CC BY
55
С.И. Марахонова
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ВОСТОКОВЕДА СЕРГЕЯ ЕЛИСЕЕВА В ГАРВАРДЕ. 1932-1957 гг.
Долгую жизнь русского востоковеда-эмигранта Сергея Григорьевича Елисеева (1889-1975) можно разделить на несколько периодов: японский, русский, француз-
ский... Но более всего он известен своей деятельностью в Гарварде в США. Серж Елисеев получил среди американцев наименование «отца американской японистики», человека, создавшего целое научное направление - дальневосточных исследований.
Серж Елисеев, работавший в то время в Париже, был приглашен в Гарвардский университет в Кембридже весной 1931 г. для чтения лекций по истории Японии и китайскому языку. Незадолго до этого, в 1928 г., в США при Гарвардском университете был создан Институт Гарвард-Яньцзинь1. Институт функционировал на средства, завещанные Чарльзом М. Холлом, изобретателем производства очистки алюминия и создателем Алюминиевого общества Америки, а также на другие частные пожертвования. Поручением Ч.М. Холла попечителям его имущества была организация высшего образования в Азии, что было зафиксировано в меморандуме от 26 декабря 1928 г. Институт должен был «проводить и осуществлять исследования, обучение и публикации в области культуры Китая и/или других стран континентальной Азии и Японии и/или Турции и балканских государств Европы, которые были одобрены исполнительным комитетом. Это должно осуществляться через формирование, развитие, поддержку и материальное содержание и/или руководство одним или более учебным заведением и/или через полную или частичную поддержку, сотрудничество или филиализацию уже существующих или созданных позднее учреждений. Не сворачивая ведущихся в настоящее время работ, продолжать исследования и образовательную работу среди соответст-
вующим образом подготовленных китайских и западных исследователей на уровне аспирантуры в области искусств и наук. Если это будет целесообразно, готовить ученых для работы в институте, развивать исследовательскую работу студентов других учреждений в Китае и искать, исследовать, собирать и хранить предметы культуры и старины или помогать музеям в этой деятельности»2.
Наибольший интерес институт проявлял к китаеведению и, прежде всего, к традиционной китайской культуре. Институт Гар-вард-Яньцзинь курировал образовательный процесс и осуществлял финансирование шести христианских университетов в Китае (университет Яньцзинь в Пекине, Нанкинский университет, объединенный университет Западного Китая, университет Линнань, Шаньтунский христианский университет, христианский университет Фудзянь) и ряда христианских колледжей для развития в них отделений китаистики. Эти христианские учебные заведения были основаны в конце XIX - начале XX в. протестантскими миссионерами. В них преподавали основы традиционной китайской культуры, а также предметы, связанные с культурой Запада. Институт Гарвард-Яньцзинь также оказывал помощь Сельскохозяйственному институту в Аллахабаде в Индии.
В начале 1930-х годов попечительский совет (Тп^есу) Института Гарвард-Яньцзинь, состоявший на одну треть из миссионеров, на одну треть из деловых людей и на одну треть из гарвардских профессоров, искал кандидата на пост первого директора института. Миссионеры хотели иметь своего ставленника, а Гарвардский университет стремился развивать научную деятельность института. Для этого необходимо было, чтобы директором стал ученый-востоковед, же-
лательно китаист. Должность была предло-
жена известному французскому китаисту Полю Пельо, но тот от нее отказался и предложил вместо себя Сержа Елисеева. Для знакомства с Елисеевым весной 1931 г. институт обратился к нему с предложением прибыть в Гарвардский университет в качестве приглашенного профессора на 1932/1933 учебный год.
Прибыв 18 сентября 1932 г. в США, С. Елисеев приступил к работе. Он прочитал курс лекций по истории Японии, занимался со студентами китайским историческим текстом - биографией Сянь-Юйя из Ши-Цзи3 и японским современным текстом. Всего он имел нагрузку шесть часов в неделю. В это время ему было назначено вознаграждение в размере 7 тысяч долларов в год и тысяча долларов в качестве компенсации транс-
4
портных расходов .
В конце октября - начале ноября ученый выступил также с циклом из восьми лекций о влиянии японской литературы на сюжеты японской живописи в Институте Лоуэлла (Lowell Institute) в Бостоне. Лекции имели успех, поскольку Елисеев старался объяснить слушателям то, чего не было в книгах5.
Администрация Института Гарвард-Яньцзинь поручила Елисееву составить список книг по японологии для их закупки институтской библиотекой. Ученый предложил серьезный список на восемь тысяч иен. Среди этих книг была книга по истории шаманства в Японии с фотографией его друга тангутоведа и япониста Н. Невского. Елисеев заказал также много произведений по истории Китая, по философии, по даосизму, написанных японскими учеными. Кроме этого он предложил примерную программу преподавания китайского и японского языков в Гарвардском университете6.
Весной 1933 г. кандидатура Елисеева на должность директора Института Гарвард-Яньцзинь очень серьезно и всесторонне обсуждалась на заседании попечительского совета этого института. Помимо Елисеева рассматривалась кандидатура доктора Артура Хаммеля из Библиотеки Конгресса, однако
комитет счел его недостаточно подготовленным специалистом.
