CC BY
170
ИСТОРИЯ И ПОЛИТОЛОГИЯ
УДК 94(470:430).081
ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ РОССИЙСКО-ГЕРМАНСКИХ ДИПЛОМАТИЧЕСКИХ ВЕДОМСТВ В ПЕРИОД 1856-1871 гг. (НА МАТЕРИАЛАХ АВПРИ)
© Петр Иванович Королев
Курский государственный университет, г. Курск, Россия, аспирант кафедры всеобщей истории, e-mail: ivanych2107@yandex.ru
В статье на основе архивных материалов рассматривается деятельность российского и германских дипломатических ведомств и их руководителей. Предпринимается попытка сравнительного анализа дипломатии России и Пруссии после Крымской войны.
Ключевые слова: дипломатические ведомства; история международных отношений XIX в.; дипломатия О. Бисмарка; дипломатия А.М. Горчакова.
В истории нашего Отечества взаимоотношения с такой страной, как Пруссия (после 1871 г. - Германская империя) всегда вызывали неподдельный интерес. За их долгую многовековую историю найдется немало примеров всестороннего сотрудничества между странами. Но все же следует подчеркнуть, что русско-прусские отношения никогда не были гладкими, всегда в них находилось немало «подводных камней» и «опасных водоворотов».
Цель данной статьи заключается в исследовании связей двух дипломатических ведомств таких держав, как Россия и Пруссия, в период с 1856 по 1871 гг., в попытке сравнительного анализа деятельности дипломатических ведомств. Важно также установить роль тех или иных лиц, непосредственно влиявших на внешнюю политику своих государств, на их отношения с другими державами.
Период с 1856 по 1871 гг. является определяющим для многих стран Европы, в т. ч. для России и Пруссии. Это был, пожалуй, один из самых сложных и противоречивых моментов как в истории России, которая медленно, но верно вступила на путь модернизации, так и в истории Пруссии, представлявшей собой уже довольно сильное государство с большими внешнеполитическими амбициями. Пруссия окончательно выходит на определяющие позиции в германском ми-
ре, для которого очень остро встал вопрос объединения [1, 2]. В период объединения Германии многое зависело от позиции России, вот почему весьма важно проследить, как менялись дипломатические отношения обеих держав.
Отечественные и зарубежные историки совершенно по-разному оценивают соперничество прусского и российского внешнеполитических ведомств, еще более разнообразны суждения о действиях дипломатов России и Пруссии накануне франко-прусской войны. Существуют самые противоречивые оценки заслуг глав дипломатических ведомств России и Пруссии - князя Горчакова и Бисмарка перед их державами. Одним из самых спорных вопросов до сих пор остаются их личные отношения.
Исследуя историю взаимоотношений России и Пруссии, историки наибольшее внимание уделяли дипломатической борьбе обоих государств [3, 4]. Интерес именно к этой тематике обусловлен, прежде всего, тем, что во главе обоих дипломатических ведомств находились талантливые и креативные дипломаты, намного опередившие свою эпоху.
Во главе российского министерства иностранных дел стоял «светлейший» князь А.М. Горчаков, человек, заслуги которого перед Россией невозможно переоценить [5, 6]. Если же мы говорим о внешнеполитиче-
ской линии Пруссии, то, прежде всего, мы вспоминаем Отто фон Бисмарка. Он был не просто главой дипломатического ведомства Пруссии, он был его «сердцем и душой». Без его ведома дипломаты Пруссии (и по большому счету всего германского мира) не могли принять то или иное серьезное решение. Естественно, внешнеполитическая линия Бисмарка изучалась историками почти всех стран Европы [1, 7, 8].
Помимо огромного количества публикаций и работ, посвященных дипломатической деятельности Бисмарка, мы можем исследовать его внешнеполитическую деятельность благодаря его собственным мемуарам, а также воспоминаниям тех людей, которые жили в эпоху свершений «железного канцлера» [9-11].
