - не потому, понятное дело, что любил технику (его специальностью были какие-то

электроплавильные печи), а потому, что не хотел идти в армию (В. Пелевин).

В двусоставных предложениях в выражении дейктического плана категории лица главную роль играет подлежащее. Значение 3-го синтаксического лица передается существительным: Антирусский заговор, безусловно, существует -проблема только в том, что в нем участвует все взрослое население России (В. Пелевин); местоимением: Заготовив фразы к беседе, он постучал под табличкой «Отдел прозы» и водви-нулся с почтительным полупоклоном (М. Вел-лер); Все были в длиннополых зеленых кафтанах, изрядно засаленных, только у конного кафтан был целый, а у пеших в дырьях и заплатах (Б. Акунин); . доказательством была особая замысловатая умелость, с которой тот нацепил звезду героя на свою хламиду... (В. Пелевин); количественно-именным сочетанием: Три человека было на моем этаже, и еще двое внизу (В. Пелевин); любым субстантивированным словом: Все приезжие об этом знают (Д. Донцова); Капитан сделал знак рукой, и раскатистое «ура» стихло (В. Пелевин); инфинитивом: ... для миллионов лучей это настоящая трагедия - начать свой путь на поверхности солнца... (В. Пелевин). Важно, что при выражении значения 3-го лица в позиции подлежащего не могут быть персональные местоимения 1-го и 2-го лица.

В неопределенно- и обобщенно-личных односоставных предложениях дейктическое значение 3-го лица передается глаголом: Говорили, что порошок, за грамм которого в Москве берут сто пятьдесят долларов, вообще никакой не кокаин... (В. Пелевин); Цыплят по осени считают (пословица).

В назывных предложениях, утверждающих «бытие предмета / явления, которое может быть осложнено значением указания, эмоциональной оценки, волеизъявления» [2, с. 316], главный член, выражаясь именительным падежом имени или количественно-именным сочетанием, указывает на неучастника коммуникации, то есть передает дейктическое значение 3-го синтаксического лица: - Весна... - молвил сосед, вздохом и паузой приглашая к беседе. - Нева, Зимний дворец... -Перевел взгляд на противоположный берег. -Знал Петр, где строить город (М. Веллер); -Вот и застава, - вздохнул Майер, вынимая кожаный кошель, где хранились деньги на общие расходы. - Сейчас будем с таможней торговаться (Б. Акунин); Мало того, что на щеках две намазанные зеленкой царапины, так подбо-

родок черный и в волосах застрял кусочек яичной скорлупы. Какая гадость! Умыться, немедленно умыться (Б. Акунин).

Непротивопоставленность говорящего и собеседника (3-е синтаксическое лицо) выражается главным членом в форме независимого родительного падежа генитивных предложений: Крику!.. Крику-то матерного, отборного! - другой раз за год столько не услышишь... (Т. Толстая); Сейчас там возводится город-рай... Никаких полицейских гонений, никакого общественного презрения, И никаких женщин, - лукаво улыбнулся собеседник (Б. Акунин).

По мнению В. В. Востокова, «дейктическое значение 3-го лица - принадлежность такой категориальной модели предложения, при реализации которой в составе главных членов предложения не обозначается ни говорящий, ни собеседник. Это значение, в отличие от дейктического значения 1-го и 2-го лица, в предложении не имеет специализированных показателей» [4, с. 243]. Позволим себе не согласиться с мыслью ученого о том, что дейктическое значение 3-го лица не имеет специализированных показателей. В. В. Востоков отмечает, что «нельзя считать специализированными показателями дейктического значения 3-го лица местоимение он, так как, во-первых, это местоимение по своему значению является скорее относительным или указательным, а не личным; во-вторых, местоимением он не обозначается участник ситуации общения (говорящий или слушающий). Этим местоимением может быть обозначен любой предмет. В тех случаях, когда местоимением он обозначается человек, человек этот не является ни тем, кому принадлежит конкретное высказывание, ни тем, к кому обращено высказывание» [4, с. 243]. По нашему мнению, аргументы В. В. Востокова как раз доказывают обратное: в предложении местоимение он служит показателем неучастия человека или предмета (в широком смысле этого слова) в акте коммуникации, это его основная функция, вследствие чего мы склонны признать местоимение он специализированным показателем дейктического значения 3-го лица.

