CC BY
185
ДЕЯНИЕ КАК ЭЛЕМЕНТ ОБЪЕКТИВНОЙ СТОРОНЫ НЕПРАВОМЕРНЫХ ДЕЙСТВИЙ ПРИ БАНКРОТСТВЕ
(ч. 1 ст. 195 УК РФ)
ШМАТЕНКО Андрей Андреевич
Аннотация: в статье рассматриваются вопросы юридического содержания деяний, указанных в ч. 1 ст. 195 УК РФ.
Annotation: the article deals with the law matters of actions, provided in the p. 1 art. 195 CrC RF.
Ключевые слова: деяние, банкротство, кредитор, должник, владение, отчуждение, сокрытие, фальсификация.
Key words: action, bankruptcy, creditor, debitor, possession, fraudulent alienation, concealment, falsification.
Несостоятельность - достаточно сложная с юридической точки зрения процедура, включающая в себя многие, свойственные исключительно ей, нюансы. Специальное законодательство в этой сфере весьма динамично. Подтверждением чему является хотя бы тот факт, что с момента своего образования в нашем государстве действует уже третий по счету закон о несостоятельности. Сказанное позволяет сделать вывод о том, что перед законодателем стоит непростая задача: с одной стороны, вводя уголовную ответственность за криминальные банкротства, он должен формулировать нормы простым, грамматически и стилистически правильным, ясным языком, понятным не только специалистам, но и всем другим гражданам1; с другой стороны, ему необходимо учитывать особенности правового регулирования вопросов несостоятельности для того, чтобы на практике нормы УК РФ могли применяться без особых затруднений и тем самым надлежащим образом выполняли возложенные на уголовный закон задачи (ст. 2 Кодекса). В связи с этим в вопросах правового регулирования уголовной ответственности за совершение такого преступления, как неправомерные действия при банкротстве, важную роль играет то, как сформулирована объективная сторона данной категории экономических преступлений. Главным образом, оценке подлежит формулировка нормы уголовного закона в части указания на то, какие именно деяния влекут возникновение уголовных правоотношений. Настоящее исследование посвящено анализу
1 Курс советского уголовного права (Часть Общая). Т. 1 /
под ред. Н.А. Беляева, М.Д. Шаргородского. Л., 1968. С. 83.
юридического содержания деяний, являющихся элементом объективной стороны неправомерных действий при банкротстве (ч. 1 ст. 195 УК РФ).
Объективная сторона преступления, установленного ч. 1 ст. 195 УК РФ, предусматривает совершение следующих альтернативных действий:
1) сокрытие имущества;
2) сокрытие имущественных прав;
3) сокрытие имущественных обязанностей;
4) сокрытие сведений об имуществе, о его размере, местонахождении либо иной информации об имуществе;
5) сокрытие сведений об имуществе, о его размере, местонахождении либо об имущественных правах;
6) сокрытие сведений об имуществе, о его размере, местонахождении либо иной информации об имущественных обязанностях;
7) передача имущества во владение иным лицам;
8) отчуждение имущества;
9) уничтожение имущества;
10) сокрытие бухгалтерских документов;
11) сокрытие иных учетных документов, отражающих экономическую деятельность юридического лица или индивидуального предпринимателя;
12) уничтожение бухгалтерских документов;
13) уничтожение иных учетных документов, отражающих экономическую деятельность юридического лица или индивидуального предпринимателя;
14) фальсификация бухгалтерских документов;
15) фальсификация иных учетных документов, отражающих экономическую деятельность юридического лица или индивидуального предпринимателя.
Поэтому всю совокупность названных в Кодексе деяний условно можно сгруппировать в зависимости от характера действий: сокрытие, передача, отчуждение, уничтожение, фальсификация.
Глагол «сокрыть» означает: 1) спрятать, чтобы кто-нибудь не обнаружил; 2) утаить, сделать незаметным2. Применительно к сокрытию имущества в научной литературе возникает ряд непростых вопросов. Во-первых, какое именно имущество может быть сокрыто преступником? Во-вторых, может ли совершаться сокрытие в форме бездействия?
Анализ положений ст. 195 УК РФ дает основания полагать, что под имуществом в рассматриваемой норме понимаются лишь вещи, которые, в свою очередь, могут быть движимыми и недвижимыми. Считаем, что сокрытие недвижимого имущества невозможно в силу самой сущности данного объекта прав (неразрывная связь с землей). Исключением из этого правила, на наш взгляд, должны являться лишь вещи, которые признаются недвижимостью в силу юридической фикции. В качестве таковых выступают воздушные и морские суда, суда внутреннего плавания, космические корабли (п. 1 ст. 130 ГК РФ).