Естественно, что для российских дипломатов фигурой номер один в прусской внешней политике был Бисмарк. Так, например, в отчете Российского министерства иностранных дел за 1866 г., в той его части, где речь идет о взаимоотношениях с Пруссией, сразу после описания дипломатических предпочтений короля, речь идет о взаимоотношениях с Бисмарком [12].
Надо сказать, что внимание, прикованное к главе внешнеполитического ведомства Пруссии, было настолько велико, что даже в той части отчета, где речь непосредственно идет о взаимоотношениях с Францией, указывается также позиция Пруссии (Бисмарка) по рассматриваемому в отчете вопросу [12, л. 20].
Бисмарк, несомненно, являлся дипломатом нового типа. Пруссии был необходим именно такой человек, с одной стороны, не опиравшийся на интересы Австрийской империи в германских делах и ни от кого не зависимый, с другой стороны, человек, несмотря на присущие ему жесткость и твердость, склонный к компромиссу [12, л. 61]. Бисмарк мог и умел договариваться с другими европейскими державами, но назвать его миротворцем, конечно же, невозможно. Он был дипломатом «новой» Пруссии, но при этом оставался верен основным традициям прусской дипломатии. Любопытную характеристику Бисмарку, именно как дипломату, дал Фридрих Энгельс, бывший современником «железного канцлера»: «Если Луи-
Наполеона его прошлое приучило не стес-
няться в выборе средств, то Бисмарка история прусской политики, особенно политики так называемого великого курфюрста и Фридриха II, научила действовать с еще меньшей щепетильностью, причем он мог сохранять облагораживающее сознание того, что остается в этом верен отеческой традиции» [13].
Влияние Бисмарка как дипломата выходило за рамки непосредственно прусской политики, князь Шенхаузен во многом осуществлял и весь германский курс. Другие государства германского мира проводили свой внешнеполитический курс с безусловной оглядкой на Берлин [14].
Анализируя служебные документы российского консула в Дармштадте - князя Ла-бенского, мы можем придти к выводу, что многие малогерманские государства полностью ориентировались на позицию Пруссии. Однако и интересы России Дармштадт, подобно Ганноверу, Саксонии, Веймару и другим германским государствам, не мог не учитывать. Петербург, как видно из служебных документов князя Лабенского, рассматривался Гессен-Дармштадтом если не как союзник, то как надежный партнер [14, л. 1].
Как видно из донесений, получаемых российским МИДом из различных своих миссий в германских государствах, фигура Бисмарка была непререкаемым авторитетом для всех тамошних глав дипломатических ведомств. Особенно это стало заметно после австро-прусской войны 1866 г. Как отмечали наши дипломаты, Пруссия теперь могла диктовать свою волю Австрии и стала видной фигурой в Европе [12, л. 59]. Как позже отмечал в своих мемуарах Бисмарк: «Будучи застигнут врасплох, император Александр после миссии Мантейфеля принял, в общем, и на ходу, не вникая в подробности, результат Никольсбургских прелиминариев; ненависть к Австрии, овладевшая со времени Крымской войны русским «обществом», нашла первоначально удовлетворение в поражениях Австрии» [10, т. 2, с. 7].
Естественное сближение России и Пруссии после Крымской войны было обусловлено не только объективными политическими причинами - охлаждение в отношении России к Франции, Англии и настроенной откровенно враждебно к Петербургу во время Крымской кампании Австрии, но и тем, что
дипломатические отношения России и Пруссии переживали бурный подъем [15].
Сближение коснулось не только крупных германских государств, таких как Пруссия или Бавария, но и более мелких германских княжеств и герцогств. Так, например, гессенские консулы в России, Раффалович и заменивший его затем Гирман, отмечали в своих донесениях потепление в отношениях с Петербургом [16].
Инициатива сближения исходила не только от дипломатов германских держав, но и от Российского министерства иностранных дел. Как следует из архивных материалов, российское внешнеполитическое ведомство проводило активную политику с целью более тесного и плодотворного сотрудничества с монархами и дипломатами на местах [17].