Назначение Сергея Елисеева происходило очень не просто. В частности, было высказано мнение, что претендент должен был прежде посетить Китай для встречи с тамошними учеными, вероятно, чтобы заручиться их поддержкой. Наиболее серьезным аргументом против Елисеева была его образовательная подготовка в Японии в Токийском университете, что могло привести к неприятию его кандидатуры со стороны ряда китайских исследователей. Против него было и слабое знание им разговорного китайского языка при хорошем чтении и письме. Ряд членов исполнительного комитета считал, что рискованно доверять такое серьезное дело человеку, специализирующемуся не на Китае, а на Японии. Ведь перед Институтом Гарвард-Яньцзинь стояла двоякая задача: обеспечение высокого уровня исследований в области китаистики и создание стандарта высшего образования в целом ряде христианских университетов в Китае. Этим мог заниматься только действительно компетентный и заинтересованный человек7.
Однако деятельность директора Института должна была прежде всего проходить в Кембридже, а в Китае могли работать другие люди, получившие предварительную подготовку в Гарварде. В этом случае квалификация Елисеева как япониста, а не китаиста, не являлась помехой делу. К тому же за год пребывания в Китае С. Елисеев, безусловно, мог бы совершенствовать свой разговорный китайский с тем, чтобы участво-
£ * вать в деловых переговорах .
Таким образом, в апреле 1933 г. на заседании попечительского совета было принято решение рекомендовать Елисееву посетить Китай, а также перенести окончательное рассмотрение его кандидатуры на ноябрьское заседание совета. Посетить Китай С. Елисеев мог, возвращаясь по служебной необходимости в Париж. Для поездки в Китай ему было ассигновано в мае 1933 г. 2000
9
долларов .
Проехав через Сан-Франциско в Японию, Елисеев прибыл в Китай. Он посетил
Шанхай, Нанкин и Пекин, где познакомился со многими китайскими учеными. Затем он побывал в Цинане и Тайане. Вернувшись в Париж осенью 1933 г., Елисеев еще целый учебный год (1933/1934) преподавал в учебных заведениях Франции. В Практической школе высших исследований при Сорбонне он уже в качестве ординарного профессора читал курс по буддийской иконографии, а в Школе Лувра - курс по истории китайской живописи10.
В ноябре 1933 г. состоялось очередное заседание попечительского совета, на котором кандидатура С. Елисеева была рекомендована на должность профессора дальневосточных языков факультета искусств и наук Гарвардского университета и директора Института Гарвард-Янъцзинь, начиная с 1 сентября 1934 г. Ему назначалось вознаграждение размером 10 тысяч долларов в год. Директор был подотчетен попечительскому совету и комитету по образованию. Профессорское звание присуждалось Елисееву пожизненно, а после выхода в отставку он становился почетным профессором11.
Институт Гарвард-Яньцзинь - это независимое юридическое лицо с собственным капиталом. Институт имел соглашение с университетом относительно назначения профессоров и преподавателей, в остальном же был совершенно свободен. Поэтому Елисеев был сначала избран ординарным профессором Гарвардского университета, а затем выбран и утвержден директором Института Гарвард-Яньцзинь12.
До сведения попечительского совета было доведено, что ученый, находясь в Китае, встретился с рядом лиц, заинтересованных в развитии Института Гарвард-Яньцзинь, и произвел на них исключительно благоприятное впечатление как человек, блестяще знающий свой предмет, обладающий критическим мышлением, полный энергии и интереса к своему делу. Что касается опасений, что Елисеев не будет принят китайским научным сообществом из-за своих связей с Японией, то и этот вопрос был снят. Главный представитель правительства Китая в области образования мис-
тер Фу и президент национального университета в Пекине заверили одного из членов попечительского совета, что они не будут вмешивать политику в область образования.
Члены попечительского совета также пришли к заключению, что среди американцев не существует специалиста уровня Елисеева, обнаружившего блестящие знания, хорошую основную подготовку и большие способности. Одновременно с этим попечительский совет предполагал в дальнейшем, по окончании первоначального этапа работы, передать управление Институтом кому-либо из американцев, чтобы С. Елисеев мог сосредоточиться исключительно на научных занятиях, к чему он имел наибольшую склонность. Выдающиеся организаторские способности ученого получили подтверждение лишь позднее13.
Елисеев имел свое четкое видение развития деятельности Института Гарвард-Яньцзинь, согласно которому, прежде всего, следовало создать хороший центр подготовки в Кембридже, набирая, в первую очередь, тех студентов, кто готов по окончании преподавать в Китае; организовать исследовательский центр, где бы публиковались журнал и различные монографические серии; сделать Америку центром синологии, чтобы ученые из Китая приезжали сюда, а не в признанные европейские центры; совместно с заинтересованными организациями в Пекине разработать учебные курсы, которые имели бы хождение по всему Китаю14.
Тем не менее, с точки зрения некоторых членов попечительского совета, существовала опасность того, что директор, не имеющий хорошей подготовки в области китаеведения, не сумеет наладить образовательный процесс в Китае таким образом, чтобы китайские студенты в Китае вышли на европейский научный уровень. Елисеев должен был понимать, что первостепенной его задачей является курирование шести китайских образовательных учреждений. Дискутировался и вопрос о сроке пребывания Елисеева на посту директора Института. Первоначально предполагалось назначить дирек-
тором на пять лет. Но, признав, что этот срок слишком короток, чтобы развернуть серьезную работу, попечительский совет пришел к выводу, что Елисеев просто должен принять во внимание, что его назначение носит временный характер15.
Институт Гарвард-Янь цзинь занимал ряд помещений в здании Бойлстон-Холла (Boylston Hall) на территории Гарвард-Ярда. В этом же здании размещалось в дальнейшем и отделение дальневосточных языков.