Между тем, практике известны примеры, когда неправомерное отчуждение недвижимого имущества расценивалось судом как его сокрытие. Так, в Кассационном определении Хабаровского краевого суда от 28.07.2011 г. по делу № 22-2800/11 судебная коллегия судей, оставляя приговор в силе, поддержала позицию нижестоящего суда о направленности умысла осужденного генерального директора ООО «Нижнеамурстрой» Л. на сокрытие недвижимого имущества путем его отчуждения по договорам купли-продажи в пользу аффилированного юридического лица. С позицией суда, в силу сказанного ранее, сложно согласиться. Более того, предложенный судом подход не позволяет разграничить сокрытие имущества с его отчуждением.
В то же время мы должны отметить, что в настоящий момент кредиторы недобросовестных должников могут столкнуться с проблемами, когда заинтересованные лица «внедого-
2 Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 2008. С. 713, 732.
ворными способами» пытаются вывести из конкурсной массы недвижимость. Автору статьи в рамках своей практической деятельности известен случай, когда бенефициары организации-должника, ссылаясь на произведенную ею реконструкцию торгового центра, пытались признать юридическую гибель этого имущества в целях последующей констатации его обременений отсутствующими. Однако полагаем, что уголовно-правовая составляющая подобных деяний может иметь лишь коррупционный характер (подкуп должностных лиц органов, осуществляющих регистрацию прав на недвижимое имущество, в целях закрепления юридической гибели имущества).
Вопрос о возможности сокрытия имущества в результате бездействия также является дискуссионным. По мнению одних ученых, сокрытие имущества путем бездействия возможно. Оно выражается в непредоставлении документов о приобретении имущества, умолчании о нем3. В качестве контраргументов в отношении данной позиции указывается, в частности, на содержание приведенного выше лексического значения глагола «сокрыть»4, подразумевающего совершение активных действий, а также на формулировку диспозиции ч. 1 ст. 195 УК РФ. В названной норме Кодекса перечисленные в ней деяния прямо именуются действиями. Заметим, что, применительно к другому виду неправомерных действий при банкротстве - воспрепятствованию деятельности арбитражного управляющего (временной администрации), - законодатель прямо указывает на возможность совершения данного деяния как путем совершения активных действий, так и в форме бездействия.
Сокрытие в отношении иных указанных в ч. 1 ст. 195 УК РФ объектов по способу совершения аналогично сокрытию имущества. Однако, на наш взгляд, необходимо декриминализировать сокрытие имущественных обязанностей (прав требований кредиторов к должнику), поскольку такие деяния не представляют общественной опасности. Действующий Закон о банкротстве 2002 года предусматривает в качестве необходимого условия удовле-
3 См., например: Кудрявцев А.Г. Актуальные проблемы уголовной ответственности за преступления, связанные с банкротством, на современном этапе : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Волгоград, 2004. С. 16 ; Лопашенко Н.А. Преступления в сфере экономической деятельности (Комментарий к главе 22 УК РФ). Ростов н/Д, 1999. С. 299.
4 Михалев И.Ю. Криминальное банкротство. СПб., 2001.
С. 84-85.
творения требований кредиторов включение их притязаний в реестр требований (ст. 71). Само включение в реестр осуществляется арбитражным судом, который рассматривает соответствующее заявление кредитора и оценивает его обоснованность. При этом должник не лишен возможности выдвижения возражений против включения требований кредитора в реестр. Таким образом, установление арбитражным судом размера требований кредиторов и включение их в указанный выше реестр делает фактически бессмысленными какие-либо действия по сокрытию имущественных обязательств. Напротив, судебная проверка обоснованности притязаний кредиторов, осуществляемая в рамках состязательного процесса, вынуждает должника заявлять возражения относительно их обоснованности, а значит, и представлять в арбитражный суд соответствующие доказательства.
Следующим вариантом преступного поведения, предусмотренного ч. 1 ст. 195 УК РФ, является передача имущества во владение иным лицам. По смыслу Кодекса, указанное действие должно быть совершено открыто, внешне правомерно в виде исполнения той или иной сделки (например, аренда). Иного мнения придерживается И.А. Клепицкий. Ученый считает, что передача имущества во владение должна быть связана с сокрытием или иными действиями, препятствующими осуществлению кредиторами их прав5. Однако при таком подходе, на наш взгляд, утрачивается какое-либо самостоятельное уголовно-правовое значение передачи имущества во владение как деяния, совершение которого необходимо и достаточно для привлечения лица к уголовной ответственности.