Необходимо отметить и то, что помимо прямых усилий дипломатов немалую роль в этом играли и те меры, которые принимали монархи. Причем речь идет не только о теплых отношениях короля Пруссии и русского царя, которые приходились друг другу родственниками, но и о других венценосных особах в германских государствах. Монархи мелких германских государств также старались выстроить или дружественные, или нейтральные отношения с Россией. Все многочисленные германские курфюрсты, герцоги и великие князья прекрасно понимали, какую роль играет Россия в Европе, их мнение не пошатнула даже проигранная Петербургом Крымская война.
Дружественное отношение германских правителей не могло остаться незамеченным русским государем. Так, в тексте письма к гессенскому герцогу от 11 июля 1856 г. царь определяет развитие двухсторонних отношений как позитивное и благоприятное: «Светлейший герцог, любезнейший свойственник, желая упрочить дружественные сношения столь счастливо между дворами нашими существующие...» [14, л. 16]. Быть может, доверие царя к своим венценосным родственникам из германских государств и не было так велико, но он всячески пытался это подчеркнуть. Так, в одном из своих писем к гессенскому герцогу царь просит германского правителя оказать дружественное внимание российскому консулу князю Камилу Лабен-скому, а также снабжать его благоприятными советами [14, л. 15].
Анализируя отчет российского Министерства иностранных дел за 1856 г., мы приходим к выводу, что количество дел, касающихся непосредственно тех или иных германских государств, значительно выросло [15, л. 411]. Стоит заметить, что помимо положенных венценосным особам условностей и определенному такту поведения, а также родственным связям, характер письма царя к герцогу был обусловлен тем, что после Крымской кампании отношения России с германскими государствами заметно окрепли.
Потепление отношений с Россией коснулись всех сфер жизнедеятельности как малых, так и крупных германских государств. Не стала исключением и Пруссия. Бурное развитие внешнеполитических связей в период с 1856 по 1871 гг. между Берлином и Петербургом не могло не затронуть и торговлю между обеими державами. Если в период с 1848 по 1858 г. оборот внешней торговли Пруссии составлял 1 220 млн марок, то в период с 1858 по 1868 г. оборот внешней торговли составил 7720 млн марок, а доля прибыли от торговли с Россией возросла с 12 до 40 %. К примеру, товарооборот Пруссии в 1848 г. был равен 600 млн марок, а в 1861 г. такую сумму составлял товарооборот от торговли с одной Россией. Именно в это время обеим державам были необходимы надежные экономические двухсторонние связи, т. к. полагаться на Англию как на торгового партнера было сложно в виду ее изворотливой внешней политики и экономического доминирования в мире.
Именно в конце 50-х гг. XIX столетия Бисмарк знакомится с Горчаковым. В это время начались их первые контакты, сначала как дружеские, позже переросшие в соперничество. Необходимо отметить, что вначале Бисмарк воспринимал князя Горчакова как старшего товарища и наставника [7, с. 102].
Сравнивая российское и прусское дипломатические ведомства, стоит отметить, что в министерстве иностранных дел Пруссии царила жесткая субординация. Так, например, Бисмарк старался всячески ограничить деятельность прусского посланника в Петербурге своим постоянным контролем и соответствующими депешами. Он контролировал даже посланников и консулов других германских государств в России [15, л. 18].
Бисмарк отличался политической волей и твердостью в достижении целей [18].
Совсем иной линии поведения придерживался князь А.М. Горчаков, ставший у руля Министерства иностранных дел России после поражения страны в тяжелой Крымской войне. Министр доверял своим посланникам и консулам. Он всегда охотно мог спросить совета у людей на местах, поверенные в его делах консулы и другие служащие МИДа имели определенную свободу. Даже в письмах работникам внешнеполитического ведомства за границей Горчаков давал наставления не по-хозяйски, а оставался толерантным. Так, в одном из своих писем российскому посланнику в Дармштадте Горчаков разъясняет, как проводить соответствующую линию поведения в отношении германских венценосных особ [12, д. 30, л. 77].