До приезда Елисеева в Гарвардском университете при поддержке Института Гарвард-Янь цзинь читались годичные курсы китайского языка и литературы, а также полугодовые курсы по истории Китая, китайскому искусству и китайской философии. Китайский язык в Гарварде преподавали синологи профессора Дж. Уэйр и Мей, но историю Китая читал М. Гарднер, не владевший китайским языком.
После назначения С. Елисеева преподавательская работа за год была реорганизована, курсы получили более логичное построение. Появились элементарный, промежуточный (intermediate) и продвинутый (advanced) курсы китайского языка, интерпретации древнего китайского текста (его вел сам С. Елисеев), китайской историографии, истории отдельных династий, литературы, эволюции китайского искусства.
Впервые курс японского языка был введен в Гарварде в 1931/1932 учебном году. За все время до этого, начиная с 1895/1896 учебного года, на курсах, посвященных Японии, прошел подготовку 61 слушатель. Но это были не языковые курсы. Программы относились к поэзии и религии Японии. Первым официальным преподавателем японского языка был Хидео Кисимото. Он вел курсы элементарного японского для пяти студентов и курс чтения и исследования для двух слушателей. Ситуация изменилась, когда в 1932 г. в Гарвард приехал профессор Серж Елисеев. Он читал историю японской цивилизации до 1800 г. и ряд китаистиче-ских курсов. Кисимото продолжал преподавание японского языка, а чтение и исследование читал совместно с Елисеевым.
Когда С. Елисеев вернулся в 1933 г. в Париж, Кисимото ввел два новых курса: исторический фон японской цивилизации и историю японской литературы. В 1934/1935 учебном году Кисимото покинул Гарвард, но в сентябре 1934 г. в Кембридж вновь прибыл Елисеев. В США Серж Елисеев приехал с супругой Верой Петровной. Двое детей, один студент Сорбонны, другой школьник, остались в Париже. В Кембридже Елисеевы поселились на Memorial Drive, 989.
Профессор Елисеев организовал японские занятия следующим образом: были курсы японского языка для начинающих и продолжающих (intermediate), японской литературы, истории Японии и японского искусства. Сначала все занятия вел сам профессор. В 1934/1935 учебном году три часа в неделю Елисеев читал курс по истории Японии, в курсе искусства много времени уделял архитектуре, считая, что она отражает общественные и классовые вкусы. Два часа в неделю читал японские средневековые тексты с комментариями и шесть часов японского языка, которые раньше вел Кисимото. Таким образом, у него была очень большая загруженность - 12 часов в неделю (был еще один час китайского)16. В 1936/1937 гг. два курса начал читать Сиге-мару Симояма. В 1938 г. в Гарвард поступил на работу ученик С. Елисеева Эдвин О. Рей-шауэр. Родившись в Токио, Э.О. Рейшауэр с детства знал японский язык и во время пребывания в Гарвардском университете изучал в 1932 г. историю Японии у С. Елисеева. В 1932 г. Э.О. Рейшауэр получил магистерскую степень по истории, но в 1933/1934 гг. продолжал заниматься со своим наставником в Париже. Позднее японистические дисциплины преподавали, помимо Елисеева и Рейшауэра, Ёсихаси, Мак-Кензи и Беннетт.
С 1936 г. начала свою деятельность летняя школа при институте - не только для студентов, но и для всех желающих. «Это популярные лекции для учителей, которые хотят пополнить свои знания. Я буду читать общий курс по истории Японии»17. Как отмечал Елисеев, 50% слушателей были жен-
щины18. Такая школа существовала и в последующие годы.
В ноябре 1936 г. С. Елисеев прочитал ряд лекций по японскому языку и культуре Японии в Колумбийском университете в Нью-Йорке. Он был многолетним председателем двух комиссий: по присуждению звания доктора философии в области истории и дальневосточных языков и в области дальневосточных исследований19.
В 1938/1939 гг. на факультете искусств и наук была организована новая структурная единица, где занимались преподаванием дальневосточных языков. С 1939/1940 гг.
она стала именоваться отделением дальнего
восточных языков , председателем которого был назначен Серж Елисеев. Тогда же впервые был введен курс японского языка повышенного уровня (advanced)21.
Для повышения престижа отделения дальневосточных языков Гарварда зимой 1939 г. Елисеев приглашает П. Пельо, который должен был приехать в США на международную выставку «Золотые ворота», прочитать в университете две лекции за вознаграждение в 200 долларов22.
С самого начала своей деятельности в качестве директора института Елисеев стремился основать научный журнал, считая его чрезвычайно важным для развития синологии в США. Такой журнал дал бы возможность публиковать статьи, посвященные Китаю, Японии, Корее, Индии и другим странам. Там могли бы печататься и студенты. Достойное место должны были занять переводы работ китайских и японских ученых, а также анализ синологической деятельности в Китае и Японии и обзоры специальной востоковедной литературы. 75% материалов предполагалось уделить Китаю и 25% -Японии. Елисеев полагал, что первый номер журнала может выйти уже в сентябре
1935 г. Несмотря на то, что финансовое положение института в тот момент было сложным, решено было ассигновать 6000 долларов на первые четыре номера23.