Ответ на вопрос о целесообразности криминализации данного деяния достаточно неоднозначен. Так, у одних ученых решение законодателя вызывает поддержку, поскольку, по их мнению, утрата владения влечет неправомерное уменьшение конкурсной массы долж-ника6. Изложенная позиция подкрепляется и материалами судебной практики. Например, приговором Серовского районного суда Свердловской области от 08.08.2011 г. генеральный
5 Клепицкий И.А. Система хозяйственных преступлений. М., 2005. С. 327.
6 Классен А.Н. Проблемы ответственности за неправомерные действия при банкротстве (социальный и уголовноправовой аспекты) : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2001. С. 20-21.
директор ООО «Атлант» Е. был признан виновным в передаче во владение денежных средств организации путем заключения фиктивных договоров займа. Также можно встретить точку зрения, согласно которой следует рассматривать в качестве преступления не только передачу во владение, но и передачу в пользование7.
Полагаем, что для корректного применения норм об уголовной ответственности за совершение рассматриваемого деяния необходимо учитывать следующее. Передача имущества во владение, а тем более, в пользование иным лицам вовсе не приводит к уменьшению конкурсной массы должника, поскольку владение и пользование являются лишь отдельными правомочиями. В то же время выбытие того или иного имущества из состава актива должника, а значит, и прекращение права собственности, возможно только в случаях отчуждения, уничтожения, потребления вещи, а также в иных установленных гражданским законодательством случаях. Важно отметить и то, что сам Закон о банкротстве 2002 года устанавливает дополнительные гарантии интересов должника, в соответствии с которыми внешний управляющий в течение трех месяцев с даты введения внешнего управления вправе отказаться от исполнения договоров и иных сделок должника (п. 1 ст. 102). При этом названный отказ может быть заявлен только в отношении сделок, не исполненных сторонами полностью или частично, если такие сделки препятствуют восстановлению платежеспособности должника или если исполнение таких сделок повлечет за собой убытки для должника по сравнению с аналогичными сделками, заключенными при сравнимых обстоятельствах (п. 2 ст. 102). Рассматриваемое право внешнего управляющего обусловлено необходимостью обеспечения главных целей внешнего управления: удовлетворения требований конкурсных кредиторов и восстановления платежеспособности долж-ника8. Кроме того, аналогичным правомочием наделен и конкурсный управляющий (п. 2 ст. 129). Во многом, в силу сказанного, некоторые ученые сделали вывод о том, что сделки по передаче имущества во владение иным лицам не
7 Кузнецов А.В. Преступления в сфере несостоятельности (ст. 195-197 УК РФ): вопросы законодательной техники и дифференциации ответственности : автореф. дис. . канд. юрид. наук. Казань, 2004. С. 15.
8 Комментарий к Федеральному закону «О несостоятельности (банкротстве)». Постатейный / под ред. В.Ф. Попондопу-ло. М., 2011. С. 390.
причиняют существенного вреда охраняемым общественным отношениям и не требуют их криминализации9.
Однако точку в данном вопросе ставить преждевременно. Необходимо принимать во внимание, что собственник имущества может извлекать доход от его использования. В свою очередь, возможна ситуация, когда какой-либо актив должника передается во владение иному лицу на возмездной основе по заниженной арендной ставке, в сравнении с рыночной, либо вовсе безвозмездно. Получатель имущества -фирма-прокладка либо аффилированное с бенефициаром должника лицо - сразу же после получения такого имущества начинает извлекать из него доход на рыночных условиях.
Так, автор настоящей статьи в рамках своей практической деятельности столкнулся с ситуацией, когда бенефициары должника, в отношении которого было возбуждено дело о банкротстве, передали организации, возглавляемой женой брата руководителя должника, помещения по договору аренды по заниженной ставке арендной платы. При этом арендатор практически сразу сдавал полученные таким образом помещения бизнес-центра субарендаторам за плату, минимум вдвое превосходящую размер арендной платы, выплачиваемой им собственнику-должнику. Таким образом, бенефициары должника, в целях недопущения включения доходов от сдачи в аренду помещений, принадлежащих должнику, и последующего их распределения между добросовестными конкурсными кредиторами, разработали и реализовали преступную схему, причиняющую многомиллионный ущерб как самому должнику, так и его кредиторам.
Учитывая изложенное, полагаем обоснованной позицию законодателя, установившего преступность и наказуемость передачи во владение имущества должника. При этом еще раз укажем на необходимость корректного применения положений ч. 1 ст. 195 УК РФ во избежание смешения передачи во владение имущества с иными деяниями, поименованными в названной норме Кодекса.