Необходимо заметить, что о новой внешнеполитической линии для России Горчаков задумывался еще до своего назначения на пост главы Министерства иностранных дел. В политической системе князя Горчакова исходной точкой стала мысль о служении исключительно положительным русским интересам. «Русская кровь - принадлежит России», - докладывал он в 1860 году» [6, с. 103]. Все то время, которое он оставался на посту главы Министерства иностранных дел, князь Горчаков последовательно воплощал в жизнь свой внешнеполитический курс. Даже в 1870 г., в разгар франко-прусской войны, он советовал российским посланникам и консулам, прежде всего, учитывать интересы России [18].
Горчаков не был просто дипломатом в обыденном понимании этого слова, это был человек, тонко понимающий свою эпоху, он как никто другой чувствовал, что для России наступила пора решительных перемен не только во внешней, но и во внутренней политике. Вот что писал князь Горчаков в 1857 г. о финансовых проблемах России: «Ни одно государство не может существовать при тех условиях, которые создаются для нас этим положением, и необходимость произвести в нем перемену так настоятельна, что не допускает ни полумер, ни отсрочек» [6, с. 102].
Сравнивая личные качества глав дипломатических ведомств России и Пруссии, надо заметить, что Отто фон Бисмарк был также человеком дальновидным и искушенным
в политике. Однако начало его политической карьеры не совсем походило на путь Горчакова. Казалось бы, что после революции 1848 г. он надолго уйдет в тень, однако менее чем через десятилетие Бисмарк вновь понадобился правящей династии Гогенцоллернов. Конец 50-х гг. XIX в. как раз и стал той самой отправной точкой в новом витке политической карьеры Бисмарка [13, с. 362].
Особое отношение к России, с одной стороны, осознание острого соперничества Берлина и Петербурга - с другой, общность ряда внешнеполитических задач (включая раздел Польши) не могли не сказаться на политических взглядах Бисмарка. Какое бы дипломатическое решение не принимал его кабинет, он всегда учитывал, как на тот или иной его ход будет реагировать Россия. Даже в период франко-прусской войны Бисмарк действовал с оглядкой на Петербург, как видно из донесений посла [19].
Дипломатическое ведомство Пруссии росло и развивалось вместе со страной, получая поддержку и монарха, и общества. Росту авторитета и влияния Министерства иностранных дел Пруссии в глазах других германских государств способствовало назначение на пост министра иностранных дел Бисмарка. Но были и причины другого характера. Это упрочение внутреннего и внешнего положения Пруссии. Интересен тот факт, что посланники, консулы и другие служащие дипломатического ведомства России в германских государствах не оставались без присмотра венценосных особ. Причем внимание к ним проявляли как русский царь, так и правители германских государств, где они находились на службе. Хорошее исполнение своих прямых обязанностей награждалось, и не только из Москвы. Так, 6 марта 1868 г. король Пруссии пожаловал князю Лабенскому орденский знак Белого орла [20].
Не забывали о служащих российского дипломатического ведомства за границей и в России. Александр II всегда отличал чиновников за особое рвение, не были исключением и российские консулы. Так, в приказе за номером 900 от 12 апреля 1859 г. говорится: «Государь император, по засвидетельствованию господина министра иностранных дел об отлично-усердной службе вашей, всемило-стивийше пожаловать вас соизволил в 12 день сего апреля в тайные советники» [20, л. 80].
Через дипломатический корпус и российских посланников в германских государствах проходила порой и личная переписка русского царя с его германскими августейшими родственниками. Вот что писала супруга императора Александра II 11 июля 1872 г. из Ливадии своему родственнику - Великому герцогу Гессенскому: «Его королевскому высочеству великому герцогу Гессенскому. Светлейший князь и брат! С чувством сердечного удовольствия искреннего участия, получила я грамоту вашего королевского Высочества по случаю рождения принцессы» [21].