Первый номер журнала Harvard Journal of Asiatic Studies, посвященный недавно ушедшему профессору философии, интере-
совавшемуся буддизмом, Дж. Вудзу, много сделавшему для востоковедения в Гарварде, увидел свет в апреле 1936 г. Второй номер вышел в июле. В ноябре был опубликован сдвоенный номер - 3 и 4. С тех пор издание журнала, выходившего по четыре номера в год, стало регулярным. Каждый номер содержал 96 страниц, таким образом, в год получалось около 400 страниц научного текста.
Первый номер был напечатан в количестве 1500 экземпляров, чтобы можно было разослать его всем востоковедам. С. Елисеев составил следующий список: В.М. Алексеев, Н.А. Невский, Н.И. Конрад, Ю.К. Щуц-кий, А.А. Драгунов, Е.М. Колпакчи, Институт восточных языков, Азиатский музей, Ф.И. Щербатской, Н.Н. Поппе, в Москве Библиотека имени Ленина, А.И. Иванов, профессор Мацохин24.
В дальнейшем к сотрудничеству в этом журнале С. Елисеев привлек лучшие научные силы Запада и Советского Союза - своих коллег П. Пельо, А. Масперо, В.М. Алексеева, Ю.К. Щуцкого и др. Научное детище Елисеева с большим успехом выходит в свет до сих пор. Елисеев инициировал еще ряд изданий: «Монографическая серия Института Гарвард-Яньцзинь» (Harvard-Yenching Institute Monograph Series) и «Исследовательская серия Института Гарвард-Янъ-цзинь» (Harvard-Yenching Institute Studies Series), «Серия монгольских рукописей» (Scripta Mongolica Series), а также карты и учебники.
Другим новым направлением стала работа над китайско-английским словарем. Работа началась в Китае, так как этот вариант был экономичнее. В Пекине редакционный комитет под руководством профессора Хуна занимался изготовлением карточек с иероглифами. Всего предполагалось сделать 500 тысяч карточек, позднее оказалось, что необходимо около 5 миллионов. В ноябре
1938 г. работа в Китае над словарем была практически завершена. Дальнейшая подготовка словаря проводилась в Институте Гар-вард-Яньцзинь, где эти иероглифы были переведены на английский язык с указанием
точных ссылок и цитат. Во время войны ситуация была осложнена тем, что несколько членов рабочей группы были заняты подготовкой военных программ или участием в них, и работу над словарем пришлось приостановить. С другой стороны, побочным продуктом военных программ стало создание словаря, содержащего четыре тысячи иероглифов.
Важнейшим активом Института Гар-вард-Яньцзинь и отделения дальневосточных языков была китайско-японская библиотека, которую в конце 1940-х годов. Елисеев назвал лучшей библиотекой такого рода в Западном мире. В ней хранились тексты на китайском, японском, монгольском, маньчжурском, тибетском языках, буддистские тексты, монографические исследования, в частности, ученых династии Мин и Маньчжурской династии. Много было книг на западных языках, посвященных Дальнему Востоку. Большая часть таких изданий размещалась в библиотеке Виденера, названной в честь выпускника Гарварда, коллекционера, погибшего на «Титанике», а рукописи из Западного Китая, также принадлежащие Институту Гарвард-Янь цзинь, - в библиотеке Хутон. Коллекции периодики и книг по лингвистике также были одними из лучших в США. В дальнейшем предполагалось переместить книги по Дальнему Востоку на западных языках из библиотеки Виденера в китайско-японскую библиотеку, поскольку оторванность монографий от источников, которым они были посвящены, не способствовала развитию азиатских исследований. На этом настаивал не только директор института, но и попечительский совет ввиду того, что эти книги были куплены за счет институтских средств25.
В 1936 г. по предложению С. Елисеева китайско-японская библиотека была переименована в «китайско-японскую библиотеку Института Гарвард-Яньцзинь в Гарвардском университете». Хотя в ней содержались не только китайские и японские книги, название «китайско-японская» осталось, поскольку было очень хорошо известно и привычно в Китае. Упоминание же Института
Гарвард-Яньцзинь официально закрепляло фактическую принадлежность книг институту26. Было также принято решение напечатать каталог книг библиотеки27.
Библиотека, как и институт, располагалась в здании Бойлстон-Холла, со временем значительно расширив свои площади. Количество книг быстро увеличивалось. С июня 1936 по июнь 1937 г. в библиотеку было приобретено 7073 книги на китайском языке, что составило 108852 тома, и 116 книг на японском языке28. Зимой 1939 г. в библиотеке находилось 130 тысяч китайских и 30 тысяч японских книг. Почти все они относились к истории древней цивилизации, поскольку цель и средства института способствовали его сосредоточению на культуре Китая и Японии (язык, литература, искусство и пр.) более, чем на современных международных отношениях, экономике и политике. Именно в это время С. Елисеев составил проект покупки китайских и японских книг, относящихся к проблемам XIX и XX вв., аргументируя это тем, что книги подобной тематики никем не закупаются. Однако значение проблем современного Дальнего Востока для США быстро росло, а в Гарварде уже были условия для их изучения благодаря передовым позициям отделения дальневосточных языков как обучающего центра29.
Весной 1940 г. библиотека была настолько переполнена, что не имелось больше свободного места для новых книг. Встал вопрос о возведении отдельного здания специально для института и его библиотеки. Председатель попечительского совета пытался найти на это деньги30. Сейчас Институт Гарвард-Яньцзинь находится в другом здании, в десяти минутах ходьбы от Бойлстон-Холла, но Серж Елисеев, проработав в Гарварде до 1957 г., так и не успел это здание увидеть.