Еще одним деянием, предусмотренным названной нормой Кодекса, является отчуждение имущества должника10. Согласно п. 1 ст. 235
9 См. также: Бондарь Е.А. Уголовная ответственность за нарушение законодательства о несостоятельности (банкротстве) : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2002. С. 23 ; Михалев И.Ю. Указ. соч. С. 90.
10 Отметим, что совершение должником сделок, направленных на уменьшение его имущества с целью защитить по-
следнее от обращения на него взыскания (Агаш creditorum) из-
вестно еще со времен римского права (см.: Римское частное право / под ред. И.Б. Новицкого, И.С. Перетерского. М., 2006. С. 433).
ГК РФ под отчуждением следует понимать основание прекращения права собственности одного лица в пользу других лиц. Отчуждение имущества может быть как возмездным, так и безвозмездным. В свою очередь, формулировка нормы ч. 1 ст. 195 УК РФ не содержит прямого указания на необходимость отсутствия имущественного предоставления в счет отчуждаемого имущества. Влечет ли подобное решение законодателя криминализацию всякого отчуждения имущества должника? Полагаем, что нет. В случае предоставления равноценного имущественного исполнения имущественная сфера должника не претерпевает каких-либо негативных изменений. Об обратном можно вести речь, когда отчуждение произведено безвозмездно либо в обмен на неравноценное встречное исполнение, либо по возмездной сделке, предусматривающей равноценное исполнение, но при фактическом отсутствии такового. Сказанное позволяет сделать вывод о том, что криминальное отчуждение имущества должника сопряжено с совершением сделок, условия которых, главным образом ценовые, заведомо невыгодны для него. Вместе с тем отметим, что сделке по отчуждению имущества может придаваться внешне экономически обоснованный вид. Так, Приговором Пошехонского районного суда Ярославской области от 02.06.2011 г. по делу № 1-26/2011 Ч. был признан виновным в неправомерном отчуждении имущества организации, в отношении которой возбудили дело о банкротстве. При этом судом было установлено, что Ч. в целях реализации преступного умысла произвел оценку отчуждаемого имущества, результатом которой стало искажение его реальной рыночной стоимости.
Закон о банкротстве 2002 года в гл. ПЫ содержит описание составов так называемых подозрительных сделок должника. Данное законодательное регулирование позволяет не только решать вопросы оспаривания сделок в рамках арбитражного процесса, но и служит важным ориентиром при квалификации тех или иных действий в качестве преступлений. В п. 2 ст. 61.2 предлагается легальная трактовка того, что следует понимать под неравноценным встречным исполнением. Им признается любая передача имущества или иное исполнение обязательств, если рыночная стоимость переданного должником имущества или осуществленного им иного исполнения обязательств существенно превышает стоимость полученного встречного исполнения обяза-
тельств, определенную с учетом условий и обстоятельств такого встречного исполнения обязательств. Подчеркнем, что в указанной норме Закона о банкротстве 2002 года имущество понимается в значении ст. 128 ГК РФ, что служит лишним подтверждением правомерности довода о необходимости внесения изменений в ч. 1 ст. 195 УК РФ, гармонизирующих Кодекс и гражданское законодательство.
Проблема интерпретации понятия «имущество» применительно к уголовно-наказуемому отчуждению также проявляется и в вопросах допустимости квалификации в качестве таких деяний приобретения должником по заведомо завышенной цене имущества. Некоторые ученые допускают подобную уголовную трактовку таких сделок11. Причем под имуществом должника в данном случае понимаются деньги. На наш взгляд, совершенно оправданно, что по своим экономически вредным последствиям сделки по приобретению сопоставляются с отчуждением какого-либо ценного имущества должника. Однако следует иметь в виду, что приобретение осуществляется не за деньги, а денежные средства, с точки зрения ст. 195 УК РФ, имуществом не являющиеся. Следовательно, de lege lata приобретение по заведомо завышенной цене какого-либо имущества не может рассматриваться в качестве неправомерных действий при банкротстве.