Несмотря на занятость важными государственными делами, и сам император Александр II находил время на общение с германской родней, о чем свидетельствует его письмо Царского Села от 27 июля 1872 г. Великому герцогу Гессенскому: «Светлейший князь и шурин! С особенным удовольствием получил я грамоту Вашего Королевского высочества.» [21, л. 74].
Также, помимо царя и князя Горчакова, активную переписку с российскими консулами в Европе вели и обычные чиновники Министерства иностранных дел [20, л. 108]. Помимо бумаг, дающих право посланникам выехать в отпуск [20, л. 84], часто из канцелярии МИДа приходили рескрипты, когда за подписью императора, когда за подписью Горчакова, а когда и за подписью директора департамента счетных и хозяйственных дел Свистунова о награждении тем или иным знаком отличия [20, л. 91].
Нередко дипломатическая переписка двух внешнеполитических министерств заключала в себе решения мелко-хозяйственных вопросов: «Дела наследственные и исковые составляли одну часть обширных занятий Департамента внутренних отношений, отклоняя неправильные притязания, Департамент постоянно старался ускорить удовлетворение основательных требований и обличать участвующие стороны выполнять мало знакомых им заключенных условий для соблюдения частных прав за границей» [22].
Любопытным является тот факт, что Бисмарк сам мог оказаться на русской службе. В 1859-1862 гг. Бисмарк был послом Пруссии в России и произвел настолько сильное впечатление на императора Александра II, что тот прямо предложил Бисмарку перейти на русскую службу. Однако посол
отказался, т. к. видел свое будущее лишь на родине.
В 60-е гг. XIX в. соперничество дипломатических ведомств России и Пруссии носит уже более открытый, ярко выраженный характер. Однако глава Министерства иностранных дел Пруссии Отто фон Бисмарк понимал, что поддержка и одобрение его дипломатической линии со стороны России жизненно важно для осуществления его внешнеполитических замыслов. В своей внешнеполитической деятельности Бисмарк неуклонно стремился предотвратить создание антипрусской коалиции и постепенно шаг за шагом вел подготовку к войне с Данией и Австрией, а затем с Францией. Как дипломат Бисмарк четко осознавал, что пока позиции Вены в германском мире сильны и непоколебимы, создать единую Германию будет невозможно.
В 1864 г. Бисмарк начал дипломатическую подготовку «датской» кампании. Так как датская война могла осуществить часть национальных чаяний, она поддерживалась большинством немецкой общественности, и значит перед Бисмарком стояли задачи лишь внешнеполитического характера. Больше всего он опасался негативной реакции Петербурга. Бисмарк понимал, что, несмотря на подписание конвенции Альвенслебена с Россией, ее реакцию невозможно будет предугадать: «Россия держит наготове на 200 тысяч человек больше, чем ей нужно в Польше; между тем, у нее нет денег для необоснованных вооружений; следовательно, она ожидает, по всей вероятности, войны; я ожидаю войны в сочетании с революцией» [10, т. 1, с. 523]. Как видно из отчетов за 1864 г., в Российское министерство иностранных дел поступали сведения о повышенной внешнеполитической активности прусского дипломатического ведомства [22, л. 99].
Князь Горчаков понимал, что Бисмарк прикрывается «германской» идей, что на самом деле война идет за Шлезвиг-Гольштейн и это не что иное, как попытка реванша за унижение Пруссии в 1848 г. Также Горчаков осознавал, что «датская» кампания - это возможность для Пруссии показать накопленную силу и мощь перед великими державами. Наконец, попытка обуздать Данию могла отвлечь Пруссию от внутренних проблем.