В 1951/1952 учебном году содержимое библиотеки увеличилось на 9693 тома. На
1 июля 1952 г. в библиотеке хранилось 197939 китайских книг и 40297 японских книг, а вместе с книгами на тибетском, маньчжурском, монгольском, корейском и
западных языках их количество составило
246804 тома .
В 1953 г. библиотека насчитывала 253 тысячи томов, а на 1 июля 1956 г. в библиотеке хранился 299841 том на языках восточной Азии, из них на китайском языке было 231189, а на японском - 56381 издание32. По размеру, научной ценности и доступности библиотека представляла собой основную коллекцию такого рода на Западе, следуя по числу книг лишь за Библиотекой Конгресса.
Во втором семестре 1936/1937 гг. С. Елисеев вновь посетил Японию и Китай, где инспектировал христианские университеты и ряд колледжей. Он уехал из США в конце декабря и вернулся в Гарвард в сентябре 1937 г. Уровень преподавания в университете Яньцзинь был, безусловно, гораздо выше, чем в других субсидируемых университетах, количество курсов было наиболее полным. Там преподавали языки и фонетику, литературу, историю и религию. Не хватало, по мнению Елисеева, курса по искусству Китая, хотя для этого имелась благодатная возможность - большое число превосходных музеев в Пекине. Для привлечения еще большего числа студентов в университет Яньцзинь и повышения его статуса было решено открыть в нем курсы и по другим языкам, в частности, русскому, маньчжурскому и монгольскому. Елисеев отметил низкий образовательный уровень в объединенном университете Западного Китая в Ченту33.
Японо-китайская война 1937-1945 гг., когда большая часть Китая оказалась оккупирована, привела к несогласованности в обучающих программах в шести субсидируемых университетах. Американские попечители были вынуждены помогать реорганизации университетов в новых условиях, воплощению в жизнь сбалансированной и научно запланированной программы. В противном случае это привело бы к снижению уровня подготовки студентов и их оттоку из христианских университетов в государственные34.
В 1941 г. в Институте Гарвард-Янь-цзинь был составлен документ относитель-
но возможности организации в Кембридже школы китайского языка. Школа должна была существовать как отдельная единица, но функционировать в сотрудничестве с Гарвардским университетом. Она задумывалась как учебное заведение в США для подготовки будущих миссионеров, направляемых в Китай. Предполагалась следующая программа обучения в школе: курсы китайского языка, история Дальнего Востока и современных дипломатических отношений. Помимо этого учащиеся могли бы посещать в Гарвардском университете и женском колледже Рэдклифф курсы по археологии, искусству, истории, литературе, философии, религии, государственному устройству. Школа китайского языка создавалась под эгидой Института Гарвард-Яньцзинь, а ее директором должен был стать С. Елисеев35.
Во время Второй мировой войны Институт Гарвард-Яньцзинь принимал большое участие в военных программах США. С. Елисеев и Э.О. Рейшауэр преподавали курсы японского и китайского языков в армейской школе, причем на разных уровнях. С 1943 г. Рейшауэр выполнял очень важную работу для военного ведомства. Елисеев один вел все эти занятия36. В 1942 г. директор просил помещение для занятий пяти-шести человек на курсе японского языка для военных моряков37. Известно, что в 1944 г. китайский изучали 22 курсанта. С апреля по июль трое курсантов изучали историю Японии. Весь учебный год по утрам пять раз в неделю директор работал в армейской школе, а каждую субботу бывал в Вашингтоне в качестве консультанта Управления стратегических служб (Office of Strategic Services)38.
В сентябре 1944 г. армейское командование попросило преподавателей Гарвардского университета организовать для Школы гражданских дел (Civil Affairs Training School) специальный курс по изучению стран Дальнего Востока, прежде всего, Японии. Ради этой работы Елисеев даже отказался от консультаций в Вашингтоне39.
Что касается обычной программы преподавания, то во время войны она изменилась. Ввиду крайней необходимости как
можно быстрее подготовить наибольшее число специалистов по японскому языку к учебному году был добавлен летний семестр, продолжавшийся 12 недель, с середины июня до начала сентября. Затем университет вновь перешел на двухсеместровую систему обучения40.
Преподавание и административная деятельность не давали возможности С. Елисееву заниматься наукой. Из больших работ, вышедших в Гарварде, можно отметить лишь публикации учебного характера, напи-
41
санные в сотрудничестве с учениками .
Зарплата Елисеева была повышена только в 1943 г. и составила 11500 долларов. В 1947 г. она составила 12 тысяч, а в 1948 г. -13 тысяч долларов42. В 1949 - 1950 учебном году Елисеев получал вознаграждение
43
14 тысяч долларов . В 1952 - 1953 учебном
году - 15 тысяч долларов44. В 1953 - 1954 г. его зарплата составила 16 тысяч долларов45. В бюджете на 1954 - 1955 г. была заложена
46
зарплата Елисеева 17 тысяч долларов . Такая же зарплата была у него и в 1956 г. пе-
47
ред выходом в отставку .
После войны расстановка сил в мире изменилась, другими стали и возможности США в обеспечении помощи Азии. В
1947 г. после дискуссии с профессорами Э.О. Рейшауэром и Ф. Кливзом Серж Елисеев написал документ, где осветил свое видение этой проблемы в целом и индийских исследований, в частности. Здесь ярко проявились способности С. Елисеева в организации образовательной и исследовательской деятельности. Документ был отправлен декану факультета искусств и наук П. Баку.
