CC BY
12
УДК 81-119
В. М. Костева
доктор филологических наук, доцент, профессор кафедры общего и сравнительного языкознания Московского государственного лингвистического университета; e-mail: vmkosteva@gmail.com
деятельность Николая яковлевича марра в свете нарративной лингвоисториографии
Статья посвящена деятельности Н.Я. Марра на должности директора Института яфетидологических изысканий (Яфетического Института, Института языка и мышления). Это сторона личности Марра является наименее изученной, что определяет актуальность исследования. Анализ вклада Марра в организацию лингвистических школ и направлений СССР проводится в русле нарративной лингвоисториографии с привлечением аутентичных материалов и в сравнении с современным менеджментом, что позволило выявить ее основные черты и дискурсивные практики.
Ключевые слова: лингвоисториография; нарративный метод; языкознание СССР; парадигмы в лингвистике; Яфетический институт.
V. M. Kosteva
Doctor of Philology (Dr. habil.), Assistant Professor,
Professor at the department of General and Сomparative Linguistics,
Moscow State Linguistic university; e-mail: vmkosteva@gmail.com
ACTIVITY OF NIKOLAI YAKOVLEVICH MARR IN TERMS OF NARRATIVE LINGVO-HISTORIOGRAPHY
The article explores the activity of N. Y. Marr as director of the Institute of Japhetological Research (Japhetic institute, institute of Language and Thought). This aspect of Marr's personality is the least studied, which determines the relevance of the study. Analysis of Marr's contribution to organization of linguistic schools in the uSSR is carried out within the framework of narrative lingvo-historiography on the basis of authentic materials and with regard to modern management, which allows identifying its main features and discursive practices.
Key words: lingvo-historiography; narrative method; linguistics of the uSSR; paradigms in linguistics; Japhetic institute.
Введение
На протяжении всей своей жизни Николай Яковлевич Марр (18651934) неоднократно совмещал научную и управленческую деятельность. Так, по воспоминаниям его автобиографа В. А. Миханковой,
начиная с 1924 года, Марр возглавлял Публичную библиотеку в Ленинграде, ГАИМК, Кавказский отдел КИПС, Яфетический институт, Центральное бюро краеведения; руководил секцией материалистической лингвистики [Миханкова 1949, с. 351]. К сожалению, довольно длительное время административная работа Марра оставалась практически без внимания исследователей, лишь в последнее время появилось несколько историографических работ, посвященных управленческим качествам Н. Я. Марра. К числу таковых относится статья И. В. Сидорчука «Деятельность Н.Я. Марра на посту Председателя Государственной академии истории материальной культуры (1919-1920, 1922-1934 гг.)» [Сидорчук 2016], где проанализированы особенности руководства Марра, описаны взаимоотношения Мар-ра - администратора с правящими кругами и со старой академической элитой. Нам стало интересно проследить особенности влияния Марра на формирование школ и направлений языкознания СССР на примере Института яфедологических изысканий, затем Яфетического института и впоследствии Института языка и мышления (далее - Институт), выявить особенности управленческого стиля Марра, а также осветить научную деятельность Института в этот период.
Методы исследования
В основе анализа лежит нарративный метод лингвоисториографии, предусматривающий представление концепции и личности ученого во всех аспектах, с ее положительными и отрицательными качествами, с учетом всех фактов биографии [Костева 2018, с. 146]. Он предусматривает, прежде всего, работу с различными источниками, среди которых аутентичные материалы, воспоминания современников и др. В рамках нарративной лингвоисториографии работает ряд ученых, среди них профессор О. А. Радченко и профессор О. В. Лукин.
яфетический Институт как особое явление в советском языкознании
Общеизвестным фактом истории советской лингвистики является то, что Институт был основан Н. Я. Марром, он был его любимым детищем. Как писала В. А. Миханкова, Институт был создан «для развития тех областей знаний, которым посвятил свою жизнь Н. Я.» [Миханкова 1949, с. 285]. Ученый секретарь Института Л. Г. Башинджагян отмечал
большой интерес Марра к Институту, это можно было проследить по запискам и заметкам того времени [Башинджагян 1949, с. 255].