Спорным в науке уголовного права является вопрос о допустимости квалификации передачи активов должника в уставный капитал других организаций в качестве отчуждения имущества. По мнению И.Ю. Михалева, не является уголовно-наказуемым деянием передача в уставный капитал имущества, оцененного при передаче по рыночной стоимости12. В качестве аргумента в поддержку данной позиции выдвигается тезис о том, что, передавая имущество в уставный капитал, например, общества с ограниченной ответственностью, и тем самым прекращая свое вещное право собственности, лицо одновременно приобретает имущественные права, соразмерные со стоимостной оценкой его доли в уставном капитале. Иными словами, актив должника в денежном измерении каких-либо негативных изменений не претерпевает. В свою очередь, можно
11 Горелик А.С., Шишко И.В., Хлупина Г.Н. Преступления в сфере экономической деятельности и против интересов службы в коммерческих и иных организациях. Красноярск, 1998. С. 127 ; Михалев И.Ю. Указ. соч. С. 91.
12 Михалев И.Ю. Указ соч. С. 91.
встретить точку зрения, согласно которой передача в уставный капитал имущества безапелляционно рассматривается в качестве противоправного отчуждения13.
Считаем, что в рассматриваемом вопросе следует избегать категоричных суждений «за» и «против». С одной стороны, признание любой передачи имущества в уставный капитал других организаций в качестве отчуждения в значении ч. 1 ст. 195 УК РФ неизбежно повлечет за собой негативные экономические последствия, выражающиеся в снижении инвестиционной активности. С другой стороны, нельзя игнорировать тот факт, что для современного гражданского оборота характерны сделки, направленные на вывод активов и создание фигуры добросовестного приобретателя. Причем наличие таких сделок признается Высшим Арбитражным Судом РФ, который периодически разрабатывает рекомендации, направленные на гражданско-правовое противодействие таким сделкам14. Кроме того, в самом Законе о банкротстве 2002 года под отчуждением имущества понимается не только совершение какой-либо одной сделки, но и совершение нескольких взаимосвязанных сделок (абз. 3 п. 2 ст. 61.2). Применительно к рассматриваемому вопросу вполне возможно допустить возникновение ситуации, когда имущество передается в уставный капитал аффилированной организации, а затем оно практически сразу же отчуждается третьим лицам, а сама организация ликвидируется. Учитывая изложенное, считаем допустимым квалифицировать по ч. 1 ст. 195 УК РФ передачу имущества в уставный капитал аффилированной с должником организации, сопряженную с последующим совершением взаимосвязанных сделок по отчуждению такого имущества и созданием условий для невозможности погашения кредиторской задолженности за счет этого имущества или его стоимостного эквивалента (доли в уставном капитале).
Следующим действием, указанным в ч. 1 ст. 195 УК РФ, является уничтожение имущества, бухгалтерских и иных учетных документов. Под уничтожением имущества и указанных документов следует понимать такое
13 Горелик А.С., Шишко И.В., Хлупина Г.Н. Указ. соч.
С. 127.
14 См., например: Пункты 8, 9 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 13.11.2008 г. № 126 «Обзор судебной практики по вопросам, связанным с истребованием имущества из чужого незаконного владения».
внешнее воздействие, в результате которого имущество (документы) полностью прекращает свое физическое существование (сожжение, растворение в кислоте, полное и невосстановимое разрушение) либо приводится в полную негодность для использования по целевому назначению и не подлежит восста-
новлению15.
Наконец, фальсификацией бухгалтерских и иных учетных документов являются действия лица, направленные на причинение вреда интересам должника, а также кредиторов и государства. Возникает вопрос: что именно фальсифицируется преступником? Форма документа (материальный подлог), или его содержание (интеллектуальный подлог), или и то и другое одновременно? В науке уголовного права не выработан однозначный ответ на данный вопрос. По мнению одних ученых, возможен как материальный, так и интеллектуальный
подлог16. В то же время более корректной представляется точка зрения И.Ю. Михалева, согласно которой необходимо принимать во внимание те задачи, которые ставит перед собой лицо, совершая рассматриваемое деяние. Таковыми являются действия по искажению информации об имущественном состоянии должника17. А значит, фальсификация неизбежно влечет интеллектуальный подлог. В то же время нельзя исключать того, что интеллектуальный подлог будет сопровождаться подлогом материальным. Таким образом, фальсификация формы носит факультативный характер.
В заключение еще раз отметим, что надлежащее применение уголовных норм об ответственности за неправомерные действия при банкротстве возможно только при должном уяснении норм иной отраслевой принадлежности и экономического характера регулируемых ими общественных отношений.
16 Там же. С. 363 ; Уголовное право. Особенная часть / под
15 Комментарий к Уголовному кодексу Российской Феде- ред. И.В. Шишко. М., 2012. С. 266.
рации / под ред. А.И. Рарога. М., 2009. С. 298. 17 Михалев И.Ю. Указ. соч. С. 95-97.