Елисеев писал, что занятия по изучению Азии вышли на новый виток и необходимо правильно расставить приоритеты. После войны он считал главным противостояние США и СССР, Европы и Азии. Уже была подготовлена новая региональная программа по СССР, давно существовали и программы по Центральной и Западной Европе. Однако программа по Азии не была полной. Изучался Китай, другие великие цивилизации, но этого было недоста-
точно, чтобы осветить вторую половину современного мира.
США видели в Советском Союзе только европейскую страну, не учитывая ее растущий индустриальный потенциал в азиатской части - в Сибири. А эта азиатская советская область была намного больше, чем промышленные области в Европе. Центральный фактор в будущем азиатской половины мира - это взаимоотношения между всеми азиатскими странами, простирающимися через Центральную Азию от Кореи до Турции, и СССР. США больше интересовались Советским Союзом и густо населенными великими державами Азии, но чтобы лучше понять, что происходит в СССР, Китае, Индии и пр., необходимо больше знать о странах, лежащих между ними. Только поняв связи между странами, удастся понять проблему Азии в целом.
Страны, о которых идет речь, и их цивилизации игнорируются почти всеми американскими университетами. Так, несмотря на большое значение для СССР и остальной Азии Русского и Китайского Туркестана, американские университеты не обучают турецкому языку. Также почти везде отсутствует монгольский. Персидский преподают только в Иранском институте в Нью-Йорке, который в основном ориентирован на классические и археологические занятия. Корейский язык есть только в Йеле и Калифорнии. Развитие этой области преподавания было бы в Гарварде не таким трудным и дорогостоящим, как кажется. В университете есть молодые кадры, специалисты в языках и культуре этих стран при одновременном знании русского и одного-двух языков Дальнего Востока. Эта программа могла бы быть построена вокруг отделения дальневосточных языков как центра.
В Гарварде были специалисты по Монголии, Турции, Ирану, Корее. В программах по Китаю, Японии, Индии и арабским странам, читаемых на разных отделениях университета, необходимо больше внимания уделить экономике и политическим проблемам этих стран. Таким образом, для реали-
зации новой программы нужны дополни- бует и закупки большего числа книг. Поя-
тельно только несколько преподавателей.
В долгосрочной перспективе азиатских исследований в Гарварде Серж Елисеев полагал необходимым объединить усилия разнообразных специалистов, как это было сделано в области китаеведения. Во время войны и после нее дальневосточными странами с большим энтузиазмом занимались в отделениях общественных наук. Появились новые преподаватели по экономике, общественным отношениям, географии. Присоединившись к преподавателям по языкам, литературе, истории, искусству и археологии, они способны создать серьезную группу азиатских экспертов в различных дисциплинах.
Однако Елисеев указывал на три недостатка в изучении Китая и Азии в целом, которые надо устранить, чтобы сделать эти занятия логическим и осмысленным целым. Первое, это отсутствие общего курса китайской литературы. Второе: философия - это одна из основных дисциплин в изучении любой цивилизации, но восточная философия не преподается. Необходим специалист в этой области, владеющий, как минимум, одним из основных азиатских языков, на отделении философии. Лучше, если этим языком будет китайский, так как институт особо концентрируется на изучении Китая. Тогда можно создать программу изучения конфуцианства. Третье: несмотря на то, что между США и независимой Индией установились новые взаимоотношения, изучение Индии в американских университетах не изменилось. Читали только древнюю философию, древние языки и литературу. В Гарварде также велось преподавание древних языков, философии и искусства Индии, однако необходимо было изучать и современные языки, историю, литературу, экономику, политику и общественное устройство.
Последней проблемой, по мнению Сержа Елисеева, было размещение в институте всё растущей библиотеки. Если бы преподавание проводилось, как до войны, то такая перенасыщенность была бы терпима. Но введение новых обучающих программ тре-
вятся книги по современному Дальнему Востоку и разным общественным наукам. Будут индийские, турецкие, арабские коллекции. Необходимы и рабочие помещения для новых членов педагогического коллектива, которые желательно иметь рядом с библиотекой48.
Очевидно, что к мнению С. Елисеева прислушались, и вскоре в Гарварде начались изменения. В 1950/1951 учебном году, помимо китайского и японского языков, уже преподавали монгольский. В 1954/1955 гг. к ним добавился корейский, а в конце 1950-х годов - тибетский язык. Однако, согласно документальным данным, уже в 1942/1943 гг. на отделении дальневосточных исследований один студент обучался монгольскому языку. Тогда же 30 человек изучали китайский язык и столько же - японский. В 1941/1942 учебном году студентов было больше: 93 имели своей специализацией китайский и 184 японский язык49. После войны на отделении дальневосточных языков стали читать историю России (доктор Карпович)50.
Увеличение числа студентов и количества учебных часов лучше всего видно на примере японского языка. Если с 1895 до 1930/1931 гг. за все время в Гарвардском университете японистическим дисциплинам обучался 61 студент, то за пять лет с 1931 по
1935 г. было 36 студентов, в 1936-1940 гг. -132 человека, в 1941-1945 гг. - 237 слушателей, в 1946-1950 гг. - 442 человека, в 1951-1955 гг. - 401 человек и в 19561960 гг. - 627 студентов51.