Уже на начальном этапе создания Института Марр проявляет качества умелого, талантливого и энергичного организатора. Убедительно обосновав в РАН необходимость создания Института, Марр разработал соответствующее Положение об Институте, сопроводив его Пояснительной запиской. Отметим, что Положение учитывает все пункты, необходимые для профессионального менеджмента какой-либо структуры и во многом схоже с сегодняшним бизнес-планом, под которым в современной экономике понимается «подробный, четко структурированный, тщательно обоснованный, динамичный, перспективный план развития конкретного направления бизнеса», который необходим для реализации всех аспектов проекта [Румянцева 2006, с. 47]. Так, в Положение Марр включил сведения об учредителе, структуре, органах управления, порядок выбора руководящих лиц и сотрудников. Отметим лаконичность (всего шесть пунктов, объёмом чуть более страницы) и четкость изложения.
Но особый интерес, на наш взгляд, представляет другой документ, а именно - Пояснительная записка к Положению, содержание которой в рамках реалий сегодняшнего дня мы можем отнести к главным структурным компонентам бизнес-плана, а именно: резюме проекта (основные положения), предпосылки и созданный задел, цели и основные характеристики проекта [Румянцева 2006, с. 47]. Необходимость и своевременность создания Института Марр объясняет несколькими научными положениями: важностью своей теории скрещивания, перспективами и общественно-практическим значением этой теории [Яфетический сборник 1922, с. V]. Определяя проблему, которой должен был заниматься новый Институт, Марр заостряет внимание на кризисе, в котором, по его мнению, находится яфетическое языкознание, причина которого заключается в отсутствии необходимых условий для развертывания работ в этом направлении. Выход из него Марр видит следующим образом: или отказаться от работы по яфетическому языкознанию, или создать возможности для осуществления этой деятельности, для чего должен быть создан Институт яфетидо-логических изысканий [Яфетический сборник 1922, с. XII]. Очевидно, что здесь Марр прибегает к ультиматуму, который представляется общей практикой его управленческого стиля.
Полагая, что вопрос о создании Института будет решен положительно, Марр намечает основные задачи научной работы Института, указывая на ее многосторонность и широкий круг решаемых проблем. В конце Пояснительной записки он выдвигает 10 основных задач Института, в их числе, помимо научных задач присутствуют и административные, например о подготовке кадров - ученых яфетидологов. В особый пункт Пояснительной записки выделено положение о материальном обеспечении деятельности Института [Яфетический сборник 1922, с. XIV].
Следует отметить, что план Марра был блестяще реализован. Вопрос «об оборудовании при Академии наук СССР Яфетидологическо-го института» был поставлен Марром 29 июня 1921 г. в выступлении на заседании Отделения исторических наук и филологии РАН. А уже 7 сентября 1921 г. Институт был открыт. В качестве места для размещения Института Марр выделил одну из комнат своей квартиры. Личный состав Совета Института был утвержден Академией наук СССР. В штат Института входили как ученые, так и научные сотрудники, среди которых были Л. В. Щерба и И. И. Мещанинов. Последующий выбор И. И. Мещанинова делопроизводителем свидетельствует о продуманном выборе кандидатуры. Известно, что долгое время Мещанинов был помощником обер-секретаря I Департамента Сената, имел опыт работы в Главархиве и Археологической комиссии [Материалы 2013, с. 26].
Постоянной заботой Марра - директора Института были вопросы финансирования сотрудников и проектов, о чем свидетельствуют многочисленные письма и записки, например: «Письмо Н. Я. Марра в Петроградское отделение Управления научных учреждений РАН о финансировании от 12 октября 1921 г.» [Материалы 2013, с. 30], «Письмо Н. Я. Марра в Петроградское управление научных учреждений РАН о проблемах Института в связи с отсутствием финансирования от 31 мая 1922 г.» [там же, с. 60], «Письмо Н. Я. Марра в Петроградское управление научных учреждений РАН об оплате ученых, принимающих участие в работе Института от 27 августа 1923 г.» [Материалы 2013, с. 93] и т. д. Требуя финансирования, Марр вновь прибегает к одному из своих любимых приемов взаимодействия с властями и членами научного коллектива - ультимативному заявлению. Например, к угрозе сложить свои полномочия, как это было в период руководства Марром ГАИМК [Сидорчук 2016, с. 100]. Но
в отличие от практики управления ГАИМК в Институте Марр говорит об угрозе закрытия самого Института. В архивных материалах Института мы можем найти письмо Марра с требованием срочного финансирования деятельности Института, в котором этот ультиматум размещается в самом начале: «Находясь перед вопросом о закрытии Института яфетидологических изысканий или о действительном продолжении налаженных научных работ...» [Материалы 2013, с. 38]. Такая настойчивость, способность и умение Марра привлекать государственное финансирование не всегда воспринималось академической элитой положительно. Так, В. Н. Перетц негативно отзывался о Институте, по его мнению, «высасывающем много казенных денег» (цит. по: [Алпатов 2005]).