Бисмарк действовал молниеносно. Так как Вена наряду с Берлином сама была втянута в эту войну, а Париж и Петербург смотрели на все с молчаливым согласием, попытки протеста Лондона были крайне неубедительны и неактивны, 16 января 1864 г. Пруссия (в союзе с Австрией) предъявила Копенгагену ультиматум с требованием восстановить статус Шлезвига. После отклонения этого требования прусско-австрийские войска 1 февраля 1864 г. перешли границу Шлезвига. Прусское дипломатическое ведомство добилось огромной победы, т. к. во время «датской» кампании протесты великих держав были минимальны и не таили в себе серьезной угрозы. 25 апреля 1864 г. в Лондоне начались мирные переговоры с участием делегаций Пруссии, Австрии, Дании, Англии, Франции и России. 12 мая удалось заключить короткое (до 25 июня) перемирие.
Необходимо отметить, что с момента окончания «датской» кампании и до начала франко-прусской войны дипломатическое ведомство Бисмарка работало как часы. Одной из главных заслуг Бисмарка явилась та дипломатическая работа, которую он проделал перед «австрийской» кампанией и франко-прусской войной. Князь Шенхаузен смог оставить без союзников как Вену, так затем и Париж. Конечно, во время «семинедельной войны» у Австрии были союзники из числа мелких германских княжеств, однако они не представляли для Пруссии большой угрозы, исключением являлась только Бавария.
Российское дипломатическое ведомство дало негласное одобрение на такой внешнеполитический курс Берлина, т. к. Петербург должен был взять реванш за Крымскую войну, да и Парижские трактаты препятствовали модернизации страны.
Делая общий вывод, мы должны отметить огромный объем работы Министерств иностранных дел как России, так и Пруссии. На момент рассматриваемого нами исторического периода это были наиболее важные для своих государств ведомства, во главе которых стояли люди со своей оригинальной политической концепцией и персональным внешнеполитическим курсом. Но все же общей чертой, как для Бисмарка, так и для князя Горчакова, являлось беззаветное служение своей родине. Конечно же, между ними были глубокие противоречия, и касались они не
только внешнеполитических вопросов (будь-то споры о положении дел на Балканах, во Франции или Австрии), но и самого стиля ведения дипломатического курса. Следует также признать, что время со второй половины 50-х гг. XIX в. до 1871 г. было периодом тесного сотрудничества дипломатических ведомств России и Пруссии, и в то же время оба министерства были достойными соперниками в неизбежной дипломатической дуэли.
1. Людвиг Э. Бисмарк. М., 1999.
2. Нарочницкая Л.И. Россия и войны Пруссии в 60-х годах XIX в. за объединение Германии «сверху». М., 1960.
3. Виноградов К.Б. Мировая политика 60-80-х годов XIX века: События и люди. Л., 1991.
4. Дебидур А. Дипломатическая история Европы: в 2 т. Ростов н/Д, 1995.
5. Лопатников В. Пьедестал. Время и служение канцлера Горчакова. М., 2004.
6. Чичерин Г.В. О взглядах А.М. Горчакова, как дипломата // Новая и новейшая история. 2006. № 6.
7. Чубинский В.В. Бисмарк. Политическая биография. М., 1988.
8. Les origins diplomatiques de la guerre de 18701871. T. 12-13. Paris, 1921.
9. Александр II. Воспоминания. Дневники. СПб., 1995.
10. Бисмарк О. Воспоминания. Мемуары: в 2 т. М., 2002.
11. Thouvenel E.A. Pages de l'histoire de Second Empire d'après les papiers de M. Thouvenel, 1854-1866. Paris, 1903.
12. АВПРИ (Арх. внешней политики Российской Империи). Ф. 137 (Отчет о деятельности МИД за 1866 г.). Оп. 475 (1830-1916). Д. 55. Л. 60.
13. Энгельс Ф. Роль насилия в истории // Маркс К., Энгельс Ф. Избранные сочинения: в 9 т. М., 1987. Т. 6. С. 373.
14. АВПРИ. Ф. 176 (Миссия в Дармштадте). Оп. 827 (1855-1916). Л. 2.
15. АВПРИ. Ф. 137. Оп. 475. Д. 40 (Отчет о деятельности МИД за 1856 г.). Л. 408.
16. АВПРИ. Ф. 176. Оп. 827. Д. 20 (Гессенские консулы в России: Рафалович, Гирман, 18571861); Л. 27.