В 1934/1935 учебном году у Сержа Елисеева была очень большая нагрузка - 11 японистических курсов, в 1935/1936 гг. - девять. В 1941/1942 гг. С. Елисеев и Э.О. Рей-шауэр читали шесть курсов японского, среди них впервые был интенсивный курс, позднее во время войны Елисеев один читал пять курсов. В 1946/1947 гг. было восемь курсов, в 1947/1948 гг. - девять и 12 курсов в 1948/1949 и 1949/1950 гг. Тогда были добавлены такие курсы, как история японской цивилизации, японские исторические и ли-
тературные тексты, разговорный повышенного уровня и чтение. С 1950/1951 гг. по 1956/1957 гг. число курсов варьировалось от девяти до тринадцати в год52.
В 1954/1955 гг. Серж Елисеев вел занятия японским повышенного уровня: грамматика классического японского, чтение классического текста и текстов эпистолярного стиля и стиля камбун с дополнительными заданиями из современной японской литературы. Эти же занятия во втором полугодии учебного года проводились полностью на японском языке и состояли из чтения различных статей и книг на современном японском с последующим обсуждением прочитанного в классе. Также Елисеев занимался со студентами повышенного уровня разговорным языком и чтением. Он же вел историю Японии и историю литературы с VIII в. до современности.
С начала 1950-х годов христианские колледжи испытывали определенные трудности в связи с политическими переменами в Китае. Идеология, неизбежная при тоталитарном режиме, начала вмешиваться в учебные программы, представляя собой большую угрозу. Однако ситуация не достигла еще критического уровня, когда наука становится несвободной. В этих обстоятельствах требовалось все большее дотирование учебных учреждений для обеспечения их финансовой независимости. Объединенное правление христианских колледжей в Китае первоначально выделяло на 1949/1950 гг. 500 тысяч долларов, но теперь требовалось как минимум 600 тысяч. Необходима была помощь Института Гарвард-Янь цзинь53.
В 1951 г. ситуация в Китае усугубилась. Объединенное правление пришло к заключению, что его дальнейшее участие в образовательных программах и помощь христианским колледжам невозможны, и 16 марта 1951 г. на собрании попечительского совета объединенного правления было заявлено следующее: «Очевидно, что пока народное правительство Китая не изменит своей позиции по отношению к учебным заведениям и не перестанет контролировать колледжи и университеты, любая поддержка со стороны
объединенного правления становится затруднительной. Сейчас ряд учебных заведений национализирован, ряд частично национализирован и отчасти остается частным с перспективой возможной национализации,
54
другие продолжают оставаться частными» .
Попечительский совет Института Гар-вард-Яньцзинь полностью согласился с этой позицией. Согласно декрету о деятельности христианских учебных заведений в Китае, провозглашенному 26 декабря 1928 г., они получают субсидии до тех пор, пока используют эти средства на нужды, одобренные спонсорами, и продолжают активно осуществлять образовательные программы. Сейчас деятельность такого рода невозможна, и если ситуация в Китае не изменится, то подобные проекты придется осуществлять в других странах55.
В ходе дискуссии относительно дальнейшей политики Института Гарвард-Янь-цзинь члены попечительского совета пришли к выводу, что его деятельность следует переместить в Японию, Индию и Корею.
В 1946 г. С. Елисеев был назначен директором Американского института азиатских исследований, находящегося в Пекине и носящего ранее название Сино-индийско-го института, который был основан А. Сталь-Голыптейном56. Однако в 1949 г. с приходом в Китае к власти коммунистов разгорелась дискуссия о будущем института. Если США признают коммунистическое правительство, тогда разумно будет сохранить институт. Если же, напротив, отношения между странами не будут налажены и американские ученые не будут ездить в Пекин, правильнее будет закрыть институт57.
В сентябре 1948 г. Серж Елисеев стал почетным членом Французской школы Дальнего Востока в Индокитае58.
В 1953 г. было выделено несколько учебных заведений в ряде стран Азии, с которыми американцы предполагали работать. В Японии к ним относились следующие: Японский международный христианский университет (Токио), Токийский женский христианский колледж, Тойо Бунко (Токио), университет Досися (Киото), Исследова-
тельский институт гуманитарных наук (Восточная секция) (университет Киото). Выделяемое им финансирование должно было идти на выплату зарплаты профессорам и преподавателям, стипендии ученым-иссле-дователям, покупку книг для библиотек, а также публикации. В Гонконге получать поддержку от США должен был университет (исследовательская секция института востоковедения), а в Корее - христианский университет Юнхи (Чосун). Они получали
59
деньги на те же нужды .
Весной 1955 г. С. Елисеев в течение двух месяцев находился в Японии и Корее. Целью его поездки было посещение учебных заведений, получающих гранты от института, организация публикации библиотечных катало-
60
гов в этих учреждениях и пр.
Серж Елисеев приехал в Гарвард в 1934 г., предполагая, что останется там всего на пять лет, но задержался на долгих 23 года. В 1939 г. в Европе уже начиналась война. После войны он не мог уехать, поскольку не выработал французскую пенсию, и надо было теперь выходить в отставку в США. В 1955 г. он достиг пенсионного возраста, но ему было разрешено еще остаться в Гарварде. В августе 1956 г. Серж Елисеев передал пост директора Института Гарвард-Яньцзинь Э.О. Рейшауэру, но остался преподавать еще на один академический год. Летом 1957 г. Елисеевы вернулись в Париж, где прожили еще полтора десятка лет.
Примечания
1 Яньцзинь - старое название Пекина.
2 Архив Гарвардского университета (АГУ).
НОТ 890. 140. 32. '
3 Фрагмент из «Исторических записок» (Ши цзи) китайского историка Сыма Цяня.