Институт как центр международных контактов советского языкознания
Марр придавал большое значение развитию международных контактов Института. Уже на страницах Пояснительной записки мы находим положение о привлечении зарубежных ученых к работе Института [Яфетический сборник 1922, с. VIII], что было осуществлено не в последнюю очередь благодаря личным связям Марра [Материалы 2013, с. 49]. Для сотрудников Института Марр предусматривал долгосрочные зарубежные командировки, о чем свидетельствует, например, «Заявка на заграничные командировки для научных работ по специальности и для повышения квалификации на 1934 г.» [там же, с. 346]. Кроме того, сотрудники имели возможность выписывать зарубежную литературу, что зафиксировано в «Списке сотрудников, желающих выписывать научную литературу из-за границы от 30 октября 1929 г.» [там же, с. 240].
Для продвижения своей теории Марр включил в планы международного сотрудничества перевод научных публикаций Института на иностранные языки [Материалы 2013, с. 307].
Дискурсивные практики научной жизни Института
Как отмечал Сидорчук, Н. Я. Марр всегда старался помогать своим подчиненным и защищать их [Сидорчук 2016, с. 98]. В архивных материалах Института мы также можем найти ряд свидетельств такого же отношения к сотрудникам Института, например, «Письмо
Н. Я. Марра и А. К. Боровкова в Комитет по кадрам АН СССР с ходатайством о предоставлении А. М. Бескровному права получения дров» [Материалы 2013, с. 256]. Марр не побоялся выступить с поддержкой арестованного за шпионаж академика И. Ю. Крачковского, публично выразив на заседании пожелание о его скором освобождении [Материалы 2103, с. 78]. Марр ограждал своих сотрудников и от занятий, несвязанных с их непосредственной научной деятельностью. Отметим, например, письмо в Ленинградский губернский суд о невозможности выполнять в Институте письменные переводы документов с иностранных языков и языков народов СССР от 20 декабря 1925 г., в котором говорится, что «по характеру ведомых им работ» Институт не может предоставить работников, которые могли бы осуществлять письменные переводы с иностранных языков и с языков народов СССР [Материалы 2013, с. 142]. Но несмотря на такое внимательное отношение к своим сотрудникам, Марр умел быть и жестким руководителем, используя в административной деятельности метод «кнута и пряника». Так, например, в Протоколе общего собрания сотрудников Института от 7 мая 1931 г. в отчете «О выполнении производственных планов» он критикует сотрудников некоторых секций, используя довольно резкие формулировки, например: «Если никто не работает, то и секции незачем существовать» [Материалы 2013, с. 286].
Основной структурной единицей, осуществляющей научную деятельность, были Общие собрания, в которых принимали участие ученые, официально не являющиеся сотрудниками Института и представляющие собой специалистов различных специальностей и направлений [Яфетический сборник 1923, с. VIII]. Полагаем, что в этом случае речь шла о привлечении ученых старой академической школы к работе в русле яфетидологии. Как отмечал Башинджагян [Башинджагян 1937, с. 255], Марр возлагал большие надежды на академиков - представителей старой школы. Поддержка авторитетных кадров в продвижении проекта является краеугольным камнем современной PR-компании, в частности корпоративных стратегий. Но этот расчет Марра оказался несостоятельным. Известно, что его теорию изначально поддерживали далеко не все филологи-индоевропеисты, о борьбе идей, борьбе «между старым и новым языкознанием» с самого начала основания Института упоминает и В. А. Миханкова [Миханкова 1949, с. 336].
Потерпев неудачу, Марр меняет тактику: принимает решение о необходимости придать тематике Общего собрания института одно направление - яфетидологию [Яфетический сборник 1925, с. IX]. Это решение нашло свое отражение в заявлении Марра о том, что в Институте устраиваются обсуждения докладов и сообщений «исключительно яфетидологов или проявляющих одинаково с ними активный интерес к теме и соответственное знание.» [Яфетический сборник 1923, с. XI]. Отметим, что данное решение не было спонтанной акцией. О введении закрытого режима Общих собраний Марр писал еще в 1922 г., о чем свидетельствует Протокол № 29 заседания Совета Института от 13 октября 1922 г., где указано, что: «По предложению Н. Я. Марра постановлено: заседания общего собрания Института считать закрытыми, к участию в них допускать постоянных сотрудников Института, а частных лиц лишь с особого разрешения директора Института» [Материалы 2013, с.72].