Специализированным показателем значения 3-го лица следует признать и имя существительное, выполняющее функцию подлежащего: Однажды во время прогулки Татарский остановился у закрытого на обед обувного магазина (В. Пелевин), так как существительное-подлежащее всегда указывает на неучастника коммуникации. Причем не столь важно, активная

или пассивная это конструкция, поскольку субъ-ектно-объектные отношения определяют аген-тивный, а не дейктический аспект реализации синтаксического лица. Ср.: Этот термин (объектное подлежащее выражает дейктическое предикативное значение 3-го лица) употребляется нами (субъектное дополнение выражает аген-тивное значение 1-го лица, то есть указывает на то, что производителем действия является говорящий) не в негативно-оценочном смысле (В. Пелевин) - Но этот термин (субъектное подлежащее выражает дейктическое предикативное значение 3-го лица и одновременно выражает агентивное значение, указывая на то, что субъектом действия является 3-е лицо), если употребить его сразу, способен вызвать подозрения и страх (В. Пелевин).

Категория синтаксического лица представляет собой систему, поэтому в одном предложении могут находиться сразу несколько показателей различных аспектов синтаксического лица: Кажется, к его бокам были прижаты крылья (В. Пелевин) - кажется (субъективный план, отмечающий говорящего), его (объективный план, дейктическое непредикативное значение 3-го лица, указывающее на неучастника коммуни -кации, крылья (объективный план, дейктическое предикативное значение 3-го лица, указывающее на непротивопоставленность говорящего собеседнику); По-моему, ты что-то путаешь (В. Пелевин) - по-моему (субъективный план, отмечающий говорящего), ты и путаешь (объективный план, дейктическое предикативное значение 2-го лица, указывающее на собеседника, агентивное значение 2-го лица, указывающее на определенность субъекта).

Все сказанное подчеркивает многоаспект-ность категории синтаксического лица и на вопрос, поставленный Н. Ю. Шведовой: «Входит ли лицо в круг синтаксических категорий, формирующих предикативность?» [8], позволяет дать утвердительный ответ.

Библиографический список

1. Ахманова, О. С. Словарь лингвистических терминов [Текст] / О. С. Ахманова. - М. : КомКнига , 2007. - 576 с.

2. Бабайцева, В. В. Система односоставных предложений в современном русском языке [Текст] / В. В. Бабайцева. - М. : Дрофа , 2004. - 512 с.

3. Брызгунова, Е. А. Русская грамматика [Текст] : в 2 т. Т. 2. Синтаксис / Е. А. Брызгунова, К. В. Габучан, В. А. Ицкович и др. - Репринтное издание. - М. : Ин-т рус. яз. им. В. В. Виноградова , 2005. - 712 с.

4. Востоков, В. В. Система грамматических значений простого предложения в современном русском языке [Текст]: дис. ... д-ра филол. наук: 10.02.01 /

B. В. Востоков. - М. , 2000. - 409 с.

5. Золотова, Г. А. Категория предикативности в отношении к форме и функции предложения [Текст] / Г. А. Золотова // Теоретические проблемы синтаксиса современных индоевропейских языков. - Л. : Наука , 1971. - С. 33-34.

6. Пешковский, А. М. Русский синтаксис в научном освещении [Текст] / А. М. Пешковский. - М. : Учпедгиз , 1956. - 512 с.

7. Химик, В. В. Категория субъективности в современном русском языке (эгоцентрический потенциал субъектных компонентов высказывания) [Текст] : дис. ... д-ра филол. наук: 10.02.01 / В. В. Химик. -СПб. , 1991. - 391 с.

8. Шведова, Н. Ю. Входит ли лицо в круг синтаксических категорий, формирующих предикативность? [Текст] / Н. Ю. Шведова // Русский язык: Избранные работы. - М. : Языки славянской культуры , 2005. -

C. 143-153.