4 АГУ. ЛАУ 382. 95. 1. Ноябрь 1932 г. С. 119.
5 Из письма С.Г. Елисеева В.М. Алексееву от
21 января 1933 г. Цит. по: Дьяконова Е.М. Письма С.Г. Елисеева к В.М. Алексееву. 1933-1936 // С.Г. Елисеев и мировое японоведение (Россия, Япония, США, Франция, Вьетнам). М., 2000. С. 159.
Из письма Елисеева Алексееву от 21 января
1933 г. Там же.
7Архив Института Г арвард-Яньцзинь (АИГЯ). Протокол заседания попечительского совета от 24 апреля 1933 г. JI. 137-138.
8 Там же. JI. 139.
9 Там же.
10 Письмо Елисеева Алексееву от 11 мая
1934 г. Цит. по: Дьяконова Е.М. Указ. соч.
С. 161-162.
11 АИГЯ. Протокол от 13 ноября 1933 г. Л. 1-2.
12 Из письма Елисеева Алексееву от 26 мая
1934 г. Санкт-Петербургский филиал архива Российской академии наук (СПб. ФАРАН). Ф. 820. Оп. 3. Д. 344. Л. 1. '
13 АИГЯ. Протокол от 13 ноября 1933 г. Л. 2-3.
14 Там же. Л. 3.
15 Там же. Л. 4-5.
16 Из письма Елисеева Алексееву от 25 января 1935 г. Цит. по: Дьяконова Е.М. Указ. соч. С. 166.
17 Письмо Елисеева Алексееву от 17 апреля 1936 г. Там же. С. 189.
18 Письмо Елисеева Алексееву от 8 июля
1936 г. Там же. С. 195.
19 АГУ. UAV 382. 95. 1.
20 В ряде текстов значится «исследований».
21 The Edwin О. Reischauer Institute of Japanese Studies. A Twenty-Year Chronicle. Cambridge (Mass.), 1996. P. 6-8, 58-59.
22 Письмо Елисеева П. Пельо от 12 января
1939 г. Архив музея Гимэ. Pel. 108 с 1939. № 3.
23 АИГЯ. Протокол от 12 ноября 1934 г.
24 Из письма Елисеева Алексееву от 3 марта
1936 г. Цит. по: Дьяконова Е.М. Указ. соч.
С. 181.
25 АГУ. UA III 50. 8. 11. 3.
26 Там же.
27АИГЯ. Протокол от 9 марта 1936 г. Л. 96; 27 апреля 1936 г. Л. 118.
28 Там же. Протокол от 8 ноября 1937 г. Л. 8.
29 АГУ. UA III 50. 8. 11. 3.
30 АИГЯ. Протокол от 8 апреля 1940 г. Л. 125.
31 Там же. Протокол от 17 ноября 1952 г.
32 АГУ. UA III 50. 8. 11. 3.
33 АИГЯ. Протокол от 8 ноября 1937 г. Л. 10, 11, 18.
34 Там же. Протокол от 6 апреля 1940 г.
Л. 133.
’ АГУ. UAV 382. 95. 1.
’ Там же. UAV 344.
'Там же. UA III 50. 8. 11. 3
j8 ЛИГЯ. Протокол от 13 ноября 1944 г. Л. 195-196.
39 Там же. Л. 194, 196.
"'ЛГУ. UAV 344.
41 Elementary Japanese for University Students, Vocabularies, Grammar and Notes. Compiled by S. Elisseeff, E.O. Reischauer. Cambridge (Mass.), 1941. Переиздан в двух частях в 1942 г. и в трех частях в 1944 г. как: Elementary Japanese for College Students (Takehiko Yoshihashi); Selected Japanese Texts for University Students. Vol. 1, II. Compiled by Elisseeff S., Reischauer E.O Cambridge (Mass.), 1942. Переиздан в 1947-1948 гг. в трех частях; A Selected List of Books and Articles on Japan in English, French and German. Compiled by Borton H., Elisseeff S., Reischauer E.O. Washington, 1940.
42 АИГЯ. Протоколы от 12 апреля 1943 г. Л. 157; от 21 апреля 1947 г. Л. 300; от 15 апреля
1948 г. Л. 330.
^ Там же. Протокол от 11 апреля 1949 г. Л. 361.
44 Там же. Протокол от 29 апреля 1952 г.
45 Там же. Протокол от 27 апреля 1953 г.
46 Там же. Протокол от 29 марта 1954 г.
47 Там же. Протокол от 21 марта 1956 г.
48 АГУ. UA III 50. 8. 11.3.
49 Там же. UAV 382. 95.1
50 Есть документ, относящийся к весеннему семестру 1949-1950 г. - АГУ. HUGFP 12. 8. Коробка 9. Ранее Россией занимались только в формате региональных программ.
51 The Edwin О. Reischauer Institute of Japanese Studies. P. 24.
52 Ibid. P. 9-10.
53 АИПЯ. Протокол от 17 апреля 1950 г. Л. 406^107.
54 Там же. Протокол от 5 ноября 1951 г. Л. 118.
55 Там же. Л. 122-24.
56 Там же. Протокол от 14 ноября 1946 г. Л. 269.
57 Там же. Протокол от 14 ноября 1949 г. Л. 375.
58 АГУ. UAV382. 95.1.
59 АИГЯ. Протокол от 27 апреля 1953 г.
60 Там же. Протокол от 8 ноября 1954 г. Л. 359.
‘X2<^|P>Sy>