Сужение тематики, однако, по заверению Марра, не означало отлучения ученых от собраний, наоборот, он попытался расширить сферу влияния своей теории путем привлечения ученых, работающих в смежных областях [Яфетический сборник 1923, с. Х].
Для нанесения решающего удара по индоевропеистам Марр вновь прибегает к другой своей излюбленной практике - использует публичную дискуссию, где однозначно заявляет, что «никакого примирения не может быть между двумя сторонами без перехода с одной стороны на другую», дополняя это высказывание любимым приемом - угрозой закрытия Института: «Не лучше ли нам прервать существование Института в такой обстановке», когда индоевропеисты имеют претензией влиять на содержание и направление его работы» [Миханкова 1949, с. 337].
Будучи хорошим управленцем, Марр прекрасно улавливал основные политические тенденции и организовывал работу Института в соответствии с новыми требованиями: ученые трудились по производственным планам, отчитывались о проделанной работе. При организации Института и в его первые годы работы среди сотрудников не было членов и кандидатов РКП и РЛКСМ, о чем свидетельствует письмо И. И. Мещанинова в Канцелярию Правления РАН от 3 апреля 1925 г. [Материалы 2013, с. 127]. Но уже в архивных документах, датированных 1931 г., мы находим упоминание о партячейке Института [там же, с. 13, 301]. Принятие политики партии, «направленную на перестройку
всей науки на основах марксизма-ленинизма» [Сидорчук 2016, с. 100] отразилось в резолюции, принятой на собрании партячейки ИЯМ АН СССР 7 дек. 1931 г. «Современное положение на языковедном фронте и задачи Института языка и мышления Академии наук СССР», где в русле политической семантики того времени Марр признает вину Института, называя эти упущения в риторике того времени: «головотяпством», граничащим с изменою рабочему классу» [там же, с. 305]. Воспользовавшись моментом, Марр, выражая готовность разрабатывать языковедческие проблемы в русле марксизма-ленинизма, особо подчеркивал роль яфетической теории «в деле построения подлинной марксистско-ленинской лингвистики» [Материалы 2013, с. 301].
Формирование новых школ и направлений советского языкознания
Несмотря на провозглашенную Марром ориентацию Института на яфетическую теорию, в его стенах разрабатывались и другие, не менее интересные темы, перечень которых мы можем составить на основе отчетов о деятельности за тот или иной период. Так, в отчете за 1925 г. мы находим упоминание о ряде исследований В. И. Абаева в области осетинского языка [Материалы 2013, с. 146]. В Отчете за 1926 г. речь идет о трех исследовательских группах, занимающихся изучением числительных в различных языках Европы и Азии, мифами и литературными сюжетами с исторической и методологической точки зрения, клинописью Древнего Востока и другими. При этом сам Марр руководил работой секции числительных [Материалы 2013, с. 174-176]. Программы аспирантов Института включали в себя семинары не только по яфетидологии как, например, «Проблемы общего учения о языке» под руководством Марра или «Стадиальное развитие речи и социально-экономические формации» под руководством И. И. Мещанинова, но и «Чтение и разбор классиков индоевропейского языкознания», «Введение в общее языкознание», в дальнейшем «Язык и фольклор». Отметим также, что, занимая несколько ответственных руководящих постов, за период с 1921 по 1934 гг. Марр написал и опубликовал 246 статей, рецензий и других научных трудов [Список печатных работ ... 1933] - почти половину из общего количества своих работ, и это не считая чтения лекций для аспирантов и студентов.
Заключение
Краткий обзор деятельности Марра, как теоретика языкознания и организатора науки, дает нам представление о нем как о выдающемся лингвисте и управленце, интуитивно использующим современные принципы менеджмента и имеющим свой собственный стиль управления, эффективно совмещающим административную работу с научной деятельностью. К сожалению, на сегодняшний день нам доступно довольно ограниченное количество воспоминаний непосредственных участников работы в Институте, которые могли бы помочь восстановить атмосферу, царившую в стенах Института под руководством Марра. Но полагаем, что с одним высказываем О. М. Фрейденберг, которая называла Марра «крупнейшим администратором», мы вполне можем согласиться [Фрейденберг 1988, с. 184].
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Алпатов В. М. Выслушать обе стороны (Михаил Робинсон. Судьбы академической элиты: Отечественное славяноведение, 1917 - начало 1930-х годов) // Отечественные записки. 2005. №2 2. Интернет-проект «Журнальный зал». URL : magazines.russ.rU/oz/2005/2/2005_2_24. (дата обращения: 10.01.2020).