17. Там же. Д. 16 (Вручение доверительных писем 1857-1881). Л. 8.
18. АВПРИ. Ф. 137. Оп. 475. Д. 61 (Отчет о деятельности МИД за 1870 г.).
19. Там же. Д. 62 (Отчет о деятельности МИД за 1871 г.). Л. 19.
20. АВПРИ. Ф. 176. Оп. 827. Д. 13 (Служебные документы Лабенского). Л. 94.
21. Там же. Д. 30 (Кабинетские письма 18701879). Л. 71.
22. АВПРИ. Ф. 137. Оп. 475. Д. 53 (Отчет о деятельности МИД за 1864 г.). Л. 41.
23. Там же. Д. 55 (Отчет о деятельности МИД за 1866 г.).
24. Ерусалимский А.С. Бисмарк. Дипломатия и милитаризм. М., 1968.
Поступила в редакцию 1.03.2010 г.
UDC 94(470:430).081
THE ACTIVITIES OF THE RUSSIAN AND GERMAN MINISTRIES OF FOREIGN AFFAIRS IN 1856-1871 (ON THE BASIS OF THE ARCHIVAL MATERIALS)
Petr Ivanovich Korolyov, Kursk State University, Kursk, Russia, Post-graduate Student of General History Department, e-mail: ivanych2107@yandex.ru
The article analyzes the activities of the Russian and German ministries of foreign affairs and their heads. An attempt comparative analysis of the Russian and Prussian diplomacy after the Crimean War is undertaken.
Key words: ministry of foreign affairs; history of foreign relations in XIX century; Bismarck’s diplomacy; Gorchakov’s diplomacy.
УДК 947:37
ЖЕНСКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ В РОССИИ В СЕРЕДИНЕ XIX-XX в.: ПРОЦЕСС СТАНОВЛЕНИЯ И РАЗВИТИЯ. ТИПЫ ЖЕНСКИХ УЧЕБНЫХ ЗАВЕДЕНИЙ
© Светлана Павловна Васильева
Тамбовский государственный университет им. Г.Р. Державина, г. Тамбов, Россия, аспирант кафедры российской истории, e-mail: valcan@mail.ru
В статье рассматривается процесс становления и развития женских учебных заведений в России в целом и в Тамбовской губернии в частности. Проводится сравнительный анализ основных критериев обучения и воспитания в различных женских образовательных заведениях. Сделана попытка дать оценку их роли в повышении образовательного и культурного уровня в стране.
Ключевые слова: женщины; образование; женские учебные заведения.
В истории России, как и в истории других стран, особое место занимает т. н. «женский вопрос». Это, прежде всего, вопрос статуса женщины в широком смысле, т. е. роль и положение женщины в обществе по сравнению с мужчиной. Одним из аспектов этой темы является женское образование, которое, возникнув гораздо позже мужского, прошло долгий и сложный путь развития. Долгое время образование девочек не имело институциональных форм и было лишь внутрисемейным и домашним делом. До XVII в. не встречается никаких письменных упоминаний об учебных заведениях, где велось бы систематическое обучение девочек [1].
Общественная мысль того времени предусматривала для женщины роль жены и матери, а потому воспитание и формирование личности девочки шло в определенном на-
правлении. Основной задачей воспитания было раскрытие в девушке тех качеств, которые были ей необходимы в семейной жизни. Большую часть жизни женщина в то время проводила дома, в семье. В течение нескольких столетий (XI-XVИ вв.) русские женщины вели затворнический образ жизни, им не полагалось показываться на глаза посторонним людям, посещать общественные места. Девушкам предписывалось жить в дальних покоях и во всем подчиняться воле родителей. Наиболее важным событием в жизни женщины являлось вступление в брак. С X в. церковь присвоила себе монопольное право утверждения брака. Она старалась придать ему силу священного нравственного союза мужчины и женщины, который связывал их взаимными обязательствами на всю жизнь [2]. В таких условиях распространение гра-