Башинджагян Л. Г. Институт языка и мышления им. Н. Я. Марра // Вестник
АН СССР 10-11. 1937. С. 251-265. Костева В. М. Нарративный метод в лингвоисториографии и особенности его использования для исследования научного интрадискурса // Вестник Московского государственного лингвистического университета. Гуманитарные науки. 2018. Вып. 14 (809). С. 143-151. Материалы к истории ИЛИ РАН (1921-1934) // PETROPOLITANA. Труды Ин-та лингвистических исследований РАН / отв. ред. Н. Н. Казанский. СПб. : Наука, 2013. Т. IX. Ч. 1. 438 с. Миханкова В. А. Николай Яковлевич Марр: Очерк его жизни и научной деятельности / В. А. Миханкова. М. ; Л. : АН СССР, 1949. 555 с. Румянцева Е. Е. Новая экономическая энциклопедия. 2-е изд. М. : ИНФРА-М, 2006. VI. 810 с.
Сидорчук И. В. Деятельность Н. Я. Марра на посту председателя Государственной академии истории материальной культуры (1919-1920, 19221934 гг.) // Научно-технические ведомости СПбГПУ Гуманитарные и общественные науки. 2016. 4 (255). С. 96-107. Список печатных работ Н. Я. Марра // Марр Н. Я. Избр. работы. Т. 1. 1933. С. XI-XXVI.
Фрейденберг О. М. Воспоминания о Марре / предисл. И. М. Дьяконова ; публ. и прим. Н. В. Брагинской // Восток-Запад : Исследования. Переводы. Публикации. М. : Наука, 1988. С. 181-204.
Яфетический сборник I. Петербург : Акад. наук СССР, 1922. 145 с.
Яфетический сборник II. Петроград : Акад. наук СССР, 1923. 167 с.
Яфетический сборник III. М., Ленинград : Акад. наук СССР, 1925. 177 с.
REFERENCES
Alpatov V. M. Vyslushat' obe storony (Mihail Robinson. Sud'by akademicheskoj jelity: Otechestvennoe slavjanovedenie, 1917 - nachalo 1930-h godov) // Otechestvennye zapiski. 2005. № 2. Internet-proekt «Zhurnal'nyj zal». URL : magazines.russ.ru/oz/2005/2/2005_2_24. (data obrashhenija: 10.01.2020).
Bashindzhagjan L. G. Institut jazyka i myshlenija im. N. Ja. Marra // Vestnik AN SSSR. 10-11. 1937. S. 251-265.
Kosteva V. M.Narrativnyj metod v lingvoistoriografii i osobennosti ego ispol'zovanija dlja issledovanija nauchnogo intradiskursa // Vestnik Mosko-vskogo gosudarstvennogo lingvisticheskogo universiteta. Gumanitarnye nau-ki. 2018. Vyp. 14 (809). S. 143-151.
Materialy k istorii ILI RAN (1921-1934) // PETROPOLITANA. Trudy In-ta lingvisticheskih issledovanij RAN / otv. red. N. N. Kazanskij. SPb. : Nauka, 2013. T. IX. Ch. 1. 438 s.
Mihankova V. A. Nikolaj Jakovlevich Marr: Ocherk ego zhizni i nauchnoj dejatel'nosti / V. A. Mihankova. M. ; L. : AN SSSR, 1949. 555 s.
Rumjanceva E. E. Novaja jekonomicheskaja jenciklopedija. 2-e izd. M. : INFRA-M, 2006. VI. 810 c.
Sidorchuk I. V. Dejatel'nost' N. Ja. Marra na postu predsedatelja Gosudarstvennoj akademii istorii material'noj kul'tury (1919-1920, 1922-1934 gg.) // Nauch-no-tehnicheskie vedomosti SPbGPU. Gumanitarnye i obshhestvennye nauki. 2016. 4 (255). S. 96-107.
Spisok pechatnyh rabot N. Ja. Marra // Marr N. Ja. Izbr. raboty. T. 1. 1933. S. XI-XXVI.
Frejdenberg O. M. Vospominanija o Marre / predisl. I. M. D'jakonova ; publ. i prim. N. V. Braginskoj // Vostok-Zapad : Issledovanija. Perevody. Publikacii. M. : Nauka, 1988. S. 181-204.
Jafeticheskij sbornik I. Peterburg : Akad. nauk SSSR, 1922. 145 s.
Jafeticheskij sbornik II. Petrograd : Akad. nauk SSSR, 1923. 167 s.
Jafeticheskij sbornik III. M., Leningrad : Akad. nauk SSSR, 1925. 177 s.
